CC BY
12
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2021. Вып. 100. С. 17-31 БО!: 10Л5382МигП2021100.17-31
Ильина Кира Андреевна, канд. ист. наук, вед. науч. сотрудник Института гуманитарных историко-теоретических исследований им. А. В. Полетаева НИУ «Высшая школа экономики» Российская Федерация, 105066, г. Москва, Старая Басманная, 21/4, корп. А, каб. А-314 glukist@mail.ru ОИСГО: 0000-0003-3722-6209
Старые и новые авторитеты КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОЛОГИИ В России
1830-1840-х гг.* К. А. Ильина
Аннотация: Статья посвящена реконструкции роли министерских чиновников, университетских профессоров и журнальных рецензентов в механизме формирования и (пере)утверждения иерархии авторитетов филологов-классиков — авторов учебных пособий по латинскому языку в Российской империи 1830—1840-х гг. Методология исследования строится на сочетании традиционных исторических методов, а также подходов, разработанных в рамках истории науки, истории дисциплин, социологии литературы. В разработанном в Министерстве народного просвещения и утвержденном в 1828 г. «Уставе гимназий и училищ уездных и приходских» утверждались стандарты обучения древним языкам и приводился список рекомендованных для гимназий учебных пособий — адаптаций грамматик германских филологов-классиков Х.-Г. Брёдера, Ф. Дёринга, К. Цумпта. Реформа спровоцировала издание преподавателями языков разного уровня (от священника до профессора) словарей, грамматик и хрестоматий. Это были не только переводы и адаптации учебников европейских филологов-классиков, но и учебники, построенные на оригинальных методологических началах. Опубликованные книги широко обсуждались в толстых журналах («Журнал Министерства народного просвещения», «Отечественные записки», «Москвитянин»). Рецензентами чаще всего выступали молодые выпускники историко-филологических отделений университетов, которые параллельно занимались подготовкой магистерских диссертаций. Журналы были публичной площадкой для оценки формирующимся дисциплинарным сообществом утвержденной в министерстве учебной литературы. В ходе дискуссий создавалось разделенное мнение о дисциплинарных нормах, фигуре филолога-классика и новых авторитетах.
Ключевые слова: классическая филология, университет, Российская империя, вторая четверть XIX века, рецензии, журналы, латинские грамматики.
© Ильина К. А., 2021.
Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2021. Вып. 100. С. 17-31.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-013-00227 А. The reported study was funded by RFBR, project number 20-013-00227 А.
На вторую четверть XIX в. приходится расцвет классицистической тенденции в среднем и высшем образовании в России. Идеи европейского классицизма были актуализированы чиновниками просвещения в ходе подготовки новых уставов для учебных заведений в середине 1820-х гг. В классическом образовании виделась защита от вольнодумства и опасных революционных идей. Обучение сложной древней словесности представлялось реформаторам как своеобразная нравственная и педагогическая панацея, призванная приучить молодых людей к трудолюбию и внимательности, а также к скромности в оценке собственных академических достижений, в то время как обучение новейшим языкам, в основном французскому, имело противоположный результат. В то же время классическая основа образования обеспечивала вхождение в европейский образовательный и культурный контекст.
В исследованиях по истории образования и науки рассмотрены институциональные, социальные и культурные изменения в сфере просвещения в 1830— 1840-е гг., выявлена роль министра народного просвещения графа С. С. Уварова в развитии классического образования и классицизма в России, рассмотрена проблема «русской античности» и способы ее проживания в культуре1. Изученность контекстов позволяет ставить вопросы о рассмотрении практик организации классической филологии как университетской дисциплины, а также способах создания и трансформации внутренних иерархий, складывания представлений об авторитетах2.
В данной статье в центре внимания — механизм формирования и (пере) утверждения иерархии авторитетов филологов-классиков, посвятивших себя составлению грамматических пособий по латинскому языку. Для этого будут проанализированы высказывания, произведенные в двух регистрах — министерском, в ходе дискуссии при создании канона учебной литературы, и публичном, в рецензиях на страницах толстых литературных журналов.
Правовая легитимация
14 мая 1826 г. министр народного просвещения А. С. Шишков получил высочайший рескрипт об учреждении «Комитета для сличения и уравнения уставов
1 См., напр.: Фролов Э. Д. Русская наука об античности: Историографические очерки. СПб., 1999; Он же. Граф Сергей Семенович Уваров и академический классицизм // Петербургская академия наук в истории академий мира: к 275-летию Академии наук: Материалы международной конференции. Т. II. СПб., 1999. С. 275-285; Виттекер Ц. Х. Граф Сергей Семенович Уваров и его время. СПб., 1999; Кнабе Г. С. Русская античность: содержание, роль и судьба античного населения в культуре России. М., 2000; Петров Ф. А. Формирование системы университетского образования в России: в 4 т. М., 2002-2003; Вишленкова Е. А., Гали-уллина Р. Х., Ильина К. А. Русские профессора: Университетская корпоративность или профессиональная солидарность. М., 2012.
2 Дмитриев А. Дисциплинарные порядки в гуманитарных и социальных науках // Науки о человеке: история дисциплин. М., 2015. С. 7-38; Дубин Б. Классика, после и вместо: о границах и формах культурного авторитета // Он же. Классика, после и рядом. М., 2010. С. 96-107; Дубин Б. В., Рейтблад А. И. Групповая динамика и общелитературная традиция: отсылки к авторитетам в журнальных рецензиях 1820-1978 годов // Рейтблат А. И. Как Пушкин вышел в гении: Историко-социологические очерки о книжной культуре Пушкинской эпохи. М., 2001. С. 211-233.
учебных заведений и определения курсов учения в оных». Единообразие устройства школ империи представлялось Николаю I условием достижения общего блага. В Комитет устройства учебных заведений были назначены: генерал-лейтенант граф К. А. Ливен, тайные советники М. М. Сперанский, граф К. О. Ламберт, С. С. Уваров; генерал-лейтенант граф Е. К. Сиверс, действительный статский советник А. К. Шторх, исправляющий должность попечителя Харьковского учебного округа А. А. Перовский, флигель-адъютанты В. А. Перовский и граф С. Г. Строганов. Комитет должен был проанализировать уставы, планы обучения, используемые пособия и учебники и «уравнять» их, то есть разработать единый устав и новую унифицированную программу обучения для всех учебных заведений страны. Было предписано запретить «всякие произвольные преподавания учений» и использование «произвольных книг и тетрадей» в школах империи, а для разработки новых недостающих курсов рекомендовано обратиться к «надежнейшим профессорам и академикам»3.
Для этого в конце июня 1826 г. был образован «Комитет для рассмотрения учебных пособий», в который вошли в основном столичные профессора и ака-демики4. Из филологов-классиков в комитете заседали Ф. Б. Грефе (1780—1851) и Н. Ф. Кошанский (1781—1831). Грефе — выпускник Лейпцигского университета, ученик знаменитого филолога Готфрида Германа. Приехав в Россию в 1810 г., Грефе стал преподавать греческий язык в Невской духовной академии, а чуть позднее, познакомившись и впоследствии подружившись5 с попечителем Санкт-Петербургского учебного округа Сергеем Уваровым, занял кафедру греческой словесности в Главном педагогическом институте (с 1819 г. — Санкт-Петербургском университете); в 1820 г. Грефе стал членом Академии наук. Несмотря на большую занятость, он принимал активное участие в обсуждении учебных планов по древним языкам и руководил подготовкой учебных пособий. Н. Ф. Кошанский — выпускник Благородного пансиона при Московском университете, в 1807 г. защитил диссертацию на степень доктора философии6. С начала XIX в. сотрудничал с литературными журналами и параллельно издавал учебные книги по латинскому языку. С 1811 по 1828 г. Кошанский был профессором русской и латинской словесности Царскосельского лицея7.
Вдохновляющим образцом для преобразований была реформа гимназического образования в Пруссии, проведенная в 1810-е гг. Она утвердила главенствующую роль древних языков, математики и немецкого языка. Классические
3 Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения 1802—1902. СПб., 1902. С. 168, 182. См. также: Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2. Т. 1. № 338.
4 Шмид Г. К. История средних учебных заведений в России. СПб., [18--]. С. 247, 280—283.
5 А. В. Никитенко 13 января 1836 г. записал в дневнике, что Грефе — «близкий друг» Уварова (см.: Никитенко А. В. Записки и дневник. М., 2005. URL: http://az.lib.ru/n/nikitenko_a_w/ text_0030.shtml (22.01.2021)).
6 Кричевский Г. Г. Магистерские и докторские диссертации, защищенные на историко-филологических факультетах университетов Российской империи (1755—1918): справочное пособие. Ставрополь, 2004. С. 13.
7 О Н. Ф. Кошанском см.: Хлопников А. М. Н. Ф. Кошанский и его время // История философии. Вып. 6. М., 2000. С. 118-142.
образцы, усвояемые учениками «чувством и волей», проникновение духом древности через знакомство с авторами, особенно греческими, самостоятельная работа воспитанников казались реформаторам механизмом, способным «поднять восприимчивую молодежь на более высокую ступень человеческого развития»8. Одним из идеологов реформы был филолог-классик Вильгельм фон Гумбольдт, непосредственное участие в составлении учебного плана принимали его учитель, знаменитый Фридрих Август Вольф, и педагог-неогуманист Иоганн Вильгельм Зюферн. По составленному ими плану обучение в немецких гимназиях продолжалось 10 лет; на латинский язык отводилось 76 недельных часов, на греческий — 50 (преподавался с третьего года обучения). Необходимо отметить, что в это время классическая филология в Германии профессионализируется, появляются профессиональные сообщества и публичные пространства (журналы), вырабатывающие общие для «науки об античности» стандарты, филологи-классики занимают ключевые административные посты в системе народного просвещения9.
Несмотря на прусский образец и на распространенное мнение о пользе классического образования, в Комитете разгорелись споры о количестве часов на древние языки, о соотношении греческого и латинского языков и необходимости обучения им всех в равной степени. В дискуссии принимали участие Грефе и Уваров, причем последний, ссылаясь на недостаток учителей и чрезмерную нагрузку учеников, отстаивал менее строгий вариант «классической» программы, в то время как Грефе пытался продвинуть практически немецкие стандарты обучения классическим языкам — он настаивал на 70 часах латинского языка в неделю, которые были снижены правителем дел Комитета П. А. Ширинским-Шихматовым до 5510. В результате в середине декабря 1826 г. им удалось «сторговаться» на 47 часах в неделю, но в устав 8 декабря 1828 г. вошла другая норма — 39 часов. Согласно новому штату «устава гимназий и училищ уездных и приходских» от 8 декабря 1828 г., в гимназиях на латинский язык отводилось по четыре полуторачасовых урока в неделю в первые пять лет обучения в гимназии, и по три урока — в последние два11. Латынь оставалась обязательной для всех гимназий, а греческий вводился в обязательном порядке только в университетских гимназиях (во всех остальных губернских гимназиях его должны были организовать «по мере возможности»)12.
8 Паульсен Ф. Исторический очерк развития образования в Германии. М., 1908. С. 218-227.
9 Об этом см. подборку в НЛО: Тернер Р. С. Историзм, критический метод и прусская профессура с 1740 по 1840 год // НЛО. № 82. 2006. С. 32-58; Графтон Э. От полигистора к филологу (как преобразилась немецкая наука об античности в 1780-1850-е годы) // Там же. С. 59-92; Мост Г. Век столкновений: как немецкие антиковеды XIX столетия упорядочивали свои дебаты // НЛО. 2009. № 96. С 17-27; Тротман-Валлер С. Филология вещей или филология слов? История одного спора и его сегодняшние продолжения // Там же. С. 28-41.
10 Шмид Г. К. Указ. соч. С. 260.
11 См. таблицы преподавания предметов в гимназиях: Сб. постановлений по Министерству народного просвещения. Т. 2: Царствование императора Николая I: 1825-1855. Отд. 1: 1825-1839. СПб., 1864. Паг. 2. С. 8.
12 Об уставе гимназий и училищ уездных и приходских, состоящих в ведомстве университетов: С.-Петербургского, Московского, Казанского и Харьковского, 8 декабря 1828 // Там же. № 66. Стб. 178.
Учебные классики
Устав 1828 г. подразумевал единые учебные планы и пособия для всех гимназий империи. Их экспертизой занимались сотрудники Комитета для рассмотрения учебных пособий. Столичные академики и профессора должны были отобрать из отечественных и заграничных учебников лучшие и составить на их основе оригинальные пособия по разным дисциплинам. За время работы Комитета (с 1826 по 1837 г.) его членами или под их руководством было составлено 39 новых учебников для средних учебных заведений, в том числе девять по древним языкам13.
В рамках этой работы в начале 1830-х гг. были разработаны специальные обязательные планы обучения для гимназий. Один из них, для преподавания классических языков, представил в конце июня 1832 г. профессор Грефе, руководивший подготовкой и утверждением «единых» учебников по древним языкам. «Подробное распределение преподавания латинского и греческого языков» включало кроме утвержденной расчасовки по курсам подробный перечень тем и пособий, на которые было необходимо опираться, а также методические ука-
зания14.
В качестве утвержденных учебников были выбраны адаптации грамматик и хрестоматий немецких филологов-классиков: знаменитого составителя элементарных учебников латинского языка Христиана-Готлиба Брёдера (1745-1819), грамматика которого в Германии более полувека служила основой преподава-ния15; выпускника Лейпцигского университета, директора гимназии Готаэра, издателя классиков Фридриха Вильгельма Дёринга (1756-1837), который публиковал пособия по переводу с немецкого языка на латынь16; а также профессора Берлинского университета Карла Готтлоба Цумпта (1792-1849), выпустившего первое издание своей грамматики в 1818 г. (она переиздавалась до 1865 г.).
Основным обязательным учебником для начальных классов была выбрана «Латинская грамматика» Кошанского, составленная по Брёдеру и содержащая грамматические основы языка и хрестоматию17. Первое ее издание вышло в 1811 г. Это пособие (наряду с «Краткой грамматикой латинской» В. И. Лебедева18, представлявшей собой перевод Мархической грамматики19) было настоль-
13 Шмид Г. К. Указ. соч. С. 280-281.
14 Циркулярное предложение о распределении преподавания учебных предметов в уездных училищах и гимназиях // Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. Т. 1: 1802-1834. СПб., 1866. № 413; Распределение преподавания латинского и греческого языков, составленное г. Грефом // Там же. Паг. 2. С. 33-37.
15 Его «Praktische Grammatik der lateinischen Sprache» (Лейпц., 1787, выдержала 18 изданий, последнее — 1828) и «Kleine lateinische Grammatik» (Лейпц., 1795, выдержала 32 издания, последнее — 1870).
16 Friedrich Wilhelm Döring. URL: https://www.deutsche-digitale-bibliothek.de/person/ gnd/100109551 (22.01.2021).
17 Шмид Г. К. Указ. соч. С. 282. Грамматику см., напр.: Кошанский Н. Ф. Латинская грамматика с примерами для чтения и словарем. Изд. 3. СПб., 1823.
18 Шмид Г. К. Указ. соч. С. 195-196.
19 Правила Мархической грамматики были разработаны ректорами гимназий в качестве единого стандарта для государственных гимназий на территории маркграфства Бранденбурга.
ной книгой для многих поколений учащихся, переиздавалось 11 раз, вплоть до 1844 г. Рецензент «Отечественных записок» в 1839 г. характеризовал это пособие как «известный учебник», «достоинства [которого]... известны и преподавателям, и учащимся»20.
Под руководством Грефе был подготовлен ряд изданий. Преподаватель латинского языка во 2-й Санкт-Петербургской гимназии и Благородном пансионе при столичном университете Н. Ф. Белюстин составил «Руководство к переводам с российского языка на латинский по Дерингу, Брёдеру и Цумпту» (одобрена в 1829 г.) и «Начальную книгу для изучения латинского языка по Брёдеру». Бывший профессор греческой словесности Санкт-Петербургского университета Д. П. Попов выпустил «Латинскую грамматику по Цумпту» (1835), которая в 1838 г. была введена вместо учебника Кошанского21. Кроме того, для тренировки в переводах предлагалось использовать пособие «8е1ес1ае е ргоГашБ БспрЮпЬш ЫБШпае», «Выбранные из языческих писателей истории», популярнейшую латинскую хрестоматию французского педагога Жана Эзе, выпущенную в Париже в 1727 г. и переведенную И. Соколовым в середине 1760-х гг.22 В старших классах делался упор на чтение древних авторов (Аврелий Виктор, Евтропий, Корнелий Непот, Саллюстий, Тит Ливий, «Энеида» Вергилия, речи Цицерона, оды Горация).
Публичные дискуссии
Начатая в Министерстве народного просвещения издательская кампания не заглохла, а спровоцировала волну публикации учебных книг по древним языкам. В 1830—1840-е гг. вышел ряд «новых» и «новейших» латинских азбук, словарей, грамматик и хрестоматий, изданных в типографии Московского университета, Академии наук, Министерства внутренних дел, в синодальной типографии, Лазаревском институте восточных языков, а также в частных типографиях (напр., Глазунова, Гинце)23. Советы университетов и историко-филологических отделений, а также цензурные комитеты университетов были завалены грамматиками, написанными учителями, они их рассматривали и составляли отзывы24. Авторами выступали бывшие и настоящие университетские профессора и преподаватели (латинско-русские словари опубликовали А. В. Болдырев (Москва) и И. Кронеберг (Харьков), грамматики и хрестоматии — кроме петербургских Д. П. Попова и Н. Ф. Белюстина, московские И. М. Снегирев, А. М. Кубарев),
Ее краткий вариант был впервые издан в 1716 г. (см.: Костина Т., Кирикова О. Учебные книги в гимназии Академии наук 1730-х гг. // Детские чтения. 2018. № 1 (013). С.199).
20 Отечественные записки. 1839. Т. 6. Отд. VII. С. 162.
21 Журнал Министерства народного просвещения. 1838. Ч. 19. С. 224—225.
22 Костин А. А. Про Иванов Соколовых // XVIII век. СПб., 2013. Т. 27. С. 488—489.
23 См., напр.: Ольхин М. Д. Систематический реэстр русским книгам с 1831 по 1846 год. СПб., 1846. С. 186—187, 192, 196—197; Третье прибавление к росписи российским книгам для чтения, из библиотеки Петра Крашенинникова, Продолжение к прежде-изданным росписям А. Ф. Смирдина. СПб., 1852. С. 148, 151, 159.
24 См., напр.: ЦГАМ. Ф. 459. Оп. 3. Д. 1410; Там же. Ф. 418. Оп. 15. Д. 253; Там же. Ф. 418. Оп. 81. Д. 2858.
учителя гимназий (как московских и петербургских, так и провинциальных)25, меценаты и «издатели латинских классиков» (И. Эйнерлинг), священнослужители (священник и кавалер Беликов, священник Кирьяков, лютеранский пастор К. А. Зедергольм). Это были более или менее аккуратно составленные адаптации европейских (немецких, французских) грамматик, а иногда и работы второго порядка (Смирнов составил пособие на основе книги Белюстина26).
Выходящие издания старались учитывать и оценивать. В конце 1830-х гг. рецензии на учебники зачастую носили рекламный, информирующий или рекомендательный характер и были нацелены на родителей и гимназических учителей, чтобы помочь им сориентироваться в потоке литературы и выбрать «руководство» для преподавания. Так, Журнал Министерства народного просвещения ежемесячно публиковал списки новых книг. Толстые журналы, прежде всего «Отечественные записки», в конце 1830-х — 1840-е годы активно помещали в библиографическом разделе рецензии из них. Рецензии в журнале не подписаны, но авторство части из них установил В. Э. Боград27. На протяжении всего рассматриваемого периода рецензии на «классические» книги писал цензор Московского цензурного комитета и историк русской литературы А. Д. Галахов (1807-1892). В 1840-1843 гг. до своего отъезда за границу критические статьи на учебники по древним языкам представлял молодой кандидат философского факультета и преподаватель Института для обер-офицерских сирот при Московском воспитательном доме П. Н. Кудрявцев (1816-1858). В 1845 г. несколько текстов подал выпускник Главного педагогического института, старший учитель латинского языка в 1-й Московской гимназии Я. В. Смирнов (1806-1868). И наконец, в 1847-1848 гг. большая часть рецензий на книги по классической тематике (14 из 19) принадлежала выпускнику историко-филологического отделения Московского университета, преподавателю греческого языка в 3-й Московской гимназии Б. И. Ордынскому (1823-1861).
Галахов и другие рецензенты в конце 1830-х гг. часто высказывались о дефиците пособий и в связи с этим оценивали все появляющиеся грамматики как «полезные», несмотря на недостатки и недоработки28. В это время выделяется основной критерий, по которому оцениваются учебники, — так как «грамматика в изучении классического языка самое главное. Изучение грамматики — гимнастика для детского ума; здесь... знакомится он (то есть ученик. — К. И.) с силою отвлечения и с категориями рассудка», при изучении грамматики важно сохранять «систематическую строгость, столь важную для дисциплины детского мышления». Практические же задания, наоборот, должны обладать определенной «живостью, которая могла бы заменять отсутствие формы по крайней мере
25 Например, старший учитель калужской губернской гимназии Григорий Долгомостьев; старший учитель латинского языка 3-й Московской гимназии, а также учитель древних языков при институте обер-офицерских сирот императорского Московского воспитательного дома Густав Вульф; учитель 2-й Московской гимназии А. Робер; бывший учитель латинского и немецкого языков при Московской губернской гимназии Лейбрехт и др.
26 См. рецензию Галахова: Отечественные записки. 1847. Т. 51. Отд. VI. С. 95-96.
27 Боград В. Э. Журнал «Отечественные записки» 1839-1846: указатель содержания. М.,
1985.
28 Отечественные записки. 1839. Т. 1. Отд. VI. С. 78.
богатым запасом материалов»29. В 1840 г. молодой Кудрявцев добавляет к этому требованию еще одно — необходимость для автора определять цель издания новой грамматики и то, что нового «прибавляет она к прежним изданиям по этому предмету»30.
Показательным для этого времени является отзыв В. Г. Белинского на утвержденную Министерством в качестве основного учебника «Латинскую грамматику, составленную по Цумпту» (Д. П. Поповым), опубликованный в 1839 г. на страницах «Литературного прибавления к Русскому инвалиду»: «Это самый полный, какой только может быть, свод законов латинского языка, примененный трудолюбивым переводчиком для русских, учащихся языку древних римлян. Эта обширность в изложении, по нашему мнению, — большое достоинство в учебнике древнего (здесь и далее курсив Белинского. — К. И.) языка, потому что мертвому языку нельзя учиться так, как учатся живому: что в изучении последнего навык, практика и живое изустное преподавание, то в последнем обилие правил, особенно мелочных, составляющих его самое внутреннее, живое начало. Общие правила могут ввести только в механическое, абстрактное знание мертвого языка: только чрез подробное до мелочности изучение можно войти в его дух. И в этом отношении грамматика Цумпта, и в Германии пользующаяся большим авторитетом, совершенно удовлетворительна для наших средних учебных заведений. Перевод мог бы быть еще яснее и толковитее, если бы язык его меньше отзывался тяжелою книжностию)»31.
Иногда рецензии на вышедшие пособия приобретали пропагандистский характер с пространными рассуждениями о важности изучения классических языков для постижения культуры и истории древних народов и восхвалением правительственных реформ, связанных с введением обязательного изучения древних языков в университете, обеспечивающим «прочное и разумное основание нашей цивилизации»32.
В середине 1840-х гг. в рецензиях появляется уже не снисходительная, а критическая и даже горестная нота. Эти замечания касались трех аспектов: педагогической, языковой и научной составляющей грамматик. Первое относилось к привлекательности изучения латинского языка. Так, в 1845 г. рецензент печально констатировал: «Покамест в грамматиках языка мертвого, которому не научиться у нас изустно, будет такое же отсутствие жизни, то есть просто изложение, а не логическое изъяснение форм, как в этой краткой грамматике, — латынь, конечно, будет предметом ужаса у детей. При таком изложении грамматики многое остается непонятным и непонятым. Память силится удержать формы, но прилагать к делу должен их рассудок, а он при изучении их не участвовал, — и ученье не приносит плодов. <...> А таково общепринятое изложение всех грамматик вообще и в особенности латинской. От этого у нас немногие знают древние язы-
29 Отечественные записки. 1839. Т. 5. Отд. VII. С. 68—69.
30 Там же. 1840. Т. 8. Отд. VI. С. 82—83.
31 Литературные прибавления к Русскому инвалиду. 1839. 14/Х. Т. II. № 15 (ценз. разр. 13/Х). С. 293. Цит. по: Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. Т. 3: Статьи и рецензии (1839—1840). Пятидесятилетний дядюшка. М., 1953. URL: ШрУ^.ИЪ.ги/Ь/ЬеИшкг^-^я/ 1ей_1839_1айшкауа_ягаттайка^Ы:т1 (22.01.2021).
32 Отечественные записки. 1842. Т. 20. Отд. VI. С. 29.
ки, получив еще в детстве отвращение к ним; от этого же проистекла и нелепая мысль о бесполезности этого знания»33.
Проблему «живого обучения» взялся решить Н. И. Греч (1787-1867), филолог, известный публицист и писатель, издатель грамматик русского языка, редактор и переводчик. В 1847-1848 гг. он выпустил двухтомный «Латинский самоучитель. Руководство к скорому изучению латинского языка». Для «Отечественных записок» оба тома по очереди отрецензировал Ордынский. Книга представляла собой «переделку французского учебника Буле», основной идеей которого являлся принцип «учить древним языкам так же, как учат новым, живым»34. В качестве основного подхода предлагалась «метода Жакото (то есть акцент на самостоятельное образование, тренировки памяти и обучение чтению), с приложением к тому правил грамматики, которых Жакото боялся как величайшей беды»35. В то же время Греч адаптировал учебник Буле, внеся некоторые изменения после совещаний с адъюнкт-профессором Главного педагогического института Вальтером и старшим учителем петербургской Ларинской гимназии Серебровским. В итоге рецензент признал учебник Греча составленным «умно, но не с большим знанием дела» и призывал к осторожности в пользовании им. Эту оценку поддержал профессор Санкт-Петербургского университета Фридрих Фрейтаг. Он опубликовал в разделе «Критика» апрельской книжки «Отечественных записок» за 1849 год развернутый отзыв на книгу Греча, в завершении которого постановил: «Наставник, стоящий выше этой книги, может с большою пользою употреблять практические уроки г. Греча для различных упражнений с своими учениками; но давать ее в руки ученикам никак, никак не можем советовать»36.
Разделяемое интеллектуалами мнение о качестве перевода учебников по древним языкам очень показательно выразил в 1848 г. рецензент «Отечественных записок»: «Ведь вы знаете, каким языком пишутся у нас пособия к греческому и латинскому языку»37. Любопытно, что основным мерилом плохого перевода с середины 1840-х для журнальных критиков служили одобренные Министерством в качестве основных гимназических учебников адаптации грамматик Цумпта Поповым и Кубаревым38. Так, в апреле 1847 г. рецензент писал о «лучшей латинской грамматике на русском языке»: «Известно всякому, кому случалось иметь дело с этим переводом, что его не только ученик, но даже знающий латинский язык не везде поймет без немецкого подлинника». Сжато и ясно написанная книга учителя Робера получала шанс стать «ключом к русскому переводу грамматики Цумпта»39. В ноябре того же года Ордынский недоумевал: «Непонятно, почему так долго держатся переводы большой Цумтовой грамматики г. Попова и краткой г. Кубарева. Перевод и г. Попова, и г. Кубарева очень плох. Это известно всякому, кто учил или учился по этим книгам»40.
33 Отечественные записки. 1845. Т. 40. Отд. VI. С. 74-75.
34 Там же. 1848. Т. 58. Отд. VI. С. 46.
35 Там же. 1847. Т. 54. Отд. VI. С. 52.
36 Там же. 1849. Т. 63. Отд. V. С. 90.
37 Там же. 1848. Т. 60. Отд. VI. С. 35.
38 Там же. 1847. Т. 54. Отд. VI. С. 107.
39 Там же. Т. 52. Отд. VI. С. 60.
40 Там же. Т. 55. Отд. VI. С. 28.
Однако, по сравнению с Поповым, больше отрицательных отзывов на страницах толстых журналов собрали адаптации Цумпта «известным знатоком латинского языка»41 московским ученым А. М. Кубаревым (1796—1881)42. Основной вал критики, большей частью в проговорках и сравнениях, на его работы обрушился в 1847—1848 гг., когда вышли очередные переиздания его учебников. Так, например, недавний выпускник историко-филологического отделения Московского университета И. К. Бабст в одной из рецензий вспоминал: «Кто из нас не сидел на гимназической скамье? кому из нас не памятен краткий Цумпт, переведенный г-м Кубаревым на какой-то непонятный язык? кто не знает этого источника нашей премудрости в латинском языке? Выше его мы ничего не знали и не знаем; знать наизусть Цумпта — верх знания латинского языка. <...> Понимать Цумпта нет возможности; г-н Кубарев будто нарочно об этом позаботился»43. Редкие случаи, когда был похвален язык учебного пособия (кроме упоминавшейся книги Робера), — это «Донат» Карла Гофмана44 и отрывки из «Метаморфоз» Овидия Якова Смирнова45.
Критика грамматик второй половины 1840-х гг. заключала в себе замечания о научной актуальности первоисточника. Главный удар приняли на себя две грамматические «иконы» первой трети XIX в. — Брёдер и Цумпт. Так, по поводу очередной из многочисленных адаптаций Брёдера, вышедшей в Петербурге в 1847 г. вторым изданием, рецензент «Отечественных записок» с возмущением замечал: «"Грамматика Латинская" Бредера, лет сорок назад переведенная на русский язык профессором Кошанским, была в свое время одною из лучших учебных книг; но для нашего времени, когда методы языкоучения так усовершенствовались, она уже очень устарела. Заглавие нового перевода говорит о пересмотре и дополнениях; но дряхлого старика сколько ни лечите, сколько ни заботьтесь о его здоровье, он все-таки останется дряхл и не может угоняться за новыми поколениями.... Не пора ли придумать что-нибудь лучшего для учеников нового поколения?»46.
Эти же метафоры устарелости и отсталости используются и при критике грамматик, выходящих по Цумпту: «Напрасно только г. Робер так строго придерживался грамматики Цумптовой, — писал рецензент. — В последнее время вышло в Германии много латинских грамматик, двинувших гораздо далее изучение латинского синтаксиса. Г. Робер мог бы, даже придерживаясь порядка и системы Цумптовой, изложить отдельные правила лучше, чем они изложены у Цумпта»47.
41 Отечественные записки. 1839. Т. 1. Отд. VI. С. 78.
42 В 1832 г. Кубарев издал «Краткую латинскую грамматику Цумпта» (она выдержала пять изданий: в 1832, 1835, 1839, 1844 и 1847 гг.); в 1834 г. в качестве дополнения к ней подготовил «Собрание тем или кратких задач на правила Цумптовой грамматики» (три издания: 1834, 1838, 1848 гг.). Кроме грамматик по Цумпту, в 1837 г. Кубарев опубликовал «Латинский синтаксис, заимствованный из краткой грамматики Бредера».
43 Современник. 1847. Т. 5. № 10. Отд. III. С. 123.
44 «Русский язык его далеко лучше того, которым написаны грамматики гг. Кубарева и Попова (тот и другой переделывали Цумпта) и тэмы для перевода гг. Кубарева и Робера» (Отечественные записки. 1847. Т. 54. Отд. VI С. 107).
45 Там же. 1848. Т. 60. Отд. VI. С. 35.
46 Там же. 1847. Т. 54. Отд. VI. С. 53.
47 Там же. Т. 52. Отд. VI. С. 61.
Эту же тему с актуальностью Цумпта активно развивает Ордынский. Молодой ученый отмечал положительные стороны Цумптовой грамматики, ее прорывной и передовой характер для своего времени. Но к середине 1840-х гг. «сама по себе грамматика Цумпта порядочно отстала. После Цумпта писали латинскую грамматику Бильрот48, Мадвиг49, Вайзеборн50 и многие другие. Все позднейшие грамматики далеко опередили Цумптову. <...> Когда писал Цумпт свою книгу, еще не выходили многие замечательные труды немецких филологов, касающиеся объяснения и критики текста классических латинских писателей и разных отдельных областей латинской филологии. Всеми этими трудами воспользовались позднейшие грамматики»51.
Кроме конкретных замечаний, Ордынский в своих рецензиях не раз указывал на плохое знакомство русских ученых с актуальным состоянием классической филологии в Германии52. Молодой критик предпосылал своим текстам «общеобразовательные» пассажи: об истории словарей, развитии классической филологии, имеющихся грамматиках; педагогические методологические сюжеты; рефреном проходила мысль о необходимости авторам учебников и грамматик знакомиться с современной классической филологией, под которой в большей степени подразумевается немецкая.
Итак, реформирование учебных заведений спровоцировало в 1830-1840-е гг. появление потока переводов и адаптаций учебной литературы германских филологов-классиков. С одной стороны, была инициированная Министерством народного просвещения программа по подготовке, утверждению и внедрению «единых» учебников, а с другой — подготовленные преподавателями языков разного уровня (от священника до профессора) словари, грамматики и хрестоматии, причем не только переводные и адаптированные, но и построенные на оригинальных методологических началах.
Этот поток литературы сделал необходимым ее оценивание. Рецензирование проводили сотрудники толстых журналов. Зачастую это были молодые выпускники историко-филологических отделений университетов, которые, занимаясь подготовкой магистерских диссертаций, подрабатывали в журналах. Именно их силами обсуждается и рейтингуется учебная литература и ее авторы, выявляются случайные люди в сообществе, формируются критерии соответствия сообществу филологов-классиков.
48 Бильрот Иоганн Густав Фридрих (Johann Gustav Friedrich Billroth, 1808—1836) — немецкий религиозный философ. В 1834 г. выпустил учебник «Lateinische Schulgrammatik für alle Classen». Преимущества грамматики Бильрота, в сравнении с Цумптом, подробно расписывал С. Шестаков, переведший ее на русский язык (ЦГАМ. Ф. 459. Оп. 3. Д. 1410).
49 Йохан Николай Мадвиг (1804—1886) — датский филолог, профессор Копенгагенского университета. В 1841 г. выпустил пособие по изучению латинской грамматики, которое было переведено в том числе и на русский язык.
50 Вильгельм Август Адам Вайсенборн (Wilhelm August Adam Weißenborn, 1803—1878) — немецкий филолог, теолог и историк. В 1838 г., будучи профессором гимназии в Айзенахе, издал учебник «Lateinische Schulgrammatik».
51 Отечественные записки. 1847. Т. 55. Отд. VI. С. 28.
52 Там же. Т. 50. Отд. VI. С. 50-51; Т. 55. Отд. VI. С. 27-29.
Законодательное утверждение стандартов одновременно утверждало и иерархию «грамматических» авторитетов, на вершине которой в рассматриваемое время неизменно находились немецкие филологи: сначала Брёдер, а потом Цумпт. Любопытно, что пересмотр авторитетов в 1840-е гг. начинает происходить не в государственной сфере, а в публичной — на страницах толстых журналов разгораются дискуссии о «старом» и «новом» методе, об актуальных и «устарелых» классиках и стандартах классической филологии.
Список источников и литературы Источники
Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. Т. 3: Статьи и рецензии (1839—1840). Пятидесятилетний дядюшка. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1953. URL: http://az.lib. ru/b/belinskij_w_g/text_1839_latinskaya_grammatika.shtml (22.01.2021). Журнал Министерства народного просвещения. 1838. Ч. 19. С. 224—225. Кошанский Н. Ф. Латинская грамматика с примерами для чтения и словарем. Изд. 3.
СПб.: В тип. Мед. деп. М-ва внутр. дел, 1823. Литературные прибавления к Русскому инвалиду. 1839. 14/Х. Т. II. № 15 (ценз. разр. 13/Х).
Никитенко А. В. Записки и дневник. М.: Захаров, 2005. URL: http://az.lib.ru/n/nikitenko_
a_w/text_0030.shtml (22.01.2021). Ольхин М. Д. Систематический реэстр русским книгам с 1831 по 1846 год. СПб.: В тип.
Штаба Отдельного корпуса внутренней стражи, 1846. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 1. № 338. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Т. 2: Царствование
императора Николая I: 1825-1855. Отд. 1: 1825-1839. СПб.: В тип. имп. АН, 1864. Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. Т. 1: 1802-1834.
СПб.: В тип. имп. АН, 1866. Третье прибавление к росписи российским книгам для чтения, из библиотеки Петра Крашенинникова, Продолжение к прежде-изданным росписям А. Ф. Смирдина. СПб.: В тип. Якова Трея, 1852. Отечественные записки. 1839. Т. 1, 5, 6. Отечественные записки. 1840. Т. 8. Отечественные записки. 1842. Т. 20. Отечественные записки. 1845. Т. 40. Отечественные записки. 1847. Т. 50, 51, 52, 54, 55. Отечественные записки. 1848. Т. 58, 60. Отечественные записки. 1849. Т. 63. Современник. 1847. Т. 5. № 10. Отд. III. С. 123. ЦГАМ. Ф. 418. Оп. 15. Д. 253; Оп. 81. Д. 2858. ЦГАМ. Ф. 459. Оп. 3. Д. 1410.
Литература
Боград В. Э. Журнал «Отечественные записки» 1839-1846: указатель содержания. М.: Книга, 1985.
Виттекер Ц. Х. Граф Сергей Семенович Уваров и его время. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1999. Вишленкова Е. А., Галиуллина Р. Х., Ильина К. А. Русские профессора: Университетская корпоративность или профессиональная солидарность. М.: НЛО, 2012.
Графтон Э. От полигистора к филологу (как преобразилась немецкая наука об Античности в 1780-1850-е годы) // НЛО. 2006. № 82. С. 59-92.
Дмитриев А. Дисциплинарные порядки в гуманитарных и социальных науках // Науки о человеке: история дисциплин. М.: ИД ВШЭ, 2015. С. 7-38.
Дубин Б. Классика, после и вместо: о границах и формах культурного авторитета // Он же. Классика, после и рядом. М.: НЛО, 2010. С. 96-107.
Дубин Б. В., Рейтблад А. И. Групповая динамика и общелитературная традиция: отсылки к авторитетам в журнальных рецензиях 1820-1978 годов // Рейтблат А. И. Как Пушкин вышел в гении: Историко-социологические очерки о книжной культуре Пушкинской эпохи. М.: НЛО, 2001. С. 211-233.
Кнабе Г. С. Русская античность: содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. М.: РГГУ, 2000.
Костин А. А. Про Иванов Соколовых // XVIII век. СПб.: Ин-т русской литературы (Пушкинский дом) РАН, 2013. Т. 27. С. 488-489.
Костина Т., Кирикова О. Учебные книги в гимназии Академии наук 1730-х гг. // Детские чтения. 2018. № 1 (013). С. 194-219.
Кричевский Г.Г. Магистерские и докторские диссертации, защищенные на историко-филологических факультетах университетов Российской империи (1755-1918): Справочное пособие. Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2004.
Мост Г. Век столкновений: как немецкие антиковеды XIX столетия упорядочивали свои дебаты // НЛО. 2009. № 96. С. 17-27.
Паульсен Ф. Исторический очерк развития образования в Германии. М.: Тип. т-ва И. Д. Сытина, 1908.
Петров Ф. А. Формирование системы университетского образования в России: в 4 т. М.: Изд-во МГУ, 2002-2003.
Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения 1802-1902. СПб.: М-во нар. прос., 1902.
Тернер Р. С. Историзм, критический метод и прусская профессура с 1740 по 1840 год // НЛО. № 82. 2006. С. 32-58.
Тротман-Валлер С. Филология вещей или филология слов? История одного спора и его сегодняшние продолжения // НЛО. 2009. № 96. С. 28-41.
Фролов Э. Д. Граф Сергей Семенович Уваров и академический классицизм // Петербургская академия наук в истории академий мира: к 275-летию Академии наук: Материалы международной конференции. Т. II. СПб., 1999. С. 275-285.
Фролов Э. Д. Русская наука об античности: Историографические очерки. СПб.: СПбГУ, 1999.
Хлопников А. М. Н. Ф. Кошанский и его время // История философии. Вып. 6. М.: ИФ РАН, 2000. С. 118-142.
Шмид Г. К. История средних учебных заведений в России. СПб.: [б.и.], [18--].
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2021. Vol. 100. P. 17-31 DOI: 10.15382/sturII2021100.17-31
Leading Researche, Poletayev Institute for Theoretical and Historical Studies in the Humanities,
Candidate of Sciences in History, National Research University Higher School of Economics;
Kira Il'ina,
National Research University Higher School of Economics
21/4 Staraya Basmannaya ul., Moscow
105066, Russian Federation
glukist@mail.ru
ORCID: 0000-0003-3722-6209
Old and New Authorities of Classical Philology in Russia in 1830-40s
K. Il'ina
Abstract: The article focuses on the reconstruction of the role of ministerial officials, university professors and journal reviewers in the mechanism of (trans)formation of the hierarchy of authorities in classical philology, i.e. authors of Latin textbooks in Russia in the 1830-40s. The research methodology is based on a combination of traditional historical methods, as well as approaches developed in the framework of the history of science, the history of disciplines and the sociology of literature. The Charter of gymnasiums, district and parish schools (1828) established the standards of teaching ancient languages and provided a list of textbooks recommended for gymnasiums; these were adaptations of the grammars of the German classical philologists C. G. Broeder, F. Doering, K. Zumpt. The reform provoked the publication of dictionaries, grammars and anthologies by language teachers of different levels (from priests to professors). These were not only translations and adaptations of textbooks by European classical philologists, but also textbooks based on original methodological principles. The published books were discussed in thick journals (Journal of the Ministry of Public Education, Otechestvennye zapiski, Moskvityanin). The reviewers were most often young graduates of history and philology departments of universities, who were working on their master's theses. The journals were a public platform for the emerging community to evaluate ministry-certified textbooks. In these discussions, opinions were formed as to the norms of the discipline, the figure of the classical philologist, the new trendsetters.
Keywords: classical philology, university, Russian Empire, second quarter of 19th century, reviews, periodicals, Latin language textbooks.
References
Dmitriev A. (2015) "Distsiplinarnye poriadki v gumanitarnykh i sotsial'nykh naukakh" [The disciplinary orders in humanities and social sciences], in Nauki o cheloveke: istoriia distsiplin [The Human Sciences: History of Disciplines]. Moscow, pp. 7—38 (in Russian).
Dubin B. (2010) "Klassika, posle i vmesto: O granitsakh i formakh kul'turnogo avtoriteta" [Classics, after and instead: On the boundaries and forms of cultural authority], in Dubin B. Klassika, posle i riadom [Classics, After and Next]. Moscow, pp. 96—107 (in Russian).
Dubin B., Reitblad A. (2001) "Gruppovaia dinamika i obshcheliteraturnaia traditsiia: otsylki k avtoritetam v zhurnal'nykh retsenziiakh 1820-1978 godov" [Group dynamics and general literary tradition: references to authorities in journal reviews of 1820-1978], in Reitblat A. I. Kak Pushkin vyshel v genii: Istoriko-sotsiologicheskie ocherki o knizhnoi kul'ture Pushkinskoi epokhi [How Pushkin became a genius: Historical and sociological essays on book culture of the Pushkin era]. Moscow, pp. 211-233 (in Russian).
Frolov E. (1999) "Graf Sergei Semenovich Uvarov i akademicheskii klassitsizm" [Count Sergei Uvarov and academic classicism], in Peterburgskaia akademiia nauk v istorii akademii mira: k 275-letiiu Akademii nauk [Petersburg Academy of Sciences in the history of the academies of the world: the 275th anniversary of the Academy of Sciences], 2, St. Petersburg, pp. 275-285 (in Russian).
Frolov E. (1999) Russkaia nauka ob antichnosti [Russian antiquity studies]. St. Petersburg (in Russian).
Grafton A. (2006) "Ot poligistora k filologu (kak preobrazilas' nemetskaia nauka ob antichnosti v 1780-1850-e gody)" [Polyhistor into Philolog: Notes on the transformation of German classical scholarship, 1780-1850]. Novoe literaturnoe obozrenie, 82, pp. 59-92 (in Russian).
Khlopnikov A. (2000) "Koshanskii i ego vremia" [Koshansky and his time]. Istoriiafilosofii, 6, pp. 118-142 (in Russian).
Knabe G. (2000) Russkaia antichnost': soderzhanie, rol' i sud'ba antichnogo naseleniia v kul'ture Rossii [Russian antiquity: content, role and fate of the ancient population in the culture of Russia]. Moscow (in Russian).
Kostin A. (2013) "Pro Ivanov Sokolovykh" [About Ivans Sokolovs]. XVIIIvek [XVIII century], 27, pp. 488-489 (in Russian).
Kostina T., Kirikova O. (2018) "Uchebnye knigi v gimnazii Akademii nauk 1730-kh gg." [Textbooks in the gymnasium of the Academy of Sciences in the 1730s]. Detskie chteniia, 1, pp. 194-219 (in Russian).
Most G. (2009) "Vek stolknovenii: kak nemetskie antikovedy XIX stoletiia uporiadochivali svoi debaty" [One hundred years of clashes: Disciplining polemics in nineteenth-century German classical scholarship]. Novoe literaturnoe obozrenie, 96, pp. 17-27 (in Russian).
Petrov F. (2002-2003) Formirovanie sistemy universitetskogo obrazovaniia v Rossii [Formation of the system of university education in Russia]. Moscow (in Russian).
Trautmann-Waller C. (2009) "Filologiia veshchei ili filologiia slov? Istoriia odnogo spora i ego segodniashnie prodolzheniia" [Philology of things or philology of words? The history of one dispute and its contemporary continuation]. Novoe literaturnoe obozrenie, 96, pp. 28-41 (in Russian).
Turner R. (2006) "Istorizm, kriticheskii metod i prusskaia professura s 1740 po 1840 god" [Historicism, critical method, and the Prussian professors from 1790 to 1840]. Novoe literaturnoe obozrenie, 82, pp. 32-58 (in Russian).
Vishlenkova E., Galiullina R., Il'ina K. (2012) Russkie professora: Universitetskaia korporativnost' ili professional'naia solidarnost' [Russian professors: University corporativism or professional solidarity]. Moscow (in Russian).
Whittaker C. (1999) Graf Sergei Semenovich Uvarov i ego vremia [Count Sergei Uvarov and his time]. St. Petersburg (in Russian).
