CC BY
22Человек и общество
А.В. Бедрик
кандидат социологических наук, ведущий научный сотрудник
Южного федерального университета*
А.А. Терещенко
младший научный сотрудник Южного федерального университета**
Среднеазиатские диаспоры на Юге России: демографическое и социальное воспроизводство1
Повседневным элементом социокультурного ландшафта современного российского общества является присутствие в нем среднеазиатских народов. Особенно это присутствие расширяется под влиянием процессов трудовой миграции в 2000-х гг. из бывших советских республик Средней Азии. Как отмечают С.В. Рязанцев и Н. Хорие, труд рабочих из Средней Азии активно используется в строительстве, жилищно-коммунальном хозяйстве, транспорте, торговле, сфере обслуживания и многих других сферах экономики России. Часто рабочие-мигранты выполняют самую тяжелую и грязную работу. Многие из них живут в плохих, а порой просто нечеловеческих условиях2. Одновременно именно среднеазиатские мигранты выступают наиболее частыми объектами проявлений этнического насилия со стороны правых радикалов, что регулярно транслируется через социальные сети и СМИ3. Высокий уровень дискриминационных практик нейтрализует возможности успешного инкорпорирования мигрантов, не снимая при этом актуальность самого миграционного потока, который формируется под влиянием целого комплекса социально-экономических, этнических, политических факторов4.
* Бедрик Андрей Владимирович, e-mail: [email protected] ** Терещенко Анастасия Андреевна, e-mail: [email protected]
1 Статья выполнена в рамках проекта РГНФ № 16-33-00030 «Антропотоки и этнические диаспоры: социальные практики взаимодействия, особенности коллективных идентичностей и национальная безопасность в странах со сложной этнокультурной структурой (Россия и Германия)».
2 Рязанцев С.В., Хорие Н. Трудовая миграция в лицах: Рабочие-мигранты из стран Центральной Азии в Московском регионе. М., 2010. С. 4.
3 Олимова С. Проблемы адаптации таджикских мигрантов в России: отношение к дискриминации и стратегии ответа // Мигранты, мигрантофобии и миграционная политика / отв. ред. В.И. Мукомель. М., 2014. С. 138.
4 Малахов В.С. Интеграция мигрантов: Концепции и практики. М., 2015. С. 85.
Потребности в анализе среды адаптации среднеазиатских мигрантов и перспективы их успешной интеграции через воздействие такого социального института, как диаспора, обусловливают практическую актуальность данного исследования.
К категории среднеазиатских диаспор в России относятся пять этнических групп: казахи, узбеки, таджики, киргизы и туркмены. На территории Юга России, географически включающего субъекты Южного и Северо-Кавказского федеральных округов, по итогам Всероссийской переписи населения 2010 г. и Переписи населения Крымского федерального округа 2014 г., проживают 209 944 казаха, 24 302 узбека, 19 904 туркмена, 12 558 таджиков и 3 255 киргизов. Региональное распределение диаспор неравномерно по территории Юга России. Так, подавляющее большинство казахов (71,2 %) проживают в Астраханской области, а 75,6 % туркмен - в Ставропольском крае. Одновременно минимально представительство среднеазиатских диаспор на территории республик Северного Кавказа. В структуре населения регионов Юга России наиболее значительным является представительство казахов в Астраханской области, где на них приходится 14,8 % населения. В Ставропольском крае все среднеазиатские диаспоры совокупно составляют лишь 0,74 % населения, в Ростовской области - 0,22, а в Краснодарском крае - 0,15 %. Несмотря на миноритарное представительство в большинстве субъектов Юга России, среднеазиатские диаспоры зачастую выступают объектом этнофобии и проявлений дискриминации по национальному призна-ку1. При этом демографическое воспроизводство общин имеет наиболее интенсивный для региона характер, что позволяет прогнозировать усугубление ситуации в сфере межэтнических коммуникаций региона2. Цель данной статьи - проанализировать особенности демографического и социального воспроизводства среднеазиатских диаспор Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев в позднесоветский и постсоветский периоды. Эмпирической базой исследования являются результаты Всесоюзных переписей населений 1979 и 1989 гг., Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг., статистические данные миграции населения, а также результаты серии глубинных интервью лидеров национально-культурных объединений среднеазиатских диаспор Дона, Кубани и Ставрополья, проведенных авторами в октябре 2016 г.
В Ростовской области наиболее многочисленной является группа казахов. При этом динамика численности казахов в этнодемографиче-ской структуре региона характеризуется отсутствием существенного
1 Межэтнические отношения и религиозная ситуация в субъектах Южного федерального округа : экспертный доклад (по состоянию на первое полугодие 2014 года) / под ред. Г.С. Денисовой. Ростов н/Д., 2014. С. 7.
2 Дмитриев А.В. Менталитет диаспоры: социологические абстракты // Диаспоры и землячества: опыт регионального измерения : сб. ст. / колл. авт.; под ред. А.В. Дмитриева. М., 2016. С. 12.
влияния антропотока. Так, в последнем десятилетии советской эпохи казахи характеризовались стабильным приростом: в 1979 г. они составляли 3 018 чел., а в 1989 г. их общий прирост составил 28 %, и на территории Ростовской области проживало 3 865 казахов. В постсоветский период происходит сокращение представительства казахов в региональном населении, и это являлось единственным прецедентом среди всех среднеазиатских диаспор Дона. К 2002 г. численность казахов уменьшилась на 21,8 %, составив 3 021 чел.1 В следующий межпереписной период казахи оставались единственным среднеазиатским этническим сообществом региона, которое практически не изменило своего демографического статуса. По данным переписи 2010 г., на территории Ростовской области проживали 3 046 казахов2.
Казахское население Краснодарского и Ставропольского краев характеризуется сопоставимой траекторией демографического воспроизводства. Так, в 1979 г. на территории Кубани проживали 825 казахов, а на территории Ставрополья их численность составляла 1 435 чел. Уже к следующей Всесоюзной переписи 1989 г. численность казахов Краснодарского края приросла на 108,7 % и составила 1 722 чел., а на Ставрополье - на 35,7 %, составив 1 947 чел. В первый постсоветский межпереписной период динамика прироста казахов в двух рассматриваемых регионах оказалась отрицательной, и их представительство уменьшилось на 22,7 % - до 1 331 чел. на Кубани и на 8,6 % - до 1 779 чел. на Ставрополье3. По данным же переписи населения 2010 г., в Краснодарском крае проживали 1 616 чел. казахской национальности, что означало восстановление положительной траектории их демографического воспроизводства на 21,4 %4. На территории Ставропольского края проживали в 2010 г. 1 861 казах, что составило 4,6 % прироста.
Демографическое состояние узбекской, киргизской и таджикской диаспор Ростовской области в обозначенный период характеризуется той же траекторией развития, что и казахи, с тем исключением, что в последний межпереписной период и следующий за ним отмечается существенный прирост их численности. Так, в период с 1979 по 1989 г. численность узбеков в населении области выросла с 862 до 2 174 чел., что составило 252 % прироста. За аналогичный период увеличение киргизской общины составило 496 %: с 334 до 1 655 чел., а в ситуации с таджикской общиной прирост оказался максимальным - 573 % (с 216 до 1 238 чел.). В первый постсоветский период происходит повсеместное сокращение представительства среднеазиатских общин, которые в этот период приобретают статус диаспор. Так, уменьшение узбекской диас-
1 Распределение населения Ростовской области по национальности. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года : ст. сб. Ростов н/Д., 2005. С. 4.
2 Основные итоги Всероссийской переписи населения 2010 года : ст. сб. Ростов н/Д., 2012. С. 13.
3 Переписи населения Российской империи, СССР, 15 новых независимых государств [Электронный ресурс]. URL: http://demoscope.ru/weekly/ssp/census. php?cy=0 (дата обращения: 15.11.2016).
4 Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года : в 11 т. Т. 4 : Национальный состав и владение языками, гражданство. Краснодар, 2013. С. 9.
поры составило 16,3 % (до 1 820 чел.), киргизской - 71,8 (до 466 чел.), а таджикской - 24,5 % (до 898 чел.)1. В дальнейшем три среднеазиатские общины вернули тренд прироста, и он оказался максимальным по сравнению со всеми другими этническими сообществами региона. К 2010 г. более чем на 51 % произошло увеличение узбекской диаспоры (2 753 чел.), более чем на 80 % прирост таджикской диаспоры (1 618 чел.), и максимальным прирост оказался в случае с киргизской диаспорой - 254 % (1 648 чел.)2.
В Краснодарском крае в аналогичный период показатели демографического воспроизводства трех рассматриваемых среднеазиатских диаспор не имели общего вектора. Например, динамика узбекской общины Кубани в целом повторяет траекторию ее воспроизводства в соседней Ростовской области: рост в позднесоветский период, сокращение в начальный постсоветский период и восстановление положительного тренда в 2000-е гг. Так, в период с 1979 по 1989 г. численность узбеков региона приросла на 130,8 % (с 1 151 до 2 657 чел. соответственно). В дальнейшем происходит сокращение численности на 16,8 %, и в 2002 г. на территории края проживают 2 210 узбеков. К 2010 г. их численность увеличивается до 3 469 чел., что составляет 57 % прироста. Для таджикской диаспоры весь обозначенный период характеризовался положительными показателями прироста за счет как рождаемости, так и миграции. В среднем за каждый межпереписной период постсоветского времени численность таджиков в Краснодарском крае увеличивалась на 57 %, а в последний советский межпереписной период - на 33,7. В абсолютных цифрах демографический потенциал таджикской общины выглядел следующим образом: 499 чел. - в 1979 г.; 753 чел. - в 1989 г.; 1 179 чел. - в 2002 г.; 1 853 чел. - в 2010 г. Состояние же киргизской диаспоры на позднесоветском и первом постсоветском этапе повторило траекторию развития среднеазиатских диаспор в Ростовской области и узбекской общины в Краснодарском крае, но не было отмечено приростом в 2000-е гг. Так, в последний советский межпереписной период численность киргизов в Краснодарском крае увеличилась со 132 до 1 107 чел., что составило 838 % прироста. Однако к 2002 г. воспроизводство диаспоры продемонстрировало те же, но на этот раз отрицательные, показатели: 163 киргиза в населении края в 2002 г. Несмотря на более чем двукратное увеличение их численности к 2010 г. (336 чел.), киргизы являлись наименьшей среднеазиатской общиной региона.
Узбекская община Ставропольского края в рассматриваемый период характеризовалась динамикой, аналогичной Ростовской области и Краснодарскому краю. В позднесоветский период (как и весь советский этап) происходило увеличение численности ставропольских узбеков, хо-
1 Распределение населения Ростовской области по национальности. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года : ст. сб. Ростов н/Д., 2005. С. 4-5.
2 Основные итоги Всероссийской переписи населения 2010 года : ст. сб. Ростов н/Д., 2012. С. 13-14.
тя весьма скромное: от 1 389 чел. в 1979 г. до 1 455 в 1989 г. Затем происходит их сокращение до 1 210 чел. в 2002 г. и максимальный прирост в более чем два раза в 2010 г. - 2 615 чел. Аналогична траектория воспроизводства киргизов в Ставропольском крае, однако демографический потенциал общины крайне незначительный и составил, по итогам переписи населения 2010 г., 220 чел. Таджикская община Ставрополья, как и в соседнем Краснодарском крае, характеризовалась устойчивым приростом численности за весь рассматриваемый временной промежуток, но и ее потенциал практически незаметен в этнодемографической структуре населения региона: от 191 чел. в 1979 г. до 920 чел. в 2010 г.
Представительство туркмен в населении Ростовской области и Краснодарского края является миноритарным для всего описываемого периода. В Ростовской области туркмены являются наименьшей среди среднеазиатских диаспор, составляя, по данным последней переписи населения, 379 чел. и характеризуясь отрицательной динамикой весь постсоветский период (в 1979 г. - 412 чел., в 1989 г. - 543, в 2002 г. -435 чел.). Для Краснодарского края динамика численности туркмен носила неустойчивый характер: рост в позднесоветский период с 428 чел. в 1979 г. до 953 в 1989 г.; затем сокращение к 2002 г. до 635 чел. и вновь незначительный рост к 2010 г. до 667 чел. При этом основным фактором воспроизводства туркмен в постсоветский период являлась рождаемость при минимальном миграционном воздействии. Иной является ситуация с туркменской диаспорой в Ставропольском крае, где численность проживающих на территории региона туркмен является максимальной среди всех регионов Российской Федерации: по данным последней переписи, в крае проживали 40 % всех российских туркмен1. Для Ставрополья туркмены являются исторической диаспорой, формирование которой относится к концу XVII - началу XVIII в. По итогам позднесоветских и постсоветских переписей населения фиксировалась устойчивая динамика демографического воспроизводства туркмен в населении Ставропольского края: 9 345 чел. - в 1979 г.; 11 133 - в 1989 г.; 13 937 - в 2002 г.; 15 048 чел. - в 2010 г. Длительное пребывание диаспоры вне исторического ареала этнического расселения спровоцировало ее субэтнизацию, появление собственного эндоэтнонима -кавказские туркмены, выработало диалект с заметным влиянием ногайского языка ввиду их продолжительного соседства2. В настоящее время диаспора практически не испытывает миграционного прироста, а показатели рождаемости существенно уменьшились по сравнению с периодом 1980-1990-х гг., когда именно туркмены были абсолютными лидерами края по уровню естественного прироста населения. Стабилизация численного представительства туркмен в Ставропольском крае сопровождается сохранением их компактного расселения на территории двух
1 Белозеров В.С., Панин А.Н., Приходько Р.А., Чичихин В.В., Черкасов А.А. Этнический атлас Ставропольского края. Ставрополь, 2014. С. 111.
2 Курбанов А.В. Ставропольские туркмены. Историко-этнографические очерки. СПб., 2015. С. 26.
районов - Туркменского и Нефтекумского, где проживают до 70 % всех туркмен Ставрополья1.
Институциональная структура среднеазиатских диаспор Дона, Кубани и Ставрополья представлена несколькими национально-культурными объединениями. Так, в Ростовской области действуют национально-культурные объединения узбеков, киргизов и таджиков: Узбекский национально-культурный центр «Азиз», Кыргызская национально-культурная автономия «Киргизия-Дон» и Таджикская национально-культурная автономия «Ватан». При этом имеющие наибольшее численное представительство в регионе казахи не институционализированы в Ростовской области в качестве официального национально-культурного или общественного объединения. В Краснодарском крае функционируют общественные организации казахов, узбеков и таджиков: Центр казахстанской культуры «Жолдастык», Центр таджикской национальной культуры «Мехри Сомониён» и Общество соотечественников Узбекистана «Умид» («Надежда»). Такой реестр национально-культурных объединений региона вполне соответствует демографическому потенциалу среднеазиатских общин Краснодарского края. И наконец, в Ставропольском крае действуют два краевых национально-культурных объединения туркмен (Региональная туркменская национально-культурная автономия Ставропольского края и Общественная организация «Ватан» туркмен Ставропольского края) и несколько местных, а также таджикская общественная организация - Ставропольское краевое отделение Общероссийского общественного движения «Таджикские трудовые мигранты». Несмотря на отсутствие в регионе самостоятельных общественных объединений казахов и узбеков, в Ставрополе действует Региональная общественная организация содействия возрождению культуры народов Центральной Азии «Содействие».
В отличие от большинства национально-культурных объединений славянских и европейских общин организации, представляющие интересы среднеазиатских диаспор, выполняют преимущественно адаптационные функции, являясь источником материальных и информационных ресурсов для мигрантов из республик Средней Азии и других регионов России. В большинстве случаев сообщества среднеазиатских диаспор решают проблемы урегулирования правового статуса переселенцев (получение права на временное пребывание/проживание, трудового патента, жилищное обустройство, поиск работы, предоставление минимального пакета социальных и медицинских услуг и т.д.). Наряду с адаптационной функцией община исполняет роль медиатора в локальных межэтнических конфликтах с участием представителей своего этноса, является агентом влияния правоохранительных и иных государственных и муниципальных органов в среде мигрантов. Культурные функции национальных объедине-
1 Белозеров В.С., Панин А.Н., Приходько Р.А., Чичихин В.В., Черкасов А.А. Этнический атлас... С.111-112.
ний народов Средней Азии менее выражены и заключаются в представительстве этноса во время проведения региональных культурных мероприятий (фестивали культуры, дни национального единства, дни региона или города и т.п.). При этом руководство общин в подавляющем большинстве случаев составляют предприниматели из этнической среды, но с местными корнями, устойчивой системой связей на уровне региональных и муниципальных властей, бизнес-сообщества. Фактически лидеры общин выступают ядром сетевого механизма воспроизводства трудовой миграции в регионе, точнее, ее легального сегмента.
В настоящее время среднеазиатские мигранты в регионе все интенсивнее осваивают такие ниши занятости, как выполнение строительных работ, сфера бытовых и коммунальных услуг, автоперевозки. Даже на федеральном уровне сфера строительства все больше превращается в нишу среднеазиатского этнопрофессионализма1. Это связано и с тем, что традиционное сосредоточение в данных сегментах регионального рынка труда кавказских меньшинств ослабевает из-за деинтенсификации миграционных потоков из стран Южного Кавказа, изменения позиции переселенцев из северокавказских регионов в этносоциальной структуре южнороссийского макрорегиона, расширения их учебной миграции, формирования трендов возвратной миграции в Чечню, ориентации на более престижные и доходные ниши профессиональной деятельности2. Одновременно потребности регионального рынка труда в дешевой рабочей силе за счет внешнего миграционного притока возрастают, в том числе и из-за общего состояния экономической рецессии в России. Кроме того, среднеазиатская трудовая миграция является источником для заполнения рабочих мест в индустрии рекреации и гостеприимства ввиду роста популярности блюд восточной кухни, атрибутики восточной культуры и т.д.
Таким образом, динамика демографического воспроизводства среднеазиатских диаспор Юга России характеризуется наиболее интенсивными показателями прироста их численности по сравнению с другими этническими группами населения региона. Это обусловлено сокращением миграционного потенциала регионов Северного и Южного Кавказа, усилением социально-экономического кризиса в республиках Средней Азии, высокими показателями естественного прироста в среде среднеазиатских меньшинств. Социальное воспроизводство общин характеризуется их концентрацией в отдельных нишах занятости, которые постепенно моноэтнизиру-ются. Данная тенденция приводит к укреплению культурной и социальной дистанции с принимающим населением, провоцирует процесс этнической сегрегации, является причиной циркуляции в СМИ и массовой культуре негативных этнических стереотипов. Диаспорные структуры среднеазиат-
1 Рочева А. Стройка: «расклад по национальностям» // Расизм, ксенофобия, дискриминация. Какими мы их увидели : сб. ст. / сост. и отв. ред. Е. Деминцева. М., 2013. С. 335.
2 Лубский А.В., Бедрик А.В., Сериков А.В. Кавказские меньшинства Краснодарского края: классификация и особенности социального воспроизводства // Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Т. 8, № 5, ч. 2. С. 129.
ских этносов не только не противодействуют подобной тенденции, но и косвенно провоцируют ее, обеспечивая воспроизводство сетевого механизма миграции в регионе. Такая ситуация обостряет риски межэтнической коммуникации и позволяет прогнозировать дальнейшее усиление этнофобий, роста этнического насилия и дискриминации.
Бедрик А.В., Терещенко А.А. Среднеазиатские диаспоры на Юге России: демографическое и социальное воспроизводство. В
статье на статистическом материале и по результатам социологического исследования рассматриваются особенности демографического и социального воспроизводства диаспор народов Средней Азии на территории Юга России. Наиболее распространенной траекторией демографического воспроизводства среднеазиатских диаспор в регионе являются их сокращение в 1990-е гг. и интенсивный прирост в 2000-е гг. Данный прирост обеспечивается как миграционным потоком, так и высокими показателями естественного прироста. Одновременно социальное воспроизводство общин характеризуется усилением их концентрации в ограниченном наборе сфер трудоустройства (строительство, сервис, ЖКХ), а также устойчивым характером этнической сегрегации с основной частью населения региона.
Ключевые слова: диаспора, трудовая миграция, народы Средней Азии, интеграция мигрантов, дискриминация.
Bedrik A.V., Tereshchenko A.A. The Central Asian diasporas in the south of Russia: demographic and social reproduction. The article discusses the features of the demographic and social reproduction of Central Asian diasporas in the South of Russia. The most common path of demographic reproduction of Central Asian diasporas in the region is their decline in the 1990s. and an intense increase in the 2000s. This increase is provided as a migration flow, and high rates of natural increase. At the same time the social reproduction of the community is characterized by increased concentration in a limited set of spheres of employment (construction, maintenance, utilities), as well as the sustainability of ethnic segregation from the majority population of the region.
Keywords: Diaspora, labor migration, ethnic groups of Central Asia, the integration of migrants, discrimination.
