CC BY
72
УДК 340:378(57.22)(091)
СТАНОВЛЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ИРКУТСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ: ВРЕМЯГ СОБЫТИЯ, ЛЮДИ
Окончание (начало см.: Сибирский юридический вестник. 2008. № 1)
© Казарин В. Н., 2008
Вопросы истории отраслевых наук изучены недостаточно. В статье предпринята попытка систематизировать и ввести в научный оборот мало известные материалы, свидетельствующие об основных этапах развития теории доказательств учеными-иркутянами. Автор показывает истоки и генезис иркутской правовой школы гражданских процессуалистов по таким фундаментальным вопросам, как понятие и методология судебного доказывания. Статья охватывает научные исследования, проведенные в 1970—1990-е гг.
Ключевые слова: Иркутская цивилистическая процессуальная школа; развитие теории доказательств; исследования, проведенные в 1970—1990-е гг.
Статья третья
После падения режима Колчака наступил новый период в истории второго университета Сибири. Период, ознаменовавшийся радикальными изменениями, затронувшими профессорско-преподавательский состав, изменение содержания учебного процесса, структуру факультетов, радикальное изменение социального состава студенчества. Все это происходило на фоне стремительно разворачивавшихся политических событий. Вооруженные силы Политцентра, повстанцы и освобожденные политические заключенные уже 4 января 1920 г. начали разоружение оставшихся в Иркутске колчаковских частей и арестовали находившихся в городе министров прежнего правительства. В этот же день управляющий губернией А. П. Церерин сложил свои полномочия. А на следующий день председатель Политцентра Ф. Ф. Федорович заявил о переходе власти в руки Полит-центра. Эти события отразились и на положении в Иркутском университете. Ректор университета, профессор М. М. Рубинштейн 1 февраля 1920 г. на совете старост университета отказался от должности. Исполнять обязанности ректора стал профессор-юрист
В. П. Доманжо. В марте 1920 г. начались осязаемые перемены в университете: совет университета принял решение об открытии рабочего факультета. А в мае юридический и историко-филологический факультеты были реорганизованы в гуманитарный факультет с шестью отделениями: экономическим, общественно-правовым, историческим, философско-педагогическим, филологическим и восточным. Первым советским ректором ИГУ стал профессор, доктор медицины Николай Дмитриевич Бушмакин [1].
В целом необходимо отметить, что в первые годы Советской власти на высшую школу, в том числе на юридические факультеты, не обращали особого внимания. Факультеты продолжали пополняться студентами из тех же социальных слоев, что и до революции. Однако основы реформы высшего образования в советской России были заложены уже в 1918 г. Заместитель народного комиссара просвещения РСФСР Михаил Николаевич Покровский в статье «Реформа высшей школы», опубликованной в общественно-политическом, педагогическом и научном журнале «Народное просвещение» в 1918 г., отмечал, что Наркомпрос в университетской реформе ставит «тройную задачу». Во-первых, демократизировать науку, «ныне составляющую монополию небольшой кучки дипломированных ученых». Во-вторых, демократизировать знание, что означало, в числе прочего, создание истинно демократической рабочекрестьянской интеллигенции. В-третьих, «демократизировать просвещение» [2]. Положения эти постепенно претворялись в жизнь, существенно меняя облик прежней, дореволюционной высшей школы.
Но положение стало меняться с открытия рабочих факультетов в 1919—1920 гг. и, особенно, с осени 1921 г., когда был установлен принцип классового начала при приеме в вузы. Большевистское руководство стал беспокоить социальный состав студенчества советских вузов. Традиционно в высшие учебные заведения поступали преимущественно дети из интеллигентских семей. Большевики решили покончить с этой практикой. Одной из целей создания рабочих факультетов являлось облегчение доступа в вузы детей рабочих и крестьян. Но «пролетаризация» студенчества призвана была косвенным образом
повлиять и на профессуру. По выражению американского профессора Тимоти О‘Коннора, происходило «своеобразное интеллектуальное опыление». Если в 1919—1921 гг. достижения рабфаков были довольно скромными, то к середине и в конце 20-х гг. на их долю по стране приходилось от 20 до 30 % всех поступивших в вузы, а к середине 30-х гг. эта доля выросла до 40—60 % [3].
Если в годы гражданской войны действовали прежние учебные программы и планы, на основании которых происходило преподавание, то позднее положение также существенно изменилось. В 1920—1921 гг. были упразднены историко-филологические и юридические факультеты и взамен них созданы факультеты общественных наук (ФОНы). В «Положении о факультете общественных наук», утвержденном народным комиссариатом по просвещению 3 марта
1919 г. за подписью М. Н. Покровского отмечалось, что все студенты ФОНа, независимо от дальнейшей специализации, изучают в течение первых двух лет цикл общих предметов, которые «дают им общее социологическое образование». Со второго года ведется преподавание, имеющее целью заложить необходимые основы будущей специализации. Начиная с третьего года, факультет делится на три отделения: экономическое, юридико-политическое и историческое. Количество штатных преподавателей ограничивалось: не более 30 по каждому отделению. С марта 1919 г. взамен упраздненных юридических факультетов в государственных университетах РСФСР учреждались ФОНы [4].
Ситуация с созданием новой структуры факультетов в Иркутском университете выглядела следующим образом: весной 1920 г., вскоре после ликвидации режима Колчака, согласно новому положению об ИГУ, юридический и историко-филологический факультеты были объединены в единый гуманитарный факультет. На общественно-правовом отделении, которое, по существу, заменило бывший юрфак, наряду с юридическими дисциплинами большое внимание стали уделять общественным наукам. Такие дисциплины, как история политических учений, история социализма в связи с историей народного хозяйства, история рабочего и крестьянского движения стали относиться к основным предметам. Основные юридические дисциплины (учение о государстве, государственное право, уголовное право, международное право и др.) были сохранены. На всех отделениях читали курсы логики,
психологии, русской истории, основ социологии, науки о народном хозяйстве. Деканом гуманитарного факультета до ноября 1920 г. был профессор В. А. Рязановский, а после него профессор В. П. Доманжо. Гуманитарный факультет в Иркутском университете просуществовал недолго: один год и два месяца [5].
В Иркутском университете ФОН был открыт позднее, чем в европейской России — первого июня 1921 г. Его структура несколько отличалась от указанной в Положении о ФОНе 1919 г. Было организовано три отделения: экономическое, правовое и общественно-педагогическое. Правовое отделение имело два цикла: судебный и административный. Последний, в свою очередь, распадался на два подотдела: общий административный и хозяйственно-административный. На правовом отделении преподавало девять профессоров, три преподавателя и три научных сотрудника. Президиум ФОНа состоял из профессора В. П. Доманжо (декана факультета), профессора К. Н. Миротворцева, студента Вершинина; секретарем факультета стал преподаватель А. Н. Глятстерн. Председателем правового отделения стал профессор Г. Ю. Маннс, секретарем — преподаватель Б. Д. Сперанский [6]. Такая частая реорганизация отрицательно сказывалась на подготовке специалистов в Иркутском университете. Об этом открыто писал профессор Г. Ю. Маннс, бывший, что называется, в центре всех этих перестроек [7]. За три года существования возникший юридический факультет становился то структурным подразделением гуманитарного факультета, то факультета общественных наук.
В учебные планы вводились новые предметы, основанные на марксистском учении: исторический материализм, история социализма, история классовой борьбы, политическая экономия, экономическая политика. На основе общеобразовательных предметов за последующие полтора—два года давалась общая специализация, для чего студенты распределялись по отделениям ФОНа: экономическому, статистическому, правовому, общественно-педагогическому и др. В Иркутском университете в связи с образованием ФОНа была введена «Учебная трудовая повинность» как своеобразное отражение политики «военного коммунизма». На общественно-правовом отделении в октябре
1920 г. был утвержден перечень обязательных экзаменационных предметов. К ним относились: наука о народном хозяйстве,
общая теория права, общее учение о государстве, история русского права, сравнительное государственное право, наука о внутреннем управлении, частное право (общее учение), Конституция РСФСР, сравнительное частное право, наука о преступлении и наказании, история социализма в связи с историей народного хозяйства, сравнительное уголовное право, частное право РСФСР, интернациональное право и политика, право труда и социального обеспечения, право производства, обмена и распределения, судебное право [8].
Произошли изменения в преподавательском составе: значительно поредели ряды дореволюционной профессуры и доцентуры. Однако в Иркутском университете еще преподавали представители прежней, дореволюционной профессуры. Например, сравнительно недолго, а именно с 28 января 1920 г. до 19 сентября 1922 г. в должности профессора кафедры уголовного права факультета общественных наук преподавал Степан Петрович Мокринский, один из известных отечественных специалистов в науке уголовного права. Затем он переехал в Минский университет [9].
В конце 1921/1922 учебного года на факультете общественных наук Иркутского университета преподавали профессора: И. А. Антропов, В. П. Доманжо, Г. Ю. Маннс, К. Н. Миротворцев, С. П. Мокринский; семь преподавателей: Н. Я. Быховский,
А. Н. Гладстерн, К. Г. Каттерфельд, В. С. Ма-нассеин, Б. К. Пашков, С. П. Троцкий-Се-нютович, В. Н. Флоренсов. Кроме того, было шесть лекторов: О. И. Майсель,
Е. С. Нельгин, М. Н. Пинегин, А. И. Ред-ников, К. В. Сперанская, А. Ю. Трубникова, а также шесть ассистентов: И. И. Авчин-ников, З. М. Ган, П. С. Резников, Б. Д. Сперанский, В. М. Цукасов и И. В. Иванов. На правовом отделении ФОНа тогда обучалось 128 студентов на первом курсе, 112 — на втором и 45 — на третьем. При факультете общественных наук было 13 кабинетов: социологии, криминалистики, социально-хозяйственного права, судебного права, кооперации, товароведения, счетоводства, международного права и политики, цивилистики, статистики, экономической географии, политической экономии, востоковедения [10].
В Иркутском университете преподавательский состав фОНа на начало 1922/1923 учебного года выглядел следующим образом. Это одиннадцать профессоров: И. А. Антропов, В. П. Доманжо, Констан-
тин Васильевич Кудряшов, П. П. Маслов, Г. Ю. Маннс, К. Н. Миротворцев,
С. П. Мокринский, Александр Григорьевич Муравьев, М. В. Одинцов, Б. Э. Петри, М. М. Рубинштейн, а также преподаватели Н. Я. Быховский, А. Н. Гладстерн, К. Г. Кат-терфельд, В. С. Манассеин, В. К. Пашков, Д. Л. Рейхбаум, С. П. Троцкий-Сенютович,
В. Н. Флоренсов. Необходимо отметить, что преподаватели читали лекции в поддержку семьи безвременно ушедшего первого декана юридического факультета Василия Павловича Доманжо [11].
Профессура Иркутского университета составляла тогда действительно «золотой фонд» интеллектуальной элиты Сибири. С момента основания университета преподавали Моисей Матвеевич Рубинштейн, Бернгард Эдуардович Петри, Клавдий Николаевич Миротворцев, Михаил Васильевич Одинцов, Василий Павлович Доманжо, Герберт Юлианович Маннс, Александр Григорьевич Муравьев, Константин Васильевич Кудряшов (все с октября 1918 г.). С 1920 г. в университете стали преподавать Иван Александрович Антропов, Степан Петрович Мокринский, Петр Павлович Маслов.
На правовом отделении ФОНа в 1921 г. было 12 кафедр. Однако обращает внимание, что количественный состав кафедр был немногочисленным: от одного до шести преподавателей. Например, на кафедрах гражданского судопроизводства и уголовного судопроизводства было по одному профессору и одному ассистенту; на кафедрах гражданского права и права внутреннего управления было по два профессора, по одному преподавателю и одному ассистенту. Самыми крупными были кафедры уголовного права и хозяйственного права. На каждой из них работало по два профессора, два преподавателя и два ассистента. Необходимо отметить, что один и тот же профессор мог замещать несколько кафедр одновременно. Очевидно, будет интересен и полный перечень кафедр правового отделения ФОНа. Это кафедра социологии (учения о развитии общественных форм) в составе одного профессора и одного ассистента; кафедра «Учение о развитии права» — один профессор, один преподаватель и один ассистент; кафедра «Введение в учение о праве» — один профессор и один ассистент; кафедра истории социализма — по одному профессору, преподавателю и ассистенту. Такой же состав имели и кафедры государственного права и международного права. На кафедрах гражданского
права и права внутреннего управления преподавали два профессора и по одному преподавателю и ассистенту. На кафедрах уголовного права и хозяйственного права было по два профессора, два преподавателя и два ассистента на каждой. И, наконец, на кафедре гражданского судопроизводства и кафедре уголовного судопроизводства работало по одному профессору и одному ассистенту. Кроме того, семь предметов шли по разряду «Предметы без кафедр». К ним относились: судебная психология, судебная психопатология, судебная медицина, криминалистика, профессиональное право, история и теория кооперации, статистика [12]. Как видим, на всех без исключения кафедрах было один или два профессора, во многом, как подчеркивалось выше, за счет совмещения.
Учебная нагрузка профессоров правового отделения ФОНа, с учетом вышеуказанных обстоятельств, была весьма напряженной. Профессор Г. Ю. Маннс, к примеру, вел занятия по социологии, общему учению о государстве, уголовному праву РСФСР, криминалистике, уголовной политике, национальному вопросу и национальным движениям, а также спецкурс по уголовному праву. Профессор В. П. Доманжо проводил занятия по гражданскому праву, гражданскому праву РСФСР, развитию права, истории социализма, спецкурсу «Ответственность из деликтов». Профессор И. А. Антропов читал лекционные курсы «Введение в учение о праве», «Структура государственного управления», «Теория и практика кооперации», «Социальное право», «Общее учение о суде», «Учение о суде в РСФСР», «Административная юстиция», «Кооперативное право» и др. Профессор С. П. Мокринский вел занятия по уголовному праву, уголовному праву РСФСР, уголовной политике, судебному праву и др. Преподаватель А. Н. Глад-стерн проводил занятия по конституционному праву, государственному праву РСФСР, предпринимательскому праву, международному публичному праву, международному частному праву, а также спецкурсы по государственному и международному праву [13].
Однако в июне 1922 г. в связи с существенным оттоком квалифицированных кадров из Иркутского университета остро встал вопрос о приглашении новых преподавателей. Вопрос об этом специально рассматривался на правовом отделении ФОНа. Комиссия вышла с ходатайством в правление ФОНа связаться с правлениями Томского, Саратов-
ского, Самарского, Ярославского университетов по вопросу замещения кафедр: социологии, судебного права, статистики, истории социализма, общей теории права, административного права, государственного права, истории хозяйственного быта, политической экономии, финансового права. В октябре 1922 г. на заседании общественно-правовой предметной комиссии заслушивался вопрос о приглашении Александра Филипповича Клейнмана в качестве лектора по кафедре гражданского права РСФСР. А. Ф. Клейн-ман прочитал лекцию на тему «Юридические отношения между родителями и детьми», которая была признана удовлетворительной. Профессор И. А. Антропов дал письменный отзыв о Клейнмане. На основании этого последний был принят в Иркутский университет [14].
Имя А. Ф. Клейнмана известно, наверное, всем отечественным процессуалистам; его книги и статьи до настоящего времени не утратили своего значения. Он родился 12 апреля 1889 г. в Кишиневе в семье мирового судьи. Его отец, юрист по образованию, долгие годы работал мировым судьей. Затем семья переехала в Иркутск, где Александр учился в классической гимназии, изучал древние языки, в том числе и латынь. Профессор М. К. Треушников пишет, что «Александр Филиппович часто на своих лекциях, в сочинениях употреблял латинские термины и фразеологию, а на заседаниях Ученого совета юридического факультета МГУ мог выступать на латинском языке, поскольку в те годы многие члены Ученого совета понимали этот язык». В этой же статье уважаемый автор допускает предположение о том, что в то же время в Иркутском университете работал профессор В. А. Рязанов-ский, «с которым, по всей видимости, А. Ф. Клейнман дружил» [15]. Однако данное предположение не находит подтверждения, поскольку В. А. Рязановский, как уже выше отмечалось, работал в Иркутском университете ранее, до того, как там стал преподавать Ф. А. Клейнман, поэтому встречаться, а тем более дружить они не могли.
Высшее юридическое образование
А. Ф. Клейнман получил в Одессе, успешно окончив в 1910 г. Новороссийский университет. В то время там вели научно-педагогическую деятельность такие известные ученые, как Г. Ф. Шершеневич, Е. В. Васьковский и др. В Иркутском университете, т. е. в городе своего детства А. Ф. Клейнман стал работать с 1922 г. Здесь же были достигнуты и
первые научные результаты. В 1927 г. им была написана большая научная работа «Участие третьих лиц в гражданском процессе», опубликованная в сборнике трудов Иркутского университета. Работа выполнена на огромном материале, там использованы труды Е. Васьковского, Е. Нефедьева, К. Малышева, А. Боровиковского, В. Гордона, Т. Яблочкова, В. Краснокутского и других отечественных и зарубежных авторов.
В дальнейшем более 20 лет Александр Филиппович возглавлял кафедру гражданского процесса в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова. Ученый прожил прекрасную достойную жизнь. Умер в почтенном возрасте 94 лет [16].
Однако далеко не все приглашения получали положительное решение. Например, учитывая сложное положение, сложившееся в связи с существенным оттоком кадров, объединенное заседание правовой и экономической комиссий в августе 1923 г. слушало вопрос о приглашении в Иркутский университет профессора Московского университета Александра Марковича Винавера, бывшего члена партии кадетов, для прочтения курса по истории частного права. В сентябре 1923 г. Правление ИГУ также просило Главпрофобр разрешить приезд профессора Московского университета А. М. Винавера на весенний триместр 1924 г. в Иркутск для чтения лекций курса истории частного права и ведения занятий по этому предмету. Ректор ИГУ, профессор Н. Д. Бушмакин гарантировал выплату полугодового оклада и дорожных расходов за счет университета [17]. Однако точных сведений о том, что известный юрист А. М. Винавер откликнулся на это предложение, нет.
Интересно посмотреть на новую генерацию преподавателей, сменявших уходившую по различным причинам приехавшую в Иркутск дореволюционную профессуру. Значительный интерес представляет личность Матвея Абрамовича Ваксберга, профессионального юриста. В мае 1925 г. на заседании президиума факультета права и местного хозяйства Иркутского университета кандидатура М. А. Ваксберга по отзывам профессоров Г. Ю. Маннса и И. А. Антропова была признана «крайне желательной».
Биография Ваксберга не была похожа на академический путь в науку с поправками на период Гражданской войны, характерный для дореволюционной профессуры. М. А. Вакс-берг родился 24 июля 1889 г. Отец его служил писцом-счетоводом. По одному из поли-
тических процессов, связанных с польским национальным движением, отец был приговорен к долгосрочным каторжным работам, которые отбывал в Забайкалье, на Акатуе. По отбытии каторги отец стал проживать в Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ) и поступил в одну из частных фирм счетоводом.
В Верхнеудинске Матвей окончил городское училище, по окончании которого стал готовиться к поступлению в гимназию. Но, как позднее объяснял сам Ваксберг, поступить ему не удалось «из-за еврейского процента нормы». Приняли его в Читинскую гимназию, но сын бывшего ссыльнокаторжного стал участвовать в ученических социал-демократических кружках, руководимых после отъезда Н. Н. Баранского (Николая Большого) Н. И. Сусловым (Николаем Маленьким). Гимназист Ваксберг принял активное участие в движении учащейся молодежи и общереволюционном движении в Забайкальской области, вылившемся в образование так называемой «Читинской республики». После поражения революции Ваксберг был вынужден скрыться из Читы, и только в 1907 г. экстерном сдал экзамен на аттестат зрелости в учебном заведении Иркутского учебного округа.
В том же 1907 г. он поступил на юридический факультет Томского университета, но через год перевелся в Киев, где и окончил университет с дипломом первой степени в 1911 г. По свидетельству самого Ваксберга, в студенческие годы он был осужден за агитацию и пропаганду к шести месяцам крепости и отсидел в Верхнеудинске в 1910 г.
После окончания университета Ваксберг вновь приехал в Читу, где поступил в присяжную адвокатуру. В революционный 1917-й год энергичный адвокат Ваксберг не может оставаться в стороне от стремительно разворачивающихся событий. Он участвует в работе комитета общественной безопасности, в продовольственной управе, в комитете по введению земства, принимает участие в организации горнорабочих Забайкалья; его избирают в созданное бюро союза горнорабочих. После фактического установления в Забайкалье власти атамана Г. М. Семенова, Ваксберг бежал из Читы. В 1919 г. он проживает в Иркутске, работая в железнодорожном кооперативе, оказывая юридическую помощь профсоюзам, участвует в создании группы политических защитников.
После падения колчаковской власти Ваксберг активно участвует в процессе ликвидации судов прежнего режима и создании
советских судебных учреждений. Затем он снова уезжает в Читу, принимая участие в создании судебных учреждений Дальневосточной республики. В октябре 1922 г. неутомимый М. А. Ваксберг снова приезжает в Иркутск, служит юрисконсультом в местном отделении Центросоюза, читает лекции на рабочих собраниях и в отдельных коллективах по различным вопросам советского права и кооперации. В связи с положением, сложившимся с профессорско-преподавательскими кадрами, Ваксберга пригласили в Иркутский университет для чтения лекций для студентов всех факультетов по дисциплине «Политический строй и социальные задачи РСФСР» и для студентов третьего курса факультета общественных наук по дисциплине «Кооперативное право». Вакс-берг читал также курсы «Государственное право советских республик и СССР», а для студентов первого курса факультета права и местного хозяйства «Общее учение о государстве и государственный строй СССР».
М. А. Ваксберг работал в Иркутском университете до сентября 1927 г. Ввиду отказа доцента кафедры государственного права факультета права и местного хозяйства М. А. Ваксберга прибыть к началу учебного года в Иркутск, правление университета отчислило его от должности доцента. Правда, в дальнейшем, в январе 1928 г. хозправфак ИГУ признал «желательной» кандидатуру М. А. Ваксберга на должность доцента кафедры трудового права. Это решение было поддержано правлением университета. Вакс-берг, к тому времени проживавший в Москве и работавший преподавателем Высшего зоотехнического института (читал курс «Основы государственного и хозяйственного права СССР») дал согласие на свое возвращение в Иркутск [18]. Однако данных, подтверждающих его согласие и возвращение вновь в Иркутский университет, нами не найдено.
Сравнительно небольшой период работал в Иркутском университете Анатолий Николаевич Турунов. На заседании правовой предметной комиссии 22 декабря 1922 г. факультета общественных наук рассматривался вопрос о представлении преподавателя
В. С. Манассеина об избрании профессорского стипендиата А. Н. Турунова исполняющим дела ассистента по кабинету истории права. В обоснование представленной кандидатуры Манассеин указывал, что Ту-рунов был оставлен при Иркутском университете еще в 1920 г., но «вследствие материальной необеспеченности» был лишен до сего времени сдать магистерские экзамены.
Представление было вызвано крайней необходимостью иметь для работы по предстоящему в ближайшее время развертыванию кабинета истории права лицом, имеющим специальную подготовку. Манассеин характеризовал Турунова как человека «весьма талантливого с предельно выраженными научными интересами и наклонностями». Ту-рунов имел несколько интересных работ, посвященных праву монгольских племен, а также истории бурятской народности. Кроме того, Турунов сотрудничал в местном отделе Географического общества, в историческом кружке им. А. П. Щапова. Кандидатуру поддержали профессор И. А. Антропов и преподаватель А. Н. Глятстерн. Итоги голосования были следующие: за — 4, воздержалось — двое. А. Н. Турунов был избран.
Коротко остановимся на некоторых моментах его биографии, имеющих отношение к теме исследования. А. Н. Турунов родился 23 марта 1893 г. в семье конторского служащего на Успенском прииске Ленской золотопромышленной компании. Семилетним мальчиком его привезли в Иркутск, где родные имели постоянное местожительство: его дед некогда был иркутским купцом. В десятилетнем возрасте он поступил в гимназию, которую окончил в 1913 г. Осенью 1913 г. поступил учиться на юридический факультет Петербургского университета, на котором в течение четырех лет прослушал полный курс. Но, как отмечено в автобиографии, «держать государственные испытания в Петроградском университете не пришлось» по причине революционных событий 1917 г. Турунов вынужден был отправиться в Томск, где продолжил учебу под руководством профессора Н. Я. Новомбергского. Предмет его специальных исследований — административное управление Сибирью до реформ М. М. Сперанского. Однако события Гражданской войны изменили планы начинающего ученого, и ему пришлось оставить занятия в университете и возвратиться в Иркутск. Вскоре он вынужден был уехать в Забайкалье, где прожил полгода в кочевьях бурят-монголов, изучая обычное право забайкальских бурят и собирая материалы по истории хоринцев.
Весной 1919 г. Турунов возвратился в Томск, получил диплом первой степени и предложение остаться в Томском университете для дальнейшей научной работы. Темой его дипломной работы явилась история Сибирского приказа, основные материалы для которой были собраны еще в Петрограде.
Но планы продолжения научной работой были прерваны призванием в колчаковскую армию; Турунов уехал на западный (Уральский) фронт, откуда возвратился осенью того же года. Решением Совета юридического факультета Томского университета в сентябре 1919 г. А. Н. Турунова оставили при кафедре истории русского права. Однако Ту-рунов вновь оказался в Иркутске, где и обратился на юридический факультет университета о прикомандировании его для дальнейших занятий. Вместе с профессором Ц. Жамцарано он опубликовал большую работу «Обозрение памятников писаного права монгольских племен», опубликованную в сборнике трудов профессоров и преподавателей Иркутского университета в 1921 г.
Судьба сложилась так, что А. Н. Турунов проработал в Иркутском университете недолго. В мае 1923 г. он обратился в президиум факультета общественных профессий с ходатайством о разрешении командировки в Москву для работы под руководством профессора Филиппова, а также для работы в московских архивах для завершения задуманных научных исследований. Командировка была предоставлена до начала нового учебного года. Но к его началу А. Н. Турунов не возвратился в Иркутск. Решением президиума ФОНа он был отчислен от должности ассистента в связи с неявкой из командировки [19].
Особо следует остановиться на преподавателях факультета права и местного хозяйства, первых выпускниках-юристах Иркутского университета. Среди них выделяется Сергей Владимирович Шостакович, человек, сделавший неоценимо много для становления в Иркутском университете юридического и исторического образования.
С. В. Шостакович родился 4 июля 1902 г. в Иркутске в семье потомков ссыльных польских революционеров. В 1919 г. окончив с золотой медалью гимназию, он поступил на восточное отделение внешних сношений факультета общественных наук Иркутского университета, а затем на факультет права и местного хозяйства ИГУ. В 1925 г. он получил специальность востоковеда-ки-таиста, а годом позже специальность юриста по международному и хозяйственному праву. В 1920-е гг. Сергей Владимирович издал несколько научных работ. Среди них «Политический строй и международно-правовое положение Танну-Тувы в прошлом и настоящем» (Иркутск, 1929).
Несомненный интерес для современного читателя будет представлять учебный план
правового отделения факультета общественных наук в 1922/1923 учебном году. Обучение, состоявшее из теоретических и практических курсов, делилось на триместры, которых было девять. В перечень учебных дисциплин входили: введение в учение о праве, учение о развитии древнего права, история Х1Х—ХХ вв., история социализма, политическая экономия, социология, логика, общее учение о государстве, учение о развитии русского права, история мировоззрений, конституционное право, статистика, история русского права, толкование о применении норм права, государственное право РСФСР, международное публичное право, гражданское право буржуазных государств, наука о финансах, церковь и государство, общее учение об уголовном праве, уголовная этиология, исторический материализм, общая психология.
Происходили изменения в содержании и методике учебного процесса. Новое студенчество проявило отрицательное отношение к лекционной форме занятий. Здесь сказывалось как недоверие рабоче-крестьянской части студенчества к прежним профессорам и доцентам, ассоциируемым со старой властью, что подогревалось печатной и устной агитацией, так и некоторое отражение революционной эпохи, когда хотелось все делать самим, а не пассивно воспринимать информацию. Гораздо шире стали практиковаться семинарские занятия, состоящие, главным образом, в разрешении казусов из области уголовного и гражданского права. Такая методика существовала в России еще в начале ХХ в. Но участие студентов в практических занятиях не являлось обязательным, посещаемость оставалась низкой. На учебном процессе отрицательно сказывалось отсутствие новых учебников и учебных пособий. Недостаток знаний, полученных в вузах, не могла компенсировать и производственная практика.
Не случайно поэтому, что уже с 1923 г. стал обсуждаться вопрос о целесообразности дальнейшего существования ФОНов. Переход страны к новой экономической политике, вызвавший возрождение рыночного обмена, развитие финансовой и банковской системы, усложнение в деятельности судов, возвращение адвокатуры и прокуратуры, следственного аппарата и нотариата и др. потребовал существенного улучшения в подготовке юристов и экономистов. Специальных знаний, получаемых за полтора—два года, становилось явно недостаточно. Уже в 1924 г. было принято решение о ликвидации
ФОНов. Но фактическая их ликвидация была закончена к лету 1926 г.
Вместо правовых отделений ФОНов были созданы факультеты советского права с четырехлетним сроком обучения. Первый такой факультет был открыт в Первом Московском университете. Без перебоев произошло превращение правовых отделений ФОНов в факультеты права и хозяйства в Иркутском и Саратовском университетах. Весной 1927 г. на факультете права и местного хозяйства преподавало пять профессоров, девять доцентов, четыре преподавателя и девять ассистентов. Через год картина несколько изменилась: работало уже шесть профессоров (из доцентов в профессора был переведен Б. Д. Сперанский), а четыре преподавателя стали доцентами, которых стало 12. На два человека увеличилось количество ассистентов [20].
Были пересмотрены и учебные планы. На первых-вторых курсах сохранились дисциплины социально-политического цикла, имевшие марксистскую основу. Это исторический материализм, история ВКП(б) и ленинизма, экономическая политика, история классовой борьбы. Изучали также статистику и иностранные языки. Из юридических дисциплин на первом курсе изучали только «Основы советской Конституции в связи с марксистским учением о праве и государстве».
Одной из основных дисциплин становилось хозяйственное право. Его изучали в течение двух лет, на втором и третьем курсах, на лекциях и семинарах. Второй по значению дисциплиной признавалось уголовное право. В Иркутском университете и на судебном отделении в Московском университете семинарские занятия по уголовному праву проводились в течение двух лет. Общими дисциплинами для всех правовых отделений становились земельное право, международное право, публичное право, административное право, финансовое право, брачно-семейное право, кооперативное право, судоустройство, гражданский процесс и уголовный процесс, а также профдвижение [21]. Таким образом, после ликвидации ФОНов в юридическом образовании в целом произошли положительные изменения, улучшилось качество подготовки специалистов.
Рассмотрим подробнее политическое и идеологическое влияние новой власти в Иркутском университете и, особенно, в юридическом образовании в его стенах, после краха колчаковского режима и восстановления советской власти в Восточной Сибири. Ана-
лиз архивных документов свидетельствует о том, что вмешательство новой власти в университетскую жизнь происходило постепенно и поэтапно. Но общий алгоритм прослеживается ощутимо: реальное влияние властных структур на кадровый состав факультетов, социальный состав студенчества, содержание учебных программ неуклонно возрастало, а роль университетского самоуправления заметно уменьшалась.
Непосредственным каналом влияния на положение дел в университете стал рабочий факультет (рабфак). В мае 1921 г. президиум Иркутского губернского комитета (губко-ма) РКП(б) специально рассматривал вопрос «О рабочем факультете», признав, что «необходимо немедленно произвести радикальную чистку среди слушателей рабфака», для чего отделу народного образования было предложено создать комиссию, имеющую задачей пересмотреть как состав рабфака, так и прием на новый курс. В 1922 г. была создана другая комиссия по обследованию рабфака. В докладе комиссии, отчитывавшейся на заседании президиума губкома РКП(б) в августе 1922 г., заострялось внимание на том, что учебное дело поставлено плохо, поскольку марксистов-педагогов почти нет, а изучаемые предметы «носят очень слабый элемент марксизма». Комиссия признала необходимым уволить 12 преподавателей. Губком поручил агитационно-пропагандистскому отделу (агитпропу) выдвинуть инструктора для общего руководства политико-просветительной работой среди студентов рабфака и ввести его в президиум рабфака с правом совещательного голоса [22].
Осенью 1921 г. Иркутский губком уже настолько влиял на ситуацию в университете, что своим решением отменил намечавшуюся там дискуссию на тему «Интеллигенция и русская революция», признав ее несвоевременной. Фракции РКП(б) в университете было вынесено порицание как за несвоевременность, так и за то, что она была инициирована без ведома губкома РКП(б) [23]. Факт весьма примечательный и значимый в системе мер, направленных на понимание профессорско-преподавательским составом университета влияния губкома на изменение своего положения. А в октябре 1922 г. влияние губкома было закреплено организационно: были установлены ставки четырем секретарям партийных ячеек высших учебных заведений Иркутска. В октябре же 1922 г. деканы факультетов университета не только избирались на ученых сове-
тах, но и по представлению агитпропа уже утверждались на заседании Иркутского губ-кома РКП(б). Деканом педагогического факультета был утвержден бывший ректор университета профессор М. М. Рубинштейн, а деканом факультета общественных наук — профессор Г. Ю. Маннс; заместителем последнего стал лектор Константинов [24].
В дальнейшем состав правления университета и деканатов утверждался на заседании бюро губкома партии. В апреле 1926 г. Иркутский губком ВКП(б) рекомендовал провести в состав правления ИГУ профессоров Н. Д. Бушмакина и К. Н. Миротворцева, а от студентов — Галкина. В деканат факультета права и местного хозяйства — профессоров Г. Ю. Маннса и К. Н. Миротворцева; от студентов — Фелистовича [25]. После отъезда профессора Г. Ю. Маннса деканом факультета права и мастного хозяйства стал доцент кафедры политической экономии
С. Е. Розенберг. Немалую роль в его назначении на эту должность сыграли партийные органы. Данных о Розенберге очень мало. Однако обращает внимание один примечательный документ. В апреле 1928 г. в Правление ИГУ из народного комиссариата просвещения РСФСР поступило уведомление о том, что «в отношении кандидатуры С. Е. Розенберга на должность профессора по кафедре политической экономии постановлено: считать представленный материал недостаточным для решения об утверждении Розенберга в должности профессора» [26].
Необходимо отметить ту позитивную роль, которую сыграл Иркутский губком РКП(б) в условиях постоянных реорганизаций высшей школы того периода, зачастую поспешных и неоправданных, в отстаивании принципиальных интересов университета. В январе 1922 г. губком РКП(б), рассматривая постановление народного комиссариата просвещения (наркомпроса) РСФСР о закрытии трех факультетов ИГУ, в том числе и факультета общественных наук, принял решение о ходатайстве перед НКП об оставлении в Иркутском университете этих факультетов как важных и необходимых в условиях Восточной Сибири. В декабре 1922 г. губком поддержал ходатайство партийной ячейки университета об оставлении в университетской учебной программе кооперативного цикла «ввиду тенденции центра закрыть его». В январе 1924 г. было принято соответствующее решение сохранить факультет общественных наук, как имеющий общесибирское значение, в то же время об-
ратившись в Сиббюро ЦК РКП(б) с просьбой усилить преподавательский состав ФОНа «коммунистическими силами» [27].
Одновременно неуклонно возрастал контроль над преподаванием учебных дисциплин, в первую очередь общественно-политических. В феврале 1923 г. Иркутский губ-ком РКП(б) на своем заседании рассмотрел вопрос «Об обеспечении лекторами коммунистами и марксистами общественно-экономических дисциплин в Иргосуне», закрепив конкретных преподавателей по отдельным дисциплинам. Кстати, на этом заседании губком отдельно отметил, что возражений по привлечению к чтению лекций по курсу Конституция РСФСР «т. Ваксберга» нет. В октябре 1923 г. президиум губкома РКП(б) принял решение «просить Сиббюро ЦК прислать в ИГУ двух преподавателей коммунистов» [28]. Другой стороной такой кадровой политики было решительное освобождение от тех преподавателей, которые были тесно связаны с прежней властью. Во исполнение специального циркуляра Государственного Политического Управления (ГПУ) РСФСР об освобождении университетов от бывших белых офицеров президиум Иркутского губ-кома РКП(б) в январе 1923 г. создал соответствующую комиссию, в которую вошли представители от губкома, губГПУ, губернского отдела народного образования. А в марте 1923 г. губком принял предложение ГПУ об увольнении в короткий срок из вуза всех бывших белых офицеров. О резком ужесточении власти по отношению к университетским профессорам, активно проявившим себя при прежнем политическом режиме, свидетельствует решение президиума Иркутского губкома «О выезде за границу профессора Рубинштейна». В отношении первого ректора Иркутского университета, одного из его основателей было принято следующее решение: выезд его в Москву был разрешен, но выезд за границу был признан невозможным, поскольку М. М. Рубинштейн был охарактеризован как «контрреволюционный элемент» [29].
Рубеж 1920—1930-х гг. — во многом переломный период для Советского государства. Весьма ощутимо это сказалось и на развитии высшей школы. Иркутский университет здесь не стал исключением. Выше уже говорилось о курсе на «пролетаризацию» высшей школы. В конце 1920-х гг. был взят жесткий курс на смену поколений профессорско-преподавательского состава. Речь, конечно же, шла не только о замене препо-
давателей по возрастным характеристикам. Преподаватели прежней формации, с дореволюционной теоретико-методологической подготовкой и профессиональными знаниями, должны были заменяться новыми. Какими? Об этом есть много свидетельств. Привлечем лишь один, но весьма показательный — инструкцию «О работе с выдвиженцами» в ИГУ в 1929—1930 гг. В качестве основной цели выдвиженчества предусматривалась подготовка кадров научных работников из числа «наиболее ценных в научно-академическом и общественно-идеологическом отношении студентов и принадлежащих к рабоче-крестьянской среде». В качестве исключения допускались и представители других социальных групп, но при проверке их «с общественно-политической и идеологической стороны». Одновременно с работой по избранной специальности выдвиженец был обязан прорабатывать вопросы марксистской методологии, а также изучать один из иностранных языков в «пределах свободного чтения научных текстов по специальности к концу выдвиженческой работы».
В инструкции на заблаговременную работу с выдвиженцами указывалось следующее: при трехлетнем сроке обучения выдвижение студентов должно было проводиться в четвертом семестре, а при четырехлетнем обучении — в пятом семестре. Выдвигать кандидатуры должны были отдельные преподаватели, кафедры, факультетские бюро студенческой научной работы. Кандидатуры утверждались директорами вузов по представлению деканов факультетов. Для каждого выдвиженца должен составляться план и программа работ, рассмотренная кафедрой и утвержденная деканом (заведующим) факультетом. Один раз в семестр выдвиженец должен был отчитываться на заседании кафедры, которая выносила свое заключение. Студенты-выдвиженцы, не выполнившие планы, подлежали отчислению [30]. Как видим, за исключением подбора преподавательских кадров по социальному происхождению и с особым упором на марксистскую методологию, что относилось к определяющим факторам, инструкция предусматривала продуманную планомерную систему подготовки со строгими формами контроля. Серьезное внимание уделялось профессиональной подготовке и знанию иностранного языка. При существенных новых подходах, традиция подготовки кадров, характерная для отечественной высшей школы, не прерывалась.
Но роль партийных органов в функционировании высшей школы в этот период значительно возросла. В конце 20-х гг. ХХ в. партийные органы уже непосредственно контролировали практически все направления работы в Иркутском университете. В феврале 1929 г. Иркутский окружком ВКП(б) создал комиссию, возглавляемую упомянутым ранее И. Вальденом, для подготовки вопроса о состоянии и работе хозяйственно-правового факультета Иргосуна. Одной из причин создания комиссии явилось решение краевого комитета партии об открытии в Новосибирске института народного хозяйства. Появление нового профильного вуза в крупном городе Сибири заставляло по-новому оценить положение дел и перспективы развития факультета права и хозяйства в Иркутском университете.
На рубеже 1920—1930-х гг. произошли серьезные изменения, затронувшие и судьбы юридического образования в Восточной Сибири. В 1928 г. факультет права и местного хозяйства был реорганизован. На базе правового отделения был создан факультет советского строительства, а отделение местного хозяйства преобразовано в экономический факультет. На основании постановления ВЦИК от 20 апреля 1931 г. был образован Сибирский институт советского права. Необходимо отметить, что в тот период он являлся единственным высшим юридическим учебным заведением на востоке страны. Помимо Иркутского университета в 1931 г. решением Президиума ВЦИК факультеты советского строительства и права были выделены в самостоятельные институты также из Московского, Ленинградского, Саратовского и Казанского университетов [31].
Осенью 1931 г. на первый курс Института было принято 56 человек: 21 рабочий, 15 крестьян, 20 служащих. Студенты обучались на двух факультетах: судебно-проку-рорско-следственном, готовящем руководящих работников для правоохранительных органов; и исправительно-трудовом, выпускающем работников исправительно-трудовых учреждений. Примечательно, что на последнем отделении, кроме юридических дисциплин, студенты изучали такие предметы, как производство строительных материалов, организация социалистического предприятия, экономика, теория учета и др. С 1932 г. предполагалось открыть и третье отделение — хозяйственно-правовое, однако это сочли нецелесообразным. Возглавил Сибирский институт советского права Юрий Михайлович Позан.
В 1931/1932 учебном году в Институте было всего шесть кафедр, на которых работало 14 штатных преподавателей и 16 совместителей. Половина из них не имела опыта педагогической работы, поэтому пришлось привлекать практических работников суда и прокуратуры. Несмотря на эти трудности, профессорско-преподавательский состав продолжал научно-исследовательскую работу, изучал практику судебно-прокурорских, исправительно-трудовых и хозяйственных органов Восточно-Сибирского края.
Постановлением Совета Народных Комиссаров РСФСР от 1 августа 1934 г. Сибирский институт был переведен из Иркутска в Свердловск и стал главной базой подготовки юристов для Урала, Сибири, Дальнего Востока и Казахстана [32]. Открывалась новая страница в истории отечественного высшего юридического образования.
В Иркутском университете подготовка юристов была прекращена. В 1949 г. она была возобновлена на историко-филологическом факультете. А в сентябре 1954 г. в Иркутском университете был воссоздан юридический факультет, продолживший традиции своего предшественника. 1918—1931 гг.
Таким образом, 1918—1931 гг. явились наиболее сложным и противоречивым периодом становления юридического образования Восточной Сибири. Его основы были заложены представителями авторитетных известных правовых школ России: Казанского, Томского, Петроградского университетов. Среди них яркие имена, впоследствии прославившие российскую юридическую науку. Именно они заложили основы того высокого уровня преподавания, который всегда отличал классические университеты.
Смена политических режимов и, впоследствии, общественно-политической ситуации в стране, конечно, наложили отпечаток на содержание учебного процесса. Прежние дисциплины заменялись новыми, соответствующими задачам новой политической эпохи. Происходила частая структурная реорганизация, далеко не всегда оправданная. В этих условиях университет выполнял свою основную задачу: подготовку квалифицированных специалистов в области права. Очевидно, что истоки, традиции современного Юридического института Иркутского государственного университета уходят именно туда, в далекие 20-е гг. ХХ в. И
1. Иркутская летопись 1661 — 1940 гг. / сост. Ю. П. Колмаков. Иркутск, 2003. С. 402, 405, 410, 414.
2. Покровский М. Н. Реформа высшей школы // Избр. произведения : в 4 кн. Кн. 4. Лекции, статьи, речи. М., 1967. С. 457.
3. См. : О'Коннор Т. Анатолий Луначарский и советская политика в области культуры: пер. с англ. М., 1992. С. 71-73.
4. ГАИО. Ф. Р-71. Оп. 1. Д. 136. Л. 2.
5. См. : Иркутский государственный университет : сб. ко дню трехлетия существования университета. Иркутск, 1921. С. 28-30.
6. ГАИО. Ф. Р-71. Оп. 1. Д. 139. Л. 4
7. См. : Маннс Г. Социальные науки и факультеты общественных наук // Иркутский государственный университет : сб. ко дню трехлетия существования университета. Иркутск, 1921. С. 14.
8. ГАИО. Ф. Р-71. Оп. 1. Д. 136. Л. 9.
9. Архив ИГУ. Оп. 3. Д. 95. Л. 4.
10. Архив ИГУ. Оп. 5. Д. 6. Л. 10-11.
11. Архив ИГУ. Оп. 1. Д. 28. Л. 1, 6.
12. Архив ИГУ. Оп. 1. Д. 27. Л. 21, 27.
13. ГАИО. Ф. Р-71. Оп. 1. Д. 163. Л. 1-2.
14. Архив ИГУ. Оп. 1. Д. 121. Л. 7, 16.
15. Треушников М. К. Научное и педагогическое наследие А. Ф. Клейнмана // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2004. № 6. С. 130.
16. О А. Ф. Клейнмане см. также: Зубович М. М. Развитие теории доказательств иркутской цивилистической процессуальной школой. Иркутск, 2008.
17. Архив ИГУ. Оп. 3. Д. 136. Л. 1-2.
18. Архив ИГУ. Оп. 3. Д. 56. Л. 2, 1450, 60, 68.
19. Архив ИГУ. Оп. 3. Д. 616. Л. 1, 2, 4, 14, 17.
20. ГАИО. Ф. Р-71. Оп. 1. Д. 265. Л. 1.
21. См. : Исаев М. О высшем юридическом образовании РСФСР // Сов. право : журнал Института советского права. 1927. № 6 (30).
22. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 548. Л. 73; Д. 1013. Л. 20.
23. ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 549. Л. 76.
24. ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1013. Л. 62, 64.
25. ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2551. Л. 78.
26. Архив ИГУ. Оп. 3. Д. 56. Л. 71.
27. ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1012. Л. 10; Д. 1013. Л. 107; Д. 1787. Л. 7.
28. ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1433. Л. 22; Д. 1434. Л. 124.
29. ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1435. Л. 9, 16, 19.
30. Архив ИГУ. Д. 236. СВ. 10.
31. Валеев Д. Х., Фархтдинов Я. Ф. 200 лет науке гражданского процесса в Казанском университете // Арбитражный и гражданский процесс. М., 2004. № 4. С. 47.
32. Свердловский юридический институт. Уральская государственная юридическая академия. Екатеринбург, 2001. С. 4-5.
Formation of Legal Education in Irkutsk State University: Time, Events, People (End)
© Kazarin V., 2008
The issues on branch sciences history are not studied enough. The issue of the article is to systematize and to put into use insufficiently explored materials which are the evidence of the main stages of proof theory development by Irkutsk scientists. The author gives sources and genesis of Irkutsk law school of civil procedurals on such fundamental issues as legal authority notion and methodology. The article covers research studies which had been made in the period from 1970 till 1990.
Key words: Irkutsk procedural school of specialists in civil law; proof theory development; research studies which had been made in the period from 1970 till 1990.
