CC BY
274
В.А. Жидких
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ИДЕИ ФЕДЕРАЦИИ
Статья посвящена проблеме развития идеи федерации.
Эволюция федерализма имеет свою многовековую историю, а конституционно-правовое установление ее принципов насчитывает около двух столетий. Государственно-правовая наука свидетельствует, что элементы федерации появились еще в древнем и средневековом обществе, а зрелые формы федеративных отношений стали формироваться в периоды новой и новейшей истории.
Потребность в федеральной организации впервые возникла в гетерогенном обществе, т.е. обществе по природе своей неоднородном, распадающемся на отдельные части по различным основаниям. Если такое общество составляет единое целое либо стремится к этому, то встает вопрос о способе сохранения единства.
Поиски модели идеального государства начались с древнейших времен. Еще Аристотель, Платон и другие мыслители высказывали идею о построении объединенных государств.
В своем труде «Политика» Аристотелю удалось показать потребности человека в единении: индивид и его семья, общины, поселения, союзы составляют первооснову любого государства [1. С. 173-176]. Отсюда идут истоки федерализма в политическом устройстве античных полисов, которые справедливо считают прообразом государственных союзов, начавших возникать в период позднего Средневековья. Однако предлагаемые концепции государственного строительства и законотворчества теоретически были только обозначены, поскольку реальная жизнь тогда не давала достаточного материала для завершенных научных обобщений.
Важным источником теории и практики европейского федерализма стали первые федеративные государства Европы - Швейцарский союз (1291 г.), затем Рейнский союз в Германии, возглавивший совместную борьбу против произвола князей и существовавший с 1254 г. до начала XV в., Швабский союз 14 имперских городов (1376-1389 гг.). Известна практика Ганзейского союза (1355-1667 гг.). Позднее Германия, утратив федеративный статус, вернулась к федеративным отношениям только в процессе формирования единого государства. Федералистские устремления были и в Нидерландах, но затем страна преобразовалась в унитарное государство.
Идея федеративного общества в наиболее широком понимании восходит к федеративной доктрине народного суверенитета, развитой доктором богословия и права Й. Альтузиусом; М.М. Ковалевский называл его «первым систематизатором доктрины народоправства», во многом предвосхитившим идеи Дж. Локка и Ж.-Ж. Руссо. В концепции Альтузиуса, изложенной им в труде «Политика» (1603), социальная и политическая организация общества предстает как многоуровневая система союзов, созданных на основе договора. Автор утверждал, что индивиды добровольно соединяются в семьи и корпорации (цеха и гильдии), которые, вступая в договорный союз друг с другом, образуют общину -
«микрокосм государства», союз общин составляет провинцию, а союз провинций и городов - государство, или универсальную политическую общность. Носителем суверенитета в каждом из политических союзов выступает сообщество граждан, народ, который может на определенных условиях, путем заключения договора передать часть исполнительных функций правительству в лице монарха или совета республики. Однако это ни в коей мере не предполагает отказ от суверенитета или его разделение - суверенитет неотчуждаем и неделим, он полностью принадлежит народу [2. С. 707].
Таким образом, в Новое время в качестве нормативной была принята модель общества как договорного союза, или федеративного образования. Согласно такому пониманию, любое государственное образование обладает некоторыми чертами федеративного общества и имеет в своем составе различные этнические группы, церкви, экономические институты. Так, А. де Токвиль, один из основоположников европейской политологии, усмотрел в федеративной системе ценную возможность сочетания преимуществ большого государства в обеспечении более быстрых темпов цивилизационного прогресса [3. С. 135].
Немецкий историк права Отто фон Гирке увидел в некоторых традициях и обычаях древнегерманских народов одно из главных условий федерализма - участие населения (начиная с общинного уровня) во всех общественнополитических процессах. Федеративное государство Гир-ке рассматривает не как надобщественный аппарат, а как одно из звеньев в цепи социальных взаимодействий. Тем самым он подчеркивает важность социальной функции федеративного государства [4. С. 87-90].
С этой точки зрения федерализм как средство соединения частей в целое может быть воплощен не только в государственных, но и в общественных институтах: местном самоуправлении, политических партиях, кооперации и т.д. Федерализм способен проявляться в любой общественной сфере, важным признаком которой является стремление людей к установлению взаимосвязей друг с другом для достижения совместных целей в различных сферах (семейной, хозяйственной, религиозной, политической и т.д.) на основе договора (или на федеративной основе), предусматривающего, в первую очередь, сбалансированное распределение властных полномочий.
В силу конкретных исторических причин (длительное монголо-татарское господство, феодальные междоусобицы и т.д.) общественно-политическая мысль в России, значительно отставая во времени от уровня развития западно-европейской, впрямую не касалась федералистских проблем. Первый полноценный политический трактат «Политика» был написан Юрием Крижаничем только в XVII в. [5. С. 316-349].
Хотя элементы федерализма определяли общественное устройство до-Киевской и Киевской Руси, вы-
дающийся российский историк Н. Костомаров в Древней Руси находил полное торжество федеративного начала, которое проявлялось в равноправном существовании первоначально шести народностей - южнорусской, северорусской, белорусской, великорусской, псковской и новгородской. В основе древнерусского федерализма лежал этнографический принцип, сохранивший свое значение и в современной России. Федерализм прошлого покоился на народно-вечевом строе, который в своем развитии приобретал черты анархической вольницы и вел народоправство к упадку и гибели. Великий Новгород, главный хранитель вечевой свободы и федеративных начал, потерпел поражение в борьбе с московским единодержавием и «от древней новгородской народности остались одни развалины». В «Мысли о федеративном начале древней Руси» он утверждал: «И природа, и обстоятельства - все вело жизнь русского народа к самобытности земель с тем, чтобы между всеми землями образовалась и поддерживалась неустанно связь. Так, Русь стремилась к федерации, и федерация была той формой, в которую она начала облекаться. Вся история Руси удельного периода есть постепенное развитие федеративного начала, но вместе с тем и борьба его с началом единодержавия» [6. С. 53-66].
Точку зрения Костомарова поддерживал А.С. Ященко, который писал: «При удельном строе государство не было цельной и неделимой княжеской вотчиной: скорее это была федерация самостоятельных государств, из которых в каждом был свой князь и свое вече» [7. С. 137].
Во второй половине XVIII в. в русской общественной мысли возникло радикально-республиканское направление, основоположником которого был А. Н. Радищев. В поисках совершенствования государственного строя его воззрения претерпели существенную эволюцию, в процессе которой отдавалось предпочтение сначала концепции «просвещенного абсолютизма», затем конституционной монархии и демократической республике.
По Радищеву, народ России издревле привержен демократической форме правления. На вечевых собраниях народ выступал истинным Государем, сувереном власти. Поэтому республиканскую форму правления он считал наилучшей для России. Российское государственное устройство представлялось свободной федерацией городов с вечевыми собраниями; высшим органом власти вместо монарха-самодержца, по его мнению, должно стать общероссийское выборное представительное собрание, под контролем которого функционировал бы исполнительный административный аппарат. Идеалом общественного устройства А.Н. Радищев считал республику, когда народ будет сам управлять страной, издавать законы. Возможной формой воплощения такого народовластия может быть вече (по образцу Новгорода и Пскова) [8. С. 312].
В наиболее рельефной форме идеи федерализма можно найти у декабристов, которые хотели достичь демократического устройства российского государства, хотя и среди них были как сторонники унитаризма, так и сторонники федерализма. Так, Л.И. Пестель решительно выступал против федерализма, любую автономию истолковывал как вариант конфедеративный и причиной развала Древней Руси считал именно то, что она была федерацией [9. С. 660-666].
О следах федеративного устройства есть все основания говорить применительно к периоду российской империи. Вопреки утвердившимся представлениям она не была централизованным государством в полном смысле слова. Отдельные (преимущественно окраинные) ее территории обладали особым статусом. Часть из них сохраняла форму квазигосударств, связанных с остальной империей династическим подчинением царствующему дому. Некоторые (Польша, Финляндия, Хивинское ханство, Бухарский эмират и т.д.) имели свои специфические органы власти и собственное законодательство. Неодинаковым было положение и некоторых российских областей: особыми правами обладали места расселения казачьих войск, церковные земли и т.д.
При относительной стабильности подобные различия существенно не воздействовали на эффективность управления империей. Значительнее было их влияние на общественное сознание, особенно на самовосприя-тие элиты этнически обособленных регионов. В одних случаях оно служило стимулом для борьбы за повышение собственного статуса, в других - для попыток заменить квазигосударственность неограниченным суверенитетом. Вместе с тем элементы федерализма, о которых шла речь выше, были явно недостаточны для того, чтобы соответствовать тому сложнейшему клубку межнациональных и этнических проблем, который образовался в многонациональной России, особенно на позднейшем этапе ее существования. Отсюда большой интерес к проблемам федеративного переустройства, который проявляла на протяжении длительного времени российская творческая мысль.
В начале XIX в. федералистские идеи нашли воплощение в дебатах, происходивших в Северном тайном обществе декабристов. Согласно проекту, предложенному Дмитриевым-Мамоновым, Россия должна была быть разделена на тринадцать федеральных единиц. При этом наряду с чисто русскими субъектами предполагаемой федерации имелось в виду вычленить и ее этнически окрашенные структуры (Киевское, Казанское, Астраханское, Польское царства, Курляндию, Лифляндию, Финляндию, Грузию). Детальный план федеративного устройства России был подробно разработан также декабристом Н. Муравьевым в представленных им двух проектах российской конституции федералистского типа [7. С. 138]. Он писал: «Все народы европейские достигают законов и свободы. Более всех и народ русский заслуживает и то и другое. Но какой образ правления ему приличен? Народы малочисленные бывают часто добычей соседей и не пользуются независимостью, но обыкновенно страдают от внутреннего угнетения. Федеральное или союзное правление одно разрешило сию задачу, удовлетворило всем условиям и согласно величине народов и свободу граждан» [10. С. 134].
Н. Муравьев достаточно точно вскрывает моральнополитическую суть федерализма - «Величие народов и свобода граждан».
Революционеры-демократы А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский подчеркивали необходимость учета в государственном устройстве России не только территориального, но и национального признания.
Федеративная идея разрабатывалась также в рамках возникшего на Украине Кирилло-Мефодиевского об-
щества, возникшего в середине XIX в. (Т. Шевченко, Н. Костомаров и др.). В противовес жесткой унитарной системе, доминировавшей в то время в имперской России, общество выдвинуло идею широкого объединения на федеративных началах всех славян. Предложенная им программа предусматривала освобождение славянских народов из-под власти иноплеменников и их организацию в самостоятельные политические сообщества с поддержанием между собой федеративных связей.
Более детализированный федералистский проект был предложен в 80-е гг. XIX в. украинским историком и фольклористом М. Драгомановым. Согласно проекту Россия должна была быть поделена на десять автономных областей (штатов), соединенных между собой федеративной связью. Во главе каждой из них предполагалось поставить представительное собрание (областную думу) и избираемую им управу. Руководство делами всего российского государства, как и общефедеральная законодательная деятельность, должно было осуществляться двумя думами: Государственной думой, избираемой всенародным голосованием, и Союзной палатой, члены которой делегируются областными думами.
Однако в левых кругах выдвигались в эти годы и более радикальные федералистские планы, предполагавшие, в частности, полную деэтатизацию России. С такими планами выступал, например, теоретик анархизма М. Бакунин. В основе его взглядов на эту тему лежала идея свободного конфедеративного союза общин, долженствующего заменить государство. Свое видение оптимального взаимоотношения между индивидами, обществом и политическим устройством он изложил на конгрессе Лиги мира и свободы в 1868 г. в виде следующих требований: «1) уничтожение того, что называется историческим правом и политической необходимостью государства, во имя каждого населения, большого и малого, слабого или сильного, также как каждой отдельной личности располагать собой с полной свободой, независимо от потребности и притязаний государства, ограничивая эту свободу только равным правом других; 2) уничтожение всяких вечных контрактов между личностями и коллективными единицами - ассоциациями, областями, нациями; 3) признание для личностей, так же, как и для ассоциаций, общин, провинций и наций, права свободного удаления из союзов с единственным условием, чтобы выходящая часть не поставила в опасность свободу и независимость целого, от которого отходит, своим союзом с иностранной и враждебной державой...» [11. С. 26].
М. Бакунин горячо отстаивал единство и братство славянских народов и выступал за федеральный союз России с Польшей, Литвой, Украиной, прибалтийскими жителями и народами закавказского края. Многочисленный народ, по его мнению, если хочет себя сохранить и иметь перспективу, должен федерализоваться.
Идеолог анархизма П. Кропоткин отмечал, что Россию можно собрать и укрепить только путем федеративного договора и Союза [12. С. 16-17, 196-204].
Конституционные идеи декабристов и демократические взгляды революционеров-демократов стали в той или иной мере восприниматься либеральными и другими политическими течениями лишь в последней четверти XIX в.
За утверждение в России парламентского и конституционного строя выступали такие видные деятели либерализма и обществоведы второй половины XIX в., как М.М. Ковалевский, Б.Н. Чичерин, С.А. Муромцев, Е.В. де Роберти, Б.А. Кистяковский и др. [13. С. 73].
Среди этой плеяды ученых особое место принадлежит Б. Н. Чичерину, который стоял у истоков социологии. Его труды по социологии, по существу, являются прообразом современного подхода политологии и социологии к изучению социальной структуры общества. В качестве основного двигателя, творца исторического процесса Чичерин называет государство [14. С. 129156]. Поэтому данный феномен каждая отрасль науки должна рассматривать под своим специфическим углом зрения. В частности, социологи изучают отношения государства с другими «союзами», прежде всего с гражданским обществом, и дают конкретные рекомендации, вырабатывают механизм успешного продвижения общества по пути прогресса.
Весьма активны были, естественно, и противники федерализма. Уже упоминавшийся крупнейший русский исследователь А. Ященко стоял на позициях решительного отвержения федерализма. С его точки зрения, федерализм как политическое средство объединения разрозненных народов для России неактуален, поскольку в ней уже сложилось общее политическое пространство и единая государственность. В другой своей ипостаси - как способ раздробления существующих унитарных государств во имя удовлетворения националистических амбиций - он крайне опасен, ибо является выражением провинциализма, пережитой стадии политической жизни человечества, борющейся против более высокой и совершенной формы государственного бытия, возвышающегося в своем высшем единстве над мелкими областными различиями.
«Осуществить такую национальную программу значило бы, - по мнению Ященко, - повернуть назад весь исторический ход человечества, значило бы не только раздробить существующее государство, но и уничтожить существующие государственные границы, создавши новые, этнографические или национальные. Поэтому во всяком провинциально-племенном федерализме всегда есть известная доля анархизма, отрицания существующих государств» [7. С. 146].
Практика, как известно, показала, что при всей обоснованности выводов противников федерализма путь человечества к большему единству лежит не только через укрепление уже существовавшей государственности и усиление унитарного начала, но и через сложное волнообразное движение многочисленных противоречивых процессов. В ходе этих процессов возможен и распад старых государств, и возникновение новых, и противодействие на путях федерализации.
Качественный скачок в развитии российского федерализма произошел в ноябре 1917 г. 2 (15) ноября
1917 г. СНК РСФСР утвердил «Декларацию прав народов России» [15. С. 215]. Несколько позже, 18 января
1918 г., на III Всероссийском съезде Советов принята «Декларация прав трудящихся и эксплуатируемого народа», в которой подтверждалось, что отныне Россия становится РСФСР, основанной на добровольном союзе свободных наций [15. С. 221-234].
Таким образом, был осуществлен переход к новой форме государственного устройства - федерации. 28 января 1918 г. федеральное устройство России было закреплено в Конституции РСФСР. Это был первый опыт советского федеративного строительства в виде Российской Советской Социалистической Республики.
Федерацией высшего уровня стало союзное государство - Союз Советских Социалистических Республик (1922 г.) [16. С. 255-256]. Советский Союз как новая форма федерации был основан на суверенитете своих субъектов и объединил как унитарные, так и федеративное (РСФСР) государства. Основными принципами построения советской федерации были провозглашены принцип добровольности объединения субъектов, их равноправность, демократический централизм. Но главным был национальный принцип построения федерации.
В составе Советского Союза насчитывалось 15 союзных республик, 20 автономных республик, 8 автономных областей и 10 автономных округов. Эта громоздкая и сложная система практически управлялась строго централизованно на основе единой для всех Конституции СССР и советского законодательства. Главным, связывающим в единое целое звеном была Коммунистическая партия, проводимая ею политика.
Конституция Российской Федерации 1993 г., а также принятые в 1996 г. Концепция государственной национальной политики и Федеральный закон «О национально-культурной автономии» [17] знаменовали выбор в пользу общегражданского федерализма и местного самоуправления на территориальной, а не этнокра-тической основе. При этом сохранение и развитие эт-нотерриториальных автономий были признаны одним из важнейших принципов национальной политики в Российской Федерации.
Фундаментальные исследования теории и практики российского федерализма мы находим в трудах Р.Г. Аб-дулатипова, А.Н. Аринина, Н.М. Добрынина, В.Н. Иванова, Л.М. Карапетяна, Ф.Ф. Конева, Г.В. Марченко, Б.Н. Топорнина, А.И. Умновой и других исследователей.
Расширительное толкование федерализма дает Р. Г. Абдулатипов; с его точки зрения, федерализм -многоплановое, многоаспектное понятие, оно вбирает в себя: элементы устройства, управления и формы взаимоотношений субъектов федерации; способы решения противоречий; характер межнациональных отношений и др. Федеративное устройство - качественно более высокоорганизованная система с достаточно самостоятельными составляющими, способными на самоорганизацию [18. С. 93].
По мнению члена-корреспондента РАН В.Н. Иванова, «... федерализм - это форма государственного устройства, в основе которого лежит объединение нескольких государств (национально-государственные или административно-территориальные образования) в единое государство (федерацию) с общими для всех конституцией, законодательством, едиными принципами взаимоотношений федеральной власти и субъектов федерации (федеративных отношений)» [19. С. 9].
Л. М. Карапетян считает общими признаками всех федеральных систем единое союзное государство при полном равноправии входящих в его состав субъектов
[20. С. 58]. Другие исследователи отмечают, что федерация есть соединение нескольких государств, государственно-территориальных или территориальных образований в интересах достижения общих целей с помощью федеральной власти при условии сохранения за каждым субъектом определенной самостоятельности в рамках единого целого [21. С. 11].
В результате этих и других определений сущности федерализма правильно было бы говорить о форме государственного устройства, под которым понимается способ территориального устройства государства, призванный вносить определенный порядок во взаимоотношения центральной, региональной и местной властей.
Современный федерализм в глобальных масштабах представляет собой многообразный феномен, который вбирает в себя совокупность федеративных государств, конфедераций, уний, союзов, ассоциированной государственности, политических и культурных автономий, федералистских институтов и практик в унитарных государствах, национальных и наднациональных образований и т.п. В современном мире существует 26 стран, которые согласно целому ряду политикоправовых критериев можно назвать федеративными. При этом количество федеративных государств постоянно меняется. Конфедерации же очень часто являют собой лишь определенную стадию в процессе перехода к окончательному государственному устройству. Все разновидности современного федерализма имеют в основном своим источником американскую централизованную федерацию, когда принятие решений центральным правительством проводится независимо от субъектов федерации. Практически это добровольная договоренность между представителями центрального и местных правительств.
Федерализм может постепенно формироваться и в ходе преобразований централизованного государства в доцентрализованное. Примером может служить Бельгия, которая была преобразована в федерацию в течение нескольких лет [22. С. 117-173].
До Второй мировой войны феномен федерализма был не слишком значим для мирового сообщества. В этот период унитаризация федераций наблюдалась даже в демократических государствах.
С 50-х гг. ХХ в. началось возрождение федерализма. Происходят изменения в федерациях (США и Швейцарии), появляются новые федеративные государства: Индия, Пакистан, Нигерия, так называемые социалистические федерации в Чехословакии, Югославии, происходит возрождение федерализма в Германии. Федерализм представляется универсальным методом решения проблем, главными векторами формирования которого являются децентрализация в государствах и асимметричность федерации. Исключением в этом процессе стали политические практики постком-мунистических стран бывшего Советского Союза. Как современная конфедерация, например, трактуется Европейский Союз. Канада рассматривается как демократическая конфедерация с парламентской формой правления. К проблематике федерализма принято относить и разнообразный опыт конфедераций.
В результате масштабной федерализации в современном мире можно выделить три группы федеративных
государств. Это либерально-демократические модели (США, ФРГ, Швейцария, Бельгия и др.), централизованные модели (Бразилия, Индия и др.), немногочисленные квазифедералистские модели (Нигерия, ОАЭ и др.).
В развивающемся современном мире новым стимулом к развитию федерализма стали процессы глобализации и регионализации. Регионы, города, ТНК выступают в роли конкурентов национального государства.
Помимо Европы, федералистские институты и практики можно обнаружить в странах Южной и Северной Америки, Азии, Африки, Австралии. Некоторые страны современного мира не являются формальными федерациями, но исповедуют федералистские начала в своей политике. Например, Испания, где федералистский институциональный дизайн и федералистские политические практики не облечены в конституционные нормы. Много федералистских практик в Великобритании, особенно в ее финансовой, внешней и оборонной политике. ЮАР, которая формально не относится к федерациям, по сути, является, единственной страной Африки, где федералистская политика - реальность, а не декларация.
Демократия и федерализм взаимосвязаны как минимум по двум основаниям. С одной стороны, демократия как режим политического плюрализма создает условия для развития федералистских практик: общественного диалога, переговоров, наличия различных центров принятия решений. Выражением сущности федерализма являются такие принципы, как доверие, компромисс, консенсус, разнообразие в единстве, соглашение, сотрудничество, партнерство, толерантность.
Современные процессы демократизации в мире развиваются параллельно с так называемой «федералистской революцией» [23]: демократия и федерализм символизируют один и тот же вектор социальных перемен. Таким образом, демократия и федерализм стимулируют и укрепляют друг друга.
Некоторые постсоветские страны вообще отказались от демократического вектора трансформации, выбрав стабильные разновидности мягких или жестких авторитарно-бюрократических режимов (Азербайджан, Белоруссия, Казахстан, Россия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан). В других государствах политические режимы являются по своей сути плюралистическими, демократические и авторитарные практики могут преобладать друг над другом в зависимости от конкретной
ситуации (Армения, Грузия, Киргизия, Молдавия, Украина). Для таких стран демократизация является первостепенной задачей. Именно за счет нее предполагается формирование федералистских институтов.
Россия в своем отношении к федерализму представляет собой определенное исключение среди постсоветских стран. Российские федералистские практики 90-х гг. были более заметными среди посткоммунистических стран, несмотря на их неразвитый характер и противоречивость. Например, усилием президентской и исполнительной вертикали власти в территориальном разрезе, укрупнением территориальной подведомственности структур федеральных органов государственной власти, упрочением позиции федеральных органов государственной власти в субъектах Российской Федерации и в конечном итоге начавшимся процессом укрепления российской государственности характеризуется период с мая 2000 г., когда Указом Президента РФ «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе» [24] образован институт полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах и учреждено семь федеральных округов: Центральный, Северо-Западный, Северо-Кавказский, переименованный вскоре в Южный, Приволжской, Уральский, Сибирский, Дальневосточный. Современная политика «укрепления вертикали власти» не может интерпретироваться как дефедерализация. Об этом свидетельствуют решения о передаче части полномочий субъектам федерации, принятый федеральной властью в 2005 г. указ Президента о согласовании назначений федеральных чиновников на местах с регионами. В определенной мере это попытка скорректировать политический курс в сторону федеративных отношений.
Федералистские институты и отношения являются для постсоветских стран одним из возможных выходов в урегулировании ряда замороженных и территориальных проблем. Их действенность зависит от степени развития демократии в той или иной стране. Федералистские институты и практики определенным способом разрешают противоречие между принципами целостности государства и политического самоопределения народа. Они не только позволяют регулировать этнические и территориальные конфликты, но и создают дополнительные условия для дальнейшей демократизации национальных государств, территорий и регионов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль, 2000. Т. 1.
2. Социологическая энциклопедия. М.: Мысль, 2003. Т. 2.
3. Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 2000.
4. Gierke O.V. Johannes Althusius und die Entwicklung der naturrechtlichen Staats-Theorien. Meinemhein am Glan, 1958.
5. Крижанич Ю. Политика // Антология мировой политической мысли: В 5 т. М.: Мысль, 1997. Т. 3.
6. Костомаров Н. Мысли о федеративном начале Древней Руси // Отечественные записки. СПб., 1861. Кн. 2.
7. Ященко А. Русский федерализм // Федерализм. 1996. № 1. С. 137.
8. Радищев А.Н. Полн. собр. соч. М., 1907. Т. II.
9. Пестель П.И. Русская правда // Политическая энциклопедия. М.: Мысль, 1999. Т. II.
10. Библиотека декабристов. М., 1997.
11. Бакунин М.А. Федерализм, социализм и антитеологизм. Мотивированное предложение центральному комитету «Лиги Мира и Свободы» //
Собр. соч. СПб., 1906.
12. Кропоткин П.А. Федерация - путь к объединению // Голос минувшего. 1923. № 11. С. 16-17.
13. Романов Р.М. Российский парламентаризм. История и современность. М., 2000.
14. ЧичеринБ.Н. О народном представительстве: Вопросы политики // Антология мировой политической мысли: В 5 т. М.: Мысль, 1999. Т. 4.
15. Антология мировой политической мысли: В 5 т. М.: Мысль, 1999. Т. 5.
16. Постановление Х Всероссийского съезда Советов об образовании СССР. 26 декабря 1922 г. // Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях. М., 1939.
17. О национально-культурной автономии: ФЗ от 17 июня 1996 г. // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2965.
18. Абдулатипов Р.Г. О федеративной и национальной политике российского государства. М., 1995.
19. Иванов В.Н. Россия федеративная. Проблемы и перспективы. М., 2002.
20. Карапетян Л.М. К вопросу о «моделях» федерализма // Государство и право. 1996. № 12.
21. Дедяев В.М., Пашкова Л.Н., Щегорцов В.А. Федерализм: функционирование в свете политических реформ. М., 2002.
22. Лагасс Н. Бельгийский опыт: пример федерализма путем разъединения // Казанский федералист. 2004. № 1. С. 117-137.
23. Elazar D. Exploring Federalism. Tuscaloosa, 1987.
24. СЗ РФ. 2000. № 20. Ст. 2112; № 26. Ст. 2748; № 38. Ст. 3781; 2001. № 6. Ст. 551; 2004. № 15. Ст. 1395; № 41. Ст. 4021; 2005. № 13. Ст. 1135. Статья представлена научной редакцией «Философия» 16 июня 2008 г.
