CC BY
240
ВЕСТНИК i2/20i2
МГСУ_i2/20i2
УДК 72.03 Ю.С. Семенова
ФГБОУ ВПО «МГСУ», ФГОУ ВПО «МГУ им. М.В. Ломоносова»
СТАНОВЛЕНИЕ ОБРАЗА АРХИТЕКТОРА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ЭПОХИ РЕНЕССАНСА (НА ПРИМЕРЕ РАБОТ Л.Б. АЛЬБЕРТИ
«ДЕСЯТЬ КНИГ О ЗОДЧЕСТВЕ» (1485) И Ф. КОЛОННЫ «ГИПНЕРОТОМАХИЯ ПОЛИФИЛА» (1499))
Рассмотрен процесс становления фигуры архитектора от витрувианского uomo universale и архитектора как ученого-теоретика у Л.Б. Альберти до его образа как создателя воображаемого мира в XVII в.
Особое место в статье занимает малоизвестный отечественной традиции роман-трактат конца XV в. «Гипнеротомахия Полифила», авторство которого предположительно приписывается венецианскому монаху Франческо Колонне. Сформировавшийся в русле архитектурной традиции Раннего Возрождения он, в то же время, открывает себя как автор следующих веков. Авторы XVII в. Т. Кампанелла и Дж. Марино обращались к «Гипнеротомахии» как источнику, создавшего образец аллегорического воображаемого мира архитектуры, который наполнен уже не столько проектами или теориями, сколько идеальными образцами и фантазиями зодчего.
Ключевые слова: образ архитектора, fabrica et rationatio (теория и практика), ви-трувианская теория архитектуры, универсальный человек, ренессансное архитектурное мышление, предварительный проект архитектора-ученого, архитектурное созерцание, архитектор-ученый и строитель, трансформация мышления, аллегорический утопичный мир.
Истоки обращения к теме образа архитектора следует искать еще у Марка Витрувия Полиона, в его трактате «Десять книг об архитектуре» («De architectura libri decem» [1]) второй половины I в до н.э. Произведение античного архитектора отвечало запросу времени. Во введении к переводу Ф.А. Петровского [2] (первый перевод античного труда на русский язык с языка подлинника) описываются социальные и политические противоречия рабовладельческой империи того времени [2, с. 8], которые привели к установлению монархического строя при императоре Августе. Архитектура в таких условиях приобретала политические коннотации. «Рим, как центр империи, должен был быть достаточно украшен, чтобы возвеличивать мощь римского владычества и обожествленную особу императора» [2, с. 8], говорится во введении. С другой стороны, необходимо было решать насущные проблемы благоустройства города, связанные с возведением зданий и дорог. Таким образом, отсутствие собственного римского архитектурного стиля, в этой области Рим все еще оставался одной из провинций эллинистического мира, необходимость высокого уровня технических знаний требовали «нового, подытоживающего освоения эллинистической науки и искусства» [2, с. 8], чем и явился трактат об архитектуре Витрувия.
Принципиально важной в науке об архитектуре Витрувий считает связь практики и теории (fabrica et rationatio), которая мыслится неразрывной. Те, кто пытался «набить руку без научной подготовки, не могли добиться признания, соответствующего их трудам; опиравшиеся же только на теоретические рассуждения и научную подготовку преследуют, очевидно, тень, а не сущность» [2, с. 16], говорит античный архитектор. Под практикой Витрувий понимает «постоянное и обдуманное применение опыта для выполнения руками человека работ из любого материала по данному чертежу», в то время как «теория заключается в возможности показать и обосновать исполнение в соответствии с требованиями искусства и целесообразности» [2, с. 16]. «Десять книг об архитектуре» поэтому одновременно представляют собой как практическое руковод-
ство, техническую энциклопедию, так и систему теоретических знаний. Такова формула подлинной архитектуры — соединение теории и практики, из которой и берет свое начало требование энциклопедически, универсально образованного архитектора.
Теме, каким должен быть архитектор, посвящена первая глава первой книги «Образование архитектора». Совершенному художнику, полагает античный теоретик архитектуры, необходимо быть «одаренным и прилежным к науке... грамотным, умелым рисовальщиком, изучить геометрию, всесторонне знать историю, внимательно слушать философов, быть знакомым с музыкой, иметь понятие о медицине, знать постановления юристов и обладать сведениями в астрономии и в небесных законах» [2, с. 16]. Далее Витрувий поочередно обосновывает предъявленные научные требования, заключая, однако, что наука для архитектора и архитектуры в целом являются необходимым, но отнюдь недостаточным условием. Подлинным завершающим критерием совершенства и подлинного мастерства оказывается практика. Знание должно быть обо всем, но не как самоцель, а как инструмент для архитектора. Требование универсально развитой личности является необходимым условием образованного человека, но только применение полученных знаний на практике может служить показателем истинного знатока. «О биении пульса и движении стоп рассуждают и врачи и музыканты; но если понадобится лечить рану или спасти от опасности больного, то за это возьмется не музыкант, а это будет настоящее дело врача» [2, с. 20], приводит пример Витрувий.
Античный автор также не настаивает на абсолютном совершенном знании во всех областях [2, с. 20], напротив, «ввиду обширности предмета» архитекторам разрешается «обладание не высшей, но средней степенью осведомленности в науках» [2, с. 21]. На этом размышления Витрувия об образе архитектора фактически завершаются, уступая место рассуждениям непосредственно об архитектуре.
«Десять книг об архитектуре» не были забыты в эпоху Средневековья [2, с. 10], история хранит сведения о многих средневековых манускриптах — переводах латинского трактата на разные языки. Содержательно, однако, античный труд не оказал значительного влияния на традицию средневекового строительства. Для цеховой и ремесленной архитектуры работа римского архитектора могла представлять не более чем технический интерес [2, с. 10]. Что касается идеи энциклопедичности и научной образованности архитектора, эпоха Средневековья скорее представляет собой отход или замалчивание этой темы. Архитектор оказался фигурой безымянной, памятники архитектуры скорее были связаны с именем заказчика.
Ситуация меняется с наступлением эпохи Ренессанса. Как источник знаний об античности и как автор идеи всесторонне развитой личности, Витрувий оказался настоящей находкой для гуманистов. Художники Возрождения, действительно, хорошо уловили особенности витрувианской теории архитектуры. Ордерная теория, которую римский писатель относил к одному из первых основополагающих принципов построения здания, стала основой для нового архитектурного сознания. Идея связи научного знания с талантом применять его на практике легла в основу архитектурной мысли XV в., архитекторы и художники ориентировались на формулу гуманистического uomo universale. Леон Баттиста Альберти (1404—1472) удачно повторил опыт своего предшественника и воплотил в «Десяти книгах о зодчестве» (1452, впервые опубликовано 1485) [3] идею энциклопедии архитектуры, чем заслужил прозвище «итальянского Витрувия».
После знакомства гуманистической мысли с Витрувием представление об архитектурной деятельности становится иным. «Как и все, что было связано с изучением античного мира, зодчество приблизилось к studia humanitas», пишет Ю.Е. Ревзина [4, с. 9]. А это значило, что наука архитектуры перестает быть делом только зодчих и строителей, но «выходит за пределы цеховой системы, за рамки традиционной ре-
месленной мастерской» [4, с. 9], втягивая в свою сферу скульпторов, живописцев, гуманистов, ювелиров. Рушится специальная корпорация, которая бы объединяла всех архитекторов. На ее месте появлялись гуманистические кружки любителей античности, сообщества коллекционеров и ученых, были и одинокие архитекторы. Архитектор постепенно становится таким «свободным художником», который, в сущности, предоставлен самому себе, собственному выбору. Однако появление всесторонне развитого ренессансного человека, обращает внимание Ю.Е. Ревзина, основывалось не на идеале куртуазного образованного индивида [4, с. 11], который не применяет свои знания на практике и выступает в этом смысле дилетантом, но именно на витрувианской идее uomo universale.
Альберти во многом опирается на учение своего античного предшественника, но, в свою очередь, его собственное появление ознаменовало начало нового этапа в развитии архитектурного стиля и образа архитектора, в частности. В отношении архитектурных и скульптурных штудий Альберти был свойственен ренессансный реализм. Об этом пишет В.Н. Лазарев в работе «Начало Раннего Возрождения в итальянском искусстве» [5]. В главе «Трактаты. Трактаты Альберти» автор обозначает задачу, которую гуманист ставит перед собой как стремление «снабдить художников руководством для нового, реалистического искусства, которое помогло бы им в их работе» [5, с. 494]. Предметом исследования для Н.В. Лазарева, прежде всего, выступают работы «О статуе» (до 1435), «Три книги о живописи» (лат. 1435, ит. 1436) и «Десять книг о зодчестве». Во всех трактатах Альберти звучит призыв постоянно ориентироваться на природу, которая, однако, «в своих единичных проявлениях далеко не всегда достигает совершенства» [5, с. 505], тогда и становится необходимым мастерство художника, который способен «выбирать самое красивое». Без подобного отбора настоящее произведение искусства невозможно. Таким выступает художник в «Трех книгах о живописи».
В «Десяти книгах о зодчестве» Альберти также говорит о принципе «выбора», которым вместе с распределением и размещением руководствуется ум архитектора, благодаря чему здание обретает свое достоинство. В определении роли и места архитектора, однако, на первый план выдвигается функция его как ученого, знатока древности, но не строителя. Иными словами, архитектор должен «выстроить», обдумать здание в чертежах и моделях, но не опускаться до уровня инженера. Согласно позиции Альберти, архитектору следует поступать так, «как люди, занимающиеся науками», которым «рука ремесленника служит [...] лишь орудием» [6, с. 6]. «Выстроить то, что кажется удобным, точно соответствующим цели и затраченным средствам, дело не столько зодчего, сколько строителя» [6, с. 330]. Теории, т.е. предварительному проекту, Альберти отводит большую роль, чем его воплощению на практике. Здание может обсуждаться на уровне чертежей и моделей, но не на стадии их воплощения. Архитектор должен был продумать свой замысел, подробно, не забывая о деталях, изложить его в чертежах, в которых бы не оставалось места для неправильной интерпретации. Он являлся не куртуазным дилетантом, но теоретиком, творцом идей в расчетах и проектах. Именно предварительная концепция, показывающая будущее здание целым, изначально отличали архитектора-ученого от средневекового ремесленника.
В эпоху Средневековья строительная программа описывала проект только «через способ его осуществления» [4, с. 136]. Иными словами, «рисунки и модели служили больше ее (программы) иллюстрацией, чем самостоятельной изобразительной формой, и значительная часть чертежей была рассчитана на разворачивание в процессе строительства», пишет Ю.Е. Ревзина [4, с. 136]. В моделях Раннего Возрождения, которые еще были записью приемов, а не полноценным самостоятельным изображением, было видно, что замысел архитектора уже не так зависел от строительной практики, но «представал архитектору уже завершенным в воображении, в «идее»» [4, с. 135; 7, с. 50]. Поскольку архитектор изначально мыслил здание так, как если бы оно суще-
ствовало в реальности, проект уже полагался самодостаточным и не нуждался в инженере или каменщике. Иначе говоря, чтобы стать произведением архитектуры, проекту отныне не нужно было дожидаться своего воплощения. «Можно было говорить о еще не существующей вилле. Она целиком в деталях уже существовала в реальности воображения» [4, с. 137].
В момент претворения чертежей в реальность часто возникали трудности. Революция в порядке и методе работы архитектора столкнулась с тем, что изобразительные средства часто были еще данью прошлому веку, «были рассчитаны на гораздо более длительную и непосредственную связь со строительством и ... на значительную долю эмпирического поиска», замечает Ю.Е. Ревзина [4, с. 37]. Несмотря на это, ценностью обладал уже сам проект, независимо от того, был ли он воплощен на практике. Подобная демаркация между воображаемым законченным замыслом и реальным его воплощением, не свойственная учению Витрувия, стала, действительно, новой, самобытной чертой ренессансной архитектурной мысли.
Осуществленные Альберти преобразования в методе работы архитектора нашли свое непосредственное отражение в романе-трактате конца XV в. «Гипнеротомахия Полифила», который приписывается венецианскому монаху Франческо Колонне [8]. Анонимность издания сделала авторство на долгое время основной проблемой исследования «Гипнеротомахии». В романе рассказывается история путешествия Полифила, совершенного им во сне. Описанию архитектурных построек, встречающихся на пути героя, Колонна уделяет большое внимание. Вероятно поэтому, на протяжении XVI—XVII вв. не раз предпринимались попытки увидеть в архитектурных созерцаниях героя практический смысл, а в «Гипнеротомахии» пособие по теории архитектуры. Итальянский исследователь второй половины XVIII в. Т. Теманца называет Колонну знатным, ученым архитектором [9, с. 7], свидетельством чему полагает рассуждения героя (Теманца отождествляет героя Полифила с самим Колонной) о том, какими должны быть основания гения архитектора, с чего необходимо начинать обучение архитектуре, каким образом великие мужи прошлого измеряли и украшали свои работы. Последние слова, в свою очередь, являются цитатой из Альберти. Исследователь середины XIX в. В. Марчезе также назовет Колонну тем, кто «наряду с Альберти с Брунеллески принесли Италии соразмеренную с греками и римлянами славу» [10, с. 332]. В тексте итальянского романа нередко можно встретить следы теорий Витрувия и Альберти. Последний даже выдвигался на роль автора «Гипнеротомахии Полифила». Эта позиция принадлежит Л. Лефавр [11].
Колонна с таким вниманием описывает части архитектуры, их пропорции, что неслучайными оказываются стремления некоторых исследователей увидеть в авторе подлинного знатока ухищрений великого искусства. Однако часто в адрес венецианского монаха высказывались упреки в неточности расчетов, а, следовательно, невозможности воспроизвести описанные объекты в реальности. Можно было бы сомневаться в профессионализме Колонны как архитектора, если бы перед ним действительно стояла задача повторить проект Витрувия и создать техническую энциклопедию. Но не предполагал ли ренессансный взгляд на искусство архитектуры, с которым нас знакомит Альберти, самодостаточность существования объекта в теории, в расчетах? Во сне перед Полифилом разворачивается идеальный город или идеальный сад, завершенный в воображении автора. Колонна, во многом повторивший ход мысли Альберти, выступает таким архитектором-теоретиком, для которого первостепенное значение имеют идеальные образцы, а не их осуществление в действительности.
Подтверждением вышесказанному служит сам текст «Гипнеротомахии». Колонна пишет, что «если часть (здания) не сочетается со всем целым, это неправильно. Если убрать порядок и правила, позволит ли это работе выразить соразмерность, изящество и грациозность? Следовательно, причина ошибок, нарушающих гармонию, заключает-
ся в невежестве. Тем не менее, несмотря на то, что совершенство таится в том, чтобы не отступать от правил, умный и старательный архитектор может украсить свою работу добавлениями настолько, насколько сохраняется нетронутой полнота и целостность. Под «полнотой» я имею в виду целое тело постройки, которое было изначально замыс-лено архитектором, его задумка и забота, симметрия архитектора, хорошо изученная и осуществленная без каких-либо украшений, что показывает, если я не ошибаюсь, совершенство таланта, поскольку последующее украшение здания есть дело легкое. Важно распределение частей... Следовательно, ордер и изначальный замысел — суть назначение людей редкого таланта, в то время как многочисленный народ (vulgari) и необразованные люди (idiote comune) могут работать над орнаментами. Поэтому рабочие есть слуги архитектора» [12, с. 57]. Архитектор «должен знать превыше всего, как упорядочить массу и завершить в своей душе (как я сказал прежде) целое здание, но не украшения» [12, с. 60]. Под необразованным народом Колонна имеет в виду рабочих, «которых греки называли «делатели», и для венецианского автора они «суть инструменты архитектора» [12, с. 60].
Интересной аллюзией на учение Альберти также оказывается требование целостности и пропорциональности, о котором говорится в начале приведенной цитаты. Неоднократно Колонна упоминает о необходимости «придать зданию свою гармоничность и согласованность и сделать части соизмеримыми с целым» [12, с. 61], которые есть залог правильности.
Образ архитектора не является предметом специального рассмотрения для Колонны, однако, помимо того, что архитектор не должен опускаться до уровня простого строителя, мы узнаем также, что он непременно «должен быть обучен, хорошо говорить, быть дружелюбным, благосклонным, кротким, спокойным, с хорошим чувством юмора, трудолюбивым, человеком универсального любопытства и неторопливым. Да, я сказал, неторопливым, иначе поспешность приведет его к ошибкам; и этого достаточно» [12, с. 42].
Такими требованиями продолжали определяться миссия и место архитектора в ряду наук и искусств вплоть до XVII в., пока «Город Солнца» Т. Кампанеллы и «Адонис» Джамбаттисты Марино не отразили новую трансформацию уже ренес-сансного архитектурного мышления. Этой теме К.А. Чекалов посвящает отдельное исследование [13]. Изучая архитектурные формы идеального города и здания (у Кампанеллы — круг, у Т. Мора — квадрат), оформление центра города (площадь, на которой располагается храм с резервуаром воды в самом центре), характерные для XVII в., К. А. Чекалов одновременно рассматривает их вместе с предыдущей традицией Ренессанса и Средневековья. Размещение храма в центре города, приводит пример автор, — средневековая черта, от которой Ренессанс стремился избавиться. Но к «те-оцентрическому подходу городской планировки» возвращаются в XVII в. [13]. Храм у Кампанеллы также круглой формы, «имеет отсылающий к античной традиции вид и эзотерический смысл» [13], замечает автор, сразу же вспоминая круглый храм Венеры в «Гипнеротомахии Полифила». Другой фигурой, которую выделяет К. А. Чекалов, оказывается Дж. Марино. Поэма «Адонис» не может не обратить вновь внимание к наследию ренессансной эпохи и не заставить вспомнить «Любовное видение» Дж. Боккаччо (1342—1343) и трактат Колонны. Упоминание творчества венецианского монаха и его роли в культуре XVII в. — достаточно частое явление. «Гипнеротомахия Полифила» выходит в свет на рубеже эпох (1499), и по-настоящему будет осознана уже в XVI— XVII вв.
Тема образа архитектора не случайно не занимает умы Кампанеллы и Марино, как, впрочем, и Колонны. Последний обращается к ней, продолжая витрувианско-альбертианскую традицию, но преодолевает эту связь. Аллегорический мир, который рисуют Колонна, Кампанелла и Марино, изначально идеален и утопичен, он не
нуждается в связи с реальностью, хотя Кампанелла верил в возможность реализации его идей. Для Mарино, напротив, задача состояла лишь в том, чтобы создать нечто само по себе удивительное. Поэма «Адонис» описывает архитектурный образ как «сооружение заведомо нереальное, сугубо виртуальное», пишет К.А. Чекалов [13]. Не чем иным, как воображаемым миром предстает и «Гипнеротомахия Полифила». В путешествиях авторов просто нет места архитектору Витрувия и Альберти, поскольку нет места практике и воплощению в реальность. Формула неразрывной связи теории и практики больше не является ориентиром, что не могло не отразиться на роли и образе архитектора.
Библиографический список
1. Vitruvii. De architectura libri decem. Первое печатное издание Витрувия — 14S4—14S6. Выпустил Поджо Браччолини. Первый русский перевод с французского аналога — Витрувий. Десять книг об архитектуре / пер. Ф. Каржавина, изд. В. Баженовым (1790—1797). 10 кн. 1191 с.
2. Витрувий. Десять книг об архитектуре / пер. Ф.А. Петровского. Т. 1. M. : Изд-во Всес. Академии архитектуры. (Серия «Классики теории архитектуры»). 1936. 331 с. В основу положен текст Крона (Vitruvii, De architecture libri decern, edidit F. Krohn, Lipsiae 1912).
3. Alberti. De re aedificatoria. Флоренция, 14S5. 2 т.
4. РевзинаЮ.Е. Инструментарий проекта. От Альберти до Скамоцци. M., 2003. 176 с.
5. Лазарев В.Н. Начало Раннего Возрождения в итальянском искусстве. M. : Искусство, 1979. Режим доступа: http://bibliotekar.ru/Italia-Vozrozhdenie/index.htm. Дата обращения: 15.09.2012. 510 с.
6. Альберти Л.Б. Десять книг о зодчестве / в пер. В.П. Зубова и фрагмент анонимной биографии в пер. Ф.А. Петровского. В 2 т. M., 1935. Т. 1. 427 с.
7. Панофски Э. Идея. К истории понятия в теориях искусства от античности до классицизма / пер. с нем. Ю.Н. Попова. Спб., 1999. 22S c.
S. Hypnerotomachia Poliphili, ubi humana omnia non nisi somnium esse docet. Francesco ^lonna. Venetiis : Aldus Manutius, Dezember 1499. 266 p.
9. Temanza T. Vite dei piu celebri architetti e scultori veneziani, che fiorirono nel sec.XVI, Venezia. 177S. 252 p.
10. Marchese V., Memorie dei piu insigm.pittori, sciltori e architetti domenicani, I, Firenze, 1S54. S30 p.
11. Lefaivre L. Leon Battista Alberti's "Hypnerotomachia Poliphili". Cambridge (Mass.)-London, 1997. 291 p.
12. Colonna F. Hypnerotomachia Poliphili / A cura di M. Ariani et M. Gabriele. Vol. 1-2. Milano, 199S. Режим доступа: http://www.liberliber.it/libri/c/colonna/index.htm. 4S1 p. Colonna F. Hypnerotomachia Poliphili. The Strife of Love in a Dream / The entire text translated... with an introduction by J. Godwin. New York, 1999. 474 c. Дата обращения: 15.09.2012.
13. Чекалов К.А. Трансформация ренессансного архитектурного мышления в XVII веке («Город Солнца» Т. Кампанеллы и «Адонис» Дж. Ыарино) // Пространство и время воображаемой архитектуры. Синтез искусств и рождение стиля. Царицынский научный вестник. Вып. 7—S. M. : Пробел-2000, 2005. Режим доступа: http://www.natapa.msk.ru/vokrug-frantsuzskoy-literatury-xvii-xviii-vv/transformatsiya-renessansnogo-arhitekturnogo-myshleniya-v-xvii-veke-gorod-solntsa-tkampanelly-i-adonis-dzhmarino.html. Дата обращения: 15.09.2012.
Поступила в редакцию в сентябре 2012 г.
Об авторе: Семенова Юлия Сергеевна — ассистент кафедры философии, ФГБОУ ВПО «Московский государственный строительный университет» (ФГБОУ ВПО «МГСУ»), 129337, г. Ыосква, Ярославское шоссе, д. 26, S(499) 1S3-24-10, [email protected], аспирант философского факультета, ФГАОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова» (ФГОУ ВПО «МГУ им. М.В. Ломоносова»).
Для цитирования: СеменоваЮ.С. Становление образа архитектора в произведениях эпохи Ренессанса (на примере работ Л.Б. Альберти «Десять книг о зодчестве» (14S5) и Ф. Колонны «Гипнеротомахия Полифила» (1499)) // Вестник MTCT 2012. № 12. С. 32—39.
BECTHMK
MI"CY_12/2012
Yu.S. Semenova
FORMATION OF THE IMAGE OF AN ARCHITECT IN THE RENAISSANCE WORKS (EXEMPLIFIED BY THE WORKS OF L.B. ALBERTI "DE RE AEDIFICATORIA" (1485) AND F. COLONNA "HYPNEROTOMACHIA POLIPHILI" (1499))
The author considers the process of development of the architect's personality depicted in Vitruvy's uomo universale and as a scientist-theorist based on the work of L.B. Alberti where his role is the one of the founder of the imaginary world generated in the XVIIth century.
The image of an architect is not static, it is transformable. Each time changes in the architectural mode of thinking, as well as in science, technology and arts, are reflected in his "faces".
The paper represents a comparative analysis of antique, medieval, renaissance architectural consciousness of the XVIIth century. The idea of a universally educated personality (uomo universale), generated by Vitruvy, loses its importance in the Middle Ages.
According to Alberti, the true goal of an architect was reduced to consideration of a plan and to its implementation in detailed drawings. That was already enough to speak about the project as a work of architectural art. In that case implementation of a project in reality became the business of workers rather than architects.
Ideas of Alberti will find their reflection in the almost unknown novel and treatise that dates back to the end of the XVth century. It is entitled "Hypnerotomachia Poliphili'. Its authorship is attributed to Francesco Colonna, a Venetian monk. The model of «the paper architecture» which deals with ideas, rather than their material implementation will be more explicit here. (In spite of the fact, that the concept of the «paper architecture» is related to the name of G. B. Piranesi, architect of the XVIIIth century, the sources of this phenomenon are found in the Age of the Renaissance). Colonna actually cited Alberti, telling him to deal with the plan in his soul, "to always keep its completeness and wholeness", and not to fall to the level of simple builders and make building decorations. However the author of "Hypnerotomachia Poliphili", in his turn, overcomes the architectural tradition of Early Renaissance (brought up by Virtuvy and Alberti), and becomes the author of the next centuries. He develops his allegorical imaginary world filled with ideal samples and the fantasy of an architect, and not with projects or theories. Architectural descriptions of "Hypnerotomachia Poliphili" represent an utopia, developed by such authors of the XVII century as T. Campanella and G. Marino.
Key words: image of an architect, fabrica et rationatio (theory and practice), Vitruvian theory of architecture, uomo universale, renaissance architectural thinking, preliminary design, architect-scientist, architectural contemplation, transformation of renaissance architectural thinking, allegoric utopian world.
References
1. Vitruvy. De architectura libri decem. 2 books, 1191 p.
2. Vitruvy. De architectura libri decem. Vol. 1. Moscow, Vses. akademii arkhitektury publ., 1936, 331 p.
3. Alberti L.B. De re aedificatoria, Firenze, 1485.
4. Revzina Yu.E. Instrumentariy proekta. Ot Alberti do Skamotstsi [Tools of a Project. From Alberti to Scamozzi]. Moscow, 2003, 176 p.
5. Lazarev V.N. Nachalo Rannego Vozrozhdeniya v ital'yanskom iskusstve [Early Renaissance in the Italian Art]. Moscow, Iskusstvo Publ., 1979. 510 p. Available at: http://bibliotekar.ru/Italia-Vozrozhdenie/ index.htm. Date of access: 15.09.2012.
6. Alberti L.B. De re aedificatoria [Ten Books about Architecture]. Moscow, 1935, vol. I, 427 p.
7. Panofski E. Ideya. K istorii ponyatiya v teoriyakh iskusstva ot antichnosti do klassitsizma [Idea. History of the Concept in the Theories of Art from Antiquity to Classicism] St.Petersburg, 1999, 228 p.
8. Francesco Colonna. Hypnerotomachia Poliphili, ubi humana omnia non nisi somnium esse docet. Venetiis, Aldus Manutius, December, 1499, 266 p.
9. Temanza T. Vite dei piu celebri architetti e scultori veneziani, che fiorirono nel sec. XVI. Venezia, 1778, 252 p.
10. Marchese V. Memorie dei piu insigm. pittori, sciltori e architetti domenicani. Firenze, 1854, 830 p.
11. Lefaivre L. Leon Battista Alberti's "Hypnerotomachia Poliphili". Cambridge (Mass.)-London, 1997, 291 p.
12. Colonna F. Hypnerotomachia Poliphili A cura di M. Ariani et M. Gabriele. Vol. 1-2. Milano, 1998, 481 p. Available at: http://www.liberliber.it/libri/c/colonna/index.htm. Date of access: 15.09.2012.
13. Chekalov K.A. Chekalov K.A. Transformatsiya renessansnogo arkhitekturnogo myshleniya v XVII veke («Gorod Solntsa» T. Kampanelly i «Adonis» Dzh. Marino). Prostranstvo i vremya voobrazhae-
moy arkhitektury. Sintez iskusstv i rozhdenie stilya. [Transformation of the Architectural Thinking of the Renaissance in the XVIIth century ("Sun City" by Т. Campanella and "Adonis" by G. Marino). Space and Time of Imaginary Architecture. Synthesis of Arts and Birth of Style]. Tsaritsynskiy nauchnyy vestnik [Tsaritsino Scientific Bulletin]. Moscow, no. 7—8. Available at: http://www.natapa.msk.ru/vokrug-frant-suzskoy-literatury-xvii-xviii-vv/transformatsiya-renessansnogo-arhitekturnogo-myshleniya-v-xvii-veke-gorod-solntsa-tkampanelly-i-adonis-dzhmarino.html. Date of access: 15.09.2012.
About the author: Semenova Yuliya Sergeevna — Assistant Lecturer, Department of Philosophy, Moscow State University of Civil Engineering (MGSU), 26 Yaroslavskoe shosse, Moscow, 129337, Russian Federation; postgraduate student, Department of Philosophy, Moscow State University named after M.V. Lomonosov (MGU im. M.V. Lomonosova), 1 Leninskiye Gory, GSP-1, Moscow, 119991, Russian Federation; [email protected]; +7 (499) 183-24-10.
For citation: Semenova Yu.S. Stanovlenie obraza arkhitektora v proizvedeniyakh epokhi Re-nessansa (na primere rabot L.B. Al'berti «Desyat' knig o zodchestve» (1485) i F. Kolonny «Gipnerotomakhiya Polifila» (1499)) [Formation of the Image of an Architect in the Renaissance Works (Exemplified by the Works of L.B. Alberti "De Re Aedificatoria" (1485) and F. Colonna "Hypnerotomachia Poliphili" (1499))]. Vestnik MGSU [Proceedings of Moscow State University of Civil Engineering]. 2012, no. 12, pp. 32—39.
