CC BY
64
УДК 343.222
ВАЛЕРИЙ ФЕДОРОВИЧ ЛАПШИН,
кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры уголовного права (Академия ФСИН России), e-mail: [email protected]
СРЕДСТВА ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В НОВЕЙШЕЙ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЕ
Реферат: в результате проведенного исследования представлено обоснование отсутствия необходимости выделения в современной системе российского права дополнительных видов юридической ответственности, а равно включения в систему уголовного законодательства категории «уголовный проступок». Новые виды юридической ответственности не предполагают введение новых видов мер принуждения к лицам, совершившим соответствующие правонарушения. Все виды наказаний будут заимствованы из административного права. По этой причине выделение из административной ответственности иных видов ответственности принципиально не отразится ни на применяемых к правонарушителям мерах государственного принуждения, ни на особенностях их назначения или исполнения.
Включение в уголовное законодательство категории «уголовный проступок» принесет больше вреда, чем пользы. Положительное решение данного вопроса приведет к законодательному закреплению возможности существования в уголовном законе правонарушений, общественная опасность которых сравнима с опасностью административного деликта. В свою очередь, это устранит четкие границы между административной и уголовной ответственностью. В силу этого наиболее перспективным является решение об исключении значительного количества норм уголовного закона, устанавливающих ответственность за совершение отдельных преступлений небольшой или средней тяжести, общественная опасность которых весьма условна.
Ключевые слова: система права, общественная опасность, дифференциация юридической ответственности, дифференциация уголовной ответственности, правонарушение, уголовный проступок, преступление, наказание.
Дифференциация уголовной ответственности и в целом, и за совершение преступлений определенной группы, и за совершение отдельного преступления, несмотря на неоспоримо высокую значимость, является частью более емкой политико-правовой категории - межотраслевой дифференциации юридической ответственности. Она присутствует уже на первых этапах разделения всего национального права на отдельные отрасли в зависимости от предмета правового регулирования. В связи с этим в научной литературе справедливо отмечено то, что дифференциация юридической ответственности представляет собой законодательное установление форм и видов ответственности на основании типичных особенностей обособленных групп правонарушений [5, с. 5-6].
Разделение всего права по отраслям осуществляется на основании специфического круга общественных отношений - предмета правового регулирования. В свою очередь, существование множества отраслей права предопределяет наличие нескольких видов юридической ответственности, которые присущи отдельной отрасли или совокуп-
© Лапшин В. Ф., 2016
ности отраслей российской системы права. Для каждого вида ответственности существует определенный набор мер негативного воздействия на лиц, нарушивших установленное нормами соответствующей отрасли (отраслей) права правило поведения. При этом степень интенсивности негативного воздействия (тяжести наказания), применяемого к правонарушителю, находится в пропорциональной зависимости от степени тяжести правонарушения, то есть его общественной опасности. Исходя из этого в современном российском праве выделяются, как минимум, четыре вида юридической ответственности: 1) гражданско-правовая, 2) дисциплинарная, 3) административная, 4) уголовная.
Виды правонарушений, предусмотренные нормами гражданского законодательства РФ, обладают наименьшей общественной опасностью в сравнении с иными видами правонарушений. По этой причине гражданско-правовая ответственность, как правило, сводится к применению двусторонней реституции, то есть восстановлению материального положения сторон до вступления в договорные отношения, а также к применению мер компенсационного характера за причиненные убытки
имущественного и (или) морального характера.
Дисциплинарный проступок характеризуется большей общественной опасностью по сравнению с гражданско-правовым деликтом, поскольку посягает на более значимые общественные отношения: трудовые, уголовно-исполнительные, служебные и др. По этой же причине дисциплинарная ответственность признается межотраслевым институтом. Меры дисциплинарной ответственности могут носить и компенсационный, и правоограничитель-ный характер, хотя правовой запрет, как правило, адресован ограниченному кругу лиц, имеющих специфический правовой статус: работодатель, осужденный, представитель правоохранительного органа, военнослужащий и др.
Административная ответственность наступает за нарушение правовых предписаний, адресованных участникам самых разнообразных общественных отношений. Более высокая общественная опасность административного деликта по сравнению с гражданским правонарушением и дисциплинарным проступком подтверждается тем, что его негативные последствия во многих случаях распространяются на неопределенный круг граждан, равно как на общество и государство. Административная ответственность также является межотраслевым институтом и наступает за нарушение норм как собственно отрасли административного, так и некоторых иных отраслей права: экологического, бюджетного, налогового, таможенного и др. Все виды административного наказания носят личностный, а не компенсационный характер и предполагают лишения и правоограничения, которые применяются к лицу, совершившему административное правонарушение. Повышенная строгость наказания также является свидетельством повышенной общественной опасности административного деликта по сравнению с гражданско-правовым и дисциплинарным правонарушениями.
В настоящее время отдельные представители юридической науки высказывают мнение о возможности существования наряду с административной ответственностью юридической ответственности иного вида, которая наступает за совершение правонарушения, которое по своей общественной опасности сравнимо с административным деликтом: налоговой, таможенной, бюджетной и иными видами ответственности в зависимости от отраслевой принадлежности совершаемого правонарушения [1, с. 9; 3, с. 98-101].
Поскольку данный спор имеет в большей степени теоретическое значение, думается правильным поддержать давно сложившееся в теории права мнение о том, что административная ответственность является межотраслевой юридической категорией и объединяет своим содержанием от-
ветственность за нарушение не только норм Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ), но и норм иных отраслей права, если совершенный деликт сравним по своей общественной опасности с административным проступком. Практическим доводом о справедливости этого утверждения может являться то, что в подавляющем большинстве случаев современные кодифицированные федеральные законы не предусматривают самостоятельные виды правонарушений. Их нормы в части определения ответственности являются бланкетными и содержат общую формулировку о том, что за нарушение отраслевых правил поведения ответственность наступает в соответствии с действующим законодательством (ч. 5 ст. 65 Таможенного кодекса Российской Федерации, ст. 58 Градостроительного кодекса Российской Федерации и т. д.).
Исключением является Налоговый кодекс Российской Федерации (НК РФ) (ч. 1), в нормах гл. 16 которого предусмотрены отдельные виды налоговых правонарушений и меры ответственности за их совершение. Однако, по сути, это не опровергает имеющей место в российском законодательстве тенденции об унифицированном закреплении всех отраслевых видов правонарушений, общественная опасность которых сравнима с административным деликтом, именно в нормах Особенной части КоАП РФ. Подтверждением этому является установление в гл. 15 КоАП РФ некоторых видов административно наказуемых деяний, совершаемых в области финансов, налогов и сборов, несмотря на возможность дополнения соответствующими нормами гл. 16 НК РФ.
Наконец, виды правонарушений, предусмотренные нормами уголовного законодательства РФ, - преступления обладают наибольшей общественной опасностью в сравнении со всеми вышеприведенными видами правонарушений, поскольку охраняемые уголовным законодательством отношения имеют наивысшую социальную значимость и обеспечивают реализацию наиболее важных прав, свобод и законных интересов личности, интересов общества и государства. Уголовная ответственность предполагает применение к преступнику лишений и правограничений личного и (или) имущественного характера. Материальный доход, который имеет место в случаях исполнения отдельных видов уголовного наказания, перечисляется только в пользу государства, чем подтверждается исключительная публичность уголовного правоотношения. Для уголовной ответственности в принципе не свойствен компенсационный характер, предполагающий полное или частичное возмещение причиненного потерпевшему вреда за счет исполнения уголовного наказания.
Среди ученых вопрос о содержании дифференциации ответственности в уголовном праве до принятия УК РФ в целом сомнений не вызывал, поскольку наряду собственно с уголовной ответственностью уголовные законы РСФСР предусматривали и иные варианты привлечения к ответственности лица, признанного виновным в совершении преступления. С вступлением российского уголовного закона в силу, казалось бы, данный вопрос получил однозначное решение, так как в 1996 г. законодатель отказался от общественной, гражданско-правовой, дисциплинарной и административной ответственности, возможность реализации которой была бы предусмотрена уголовно-правовыми нормами, поэтому в настоящее время уместно вести речь только о дифференциации уголовной ответственности [4, с. 153].
Однако в рассуждениях отдельных авторов решение данного вопроса видится не столь очевидным и категоричным, в частности, наличие в УК РФ иных мер уголовно-правового характера, особенно конфискации имущества. Современная конфискация как уголовно-правовой институт предусматривает и поощряет возмещение потерпевшему ущерба, который причинен в результате совершения преступления. Применение не только уголовного наказания, но и иных мер уголовно-правового характера определяется именно уголовным законом, а потому уголовная ответственность не может существовать в отрыве от уголовного наказания или иных мер воспитательного или общественного воздействия [2, с. 64].
Согласиться с данным суждением достаточно сложно, поскольку традиционные иные меры уголовно-правового характера, как уже многократно отмечалось в научной литературе, применяются не за совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом, а в связи с совершением этого деяния. Современная конфискация имущества, предусмотренная в УК РФ, по своей правовой природе отлична от института иных мер уголовно-правового характера. В связи с этим можно поддержать мнение А. В. Наумова, который, не ставя под сомнение целесообразность нахождения конфискации имущества в системе уголовного наказания, отмечал, что она должна распространять свое действие исключительно на имущество и доходы, полученные в результате совершения преступления [9, с. 53].
Дискуссия по вопросу дифференциации ответственности в уголовном праве получает новый виток в современной уголовно-правовой доктрине. Отдельные авторы на уровне докторских диссертационных исследований представили обоснование о необходимости введения в уголовное законодательство разновидности уголовного правона-
рушения - уголовного проступка [11, с. 5, 16, 27; 10, с. 17-18]. По их мнению, будучи закрепленным в нормах Особенной части УК РФ, уголовный проступок обладает общественной опасностью, которая явно меньше аналогичной характеристики «классического» преступления, но в то же время явно превышает общественную опасность типового административного правонарушения.
Следует отметить, что подобная идея ненова, поскольку впервые необходимость осуществления дифференциации уголовных правонарушений на преступления и уголовные проступки была обозначена примерно в середине прошлого столетия [6, с. 148-149; 7, с. 71-80]. Все авторы, высказывающиеся о целесообразности введения в уголовный закон такой категории, в качестве положительных моментов указывали на упрощение процедуры уголовно-правового реагирования; экономию уголовной репрессии; снижение нагрузки на следственные и судебные органы; расширение практики освобождения от уголовной ответственности и наказания; применение уголовных наказаний (мягких) имущественного характера и не связанных с изоляцией от общества; широкое использование градации всех уголовных правонарушений на преступления и проступки в уголовном законодательстве ряда развитых зарубежных стран. Таким образом, согласившись с введением в УК РФ уголовного проступка, законодатель действительно создаст прецедент дифференциации ответственности в новейшем уголовном праве, но нарушит сложившуюся в теории права систему градации видов юридической ответственности по интенсивности негативного воздействия на правонарушителя: от гражданско-правовой до уголовной.
Несмотря на значительное количество аргументов в пользу введения в УК РФ категории «уголовный проступок», соглашаться с подобным решением, по меньшей мере, нерационально. Все положительные моменты, указанные приверженцами обозначенной идеи, вполне можно реализовать в действующем законодательстве, но без нарушения сложившейся системы межотраслевой дифференциации юридической ответственности. Прав был В. В. Лунеев, заявив о том, что реальная картина об истинном состоянии преступности в российском обществе, ее последствиях, эффективности борьбы с преступностью и о затратах на эту борьбу общественности неизвестна. Это связано не столько с искусственной латентностью современной преступности, сколько с обилием в УК РФ норм, которые предусматривают виды преступлений, носящих малозначительный характер с точки зрения общественной опасности [8, с. 106-107]. Следует поддержать также мнение Е. В. Роговой, утверждающей, что статистические показатели
общей преступности обеспечиваются за счет значительного количества регистрируемых и раскрываемых преступлений небольшой или средней тяжести, хотя определять статистическое равенство между преступлениями, предусмотренными ч. 1 ст. 158 и ч. 1 ст. 205 УК РФ, недопустимо. В противном случае это приведет к искажению действительной общественной опасности совершаемых преступлений в отчетном периоде [11, с. 335].
При наличии такой ситуации следует не осуществлять перегруппировку отдельных классификационных групп в документах статистической отчетности о состоянии преступности, а производить глубокую ревизию содержания уголовно-правовых норм на предмет истинного наличия общественной опасности предусматриваемых ими деяний, которая была бы достаточна для признания последних преступлениями. Состояние современного отечественного уголовного закона свидетельствует о наличии в нем значительного количества статей о преступлениях небольшой или средней тяжести, истинная общественная опасность которых весьма сомнительна. Особенно это заметно при анализе ряда норм, содержащихся в разделе VIII УК РФ: ч. 1 ст. 169, ст. 185.1-185.6, 193.1, 199.2 и др. В сущности, деяния, предусмотренные ими, по своей общественной опасности не превосходят дисциплинарное или административное правонарушение (ч. 1 ст. 169 и др.). Кроме того, отдельные деяния представляют собой приготовительные действия для совершения иных преступлений, отличающихся большей общественной опасностью (ст. 185.4, 199.2 и др.).
В настоящее время государство часто прибегает к различным законодательным приемам, направленным на сокращение количества осужденных, в первую очередь за преступления небольшой или средней тяжести, с целью экономии средств на со-
держание следственных, судебных органов, а равно органов и учреждений исполнения уголовных наказаний. Вследствие этого в УК РФ появляются нормы об условном осуждении за преступление, за совершение которого назначается в том числе лишение свободы сроком до 8 лет (ч. 1 ст. 73); освобождении от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ст. 76.1); изменении категории преступления на менее тяжкую в зависимости от судейского усмотрения (ч. 6 ст. 15) и др. По этой причине можно предположить, что наиболее рациональным и научно обоснованным выходом из сложившейся ситуации будет решение о переводе ряда уголовно наказуемых деяний, относящихся к категориям преступлений небольшой или средней тяжести, в административные или иные правонарушения. Это будет возможно только при условии обоснования утраты ими к настоящему времени той общественной опасности, которая характерна для преступления. Данный процесс перевода должен предполагать одновременное исключение соответствующей статьи Особенной части из уголовного закона. Перевод же отдельных преступлений в категорию уголовных проступков повлечет за собой неоправданное усложнение сложившейся дифференциации юридической ответственности, увеличит объем УК РФ в нарушение правил законодательной техники о лаконичности и ясности нормативного предписания, сделает весьма аморфными границы между административным правонарушением и уголовно наказуемым деянием (проступком), то есть обеспечит возможность назначения за совершение правонарушений, предусмотренных уголовным законом, наказаний, которые характерны для административного законодательства.
Список литературы
1. Административная ответственность за нарушение общественного порядка: законодательство и практика его применения органами внутренних дел : учеб. пособие / А. М. Арбузкин [и др.]. М., 1993. 80 с.
2. Астемиров З. А. Уголовная ответственность // Энциклопедия уголовного права. СПб., 2007. Т. 8 : Уголовная ответственность и наказание. 798 с.
3. Грачева Е. Ю., Соколова Э. Д. Налоговое право: вопросы и ответы. М., 2001. 208 с.
4. Кругликов Л. Л. Межотраслевая дифференциация ответственности за экономические преступления и некоторые вопросы законодательной техники // Проблемы теории уголовного права : избранные статьи, 2000-2009. Ярославль, 2010. С. 146-158.
5. Кругликов Л. Л. О понятии и видах дифференциации ответственности // Проблемы теории уголовного права : избранные статьи, 2000-2009. Ярославль, 2010. С. 5-15.
6. Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1969. 232 с.
7. Курляндский В. И. Уголовная ответственность и меры общественного воздействия. М., 1965. 140 с.
8. Мониторинг уголовной политики России : монография / под общ. ред. С. В. Максимова. М., 2014. 482 с.
9. Наумов А. В. «Камни преткновения» уголовного наказания // Российская юстиция. 2002. № 9. С. 3-54.
10. Нудель С. Л. Уголовно-правовая охрана финансовых отношений : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2015. 429 с.
11. Рогова Е. В. Учение о дифференциации уголовной ответственности : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2014. 596 с.
VALERY FEDOROVICH LAPSHIN,
phd in law, associate professor, head, criminal law department (Academy of the FPS of Russia), e-mail: [email protected]
MEANS OF DIFFERENTIATION OF RESPONSIBILITY IN THE LATEST CRIMINAL LEGAL DOCTRINE
Annotation: current research presents the rationale for the lack of the necessity in the modern system of Russian law additional types of legal responsibility, as well as inclusion in the system of criminal law the category «criminal offense». New types of legal responsibility do not involve the introduction of new types of coercive measures against the perpetrators of the relevant offences. All penalties will be borrowed from administrative law. For this reason, the allocation of administrative responsibility other responsibility principally will not affect applied to offenders the measures of state coercion, nor the peculiarities of their purpose or execution.
The inclusion in the criminal law category of "criminal misconduct" will do more harm than good. The positive decision of this question will lead to a legislative consolidation of the possibility of the existence of the criminal law offences, public danger that is comparable to the risk of administrative tort. In turn, this eliminates clear boundaries between administrative and criminal liability. Owing to this, the most promising is the decision to exclude a significant number of provisions of the criminal law, establishing liability crimes of minor or moderate injury, danger to the public that is very conditional.
Key words: the system is right, public danger, differentiation of legal responsibility, differentiation of criminal liability, offense, criminal offense, crime, punishment.
References
1. Administrativnaja otvetstvennost' za narushenie obshhestvennogo porjadka: zakonodatel'stvo i praktika ego primenenija organami vnutrennih del [The administrative responsibility for disorderly conduct: legislation and practice of its application by law-enforcement bodies]. A. M. Arbuzkin and others. Moscow, 1993. 80 p.
2. Astemirov Z. A. Ugolovnaja otvetstvennost' [Criminal liability]. Jenciklopedija ugolovnogo prava [Encyclopedia of the criminal law]. St. Petersburg, 2007. Vol. 8 Ugolovnaja otvetstvennost' i nakazanie [Criminal liability and punishment]. 798 p.
3. Gracheva E. Ju., Sokolova Je. D. Nalogovoe pravo: voprosy i otvety [Tax law: questions and answers]. Moscow, 2001. 208 p.
4. Kruglikov L. L. Mezhotraslevaja differenciacija otvetstvennosti za jekonomicheskie prestuplenija i neko-torye voprosy zakonodatel'noj tehniki [Cross-industry differentiation of responsibility for economic crimes and some questions of the legislative equipment]. Problemy teorii ugolovnogo prava: izbrannye stat'i, 2000-2009 [Problems of the theory of the criminal law: chosen articles, 2000-2009]. Jaroslavl, 2010, pp. 146-158.
5. Kruglikov L. L. O ponjatii i vidah differenciacii otvetstvennosti [About a concept and types of differentiation of responsibility]. Problemy teorii ugolovnogo prava: izbrannye stat'i, 2000-2009 [Problems of the theory of the criminal law: chosen articles, 2000-2009]. Jaroslavl, 2010, pp. 5-15.
6. Kuznecova N. F. Prestuplenie i prestupnost' [Crime and criminality]. Moscow, 1969. 232 p.
7. Kurljandskij V. I. Ugolovnaja otvetstvennost' i mery obshhestvennogo vozdejstvija [Criminal liability and community sanctions]. Moscow, 1965. 140 p.
8. Monitoring ugolovnoj politiki Rossii [Monitoring of criminal policy of Russia]. Under the editorship of S. V. Maksimov. Moscow, 2014. 482 p.
9. Naumov A. V. «Kamni pretknovenija» ugolovnogo nakazanija [«Stumbling blocks» of criminal sanction]. Rossijskaja justicija - Russian justice, 2002, no. 9, pp. 53-54.
10. Nudel' S. L. Ugolovno-pravovaja ohrana finansovyh otnoshenij. Dis. d-ra jurid. nauk [Criminal legal protection of the financial relations. Dr. legal sci. diss.]. Moscow, 2015. 429 p.
11. Rogova E. V. Uchenie o differenciacii ugolovnoj otvetstvennosti. Dis. d-ra jurid. nauk [The doctrine about differentiation of criminal liability. Dr. legal sci. diss.]. Moscow, 2014. 596 p.
© Lapshin V. F., 2016
