CC BY
136
СТАРООБРЯДЧЕСТВО: ИЗОЛЯЦИЯ И ДИАЛОГ КУЛЬТУР С.М. Климова, Л.В. Хирьянова
На основе результатов полевых исследований, проведенных на территории Белгородского края автором статьи, показана специфика диалога старообрядцев и официально-православных в новых исторических условиях. Взаимоотношения старообрядцев с православным населением на рассматриваемой территории позволяют проанализировать степень сохранности старообрядческой культуры и выявить влияние процессов модернизации на эту культуру.
Ключевые слова: Белгородские старообрядцы, взаимоотношение старообрядцев и православных, диалог, официальное православие, приверженцы старых обрядов.
Интерес к философскому исследованию феномена старообрядчества во многом связан с сохранением, развитием, возрождением, а также трансформацией культурных традиций различных этноконфессиональных групп современного российского общества. В условиях модернизации, начавшейся еще в XVII в., именно старообрядчество, в своем большинстве, пыталось противостоять процессам европеизации России и аккумулировало в себе черты традиционного духовнорелигиозного мировоззрения и быта, «встав» в идеологическую позицию культурнобытового и религиозного изоляционизма по отношению к другим религиозным объединениям и государственным органам власти. Старообрядческий опыт весьма любопытен и с точки зрения современного разговора о глобальной культуре, и тех опасений, в которые погружены народы в ожидании потери собственной идентичности (изоляции) на пути глобальной растворенности всех в мировой культурной однородной «жиже».
Цель данной статьи - исследовать процессы трансформации старообрядчества в современной России, выявить аспекты ее изоляционизма и диалогизма с другими религиозными объединениями в настоящее время, опираясь на выводы полевых исследований в Белгородском регионе (2007 г.).
В соответствии с поставленной целью статья затрагивает ряд задач, направленных на изучение особенностей религиознобытовых традиций старообрядцев и их взаимоотношений с официально православными; изучением специфики религиозных терминов старообрядцев Белгородского региона; а также выявлением уровня и качества сохранности традиционного старообрядчества в ходе межконфессиональной коммуникации и
обратного влияния на нее современных социокультурных процессов.
Старообрядчество, как отдельная конфессиональная и социокультурная религиозная система, в течение длительного исторического периода носило замкнуто-обособленный характер. Дистанционирование старообрядцев по отношению к адептам официального православия выражалось в вероисповедальной, духовной, бытовой сферах и представляло собой реакцию на новшества в церковной и общественной жизни России на протяжении всей истории Русской Православной Церкви с XVII в. С самого начала церковного раскола религиозно-духовной основой, на которой строилась система отношений старообрядцев с официальным православием, было положение об отпадении Русской Церкви в «ересь» и канонизация принципа изоляции от «еретиков». В этой связи староверы ориентируются на учение свт. Иоанна Златоуста: «Возлюбленные, много раз я говорил вам о безбожных еретиках и теперь умоляю, не объединятся с ними ни в пище, ни в питье, ни в дружбе, ни в любви, ибо поступающий так отчуждает себя от Христовой Церкви» [1]. Положение о разграничениях в отношении с иноверными на Поморском Соборе 1805 г. было определено следующим образом: «...в церкви еретические не ходити. ко внешним на погребение не ходити, со внешними ни в любви, ни в дружбе, ни в питии, ни в едении сообщения не иметь, и в гости в домы их для таких качеств не ходить.» [2]. В решениях Поморского Собора 1810 г. указано: «Мешающихся с мирскими в ядении и питии и в банях, моющихся с неверными из одних сосудов, таковых наказывать и отлучать...» [2, с. 465].
В процессе исследования современных старообрядческих центров на территории Белгородского края было зафиксировано, что данные аспекты взаимоотношения с приверженцами официального православия и регулирование этих отношений в рамках запретно-поведенческих норм (изоляционизма) актуальны и продолжают сохранять свою значимость. В Белгородском регионе есть несколько видов старообрядческих общин: по-повцы (Белокриницкая иерархия) и беспоповцы (поморцы). В данной статье рассматриваются только общины беспоповцев, проживающих в г. Белгороде и селе Кошлаково Шебекинского района.
Сторонников РПЦ старообрядцы по-прежнему считают «еретиками», общение с которыми характеризуется как «мирщение» и религиозно-наказуемое деяние. В отношениях с «советными» (так местные старообрядцы называют православных) отчетливо проявляется консервативность, выстраивание связей по традиции, предписанной еще до-никоновскими уставами.
Повседневный быт и религиозная область староверов края определяются эсхатологическими ожиданиями приближения конца мира, связанного с пришествием Антихриста, и, в соответствии с этим, требованием особых мер для сохранения ритуальночистой среды человека. По мнению старообрядцев, все, что окружает современного человека, берет начало от Антихриста и является нечистым, грозит гибели человеку не только в физическом, но и глубоко нравственном смысле. Поэтому в церковной и вне-церковной сферах большую роль играет символ чистоты, как духовной, так и физической. Чистота для членов старообрядческой общины является важнейшим образносимволическим элементом веры. Нарушение конфессиональной чистоты (изоляции) воспринимается как утрата благочестия всего человека. А для того, чтобы сохранить благочестие, следует минимизировать контакты с православными, которые являются по определению «нечистыми», «оскверняющими и несущими печать греха». Изоляционизм старообрядцев, отрицание контактов с православными в связи с боязнью осквернения, утвердился в обычае не совершать трапезу и не пользоваться общей посудой с «еретиками».
Архивные материалы начала XX столетия, касающиеся отношения старообрядцев к проживающим по соседству официально православным, указывают на то, что «... старообрядцы, в особенности же старое поколение, руководимые своими наставниками и попами, во многих местах епархии продолжают держать себя замкнуто и отчужденно от православных, считая общение с ними, например, в пище или питье, осквернением для себя» [3].
Культурно-бытовая изоляция старообрядцев Белгородского края и в настоящее время проявляется в быту в раздельной трапезе и изоляции посуды. Это положение было закреплено еще предками местных «ревнителей старины». Отмечено наличие специальной гостевой или «мирской» посуды. Норма, предписывающая хранение отдельной посуды, распространяется не только прямо - в отношении «советных», но и косвенно - внутри домашнего социума. Для «сообщенных» (по терминологии местных староверов - одноверцев), уклоняющихся от иповедальнных установок и контактирующих с «советными», также предоставляется отдельная посуда, ибо они считаются осквернителями чистой веры, даже если контакты (например, бытовые) были опосредующими.
Относительно повседневных контактов с «советными» в рамках бытовой действительности (трапеза / посуда), на сегодняшний день заметен некоторый либерализм. Если на рубеже Х1Х-ХХ вв. староверы сдерживали проявление гостеприимства из-за религиозного нежелания оскверняться никакими контактами, то сейчас такая позиция частично изменилась. Раньше в старообрядческой среде имел место обычай уничтожения посуды в случае прикосновения к ней иноверцев, после войны, в связи, скорее всего, с экономическими причинами, данный обычай больше не практикуется. Сегодняшние приверженцы старых обрядов считают, что после использования посуды иноверцами ее необходимо освятить, т. е. окропить святой водой, покадить ладаном, но не уничтожать, как это было традиционно принято.
Наряду с требованием обособления в трапезе / посуде, существует принципиальное отрицание совместной молитвы с официально-православными. Для сохранения бла-
гочестия необходима религиозная автономия. Посещение православных храмов трактуется как отступление от чистоты веры. Но сегодня и в этой сфере заметна некоторая степень межконфессиональной толерантности. Все больше озвучивалось в опросах старообрядцев мнение, что в «никонианские» храмы заходить можно, если в этом есть необходимость (например, заказать службу по умершему родственнику из православных), но молиться в этих храмах нельзя. Православным также не воспрещено заходить в старообрядческий храм, но следует выполнять обязательные требования старообрядцев: просто стоять, слушать, а креститься и кланяться, т. е. совершать какие-либо культовые действия, категорически запрещается. При этом старообрядцы требуют соблюдения норм в одежде: обязательный платок и платье для женщин, что можно расценить как требование уважения к их дому, соблюдение внешнего устава, при этом категорически запрещено демонстрировать внутреннюю общность с ними в молитве или песнопении, или совершении крестного знамения.
В среде старообрядцев края сохраняется правило восстановления благочестия после контактов с официально православным народонаселением. В результате общей молитвы или трапезы / посуды, а также других видов контакта, необходимо принять особую молитву от «замирщения», «рассовететься» (по терминологии местных староверов), замолить грехи за данный контакт. Данная практика выражается в храмовой молитве перед каждым богослужением и известна как «сед-мипоклонный начал» или «седмица». В результате согрешивший (осквернившийся в процессе контакта с иноверцем) очищается и примиряется с сообществом верующих.
Терминологический аппарат белгородских старообрядцев, касающийся взаимоотношений с официально православными, представляет немалый интерес для исследователей. Термин «советные», зафиксированный в Белгородском крае, означает «сторонники официального православия» и имеет местную традицию использования. В других регионах при характеристике старообрядцами сторонников РПЦ используются такие термины, как «никониане», «новообрядцы» и др. Предположительно, термин «советные» происходит от слов «совет», «советоваться»,
«общаться» и имеет свои корни в Псалтири. В отношениях с православными староверы указывают на 1-й псалом 1-й кафизмы «Блажен муж», в котором дано нравственнобытовое правило «не ходить на совет нечестивых» (Пс. 1:1). «Совет нечестивых» старообрядцы отождествляют с еретическим сообществом, а по сути, с православными, которые являются для них «еретиками», «нечестивыми», «нечистыми», отсюда термин «советные» получает такую негативную окраску. Также можно предположить, что слово «советные» в каком-то смысле связано с понятием «светские» т. е. «мирские», поскольку во многих регионах компактного проживания старообрядцев термин «мирские» часто используется для характеристики представителей официального православия.
От слова «советные» у старообрядцев образованы такие понятия, как «насоветить», «рассовететься». Здесь старообрядцы демонстрируют боязнь потерять духовно-ритуальную чистоту в результате контакта-совета с «нечестивыми». «Насоветить» - значит наполнить еретическим содержанием, т. е. осквернить, свою душу. «Рассоветиться» - имеется ввиду процесс восстановления духовной чистоты после общения с «еретиками». Термин «сообщеенные» используется в отношении самих староверов и означает потерю конфессиональной чистоты в результате контактов с «советными». Таким образом, мы видим два близких в семантическом аспекте и противоположных в использовании понятия: советные и сообщенные. И совет, и общение (общество) имеют единый смысловой корень: они связаны с общиной, коллективом, живущим и принимающим общие решения. При этом совет этимологически означает «наставление», «указание, предложение как поступить, как действовать» [4, т. 2], а общение - связано с понятием общий -«принадлежащий всем или осуществляемый всеми», «одинаково касающийся всех», «целый», «весь» [4, т. 1]. Даже в термине «сообщенные», таким образом, выявлен элемент изоляции через целостность, самодостаточность и универсализм самой старообрядческой организации, тогда как советные - это те, которые живут по указаниям, чужими мнениями, решения принимают в дискуссиях, т. е. не обладают целостным видением, как сообщенные. При этом со-общение - зна-
чит со- прикосновение с нечестивыми и нарушение изначальной целостности (изоляции). Со, как известно, - частица, отвечающая за описание диалоговых отношений, контактов с Другими, и в самом термине явно выражено стремление не допустить эти контакты. Но на практике мы видим другое.
В результате декононизации, секуляризации религиозно-бытового уклада всех слоев общества вышеперечисленные запреты и правила - о несмешивании с лицами, не принадлежащими к старообрядчеству в еде, молитве и т. п., принятые старообрядцами в ранний период их истории, - в своем большинстве сегодня соблюдаются среди жен-щин-староверок и некоторых верующих мужчин (от 60 до 90). То есть женщины и старики являются наиболее консервативным элементом сохранения и трансляции традиционных норм и обычаев, тогда как мужчины среднего возраста и молодежь значительно лояльнее и по отношению к собственному поведению (не все носят бороду, некоторые курят), и по отношению к советным.
Как известно, сохранение традиционной культурной системы (обрядов, обычаев, ритуалов) общества, зависит от воспитания и образования его членов. С 1920-х гг. старообрядцы были вынуждены отдавать своих детей в государственную школу, где они получали атеистическое образование и воспитание. Следовательно, удержать молодежь в рамках традиционной культуры и религиозных предписаний (носить крестик, молиться перед едой, не брить бороду, посещать храм, не объединяться с разноверными и т. п.) стало проблематично, иногда практически неосуществимо. В этой связи можно констатировать нарушение религиозно-культурной преемственности поколений. Старообрядцы, проживающие на территории Белгородского края, утратили ряд черт традиционной бытовой культуры, потеряли присущую изначально неконтактность и вынуждено оказались в ситуации выбора форм и способов диалога с нерелигиозным и православным населением.
Частичное преодоление дистанции между старообрядцами и православными началось благодаря эпохе тотального атеизма советской истории. Уничтожение религии как таковой, закрытие православных и староверческих культовых зданий привело к большей
веротерпимости внутри общин. В богоборческое время, когда немалая часть русского общества отошла от религиозных идеалов, сохранение христианской традиции в любой форме, даже если она не совпадала с вероисповедальной принадлежностью, было желательным для верующих людей. В этот период на исследуемой территории зафиксированы некоторые контакты верующих старообрядцев с православными. Подобные контакты в основном строились на обмене религиозной информацией, литературой вероучительного (т. к. догматические истины православия и старообрядчества идентичны) и духовно-нравственного содержания. Можно предположить, что общий враг объединяет сильнее всего. Перед угрозой полного уничтожения верующие, до сель непримиримые, «объединяются» и неожиданно обнаруживают «общее» в своих верованиях. Трудно сказать, для кого эти контакты были более выгодны: для православных или старообрядцев. Ведь лживая идеология советского периода зачастую, искореняя православие, заигрывала со старообрядцами и сохраняла старообрядческие храмы, в то время как тотально разрушала православные. В селе Кошлаково на протяжении всего антирелигиозного периода функционировал храм в честь свт. Николая Чудотворца.
Важным аспектом взаимодействия старообрядцев с официально-православными стали конфессионально-смешанные браки. Старообрядцы всегда стремились к сохранению конфессиональной эндогамии. Главное условие вступления в брак - принадлежность одной вере, православию старого образца, -было незыблемо для традиционных общин. По словам информантов, раньше в связи с заключением брака с «советными» старообрядца отлучали от церкви. Однако уже в начале XX в. браки с представителями другой конфессиональной группы стали нередким явлением, а в послевоенное время, в связи с ухудшением демографической ситуации старообрядцев, конфессионально-смешанные
брачные союзы значительно участились. В результате чего начало происходить нарушение канонического предписания о несообщении с «еретиками». Для преодоления канонического препятствия при заключении браков с православными старообрядцы настаивали на изменении веры последних. В некоторых ор-
тодоксальных семьях и сегодня свадебной церемонии предшествует обращение православного в старую веру через перекрещивание. Но в основном подобные семьи в исследуемом регионе являются межконфессио-нальными. Современные старообрядцы - люди среднего возраста и молодежь, в особенности не находящиеся под влиянием старшего поколения - основных носителей религиозной и культурно-бытовой традиции, - практически утратили брачные каноны и бытовые устои изоляционизма. В свою очередь старшее поколение старообрядцев, стремясь к самосохранению основ своей традиционной культуры, стараются избегать прямых контактов с официально-православными, дезориентируя новое поколение в плане разноверного брака, внося идею непримиримости на фоне уже фактически свершившегося диалога -контакта с православными.
Но даже в рамках религиозно-смешанных свадебных контактов ярко демонстрирует конфессиональную дистанционирован-ность старообрядцев такой традиционный обычай, как свадебный пир. Обязательно выполнение требования раздельной трапезы / посуды: за столом гостей из православных отделяют от старообрядцев тем, что сажают на край стола, противоположный тому, где сидят старообрядцы. Сами православные адекватно реагируют на подобную клиширо-ванность, уважая особенности религиозных воззрений старообрядцев. Лояльность и веротерпимость православных связана не с особенностями вероисповедания, а с достаточно формализованным их отношением к обрядовой стороне веры, чаще сего связанной с феноменом формальной религиозности в целом.
Еще одним немаловажным моментом взаимодействия староверов и православных выступают дети, появившиеся в результате смешанных браков. Общение в рамках семейно-родственного социума, с одной стороны, предполагает некоторое нарушение конфессиональных границ, с другой - рассчитывает на выполнение религиозно-бытовых предписаний более «сильной» веры. Совершенно очевидно, что сильнее старообрядческие традиции и, соответственно, вера.
В первой трети XX в. нарушение культурно-конфессиональной изоляции проявляется уже в контексте родильно-обрядовой
сферы человеческой жизни. Выполняющая функцию акушерки бабка-повитуха часто была нестарообрядческого исповедания. На территории края засвидетельствовано много случаев, когда в старообрядческие дома приглашалась бабка-повитуха из православных. Кроме нарушения конфессиональной изоляции, данная практика вносила в старообрядческую родильную обрядность элементы православной культурной традиции. Некоторая степень межрелигиозного компромисса наблюдается в похоронно-поминальных обрядах. Уже в начале прошлого века стало возможным совместное присутствие старообрядцев и православных на панихиде, отпевании, даже участие в поминальной трапезе в домах соседей, родственников не своего вероисповедания. Но при этом запретительные нормы, касающиеся общей молитвы, посуды, продолжают действовать и в этом случае. Если еще в середине XX столетия при участии в коллективной поминальной трапезе для православных и староверов приготавливалось или два стола, или они ели на разных сторонах стола, то в настоящее время все едят за одним столом, но из разной посуды. Существует «незамирщенная» посуда специально для поминальных обедов, ее не подают для православных, а также для «сообщенных» - староверов, контактирующих с иноверцами.
Исследование феномена старообрядчества отдельно взятого региона как колоритного отражения многообразия российского старообрядчества, в целом, позволяет сделать следующие выводы. В современной ситуации нарастания эпохи бездуховной технокультуры, с одной стороны, а также в связи с утратой обществом национального самосознания, духовных традиций в советско-атеистический период - с другой, старообрядчество естественным образом оказалось вовлечено в социокультурное диалоговое пространство с православными. В новых условиях XXI в. наблюдается неполное дистанционирование старообрядчества по отношению к сторонникам официального православия. Религиозно-бытовые запреты и ограничения (трапеза, посуда, общая молитва) уже не носят абсолютный характер, видно отсутствие прежней религиозно-идеологической конфронтации с официально-православными. Такие социально-культурные явления, как межконфессио-
нальные браки, родильная практика, свадебные обряды, похоронно-поминальная обрядность, напрямую или поверхностно связанные с коммуникативными процессами, вносят в самобытную культуру староверов технологии, образцы поведения другой культуры. Этот процесс с полным основанием можно определить как диалог. Позитивный ответ на вызов истории, обрекшей религию на умирание, мы находим в феномене старообрядчества, не только сумевшего сохранить многие традиционные формы своего жизненного цикла, но и чистоту религиозных помыслов и веры. Диалог разных конфессий, поддерживающих друг друга и в то же время осознающих свою самобытность, стал возможен за счет духовно-нравственного перевеса одной из сторон, в данном случае старообрядцев, являющихся неким религиозным паттерном для современных людей, в т. ч. и православных, в большей степени лишь формально относящихся к таковым.
1. Преподобный Иосиф Волоцкий. Просветитель. М., 1993. С. 319.
2. Духовная литература староверов Востока России XVШ-XX вв. / отв. ред. Н.Н. Покровский. Новосибирск, 2005. С. 455.
3. Государственный архив Белгородской области. Обзор Курской губернии за 1904 г. С. 48-49.
4. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1994. Т. 1. С. 589; Т. 2. С. 184.
Поступила в редакцию 21.02.2008 г.
Klimova S.M., Khiryanova L.V. The Old Belief: isolation and dialogue of cultures. On the basis of the results of field research conducted by the author in the territory of Belgorod region, the specificity of dialogue between the Old Believers and official Orthodox people in new historical conditions is shown. The interrelation between the Old Believers and official Orthodox population in the territory considered allow analyzing the degree of preservation of the Old Believers’ culture and discovering the influence of modernization on this culture.
Key words: Belgorod Old Believers, interrelation between the Old Believers and the Orthodox population, dialogue, official orthodoxy, supporters of the old rites.
