CC BY
74
УДК 272.5
В. В. Лобанов
«СТАЛИН МНЕ ДРУГ...»: СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЛО АРХИМАНДРИТА ОЛЕГА (ВАВИЛИНА)
В статье на основе материалов следственного дела прослеживается трагическая судьба архимандрита Олега (Вавилина), ставшего жертвой политических репрессий.
On the basis of investigation file materials the tragic fate of archimandrite Oleg (Vavilin), who became a victim of political repression, is being traced in the article.
Ключевые слова: политические репрессии, обновленчество, И. Е. Вавилин, следственное дело, Русская православная церковь.
Keywords: political repression, renovationism, I. E. Vavilin, investigation file, Russian Orthodox Church.
Данная статья продолжает ряд публикаций автора о представителях так называемого «обновленческого» раскола в Русской церкви (19221946), пострадавших в годы сталинских репрессий [1]. Порожденное революционными катаклизмами XX в., обновленческое движение на первых порах активно поддерживалось советской властью, которая пыталась использовать его для разрушения патриаршей Церкви, и окончательно сошло на нет только в годы Великой Отечественной войны. Постепенно утратив покровительство властей, в 1930-е гг. многие обновленцы сами стали жертвами антирелигиозных гонений. В частности, материалы следствия в отношении представителей обновленчества входят в обширный массив следственных дел пострадавших от политических репрессий, переданный на рубеже 19902000 гг. архивом УФСБ РФ по Москве и Московской области в Государственный архив Российской Федерации.
По материалам следственного дела не всегда удается абсолютно точно определить, насколько то или иное духовное лицо было вовлечено в обновленческие церковные структуры, однако даже если в деле не содержится прямых указаний на принадлежность обвиняемого к обновленчеству, его церковную ориентацию можно определить с большой степенью достоверности.
Это относится и к расстрелянному на Бутовском полигоне И. Е. Вавилину, имевшему священный сан и, судя по всему, также примкнувшему к расколу [2].
Согласно анкете арестованного и другим материалам дела, Иван Егорович Вавилин родился
© Лобанов В. В., 2013
в 1889 г. в деревне Сычево Петрозаводского района Карельской АССР, из крестьян, на момент ареста был «служителем религиозного культа» в селе Казаново Шитьковского сельсовета Волоколамского района Московской области [3]. Как гласит обвинительное заключение, арестованный 31 августа 1937 г. Вавилин «среди граждан окружающих сел ведет активную контрреволюционную деятельность, распространяет контрреволюционную клевету на руководителей Партии и правительства и ведет антисоветскую агитацию против проводимых кампаний на селе» [4].
На основании материалов допроса обвиняемого можно восстановить вехи его биографии. Так, И. Е. Вавилин сообщает, что принял монашеский постриг в 1905 г. в Клименецком монастыре [5], где пребывал до 1909 г. В 19091914 гг. в сане иеромонаха служил на крейсере «Баян» Балтийского флота. По утверждению Вавилина, в 1914 г. он был назначен настоятелем Кожеозерского монастыря бывшей Архангельской губернии, где прослужил до ноября 1917 г. [6]
В 2005 г. в одном из православных изданий была опубликована статья начальника отдела публикаций и использования документов государственного архива Архангельской области Т. А. Санакиной о судьбе Кожеозерского монастыря в годы революции. Упомянуто и о настоятеле обители до 1917 г. «Настоятелем, - сообщает автор, - в то время был архимандрит Олег, в миру Иван Георгиевич Завилин (выделено мною - В. Ё.). Родился в 1880 г. в крестьянской семье недалеко от Санкт-Петербурга. Окончил сельскую школу, в 1904-м поступил послушником в Клименецкий монастырь Олонецкой епархии. 29 января 1905 г. пострижен в монашество. Через полтора месяца, 13 марта 1905 г., рукоположен в иеродиакона и перемещен в Палеостров-ский монастырь, где 19 марта того же года посвящен в иеромонахи и награжден набедренником. Исполнял обязанности ризничего, затем казначея монастыря. В июне 1910 г. иеромонах Олег был направлен на транспорт "Рига" для исполнения пастырских обязанностей. В ноябре переведен на крейсер "Баян". Приказами командира корабля от 10 января и 30 марта 1914 г. отцу Олегу была объявлена благодарность за примерно-ревностное исполнение пастырских обязанностей. 9 марта 1914 г. награжден палицей, возведен в сан игумена и назначен настоятелем Кожеозерского монастыря. В 1916 г. возведен в сан архимандрита. Тогда ему было всего 37 лет -он моложе всей старшей братии монастыря. Думается, это обстоятельство сказалось в дальнейшем. Годы, проведенные на флоте, наложили отпечаток на его характер. Иногда он допускал несколько грубоватые шутки, которые не всегда
и не всем нравились. Но мог и как простой труд-ник работать в поле и на огороде. По отношению к братии был довольно либерален, это потом ему поставили в вину. В 1917 г. возникли перебои со снабжением монастыря хлебом, что было связано не столько с упущениями отца Олега, сколько с военным временем. Но так как старшая братия сразу же невзлюбила нового настоятеля, то и это приписали к его недостаткам» (ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 374) [7].
Несмотря на искажение фамилии, легко убедиться, что речь идет об одном и том же человеке. Однако неверно указан год рождения, и (что вполне обычно) монашеское имя отличается от мирского. Что касается искажения возраста - это легко объяснить опиской или опечаткой, и недовольство братии монастыря действительно становится понятным, если исходить из того, что И. Е. Вавилин родился не в 1880-м, а в 1889 г., тогда настоятелем он стал уже в 25 лет, а в сан архимандрита возведен в 27 лет. Сложнее с монашеским именем. В базе данных по новомученикам и исповедникам российским Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ), где И. Е. Вавилин проходит как священник (без указания монашеского имени), содержатся сведения, взятые из рассматриваемого нами следственного дела со ссылкой на следущие публикации и документы: Мартиролог расстрелянных и захороненных на полигоне НКВД «Объект Бутово». 08.08.1937-19.10.1938. М., 1997. С. 57; Синодик пострадавших за веру и Церковь Христову в Бутово. М., 1995; Списки клириков и мирян, расстрелянных и захороненных в районе пос. Бутово Московской обл. [8] В синодике пострадавших, изданном общиной храма Святых новомучеников и исповедников российских в Бутове в 2004 г., упомянут архимандрит Иоанн (Ва-вилин) [9]. Однако очевидно, что составители этого списка также пользовались материалами следственного дела, где указано, что И. Е. Вавилин был настоятелем монастыря и архимандритом, но нигде не упомянуто, что Иоанн - это его монашеское имя. Таким образом, становится ясно, что И. Е. Вавилина нужно именовать не архимандритом Иоанном, а архимандритом Олегом.
Далее в своей статье Т. А. Санакина сообщает о настроениях в Кожеозерском монастыре, последовавших после Февральской революции. Архимандрит Олег был отстранен братией от настоятельской власти, в мае 1917 г. по доносу новообразованного «монастырского исполнительного комитета» он был арестован, однако вскоре освобожден. 31 августа 1917 г. Архангельская Духовная консистория по результам расследования хозяйственной деятельности архимандрита ходатайствовала перед Синодом об отстранении его от должности, однако это решение было
утверждено только в январе 1918 г. Как указывает Т. А. Санакина, «в период следствия в отношении к архимандриту Олегу братия вела себя очень дерзко - выгоняла его не только из настоятельских помещений, но даже из монастыря, оскорбляла его словами и поступками, чем вынудила его покинуть обитель до решения Консистории. Решение Консистории об увольнении отца Олега было отослано в Петроград, куда он к этому времени уже уехал. Все еще не оправившись от сильного потрясения, он попросил дать ему отпуск, а затем определить в число братии Сийского монастыря [10], которая согласилась его принять. 13 декабря 1917 г. указ Архангельской Духовной Консистории, разрешавший это перемещение, был отослан в Высокогорский монастырь Нижегородской епархии, где он впоследствии проживал. 23 января 1918 г. Архангельская Духовная Консистория рассмотрела прошение Нижегородской Духовной Консистории о перемещении о. Олега на службу в эту епархию и не возражала против этого» [11].
Всех этих подробностей мы не находим в материалах следственного дела. Согласно показаниям обвиняемого, в Кожеозерском монастыре он прослужил до ноября 1917 г., откуда по личной просьбе был переведен рядовым монахом в Высокогорский монастырь Нижегородской епархии. В 1920 г. выехал из монастыря на родину в бывшую Олонецкую губернию, а оттуда - в Ленинград, там год подвизался монахом, а затем перебрался в Москву, «где временно замещал служителей культа - священников». В Москве пробыл около 2 лет (очевидно, в этот период примкнув к расколу. - В. А.) и получил в 1925 г. назначение в город Киржач бывшей Владимирской губернии, где прослужил до 1929 г. Затем около 2 лет служил в Ростове [12], после чего в Бронницком районе Московской области, и в 1932 г. переехал в Волоколамский район, в с. Ка-заново, где на момент ареста был священником Рождественской церкви [13].
Однако позже, во время другого допроса, ссылаясь на то, что «перепутал года», И. Е. Вавилин уточняет: «В Нижегородской области я жил в 1918 г., и меня представитель ЧК Филиппов в 1919 г. вызвал из Петрограда (в Москву. - В. А.) из Невской лавры [14], где я был архимандритом» [15].
Что же конкретно инкриминировалось Вави-лину? В деле приведены вполне стандартные примеры «антисоветской и религиозной агитации» священнослужителя. Так, в июне 1937 г. И. Е. Ва-вилин якобы говорил колхозникам: «Единоличники живут лучше вас, ну что вы работаете в колхозе, только мучаетесь, все равно получать будет нечего, свезете все в МТС и государству». В том же 1937 г., после хорошего урожая хлеба, он, по утверждению следствия, заявлял: «Вот
видите, какой урожай пшеницы вы получили, потому что эта пшеница была посеяна возле церкви, и я устраивал там частые молебны». А в другой раз сказал: «По Конституции нам, церковникам, даны широкие права, никто не имеет права встревать в наши церковные дела, колхозники могут беспрепятственно в религиозные праздники бросать колхозную работу и идти в церковь, а кто будет препятствовать, за это будут привлекать» и т. д. [16]
Часть подобного рода примеров выдумана следователем полностью, где-то есть крупицы правды, но обращают на себя внимание обвинения, касающеся клеветы на руководителей партии и правительства. Дело в том, что И. Е. Вавилин якобы неоднократно заявлял: «Сталин мне друг, мы с ним вместе учились на попа, он со мной из одной местности»; ставилось ему в вину и другое утверждение: «В 1923 г. [17] ДЗЕРЖИНСКИЙ меня вместе с архиереем Варнавой вызвал к себе в ЧК, Варнава передал Дзержинскому две иконы, одну для него, другую для Ленина. Дня через два нас архиереем Варнавой вызвали к Ленину, он уговаривал и предлагал Варнаве обновлять церкви, Варнава дал согласие. Это делалось все по секрету» [18].
Так имеет ли священник И. Е. Вавилин какое-то отношение к И. В. Сталину, кто такой архиерей Варнава и о каком «обновлении церквей» идет речь?
Приведенное в обвинительном заключении и приписываемое Вавилину высказывание о Сталине, по сути, недостоверно. На самом деле, как свидетельствововал сам И. Е. Вавилин, он лишь говорил, что его предки происходят из грузин и таким образом являются земляками И. В. Сталина [19]. Однако встречи с Лениным и Дзержинским, возможно, действительно имели место. И дело здесь, прежде всего, в личности вышеупомянутого архиепископа Варнавы (Накро-пина) (Василий Александрович Накропин (18591924)), который с 1899 по 1905 г. был настоятелем того самого Клименецкого монастыря, где принял постриг И. Е. Вавилин. Возведение на епископскую кафедру в 1911 г. малообразованного архимандрита Варнавы (окончил только Петрозаводское городское училище) стало исключительным фактом и было негативно воспринято в церковных и общественных кругах, не без оснований считавших это следствием влияния на церковную жизнь «старца» Григория Распутина. Определением Святейшего Синода от 7-8 марта 1917 г. к тому времени уже архиепископ Варнава был уволен на покой с назначением управляющим, на правах настоятеля, Высокогорскою Воскресенскою пустынью в Нижегородской епархии (очевидно, не случайно именно туда попросил перевести его архимандрит Олег).
В июне 1918 г. архиепископ Варнава был арестован в связи с делом протоиерея Иоанна Вос-торгова [20]. Его обвиняли в активном участии в контрреволюционном заговоре, что в тех условиях предполагало смертный приговор. Однако во время следствия владыка Варнава неожиданно заявил о своей полной и безоговорочной поддержке советской власти, выразил желание сотрудничать с ВЧК и, кроме того, «создать церковь, стоящую за большевистскую власть» [21]. Все это немедленно было опубликовано в большевистской печати [22]. В частности, на допросах архиепископ Варнава заявлял: «Я хочу работать вместе с большевиками, и уже давно я разошелся со своими, которые всегда были против меня, потому что я из простого народа прошел в архиереи. Особенно пошли против меня, когда я в проповедях высказался за Советскую власть. Я хочу сказать, что расстрелять меня Советская власть всегда сможет, когда признает необходимым. Теперь же я предлагаю Советской власти свои услуги, для того чтобы воздействовать на тех, кто восстает против Советской власти, и привести их к соединению со всеми трудящимися. Против Советской власти я никогда не пойду. Советскую власть я признаю выше и лучше всякой другой, какая была до сих пор, и готов за нее умереть. А если собор или патриарх задумают отлучить меня от церкви, я не буду обращать на это внимание, потому что я готов порвать со всеми для простого народа и для Советской власти. В ответ на отлучение от церкви собором я призову всех священников и архиереев, стоящих за простой народ, восстановить церковь без тех, кто сейчас самовольно и незаконно засел в собор (в этот период еще продожал работу Поместный собор Российской православной церкви 1917-1918 гг. - В. А.) и хочет решать дела церкви. Тогда будет настоящая церковь, стоящая за простой народ, со священниками и архиереями, признавшими Советскую власть и большевиков» [23].
И далее: «...К сожалению, я не знаю, кто именно участвовал в белогвардейской организации или в других организациях, идущих против Советской власти, но я берусь узнать, если мне дадут возможность вести деятельность на свободе, и все, что я узнаю, сообщу Чрезвычайной комиссии. И не только я один, но и все, кто не пойдет за собором, а за церковь, стоящую за большевистскую власть. <...> Предоставьте мне какую-нибудь церковь в фабричном районе, дайте мне отслужить богослужение и сказать проповедь, и ко мне пойдут многие. Пензенский архиепископ Владимир [24] и архимандрит Олег (выделено нами. -В. А.). Пол-России пойдет за мною, и я их приведу к большевикам, потому что я думаю, что только большевики могут спасти Россию» [25].
Как видим, архиепископ Варнава прямо упоминает архимандрита Олега (Вавилина) как возможного сторонника создания просоветской церкви. Не случайно появляется в протоколах допроса и имя вышеупомянутого Алексея Фроло-вича Филиппова (1868-1936), сотрудника ВЧК и доверенного лица Ф. Э. Дзержинского, который с августа 1919 г. возглавил учрежденный им «Исполнительный комитет по делам духовенства всея России» (Исполкомдух). Именно он в апреле 1919 г. встретился с архиепископом Варнавой в больнице Бутырской тюрьмы для обсуждения условий его освобождения. Вскоре Варнава был выпущен на свободу, дав подписку о политической лояльности, и в течение года сотрудничал с Исполкомдухом, весьма неоднозначной структурой, в состав которой входили представители различных конфессий, в том числе и православные иерархи. 3 июня состоялась встреча уже запрещенного в служении архиепископа Варнавы с Патриархом Тихоном, на которой Варнава, по сути, принес покаяние, в частности, заявив, что «никаких намерений создавать какую-то советскую православную Церковь он не имел и не имеет и своих услуг в этом деле не предлагал», а также сожалеет, если оскорбил кого-либо из церковных деятелей. Варнаве было разрешено совершать богослужения, а вскоре он отдельным постановлением Патриарха и Священного Синода от 16 июня 1919 г. был назначен настоятелем Калязинского монастыря Тверской епархии [26].
Однако из Москвы Варнава уехал не сразу, и к июлю 1919 г. очевидно и относится тот самый упомянутый И. Е. Вавилиным эпизод с передачей икон Ф. Э. Дзержинскому. Вместе с тем петербургский историк М. Ю. Крапивин, исследовавший эту тему, не упоминает о самой встрече архиепископа Варнавы с председателем ВЧК, но приводит сохранившийся в ЦА ФСБ России текст письма Варнавы А. Ф. Филиппову, где тот просит передать В. И. Ленину икону и благословение. «Боголюбивый Алексей Фролович, посылаю образок в благословение Владимиру Ильичу и прошу вручить ему и поздравить его [с] днем ангела. Хотел бы вручить и лично, но, с одной стороны, силы плохи и тороплюсь уезжать, т[ак] к[ак] давно уже должен и по службе, и, главное, по нездоровью. Думая и веруя, что свет и воздух поможет мне лучше всякого лечения, то не откажи ради Бога походатайствовать доставить мои мощи, т[ак] к[ак] сейчас очень трудно достать место. Попроси прощения у Владимира Ильича за мою смелость беспокоить его, но я за это беспокою и буду беспокоить Господа Бога, да умудрит его во всех делах его на пользу родной нашей Руси. Не откажи же, исполни. Да и Беленького [27] не забудь моим приветом. Храни Вас Бог. Покорный слуга грешный а[рхиепископ] Варнава» [28]. На иконе
была сделана следущая надпись: «Рабу Божьему Владимиру Ильичу на день святого ангела благословение от грешного архиепископа Варнавы, июля 15-го, 1919 г. Вождь Гедион с тремястами поразил врагов. Не в полчищах сила, но в духе водительства Божия. Вознесох избранного от людей Моих» [29]. Судя по помете А. Ф. Филиппова на конверте икона была передана в Кремль [30].
Таким образом, факт передачи Варнавой иконы и благословения председателю СНК подтверждается архивными документами. Но была ли встреча в указанное время архиепископа Варнавы и архимандрита Олега с Дзержинским, а потом с Лениным?
Обратимся к материалам следственного дела. На вопрос следователя о его связях с «видными людьми» И. Е. Вавилин пояснил следущее: «...в 1923 г. в одной из газет была помещена моя фамилия и фамилия архиерея Варнавы, где описывался прием в ВЧК нас с Варнавой у Дзержинского в присутствии Ксенофонтова [31], работника ВЧК, и Филиппова, в присутствии которых Варнава передал маленькие иконки-образа с надписями самому Дзержинскому и просил один из них передать Ленину, эти иконки были приняты, после этого я, как посредник, архимандрит Варнава совместно с работником ВЧК Филипповым были на приеме у Ленина в Тарасовке [32]» [33].
Имея в виду изыскания М. Ю. Крапивина, такой поворот дела представляется вполне вероятным, учитывая, что А. Ф. Филиппов, по утверждению Вавилина, присутствовал на встрече с Дзержинским, где ему и могло быть передано приводимое М. Ю. Крапивиным письмо. Нет ничего сверхъестественного и в возможной последующей встрече с В. И. Лениным. Правда, очевидно, что это не могло произойти в 1923 г., когда Ленин был уже тяжело болен, а Филиппов оставил службу в ВЧК. Однако позже на следствии, как уже было упомянуто, И. Е. Вавилин заявил, что ошибся с датами, и встреча с Дзержинским и Лениным была именно в 1919 г. [34]
Так или иначе, следователя утверждение об этой встрече, которой в материалах дела уделяется значительное внимание, интересовало только как повод для обвинения И. Е. Вавилина в клевете. Следствие было недолгим, и по постановлению тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области от 26 сентября 1937 г. Иван Егорович Вавилин за «активную антисоветскую агитацию» был приговорен к расстрелу. На следующий день приговор привели в исполнение. [35]
Таким образом, материалы следственного дела И. Е. Вавилина в сопоставлении с другими источниками позволяют уточнить вехи трагического жизненного пути архимандрита Олега (Вави-лина), уничтоженного той властью, с которой он готов был сотрудничать, а также проливают свет
на некоторые моменты из ранней истории обновленчества.
Расстрелянный в числе других жертв сталинских репрессий на Бутовском полигоне И. Е. Ва-вилин был реабилитирован в июле 1989 г.
Примечания
1. См.: Лобанов В. В. «Дело велось с грубейшим нарушением процессуальных норм» (Документы Госархива Российской Федерации о репрессиях против обновленческого духовенства и мирян во второй половине 1930-х гг.) // Отечественные архивы. 2009. № 6. С. 94101; Его же. Дело «епископа» Лазаря (архивные документы о преследованиях обновленческого духовенства в годы «Большого террора») // Русский исторический сборник. Т. 2. М., 2010. С. 241-252; Его же. Судьба архиепископа Матфия (по материалам следственного дела) // Вестник архивиста. 2011. № 4. С. 216-223; Его же. «...По суду считать оправданным». (Следственное дело обновленческого священника А. Г. Благовещенского) // Русский исторический сборник. Т. 5. М., 2013. С. 149-157.
2. Подробнее об «обновленческом» расколе см., напр.: Стратонов И. А. Русская церковная смута (1921-1931) // Из истории Христианской Церкви на Родине и за рубежом в ХХ столетии. М., 1995; Левитин А. Э., Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996; Шкаровский М. В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви ХХ века. СПб., 1999; «Обновленческий» раскол. (Материалы для церковно-исторической и канонической характеристики) / сост. И. В. Соловьев. М., 2002; Митрофанов Г., прот. История Русской Православной Церкви. 1900-1927. СПб., 2002; Степанов А. С. Обновленческий раскол как средство антицерковной политики Советской власти в 1922-1923 гг.: дис. ... канд. ист. наук. М., 2005. Головушкин Д. А. Феномен обновленчества в русском православии первой половины XX века. СПб., 2009; Roslof Ed. Red Priests: Renovation, Russian Orthodoxy and Revolution, 1905-1946. Bloomington: Indiana University Press, 2002; и др.
3. ГАРФ. Ф. 10035. Д. 20573. Л. 3, 23.
4. Там же. Л. 23.
5. Имеется в виду не действующий ныне Климе-ницкий Свято-Троицкий монастырь, находившийся на острове Большой Климецкий (Медвежьегорский район Республики Карелия). С 1905 г. - женский. В 18991905 гг. игуменом монастыря был будущий архиепископ Варнава (Накропин).
6. Имеется в виду Кожеезерский (Кожеозерский) мужской монастырь в честь Богоявления Архангельской и Холмогорской епархии.
7. Санакина Т. А. Трагедия Кожеезерского монастыря // Сийский хронограф. Церковно-исторический альманах. 2005. № 5-6. С. 13.
8. База данных по новомученикам и исповедникам Российским ПСТГУ. URL: http://kuz3.pstbi.ru/bin/ code.exe/frames/m/ind_oem.html/ans. (дата обращения 08.07.2013).
9. Русская Голгофа. Бутово. Месяцеслов-синодик. М., 2004. С. 31.
10. Имеется в виду Свято-Троицкий Антоние-во-Сийский мужской монастырь Архангельской и Холмогорской епархии.
11. Санакина Т.А. Указ. соч. С. 16.
12. Очевидно, все же под Ростовом. Далее неразборчиво указано название села, в котором И. Е. Вави-
лин служил священником. Вместе с тем неясно, идет ли речь о Ростове Великом или Ростове-на-Дону.
13. ГАРФ. Ф. 10035. Д. 20573. Л. 3, 17. Храм Рождества Пресвятой Богородицы в Казаново (Шитьково) был построен 1816-1824 гг. В 1921-1931 гг. там служил насельник Троице-Сергиевой лавры о. Филадельф (Мишин), арестованный в 1931 г. и отправленный в ссылку - сначала в Казахстан, затем в Жданов (Мариуполь). В 30-е гг., очевидно после ареста И. Е. Ва-вилина, храм был закрыт. До последнего времени находился в полуразрушенном состоянии. В 2010 г. начались работы по возрождению храма. Подробнее о храме см.: URL: http://hram-shitkovo.narod.ru (дата обращения 12.07.2013).
14. Имеется в виду Свято-Троицкая Александ-ро-Невская Лавра в Санкт-Петербурге.
15. ГАРФ. Ф. 10035. Д. 20573. Л. 22.
16. Там же. Л. 23-24.
17. В документе явно ошибочно указан 1932 г.
18. ГАРФ. Ф. 10035. Д. 20573. Л. 24-25.
19. Там же. Л. 21.
20. Священномученик Иван (Иоанн) Иванович Восторгов (1864-1918), настоятель московского Покровского собора на Рву (собора Василия Блаженного), был обвинен властями в уголовном преступлении, а также в контрреволюционной деятельности, и на волне красного террора, наряду с другими видными деятелями царской России, публично расстрелян 5 сентября 1918 г.
21. Подробнее о религиозной политике ВЧК в указанный период и деятельности архиепископа Варнавы см.: Крапивин М. Ю. Архиепископ Варнава (Накропин) и религиозная политика ВЧК: 1918-1922 годы // Вестник церковной истории. 2011. № 3-4. С. 113-156.
22. См., напр.: Известия ВЦИК. 1918. № 208 (472). 25 сентября.
23. Цит. по: Крапивин М. Ю. Указ. соч. С. 116-117.
24. Имеется в виду лишенный сана архиепископ Владимир (Путята) (в миру Всеволод Владимирович Путята (1869 - после 1936), при поддержке ВЧК в 1918 г. организовавший в Пензе «Новую народную церковь». Впоследствии примкнул к «обновленческому», а затем к «григорианскому» расколам.
25. Крапивин М. Ю. Указ. соч. С. 117-118.
26. Там же. С. 137-138. Активным обновленческим деятелем архиепископ Варнава так и не стал (возможно, по состоянию здоровья, а скорее в силу присущей ему осторожности). В 1924 г. он скончался и был отпет патриархом Тихоном, с которым ему удалось сохранить неплохие отношения.
27. Имеется в виду высокопоставленный сотрудник ВЧК-ОГПУ А. Я. Беленький (1883-1941), очевидно, способствовавший освобождению архиепископа Варнавы из тюрьмы.
28. Крапивин М. Ю. Указ. соч. С. 138. (Со ссылкой на: ЦА ФСБ. Д. Р-21618. Л. 10).
29. Там же. Л. 12.
30. Крапивин М. Ю. Указ. соч. С. 155. Сноска № 135.
31. Имеется в виду заместитель председателя ВЧК И. К. Ксенофонтов (1884-1926).
32. Тарасовка - село в Пушкинском районе Московской области, в окрестностях которого в первые годы советской власти периодически отдыхал В. И. Ленин.
33. ГАРФ. Ф. 10035. Д. 20573. Л. 18-19.
34. Там же. Л. 22.
35. Там же. Л. 33.
