СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИМПЕРСКИЕ РЕНЕССАНСЫ ЕВРАЗИИ: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 93/94

Средневековые имперские ренессансы Евразии: общее и особенное

Г. Г. Пиков,

gennadij-pikov@yandex.ru Гуманитарный институт Новосибирского государственного университета Новосибирск, Россия

Аннотация. В статье на основе понимания «возрождения» как особенности развития культуры предлагается проанализировать материал о так называемые «имперских» ренессансах в Каролингской империи (УИ-1Х вв.) и восточ-ноазиатской киданьской кочевой империи Ляо (907-1125). Три великих «вызова» спровоцировали образование расцвет имперской культуры - культурный («романское начало», «китайский»), этнополитический («варварский» германский, «кочевой») и региональный макроэкономический.

Для киданьского и Каролингского «миров» характерны замкнутость в политических границах, географическая и климатическая локальность, франкоцен-тризм или киданецентризм, т. е. этноцентризм, традиционализм, стабильность и длительность существования, «древность» зарождения, самобытность и оригинальность, уникальность исторического развития, цивилизационно-культурный экспансионизм, привлекательность «имиджа» для других народов, не только «соседних», но и отдаленных, умение «уживаться» с ними, наличие «истинного просвещения», которое способствовало развитию всех форм общественной жизни и, в то же время, являлось для народа «сдерживающей силой» от преступлений, особое значение литературы и письменности, предельная централизация государства и особая сила «верховной власти».

Ключевые слова Евразия, Ренессанс, империя, Каролинги, империя Ляо, франки, кидани, культура.

Для цитирования: Пиков Г Г. Средневековые имперские ренессансы Евразии: общее и особенное. Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 2020;40(3):32-63.

Термин «возрождение» уже два столетия является довольно популярным в обществе и активно используется в политической,

этно-национальной, религиозной и др. сферах. «Возрождение» провозглашается в качестве программы в общественной жизни, для оценки социально-политических, исторических и религиозных событий. Достаточно традиционным является его религиозное понимание. Соответственно термин основательно прижился в исторической и культурологической литературе.

Теоретический аспект непосредственно связан с историческим анализом проблемы Возрождения как культурно-исторической эпохи. Еще в начале научного изучения этого явления сложились две точки зрения на содержание термина «Возрождение». Большинство авторов до сих пор считают Возрождение процессом всемирно-исторического значения, в результате которого происходило возрождение античной европейской традиции и создание комплекса качественно новых духовных ценностей, разрыв со средневековым периодом. Все это происходило в условиях формирования нового капиталистического общества. Сторонники другой точки зрения отмечают, что Возрождение означает всего лишь подъем национальной культуры вообще. Оно носит локальный характер и является обратимым процессом. Часто оно сводится только к явлениям в области культуры, которые общечеловечны и не объясняются лишь буржуазными отношениями. Утверждается, что Возрождение - явление не локальное, а общеисторическое, в каждой стране проявляется по-своему.

До сих пор в той или иной степени оспаривается сама возможность применения термина «Возрождение» по отношению к европейским национальным ренессансам как XIV - XVI (за исключением итальянского), так и VШ-XП вв. Вполне закономерно встает и вопрос, а можем ли мы применить этот термин к «ордам» и «бандам» кочевников?

Эту возможность все ж определяет и легитимизирует понимание «возрождения» не просто как страницы истории европейской культуры, а как особенности развития культуры в целом (Пиков, 2019). Понятно, что здесь надо смириться со все еще достаточно необычной мыслью о том, что культура была и у кочевников.

В этом плане «Возрождение» принадлежит к числу самых спорных понятий в истории европейской культуры. Л. М. Баткин даже назвал проблему Возрождения «одной из самых драматиче-

ских проблем исторического сознания XX в.». Вплоть до послевоенного времени термин «Возрождение» применялся почти исключительно лишь к эпохе XIV-XVI вв. как «переходной», «минутам роковым». Тем не менее, еще в XIX в. параллельно «открытию» Возрождения в Италии (Буркхардт, Фойгт, Корелин) замечены были и другие европейские «ренессансы», парадоксально имевшие место в рамках средневековой культуры. В западной науке Возрождение зачастую понимается как любой культурный расцвет

Идею ренессансов на Востоке активно продвигал академик Н. И. Конрад, выдвинувший в 1950-е гг. идею создания всемирной, универсальной и цельной истории литературы. Его поддерживал А. Тойнби заметивший, что некоторые из «моделей» («закономерности, единообразие и повторяемость»), в частности, именно возрождение, «повторялись в прошлом много раз». Л. Ф. Лосев считал, что все страны «переживали свой индивидуальный Ренессанс, переживали его по-своему и хронологически, и по существу». (Лосев, 1978, с. 51). В то же время живуче представление о том, что на Востоке не может быть Ренессанса.

Признание или непризнание восточного Ренессанса влечет за собой целый ряд серьёзных научных проблем. В работах противников четко выделяется европоцентризм: «если счесть самыми принципиально обобщенными и неотъемлемыми характеристиками европейского Ренессанса четыре инварианта: культурный расцвет, культурный переворот, переходный характер и восстановление древности, ...то ничего подобного на Востоке мы не обнаруживаем». На Востоке не обнаруживается «культурных переворотов, имеющих необратимый, обновляющий характер», не обнаруживается «мощных движений, восстанавливающих значимость древнего наследия, и поэтому не усмотрим также и ре-нессансной функции этой древности, т.е. ее обновляющего, революционного действия на культуру. Поэтому на Востоке и не было ренессансов» (Петров, 1989, с. 5, 206, 208).

Между тем, как справедливо было замечено, проблема «Возрождения» «ставилась всегда как проблема историческая. Она связывается с особой концепцией общего исторического процесса -его цикличности» (Бицилли, 1996, с. 196). Именно, исходя из этого, Э. Панофский отмечал, что «в Средние века существовала цикли-

ческая смена ассимилятивных и неассимилятивных стадий по отношению к античности» (Панофский, 1998, с. 95). По его мнению, в западноевропейской культуре выделяется ряд ренессансов, когда производились сознательные попытки восстановления римского наследия.

Сравнение общего и особенного в истории различных европейских и азиатских культурных процессов, в том числе и ренес-сансных позволяет говорить о том, что «возрождение» - это, практически, особенность развития культуры в целом.

Когда общество попадает в ситуацию выбора, трансформации, «стресса», неопределенности, интервенций любого рода и т. п., оно обращается в поисках ответа на возникающие вопросы, прежде всего к прошлому. Культура начинает изучаться как история культуры. Каждая цивилизация имеет свою систему понятий, свой язык и складывается он в начале ее истории. Если учесть, что ни одна цивилизация не развивается в изоляции и периодически испытывает на себе интервенции извне, не только и не столько военные, сколько культурно-идеологические и экономические, то, противостоя им, она должна выставлять «навстречу» некий «щит» в виде непротиворечивой и популярной системы философско-религиозных и социально-политических идей. Вдохновение и основу она ищет в своем «героическом» («золотом») веке - времени славы и складывания базовых архетипов, времени некоей социальной гармонии.

Внешне Возрождение выглядит как форма культурного процесса, обращение к культуре «позавчерашней», через голову культуры «вчерашней», с целью формирования культуры «сегодняшней» и особенно «завтрашней».

Термин непосредственно связан с понятием «renovatio», происходящим от латинского «re-novo, avi, atum, are» (возобновлять, восстанавливать, воскрешать). Renovatio в применении к человеку в отдельности или обществу в целом означало возвращение в состояние «до грехопадения», в «Эдем». В этом значении понятие использовалось и в политике (Renovatio imperii Карла Великого, Оттона Великого).

В данном случае анализируются так называемые «имперские» ренессансы, т. е. расцветы культуры в бывших «варварских» обще-

ствах, а именно в Каролингской империи (VIII-IX вв.) и восточно-азиатской киданьской кочевой империи Ляо (907-1125).

Каролингское возрождение — период культурного расцвета в Западной Европе в конце VIII — середине IX века, в эпоху правления Карла Великого, Людовика Благочестивого и Карла Лысого из династии Каролингов.

О Каролингском ренессансе начали говорить уже в XIX в. Термин «возрождение» применительно к средневековой истории (в том числе и словосочетание «каролингское возрождение») появился благодаря французскому историку Жан-Жаку Амперу в 1830-х годах. Ампер упомянул его в своих работах наперекор укоренившемуся тогда представлению о Средневековье (особенно до 1000 года) как о ретроградном периоде, как его описывает, например, французский историк Жюль Мишле. Но только в XX веке, в начале 1920-х годов, термин, упомянутый Ампером, получил широкое распространение. Историк и профессор Венского университета Эрна Патцельт в 1924 году назвала одну из своих работ «Die Karolingische Renaissance».

Сразу же было отмечено одно серьезное обстоятельство. Как писал М. Л. Гаспаров, если главной чертой итальянского Ренессанса считать светский антицерковный дух и обращение за образцами к «классической» эпохе античности (демосфеновские Афины и цицероновский Рим), то о «возрождении» у Каролингов говорить невозможно, так как образцом для них была христианская империя Константина Великого IV в. н. э. Однако, если под «возрождением» понимать просто подъем после долгого культурного упадка, когда культура обращается в поисках образцов не к предшествующей эпохе, а через ее голову к более отдаленным, то в таком «расширительном смысле» термин «возрождение» вполне применим к культуре Каролингской эпохи. Само Каролингское возрождение М. Л. Гаспаров определяет, как возрождение античной культуры на христианской основе.

Большинство исследователей культуры раннего средневековья все же определяют Каролингское возрождение лишь как культурный подъем, связанный с политической консолидацией государства Карла Великого. По мнению А. А. Фортунатова, это «момент культурного подъема, характеризующий оформление феодальной формации».

Для С. С. Аверинцева этот ренессанс не столько начало новой культурной эпохи, сколько конец старой, прощальная улыбка умирающей Римской Империи, своеобразный переходный период.

Коронование Карла Великого на Рождество 800 г. имеет значение для политической истории, но не для культурной, ибо с этого времени было юридически оформлено «обновление Римской империи» («Renovatio imperii Romanorum»). По мнению С. Лебека, именно идея христианской империи побудила к поиску моделей именно в имперской античности. А. Я. Гуревич говорит о «небольшой кучке ученых, довольно изолированных от остальной культурной жизни» (История, 1998, с. 290). Жак Ле Гофф утверждал, что масштабы Каролингского возрождения явно преувеличены; оно не было новаторским; программа обучения была всего лишь программой прежних церковных школ; культура каролингского двора ничем ни отличалась от культуры варварских королей. Эта ограниченность Каролингского возрождения была обусловлена тем, что оно отвечало потребностям одной социальной группы.

По мнению Я. Буркхардта все же, «то образование, которое культивировал Карл Великий относительно варварства VII-VIII веков, было - да и не могло не быть - Ренессансом» (Буркхардт, 2001, с. 129). По словам Э. Реклю, «своего рода «возрождение» было при Карле Великом и в XII в.» (Реклю, 1908, с. 1012).

Киданьский Ренессанс - период интеллектуального и культурного возрождения в эпоху правления в восточноазиатской кочевой империи Ляо киданьской династии Елюй (907-1125). В это время наблюдался расцвет литературы, истории, искусств, архитектуры, юриспруденции. О наличии здесь феномена ренессанса никто никогда не писал.

Причины этих культурных расцветов разнообразны.

Можно сказать, что три великих «вызова» спровоцировали образование средневековой империи и расцвет имперской культуры - культурный («романское начало», «китайский»), этнополи-тический («варварский» германский, «кочевой») и региональный макроэкономический.

Прежде всего, стоит обратить еще раз внимание на то, что речь об определенной территории. Одной из обязательных причин любого «ренессанса» является своеобразная определенность

(«замкнутость») региона как «жизненного пространства», основанная на этнокультурной близости, политико-экономической целесообразности, близости или идентичности социального развития различных социальных и этнических групп. В Европе это «Германия». Территория обитания кочевников рассматривалась по обычному праву как их общее достояние («тюркская земля», «ки-даньская земля») и пользоваться ею имел право любой представитель этого этноса.

Именно такую определенную зону и представляли собой регионы, где возникли каролингская и киданьская империя. В Европе это с римских времен считалось Севером и находилось ultra montes («за горами», т. е. за Альпами). Здесь обитали «варвары» и только они могли обитать среди болот и лесов. О «варварском Севере» говорят многие китайские тексты. Достаточно сослаться на «Цидань го чжи», который в основу историософии помимо прочих кладет и географический фактор, утверждая, что «климатические и природные условия отделили юг от севера». В то же время эта территория по своим географическим характеристикам и образу жизни людей отделяется и от территории Восточной Сибири. Китайские исторические и географические тексты, начиная с глубокой древности, описывают ее как территорию «варваров» и подробно рассказывают об образовании различных химерических союзов, «инородческих» по происхождению и этническому составу, но стремящихся оспорить «срединное положение» Китая.

Эти зоны фактически выделяются в глубокой древности как особые фронтирные территории взаимодействия и конвергенции общеевропейской (римской и христианской) / восточноазиатской и «варварской» германской / кочевой цивилизаций. Именно здесь создавались все классические средневековые империи. С глубокой древности это была зона контактов различных цивилизационных потоков. В этом плане ее можно рассматривать как историко-культурный феномен, один из древнейших очагов цивилизации. Зона состояла из двух тесно связанных друг с другом территорий, занятых кельто-германцами и тюркскими и монгольскими племенами, и располагавшихся в Европе к северу от Альп (ultra montes), а в Азии от Трансоксании на западе до российского Приморья на востоке. Это была зона необычайно активного этнического сме-

шения, естественно, что она стала и «перекрестьем религий», т. е. зоной религиозного синкретизма. Здесь сосуществовали и причудливо переплетались элементы самых различных религиозных верований (несторианство, буддизм Махаяны, манихейство, тен-гриизм, конфуцианство, ислам) и этот информационно - культурный хаос был одним из наиболее важных факторов, затруднявших складывание здесь долговременной государственности.

В период существования средневековых европейских государств и восточноазиатских государств киданей, чжурчжэней и кара-китаев медленно шла интеграция различных племенных объединений и окончательное оформление зон, что, по сути, стало в Европе первой формой окончательного вычленения «Германии», а в Азии первой стадией вычленения будущей «Монголии». К XIII в. в сознании современников и появилось в Азии представление о двух «Китаях». Если в оседлых районах объединялись культуры, опиравшиеся на древние письменные традиции, то здесь происходило объединение бесписьменных культур, опиравшихся, прежде всего, на устные традиции. Это было время складывания уникальной в истории Восточной Азии ситуации «ди го» - двоецарствия, т. е сосуществования двух центров политической силы - южного, ханьского, и северного, варварского. По дина-стийной истории «Истории династии Сун» («Сун шу»), «Срединная столица утратила единовластие» (цз. 95), тогда как одной из базовых идей китайской идеологии было: «На небе нет двух солнц, на земле нет двух правителей». В Европе оформляется дихотомия «Север - Юг».

В хозяйственно-экономическом отношении эти территории могут быть отнесены к так называемым маргинальным районам, где возможны оба неразрывно связанных с историей кочевых обществ процесса - седентаризации и номадизации (как передвижного или кочевого хозяйства). В источниках говорится и о широком распространении земледелия, шелководства, виноградарства, различных ремесел и особо важной роли скотоводства.

Еще в «древности» (римский, докиданьский периоды) здесь наблюдаются такие естественные процессы, как демографический рост, усложнение социальной структуры и трансформация этнических массивов из союза кровно-родственных объединений в эт-

но-политические конгломераты. Помимо стремительной конвергенции множества субкультур отдельных родов и присоединенных племен начинается достаточно осознанный процесс искусственного строительства новых культур с ориентацией на греко-римский и китайский образец. Однако в результате появляется два серьезных фактора, которые вступают во взаимное противоречие внутри самой зоны. Во-первых, в новой социально-политической ситуации встретились и вынуждены были вести совместную жизнь разделенные ранее в соответствии с природно-климатической дихотомией северной и южной половин Китая или Средиземноморья и Германии носители разных культур - оседлой и окончательно оседающей на землю / кочевой. Во-вторых, усиливается романизация / синизация социальных верхов кочевых обществ. «Ученая» культура ориентируется на строительство нового «мира» и подавляющее большинство населения формирующихся государств становится «безмолвствующим».

Особую роль в оформлении азиатской зоны сыграли три великих империи - киданьская, чжурчжэньская и монгольская. Они насколько это было возможным нивелировали культурно-религиозные различия оседлых и кочевых народов и поэтому название стало применяться уже по отношению и к собственно Китаю.

Рядом с древним, исконно китайским «миром», складывается новый, который в соответствии с западной традицией, уже давно и достаточно успешно изучающей этот феномен, можно назвать «pax cidanica». Первый правитель государства Елюй Апоки «объединил все тридцать шесть иноземных народов». В этом районе сложилась аналогичная китайской модель «цивилизация - варвары», где в качестве культурного центра выступала именно новая империя. Она создала свой «мир», став «коренным государством» («бень-го») для своих соседей и заняла особое место в восточно-азиатском метарегионе, ибо постепенно кидани начали строить свой «мир» как «тянься» («поднебесный»), занимающий срединное, т. е. универсальное, связующее положение в общей трехчаст-ной схеме миропорядка - «сань цай» (Небо, Человек, Земля), и пытались играть роль «чжунго» («срединного государства») вместо Китая для остальных кочевых народов как четырехчастной периферии («сы и») и даже в идеале всей ойкумены.

Для киданьского, как и Каролингского, «миров» характерны замкнутость в политических границах, географическая и климатическая локальность, франкоцентризм или киданецентризм, т. е. этноцентризм, традиционализм, стабильность и длительность существования, «древность» зарождения, самобытность и оригинальность, уникальность исторического развития, цивилизацион-но-культурный экспансионизм, привлекательность «имиджа» для других народов, не только «соседних», но и отдаленных, умение «уживаться» с ними, наличие «истинного просвещения», которое способствовало развитию всех форм общественной жизни и, в то же время, являлось для народа «сдерживающей силой» от преступлений, особое значение литературы и письменности, предельная централизация государства и особая сила «верховной власти». Все эти факторы говорят о существовании совершенно новой культурно-идеологической ситуации. Кидани и франки создали свой «мир», фактически дочернюю цивилизацию, и в результате названия «франки» или «цидань» закрепилось как название европейской или киданьской территории.

Все эти факторы достаточно хорошо изучены и описаны в отношении каролингской зоны.

Можно выделить три этапа культурного возрождения зоны «цидань»: время киданей, время чжурчжэней, время монголов. Каждый из этих этапов обладает своими особенностями и требует отдельного рассмотрения.

Зона классических кочевых империй стала и своеобразным треугольником встречи разных цивилизационных интересов. Из Китая сюда шли технологии, капитал, квалифицированные специалисты, достаточно развитые коммерческая и материальная структуры. Маньчжуро-корейский регион был заинтересован в бесперебойном функционировании «окна» в Китай, ориентировался в той или иной степени на китайскую торговлю, культуру, надеялся на военную помощь со стороны региональных структур (киданей, китайцев, бохайцев). Кидани «предлагали» метарегиону земельные массивы, неосвоенные территории, неквалифицированную рабочую силу, тоже нуждались в общении с Китаем и даже во многом ориентировались на него. «Квадрат» не закрывался и не превращался в самостоятельную геополитическую и макроэконо-

мическую зону во многом из-за того, что мешала Западная Монголия, тяготевшая к кочевым районам и Сибири. Это одна из причин того, что зона «цидань» не стала ни «Ганзой», активно занимавшейся торговым посредничеством, ни «санкт-петербургским окном» на запад, а осталась «островом», своеобразной «луной» Китая. Она стала эксклавом одновременно и Китая, и кочевников, хотя связи с Китаем очень долго для нее значили больше, чем связи с кочевым миром.

Сопротивление кочевой культуры было почти сломлено, и она «ограничилась» северными и западными районами, но формирование городской экономики на юге приводило к усилению городского населения, прежде всего китайского. Психология этих людей опиралась не только на китайскую культуру, но и на прагматизм и рационализм.

После освоения киданями этой территории на нее стали претендовать не столько южные или западные соседи, сколько восточные. Китай был оттеснен далеко на юг, западные племена по сути проводили политику самоизоляции, что и стало одной из причин стремительно идущего процесса становления государственности и привело к появлению государства Чингисхана. Именно он и замкнет этот квадрат, связав между собой «четыре стороны света».

В Европе каролингская империя является своего рода посредником между латинско-христианским Средиземноморьем и славянским миром.

Все это непосредственно скажется на особенностях развития северной культуры и ее «ренессансе».

История культурного подъема при франках и киданях демонстрирует, что его непосредственными предпосылками были политическое объединение и взаимодействие ученой культуры с народной культурой.

Сами Возрождения есть смысл определять, как возрождение традиционной культуры на новой культурной основе - латинско-христианской / китайской культуре как культуре метарегиона. В религиозно-философском плане это проявляется в сочетании средневековой германской культуры, «варварской» по происхождению с христианством и античной культурой, восточноазиатского шаманизма с конфуцианством, киданьской мифологии с китайской

литературой. История культурного подъема при франках и кида-нях демонстрирует, что его непосредственными предпосылками были политическое объединение зоны обитания франков и зоны «цидань», где обитали кидани, и взаимодействие ученой латинской / китайской культуры с народной германской / киданьской культурой.

Для обоих Ренессансов характерна определенная замкнутость в пределах империи. «Ренессансный взрыв» оказался тесно связан с апогеем развития империй. В государствах идут сложнейшие социально-политические и культурные процессы. В этом плане реновационные процессы - один из первых признаков невозможности развития того или иного общества традиционным экспансионистским путем и необходимости его перехода на интенсивный вариант.

Имперский период - особая стадия развития общества, когда возникает сложная социальная структура и начинают складываться трансрегиональные этнические и социальные группы. Этнонимы «франк» и «кидань» начинает обозначать уже всех поданных империй. Жизнь и судьба крупных человеческих организмов подчиняется уже не локальным традициям, а транснациональным интересам и правилам. Начинают вырабатываться такие понятия, как «человечество», «народ», которые постепенно начинают приходить на смену «родам» и «племенам». Естественно, что и в культуре происходят существенные трансформации, усиливается так называемая сакрализация культуры, когда религия (в Азии мен-тальность) выходят на первый план и становятся системообразующим фактором. У отдельного индивида не только расширяется культурный горизонт, когда в круг необходимых ему знаний входит информация о других народах и странах, но и он сам поднимается до осознания своей сопричастности к судьбам всей «вселенной». Фактически формируется мощная светская традиция, вырабатываются или используются идеи равенства всех перед Небом или перед императором, мировой монархии.

Образцом «образцовой культуры» для каролингского ренессанса становится комплекс христианство / «римская» империя, с «aurea Roma iterum renovata» («обновление Золотого Рима») в качестве цели и идеала, а для Киданьского ренессанса, как показыва-

ет его история, был изобретенный еще в древнем Китае комплекс Чжунго / Тянься (Срединное государство / Поднебесная империя), который фактически и основывался на традиционной для периода зарождения этнических государств идее «избранного народа». В Китае соединилось то, что на Западе оказалось разорвано: этническое понимание «избранного народа» как определенного этноса дополнилось идеей всеобщего и «правильного» мира. Ханьцы, по сути, стали титульной нацией и понесли свою «истину» всем остальным народам, которые в целом вынужденно или добровольно принимают их парадигму. Это характерно особенно для империи Хань, восстановившей при У-ди конфуцианство как господствующую идеологию. Это было, иначе говоря, время зарождения восточноазиатской цивилизации. Это и время апогея китайской имперской идеи, когда появился достаточно четко оформленный вариант империи. Именно к ханьскому опыту и обращались ки-дани преимущественно. Тем самым, в определенной степени дискредитировались «средневековые» варианты китайских империй (Суй, Тан и даже Сун).

В свою очередь, китайские ренессансы того времени, в эпоху Тан и Сун, служили не только для подгонки собственно китайской «античности» к новым социальным реалиям, но и носили до определенной степени антикочевой и в чем-то даже конкретно анти-киданьский характер, что свидетельствует о серьезной информационной войне между оседлыми и кочевыми народами по поводу понимания «древней культуры» метарегиона.

Первое, что сразу же бросается в глаза - как и в случае с «Высоким» Возрождением цивилизация обращается к своим истокам. Причины обращения к ним, разумеется, другие, их место в истории отличаются, но сама по себе «реновационная» идея в этом проявляется обязательно.

Сам по себе процесс обращения к «истокам» цивилизации оказался достаточно противоречив. «Древнее» наследие - это не римские или китайские города, гарнизоны или хозяйства, а нечто более существенное, хотя и внешне «неуловимое». Это - «романское начало» (идея империи, латинский язык, римское право, христианство), а в Азии - китайский язык, философская составляющая китайских религиозно-философских систем, китайское право,

идея империи и т. д. Киданьские и китайские культурные элементы сочетались достаточно легко, что объяснялось тем низким культурным уровнем, с которого приходилось начинать киданьскому возрождению. «Возрождать» приходилось, прежде всего, те начатки знаний, которые были необходимыми и общими для какой бы то ни было восточноазиатской культуры, кочевой или оседлой -владение языком. В то же время, как это ни парадоксально, одним из последствий этого процесса будет сопротивление «древности» сложившимся и желаемым стереотипам культуры. Применительно к Киданьскому Возрождению это означает рост антикитайских настроений в обществе, а в Европе - трансляция римской империи.

Налицо еще одно существенное противоречие обоих возрождений. Их формальным идеалом была империя, а содержательным - южная (римская / китайская) культура. Киданьское возрождение стремилось возродить не столько классическую китайскую древность, сколько китайскую империю, Каролинги, по сути, создавали новую имперскую модель, «взамен» византийской. Три великих Елюевича (Апоки, Дэгуан и Ши-цзун), как и три великих «каролинга» (Карл Мартелл, Пипин Короткий и Карл Великий) из всего конфуцианского культурно-идеологического наследия сделали акцент на идее «империи», сведя ее к тому же к феномену личной власти и системе управления. В понимании северян главное в империи ее политическая составляющая - вертикаль власти. Под «варварством» они уже станут понимать децентрализацию и развал государственной машины. Преодолеть это можно было только с помощью идеи «империи» и интернационального языка, каковым сначала выступали латинский или китайский языки, но потом все большую роль начнут играть языки новые: в Европе «средневековая» латынь, а в Азии - созданный, фактически искусственный, «киданьский» язык. Вдобавок на этих территориях была особая экономическая и этническая ситуация, где «классическая» империя просто не могла существовать. Можно сказать, что, начиная с франков и киданей начинается формирование «северного» варианта «империи», что найдет то или иное воплощение в средневековых империях: в Европе - Священная римская империя, в Азии - Ляо, Цзинь, Юань и Цин. В итоге «историческими народами», т. е. народами, творящими историю, наравне с римлянами

и китайцами станут и северные народы (франки, «немцы», кидани, чжурчжэни, монголы, маньчжуры).

Это время апогея римской имперской идеи, когда появился достаточно четко оформленный вариант империи.

Pax Romana после расселения на территории Римской империи «варварских» племен (франков, готов, вандалов, лангобардов, англо-саксов и др.) превратился в латинско-христианский Pax Europeana, а, следовательно, «лоскутная» ситуация сохранялась. Это и обусловило в конечном итоге такую специфику феодального государства как его «имперский тип». В Восточной Азии кидани объединили под своей власть значительную часть территории, на которой проживали монгольские, тюркские и тунгусо-маньчжурские роды и племена.

С этими двумя ренессансами, а, в какой-то мере, с Оттонов-ским (в ранней Священной Римской империи) и чжурчжэньским (в империи Цзинь, 1125-1234), будет связана и теория «трансляции империи». Речь идет не просто о возобновлении некоей древней, южной государственной традиции, а о духовном Возрождении как возвращении в «первобытное состояние». Это произошло, как считали средневековые европейские авторы, именно во времена Константина Великого (IV в. н. э.). Именно тогда произошла реализация августиновского града Божьего. Духовное «возрождение» (regeneratione opus) Рима совпало с естественным «рождением» (generatione) нового типа государства. О Renovatio Imperii Romanorum (восстановлении Римской империи, 998г.) будет говорить и Оттон III, который, как и его отец Оттон II, носил титул «императора римлян» (Imperator Romanorum) вместо титула «императора августа».

Вообще-то, если быть предельно точным, то после падения Рима в V в. имели место две тенденции:

Представление о том, что Рим так и не был сокрушен, результатом чего и является идея Нового Рима,

Убежденность в том, что место Рима занимает отныне Церковь. На Западе эти две тенденции парадоксально и причудливо переплетались. Византия реализовывала, как правило, только первую тенденцию.

Киданьская империя не смогла получить инвеституры ни от одной китайской династии того времени и ее основатель Елюй Апоки получил власть и трон «по воле духов», т. е. на основе вос-точноазиатской кочевой культуры.

Именно во время Каролингского или «киданьского возрождения» в силу особого восприятия истории и превознесения своей собственной культуры у этих народов появляется и своего рода представление о «конце истории». Как франки, так и кидани будут считать, что создали оптимальную социально-политическую конструкцию и дальнейшая «история» теряет смысл.

Эти ренессансы были тесно связаны с военно-политическими и административными задачами, которые стояли перед Каролинга-ми и Елюевичами, стремившимися к укреплению своей власти на всей территории империи, для чего было необходимо подготовить служебно-административные кадры. Налицо тесная связь культуры с политикой и властью.

Это обусловило реформы в области подготовки многочисленных кадров государственного аппарата. Была создана достаточно развитая система управления, связанная с военными и административными функциями. Она сочеталась с типичной феодально-кочевой практикой управления («кочевые короли»): у киданей существовала перенятая от бохайцев система пяти столиц. В империи существовала иерархическая система государственных чиновников, дополняемая традицией передачи должности по наследству.

В результате за время «ренессансов» удалось вырастить поколение образованных, энергичных, способных людей, нашедших применение своим знаниям в самых различных сферах общественной деятельности. Это второе поколение Каролингского и Кидань-ского возрождений - те новые люди, на которых опирались императоры в своей государственной политике; среди них прежде всего представители средних знатных родов, до того времени обычно обходившиеся без грамотности.

Все правители подражают южным императорам и хотят быть императорами-законодателями и императорами-воинами. Неудивительно поэтому, что в рамках Возрождений идет активное обсуждение проблемы идеального правителя, на что повлияла, прежде всего, монархическая форма правления. На обсуждение проблемы

идеального правителя, естественно повлияло и восприятие фигур основателей государств - Карла Великого и Елюй Апоки.

Уже одни только политические проблемы, вставшие перед государством, повлияли на то, что медленно формировалась имперская культура. В империях на полиэтнической основе вырабатывались новые элементы культуры, отличавшие ее от изначальных культур составивших империю народов: письменность, своеобразная система государственных праздников, синкретически соединяющая в себе северные и южные воззрения с древней религией и обрядами, специфическое устройство могильных склепов ляоской знати.

Подражание Риму или Китаю как самодостаточной, автарки-зованной, замкнутой и «осажденной» многочисленными врагами цивилизации способствовало выработке своей собственной и достаточно ранней идентичности. Особое значение и оформление принимает взаимодействие различных этнических и социальных групп в империи. Базовым здесь становится фактическое представление об «избранном народе». Есть смысл обратить внимание и на эволюцию самообозначения трех великих империй. Если Ляо это «серебряная» империя, созданная «своими» представителями цивилизационной зоны («цидань»), то Цзинь, созданная чужими (нючжи), уже «Золотая». Слово «нючжи», «чжурчжэнь» было не самоназванием, а обозначением «непокорного народа». Этот термин может быть назван «термином статуса». «Юань» как «небесная» империя создана уже «ничьим» народом, т. е. фактически самим Небом (слово «мэнгу» не поддается однозначному толкованию). Не случайно и то, что кидани продолжают сохранять термин «цидань», что, как и в китайской культуре («цинь», «хань»), свидетельствует о совпадении в их сознании понятий «культурный» и «киданьский».

Складывается особый алгоритм социокультурной жизни - ге-терономический. Слово «гетерономия» (от греч. гетерос /иной/ и номос /закон/) в данном случае используется для обозначения такой ситуации, при которой один субъект вынужден следовать нормам, особенно религиозным и правовым, установленным другим субъектом. Это несамостоятельное поведение, так или иначе, механическое, в отличие от «автономии», допускающей и даже

предписывающей обоим субъектам наличие имманентных собственных закономерностей существования и развития. По образному выражению Ф. Шиллера, различные народы толпятся вокруг главного народа как дети вокруг взрослого человека. В результате различные племена и народы, как правило, объединяются вокруг одного «титульного» этноса, что дает возможность маркировать «миры» и по этносу (арабский, китайский, франкский, индийский).

Это и обусловило складывание синкретической «имперской» культуры, в которой «материнская» (франкская / киданьская) культура используется небывало активно, но искусственно, т. е. фактически осуществляется своеобразное «возрождение» «сверху», которое носит служебный характер.

Это связано и с тем, что в любой цивилизации находит яркое отражение очень своеобразное отношение к миру, которое можно назвать «искусственным». Речь не идет о каком-то негативном значении этого выражения. Это - принцип и он находит свое выражение, прежде всего, в самой идее «строительства» нового мира, в постижении «воли Бога», любви как основе универсальной морали, цели истории как принятии «истины» и т. д. «Обратная» же сторона культуры будет богата революционными призывами и, в то же время, эстетическими утопиями, основывающимися на произвольном утверждении о том, что «красота спасет мир». «Цивилизация» сама себя «строит» и это искусственное отношение к миру и обществу надо не только развивать, но и контролировать, необходимо предвидеть все возможные последствия деяний отдельных «деятелей культуры». Этот признак, вероятно, следует признать центральным при изучении проблемы «цивилизации» в целом, ибо именно он дает возможность отличить цивилизацию от иных природно-климатических и хозяйственно-культурных зон (охотников - собирателей Австралии или арктических охотников и рыболовов), которые ориентируются не на интенсивную, производящую, а экстенсивную, присваивающую экономику.

Здесь неизбежно возникает еще одно противоречие ренессан-сов. Франки и кидани в обоих государствах (Ляо, Си Ляо) пытались сочетать киданьскую и китайскую культуру, которые опирались не только культурные и ментальные основы, но и на разные «древности». Если на первом этапе (у Каролингов период Карла Мартелла

и Пипина Короткого, у киданей - «время Цзу и Цзунов» по терминологии М. Н. Суровцова, т. е. период правления первых трех императоров) шло, хотя и сложное, но активное освоение культуры метарегиона как римской / китайской, то в дальнейшем эта культура вступила в противоречие с собственно германской / киданьской «античностью», их «золотым веком», когда они одерживали свои победы над различными народами, в том числе и над римлянами («Великое Переселение Народов») и китайцами. К тому же разрушение этнополитической системы на севере империи шло гораздо медленнее, чем складывание имперской структуры и возникали естественные напряженные отношения между тремя пластами культуры - на юге, «варварской в центре и «варварской» внутри Германии и кочевой на севере и западе империи Ляо.

Существенным признаком переходного характера культуры явилось изменение отношения к человеческим чувствам и эмоциям. Усложняется или даже меняется психология людей, эмоции приходят в конфликт с идеями, становятся «неуправляемыми». Можно сказать и о глубоком противоречии между менталитетом «варваров» и имперской идеологией. В любом ренессансе наблюдается определенное противоречие между массовой психологией, пусть даже и связанной с ренессансными идеями, и элитарной идеологией, в том числе и реновационной.

Известное развитие у них получили география, медицина, живопись, скульптура, музыка. Интенсивное строительство этой эпохи известно по многим литературным источникам. В кидань-ском искусстве, воспринявшем как черты традиционного китайского искусства, так и местные «варварские» традиции, были заложены некоторые основы будущего «монгольского» средневекового искусства.

Время Каролингов это и время окончательного оформления двух основ средневековой цивилизации - христианства и «вульгарной», т. е. общеупотребительной, латыни. Религия - набор базисных, культурообразующих идей, а язык - форма их выражения и трансляции. В Восточной Азии и, конкретно в империи Ляо, это синтезирование восточноазиатской культурной в целом с акцентом на буддизме и конфуцианстве в некоторой степени и киданьского языка как «мирового».

Особое значение литературы и письменности - один из признаков «ренессанса». Культуру в целом можно назвать своеобразной программой достижения некоей «цели», а она определяется базовой идеей или «словом». Акцент в культуре делается на языке, филологии. Идет активное изучение этимологии слов и соответственно меняется соотношение отдельных значений различных терминов.

В Каролингской империи «мировым» языком стала латынь, тот вариант, который впоследствии гуманисты назовут «варварской».

В Ляо ярким примером сознательной реновационной политики киданьских властей является создание в стране искусственного международного «киданьского» языка, действовавшего на этой территории ряд столетий в качестве «мирового языка», синтетического, впитавшего в себя в той или иной мере лексику и терминологию всех народов цивилизационной зоны. В империи практически с самого начала складывалась сложная этнополити-ческая и языковая ситуация, одним из ярких проявлений которой было многообразие языков и диалектов, т. е. «вавилонизм» как явление разноязычия. Использование же китайского языка как «международного» приводило к излишней синизации культуры и общества. Все это и повлияло на формирование четкой и продуманной языковой политики киданьских властей, сознательного стремления к единому имперскому языку как коммуникативной системе, облегчающей общение в регионе. Одним из таких мероприятий, имевших принципиальное значение для складывания имперской культуры, и было изобретение собственной ки-даньской письменности. Основой стал киданьский контактный («вульгарный») язык, самопроизвольно возникший в результате необходимости межплеменного общения на разноязычной территории. Со временем, однако, стали вырабатываться и собственные (автономные) правила и закономерности. Какое-то время, в период существования киданьских империй Ляо и Си Ляо (907-1218), эта письменность связывала друг с другом кочевников монгольского и тюркского миров. Впоследствии, по мере широкого распространения тюркского языка на Западе и создания монгольской письменности при Чингизидах, ее существование потеряло смысл. Победил в качестве «мирового» китайский язык,

пустивший достаточно глубокие корни в культуре окружающих Китай народов. Одним из важнейших свидетельств огромной общественной роли киданьской письменности является наличие богатой литературы на них.

Ренессансы проходили в несколько этапов, что в силу служебного их характера объяснялось экономическими и политическими факторами.

У Каролингов: при Пипине Геристальском и Карле Мартелле (715-751) произошло политическое объединение зоны; при Пипине Коротком (751-768) был осуществлен приход к власти новой династии. При Карле Великом (768- 814), его сыне Людовике Благочестивом и сыновьях (814-843) состоялся уже собственно культурный ренессанс.

Первый этап у киданей занял первую половину X века - «время Цзу и Цзунов», по выражению М. Н. Суровцова - когда проходила деятельность «отца» Апоки (Тай-цзу 906-926, «начал»), «сына» Дэгуана (Тай-цзун, 926—946, «продолжил») и «внука» Уюя (Ши-цзун (946—951, «завершил»): «возвышение Тай-цзу было подобно степному пожару. Его дело продолжил Тай-цзун», при Шицзуне «военное могущество сохранялось» (Е Лун-ли, 1979, с. 94, 104). Решающим было начало десятого века, когда вырабатывалась долгосрочная программа преобразований и начиналась ее реализация. Елюй Апоки подчинил своей власти различные племена и появилась альтернатива: объединение кочевых областей и внешнеполитическая экспансия. Второй вариант был предпочтителен и неизбежен. Для возникающего государства крайне важно было убрать многовековую опасность со стороны опасных соседей, особенно Китая. Кидани уже далеко продвинулись по пути складывания государственности и синизации. Они стали лидерами кочевого мира в борьбе с южным регионом и были уверены в поддержке остальных кочевников. Это было время, если так можно выразиться, чистой экзополитарности. На базе антикитаизма идет организация совместной экспансии кочевых племен, организация культуры и государственности, объединение региона и упрочение территориального организма при сохранении традиций. Кидани пытаются создать общегосударственную синкретическую идеологию, используя буддизм и сочетая различные варианты (бохайский,

китайский, киданьский), но в основе ее четко прослеживается идея «семьи» (улус). Оформляется система Север - Юг.

Время правления Ши-цзуна - середина цикла - «золотой век», достижение «конца истории».

За этот период были заложены основы системы управления, правовой политики, системы образования, политики в области языка, исторической науки и др. Налицо «возрождение сверху», связанной с сознательной политикой императоров.

Trend завершается, и «правнуки» начинают новый цикл, «они сняли латы и шлемы в женских покоях». Это период правления «ленивых» правителей, «осень» киданьской истории и культуры -время сбора плодов и подведения итогов, время «тучных коров», за которым можно уже разглядеть период «тощих коров». Фактически заканчивается период экспансии и захвата «жизненного пространства», правители «сохраняют» доставшееся им «наследство». Этим правителям «повезло»: «благодаря длительному миру и огромному увеличению ежегодных подарков со стороны династии Сун были накоплены большие богатства» (Е Лун-ли, 1979, с. 154). Это - время все же экзополитарной активности, но и медленной и болезненной трансформации «случайного» государства в империю. Экспансия на юг останавливается, т. к. империя Сун смогла отстоять самостоятельность своего региона. Кидани уже пытаются не захватить Юг, а «открыть» его для активной торговли, для чего совершают регулярные набеги на Китай подобные набегам русских на Царьград (Константинополь). Апофеозом этой политики станет Шаньюаньский договор 1004г. Север становится мало интересен киданям: Ляо - полуоседлое государство. Оно отходит от чистой кочевой экономики и «плывет» за счет седентаризации. Паразитический характер государства обусловил его перерождение в деспотическое, Ляо была «избавлена» от необходимости переходить до конца на интенсивный путь развития.

Именно в этот период намечается естественный перекос в сторону преобладания не национальной киданьской, а китайской культуры. Особенно «увлечение Китаем» и его рецептами для организации государственного аппарата и регулирования социально-политических процессов заметно для правления Шэнцзуна (982—1031). Он предпринимает попытки изменить сложившиеся

семейно-брачные нормы и привести киданьскую систему в соответствие с китайской системой конкубината, разграничив положение главной жены и наложниц, их детей. Но эта новая «китаиза-ция» ограничивалась придворной средой, чиновничеством, частью городских жителей. Контакты большей части рядовых киданей оставались поверхностными и кратковременными. В результате увеличивается противостояние двух секторов культуры - кидань-ского и китайского, а также двух соответствующих «древностей». Киданьская культура не успела «выбрать» что-то одно или создать их непротиворечивый синтез.

Начинается период стагнации и спада. История государства киданей ничем в этом плане не отличается от истории дальневосточного мира в целом, для которого характерен циклический характер исторической эволюции.

В целом культуру Каролингов и Ляо можно рассматривать как сложное и в известной мере противоречивое сочетание культур племен и народов, населявших империю. С одной стороны, это естественный результат их совместного проживания на определенной территории, но, с другой, безусловное последствие сознательной культурной политики, проводившейся элитой государства. Именно это сочетание двух факторов и можно именовать «ренессансом», который не есть простой подъем культуры, а связан с особыми проблемами, с которыми столкнулось общество. Ведущая роль при решении этих проблем отводилась культуре племен, безусловное доминирование которой определялось наличием и потребностями созданной ими империи.

Еще одной особенностью этого ренессанса было то, что осуществлялось также сложное и противоречивое взаимодействие с культурой метарегиона Европа или Восточная Азия в целом, представленной римско-христианской китайской культурой, переживавшей тоже ситуацию «возрождения». Влияние южной культуры усиливалось не только благодаря наличию в империи большого количества римлян по происхождению и культуре или китайцев, но и потому, что именно выработанная в течение многих веков южная парадигма осваивалась франками и киданями и активно приспосабливалась ими для своих нужд. Развитие культуры шло не по пути слепого подражания южным формам и образцам, а по пути

их переработки их в соответствии с собственно северными традициями и требованиями времени и иной территории, что позволяет говорить о самобытности этой культуры и своем месте в концерте восточноазиатских культур.

Процесс образования империи и формирование обещеимпер-ской культуры не сводился к механическому соединению в одно целое разнородных элементов и не был процессом простого заимствования чужого культурного наследия. Это был сложный процесс синтеза различных культурных субстратов и традиций и их трансформации в новую культурную конструкцию, четко отличающую именно культуру империи. Проходящий под сознательным и энергичным контролем со стороны общества этот процесс преследовал реновационную по характеру цель максимально бесконфликтного сочетания «древних» и современных культур региона и выработки оптимальной и вечной социокультурной модели. Параллельно этому шел и процесс складывания единого народа, что отразилось и на этническом самосознании народов, входящих в состав империи. Так, например, восставшие в 1029 г. бохайцы провозгласили не воссоздание прежнего своего государства, а объявили о создании государства Син Ляо. Имя Карла Великого стало основой для титула «король».

Процесс сложения единого народа и формирование оригинальной социокультурной модели были прерваны в Европе складыванием классической феодальной модели, а в Восточной Азии чжурчженьским завоеванием, но культура Каролингов и Ляо нашла свое отражение не только в клонах киданьской империи (Бэй Ляо, Си Ляо), но и в культуре чжурчженьской и монгольской империй и европейских государств.

В итоге действительно можно говорить об особом «духе времени», который формирует «модель культуры». Иначе говоря, «ренессанс» - это одновременно и эпоха, и тип культуры, и культурное движение.

Анализ исторических текстов позволяет сделать четкий вывод о том, что именно реновационный характер имперской культуры способствовал достаточно массовому созданию культурных ценностей внутри государства, активному участию этих ценностей в создании и регламентации деятельности имперских социаль-

ных институтов, оказывал определенное влияние на темпы и направление развития народов и племен внутри страны, развитию международных коммуникаций, ретрансляции созданной в культурных центрах информации, цивилизационно-культурному экспансионизму и, в то же время, складыванию привлекательного «имиджа» имперской культуры для других народов, не только «соседних», но и отдаленных. Постепенно происходит ассимиляция «древней» культуры и создается «правильное» представление о ней. В культуре складываются единая картина истории, единая система времени, развитая символика. На практике обязательно наблюдается и характерное для любых ренессансов противостояние т. называемых «аристократической» и «народной» культур. Достаточно четко выделяется чиновная и культурная элита, генерирующая идеи развития, влиявшая на уникальность исторического развития франков и киданей и их государств, отстаивающая самобытность и оригинальность их культурных представлений и традиций и их близость, противопоставляя в чем-том их культурам остальных народов и особенно цивилизаций. Одновременно налаживалась связь идеологии и психологии: идеология в той или иной степени уже была «рассыпана» в традициях, обычаях, языке, морали, способах мировосприятия и миропонимания, поэтому каждое общественное событие широко обсуждается во всем обществе.

Культурная деятельность элиты предопределила существование феномена ренессанса как крупного расцвета культуры, включающего диалектическое взаимодействие народной ментальности и таких сфер «высокой» культуры, как письменность, литература, право, философия истории. Предпосылкой стало уже само выделение династии. Роды Каролингов и Елюй победили, ибо сделали акцент не на подчинении «Риму» или Китаю и не на борьбе с ними, а на строительстве своего мира («не хуже китайского»), но иного. Аналогия этому видится в «translation imperii romanorum» франками периода Каролингов. Как в Европе, так и в Восточной Азии «варвары» как бесписьменные народы берут на вооружение южную имперскую модель. Китай уже не может объединить всю зону и впервые после хунну выделяются новые претенденты - уйгуры, тюрки, кидани.

Кидани стали претендовать на превосходство своей культуры над другими. Апоки прямо заявил, что киданьское «не хуже китайского». Тем самым наносился мощный информационный удар по идеям Чжунго и Тянься. Не удивительно, что кидани стали проводить служебную культурную политику, по сути, направленную на смену синоцентризма на киданецентризм. Уже в танской культуре, например, в стихах Ду фу, виден четкий антикиданизм. В культуре и политике династии Сун дихотомия Север - Юг выходит на первый план. Это продлится до XX в., когда начнется борьба с Японией, потом с русскими как «северными варварами», в последнее время, похоже, со всем остальным миром, прежде всего с США, хотя это и принимает характер не противостояния, а соревнования.

В условиях складывания региональной Средиземноморской цивилизации в форме империи происходило соприкосновение и взаимовлияние различных культур (латинская римская, греческая, египетская коптская, сирийская, иудейская, христианская, «варварские» и др.). Складывалась синкретическая региональная («европейская») латинско - христианская культура, которая по различным параметрам противостояла локальным традиционным культурам. В Восточной Азии проходили аналогичные процессы, которые вели в итоге к окончательному формированию восточноа-зиатской цивилизации.

Для каролингского и киданьского ренессансов, как и для «классического» Возрождения характерна открытость - общехристианская / европейская и «монгольская». Академия в Ахене столице государства стала центром образованности, куда для просветительских целей Карл привлек образованнейших людей тогдашней Европы, которые принесли с собой остатки знаний разметанных по окраинам: из Италии, Испании, Ирландии, Англии. Италия была первой страной завоеванной Карлом и поразившей его своей непривычной культурой.

На характер ренессанса не мог не повлиять и один из парадоксов культуры. В Европе «империи», например, классическая Каролингская, интравертны, замыкаются в границах, а «мировые» культуры, развивающиеся в них, экстравертны и агрессивны и стремятся распространиться на всю ойкумену. Киданьский ренессанс

не нуждался в «возрождении» или стимулировании какой-либо культуры или, напротив, сдерживании ее. Задача была в непротиворечивом синтезе восточноазиатской ментальности и имперской модели. То, что появилось в результате, стало быстро и широко известно за пределами государства. Ее понимали и потому, что в ней широко использованы ценности всей восточноазиатской культуры. Кочевая культура, особенно в пределах Восточной Азии, полностью законченная. Тюркам в тех регионах, куда они уходили, приходилось создавать синтезы с аврамическими культурами (ислам, православие, Румский султанат, Османская империя). Здесь такой необходимости не было, хотя ханьская интерпретация восточноази-атского культурного комплекса тоже была востребована.

О популярности этой модели свидетельствует уже то, что чжурчжэни практически полностью скопировали ее. Она развивалась в геометрической прогрессии, а социально-экономическая модель - в арифметической - отсюда и определенные противоречия между ними.

У ренессанса в соответствии с его задачами неизбежны этапы:

1) политическое объединение, когда оформляются необходимые политические идеи (империя, независимость, политическое равноправие). История культурных подъемов при Каролингах и Оттонах демонстрирует, что их предпосылками были политические объединения Европы в рамках двух крупнейших в истории средневековья империй и взаимодействие ученой латинской культуры с варварской и народной культурами. Европа сплотилась вокруг Каролингов в ответ на двойной натиск арабов с юга и славян и аваров с востока. В 732 г. Карл Мартелл в семидневной битве одержал победу над арабами при Пуатье, а его внук Карл Великий (768 - 814) увеличил территорию франкского государства в два раза и на рождество 800-го года возложил на свою голову корону римских императоров.

Кидани же создали свое государство перед лицом цивилиза-ционной и возможно даже военной опасности со стороны китайских династий и тунгусо-маньчжурских племен.

2) экономическое объединение - строительство городов, изучение ремесел, торговое общение с югом, меркантилизм, протекционизм.

3) культурное объединение - использование культурного опыта других стран, но с фильтрацией, приглашение учителей, разработка международного языка (латынь, киданьское письмо) и системы образования (Ханьлинь).

4) юридическое закрепление.

Разумеется, речь идет об акцентировании на той или иной задаче, все эти процессы неизбежно идут на всем протяжении истории, сравнительно комплексно и полноценно. Культура - не набор «достижений», а программа. Экономика - форма взаимодействия с окружающей средой. Политика - соучастие в управлении пространством. Здесь не может быть дроби, а существует триединство, хотя нужно видеть одновременно, что это процесс со своими взлетами, падениями, зигзагами.

Несмотря на то, что Каролингское Возрождение было, так сказать, возрождением «сверху», т. е. иницировалось руководством империи, оно все же оказалось плохо контролируемым процессом. Каролингские авторы, если можно так сказать, «выпустили джина из бутылки», а когда понадобилось вернуть его на место, сделать это было практически невозможно.

М. Л. Гаспаров в свое время отмечал существенное противоречие Каролингского Возрождения. Его формальным идеалом была античная поэзия, а содержательным - христианство. «Веже-ственные» мужи мечтали о царстве божьем на земле, объединенном христовой верой и латинским языком, во главе с вселенским императором, избранником Божьим. Возрождение римской культуры как своеобразного фундамента державного и религиозного единства империи Карла, как Града Божьего на франкской земле было общим идеалом современников Карла Великого. Однако в условиях глубочайшего культурного упадка возрождать приходилось элементарную грамотность - язык, стиль, стих, основы семи свободных наук. По этой причине одинаково полезны и необходимы были и Библия, и Вергилий. Античные поэты должны были дать новой культуре блеск формы, христианство должно было дать ей истинность содержания, сочетание того и другого было признаком, отличающим истинно культурного, "вежествен-ного" мужа от презираемого им носителя "грубости", причем под "грубостью" одинаково понималась и простодушная неграмот-

ность германских мужиков и изысканная "безнравственность" Вергилия и Овидия.

Очень скоро эта ступень была пройдена и стало ощущаться противоречие между библейским и вергилианским идеалами. Как писал один из биографов Алкуина, « в юности читал этот муж Господень книги древних философов лживые россказни Вергилия, но после не хотел их ни сам читать, ни позволять ученикам своим, говоря: «Достаточно с вас божественных поэтов, нет вам нужды и пятнать себя сладострастным краснобайством Вергилие-вой речи!». Через десять лет после смерти Алкуина разрыв между светской и духовной культурами стал повсеместным. Каролингское возрождение к тому же стремилось возродить не столько классическую древность Римской республики или века Августа, сколько христианскую Римскую империю времен Константина, Грациана и Феодосия.

Культурная политика была узкой и элитарной. Мы не случайно судим о развитии культуры по примерам, связанным с деятельностью правительства. Это и предопределило эффект «безмолвствующего большинства», «темноты масс» для большинства населения. Однако стоит добавить, что речь идет не только о простонародье, но и о средних слоях общества. Грамотность знати и аристократии не нужна, ибо они обучаются на конкретных примерах своих предшественников и родителей, усваивают соответствующие обычаи и традиции. Это обучение идет по принципу «делай, как я». «Знания» как владение не только традициями и навыками, но и письменного языка, литературы, права, текстов, рецептов иноземных элит нужны только тогда, кода решаются внеэкономические и надэтнические проблемы. При капитализме это связано и с городской экономикой. В те времена знания, с одной стороны, являются итогом развития ментальной культуры, но, с другой, в условиях многослойности и мультикультурности общества, ростом значения метарегиональных процессов, они пополняются за счет внешних культурных источников.

Франки и кидани стали невольно, а потом и вполне осознанно, хотя оснований становилось все меньше и меньше, свысока смотреть на другие культуры. Если южани византийцев они этим лишь поддразнивали, по отношению к западным (Монголия) и вос-

точным (славяне, тунгусы) регионам они проводили во многом экспансионистскую политику: ставили там свои гарнизоны, «просвещали», унижали мелкие этносы, добивались распространения своей юрисдикции и т. п.

Литература

1. Бицилли П. М. Место Ренессанса в истории культуры. С. Петербург.: Мифрил, 1996. 256 с.

2. Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. М.: Интрада, 2001. 544 с.

3. Е Лун-ли. История государства киданей (Цидань го чжи) / Перевод с китайского, введение, комментарий и приложение В. С. Таскина. - М.: ГРВЛ. Наука, 1979. — 607 с.

4. История мировой культуры: Наследие Запада: Античность. Средневековье. Возрождение: Курс лекций \ Под ред. С. Д. Сере-брянного. М.: Российск. гос. ун-т, 1998. 429 с.

5. Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. 623 с.

6. Панофский Э. «Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада / пер. А. Г. Гарбичевского. М: Искусство, 1998. 640 с.

7. Петров М. Т. Проблема Возрождения в советской науке. Спорные вопросы региональных ренессансов. Л.: Наука, 1989. 239 с.

8. Пиков Г. Г. «Возрождение» как особенность развития европейской культуры. Новосибирск: ИПЦ НГУ, 2019. 426 с.

9. Реклю Э. Человек и земля. Пер. с фран. под ред. Ф.С. Груздева. СПб.: книгоиздательство П. П. Сойкина, 1908. 1016 с.

10. Bicilli P. M. Mesto Renessansa v istorii kul'tury (The place of the Renaissance in the history of culture). S. Peterburg.: Mifril, 1996. 256 s.

11. Burkhardt Ya. Kul'tura Italii v epohu Vozrozhdeniya (Culture of Italy in the Renaissance). M: Intrada, 2001. 544 s.

12. E Lun-li. Istoriya gosudarstva kidanej (Cidan' go chzhi) (The history of the Chitan state) / Perevod s kitajskogo, vvedenie, kommentarij i prilozhenie V. S. Taskina. - M.: GRVL. Nauka, 1979. -607 s.

13. Istoriya mirovoj kul'tury: Nasledie Zapada: Antichnost'. Srednevekov'e. Vozrozhdenie: Kurs lekcij (History of world culture:

Heritage Of The West: Antiquity. Ages. Revival: a course of lectures) \\ Pod red. S.D. Serebryannogo. M.: Rossijsk. gos. un-t, 1998. 429 s.

14. Losev A. F. Estetika Vozrozhdeniya (Aesthetics Of The Renaissance). M., 1978. 623 s.

15. Panofskij E. «Renessans i «renessansy» v iskusstve Zapada ("Renaissance and the "renaissances" in the art of the West) / per. A. G. Garbichevskogo. M: Iskusstvo, 1998. 640 s.

16. Petrov M. T. Problema Vozrozhdeniya v sovetskoj nauke. Spornye voprosy regional'nyh renessansov (The problem of Revival in Soviet science. Controversial issues of regional Renessans). L.: Nauka, 1989. 239 s.

17. Pikov G. G. «Vozrozhdenie» kak osobennost' razvitiya evropejskoj kul'tury ("Renessance" as a feature of the development of European culture). Novosibirsk: IPC NGU, 2019. 426 s.

18. Reklyu E. Chelovek i zemlya (The Man and the earth). Per. s fran. pod red. F.S. Gruzdeva. SPb.: knigoizdatel'stvo P. P. Sojkina, 1908. 1016 s.

Сведения об авторе:

Пиков Геннадий Геннадьевич - д. и. н., д-р культурологии, заведующий кафедрой всеобщей истории Гуманитарного института Новосибирского государственного университета.

Medieval Imperial Renaissance of Eurasia: General and special

Pikov G. G.

Novosibirsk State University, Novosibirsk, Russia

Abstract. In the article, based on the understanding of "Renaissance" as a feature of cultural development, it is proposed to analyze the material about the so-called "Imperial" Renaissances in the Carolingian Empire (VIII-IX centuries) and the East Asian Chitan nomadic Liao Empire (907-1125). Three great "challenges" provoked the formation of a flourishing Imperial culture-cultural ("Romans", "Chinese"), ethnopolitical ("barbaric" German, "nomadic") and regional macroeconomic.

The Chitan and Carolingian "worlds" are characterized by isolation within political borders, geographical and climatic locality, francocentrism or Chitan-centrism, i.e. ethnocentrism, traditionalism, stability and duration of existence of "ancient" origin, identity and originality, the uniqueness of historical development, civilization and cultural expansionism, the attractiveness of "image" for other people,

not only neighboring but distant, the ability to "get along" with them, the presence of "true enlightenment", which contributed to the development of all forms of public life and, at the same time, was for people "deterrent" against crime, the importance of literature and writing, the ultimate centralization of the state and the special power of the "Supreme power".

Keywords: Eurasia, Renaissance, Empire, Carolingians, Liao Empire, Franks, Chitans, culture.

For citation: Pikov G.G. Medieval Imperial Renaissance of Eurasia: General and special. Proceedings of the Society of Archeology, History and Ethnography at Kazan University. 2020;40 (3):32-63.

Data about the author:

Pikov Gennady G. - Doctor of Historical Sciences, Doctor of Culturology, Head of Department of World History of Novosibirsk State University.

Дата поступления 11.05.2020.