CC BY
150
Анализ современных тенденций развития Кубанского виноделия говорит о необходимости проведения различных мероприятий для благоприятного формирования винодельческой отрасли. Данные мероприятия предполагают:
Во-первых, в связи с тенденцией импортозамещения, создание новой концепции товара, способного составить конкуренцию европейским винам, по приемлемой цене;
Во-вторых, принятие ряда мер в долгосрочном периоде по созданию позитивного образа кубанских вин в сознании потребителя, а именно бренда «Кубанские вина». Созданию бренду будет способствовать развитие винного туризма, который поможет потребитель ближе ознакомиться с товаром;
В-третьих, выпустить линейку вин HoReCa для завоевания новых перспективных рыночных ниш; В-четвертых, должна осуществляться государственная поддержка и регулирование винодельческой отрасли, государство должно поддерживать не только крупных производителей, но и малые виноградники. Развитие малого бизнеса может привести к резкому увеличению количества уникальных вин. Также необходимо гармонизировать российские стандарты с международными;
И, в-пятых, ввод санкций на импортное вино и сырье должен быть ограниченным, так как многие предприятия не владеют достаточными производственными мощностями и большим количеством сырья. Нехватка сырья обеспечит компаниям большие издержки, вследствие чего многие фирмы обанкротятся;
Несомненно, предложенные мероприятия помогут кубанским производителям увеличить объемы производства и усилить свое влияние на региональном и российском рынке. Список использованной литературы:
1. Кубанские виноделы нацелились на российский рынок HoReCa%//РБК. — 2015. — [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://kuban.rbc.ru/krasnodar/18/08/2015/55d365689a79478516510452 (дата обращения 07.10.2015).
2. Петренко А.С., Гонтарь И.Ю. Таможенная политика России в условиях внешней санкционной политики. В сборнике: Наука и образование Материалы II Международной научно-практической конференции. Научно-образовательное учреждение «Вектор науки»; Научный редактор С.В. Галачиева. Москва, 2014. С. 232-235.
3. Полтавченко А.А., Седых Н.В. Финансовая политика России на современном этапе. Экономика и современный менеджмент: теория и практика. 2014. № 43. С. 186-191.
4. Семидоцкий В.А., Панасенко Д.В., Цветненко Е.Н. Формирование и применение инструментов государственно-частного партнерства в ходе развития курортных территорий Краснодарского края. Экономические науки. 2010. № 68. С. 122-125.
5. Сухина Н.Ю., Седых Н.В. Развитие интеграционных процессов в АПК. Известия высших учебных заведений. Пищевая технология. 2006. № 6. С. 5-7.
© Булгакова А.Н., Седых., Н.В., 2015
УДК 316.3
С.А.Васнев
К.э.н., доцент, РАНХиГС, г. Москва, РФ
Н.Н.Васнева
К.ф.н., доцент, НИЯУ МИФИ, г. Москва, РФ СРЕДНИЙ КЛАСС: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ О КРИТЕРИЯХ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ
Аннотация
Неутихающие дискуссии о среднем классе есть свидетельство того, что данная проблема до сих пор
представляется не только актуальной, но и не до конца решенной. В статье предложено авторское прочтение одного из важнейших вопросов, связанных с критериями принадлежности к среднему классу.
Ключевые слова
Стратификация общества, средний класс, достаточность дохода, собственный средний класс,
социальный средний класс
Проблема социального устройства общества волновала человечество ровно с того момента, когда появилось имущественное неравенство людей. Но, когда стало понятно, что неравенство неизбежно и, по сути, на все времена, то появилась потребность изучать не только сущность этого неравенства, но и степень его проявления и влияния на благополучие и устойчивость самого государства. Так появилась идея о «трех частях» («трех кругах», «трех элементах»)общества, впервые обстоятельно описанная Аристотелем на основе наблюдения над жизнью граждан античного общества. Аристотель обозначает эти три большие группы, как «очень состоятельные; крайне неимущие и третьи, стоящие посередине между теми и другими» [1, с. 507]. Если людей с избытком благополучия он называет «по преимуществу наглецами и крупными мерзавцами», людей второго типа, крайне необеспеченных и чрезвычайно униженных - «чаще злодеями и мелкими мерзавцами», то именно средняя часть граждан, по мнению Аристотеля, представляется состоящей из «свободных людей, равных и одинаковых между собой», имеющих собственность «среднюю, но достаточную» [Там же, с. 508]. По мнению Аристотеля, первые два типа людей структурируют государство, «состоящее из рабов и господ». В свою очередь, то государство, которое опирается преимущественно на «средних людей» - «наилучшим» и стабильным. Аристотель уверен, что «там, где средние граждане многочисленные, всего реже бывают среди граждан группировки и раздоры». При этом Аристотель подчеркивал важность выявления пропорциональных закономерностей трех частей. Он считал, что «те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они - в лучшем случае - сильнее обеих крайностей или, по крайней мере, каждой из них в отдельности» [Там же,с. 509].
Действительно, вся дальнейшая история развития человечества подтвердила истинность аристотелевской идеи и была убедительным доказательством того, что в первую очередь средние слои больше всего заинтересованы в стабильном и благополучном обществе. Не будем забывать, что на идее Аристотеля американское общество построило свою идеологию «успеха», где именно средний класс смог продуцировать успех и процветание, как отдельного человека, так и общества в целом. Тем не менее, в качестве исторической справки следует заметить, что обращение к среднему классу как актуальной проблеме до ХХ века напрямую не наблюдалось, если не учитывать идей французских мыслителей [О.Тьерри, Ф. Минье, Ф. Гизо] о «третьем сословии». Систематическое упоминание о среднем классе относится к середине ХХ века и связано в первую очередь с исследовательскими работами, проводимыми в США [У.Уорнер, Ч.Миллс], и в дальнейшем - средний класс стал постоянной темой для множества исследований в Европе, США и Канаде. Что касается России, то тема среднего класса была систематизирована только во второй половине 80-х годов, и актуализирована к середине 90-х годов [Н.М.Римашевская, Т.И. Заславская, Е.Н. Стариков, Н.Ф. Наумова, Р.В. Рывкина, В.В.Радаев, О.И.Шкаратан, М.С.Комаров, В.И.Ильин, Ю.А.Левада, Л.А.Беляева, Т.М.Малева, Н.Е.Тихонова и др.]. Не смотря на обширную базу исследований, отмечается, что «Определение «среднего класса» в современной науке достаточно абстрактно и противоречиво, единых подходов к этому понятию в мировой исследовательской практике не существует» [2, с.1]. Нередко сущность научных дискуссий носит позиционный характер: либо среднего класса вообще нет, либо он есть, но небольшой, либо это лишь квазигруппа. И по-прежнему актуальным является вопрос о критериях принадлежности к среднему классу, где, как правило, доминирует монетарный метод, «в котором границы и масштабы среднего класса опираются на категорию денежного дохода и, в лучшем случае, на категорию материальных активов» [4, с. 9].
Теперь по существу заявленной проблемы. Авторское обращение к Аристотелю - это не просто дань
величайшему мыслителю античности, который впервые обосновал классическую аксиому о функциональной значимости средних слоев. Совершенно справедливо, что аристотелевский анализ среднего класса в условиях античного общества сводится в первую очередь к доле его дохода. И в этой плоскости обсуждения всё, на первый взгляд, достаточно просто: выделяем по доходу очень богатых, затем очень бедных, и, наконец, всех остальных относим к группе «не очень богатых и не очень бедных». Но если в случае «богатых» и «бедных» доход - это простая количественная статистическая величина, то в случае «не очень богатых и не очень бедных» искомой категорией она уже не может являться. И далеко не случайно, при анализе среднего элемента Аристотель сделал акцент не столько на уровне дохода, сколько на уровне «достаточности» этого дохода в группе людей «свободных, равных и одинаковых между собой». Следовательно, всех этих людей должно что-то объединять, помимо дохода. Для отнесения «средних» к параметрам классического класса нет никаких оснований по причине отсутствия у них объединительных классовых факторов, которыми могут выступать либо одна из форм «классового действия», либо соответствующий классовый статус. Видимо, это не тот случай, ибо средний класс - это некая особая форма объединения людей, выделять которую необходимо по другим критериям. Думается, что аристотелевская трактовка среднего элемента имеет продолжение в идее Макса Вебера, который средним элементом считал «стяжательный класс», в основании которого просматривается «возможность присвоения монополии...либо на управление своим предприятием.либо на способности, знание и образование.. .либо на специальные навыки» [3]. При этом Вебер уточняет, что речь идет как о предпринимателях, так и о тех профессионалах, кто не занят наемным трудом. Всех остальных занятых он причисляет к «социальному классу», куда относит лиц наемного труда - квалифицированных рабочих, интеллигенцию, служащих, гражданских чиновников.
Итак, если попытаться на идее Вебера сконструировать средний класс, то получаем в определенном смысле две однородные группы образованных, деятельных индивидов. Одну группу «своих» объединяет принцип «монополии», общность которой основывается на предпринимательских началах, на определенной степени экономической и политической независимости, что и дает ощущение «достаточности дохода», когда статусное положение человека исключительно зависит от собственных физических и интеллектуальных усилий. С другой стороны, предпринимательское сообщество способно определять свои пределы «возможного», у всех членов этой группы одна цель - побеждать в честной конкурентной борьбе. Это и есть «собственный средний класс», активно использующий свой человеческий капитал, свою интеллектуальную собственность. Тем более, социальное «поле» этой группы в современных условиях информационного общества значительно расширяется за счет знания, которое становится «основным ресурсом для бизнеса потому, что оно - абсолютный заменитель» [10, с.120].
Вторую группу можно назвать «социальным средним классом». Здесь группу «своих» объединяет принцип «рынка труда», где действует жесткий закон спроса и предложения. «Достаточность дохода» в этом случае определяется хотя и формальными основаниями - образование, профессионализм, навыки, но это те качества, которые особо ценимы на рынке труда. Всех индивидов второй группы объединяет стремление повысить свои профессиональные компетенции, свой статусный уровень. Обе группы дополняют друг друга, в обеих группах просматривается установки исключительно на трудовой статус, что в целом позволяет их объединить в полноценный средний класс, активно включенный в систему народного хозяйства. Если продолжить логику этой мысли, то и принцип «монополии», и принцип «рынка труда» позволяют не только уточнить понятие среднего класса как трудового класса, но и более четко определиться в отношении принадлежности к нему. Здесь можно попробовать выделить приоритет профессионального критерия. Мануэль Кастельс, один из известных исследователей современного мира, осмысливая в контексте информационного общества социальную стратификацию, как раз видел ее не иначе, как профессиональную структуру. На основе «медианных недельных заработков», которые, по его мнению, являются самыми прямыми показателями социальной стратификации, он построил четыре социальные группы: «высший класс
(менеджеры и профессионалы); средний класс (техники и квалифицированные рабочие); низший средний класс (работники торговли, конторские служащие и операторы); низший класс (сфера обслуживания и сельскохозяйственные рабочие)» [6, с. 220]. Комментируя статистику по предложенной структуре, М.Кастельс обратил внимание на «умеренную тенденцию к профессиональной поляризации». По его мнению, «налицо одновременный рост на вершине и на низших ступенях социальной лестницы, хотя на вершине рост больше» [там же]. Профессиональный критерий действительно позволяет увидеть те болевые точки, которые связаны с оценкой труда, когда работник, имея качественное образование и вполне удовлетворенный своим рабочим местом, не получает при этом достойного материального вознаграждения. Или тот же предприниматель, имея хорошее образование и прекрасные организаторские способности, не может успешно вести «свое дело» по причине административных барьеров и «недоступности» финансовых ресурсов.
Оценивая все выше сказанное, неизбежно возникает законный вопрос о том, кто может остаться за пределами среднего класса. Это не простой вопрос, но попытаемся как-то сформулировать свою авторскую позицию. Во-первых, предлагаем признать тот очевидный реальный факт, что любая социальная стратификация, благодаря динамической нисходящей и восходящей мобильности, очень подвижна, следствием чего постоянным является только ядро среднего класса. Во-вторых, можно допустить, что за пределами среднего класса должны оставаться те, кто 1) не имеет профессионального образования или не хочет его повышать, но имеют по каким-то причинам относительно хороший доход; 2) кто имеет не трудовой доход, но имеет приличные средства к существованию и недвижимость. Доля этих людей вероятно не известна, они редко попадают в число респондентов, но их мотивация интересна для статистического исследования с целью определения потенциала для среднего класса.
Итак, если опираться на позитивную функциональную роль среднего класса как стабилизатора общества, как «явление, которое носит общественно-политический характер»[4, с. 7], то в этом случае требуется последовательная, систематическая работа и по дальнейшему уточнению самого понятия средний класс, и критериев принадлежности к среднему классу.
Теперь несколько слов по поводу критерия «самоидентификации», который в настоящее время является определяющим для значительной доли россиян, относящих себя по статистике к среднему классу. Невозможно не признать тот факт, что все граждане, живущие в данном конкретном обществе, имеют полное право относить себя к той страте, которую они считают «своей», субъективно оценивая свое статусное положение, особенно по доходу, который чаще всего и пропагандируется. Но надо признать, что критерий «самоидентификации» очень важен при учете региональных особенностей России. В свое время, Уильям Уорнер, в ходе исследования социальной стратификации американского общества, где учитывались территориальные особенности, определил «социальный класс», как «...два или более слоя людей, в существование которых верят члены местного сообщества и которым они приписывают более высокие или более низкие позиции»[11, с. 44]. Заложив в исследование такие критерии, как: образование, место жительства, доход, происхождение, образ жизни, социальное окружение, Уорнер в связи с этим предложил установить уровни в высшем, среднем и низшем классах [там же, с.47]. Иерархический подход действительно дает возможность оценить мотивацию самодостаточности по отношению к разным условиям каждой региональной территории и только с учетом региональных различий можно в полной мере составить реальный профиль среднего класса.
Что касается использования существующих методик анализа среднего класса, то критерием, как правило, служит методика, разработанная по европейским стандартам, где основаниями выступает собственность, образование, доход. В российской действительности по понятным причинам совместить все три основания практически невозможно, поэтому абсолютно справедлив вывод И.Юргенса, что четверть
населения России соответствуют различным отдельным критериям среднего класса, однако полностью под определение «европейского стандарта» подходят лишь 7% россиян [8]. Очень распространены методики анализа по отдельным критериям. Так, Генеральный директор ВЦИОМ Валерий Федоров отметил, что, исходя из критерия покупательной способности, к среднему классу можно отнести 16% россиян. При этом Федоров также отметил, что 45% - это многочисленный слой, который нельзя отнести к среднему классу, но который ориентируется на средний класс [8]. По расчетам Всемирного банка в 2008 году среднемесячный доход представителя среднего класса составляет 3500 долл. и к данному классу можно отнести не более 8% населения. В России в 2009 году по оценке Всемирного банка средний класс мирового уровня сократился с 12,6% до 9,5 % [5]. По данным Левада-Центр на сентябрь 2011 года на прямой вопрос о принадлежности к среднему классу и с учетом наличия дифференцированных вариантов ответов себя отнесли 86% опрошенных [9]. Доля среднего класса согласно самооценке уровня дохода составляла: 2011-16%, 2012 - 17%, 2013 - 18 %, 2014 - 16%, 2015 - 13 % [7]. Из всего этого следует, что автономное использование различных критериев принадлежности к среднему классу, не позволяет четко и определенно представить средний класс, отвечающий российским реалиям.
В заключение хотелось бы отметить, что как показывает мировая практика, определение и выделение среднего класса - это не только важнейшая, но и сложнейшая проблема современного общества. До тех пор, пока не сложится единого понятийного подхода о среднем классе, его критериях и характеристиках, мы будем довольствоваться той статистикой, которая позволяет определить лишь контуры выделения стратификационных уровней. Но, главная задача видимо состоит не в получении «дежурных» статистических данных, а в том, чтобы искомая эмпирическая база помогала наилучшим образом, используя потенциал образованных, креативных, инициативных людей, отвечать на вызовы новой экономической среды. Иными словами, речь идет о создании благоприятных условий «рекрутирования» субъектов «социального среднего класса» в «собственный средний класс» и наоборот с учетом особенностей экономического развития России в целом, и, что не менее важно, с учетом ее региональных особенностей.
Список использованной литературы:
1. Аристотель. Политика. Сочинения: В 4-х т. Т.4 /пер. с древнегреч.4 Общ. Ред. А.И.Доватура. - М.: Мысль, 1984
2. Башкирова Е., Лайдинен Н. Средний класс в России. ОЬ8сЬе81;уо_8ге^К1а88 Яо88(1)Лос
3. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. /Сост., общ. Ред и послесл. Ю.Н.Давыдова. - М.: Прогресс, 1990
4. Дискуссия о среднем классе. Материалы конференции «Средний класс: проблемы формирования и перспективы роста». Москва, Институт современного развития, 24 апреля 2008 года. Ш80г - russia.ru >fi1es/Midd1e_ c1ass.pdf
5. Доклад об экономике России. Всемирный банк. Июнь 2009 года
6. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: Пер. с англ. под науч. ред. О.ИШкаратана. - М.: Г.У.ВШЭ, 2000
7. Настроения экономики. Центр стратегических исследований. Итоги августа 2015 года
8. РИА Новости, 28 ноября 2008 года
9. Россияне о своих доходах. По данным Левада-Центр. Сентябрь 2011 года
10. Тоффлер Э. Метаморфозы власти: Знание, богатство и сила на пороге XXI века: [пер.с англ.] -М.:АСТ:МОСКВА, 2009
11.Уорнер У. Янки-сити //Рубеж: Альманах социальных исследований. 1997. № 10-11.
© Васнев С.А., Васнева Н.Н.,2015
