CC BY
124
4. Berdyaev, N.A. Novoe religioznoe soznanie i obshchestvennost'. Ch. I. Velikiy inkvizitor [New Religious Concsiousness and Society. Ch. I. Great Inquisitor], in Berdyaev, N.A. Novoe religioznoe soznanie i obshchestvennost' [New Religious Concsiousness and the Society], Moscow: Kanon, 1999, pp. 58-89.
5. Stepun, FA. O cheloveke «Novogo Grada» [On the Man of the New City], in Stepun, FA. Zhizn' i tvorchestvo [Life and Creativity]. M.: Astrel', 2008, pp. 557-568.
6. Zamyatin, E.I. My. Roman [We: a Novel], in Zamyatin, E.I. Sochineniya. Iz literaturnogo naslediya [Works: from Litarary Legacy], Moscow: Kniga, 1988, pp. 7-154.
7 Berdyaev, N.A. Novoe srednevekov'e [The New Middle Ages], in Berdyaev, N.A. Smysl istorii. Novoe srednevekov'e [The Idea of History. The New Middle Ages], Moscow: Kanon, 2002, pp. 219-310.
8. Berdyaev, N.A. O rabstve i svobode cheloveka. Opyt personalisticheskoy filosofii [On Slavery and Freedom of Man. Essay in Personalism], in Berdyaev, N.A. Opyt paradoksal'noy etiki [Essay in Paradoxical Ethics], Moscow: AST, Folio. 2003, pp. 425-696.
УДК 82:321.1(4)(09) ББК 63.3(4)4-02:83.3(4)4
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ПУТЬ К ИДЕАЛЬНОМУ МИРОУСТРОЙСТВУ (ПИСАТЕЛИ ЭПОХИ КАРОЛИНГОВ О ГОСУДАРСТВЕ И ВЛАСТИ)
М.Р НЕНАРОКОВА
Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН Поварская ул., д. 25а, г. Москва, 121069, Российская Федерация E-mail: [email protected]
Рассматривается раннесредневековая традиция описаний идеальных государств. Отмечается интерес к проблеме идеального общества в произведениях церковных писателей эпохи Каролингов (VIII-IX вв.). Подчеркивается, что античная модель идеального государства, имевшая как римские, так и греческие корни, была перенесена Карлом Великим и его окружением в мир германской культуры, куда лишь незадолго до этого была принесена христианская вера. С использованием сравнительно-исторического и аналитически-синтетического методов прослеживается формирование и развитие представлений об идеальном обществе на материале трактатов VIII-IX вв. Доказывается, что успешное внедрение чуждых элементов культуры и религии повлияло на представления о том, каким должно быть идеальное государство. Делается вывод о том, что образ идеального государства как общности людей меняется на протяжении эпохи Каролингов: в начале правления династии Каролингов общество монолитно, оно равняется на правителя своего государства как на всеми признанный образец; по мнению более поздних писателей, общество составляют отдельные семьи или племена и народы; в конце рассматриваемого периода государство видится как объединение противоположностей - люди еще не воспринимаются как личности, но уже различаются по возрасту, полу, семейному положению, роду занятий. Устанавливается общность взглядов авторов эпохи Каролингов, для которых силой, объединяющей людей в государственную структуру, является христианство.
Ключевые слова: утопия, модель идеального общества, государство, эпоха Каролингов, жанр «зерцала», личность правителя, христианские добродетели.
THE MEDIEVAL WAY TO A PERFECT SOCIETY
(THE CAROLINGIAN WRITERS ON STATE AND GOVERNMENT)
M.R. NENAROKOVA The Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences 25a, Povarskaya str., Moscow, 121069, Russian Federation E-mail: [email protected]
The article focuses on the early medieval tradition of the descriptions of the ideal states. It is noted that the interest in an ideal society was repeatedly discussed in the works of ecclesiastical writers of the Carolingian era (VIII-IX centuries). It is emphasized that the model of an ideal state, which had both Roman and Greek roots, was translated by Charlemagne into the world of German culture, which only shortly before that was converted to Christianity. The research is based on the comparative-historical and synthetic-analytical methods. The formation and development of the ideas on the ideal society is traced in the treatises of the VIII-IX centuries. It is proved that the introduction of elements of foreign culture and religion has influenced the notion of an ideal state: it became a projection of the ruler's personality; the ideal model of society was perceived as a hierarchy with the ideal ruler at the top and with the bishops, controlling him, next to, or even above him. It is concluded that the image of the state as a community of people changes during the Carolingian era: citizens of the state and the ruler as their model; families living according to the same code of behavior; the faceless mass of different tribes and nations, controlled by the ruler; the unity of opposites. All the Carolingian authors agree that the force, leading people to spiritual perfection and integrating them into the state, is Christianity.
Key words: utopia, a model for a perfect society, a state, the Carolingian epoch, a genre of mirrors for princes, the personality of a ruler, Christian virtues.
Возникновение жанра утопий, то есть описаний идеальных государств, обычно связывается с именем английского гуманиста Томаса Мора (1478-1535) и с его книгой, полное название которой звучит следующим образом: «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». Однако сочинение Мора является звеном традиции, восходящей к античности, к произведениям греческого философа Платона - диалогам «Тимей» и «Критий», а также к трактату «Государство». Об идеальном мироустройстве задумывались и в Средние века. Особое внимание уделяли этой теме церковные писатели эпохи Каролингов (70-е reVIII в. - IX в.).
Правители династии Каролингов, в частности Карл Великий, чувствовали себя преемниками римских императоров, но ставили своей целью создание христианского государства. Считалось, что в их времена по воле Божией произошел «перенос власти» (translatio imperii) от языческого Рима к новому Риму -христианской Франкии. Именно так создание Франкского государства воспринималось в конце IX в., когда Ноткер Заика, знаменитый богослов, агиограф, историк, по просьбе правнука Карла Великого императора Карла III Толстого писал о деяниях его великого предка: в то время как Бог «разбил железные или глиняные ноги достоудивительного истукана в римских владениях, то чрез славного Карла вознес золотую голову другой, не менее удивительной статуи
во франкских пределах»1. В создании империи Карл Великий ориентировался на Рим времен Октавиана Августа (кон. I в. до н.э. - нач. I в.н.э.), когда Римское государство достигло своего расцвета. Карл заимствовал многое: о нем, как и об Октавиане Августе, можно было сказать, что он вел победоносные войны, проводил государственные реформы, отстраивал свою столицу. Недаром в поэтических произведениях рубежа УШ-1Х вв. упоминается, что император закладывает новые храмы2, приказывает отстроить Новый Рим3. Как и Октавиан Август, Карл приглашал ко двору и делал своими помощниками не только соотечественников, но и образованных людей из всех областей своего государства и соседних стран4. Можно сказать, что Карл и его окружение рассматривали Рим времен Августа как модель идеального государства и стремились повторить его во Франкии. Как писал один из приближенных Карла, поэт Муад-вин, «Золотой Рим вновь возрождается для мира», возвращается «образ жизни древности»5.
Однако Каролингам была известна не только римская модель идеального общества, но и греческая. Биограф Карла Эйнхард сообщает, что император любил сочинения Блаж. Августина, в особенности книгу «О Граде Божием»6. В этой книге Блаж. Августин часто упоминает имя Платона и школу, которую тот создал неподалеку от Афин: «...философ Платон в граде Афинском и в своей школе, которая называлась Академия, наставлял многих учеников»7. Перечисляя учеников Платона, Августин называет их «более славными и замечательными, [чем прочие]», «весьма знаменитыми философами»8, однако подчеркивает, что они были язычниками. Ученый кружок, существовавший при дворе Карла Великого, был также назван Академией, и англосакс Алкуин, советник и близкий друг Карла, так писал о нем Карлу: «.многие подражают Вашему славному стремлению и намерению, чтобы во Франкии были созданы новые Афины, вернее, более замечательные, чем древние, ибо они, благодаря распространившемуся учению Господа Христа, превосходят всю премудрость и опытность Академии. Древние Афины прославились, просвещенные лишь Платоновским учением, воспитанные семью благородными искусствами; новые же Афины, вдобавок еще обогащенные седмиобразной полнотой Святого Духа, побеждают все великолепие светской премудрости» [1, с. 12]. Существовали и контакты между Франкией и современным ей миром греческой культуры. Еще при отце Карла Великого Пипине в дворцовую библиотеку попали
1 См.: Ненарокова М.Р. Каролингская эклога: теория и история жанра. М., 2012. С. 11 [1].
2 Там же. С. 234.
3 Там же. С. 30.
4 Там же. С. 13-16.
5 Там же. С. 11.
6 См.: Эйнхард. Жизнь Карла Великого // Памятники средневековой латинской литературы. VIII-IX века / пер. М.С. Петровой. М., 2006. С. 195 [2].
7 См.: Aurelii Augustini Hipponensis episcopi ad Marcellinum De Civitate Dei contra Paganos // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 41. Col. 361 [3].
8 Там же. Col. 237.
греческие книги, в частности сочинения св. Дионисия Ареопагита9, а в 781 г. произошло событие, благодаря которому ученые греки появились при дворе самого Карла, а именно: ко двору прибыли византийские послы, которые просили руки дочери Карла Ротруды для Константина VI, сына императрицы Ирины. Карл ответил согласием, но поставил условие: Ротруда должна сначала выучить греческий язык10. Знания о Платоне и его школе, об античной греческой философии и культуре, почерпнутые из книг, могли подтверждаться в общении с учителем Ротруды, входившим в Карлову Академию, о чем свидетельствует Алкуин, упоминая о неком «греческом философе» и «афинском мудреце» среди приближенных Карла11.
Сохранились свидетельства о распространении греческой учености во Франкии и при потомках Карла Великого. Император Карл Лысый, четвертый внук Карла, славился своей просвещенностью и любовью к наукам. Его современник Хейрик, епископ Оксеррский, писал ему, что многие ученые византийцы приехали во Франкию: «Оплакивает это Греция, раздражаемая новыми шипами зависти: ...скорбит, что ее преимущества были перенесены в наши области» [1, с. 23]. Восхваляя мудрое правление Карла, Хейрик замечает: «...счастливо будет государство, если или философствуют правители, или правят философы» [1, с. 23]. Ранее эта же мысль высказывалась поэтом Валахф-ридом Страбом, современником Людовика Благочестивого, сына Карла Великого и отца Карла Лысого. В эклоге «Об образе Тетрика» Валахфрид так отзывается о временах Людовика: «Ныне, наконец, возвысилось благоденствующее государство, когда в достаточной мере / И правители мудрствуют, и правят мудрецы» [1, с. 22]. Цитаты из послания Хейрика и эклоги Валахфрида восходят к одному источнику, к пятой книге «Государства» Платона, где, в частности, говорится: «Пока в государстве не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать., государствам не избавиться от зол.» [4, с. 198] Даже если учесть, что послание Хейрика Оксеррского составлено по правилам античной риторики и в силу этого неизбежно содержит преувеличения, изучение греческого языка в эпоху Каролингов велось: обучаться греческому языку можно было не только у приезжих греков, но и у ирландцев, переселявшихся во Франкию после 840 г. по причине участившихся набегов ви-кингов12. Так, сам Хейрик учился греческому языку у ирландца Илии13. С текстом «Государства» Платона франков могли познакомить и приезжие византийцы, и ученые ирландцы.
Даже если в эпоху Каролингов сочинения Платона могли быть прочитаны не целиком, а как отрывки в каких-то сборниках, сами идеи Платона могли усваиваться в пересказах. Так, в знаменитом трактате «О Граде Божием»,
9 См.: Ненарокова М.Р! Каролингская эклога: теория и история жанра. С. 12.
10 Там же.
11 См.: Эйнхард. Жизнь Карла Великого. С. 38.
12 См.: Эйнхард. Жизнь Карла Великого. С. 38.
13 Там же. С. 40.
который любил слушать Карл Великий, Платон и другие философы упоминаются в одном контексте с «превосходнейшими правителями государства и народов»14. Таким образом, правители и философы оказываются на равных, поэтому философы чувствуют себя вправе давать советы правителям. Возможно, поэтому эпоха Каролингов так богата произведениями, относящимися к жанру «зерцала», которые должны были отражать идеальный облик и правителя, и государства, а также поучениями властителям в виде писем и исторических сочинений.
За сто с небольшим лет правления Каролингов было написано по меньшей мере двенадцать произведений в жанре «зерцал», биографии правителей, бесчисленные послания, в которых в разной степени затрагивались вопросы государства и власти и предлагались советы по улучшению существовавшей ситуации. К этим произведениям примыкает трактат писателя X в. Ратхера Веронского, который родился, рос и по воспитанию принадлежал, скорее, к эпохе Каролингов, чем к времени Оттонов.
Все сочинения, относящиеся к жанру «зерцал», можно разделить на две группы. В одну из них входят книги, в центре которых находится образ идеального правителя, а идеальное общество, которым он управляет, является проекцией либо его личности, либо его окружения - двора. Таких книг большинство. В другой группе оказываются три произведения, описывающие модель идеального общества, причем правитель воспринимается как член общества, занимающий высшую ступень иерархии.
Первым произведением в жанре «зерцала», созданным в Каролингскую эпоху, было послание ирландца Кадака Карлу Великому (775 г.). В нем, ссылаясь на авторитет Свящ. Писания, сочинения Псевдо-Киприана и Амброзиасте-ра, автор объясняет Карлу, тогда еще королю Франкии, каким должен быть идеальный правитель.
Принцип равенства философа и правителя реализуется в трактате «Книга увещания» (795 г.), составленном Павлином, патриархом Аквилейским, одним из членов Карловой Академии, для Генриха, герцога Фриульского. Павлин, долгое время живший при дворе Карла Великого и возведенный в сан патриарха Аквилеи, обращается к светскому правителю, как к равному по положению или даже младшему: «мой брат»15. Согласно Павлину, правитель должен быть «хотя и мирской [человек], на всякое дело Божие готовый, к беднякам и немощным милосердный, утешитель плачущих, сострадающий несчастьям всех [людей], щедрый на милостыню»16. Павлин советует Генриху, а с ним и любому читателю своей книги: «.. .размышляй не только о своем спасении, но и о благе и процветании многих.» [5, v. 99, col. 201]. Что же касается внешней политики, Павлин полагает, что первый долг правителя состоит в защите своего государства от нападений врагов, и проводит параллель между обязанностями «воина
14 Aurelii Augustini Hipponensis episcopi ad Marcellinum De Civitate Dei contra Paganos. Col. 126.
15 Cm.: Paulini Patriarchae Aquileiensis Liber Exhortationis // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 99. Col. 197 [5].
16 Cm.: Paulini Patriarchae Aquileiensis Liber Exhortationis. Col. 200-201.
духовного» и воина «земного». Как земной воин «против видимого врага идет в бой»17, так и воин «духовный» сражается против диавола, и победы земного воина, каковым является правитель, несущий ответственность за свое государство, напрямую связаны с его победой над грехом. Большинство глав «Книги увещания» посвящено духовной жизни христианина, однако подразумевается, что все наставления обращены не только к самому герцогу, правителю, главе Фриули, но и к его приближенным и всем подданным: «Ты же, брат мой, всем домашним своим и всем подданным тебе предпиши.»18. Таким образом, там, где правитель соблюдает христианские заповеди и, следовательно, очищая душу от грехов, постепенно приближается к идеалу - Христу19, каждый житель поступает также, и все вместе они создают идеальное государство.
Несколькими годами позднее сходный трактат пишет и Алкуин, советник Карла Великого, но обращается он с «суждениями отеческого увещания» не к Карлу, а к своему духовному сыну Видону, графу Бретани («любезнейший сын»20. Если Павлин Аквилейский может допустить, что идеальное христианское государство ведет войны, то Алкуин подчеркивает обязанность идеального правителя хранить мир - и в душе, и в стране: «Мир же, который в нас есть, сочетает братское согласие с любовью к ближнему. Мир есть спокойствие народа, слава предстоятеля [Церкви], веселие отечества и ужас врагов - видимых или невидимых. Всеми силами должно сохранять мир. » [6, v. 101, col. 617]. Другой не менее важной добродетелью идеального правителя, согласно Алку-ину, является милосердие и помощь беднякам: «Тот почитает Бога, кто сострадает бедняку» [6, v. 101, col. 626]. Попечение о неимущих способствует не только спасению души милостивого правителя, но и отражается на благосостоянии его государства: «Блаженна и весьма достойна умножения всех плодов та житница, из которой утоляется голод неимущих, немощных и странников» [6, v. 101, col. 626]. Алкуин предостерегает своего духовного сына против гордости, жадности, уныния, тщеславия, но эти пороки влияют на существование идеального государства опосредованно, принося больше вреда тому, кто в них погряз. Обман же в разных его видах угрожает стабильности всего общества. Алкуин пишет: «Тот, кто что-либо приобретет каким-то обманом, теряет справедливость и равенство перед законом. Скажи, корыстолюбец, скажи, жадина, скажи, преступник, что ты приобрел? Быть может, ты скажешь: «Злато»? И правду скажешь. Вот, обманом ты злато приобрел, несправедливостью веру погубил» [6, v. 101, col. 627]. Наиболее тяжко сказывается распространение обмана на исполнении законов, причем от этого страдают больше всего бедняки, те самые бедняки, о которых обязан заботиться идеальный правитель: «Неправедные судьи мучают бедняков чуть ли не тягостнее, чем жесточайшие враги. Ибо ни один разбойник не бывает столь алчен по отношению к чужакам, сколь
17 См.: Paulini Patriarchae Aquileiensis Líber Exhortationis. Col. 213.
18 Там же. Col. 197.
19 Там же. Col. 208.
20 См.: Alcuinus. De Virtutibus et Vitiis. Liber ad Widonem Comitem // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 101. Col. 613, 616 [6].
неправедный судья - к своим. Хуже врагов судьи неправедные!» [6, v. 101, col. 628-629]. Первым из авторов Каролингских «зерцал» Алкуин перечисляет добродетели идеального правителя: «рассудительность, справедливость, мужество, умеренность», - и раскрывает значение каждой из них: «Рассудительность есть знание человеческих и божественных вещей, насколько это дано человеку; здесь нужно понимать, чего должен опасаться человек или что делать. Справедливость есть благородство души, воздающее всякой вещи по достоинству. Справедливостью сохраняются почитание Божества, законы человечества, праведный суд и размеренность жизни. Мужество есть великая стойкость и долготерпение души, и неотступность в добрых делах, и победа против всех родов пороков. Умеренность есть образ всей жизни, нет ничего, чтобы человек слишком любил или ненавидел, но пусть все разнообразие этой жизни умеряет тщательное рассуждение» [6, v. 101, col. 637]. Все перечисленные качества должны быть присущи не только идеальному правителю, но и идеальному гражданину, «всем равно. любому полу, возрасту и лицу»21, то есть всему обществу.
Трактат «Царский путь» (813 г.) Смарагда Сен-Мишельского был написан как поучение правителю, а именно будущему императору Людовику. Смарагд гораздо более логично, чем его предшественники, связывает качества правителя как христианина и процветание государства, последовательно показывая, какие блага обществу приносит та или иная добродетель. Любая добродетель рассматривается таким образом, что становится ясно: правитель созидает и укрепляет не только мир своей собственной души, но и мир, пространство вокруг себя, свое государство. Источником основных добродетелей правителя, перечисленных еще Алкуином, Смарагд называет мудрость: «мудрость царям дарует справедливость и рассудительность, мужество и умеренность, подает доблесть и трез-вение, делает их устойчивыми в правлении, правдивыми в речи, приятными в беседе, веселыми в дарении, в милосердии человеколюбивыми, в ответах любезными, в различении [добра и зла] проницательными, в благоденствии кроткими, в несчастии надежными, острыми в разумении, мирными в деянии, обликом прекрасными, в битве отважными», а также «умножает бесконечные богатства, укрепляет непобедимость государства» [7, v. 102, col. 943]. На первое место среди добродетелей идеального правителя Смарагд ставит рассудительность, ибо она «славнейшая царская добродетель», которая «устрояет управление государством, помогает различить [доброе и злое] деяние», «направляет ход дела, приводит в порядок мысли», но также и «закон истины подает устам [правителя] и в сердце [его] увеличивает понимание премудрости», «[ему] шеи многих народов подчиняет, и [его] всем любезным делает» [7, v. 102, col. 946]. Терпение также, согласно Смарагду, напрямую влияет на положение дел в государстве: оно «гнев умеряет. язык обуздывает, разумом управляет, мир сохраняет», но и «облегчает нужду бедняков» [7, v. 102, col. 947]. Необходимо бороться со вспыльчивостью, ибо «по причине гнева теряется мудрость, по причине гнева забывается справедливость, по причине гнева союз любви распадается, по причине гнева согласие
21 См.: Alcuinus. De Virtutibus et Vitiis. Liber ad Widonem Comitem. Col. 638.
мира нарушается, по причине гнева закон и истина попираются» [7, v. 102, col. 963]. Нельзя слушать льстецов, от этого происходит вред государственным делам, так как льстецы побуждают тех, кто их слушает, воздавать злом за добро, и могут незаметно заставить правителя сойти с истинного пути22. У Смарагда соотношение качеств личности правителя и благополучия управляемого им государства более очевидно, чем у Павлина и Алкуина.
С приходом к власти Людовика Благочестивого отношение к правителю меняется: он больше не «брат» и не «сын», он «светлейший господин.король»23. При этом и восприятие правителя в системе общества становится иным. Если во времена Карла Великого правитель помещался в центр своего государства, а его подданные воспринимались как проекция его личности, то теперь правитель оказывается частью общественной иерархии, хотя и стоит практически на вершине ее. В трактатах, написанных в правление Карла, нет и тени сомнения в том, что правитель отличается высокой нравственностью. Благодаря тому, что он сам обладает всеми качествами, нужными для идеального главы государства, общество, которое он возглавляет, тоже идеально. Современники Людовика Благочестивого допускают, что правитель может быть как хорошим, так и дурным, поэтому государство, которое они изображают в своих трактатах, может стать идеальным, когда рядом с правителем находится некое сдерживающее начало, то есть Церковь, ее служители. Иона Орлеанский в своем трактате «Об образе действия правителя» (831 г.), обращенном к королю Пипину Аквитанскому (797-838), пишет о том, что священство разделяет с правителем ответственность за общество: «две [силы] суть., которыми преимущественно управляется этот мир, священный авторитет предстоятелей и королевская власть» [8, v. 106, col. 285]. Более того, Церковь несет ответственность и за самого правителя: «служение предстоятелей имеет столь высокий авторитет и столь важно, что даже о самих правителях они отдадут отчет Богу» [8, v. 106, col. 285]. С точки зрения Ионы, правитель должен обладать лишь одной добродетелью, которая, тем не менее, помогает ему действовать «благочестиво, праведно и милосердно»24, то есть править в соответствии с христианскими идеалами. Этой единственной добродетелью оказывается справедливость, и быть справедливым, согласно Ионе, означает: «никого неправедно при помощи власти не угнетать, судить, не взирая на лица, быть защитником пришельцев, сирот и вдов; воровство сдерживать, прелюбодеяния наказывать, нечестивых не возвышать., Церкви защищать, бедняков милостыней кормить, справедливых [мужей] на государственные дела ставить, зрелых, мудрых и трезвых [умом] советников иметь., родину мужественно и справедливо против супостатов защищать, во всем по Богу жить.» [8, v. 106, col. 288]. Позднее, когда об идеальном правителе будет писать Хинкмар Реймсский (806-882), он
22 Cm.: Smaragdi abbatis Via Regia // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 102. Col. 964 [7].
23 Cm.: Jonae Opusculum de Institutione Regia // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 106. Col. 281 [8].
24 TaM xe. Col. 285.
процитирует в своем трактате «О личности правителя и о его служении» этот отрывок из сочинения Ионы25.
Авторы времен Карла Лысого (правление с 843 по 877 гг.) продолжают рассматривать правителя как вершину общественной иерархии. Так, Хинкмар Реймсский пишет о правителе и его служении «в общем деле государственного [устройства]»26. Подданные теперь не руководствуются примером своего идеального правителя в повседневной жизни, его роль другая. Согласно Седулию Скотту, он «управитель, помощник и страж Великого Царя»27 и достоин того, чтобы быть посредником между Богом и населением своей страны. Правитель должен «быть миротворцем по отношению к Богу, и в себе самом и среди ближ-них»28. Каким же образом правитель может быть «безупречен и полезен дер-жаве»29? Как пишет Седулий Скотт, «благочестивый и мудрый правитель несет свое служение тремя способами. Разумно и достойно он, во-первых, управляет собою; во-вторых, своей женой, своими детьми и придворными; в-третьих, вверенным ему народом»30. Так, посредством соблюдения законов и заповедей постепенно воспитывая себя, затем свою семью и окружение, правитель добивается того, что и общество начинает изменяться к лучшему.
Как уже говорилось выше, в трактатах эпохи Каролингов взгляд автора нечасто останавливается на подданных правителя, составляющих идеальное общество. В большинстве случаев читатель вынужден предполагать некое единство поведения и поступков всех жителей государства, следующих примеру их правителя. Однако уже в правление Людовика Благочестивого появляется сочинение, посвященное не правителю, а обществу, - «Об образе жизни мирян» Ионы Орлеанского (828 г.).
Цель Ионы состоит в том, чтобы показать, что идеальное общество, состоящее из мирян, которые «связаны узами брака»31, вполне может существовать и процветать, если оно построено на соблюдении христианских заповедей. Свой трактат он делит на три части, три книги. Первая книга обращена ко всему обществу в целом: «что подобает знать вообще всем верным .. ,»32. Часть сведений, которые сообщает автор своему читателю, относится к основам веры, например: «в Крещении совлекается ветхий человек, и [крещаемый] облекается в нового человека, и со Христом умирает, и Ему спогребается»33. Иона
25 Cm.: Hincmari Rhemensis. De Regis Persona et Regio Ministerio, ad Carolum Calvum Regem // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 125. Col. 835 [9].
26 TaM xe. Col. 833.
27 Cm.: Sedulius Scottus. De Rectoribus Christianis (On Christian Rulers) / ed.,tr. R.W Dyson. Woodbridge, 2010. P. 110 [10].
28 TaM xe. P 104.
29 TaM xe. P 60.
30 TaM xe. P 76.
31 Cm.: Jonae De Institutione Laicali Libri tres // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 106. Col. 122 [11].
32 TaM xe. Col. 123.
33 TaM xe. Col. 126.
объясняет, что такое «одеяния нового человека»34. Это христианские добродетели, без которых невозможно создавать общество как общину: «невинность, терпение, милосердие, кротость, вера, смирение, любовь, скромность, воздер-жание»35. С другой стороны, автор перечисляет обязанности, которые надлежит исполнять любому члену общества независимо от его социального положения. Так, например, все христиане должны помнить обеты, которые они дали Богу при крещении. Определены также обязанности крестных родителей по отношению к своим крестникам: крестные родители «должны словами и примерами побуждать к лучшему тех, кого они приняли от купели»36. При этом Иона ссылается на авторитет Блаж. Августина, приводя пространную цитату из его сочинений. Необходимо также воспитывать детей, преподавая им основы веры. Как пишет Иона, дети в его времена появляются на свет в христианских семьях, так что знание своей веры для них должно быть естественным, но не следует смущаться тем, что некоторые дети не могут «более глубоко или полно постигнуть смысл Божественных Писаний»37. Достаточно будет, если их наставят в «вере в Святую Троицу и в Таинство Святого Крещения»38. В первой книге Иона также затрагивает некоторые практические вопросы, важные для людей любого пола, возраста и общественного положения, а именно: о необходимости исповеди, посещении церковных служб, о значении молитвы («усердие в молитве подает нам помощь в бедствиях»39). Однако, по мнению автора, идеальный мир - христианская община - в позитивном смысле этого слова неоднороден, он состоит из малых миров-общин, то есть из семей.
Во второй книге Иона рассматривает жизнь христианской семьи. Если все должны знать о значении Таинства крещения, то людям, вступившим в брак, следует помнить, что «брак установлен Богом»40. Божественная природа брака налагает на супругов определенные обязательства, например: хранить верность друг другу, заботиться о жене во время беременности и о детях. Родители должны любить и воспитывать детей, в свою очередь дети должны любить и почитать родителей. Также Иона перечисляет грехи, которые могут сильно осложнить семейную жизнь, например ложь, лжесвидетельство, осуждение. Интересно его отношение к любопытству. Хотя по тяжести любопытство нельзя сравнить с воровством или убийством, тем не менее этот грех вполне способен пошатнуть семейные устои: «Должно оплакивать то, что мы делаем плохого, а не докапываться, любопытствуя, до чужих заблуждений, которые мы не хотим и не можем исправить. когда, с любопытством рассматривая эти [чужие грехи], мы тратим весь день, мы, без сомнения, грешим» [11, v. 106, col. 229]. У семьи как составной части общества есть обязанности по отношению к другим лю-
34 См.: Jonae De Institutione Laicali Libri tres. Col. 127
35 Там же. Col. 127-128.
36 Там же. Col. 132.
37 Там же. Col. 135.
38 Там же.
39 Там же. Col. 145.
40 Там же. Col. 167.
дям, то есть к беднякам, о которых нужно заботиться, и странникам, которым следует оказывать гостеприимство. Если каждая семья выполняет предписанное, то и общество в целом сможет воплотить в жизнь христианские идеалы.
Третья книга Ионы снова обращена ко всему обществу. Она посвящена добродетелям и порокам. Смирению и терпению автор противопоставляет гордыню: «.иногда по причине дара какой-нибудь добродетели, иногда по причине мирских почестей, иногда же по слабости плоти человек впадает в гордыню, которая есть начало всего греха» [11, v. 106, col. 238-239]. Столь же опасны как для отдельного человека, так и для всего общества ненависть и зависть: «Как посредством согласия незначительное возрастает, так посредством ненависти и сильной зависти гибнет великое» [11, v. 106, col. 241]. Большое воспитательное значение имеет память о часе смертном, которая помогает людям противостоять греху: «Кто полагает перед взором своим последний час своей жизни, когда он должен покинуть свое перстное обиталище, и помнит, что он -сосуд скудельный, который быстро разбивается и превращается в прах, обдумает в усердном размышлении и муки нечестивцев, и славу святых, едва ли или очень редко согрешит» [11, v. 106, col. 256]. Книга заканчивается двумя главами, ставящими читателя перед выбором: или вечные муки нечестивцев, или непреходящее вознаграждение для праведников.
По мысли Ионы, идеал, описанный им в трактате «Об образе жизни мирян», достижим при условии, что его рекомендации будут выполняться.
Хинкмар Реймсский в трактате «Об устроении дворца» видит идеальное общество иначе. Это трехчастная структура, верхнюю ступень которой занимает правитель, нижнюю - народ, а посредниками между ними являются советники правителя и представители знати. Взгляд Хинкмара устремлен сверху вниз: сначала он описывает, как «усердно и неослабно управляют и руководят дворцом правителя», затем, как «сохраняется благосостояние всего государ-ства»41. Идеальное государство, согласно Хинкмару, состоит из отдельных областей со своими жителями, связанными друг с другом по крови и месту рождения. Двор правителя представляет собой страну в миниатюре: «это государ-ство.состоит из многих областей, также из отдаленных тех же областей . избираются эти служители [двора], словно [для того, чтобы] более по-домашнему [уроженцы] всех областей могли приезжать во дворец, когда знают, что при дворе занимают посты люди одной с ними крови или из той же местности» [12, р. 48]. Дважды в год ко двору приезжают «сообща все набольшие - как клирики, так и миряне; старшие по возрасту, чтобы дать совет, младшие, чтобы принять этот совет, обдумать его между собой и поддержать его не потому, что они облечены властью, а потому что так подсказывают им собственное понимание или суждение» [12, р. 72-74]. В подобных собраниях участвуют и советники правителя. Представители областей сообщают правителю то, что «достойно упоминания или исправления»42. Собственно народ воспринимается Хин-кмаром как некая безликая масса, предположительно разделенная на племена
41 См.: Hincmari Epístola De ordine Palatii / ed. M. Prou. Paris, 1884. Р 32 [12].
42 Там же. IF 94.
и народы и обнаруживающая себя в недовольстве и восстаниях: «.народ в какой-либо части государства, области или уголке приходит в возмущение, ... ропот народа становится слышен ... народ подчиненный восста[ет] или восставший приводи[тся] в подчинение.» [12, р. 94]. По мнению Хинкмара, в идеальном государстве гармония достигается властью правителя, имеющего хороших советников, и проводящего свои решения в жизнь при помощи представителей власти, действующих согласованно во всех уголках страны.
Последний раз в раннее средневековье модель идеального общества возникает в произведении Ратхера Веронского «Шесть книг предисловий, или Агонистик» (934-936). Ратхер родился через пять лет после смерти Хинкмара Реймсского, который был последним собственно каролингским мыслителем, задумывавшимся об идеальном мироустройстве, но рос он и получал образование на рубеже 1Х-Х вв., когда были живы те, кто сформировался в атмосфере каролингской культуры и воспринял ее ценности и представления. Однако Ратхер жил и действовал в других исторических условиях. Гуго, король Италии (880-948), относился к епископу Веронскому сначала неприязненно, потом враждебно, поскольку Ратхер, будучи его подданным, поддерживал его политических противников43. Мятежный епископ был посажен в тюрьму, где находился два года. Там он и написал свое сочинение об идеальном обществе.
Ратхер родился неподалеку от Льежа, в области, где по традиции жили и преподавали иностранцы - англосаксы и ирландцы44. Можно предположить, что Ратхер знал греческий язык. Во всяком случае, две первые части его сочинения рисуют мир в соответствии с идеей Платона, высказанной в Четвертой книге «Государства»: «.всего более способствует совершенству нашего государства то, что присуще там и ребенку, и женщине, и рабу, и свободному, и ремесленнику, и правителю, и подвластному, а именно: каждый делает свое, не разбрасываясь и не вмешиваясь в посторонние дела. <.> .в вопросе совершенства государства способность каждого гражданина делать свое дело соперничает с мудростью, рассудительностью и мужеством» [4, с. 154]. В предисловии к своему сочинению Ратхер сообщает, что в своем повествовании он намерен следовать «истинной философии»45, хотя и не указывает, что он понимает под философией ложной. Однако из литературного контекста эпохи становится ясно, что Ратхер безмолвно противопоставляет философию истинную, «которой учил Христос, которой следовали апостолы, которая ведет в гор-няя»46, философии ложной, о которой обычно говорится «мирская»47, «мира
43 См.: Ратхер Веронский. Шесть книг предисловий, или Агонистик / пер. Л.А. Фрейберг, М.Р Ненароковой // Памятники средневековой латинской литературы. X-XI века. М., 2011. C. 313 [13].
44 Там же.
45 См.: Ратхер Веронский. Шесть книг предисловий, или Агонистик. С. 315.
46 См.: Alcuinus. Tractatus Super Tres S. Pauli ad Titum, ad Philemonem et ad Hebraeos Epistolas // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 100. Col. 1075 [14].
47 См.: Beda Venerabilis. In Samuelem Prpphetam Allegorica Expoditio // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 91. Col. 568 [15].
сего»48, «языческая философия»49, в частности «философия греков»50, причем среди этих греков упоминаются Фалес Милетский, Пифагор, Сократ и Платон51. Если у Платона любому жителю государства свойственно заниматься своим делом, то в «истинной философии» также можно найти нечто, присущее всем, а именно: «возлюби Господа твоего всем сердцем твоим, всем духом твоим, всеми силами твоими, и ближнего, как самого себя, и не кради, и не убивай, и не прелюбодействуй, не лжесвидетельствуй, не пожелай добра или жены ближнего твоего» (Лк. 10, 17). Вот слова, которые обращены ко всем, к юношам и старцам, к мужчинам и женщинам, к рабам и свободным, к бедным и богатым, к мирянам и клирикам, никого они не минуют, никого не пропускают, всех объемлют»52.
Вера, следование заповедям Христовым объединяют идеальное общество, хотя оно неоднородно, и описание его похоже на путешествие «по безбрежному морю чинов, сословий или родственных отношений»53. В первой части своего сочинения Ратхер, как если бы держа в уме перечисление граждан у Пла-тона54, описывает государство как единство людей, которые должны трудиться, при этом он уверен, что и его читатель принадлежит к ним: «Будь тружеником, не только справедливым, но и прилежным, довольствуйся тем, что имеешь, никого не обманывай, никому не вреди, никого не хули, ни на единого человека не возводи клеветы» [13, с. 317]. Человек любой профессии может исполнять свое дело так, чтобы стяжать Царство Небесное. Так, обращаясь к воину, рискующему погубить свою душу из-за военной добычи или кровопролития, Ратхер советует: «.если не можешь, воюя, получать жалование, добывай пропитание трудами рук своих, и беги военной добычи, берегись человекоубийства, уклоняйся от святотатства. . исполняй временную военную службу, чтобы не погубить вечно живую душу» [13, с. 317-318]. Полная противоположность воину - художник, но и для него у Ратхера находится совет: «Ты должен понять, что всеми твоими творениями ты можешь воздать достойную хвалу Богу, особенно твоими речами, если ты стремишься найти закон Всевышнего, соблюдая в слове его заповеди. Так случится, если ты позаботишься, чтобы искусство, которое телесно кормит тебя, стало хотя бы малой поддержкой для души» [13, с. 318]. Ратхер рассматривает общество как единство противоположностей. Так, среди граждан любой страны есть господа и слуги, наставники и ученики. Совет господину таков: «Ты господин? Не возносись: помни, что ты
48 См.: Beda Venerabilis. Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 95. Col. 281 [16].
49 См.: Ado Viennensis. Martyrologium // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 123. Col. 245 [17].
50 См.: Freculphi episcopi Lexoviensis Chronicorum Tomi Duo // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 106. Col. 1126 [18].
51 Там же. Col. 953.
52 См.: Ратхер Веронский. Шесть книг предисловий, или Агонистик. С. 317
53 Там же. С. 332.
54 См.: Платон. Государство / пер. А.Н. Егунова. М., 2015. С. 205 [4].
слуга, Одного имеешь Господина, и потому ты - сослужитель» [13, с. 325]. Господин существует в обществе не сам по себе, но в паре со слугой, и Ратхер обращается к нему со словами поддержки и утешения: «Ты слуга? Не печалься: если верно служишь своему господину, ты будешь освобожден Господином всяческих; ибо все мы братья во Христе» [13, с. 326]. Учитель, по Ратхеру, «должен с любовью преподавать наставление ученикам», стоять «во главе своих учеников, наставляя их, а не отупляя»55, В свою очередь ученик тоже имеет обязательства по отношению к учителю, он «должен оказывать послушание учителю», «учить жадно то, чего до сих пор не знал»56.
Однако общество разделяется и более естественным образом: на мужчин и женщин, мужей и жен, людей состоящих и не состоящих в браке, детей и стариков. Вот как, например, обрисованы обязанности родителей и детей по отношению друг к другу. С одной стороны, отец или мать «должен или должна учить детей; и повин[оваться] увещаниям апостольским»57. С другой, дети обязаны «оказывать почтение родителям»58. В идеальном обществе, по мнению Ратхера, семьей пренебрегать нельзя: «отец ли ты, сын ли, или кому-либо родной по крови, слушай Апостола: "Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного" (1 Тим 5, 8)» [13, с. 332].
Отношениям людей, стоящих на вершине общественной иерархии, то есть правителя и епископов, посвящена третья книга Ратхера. Обращаясь к правителю, Ратхер перечисляет все качества, которые упоминали его предшественники, - рассудительность, справедливость, мужество, умеренность. Он пишет: «Будь осмотрителен, справедлив, силен и умерен. Запрягши эту четверню, выезжай словно на колеснице и обозревай пределы королевства. <.> Огражденный сей четвертной бронею решительно и неустрашимо пойдешь ты на встречу врагам: ибо никаким противникам тебя не одолеть, если удостоишься быть окруженным такой защитой, словно стеной крепкой» [13, с. 334]. Как и Иона Орлеанский, Ратхер считает роль епископов как в жизни правителя, так и в обществе весьма важной: «.воспитывай народ, тебе вверенный, чтоб святым молились, епископов почитали; знай, что они над тобою, а не ты над ними; и, как больше скажу, они даны тебе как боги от Бога Вышнего и Единого и Единственного и как ангелы от Самого Ангела Великого Совета» [13, с. 334]. Таким образом, и на верхней ступени иерархии соблюдается принцип единства противоположностей, но в паре «правитель - епископ» акцент делается на представителе клира.
На протяжении почти двух столетий правления во Франкии династии Каролингов острый интерес к проблеме идеального общества не раз воплощался в литературе и на деле. Античная модель идеального государства, имевшая как римские, так и греческие корни, была перенесена Карлом Великим и его окружением в мир германской культуры, куда лишь незадолго до этого была принесена христианская вера. Внедрение чуждых элементов культуры
55 См.: Ратхер Веронский. Шесть книг предисловий, или Агонистик. С. 326.
56 Там же. С. 327.
57 Там же. С. 331.
58 Там же. С. 332.
и религии, хотя и успешное, повлияло на способ построения возможного идеального государства: оно должно было быть проекцией личности правителя и его двора. В результате синтеза христианства и двух культур - античной и местной, германской, - восприятие идеального государства изменилось. Идеальная модель общества стала восприниматься как иерархия, на верхней ступени которой находится идеальный правитель. Не столько личным примером, сколько при помощи соблюдения законов он вместе с мудрыми советниками и представителями знати на местах сдерживает или искореняет зло и ведет страну к процветанию. Допуская, что человек слаб и интересы и благополучие общества не должны подвергаться риску, авторы эпохи Каролингов ставят рядом с правителем и даже несколько выше его контролирующую его силу - епископат. Образ государства как общности людей меняется на протяжении эпохи Каролингов: это некие гипотетические граждане, своим поведением и воспитанием похожие на правителя своего государства как на всеми признанный образец; это семьи, отвечающие одному и тому же набору требований и составляющие единое общество; это вечно недовольная безликая масса представителей разных племен и народностей, которую надо сдерживать твердой рукой; это, наконец, объединение противоположностей, где люди еще не воспринимаются как отдельные личности, но все же отличаются друг от друга по возрасту, полу, семейному положению, роду занятий. Однако, хотя авторы каролингского времени так по-разному видят идеальное общество, все они сходятся в одном: силой, ведущей людей к духовному совершенству и объединяющей их в государственную структуру, является христианство, почитание Св. Троицы и осознание того, что в общественной иерархии есть и невидимые, небесные ступени. Поскольку жизнь по заповедям Господним, исполнение обетов, данных Богу при крещении, и возможны, и обязательны для каждого члена общества, то мысль о создании идеального государства может быть воплощена в жизнь, и средневековая утопия получает отчетливый привкус реальности.
Список литературы
1. Ненарокова М.Р Каролингская эклога: теория и история жанра. М., 2012. 416 с.
2. Эйнхард. Жизнь Карла Великого // Памятники средневековой латинской литературы. VIII-IX века / пер. М.С. Петровой. М., 2006. С. 178-202.
3. Aurelii Augustini Hipponensis episcopi ad Marcellinum De Civitate Dei contra Paganos // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 41. Col. 13-804.
4. Платон. Государство / пер. А.Н. Егунова. М., 2015. С. 31-256.
5. Paulini Patriarchae Aquileiensis Liber Exhortationis // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 99. Col. 197C-282C.
6. Alcuinus. De Virtutibus et Vitiis. Liber ad Widonem Comitem // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 101. Col. 613C-638D.
7. Smaragdi abbatis Via Regia // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 102. Col. 931-970C.
8. Jonae Opusculum de Institutione Regia // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 106. Col. 279C-306A.
9. Hincmari Rhemensis. De Regis Persona et Regio Ministerio, ad Carolum Calvum Regem // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 125. Col. 833-856D.
10. Sedulius Scottus. De Rectoribus Christianis (On Christian Rulers) / ed., tr. R.W Dyson. Woodbridge, 2010. P. 202.
11. Jonae De Institutione Laicali Libri tres // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 106. Col. 121-278B.
12. Hincmari Epistola De ordine Palatii / ed. M. Prou. Paris, 1884. Р xli, 96, 15.
13. Ратхер Веронский. Шесть книг предисловий, или Агонистик / пер. Л.А. Фрейберг, М.Р. Ненароковой // Памятники средневековой латинской литературы. X-XI века. М., 2011. C.315-335.
14. Alcuinus. Tractatus Super Tres S. Pauli ad Titum, ad Philemonem et ad Hebraeos Epistolas // Migne J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 100. Col. 1007-1086B.
15. Beda Venerabilis. In Samuelem Prpphetam Allegorica Expoditio // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 91. Col. 499-714D.
16. Beda Venerabilis. Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 95. Col. 21-290C.
17. Ado Viennensis. Martyrologium // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 123. Col. 201-420A.
18. Freculphi episcopi Lexoviensis Chronicorum Tomi Duo // Migne J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995. Vol. 106. Col. 917B-1258B.
References
1. Nenarokova, M.R. Karolingskaya ekloga: teoriya i istoriya zhanra [The Carolingian Eclogue: the Theory and History of the Genre], Moscow, 2012. 416 p.
2. Einhard. Zhizn' Karla Velikogo [The Life Of Charlemagne], in Pamyatniki srednevekovoy latinskoy literatury. VIII-IX veka [The Anthology of the Latin Literature of the Carolingian Era. The VIII-IXth centuries], Moscow, 2006, pp. 178-202.
3. Aurelii Augustini Hipponensis episcopi ad Marcellinum De Civitate Dei contra Paganos. Migne, J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 41, col.13-804.
4. Platon. Gosudarstvo [The State], Moscow, 2015, pp. 31-256.
5. Paulini Patriarchae Aquileiensis Liber Exhortationis. Migne, J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 99, col. 197C-282C.
6. Alcuinus. De Virtutibus et Vitiis. Liber ad Widonem Comitem. Migne, J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 101, col. 613C-638D.
7. Smaragdi abbatis Via Regia. Migne, J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 102, col. 931-970C.
8. Jonae Opusculum de Institutione Regia. Migne, J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 106, col. 279C-306A.
9. Hincmari Rhemensis. De Regis Persona et Regio Ministerio, ad Carolum Calvum Regem. Migne, J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 125, col. 833-856D.
10. Sedulius Scottus. De Rectoribus Christianis (On Christian Rulers).Woodbridge, 2010. 202 р.
11. Jonae De Institutione Laicali Libri tres. Migne, J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 106, col. 121-278B.
12. Hincmari Epistola De ordine Palatii. Paris, 1884, р. xli, 96, 15.
13. Ratkher Veronskiy. Shest' knig predisloviy, ili Agonistik [Six Books of Prefaces or Agonistic], in Pamyatniki srednevekovoy latinskoy literatury. X-XI veka [The Anthology of the Latin Literature of the X-XIth centuries], Moscow, 2006, pp. 315-335.
14. Alcuinus. Tractatus Super Tres S. Pauli ad Titum, ad Philemonem et ad Hebraeos Epistolas. Migne, J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 100, col. 1007-1086B.
15. Beda Venerabilis. In Samuelem Prpphetam Allegorica Expoditio. Migne, J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 91, col. 499-714D.
16. Beda Venerabilis. Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum. Migne, J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 95, col. 21-290C.
17. Ado Viennensis. Martyrologium. Migne, J.-P. Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 123, col. 201-420A.
18. Freculphi episcopi Lexoviensis Chronicorum Tomi Duo. Migne, J.-P Patrologiae Latinae Cursus Completus. On CD-Rom. Chadwick-Healy, 1993-1995, vol. 106, col. 917B-1258B.
УДК 316.7:82(81) ББК 60.03:83.3(7)
ИЗ ИСТОРИИ ОДНОЙ «ИДЕАЛЬНОЙ СТОЛИЦЫ»: БРАЗИЛИА И ARS INVENIENDI В НОВОМ СВЕТЕ
М.Ф. НАДЪЯРНЫХ
Институт мировой литературы им. А.М.Горького РАН Поварская ул., д. 25а, г. Москва, 121069, Российская Федерация E-mail: [email protected]
На междисциплинарной основе, в сочетании методов исторической поэтики и философии культуры, в том числе исследований культурной памяти, рассматриваются литературно-философские контексты истории создания-изобретения города Бразилиа. К разбору привлекаются хроники словесного освоения Бразилии XVI-XVII вв., тексты бразильских политиков, ученых, философов, писателей XIX-XX вв. (А. Ариноса, Ж.М. де Ален-кара, Ж.Б. Андрада-и-Силвы, С. Ромеро и др.), соотнесенные с различными ракурсами латиноамериканского понимания утопических ориентиров цивилизационной динамики, закрепленными, в том числе, в концепцияхД.Ф. Сармьенто, Ф. Аинсы, А. Рейеса. Анализируется диалектика универсального, регионального и национального в бразильском утопизме и в бразильской топике, особое внимание обращается на роль автохтонных мифов, органических метафор, кентаврических мотивов, древесной символики и на их смыслы в бразильской традиции. Исследуются методы концептуализации идеи центра в бразильском художественно-философском и социально-политическом сознании; изучаются особенности латиноамериканского гармонизирующего осмысления понятий «природа», «культура» и «цивилизация», изучаются функциональные особенности поэтики имени в латиноамериканской культуре. Выявляются ценностные ориентиры взаимодействия художественных изобретений и реальной политики в самоидентификационных процессах. Художественные, политические, практические пути к созданию города Бразилиа соотносятся между собой как различные сегменты единого семантического поля, выстраивающегося в диалектике «инвенционного» взаимодействия «идеального» и «реального». В выводах выделяется основополагающая роль дополняющих друг друга футурологического и ретроспективного рационализмов, структурирующих континуум культурно-цивилизационно-го процесса в Латинской Америке в эстетически обусловленном коммеморативном взаимодействии вновь создаваемых культурных ценностей с ценностями историческими.
