CC BY
8
134 Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки, 2022, № 1 (65), с. 134-145
УДК 316.342.6
DOI 10.52452/18115942_2022_1_134
СТАРШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ СЕЛА КЛЮЧИЩИ ШАТКОВСКОГО РАЙОНА НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ: КАЧЕСТВО ЖИЗНИ, РЕСУРСНОСТЬ, ПРАКТИКИ ПОТРЕБЛЕНИЯ И ПИТАНИЯ (НА ОСНОВЕ БИОГРАФИЧЕСКИХ ИНТЕРВЬЮ)
© 2022 г. Ю.Л. Софронова
Софронова Юлия Львовна, к.соц.н.; доцент кафедры социологии проектной деятельности
и проконкурентного регулирования Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского
syl@list.ru
Статья поступила в редакцию 05.01.2022 Статья принята к публикации 28.01.2022
Летом 2021 года в рамках начального этапа инициативной НИР «Качество жизни, ресурсность, практики потребления и питания сельских жителей» (на примере отдельных районов Нижегородской области) были проведены пилотные интервью с жительницами села Ключищи в возрасте старше 80 лет. Представлены результаты качественного анализа биографических интервью с Марией Сергеевной Шабляевой (85 лет), Верой Ивановной Гусевой (87 лет), Валентиной Степановной Батькановой (83 года). Полученные результаты можно рассматривать как основу для формулирования расширенных гипотез и проведения последующих интервью - в 2022 г. автор планирует продолжить проект, который, по своей специфике, можно назвать этнографическим.
Ключевые слова: качество жизни; уровень жизни; ресурсность; практики потребления и питания; старший возраст; биографические интервью; традиционное и современное общество; социальный капитал; сельская местность.
Краткая характеристика исследования
Объектом представленного исследования стали биографии трёх жительниц старше 80 лет села Ключищи Шатковского района Нижегородской области. Предметная сфера -характеристики качества жизни, ресурсности, практик потребления и питания в разрезе трёх жизненных периодов - детства; юности и зрелости, пенсионного возраста участниц опроса. Метод исследования - неструктурированное нарративное интервью с последующим качественным анализом полученных данных. Место исследования - село Ключищи, расположенное в Нижегородской области на расстоянии более 10 км от районного центра - рабочего посёлка Шатки и в 150 км от Нижнего Новгорода. Согласно переписи населения, в 2010 г. численность жителей села Ключищи составляла 203 человека [1].
Теоретической базой анализа интервью являются междисциплинарные концепции качества жизни, ресурсности - например, теория социального капитала [2]; критерии, используемые при расчёте индексов уровня и качества жизни [3]; социально-экономическая теория потребления [4]; концепции традиционного и современного общества [5].
Цель - на примере биографий трёх участниц интервью оценить характеристики качества
жизни и ресурсности, проследить их трансформацию в контексте трёх жизненных периодов, с точки зрения: 1) теоретических признаков традиционности и современности (возможность выбора жизненной стратегии, географическая и социальная мобильность, характер труда, секу-лярность, гендерная специфика, восприятие власти); 2) таких характеристик качества жизни, как здоровье (продолжительность жизни), образование, доходность, практики потребления и питания; 3) теории социального, культурного капитала (ресурсы внешние, внутренние).
Время войны: детство
В биографиях всех трёх жительниц села Ключищи, конечно же, есть и общее, и специфичное. Все они потеряли на войне отцов, вырастили детей матери и бабушки. Отцов женщины если и помнят, то очень мало.
Семья В.С. Батькановой в военное время жила в Зелёном посёлке в шести км от Ключищ, мама обрабатывала усадьбу в 15 соток и работала «пожарником» - выгружала из больших печей (10-15 метров длиной) дрова, которые «жгли на уголь» для паровозов. Из пруда возили в бочке воду на лошади и водой заливали горящий уголь. Потом, когда уголь не стали жечь, - с печниками ходила. Дома тогда строили, печи. С печниками глину, кирпич таскала.
Тяжёлая, конечно, работа была. Но в то время все женщины тяжело работали (В.С. Батька-нова).
У М.С. Шабляевой во время войны умерла сестрёнка (1941 г.р.), уже после войны в возрасте 9 лет от менингита умер брат. В семье В.И. Гусевой было четверо детей, самый младший - Иван в 1.5 года умер от дизентерии, остальных мать растила одна. В.С. Батьканова была единственным ребёнком в семье, что, конечно, отразилось на качестве жизни: Я у мамы была одна, остались мы двое. Голода, конечно, мы не видели. Соседи по помойкам собирали даже кожуру, во время войны, или после войны, я не знаю. Но у нас была корова, на двоих, так что мы не голодали. ... Я нужды не знала, одна росла.
Военное время, уход мужчин на фронт, мобилизация государством ресурсов для нужд фронта, многодетность сельских семей, общий контекст и сама специфика жизни на селе формировали экстремальные условия, в которых людям приходилось бороться за выживание. Способы, практики выживания матерей с детьми во время войны представляют особый интерес. Семья М.С. Шабляевой жила недалеко от Ключищ, на Слободке, мать во время войны работала в колхозе (пасла лошадей), обрабатывала семейную усадьбу (25 соток), серьёзным подспорьем тоже были корова и овцы, поросят не держали - их нечем было кормить. Мать работала. Она работала в колхозе, ...колхоз у нас был очень бедный. В войну кто как жил, кто как умел жить. Что сейчас - «голь на выдумку», так и тогда так было. ... Мать грибов кадушки три насолит, уж бабушка престарелая была. Но она всё-таки солить помогала матери-то. Мыть грибы помогала. И вот как зима начинается, мать на салазки кадушку ставит с грибами, и в Хирино. Чашку грибов, а ей - чашку зерна. Там колхоз был богатый, снабжали колхозников зерном, как они жили в Хирино, я не знаю, про себя только рассказываю. Так что у нас зерно было всё время. Своего зерна не сажали... (М.С. Шабляева).
Так же как и сегодня, очень многое зависело от количества детей в семье. Выживать приходилось главным образом самостоятельно, и многодетные матери оказывались в крайне тяжёлой ситуации. Вот в соседях у нас пятеро детей было. Ей тяжело, конечно, этой женщине было. Они с мамой моей больно дружили. Вот они только выжили - на грибах да на ягодах. Ходили за грибами, опята рвали, мешками. Как-то всё родило в лесу, всё было. И они вот на этих печах сушили. Мешок вывалят, они горячие, угли-то. И вот этим жили. ...Ходили в поле, собирали картошку. Картошку выпахива-
ли, одна гнилая оставалась, в зиму-то. И вот эту картошку они собирали, гнилую. И она выжимала крахмал, пекла лапшу, блины, вот так вот и жили. А я горя-то не видала, конечно (В.С. Батьканова). Маме В.И. Гусевой - Екатерине тоже приходилось очень непросто с четырьмя, а потом тремя детьми, так как её родители до войны уехали («завербовались») в Новосибирск, так там и остались. Другой родни в селе не было, некоторые родственники жили только в Зелёном посёлке. Усадьба при доме была 30 соток, но родила земля плохо.
Какой была роль государства в этих экстремальных условиях? Современное государство в его советской версии присутствует (власть представлена местной администрацией, реализующей «политику партии рабочих и крестьян», дети ходят в начальную школу, есть фельдшерский пункт), но это государство военное, сталинское - в большей степени диктующее и регламентирующее, надзирающее, карающее, репрессирующее, чем помогающее, социальное. Участницы интервью вспоминают эпизоды, отражающие политические реалии прошлого, роль представителей местных органов власти (председателей) в жизни сельчан. Эту роль женщины оценивают критически. Раньше ведь заставляли в колхоз идти, когда революция была, у нас папа пошёл в колхоз. Он выучился на пчеловода, пчеловодом был в колхозе, всю жизнь. И мать ещё сказала: «Вань, давай не пойдём в колхоз, давай». Нет, пошёл. Заставили (В.И. Гусева). ...Была дисциплина в войну-то... И вот однажды, до обеда мать с соседкой в колхозе работали, а в обед дождь пошёл. И они дома остались, не пошли. Где постирать на семью надо, где чего. И их из колхоза удалили за это. Это охальничала местная власть, конечно (М.С. Шабляева). Кушать нечего было. У нас низина тут, болотно. Дожди, картошка вся вымокала. ... Весна подходит - у нас и картошки нет, и хлеба. В колхозе не давали хлеба. Ничего не давали, за трудодни работали. Мама работала за трудодни (В.И. Гусева).
С полей гоняли. Баба Акулина, соседка, говорит: «Ой, ребята мои пришли, плачут. Кнутами их отстегали, за эти гнилушки картошки». Ругали. Всё пропадало, а собирать не давали. В лесу жили, а дров не давали. Ходили украдкой в лес, с верёвочкой, рубили сушняк, и таскали. Принесёшь ношу, истопишь, на другой день ещё идёшь (В.С. Батьканова). Кушать нечего. Пойдём в поле за гнилым крахмалом, а председатель ...над нами надругался, издевался. Нас лошадями гоняют, не дают нам этот крахмал собрать (В.И. Гусева). Начальство, по всей видимости, действовало в соответствии с приня-
тым ещё 7.08.1932 г. законом, известным как «закон о трёх колосках», цель которого состояла в предотвращении хищений колхозной собственности. В начале тридцатых в стране по этому закону были арестованы десятки тысяч колхозников [6, с. 213]. Уже после войны, 4 июня 1947 г., были приняты новые указы, близкие по духу прежнему закону - они «предусматривали от пяти до двадцати пяти лет лагерей за всякое «посягательство на государственную или колхозную собственность» [6, с. 332]. Возможно, представители местной власти, гоняя детей с колхозных полей и применяя насилие, считали, что совершают благо, ведь «расхитителям» в случае поимки грозили и тюремные сроки. Свидетельства и оценки участниц интервью - ещё один повод подумать над тем, как ведёт себя человек, являясь частью административной (в данном случае - тоталитарной) системы. По словам В.И. Гусевой, были и такие, кто поступал иным образом: Шатин, тот хороший был. У него старушка была, хорошая. Она говорила: «Ты жалей этих баб-то, солдаток, как им тяжело...». И картошки чуток, украдкой, в колхоз привезут. Шатин уехал, прислали другого, ещё тот негодяй был. И он церковь заставил ломать.
Во время войны в Ключищах была разрушена местная церковь, уже после войны деревянное здание использовалось в качестве клуба. Сегодня люди старшего возраста приходят на это место для молитвы, но о восстановлении сельского храма речи пока не идёт. История гонений на духовное сословие в воспоминаниях женщин также полна драматизма. У нас когда-то монашки ещё тут жили. В Понетаевке, там монастырь был. А уж когда война началась, всех раненых везли туда. Монашек разорили, когда советская власть настала (В.И. Гусева). Не знаю, как наша церковь точно называлась. Мы вот тут тоже собрались, начали вспоминать, как наша церковь называлась, никто не знает. Наша церковь подчинялась Хиринской церкви, там приход был. В то время ведь, вообще-то, мы атеисты стали. .Поп у нас был Телегин, здесь. И вот когда началось атеистическое правление советское, его сослали куда-то. Ссылали их. А почему ссылали - все попы были против советской власти (М.С. Шабляева). Церковь ломали, мы на горе стояли, старухи плачут, все плачут. Колокольню как уронили, - все закричали... (В.И. Гусева)1.
В военное время, в условиях, когда надеяться на власть практически не приходилось, важнейшим ресурсом выживания была взаимопомощь, семейная и общинная солидарность. В.И. Гусева вспоминает участие соседей и родни в Зелёном и моральную поддержку со стороны сельского
учителя Н.И. Беленкова. В соседях жил председатель сельсовета (он страдал туберкулёзом), у семьи иногда появлялось мясо: телёнка себе кололи, да. Останется у них суп, она маме несёт. Парынька звали. «На-ка вот суп, супу наварили, вот так». Мясные щи (В.И. Гусева). А в войну спичек-то не было. ...Парынька растопит печку, несёт нам. Вот как жили, так дружно все жили (В.И. Гусева).
В данном случае обращает на себя внимание контраст в положении тех, кто жил во время войны в одном районе, но в разных сёлах и посёлках. Это разница между «бедными» и «богатыми» колхозами, лесной отраслью и сельским хозяйством - между Зелёным посёлком, где рабочие валили и жгли лес (леспромхоз), и колхозным селом Ключищи с его болотистой, глинистой почвой. В Зелёном у нас пекарня была своя, пекли хлеб. Но хлеб у нас вдоволь давали. ...Тут рабочие были, в лесу. Давали хлеба, ну не вот уж по сто грамм, но по буханке-то давали. В хлебе мы нужды не знали (В.С. Батьканова). Маленькую Веру и её младшую сестру Тоню мама отправляла в Зелёное к родственнице бабушке Любе «на прокорм». Зелёное было за лесом, 6 километров от нас. Там другая жизнь была. Там лес, работали в лесу, там колхоза не было, лес. И у меня там кое-какая родня была. Придут сюда вот, ой... Бабушка Любовь: «Ка-тюшк, уморишь ведь девчонок-то ведь... ». Хлеб зелёный, из травы. Она меня возьмёт туда, в Зелёное: «Ты хоть маленько там поешь». А у них там и пекарня своя была, и столовая, и клуб... (В.И. Гусева).
В Зелёном посёлке, по словам В.С. Батька-новой, было в то время пять вдов, которые тоже выживали за счёт взаимопомощи: ...вот они все дружили, косили вместе, на колясках сено возили вместе. Одну коляску - одной, другую коляску - другой. Вот так всё по очереди и возили (В.С. Батьканова). В Ключищах женщины поступали схожим образом, за отсутствием помощи и лошадей объединялись и обрабатывали землю. В войну-то таскали плуг - шесть баб тянут за верёвки, а мама за плугом пахала. ...Соединятся вот такие, бедные женщины, и пашут. Пашут, пашут, а молодые ещё были. Конечно, сядут отдыхать-то, начнут чудить, плясать, да-да, вот так. Опахивали всё село. Ночью, да, придут бабы с работы, давайте опахивать. Тянут, и кругом села опахивали. Моя мама за плугом... (В.И. Гусева).
Детство всех трёх жительниц села Ключищи -это мир, который держался усилиями матерей и бабушек. Материнские образы в рассказах жительниц Ключищ - особенно яркие, ёмкие. Несмотря на беды, лишения и слёзы, матери - ве-
ликие труженицы, неутомимые, деятельные, смекалистые, сноровистые. Опытные хозяйки, мастерицы. И при этом - певуньи, «мать у нас была - песельница» (М.С. Шабляева). В интервью В.И. Гусева неоднократно эмоционально замечала: «мама у меня боевая была». «Бабушка, меня проводи домой, я по маме скучилась». «Да там помрёте вы!». Тоню возьмёт, сестру, Тоня живёт долго у них. А я не могу - к маме, маму жалко, мама всё сама делает, а я старшая. Как меня Господь сохранил, сколько я делала много, и маму жалела, помогала (В.И. Гусева).
Это уж ладно - у нас мамы боевые, и ткали кудели, коноплю сеяли. Кудили, пряли, ткали. Да, холсты были. Я ещё сорочки их холщёвые носила. ...Ипортянки обуем, мать лапти плела. У меня мама была боевая. Всё могла, всё умела. И добрая была. И пахала. ... У нас мама-то на руки шила, машинки не было ж. Руками шьёт, вот в обед. Она там платьишки все шила, руками. А мы уж большие были, в войну-то. И плачет. И где гармонь заиграет, пойдёт петь: «Милый, по морю поедешь, примечай, кака вода, эт я горькое наплакала, по самы берега...» (В.И. Гусева). У нас мать хитрая была, она коноплю не сажала, а сажала лён. ...Пряла, зимой, как начинается зима, ставят стан, ткут. И льняное ткут полотно. Платья шили, рубашки нательные. . Я уж взрослая, с семи лет, ходила с матерью за липнягом, мне мать надерёт, тяпала топором, липку-то. ...Из них, из липы лапти, калоши делали, плели (М.С. Шабляева).
Только у М.С. Шабляевой мама повторно вышла замуж после войны и от второго брака родила троих детей. После ухода из колхоза работала в финансовых органах и получала зарплату. Мама В.С. Батькановой больше замуж не выходила, посвятила жизнь воспитанию четверых внуков, дожила до 77 лет. Да, я со всеми на работу сразу вышла. И двойняшек родила, сразу вышла. Потому что она сидела, а мне надо деньги. Мама сидела. Она и вырастила мне их, я их и не видала, без малого. Ну, работа-то тяжёлая моя была. Навоз, дрова, покос, всё это моё было (В.С. Батьканова). Схожим образом сложилась и послевоенная судьба у мамы В.И. Гусевой, она продолжала работать в колхозе и растила внуков, ушла из жизни в возрасте 72 лет.
Послевоенное время, 50 - 70-е гг.: юность и зрелость
Дальнейшая судьба всех трёх жительниц Ключищ тоже связана с родными местами. Послевоенное время и период 50 - 70-х гг. участницы интервью оценивают с разных точек зрения (иногда даже несколько противоречиво): в чём-то стало легче, но было всё равно тяжело, в
каждый период тяжело по-своему. Электричества у нас долго не было, мы долго с лампами жили, до начала 60-х... (В.И. Гусева). Тут уж, после войны мы зажили, хорошо мы жили с матерью. Тут уж тогда она и «Родину» купила, приёмник, радио. Большой был. (М.С. Шабляева). Качество жизни на селе по-прежнему зависело от самих людей, их стараний и усилий, здравого смысла, взаимной поддержки, прежде всего поддержки родных и соседей. Кто старался жить, трудился, у того было всё. А, конечно, кто пьянствовал да дурил, детей кормили падевым мясом (М.С. Шабляева). Ваня Столяров идёт: быка б заколоть надо. И я ему всегда помогала. Овец стригла ему. В сенокос помогала. Своё брошу, побегу. Ему помогу картошку копать (В.И. Гусева).
В послевоенный период государство, по оценке историков, продолжает «политику ежовых рукавиц» по отношению к членам колхозов, в частности «были сильно повышены сборы и налоги с доходов от продаж на свободном рынке» [6, с. 332]. Не прекращается практика «добровольной подписки» крестьян на государственные займы [9]. Налоги собирали 1 января. Мясо, яйца. Раз в год, на целый год (М.С. Шаб-ляева). Корову держали, поросёнка, телёнка. Тогда налоги ведь были. Телёнка сдавали на мясо. Поросёночка себе оставляли (В.С. Батьканова). Тогда займ ввели, а займ колхозникам платить нечем, колхозники у нас вообще жили очень трудно. Денег не было. Когда я стала работать в Совете, мы ходили по людям, насчёт займа. Некоторые уж и прятались. Силой навязывали. Очень тяжело было собирать займ (М.С. Шабляева). Как отмечает историк Н. Верт, в целях усиления политического и экономического контроля на селе в марте 1950 года правительство инициировало меры по укрупнению колхозов -за год их количество сократилось «с 252 тыс. до 121 тыс. и до 94 тыс. к концу 1952 г.» [6, с. 332]. Всё это сопровождалось, помимо прочего, уменьшением индивидуальных наделов крестьян [6, с. 332]. По свидетельству одной из участниц интервью, практика «укрупнений» в конечном итоге привела к оттоку молодёжи в города. У нас молодёжь стала уезжать в году, наверное, в 1965. Укрупнение пошло сёл, и до того разукрупнилось, что всё развалилось. Молодёжь поехала, кто в Арзамас, кто в Шатки, кто в Нижний (Горький), кто куда (М.С. Шабляева).
Рассказ о различных трудностях и дефицитах часто сопровождается при этом утверждением: «но как же мы весело и дружно жили!». Акцент делается не столько на благосостоянии, сколько на атмосфере времени. Атмосфера, по оценке женщин, была действительно другой.
Нет, было хорошо, все дружны были, дружба такая была. ...Ой, а весело-то как было. Там гармонь, здесь три гармони. К амбарам ходила, молодёжь. Девки сидели, плясали, влюблялись. Женихи... (В.И. Гусева). Весело, очень весело. Просто есть, о чём вспомнить. А сейчас праздник - забились в свои дома, меня не трогай, и я не трогаю. Нет сейчас вот такого отношения человека к человеку. Человеческого. Нету. Как раньше вот мы жили (М.С. Шабляева). Праздники участницы интервью вспоминают охотно и с удовольствием, и это не столько идеологические государственные праздники, сколько традиционные, народно-православные: у нас было своё! (В.И. Гусева). Какая бы Советская власть ни была, старые люди не подчинялись (М.С. Шабляева). Народ продолжал праздновать Николу Зимнего, Масленицу, Пасху, Николу Вешнего, Троицу, особо эмоционально рассказчицы говорят о весенних и летних праздничных датах.
Образование и работа
Самая старшая из участниц интервью -В.И. Гусева окончила четыре класса начальной школы в Ключищах и после войны ещё в детском возрасте начала трудиться в колхозе, где проработала шесть лет. Вот, четыре класса кончила, 11 - 12 лет. Я больше никуда не пошла, учиться, у нас тут не было (средней) школы. И раз уж четыре класса окончила, «иди в колхоз, работай». В поле, со старухами, просо пололи, лён тогда сеяли, лён пололи. Рожь жала, серпом вязала, на полусложках молотили. .И всё полем, запишут там нам сотки. Если трудодень - это хорошо, что трудодень. А не давали ничего. Там, в тех сёлах, давали, там всё родилось, а у нас здесь не родилось больно уж зерно-то. Нам не давали ничего. .И денег не было (В.И. Гусева).
Один из современных авторов, ссылаясь на рассекреченный архивный документ «Краткие итоги годовых отчётов колхозов за 1951 год» (адресованный М.Г. Маленкову) [10], отмечает, что в период 1940 - 1950 гг. колхозники «вырабатывали в среднем 250 трудодней в год» [11]. В 1950 году на один трудодень советскому колхознику в среднем было выдано 1.51 кг зерна (377.5 кг в год), при этом около 10% колхозов не выдали ничего или менее 0.5 кг. В этом же году один трудодень стоил в среднем 1.5 рубля, то есть месячный заработок колхозника составил 31.25 р. (зарплата на производстве в 1950 г. -более 700 р. в месяц). Согласно указанному документу, 53.5% колхозов не выдали денег совсем или выдали зарплату 40 копеек на трудодень [10]. Можно предположить, что колхоз,
где работали жители Ключищ, входил в разряд тех 53%, где в рассматриваемый период натуральные, денежные выплаты, положенные сельчанам, или отсутствовали, или производились минимально.
.Потом мне исполнилось, наверное, годов 14-15. Меня поставили на ферму, там держали свиней, овец, коров, лошадей. И меня поставили за овцами ухаживать. Овец кормить. Пятьдесят голов, группа была (В.И. Гусева). По свидетельству Веры Ивановны, на ферму поставляли гнилую солому, которую нужно было сортировать и отбирать относительно годную. Корма всё равно не хватало, начался падёж скота. Начальство винило в этом молодых работниц (Веру и её подругу Нину), грозило тюремными сроками. Нина предложила носить ягнят в ближайший овраг и хоронить там. И вот, все гуляют, Пасха, а мы с ней таскаем. Ягнят таскали, да. А что, мы беззащитные... (В.И. Гусева).
В 1950 г. Вера вместе с подругой упросили сельское начальство отпустить их на сушку торфа, куда ездили два года, за эту работу платили неплохие деньги, можно было что-то приобрести. Девушки привозили продукты (например, красную рыбу) и промтовары - плюшевые жакетки, покрывала, шерстяные шали. Уговорить руководство помогла родственница будущего мужа Веры Ивановны. Мы с Нинкой боевые обе были. На заседание пришли. И вот она, Женькина тётка, там была. Тоже боевая, я вот её всё время за упокой вспоминаю. Я вышла за Женьку, она меня так жалела. И говорит: «Ва-силь Степаныч, давайте отпустим девчонок-то. Они молоденькие, им хочется нарядиться. Чулочков даже нет у них, ничего». В лаптях ходили. ...Оттуда вот мы приехали богатые. Да, чемодан привезла всего (В.И. Гусева).
В рассматриваемый период в Шатковском районе началось строительство посёлка Лесо-горск, в 1958 г. он получил статус посёлка городского типа [12]. У нас Лесогорск начали строить. А у Нинки, у подружки, три брата было. И старшего брата родня каким-то путём продвинула в Лесогорск. А мы - колхозники, нам не давали паспорта. А его взяли комендантом, Ванюшу-то. И Нина ушла туда, в Ле-согорск. А я осталась тут, в колхозе работать (В.И. Гусева).
Однако в первой половине пятидесятых Вера вышла замуж «за неколхозника» и благодаря этому ушла из колхоза и устроилась на работу в Лесогорск. После рождения дочек продолжила работу в лесничестве, а затем перешла на лесозавод, где проработала 27 лет. Труд на лесозаводе был физически тяжёлым и небезопасным, женщины разгружали тёс с машин и транспор-
тировали брёвна с помощью больших крюков, подруга Веры Ивановны вследствие серьёзной травмы «заработала» инвалидность, и сама она несколько раз оказывалась в сложных ситуациях, рисковала здоровьем, получала травмы. Показательным можно назвать эпизод, когда две работницы не справлялись с физически сложной задачей по транспортировке брёвен, однако директор участка не реагировал на просьбу дать в помощь ещё двух человек. Вера Ивановна с напарницей собирались написать заявление об уходе, но, по совету местной учительницы, отправились в Шатки, на приём к секретарю райкома. Секретарь выслушал женщин, спустя пару дней приехал на участок, и вопрос был решён в пользу работниц, они получили в помощь ещё двух человек.
В.С. Батьканова с первого по четвёртый класс училась в Зелёном посёлке, в семилетнюю школу вместе с другими детьми ходила в Ключищи (учитель Лёвин А.С.), за 6 километров от Зелёного. А дальше - школу окончила, после школы хотела поступать, а я заболела тифом. Вот 1953 год, осенью. У меня год пролетел. Больше уж никуда не пошла я, пошла в лес работать. Сучкорубом. 17 лет мне было. Оформили меня дорожницей. А я три месяца проработала на дороге, там троюродный брат: «Ты что тут за копейки работаешь»? Как раз бригаду новую организовывали. «Пойдём ко мне в бригаду». И мы с подружкой пошли в бригаду. ...Вот, 10 лет проработала. ...Работа - ой, тяжёлая (В.С. Батьканова).
После замужества и рождения двух детей Валентину Степановну сначала «взяли на лёгкую работу» кассиром в баню, а затем - кассиром в контору леспромхоза. Стала расти немножко, сначала кассиром, потом бухгалтером. На курсы, правда, меня провожали. В Йошкар-Олу, на курсы. Два с половиной месяца. Тогда ведь так учились, два месяца и всё. У меня практика была большая, я на практике всё. ...Старший был у нас бухгалтер, Иван Васильевич, очень хороший был мужик. Вот он всё мне свою работу подкидывал. И показывал, как. И вот уж тут научилась. Он всё: «Давай-давай, учись, будешь старшим». «Да ладно, Иван Васильевич, какой уж старший из меня получится». И вот он меня натаскивал. И с ним стало плохо, он помер, в одночас помер. И меня поставили бухгалтером, а которая бухгалтером работала, её поставили старшим. А потом уж она ушла на пенсию, и меня поставили старшим. Так вот я росла, по ступеньке (В.С. Батьканова).
По свидетельству участниц опроса, работникам леспромхоза, как и другим советским гражданам, нередко приходилось выходить на суб-
ботники и воскресники, которые носили звание «ленинских». В 70-х, в рамках подготовки к 30-летнему юбилею Победы, был дан старт всесоюзному движению «За себя и за того парня». Движение предусматривало участие граждан страны в субботниках, «выполнение плана не только за себя, но и за павших фронтовиков» [1 3].
М.С. Шабляева в 1954 г. окончила 10 классов в Ключищах и начала работать вместе с матерью в сельском совете. В 1956 г. вышла замуж. Вот мы кончили 4 класса, стали в семилетке учиться. А уж вот в больших-то вузах, это не очень. Это уж я взрослая была, и то не каждый. Не каждая мать могла учить (М.С. Шабляева). После того, как дети подросли, в 60-е годы и до 70-х гг., Мария Сергеевна работала на колхозной ферме, телятницей. Я работала бригадиром на ферме. У меня зарплаты были хорошие. У нас откормочное отделение было, и привесы очень хорошие. Но тогда, конечно, и колхозы заправляли зерном, и питание было для скота нормальное. Тут уж было всё нормально. Все телятницы, кто всё-таки старался кормить на совесть, у всех зарплаты хорошие были. Ну а кто не хотел, у них всё в минималках (М.С. Шабляева).
Семья, домохозяйство, условия жизни
Будучи старшим ребёнком в семье, Вера (до замужества - Глухова) взяла на себя обязанности помощи маме и поддержки сестры, которая продолжила учиться и в дальнейшем получила среднее специальное образование, стала учительницей. Для сестры она стала фактически «второй мамой», в интервью она часто упоминает о сестре, младший брат остаётся скорее «в тени». Сестру Тоню Вера Ивановна опекала и в течение жизни - помогала в том числе растить детей. В 1954 г. Вера Глухова вышла замуж за Евгения Гусева, в первой половине 1950-х родила двух дочек. Семья держала скотину, обрабатывала усадьбу, Вера Ивановна работала в лесной отрасли, муж тоже всю жизнь трудился лесорубом. Своего мужа, ушедшего из жизни в возрасте 83 лет, Вера Ивановна характеризует как работящего, доброго и отзывчивого, всегда готового помочь односельчанам - родне и соседям. Мужчины в Ключищах, по оценке Веры Ивановны, увлекались и спиртным, но делали это «не так, как сейчас»: Они как пили. ...Не как сейчас пьют - по неделе, да по две, да по месяцу. Они работали, и другим помогали (В.И. Гусева).
М.С. Шабляева вышла замуж в 1956 г., затем родила троих детей. Муж Михаил Степанович трудился в колхозе электриком, а также выкладывал печи в домах сельчан, был хорошим печником. Хозяин работал, 60 рублей получал. А я
была домохозяйкой. ...Мы тоже не очень жили. Потому что хозяин мало получал, но выпивал (М.С. Шабляева). В.С. Батьканова вышла замуж в 1960 г., чуть не каждый год рожала, четверо детей. Первого ребёнка родила в 1961, второго - в 1963. У меня мама с нами жила, она нянчила, как только кончается больничный, я сразу выхожу работать. .Двоих родила, а третьего хотела, а у меня получилось четверо. Сразу двое. Двойняшки, девчонка и мальчишка (В.С. Батьканова). К сожалению, Валентина Степановна рано стала вдовой, в это время старшему сыну исполнилось 11 лет. В интервью о своём муже она рассказала только одно: он сам себя сгубил. Сам себя сгубил. Остались мы, я с четырьмя детьми одна. Вот, благодаря маме, они у меня и выросли... (В.С. Батьканова). Работу в леспромхозе и воспитание детей также приходилось совмещать с нелёгкими обязанностями, традиционными для сельского жителя (уход за скотиной, сенокос и т.д.).
В.С. Батьканова большую часть жизни (почти 60 лет) прожила в Зелёном посёлке. Подъезд у нас был, три комнатки были. Квартиры, конечно, казённые были, не свои. Где бараки, кому квартиру давали. Бараки, как времянки, строили. .. У семьи - своя квартира, кухня своя, и туалет. . Всё делали на времянку, конечно. По-быстрому. Делали быстро, а в 1997 году я сюда приехала, в Ключищи, а так дома-то ведь и стояли (В.С. Батьканова). Условия жизни в Зелёном посёлке Валентина Степановна характеризует положительно. У нас тоже там своя столовая была. Рабочих кормили в столовой. Клуб хороший, магазин, пекарня. В общественную баню ходили. И свой медпункт был, и акушерка, и фельдшер была очень хорошая. Она всё знала, всё понимала, и ночью её вызывали, когда плохо. .А рожать возили нас в Сатис, за 15 километров. Там была больница, роддом, вот нас туда возили. Всех четверых я родила в Сатисе (В.С. Батьканова).
В.И. Гусева всю жизнь прожила в родительском доме, построенном в 1931 г.: уж сколько раз подводили мы его. М.С. Шабляева тоже родилась и до сих пор живёт в родовом доме (построен в 1927 г.). В довоенные годы бабушка здесь жила, матери моей мать. Дедушка Матвей был, Белен-ков. У них скот свой был, земля своя была, жили вот, что собирали (М.С. Шабляева).
Материальное положение (доходность)
Материальное положение своей семьи в разные периоды жизни М.С. Шабляева характеризует в целом критически. Если жители села обеспечивали себя продукцией натурального хозяйства самостоятельно и здесь всё было от-
носительно благополучно, то уровень зарплат оценивается скорее неудовлетворительно. Работая бригадиром телятниц в колхозе, Мария Сергеевна получала «хорошую зарплату», но это был относительно непродолжительный период времени. Люди работали тогда, кто на лесозаводе, кто в Шатках. В Шатки стали ездить, работать на производстве. Кто где. А деньги, это уж вот последние годы наши появились. И всё равно платили мало. Чего там, 60 рублей платили. У меня хозяин работал электриком, 60 рублей платили ему. На 60 - что купишь на 60? Налоги надо отдать, а налоги отдавали -куры есть - яйца плати, скотина есть - мясо плати. ...В 70-х гг., может, снабжали нормально, но денег всё равно не было. Денег. Самое главное - была недостача в деньгах. Я уж вот не работала в колхозе. Помимо небольших зарплат, речь идёт о дефиците товаров, недостаточном снабжении сельских районов промышленными товарами, их неформальном распределении. Вообще ничего не хватало. Я родила первого Сашу, у меня даже не было пелёнки. У меня было три метра, когда я замуж выходила, мне подарила крёстная моя, три метра ткани (одна сторона - плюшевая), уж забыла, как назывался материал-то. Сама-то пелёнку и шила, стегала (М.С. Шабляева). Магазин после 50-х гг. появился. Продавец командовала. Раздавала по своим да по нашим. На людей не хватало. По своим, да по родным, по знакомым, вот так (М.С. Шабляева). С другой стороны, хозяин Михаил Степанович не хотел откладывать деньги. Он у нас не любил деньги копить. Он любил сладко поесть, мясо. ... А кто деньги любил, то всё свиней резали для себя. А телёнка если вырастят, это уж откладывали (М.С. Шабляева).
Скорее удовлетворительно материальное положение своей семьи в течение жизни характеризует В.С. Батьканова, несмотря на многодетность и ранний уход из жизни мужа. За работу в бригаде в 50-е гг. «платили хорошо», а работа в леспромхозе оплачивалась следующим образом: должность кассира - 70 рублей, бухгалтера - 100 рублей, старшего бухгалтера -120 рублей. Но, по всей видимости, все средства уходили на текущие расходы. Когда в конце 90-х возникла необходимость переехать из Зелёного посёлка в Ключищи, на покупку «хорошего дома», как отметила Валентина Степановна, средств не было.
80-е гг. - современный период: старший возраст
Жизнь сельчан в поздний период существования советского государства, по оценкам участниц интервью, была относительно ста-
бильной, более обеспеченной, нормальной (при наличии материальных средств), а период девяностых, в силу известных обстоятельств, жительницы Ключищ характеризуют критически. После 80-х всё уж, нормально жили. Тут уж хлеб не стали свой печь, ни белый, ни чёрный, всё стали доставлять в магазины. Чего надо -туда. Тут как сейчас, тогда и в этих годах почти так же всё было. .Если деньги есть, поедешь в Москву, купишь. Вот свадьбы были, хозяин в Москву-то ездил. Колбасы, апельсины. У нас мясо было тут своё. Сама не ездила, только хозяин (М.С. Шабляева).
В конце 90-х гг. Зелёный посёлок, где всю свою жизнь с семьёй прожила В.С. Батьканова, расформировали (лесная промышленность, как и многие другие экономические отрасли, находилась в кризисе). Валентине Степановне пришлось переехать в новое место: Начиналась перестройка, там всё у нас стало разваливаться, потом вообще весь посёлок нарушился. Все дома увезли, они деревянные. В Сатис, в Первомайск. Всё сломали, всё увезли. Машины все продали. Начальство по себе разобрало. Рабочих не стало, и мне ребята купили вот этот домик здесь. . Жила здесь женщина, москвичка, дачница была. Она почувствовала, что слабой стала здоровьем-то, и она продала. А хороший дом у нас денег не было купить (В.С. Батьканова).
В конце 80-х - начале 90-х гг. все участницы интервью вышли на пенсию, размер своих пенсий в настоящее время М.С. Шабляева и В.С. Батька-нова оценивают скорее удовлетворительно. Но пенсия, конечно, у всех разная. Это уж под 80 мне прибавили. У меня пенсия была изначально 120 рублей, тогда максимальная, но я работала бригадиром. У кого стаж позволял, у того 132 рубля была пенсия [14]. На пенсию я вышла в 1986 г., в 50 лет (М.С. Шабляева). До пенсии работала бухгалтером. 10 лет проработала в бригаде, наверное, лет 5 работала кассиром, а потом бухгалтером меня поставили. В 1993 г., в 55 лет, вышла на пенсию. Стаж у меня 40 лет (В.С. Батьканова). На пенсию вышла в 55. Я бы ещё год проработала, у нас уж разорялся завод. И как раз Тоня родила Оксану. Некому было сидеть. Она работала тоже сменами, и я помогала. Там уж и заработков не было, и работы не было. Придёшь, то лесу нет, то ещё что (В.И. Гусева). Пенсия Веры Ивановны сегодня составляет 21 тысячу рублей. И сама она, и её родные называют это несправедливостью, говорят о несоответствии затраченного в течение жизни труда (который всегда был физически тяжёлым) получаемой пенсии. Вот ходила я в Пенсионный фонд. Говорила, что проработала в колхозе шесть лет. Это есть в
компьютере-то. А они: нет, вот 30 лет надо было проработать. Не уходить из колхоза (В.И. Гусева).
Все женщины по-прежнему живут в частных домах, построенных много десятилетий назад, дома требуют заботы, обновления и ремонта, вложения средств. Сегодня всё это возможно преимущественно при участии детей и внуков. Газификация села в 2013 г. облегчила жизнь многих сельчан, особенно людей старшего возраста, но чувствуется и некоторое сожаление о временах, «когда мы готовили в русской печке». Все участницы интервью остаются активными, деятельными - в силу возможностей, в силу возраста. Продолжают обрабатывать усадьбу, поддерживают порядок в доме, готовят, встречают детей и внуков, которые приезжают по выходным. Можно заметить, что старшее поколение жителей Ключищ, как и раньше, ведёт привычный для села образ жизни, сохраняет традиции. Это, например, привычка рано вставать: я, если поздно встану, не знаю, за что хвататься (В.И. Гусева). Во дворах, как и раньше, расхаживают куры: Сейчас мало держат, своё-то мясо. Кур, в основном. Индюшатину, курятину. Ну, кто и поросёнка держит, до сих пор (М.С. Шабляева).
В оценках здоровья женщины сдержанны, свои проблемы есть у всех, например, у В.И. Гусевой тяжёлая работа на лесозаводе сказалась на состоянии рук - серьёзно деформированы суставы. В Ключищах фельдшерский пункт сохранился ещё с прежних времён, но работает скорее формально. Тут что есть, что нет. Фельдшер вот приедет в 8 часов, а то и в 9. В 12 идёт на автобус. И всё. Если нужда есть, едем в Лесогорск. Когда уж больно плохо, скорую вызываем. В Лесогорске тоже там врач два дня работает - вторник да четверг. Раньше хорошая была больница в Лесогорске, там даже лежали больные, не старые. Всё там было, и рентген снимали, и акушерка там была, и роддом тоже был. Сейчас там ничего нет, всё разорилось (В.С. Батьканова).
Возраст, в той или иной степени, заставляет менять привычный образ жизни, ставит перед выбором. Для людей, которые привыкли к самостоятельности, привыкли управлять ситуацией, это действительно непростой выбор. Огород и сейчас есть, но хочу бросить, больше не хочу. Сил не хватает, всё уж. Сказала ребятам: «Ребята, наверное, последний год. Больше не буду». 83 года, что тут говорить-то (В.С. Батьканова). Сейчас уж никуда не хожу, у меня ноги не ходят. У меня дочь ходит везде (М.С. Шабляева). Живу здесь и зиму, вот хочу уйти к дочери, она одна живёт. Думаю, но не знаю - вытерплю, не
вытерплю. Не хочется. Зимой здесь не то чтобы нравится, а мы привыкли по одной жить, а там надо будет подчиняться. Здесь сама хозяйка, а там надо ждать. Когда тебе подадут, когда тебе принесут. А здесь - я сама что хочу, то и ворочу. Думаю, не знаю... (В.С. Батьканова).
Практики потребления, питания можно оценить как типичные для современной ситуации. Серьёзных дефицитов, по оценкам участниц интервью, нет, однако качество продуктов - «не такое, как раньше». Жизнь людей на селе, особенно людей старшего возраста, по-прежнему зависит от взаимопомощи, от участия родных и соседей, это - важнейший ресурс выживания для многих.
Дети всех участниц интервью давно выросли, уехали за пределы Ключищ, в другие посёлки и города Нижегородской области и России, создали собственные семьи. Старший сын М.С. Шабляе-вой работал в Москве на руководящей должности в системе пожарной охраны, сейчас на пенсии, ещё один сын был профессиональным военным, служил в Германии, погиб там в автокатастрофе. Дочь Надежда - медицинский работник, сейчас ухаживает за матерью. У одной дочери В.С. Батькановой - высшее педагогическое образование, у других детей - среднее специальное, дети живут в Арзамасе, Лесогорске, несколько внуков живут в Н. Новгороде, получили высшее образование, работают в разных сферах. Внуков у меня десять человек. Вот, у одного сына-то - он неродной у него, сын. Но я всё равно его считаю внуком. Приезжают каждую неделю. Другой раз уж и надоедят даже. . Семья-то дружная. Все дружные, они и меня почитают, не скажу, что что-то там. Они вот даже на меня и слова грубого не скажут. Я ещё сама на них закричу (В.С. Батьканова).
В.И. Гусева помогала дочерям растить внуков, сейчас воспитывает правнуков, рассказывает им про свою жизнь, когда они приезжают летом на каникулы. Вера Ивановна известна в селе и своём районе и как общественный активист. Благодаря её обращению в администрацию в Ключищах отремонтировали дорогу и плотину. Все эти годы пенсионерка сама расчищала от снега ключищинскую дорогу, летом скашивала траву, засыпала землёй опасный для людей и животных старый колодец. Несколько раз о ней писали в газетах, одна из статей называлась «Почти готовый староста».
Муж Веры Ивановны ушёл из жизни несколько лет назад - на руках у внучки Марины помер (В.И. Гусева), после инфаркта семья год ухаживала за лежачим больным. Дочь Антонина так характеризует свою мать: За доброту Бог даёт здоровье, она у нас очень добрая. За доб-
роту. Она у нас никого не обижала никогда.... Как другие бабушки - обсуждают... Она у нас всё время в огороде, труженица. Порядочная такая. Чистоплотная она у нас. Чистюля.
Заключение
Все участницы интервью родились, выросли, работали и до сих пор живут в сельской местности. Обстоятельства сложились так, что в течение жизни женщины практически не выезжали за пределы своего региона, и ярким исключением являются недавние поездки В.И. Гусевой в «дальние края», на Чёрное море (в 2019 и 2021 г.), что стало возможным благодаря её семье и характеру самой Веры Ивановны. Все женщины относятся к поколению, которое один из современных авторов назвал «поколением выживших» [15]. Многие жители Ключищ и окрестных сёл погибли на фронте, дети, рождённые в 30-х, умирали в раннем возрасте от инфекционных заболеваний, подвергались репрессиям служители церкви. Тот, кто оставался в живых в эти тяжёлые времена, получал главный шанс - возможность прожить свою жизнь. И это, безусловно, можно считать позитивным фактом. Выносливость (физическая, моральная) оказывается в таких условиях важнейшим субъективным ресурсом выживания. Все три женщины выжили прежде всего благодаря выносливости своих матерей и бабушек, их жизненной, крестьянской компетентности и активности. Немалое значение имела способность старших детей оказывать помощь матери.
Образ жизни и качество жизни сельчан в 40-х и начале 50-х гг. прошлого века и даже гораздо позднее в значительной степени соответствуют специфике традиционного общества. Это тяжёлый физический труд на земле, дефицит возможностей горизонтальной и социальной мобильности, выживание за счёт семейной и общинной солидарности. Сельская жизнь - это относительно замкнутое самобытное пространство, некоторым образом оторванное от «внешнего мира», функционирующее по своим законам.
Военное время, уход мужчин на фронт, многодетность провоцировали погружение женщин с детьми в экстремальные ситуации голода и других лишений. Отсутствие должного медицинского ухода, профилактики инфекционных заболеваний, соответствующей инфраструктуры приводило к случаям ранней детской смертности вследствие дизентерии и менингита.
Важнейший фактор - взаимопомощь односельчан (родных, соседей, знакомых), то есть практики обмена, моральной поддержки, сов-
местного выполнения тяжёлой физической работы. Один из самых ярких примеров - коллективное участие женщин (вдов) в обработке (вспахивании) земли2. Сельчане выживали за счёт натурального хозяйства, всего, что за лето и осень удалось собрать в лесу и заготовить на зиму.
На основе интервью можно увидеть некоторые признаки параллельных социальных состояний уже в послевоенное время - традиционности, с её специфичной крестьянской религиозностью [1 7] и современной светскости, в том числе вследствие официального атеизма. Народные христианские обычаи ещё некоторым образом поддерживаются коллективно, в том числе и с участием молодёжи, но вряд ли речь идёт о ревностном соблюдении и осознании православных канонов3. Это, в первую очередь, поводы для семейных встреч близких и дальних родственников, это массовые молодёжные гуляния, символизирующие наступление тёплого летнего времени. Религиозность как надежда на божью помощь, в том или ином виде, всё равно сохраняется, ведь на государство приходится надеяться меньше. В домах отправляются службы (например, на Пасху), женщины ходят с иконами к родникам в период засухи, новорождённых крестят в сохранившихся церквях. Даже с этой точки зрения складывается впечатление, что мир удалённых от крупных городских центров сёл и деревень существует отдельно от уже довольно «зрелого» советского государства с его гонениями на веру или одновременно с ним.
Отдельному существованию способствует и отсутствие дорог, сельские жители располагают просеками, лежнёвками, «лошадиными тропами», устроенными для вывоза поваленного леса. В 50-х дети ходят на учёбу в соседние сёла, босиком преодолевая участки, затопленные из-за весеннего разлива рек. Пешая ходьба - привычный способ передвижения в том случае, если во время сенокоса нужно добраться до выделенного участка или до родственников, живущих по соседству, за 10 - 15 километров. Колхозными лошадями, по свидетельству участниц опроса, пользовалась местная администрация, если нужно было попасть в районный центр.
В послевоенное время качество жизни на селе всё так же зависит от индивидуальных и коллективных усилий сельчан, в основе благосостояния - работа на семейной усадьбе, уход за скотиной, сбор грибов и заготовка солений на зиму, всё это - в свободное от основной занятости время.
В начале 50-х гг. у сельских детей появляется возможность окончить семилетнюю, а несколько позже и десятилетнюю школу. Основ-
ным фактором социальной мобильности сельских жителей в этот период, по всей видимости, становится не высшее, а среднее специальное образование. Но возможность учиться есть далеко не у всех. Так, младшая сестра В.И. Гусевой (1936 г.р.) окончила училище и стала учительницей, однако ради этого результата Вера Ивановна, поддерживая сестру финансово, пожертвовала собственной перспективой учиться.
На основе интервью можно увидеть понятное стремление молодых девушек, работавших в колхозе за трудодни, вырваться из нищеты и начать зарабатывать, перейти в другую сферу, используя для этого имеющиеся способы. По мере возможности родственники помогали друг другу устраиваться на работу туда, где можно было получать зарплату. Брат подруги Нины, поступив на работу комендантом, «забирает» к себе в строящийся Лесогорск сестру. В.С. Бать-канову устроил на работу к себе в бригаду троюродный брат, так началось её продвижение по службе, как охарактеризовала сама Валентина Степановна, «по ступеньке».
В.С. Батьканова - одна из трёх участниц интервью, которой удалось «перекочевать» из сферы тяжёлого физического труда в сферу труда интеллектуального. В.С. Батьканова и В.И. Гусева большую часть жизни были заняты в сфере производства, лесном хозяйстве. Но связь с землёй остаётся устойчивой, так как семьи выживают и живут за счёт приусадебного хозяйства и собирательства.
Изменить что-то в своей жизни можно было главным образом за счёт собственной настойчивости, оборотистости, «боевитости» - Вера Гусева и её подруга настояли на том, чтобы их отправили сушить торф (там, в отличие от колхоза, платили деньги), кроме того, она вышла замуж за «неколхозника», это помогло перейти на работу в лесное хозяйство. Боевитость помогала В.И. Гусевой и в других рассмотренных ситуациях.
Жизненное пространство участниц интервью -это мир, который поддерживается, управляется преимущественно женщинами. Отцы погибли на фронте, поэтому именно матери являлись для дочерей «центром Вселенной», выступали, говоря социологическим языком, в качестве основных ролевых моделей. Можно предположить, что в своём замужестве женщины «руководили ситуацией», с учётом раннего вдовства В.С. Батькановой. Сельские мужчины - работящие, мастеровые, добрые, хотя и пьющие. И когда женщины собираются за столом вместе, с пирогами и песнями - мужчины остаются где-то там, отдельно, «сами по себе». Стоит отметить, что В.И. Гусева и М.С. Шабляева с благо-
дарностью вспоминают своего односельчанина -учителя Н.И. Беленкова, а В.С. Батьканова своего наставника - бухгалтера Ивана Васильевича. В целом, во взаимоотношениях мужчин и женщин жизнь на селе уже не является традиционно-патриархальной, строго иерархичной.
На основе интервью можно предположить, что жизнь сельчан в некоторой степени изменилась в лучшую сторону только в 60-е гг. Однако вплоть до развала советского государства сохраняются продуктовые, товарные дефициты, вследствие чего потребление на селе ограниченно и неравномерно, и всё это в целом можно охарактеризовать как состояние бедности, хотя и относительной. Люди по-прежнему поддерживают уровень жизни за счёт приусадебного хозяйства. В 60-70-х гг. государство ослабило налоговый гнёт, колхозники получили право на пенсию, право на гражданский паспорт [6, с. 451], но молодёжь уже давно ориентирована на то, чтобы перебраться в город.
Заметна разница в качестве жизни в Зелёном посёлке, где жили и трудились рабочие, и колхозных Ключищах. Это касается общих условий -инфраструктуры, снабжения продуктами и промышленными товарами. Анализ ситуаций на микроуровне позволяет рассматривать эту тему в рамках концепции социальной дифференциации. Одна из участниц интервью отметила: А тогда мы были все равны. На лесозаводе были все равны, ничего не делили. Зарплата у всех равная (В.И. Гусева). Несмотря на подобное восприятие, возникает вопрос: было ли это равенство подлинным?
Создаётся впечатление, что советское государство так и не успело в полной мере проявить себя в своём социальном выражении (social welfare state) по отношению к сельским жителям. Где те самые пресловутые санатории и дома отдыха, услугами которых часто и массово пользовались люди, живущие и работающие в городах, в пору «развитого социализма»? И даже часто упоминаемый сегодня «вкуснейший» советский пломбир сельчане в местном магазине никогда не видели. Заметен серьёзный дисбаланс во взаимодействии «житель села -государство», выраженный в серьёзной нагрузке на семьи и домохозяйства. Для сельских женщин стандартной практикой являлась официальная занятость в сочетании с рождением и воспитанием детей, работой на личной усадьбе и уходом за домашним скотом, а также неоплачиваемый труд на субботниках и воскресниках. Вряд ли это можно оценивать как «сбережение людей», скорее, наоборот.
В биографиях участниц интервью, помимо прочего, отражена сложная история нашей
страны, с её драматическими, неоднозначными эпизодами. Люди выживали не столько благодаря, сколько вопреки действиям власти. На этом фоне обращают на себя внимание жизненный оптимизм, характерная для людей традиционного общества способность радоваться стихийно, спонтанно, вопреки всей тяжести условий и обстоятельств. Возможно, именно этого природного чувства радости так не хватает современному городскому человеку.
Примечание
1. Деревянная церковь в селе Ключищи была построена в 1895 году и освящена в честь Николая Чудотворца (Никольская церковь) [7]. Священником Никольской церкви являлся Телегин Фёдор Алексеевич (1879 года рождения, уроженец деревни Булда-ково Арзамасского уезда). Согласно Книге памяти репрессированных Нижегородской области, Ф.А. Телегин был арестован в 1930 году и приговорён к пяти годам лагерей. Осенью 1937 г. он был арестован вновь, приговорён к высшей мере наказания и 14.12.1937 г. расстрелян [8].
2. Для обозначения совместной работы крестьян, различных форм деревенской взаимопомощи традиционно использовалось исчезнувшее ныне из русского языка слово «толока». «Её организовывали в деревне для выполнения срочных работ, требующих большого количества работников» [16].
3. Интересно, например, в какой степени отвечает православному канону приготовление пирогов со свёклой и калиной в день «усекновения» головы Иоанна Крестителя (11 сентября - Головосек, Иван-постный), когда употребление в пищу круглых и красных плодов находится под запретом [18]. «Где Престол, там и пироги. У нас Иван-постный - Престол. Мы пекли всегда со свёклой и с калиной пироги. Сладкая, парёнка-то. У нас свекла-то родилась» (В.И. Гусева).
Список литературы
1. Всероссийская перепись населения 2010 года. Численность и размещение населения Нижегородской области. URL: http://nizhstat.old.gks.ru/wps/wcm/ connect/rosstat ts/nizhstat/ru/census and researching/ce nsus/national_census_2010/score_2010/ (дата обращения: 29.11.2021).
2. Харрисон Л. Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультура-лизма. М., 2016. 286 с.
3. Рейтинг «Качество жизни регионов России» (РИА «Рейтинг»). URL: https://riarating.ru/infografika/ 20210216/630194637.html (дата обращения: 27.11.2021).
4. Радаев В.В. Социология рынков: к формированию нового направления. М., 2003. 328 с.
5. Фромм Э. Два аспекта свободы для современного человека // Бегство от свободы. М., 2015. С. 101-133.
6. Верт Н. История советского государства (19001991). М., 1995.
7. Ключищи. Церковь Николая Чудотворца // Со-боры.ру. Народный каталог православной архитектуры. URL: https://sobory.ru/article/?object=45166 (дата обращения: 12.12.2021).
8. Телегин Фёдор Алексеевич. Клирики // Лыс-ковская епархия. URL: http://lyskovskaya-eparhya.ru/ kliriki-t/ (дата обращения: 12.12.2021).
9. Твердюкова Е. Финансовая удавка. Добровольные займы в СССР // Российское историческое общество (федеральный историко-документальный просветительский портал). URL: https://historyrussia. org/tsekh-istorikov/finansovaya-udavka-dobrovolnye-zaj my-v-sssr.html (дата обращения: 10.12.2021).
10. Краткие итоги годовых отчётов колхозов за 1951 год. URL: http://istmat.info/files/uploads/37161/rg ae_1562.33.804_-62-73.pdf (дата обращения: 10.12.2021).
11. Смирнов В. Нищенские доходы сталинских колхозников // Портал «История. Медиа соль». URL: https://hystory.mediasole.ru/nischenskie_dohody_stalins kih_kolhoznikov (дата обращения: 11.12.2021).
12. Лесогорск, рабочий посёлок (Нижегородская область) // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/ wiki/Лесогорск (дата обращения: 01.02.2021).
13. «За того парня» // Википедия. URL: https://ru. wikipedia.org/wiki/За_того_парня (дата обращения: 10.12.2021).
14. Максимальная пенсия по старости в этот период составляла 120 рублей. Закон СССР от 14.07.1956 г. «О государственных пенсиях». URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&b ase=ESU&n=44832 (дата обращения: 01.02.2021).
15. Миркин Я.М. Мы все - народ выживших // Росбалт. 10.07.2017. URL: https://www.rosbalt.ru/ posts/2017/07/10/1629470. html (дата обращения: 11.12.2021).
16. Толока // Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / Авт. -сост. М. Фасмер. Изд. 2-е, стер. М.: Прогресс, 1987. Т. IV. С. 73. URL: https://ru.wiki pedia.org/wiki/Толока (дата обращения: 02.02.2021).
17. Сергеев С.М. Духовенство // Русская нация, или Рассказ об истории её отсутствия. М., 2017. С. 276-277.
18. Усекновение главы Иоанна Предтечи // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Усекнове ние_главы_Иоанна_Предтечи (дата обращения: 12.12.2021).
THE ELDER GENERATION OF THE KLYUCHISCffl VILLAGE (THE SHATKOVSKY DISTRICT, THE NIZHNY NOVGOROD REGION): QUALITY OF LIFE, RESOURCE, CONSUMPTION AND FOOD PRACTICES (BASED ON BIOGRAPHIC INTERVIEWS)
Y.L. Sofronova
Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod
In the summer of 2021, as part of the first stage of the initiative research "Quality of life, resource availability, consumption and nutrition practices of rural residents" (using the example of certain districts of the Nizhny Novgorod region), pilot interviews were conducted with residents of the village of Klyuchishi over the age of 80. The results of a qualitative analysis of biographical interviews with Maria Sergeevna Shablyaeva (85 years old), Vera Ivanovna Guseva (87 years old), Valentina Stepanovna Batkanova (83 years old) are presented. The results obtained can be considered as the basis for formulating extended hypotheses and conducting subsequent interviews - in 2022 the author plans to continue the project, which, in its specificity, can be called ethnographic.
Keywords: quality of life; standard of living; resourcefulness consumption and nutrition practices; older age; biographical interviews; traditional and modern society; social capital; countryside.
