CC BY
96
И.В. Баукин*
Становление и развитие правовых основ договора трансграничного форфейтинга в российском праве и доктрине
Аннотация. Статья посвящена проблемам становления договора форфейтинга, анализу эволюционных процессов развития договоров финансирования под уступку денежных требований и правовых основ этого института в России. Акцентируется внимание на развитии и появлении профессиональных механизмов финансирования под уступку денежного требования, детализированы условия выкупа задолженностей, особенности самой уступки прав, вытекающих из последней, а в определенных случаях и условия залога прав. Автором обосновывается вывод о том, что положения ГК РСФСР 1964 г. представляются исторически первой в советском и российском праве правовой основой современных договорных конструкций форфейтинга ввиду того, что они отражали кредитный характер отношений по уступке прав требования (в отношениях первоначального кредитора и должника) и носили по общему правилу именно безрегрессный характер. Исследуются позиции о сложностях и ограничениях реализации форфейтинговых услуг, свидетельствующих о наличии объективных сдерживающих форфейтинг в России факторов, но в то же время обосновывается вывод о том, что возможность заключить договор форфейтинга, по своей сути, в нашей стране имеется.
Ключевые слова: форфейтинг, факторинг, финансирование под уступку денежного требования, трансграничный, уступка, кредитование, эволюция, развитие, СССР, РФ, ГК РФ, ГК РСФСР.
Форфейтниг, согласно унифицированным правилам форфейтинга (URF 800), — это продажа экспортером права требования платежа от импортера форфейтеру без права регрессного требования1. Развитие в международной практике договоров, опосредующих отношения по финансированию под уступку денежного требования как юридической основы договора форфейтинга по российскому праву, происходило путем формирования специализированной системы финансовых инструментов, которая, в свою очередь, была мощным толчком для ряда экономических процессов, катализатором финансовых рисков, связанных с инфляционными процессами, объективными экономическими причинами. Формирующиеся во второй половине XX в. профессиональные финансовые инструменты финансирования под уступку денежного требования реализовывались в рамках деятельности кредитных, банковских организаций, поскольку они являются одним из мощных стимулов развития последних. С развитием и появлением профессиональных механизмов финансирования под уступку денежного требования де-
тализировались условия выкупа задолженностей, особенности самой уступки прав, вытекающих из последней, а в определенных случаях и условия залога прав.
Говоря об истории зарождения непосредственно форфейтинга в России, стоит обратиться к послевоенным советским временам. Так, первоначально форфейтинг эволюционировал из сделок по продаже зерна между Швецией и Советским Союзом после Второй мировой войны2. Об этом пишут и зарубежные исследователи К.П. Хилл и М.Н. Танью (K.P. Hill, M.N. Tanju), отмечая, что «СССР нуждался в среднесрочном финансировании сделок, а их квазигосударственные финансовые институты могли дать гарантии в случае неуплаты»3. С учетом сказанного в настоящее время развитие форфейтинговых операций как среднесрочных и долгосрочных механизмов кредитования происходит по причине взаимной выгоды как для развивающихся, так и промыш-ленно развитых государств, поскольку коммерческие предприятия первых заинтересованы в долгосрочном финансировании, в то время как финансовые организации вторых готовы это финансирование обеспечить.
1 Статья 2 унифицированных правил форфейтинга (URF 800), разработанных Международной торговой палатой (ICC) совместно с Международной ассоциацией форфейтинга (IFA) от 01.01.2013. URL: http://store.iccwbo.org/ Content/uploaded/pdf/ICC-Uniform-Rules-for-Forfaiting-URF-800.pdf (дата посещения: 04.12.2014).
2 См.: Томаев И.О. Понятие и структура форфейтинговых операций в банковском праве // Банковское право. 2013. № 3. С. 33-40.
3 Цит. по: Там же. С. 34.
*
© Баукин И.В., 2015
Баукин Иван Вячеславович — аспирант кафедры международного частного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). [[email protected]]
123995, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9.
Совершенствование регламентации институтов цессии в СССР происходило с учетом развития соответствующих отношений (преимущественно по переводу долговых обязательств) и судебной практики и отразилось в ГК РСФСР 1964 г., который содержал уже более детальное регулирование уступки требования, в отличие от ГК 1922 г. Положения об уступке прав требования и переводе долга были выделены в отдельную главу, помещенную в подраздел «Общие положения об обязательствах», из которой цессии было посвящено 5 статей. Видные представители правовой науки, комментируя ГК РСФСР 1964 г. и анализируя правовую природу цессии по обозначенному нормативно-правовому акту, признавали уступку прав особой отдельной сделкой4, по сути, отдельным специальным видом договора, что представляется отличным от современного российского законодательства подходом, когда уступка опосредует лишь форму передачи прав по различным договорным конструкциям, к которым могут относиться договоры финансирования под уступку денежного требования, купли-продажи товаров, мены, дарения. Однако во время действия ГК РСФСР 1964 г. в реалиях плановой экономики применение цессии было ограниченным, поскольку она не применялась в обязательствах, участники которых не могли по собственному усмотрению распоряжаться правами, предоставленными им актом планирования5.
Однако уже в основополагающей для уступки права требования ст. 211 ГК РСФСР уступка требования кредитором другому лицу допускалась, поскольку она не противоречит закону или договору, либо поскольку требование не было связано с личностью кредитора. Согласно ст. 212 ГК РСФСР 1964 г., кредитор, уступивший требование другому лицу, обязан был передать ему документы, удостоверяющие право требования. Первоначальный кредитор отвечал перед новым кредитором за недействительность переданного ему требования, но не отвечал за неисполнение этого требования должником, кроме случаев, когда первоначальный кредитор принял на себя поручительство за должника перед новым кредитором. Как видим, именно конструкция уступки прав требования, закрепленная в ст. 212 ГК РСФСР 1964 г., в наибольшей степени схожа с современными конструкциями договоров форфейтинга, принятыми в международной практике с традиционным для форфейтинга безрегрессным характером. Кроме того, к моменту принятия ГК РСФСР 1964 г. в СССР уже имелось законодательство о векселе (как будущей финансовой
4 См.: Брагинский М.И. Витрянский В.В., Договорное право. Кн. I. М.: Статут, 1999. С. 464-474.
5 См.: Прокофьев А.С. Уступка прав требования в меж-
дународном частном праве: дис. ... канд. юрид. наук. М.,
2013. С. 55.
основе форфейтинговых операций). На основе принятых 07.06.1930 трех Женевских вексельных конвенций, к которым СССР присоединился в 1936 г., было принято Постановление ЦИК и СНК СССР 07.08.1937, которым было утверждено «Положение о переводном и простом векселе», распространившее действие Единого вексельного закона на территорию СССР.
Таким образом, положения ГК РСФСР 1964 г. представляются исторически первой в советском и российском праве правовой основой современных договорных конструкций форфейтинга ввиду того, что отражали кредитный характер отношений по уступке прав требования (в отношениях первоначального кредитора и должника) и носили по общему правилу именно безрегрессный характер.
Первая попытка реального использования механизмов финансирования под уступку денежного требования была осуществлена в 1988 г. в рамках эксперимента, который проводился в специально созданных факторинговых отделах Промстройбанка СССР. Именно в результате обозначенной деятельности было издано инструктивное письмо Государственного Банка СССР от 12.12.1989 № 252 «О порядке осуществления операции по уступке поставщиками банку права получения платежа по платежным требованиям за поставленные товары, выполненные работы и оказанные услуги». Далее такие факторинговые отделы стали создаваться и в других коммерческих банках страны.
С принятием Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности» кредитные организации были допущены к операциям по приобретению права требования от третьих лиц исполнения обязательств в денежной форме (ст. 5), с правом принимать риски исполнения требований по поставке товаров и оказанию услуг и инкассировать эти требования, — форфейтинг. Это был первый и последний раз в истории российского законодательства, когда был определен договор форфейтинга и договор факторинга. В 1996 г. упоминание форфейтинга было исключено из закона.
Впервые в российском законодательстве рассматриваемые отношения были детально урегулированы на федеральном уровне именно в законе лишь с принятием ч. 2 ГК РФ, введенной в действие с 01.03.1996. При разработке соответствующей главы «Финансирование под уступку денежного требования» (гл. 43) были широко использованы положения Конвенции ООН «О международном факторинге», несмотря на то, что Россия на момент принятия ч. 2 ГК не являлась ее участницей, о чем отдельно будет сказано ниже.
Глава 43 ГК РФ закрепила долгожданные нормы, которые регулируют условия договора
финансирования под уступку денежного требования, в то же время в российском праве так и не появилось точное определение как факторинга, так и форфейтинга, терминов, которые к моменту принятия ч. 2 ГК РФ уже активно использовались в международной практике. Данное обстоятельство можно объяснить тем, что «при разработке проекта Гражданского кодекса разработчики стремились избегать иностранных понятий, поэтому иногда, как в данном случае, появились не очень привычные для нашего слуха и достаточно длинные названия»6.
В основе форфейтинга заложена именно финансовая составляющая, характеризующая обозначенные механизмы как финансовые операции между посредниками (финансовыми агентами), экспортером и импортером по оптимизации расчетов и финансовых отношений в целом в международной торговле. Все эти элементы форфейтинговых операций составляют, в свою очередь, основу современной системы финансирования преимущественно трансграничной торговли, которая сводится к комплексу взаимосвязанных финансовых услуг.
Сравнительный анализ юридических понятий форфейтинга, факторинга и финансирования под уступку денежного требования показывает схожесть этих институтов. В то же время наличие своего собственного наименования, ставшего уже традиционным для международной торговли на момент принятия ч. 2 ГК РФ в 1996 г., свидетельствует все-таки о самобытности российского подхода. Особого внимания в обозначенном контексте заслуживает и тот факт, что Россия долгое время не подписывала и не участвовала в основополагающем международном договоре, регулирующем международный факторинг (как схожий с форфейтингом по своей цели институт), — От-тавской конвенции о международном факторинге 1988 г.7, принятой Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА), несмотря на то, что ряд положений конвенции были им-плементированы в гл. 43 ГК РФ, регулирующую договор финансирования под уступку денежного требования. В Конвенции были определены основные критерии факторинга: осуществление кредитования в форме предварительной оплаты деловых требований; ведение бухгалтерского учета поставщика, в том числе учета реализации продукции, работ, услуг; инкассирование задолженности поставщика; страхование поставщика от кредитного риска. Формально Конвенция не
получала широкого распространения, так как была ратифицирована лишь небольшим числом стран, такими как Италия, Франция, Германия, Украина, Нигерия, Венгрия, Латвия. В то же время ее значение как основополагающего документа, гармонизирующего правила о факторинге и, что крайне важно, содержащего единые терминологические основы, сложно переоценить, так как большое количество государств заимствовали положения Конвенции в своем национальном законодательстве. В то же время российские законодатели терминологически решили пойти своим путем, раскрыв в названии суть договора, несмотря на то, что с 05.05.2014 Россия присоединилась к Конвенции.
В доктрине отмечается что российский институт финансирования под уступку денежного требования (дебиторской задолженности) не ограничивается факторингом, а включает различные договорные отношения, подразумевающие цессию, в том числе форфейтинг, проектное финансирование, рефинансирование, секьюри-тизацию8.
Условность отождествления и соотношение финансирования под уступку денежного требования и непосредственно договора форфейтинга вытекает как из экономических, так и юридических основ обозначенных инструментов и, конечно, связана с рассмотренными выше подходами к отождествлению и соотношению понятий финансирования под уступку денежного требования и факторинга.
Некоторые авторы склоняются к выводу о том, что форфейтинга как такового в России не существует. Так, Д.В. Курышев и М.О. Стешина отмечают, что в Российской Федерации не существует вторичного рынка форфейтинга, так как банки не готовы принимать среднесрочные риски развивающихся стран, а по рискам развитых стран не выдерживают конкуренцию по ставкам9. Кроме того, отмечается, что в России и странах СНГ плохо развит и сам рынок форфейтинга, по причине того что банковские организации в странах СНГ пока не имеют желания и опыта работать по форфейтинговым схемам, особенно в случае среднесрочных рисков. В ряде стран (например, России и Украине) местные банки и не могут выступать в роли форфейторов, поскольку существует ряд законодательных ограничений, среди которых, например, в соответствии с валютным законодательством РФ, правило о том, что экс-
6 Маковский А.Л. О концепции и некоторых особенностях второй части Гражданского кодекса // Вестник ВАС РФ. 1996. № 5. С. 103.
7 РФ присоединилась к Конвенции согласно Федеральному закону от 05.05.2014 № 86-ФЗ «О присоединении Российской Федерации к Конвенции УНИДРУА по международным факторинговым операциям» // Собрание законодательства РФ. 2014. № 19. Ст. 2291.
8 См.: Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М.: НИМП, 2001. С. 566-569; также см.: Report of the Working Group on International Contract Practices on the Work of the Twenty-Sixth Session (Vienna, 11-22 November 1996) Цит. по: Прокофьев А.С. Указ. соч. С. 17.
9 См.: Курышев Д.В., Стешина М.О. Форфейтинг — новые
рубежи в условиях кризиса. Опыт японского банка в Рос-
сии // Международные банковские операции. 2009. № 3.
С. 11-13.
портная выручка должна поступать только из-за границы10. Таким образом, основная проблема, из-за которой российские банки не используют форфейтинг, по мнению приведенных выше авторов, заключается в законодательных ограничениях. В доктрине также встречается развивающая обозначенное мнение позиция, согласно которой лишь теоретически банковская организация в России может предоставлять форфейтинговые услуги, однако, в соответствии с российским валютным законодательством, экспортер должен получать прибыль из-за рубежа, — а в случае с форфейтингом денежные средства продавец получает от российского банка, это не зачтется в качестве экспортной выручки, и его оштрафуют на сумму до 100 % от размера «невозврата», — такая мера применяется для того, чтобы исключить вывод капитала из страны, когда российские компании продают товар за рубеж, а деньги «оседают» в офшорах11. С другой стороны, некоторые крупные российские финансовые институты могли бы обойти законодательные преграды, заключая сделки через свои западные дочерние структуры, которые имеют многие крупные российские банки, например, Альфа-банк, Внешторгбанк (ВТБ), Промсвязьбанк, Росбанк. А уж у дочерних иностранных кредитных организаций вообще не возникало бы никаких проблем в этом плане12.
Обозначенные выше позиции, описывающие сложности и ограничения реализации форфейтинговых услуг, свидетельствуют о наличии объективных сдерживающих форфейтинг в России факторов, в то же время представляется невозможным согласиться с выводом о том, что возможность заключить договор форфейтинга, по своей сути, в нашей стране отсутствует, так как в законодательстве РФ содержатся четкие правила, регулирующие договор финансирования под уступку денежного требования, законодательство о векселе, аккредитиве (чаще всего используемых в форфейтинговых сделках) и иных формах расчетов.
В то же время некоторые ученые, продолжая настаивать на отсутствии в России правовых основ форфейтинга, высказывают, на наш взгляд, довольно неоднозначную позицию о невозможности регулировать договор форфейтинга, распространенный в международной практике, нормами российского законодательства о договорах финансирования под уступку денежного требования.
10 См об этом: Курышев Д.В., Стешина М.О. Указ. соч.
11 См.: Хачпанов Г.В. Развитие форфейтинговых услуг в России: автореф. дис. ... канд. эконом. наук. М., 2013. URL: http://rguts.ru/templates/Rguts/images/sector/dissertation_ council/ad_defences/autoreferat/hachpanovgv.pdf (дата посещения: 26.01.2015).
12 См.: Он же. Особенности аккредитивной формы расчетов как объекта форфейтинга. URL: http://gisap.eu/ru/ node/4676 (дата посещения: 26.01.2015).
Так, Н.П. Шурганова акцентирует внимание на том, что к разнообразию договоров, опосредующих факторинговую деятельность (факторинг используется здесь как экономическое понятие), могут быть отнесены договоры финансирования под уступку денежного требования, договоры факторинга (факторинга, как он понимается в соответствии с Оттавской Конвенцией о международном факторинге 1988 г.), договоры о рефинансировании и секьюритизации, договоры проектного финансирования и др.13 В то же время помимо собственно договора факторинга как непосредственно юридической конструкции в число правовых конструкций в рамках факторинга как экономического явления входят договоры форфейтинга (форфейтирование), рефинансирования и секьюритизации, а также договоры о проектном финансировании14.
Таким образом, ориентированность договора финансирования под уступку денежного требования и норм гл. 24 и 43 ГК РФ на передачу недокументированной задолженности, а также наличие специальных правовых норм, регламентирующих передачу денежных требований, оформленных векселями, приводит, как отмечает Н.П. Шурганова, к выводу о необходимости исключения договоров форфейтирования из сферы действия норм о финансировании под уступку денежного требования. В то же время Шурганова предлагает выделение форфейтирования как особого вида деятельности, экономически ориентированного на получение клиентом финансирования в обмен на передаваемое денежное требование, выраженное в векселе, которое может быть отнесено к числу факторинговых операций в широком экономическом смысле15. С приведенным выводом сложно согласиться, так как если признать передаваемый вексель формой денежного требования, о чем говорит вышеуказанный автор, то традиционный для форфейтинга способ финансирования задолженности через уступку прав по векселю будет совпадать с предметом договора финансирования под уступку денежного требования, закрепленным в ст. 824 ГК РФ. Общепринятое в мировой практике отличительное свойство форфейтинга, сводящееся к отсутствию возможности форфейтора выступать с регрессным требованием к экспортеру, в случае если импортер не удовлетворил требования форфейтора, никаким образом не противоречит требованиям гл. 43 ГК РФ.
Вопрос лишь в том, можно ли вексель и передачу прав по векселю считать передачей денежного
13 Шурганова Н.П. Факторинг и финансирование под уступку денежного требования: общие черты и основные различия. URL: http://www.zonazakona.ru/law/comments/302 (дата посещения: 15.01.2015).
14 См. об этом: Там же.
15 См. об этом: Там же.
требования. Представляется возможным ответить на этот вопрос положительно, так как в условиях терминологической неоднозначности и неясного подхода законодателя к способам отчуждения векселей (займ, уступка, купля-продажа) определение векселя как не обусловленного обязательства векселедателя либо иного указанного в векселе плательщика выплатить по наступлении предусмотренного векселем срока полученные взаймы денежные суммы подтверждает тождественность векселя денежному требованию по сути (так как в законодательстве РФ отсутствует понятие денежного требования как такового). Таким образом, можно заключить, что договор финансирования под уступку денежного требования, закрепленный в ГК РФ, теоретически может быть юридической основой форфейтинговых сделок, заключаемых по российскому праву. Но во избежание проблем неоднозначного правоприменения представляется целесообразным конкретизировать в российском законодательстве возможность финансирования под уступку денежного требования вексельным способом и в целом посредством передачи прав по ценным бумагам в рамках отдельного договора форфейтинга с указанием безрегрессного характера такого финансирования.
Кроме того, существует опыт признания параллельных институтов, не закрепленных в российском законодательстве напрямую. Так, в доктрине высказываются и позиции о возможном регулировании франчайзинговых отношений российскими нормами о договорах коммерческой концессии, лицензионных договорах16.
При этом если сравнивать факторинг и форфейтинг как схожие по своей сути финансовые инструменты с инструментом финансирования под уступку денежного требования с учетом того, как факторинг и форфейтинг воспринимается в международной практике, можно заключить, что как факторинг, так и форфейтинг шире финансового понятия финансирования под уступку денежного требования, так как они могут сопровождаться помимо непосредственно выкупа долга сопутствующими, дополнительными не только финансовыми услугами (как в случае с договором
финансирования под уступку денежного требования — п. 2 ст. 824 ГК РФ), в частности, учетом дебиторской задолженности, инкассированием, бухгалтерским и иным — информационным, рекламным, юридическим, сбытовым, страховым и другим обслуживанием кредитора.
Говоря о развитии в России непосредственно договора форфейтинга, следует отметить, что российским законодательством договор форфейтинга не предусмотрен так же, как и договор факторинга. Отдельное понятие «форфейтирование» отсутствует. Вместе с тем возможность проведения форфейтинговых операций, безусловно, имеется. В обозначенном контексте серьезное значение имеют нормы российского законодательства о договоре финансирования под уступку денежного требования как все же юридической основы форфейтинговых операций, законодательство о векселях: Федеральный закон от 11.03.1997 № 48-ФЗ «О переводном и простом векселе» и ГК РФ (гл. 7 ГК РФ «Ценные бумаги» и ст. 815 «Вексель»).
Таким образом, форфейтинг, как и многие другие финансовые и договорные инструменты, не нашедшие непосредственного терминологического закрепления в российском законодательстве, оценивается российскими участниками рынка финансовых услуг, а также субъектами трансграничной торговли как реальный механизм оптимизации трансграничной торговли и гарантирования платежей в частности. Форфейтинг признается и применяется в России в силу отсутствия прямого запрета и наличия стыкового законодательства (в частности, нормы договора финансирования под уступку денежного требования), однако необходимость принятия отдельных нормативных актов как на национальном, так и на международно-правовом уровне, которые регламентировали бы саму финансовую операцию, а также права и обязанности сторон договора форфейтинга, предложили бы единую терминологическую основу для регламентации форфейтинговых отношений, представляется очевидной ввиду возрастающих запросов субъектов международной торговли, которые сводятся главным образом к необходимости формирования стабильного финансового поля международной торговли.
Библиография:
1. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. I. М.: Статут, 1999. 848 с.
2. Ивасенко А.Г. Факторинг. Сущность. Проблемы. Пути развития в России. М.: Экономика, 1997. 55 с.
3. Курышев Д.В., Стешина М.О. Форфейтинг — новые рубежи в условиях кризиса. Опыт японского банка в России // Международные банковские операции. 2009. № 3. С. 11—13.
4. Прокофьев А.С. Уступка прав требования в международном частном праве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013. 202 с.
5. Томаев И.О. Понятие и структура форфейтинговых операций в банковском праве // Банковское право. 2013. № 3. С. 33-40.
6. Шахназаров Б.А. Правовое регулирование отношений по трансграничной передаче прав на объекты промышленной собственности: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. 248 с.
16 См. об этом: Шахназаров Б.А. Правовое регулирование отношений по трансграничной передаче прав на объекты промышленной собственности: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 80.
References (translitération):
1. Braginskij M.I., Vitrjanskij V.V. Dogovornoe pravo. Kn. I. M.: Statut, 1999. 848 s.
2. Ivasenko A.G. Faktoring. Sushhnost'. Problemy. Puti razvitija v Rossii. M.: Jekonomika, 1997. 55 s.
3. Kuryshev D.V., Steshina M.O. Forfejting — novye rubezhi v uslovijah krizisa. Opyt japonskogo banka v Rossii // Mezhdunarodnye bankovskie operacii. 2009. № 3. S. 11—13.
4. Prokofev A.S. Ustupka prav trebovanija v mezhdunarodnom chastnom prave: dis. ... kand. jurid. nauk. M., 2013. 202 s.
5. Tomaev I.O. Ponjatie i struktura forfejtingovyh operacij v bankovskom prave // Bankovskoe pravo. 2013. № 3. S. 33—40.
6. Shahnazarov B.A. Pravovoe regulirovanie otnoshenij po transgranichnoj peredache prav na ob"ekty promyshlennoj sobstvennosti: dis. ... kand. jurid. nauk. M., 2010. 248 s.
Материал поступил в редакцию 2 марта 2015 г.
Formation and development of the legal fundamentals of transborder forfeiting contract in Russian law and doctrine
BAUKIN, Ivan Vyacheskavovich — postgraduate student of the Department of Inernational Private Law of the
Kutafin Moscow State Law University.
123995, Russia, Moskva, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, 9.
Review. The article is devoted to the problems of formation of forfeiting contracts, analysis of the evolution processes in the development of financing contracts on a condition of cession of monetary claims and the legal fundamentals of this institution in Russia. The attention is paid to the formation and development of the professional mechanisms of such financing, detailed conditions for the purchase of debts, specific features of the cession of rights, and in some case pledge of rights. The author substantiates the position that the provisions of the GK of the RSFSR of 1964 formed a historically primary basis in the Soviet and Russian law for the modern contractual forfeiting constructions, since they have reflected the credit character of relations based upon cession (the relations between primary creditor and debtor), while generally being of non-regress character. The author studies the positions on difficulties and limitations to implementation of forfeiting services, showing objective circumstances limiting forfeiting in Russia, at the same time, he substantiates the position that there are possibilities for conclusion of forfeiting contracts in Russia.
Keywords: forfeiting, factoring, financing based on cession of monetary claim, transborder, cession, crediting, evolution, development, the USSR, RF, CC of RF, CC of RSFSR.
