Среди книг. . . рецензия на сборник научных статей«Реальность этноса. Роль образования, культуры и литературы в формировании российской гражданской идентичности»(сб. Ст. / под науч. Ред. И. Л. Набока. СПб. : Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2016. 503 с. ) Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

А.Г. Киселев

Санкт-Петербург

РЕАЛЬНОСТЬ ЭТНОСА

Среди книг ... Рецензия на сборник научных статей «Реальность этноса. Роль образования, культуры и литературы в формировании российской гражданской идентичности» (Сб. ст. / под науч. ред. И.Л. Набока. СПб.: изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2016. 503 с.)

А^. Kiselev

Among the books ... The review of the collection of scientific articles "Reality of ethnos. The role of education, culture and literature in the formation of Russian civil identity" (Coll. of art. / under sci. ed. of I. L. Naboka. Saint-Petersburg: Herzen State Pedagogical Univercity of Russia Publ., 2016. 503 p.)

В ноябре 2015 г. в Санкт-Петербурге состоялась XVII Международная научно-практическая конференция, посвященная 85-летию Института народов Севера Герценов-ского университета. Сборник ее материалов появился в минувшем 2016 г. под ставшим уже традиционным названием «Реальность этноса». Настоящая рецензия представляет собой реферативный обзор книги. Поскольку удержаться от собственных соображений удавалось не всегда, появились некоторые вполне субъективные оценки прочитанного. Соглашаться с ними авторам и редакторам сборника вовсе не обязательно, но хочется надеяться, не только читатели, но и создатели книги обратят на них внимание.

Современные политические веяния вынесли на первый план в книге проблематику гражданской идентичности; доминировавшее ранее «устойчивое развитие» оказалось за пределами внимания участников, отчего этническая тематика в целом проиграла.

Первые два раздела рецензируемого сборника прямо посвящены проблемам российской

гражданской идентичности, третий - истории Института народов Севера, в последующих трех наряду с идентичностью «гражданской» рассматривается и «этническая». Последний седьмой отдан материалам круглого стола по вопросам культурного развития коми-ижем-цев, добивающихся официального признания их коренным малочисленным народом.

Первый раздел «Гражданская идентичность в современном российском обществе: ресурсы, факторы и проблемы формирования» открывает статья о проблемах гармонизации гражданской и этнических идентичностей философа А.О. Бороноева. Автор отмечает, что, несмотря на то, что «эт-ничность сегодня поддерживается в основном наличием политической, экономической и социальной напряженности в нашем об-ществе»24, что «деление России на русскую и нерусскую несет огромную опасность», «противники федерализма не понимают, что они ведут к нарушению уникальной отечественной традиции общего сожительства разных народов».25

24 Бороноев, А.О. Гражданская и этнические идентичности в российском обществе: проблемы гармонизации [Текст] / А.О. Бороноев // Реальность этноса. Роль образования, культуры и литературы в формировании российской гражданской идентичности: сб. ст. / под науч. ред. И.Л. Набока. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2016. - С. 13.

25 Там же. - С. 14.

В этой связи критически оцениваются, отвергаются автором проекты губернизации России, исключающие этнический фактор в качестве одного из государственно-образующих. Формулу гражданской идентичности А.О. Бороноев предлагает искать в творческом наследии евразийцев.

Социолог В.Х. Тхакахов обратился к интеграционным проектам российской идентичности. Актуализацию проблематики ученый связывает с усилившимся изоляционистским и мобилизационным трендами, поисками новых путей модернизации, сближением идейных запросов широких слоев и «национализирующихся» элит. Становление новой идентичности происходит в процессе осознания проблемы отставания. Сама идентичность при этом может стать как орудием мобилизации, так и фактором угнетающим, демобилизующим сознание людей. Говоря о положительной роли этнического в новой национальной идентичности В.Х. Тхакахов указывает на проекты этнорегиональной интеграции, развиваемые в Татарстане и Чечне.

Культурно-семиотический ресурс формирования гражданской идентичности представлен в концептуальной статье культурологов О.В. Рябова и Т.Б. Рябовой. Анализируя современные политики идентичности, политики проведения границ, авторы говорят о тенденции усиления границ внешних, что позволяет ослабить межэтнические внутренние границы (образы русского/российского медведя, России как Родины-Матери).

Содержательная статья социолога О.К. Кро-кинской посвящена проблеме соотношения «западного» и «восточного» в самоидентификации России и россиян, решаемой с использованием анализа динамики кросс-культурных ценностей по методике, разработанной в Губернаторском университете американского штата Гавайи. В российской постсоветской социальной культуре автор выявляет «элементы, свойственные культурам как «обобщенного Востока», так и обобщенного «Запада»... Это наши собственные, укорененные свойства, наш собственный «Запад» и наш собственный

«Восток». Могут ли эти свойства служить регулятором социального поведения? Не известно. «Но, кажется, все-таки, - заключает автор, -[они] продолжают существовать как ментальные модели или «спящие» программы, как семиотические заготовки для каких-то вероятных социальных практик».26

В концептуальной реплике философа Н.А. Берковича отмечается, что в условиях «усиления социально-экономического неравенства, невостребованности в должной мере этнокультурного потенциала народов, а также противоречий между гражданским и этнокультурным, патриотическим сознанием <...> продолжается характерное для отечественной истории претенциозное разделение на Россию центра, мегаполисов и Россию регионов, глубинки. Очевидно, что в подобной ситуации, - продолжает автор, - нет аргументированных оснований утверждать о приоритете гражданской идентичности и общероссийского самосознания над этнической принадлежностью. Правомерно, по нашему мнению, утверждать о синонимичности понятий «гражданская российская нация» и «многонародная российская нация», раскрывающих в длительном, на десятилетия сменяемых поколений процессе, свой потенциал гражданственности и этничности».27

Социально-психологический аспект изучения процессов формирования гражданской идентичности привлек внимание В.И. Щеглова. В 2015 г. ученый предпринял небольшое исследование среди студентов Института народов Севера с использованием теста М. Куна и Т. Макпартленда «Кто я». Исследование показало, что понятие родины у молодых людей, приехавших на учебу из районов, имеющих национально-территориальный статус, ассоциируется, прежде всего, не с понятием «Россия», а с местом рождения и родительским домом. И, напротив, у тех, кто приехал из иных мест, родина понимается как «Россия в целом».

Особенности политического сознания российской молодежи по материалам всероссийского опроса декабря 2014 г. изучала

26 Крокинская, О.К. Россия не Европа? Попытка эмпирического ответа на вопрос [Текст] / О.К. Крокинская // Там же. - С. 24-25.

27 Беркович, Н.А. Российская идентичность: гражданственность и этничность [Текст] / Н.А. Беркович // Там же. - С. 26.

О.В. Попова. Автор приходит к обобщениям, вызывающим противоречивые мысли и чувства: «Для молодых людей исключительную значимость представляют их собственная безопасность, свобода, право выбора, успехи, достижения, имущество, личное счастье. Представления об ответственности перед другими людьми предельно размываются. «Я никому ничего не должен» - весьма распространенный в этой группе принцип жизни. Лишь для единиц существуют как проблема необходимость выбора между материальным и духовным, личным и коллективным, нравственным и безнравственным. Понятия «честь», «совесть», «правда» не актуализированы в самосознании значительной части молодежи.».28

Тему О.В. Поповой подхватил историк Д.А. Сафонов, размышляющий об «упущенном поколении», трактуемом, правда, расширительно. Автор имеет в виду тех, кто состоялся уже после распада СССР, и с тревогой говорит о перспективах обновления ныне существующих элит, уповая на воспитание нового молодого поколения, которое сможет сохранить страну. Однако это воспитание «внуков» будет проходить в борьбе с антинациональным влиянием «сыновей».

Как же воспитывать молодежь? Социокультурные и педагогические ресурсы формирования гражданственности и патриотизма в молодежной среде заинтересовали А.Ю. Белогурова и Р.А. Арчакова. Исследователи считают, что «в условиях глобализации мировых процессов и культурной конвергенции, этнорегиональная образовательная система рассматривается, с одной стороны, как эффективный механизм этнокультурной идентификации личности, с другой, - как средство гармонизации межэтнических отношений»; ратуют за поликультурное воспитание. Большая часть статьи посвящена принципам поликультурного образования, опирающегося «на междисциплинарный творческий подход» и направленного «на формирование

культурологической рефлексии, в результате которой познающий субъект поднимается над различными этнокультурными парадигмами видения мира и человека».29

Когнитивные и нравственные аспекты в поликультурном образовании исследованы в работе Т.Г. Галушко. Автор исходит из идеи о том, что образование должно представлять собой, в первую очередь, ценностный обмен между поколениями, что, когнитивное и нравственное в образовании идут рядом в общем русле культуры: «С большой вероятностью мы достигнем успеха в образовании, если будем рассматривать его как функцию культуры, что позволяет говорить об образовательном дискурсе культуры и всей эпохи. Образование выполняет интеграционную роль в культуре и в национальном самосознании, так как имеется необходимость в едином духовно-интеллектуальном пространстве на базе традиционных ценностей».30 Тема поликультурности появляется в самом конце работы вне связи с предшествующими рассуждениями; поликультурность трактуется как порождение современных социокультурных процессов и необходимости сохранения этнической и национальной идентичностей.

Формирование разных форм молодежного сознания: традиционалистского, неотрадиционалистского, модернового у студентов Герце-новского университета с помощью методики нарративного интервью изучала Е.А. Окладникова. Автор использовала понятие информационной институционализации группы/ личности, определение которой в работе отсутствует, сообщается только, что она включает в себя «навыки, традиции, способы производства идей, создающих и обустраивающих социальные миры». В результате автор приходит к выводу о том, что «информационная ин-ституционализация недостаточно поддерживается глубиной и широтой этнокультурной информации, формирующей ментальность и этнокультурный кругозор наших респондентов». Большинство их «может быть отнесено

28 Попова, О.В. Особенности политического сознания российской молодежи [Текст] / О. В. Попова // Там же. - С. 32.

29 Белогуров, А.Ю. Социокультурные и педагогические ресурсы формирования гражданственности и патриотизма в молодежной среде [Текст] / А.Ю. Белогуров, Р.А. Арчакова // Там же. - С. 41.

30 Галушко, Т.Г. Когнитивные и нравственные аспекты в поликультурном образовании [Текст] / Т.Г. Галушко // Там же. - С. 44.

к носителям традиционалистской менталь-ности, меньшая часть - ментальности европейского модерна».31

В.И. Голикова анализировала проблему формирования российской гражданской идентичности в связи с миграционными процессами. В отличие от европейцев, российская общность оказалась более устойчивой к притоку ино-культурных мигрантов. Проблема заключается не столько в сохранении российской идентичности, сколько в интеграции мигрантов, в формировании гражданской идентичности у вновь прибывающих потенциальных граждан России. В этой связи автор говорит об особенностях работы с разными категориями мигрантов, в том числе, особенностях работы с детьми мигрантов в школе и даже о социокультурной подготовке потенциальных мигрантов в странах пребывания до переселения в РФ.

Коммуникативные интернет-сообщества, связанные с антропологией и этнологией в РУНЕТЕ представили в своей работе историк Т.Б. Уварова и специалист в области автоматизированного поиска информации Л.В. Шемберко.

Ю.А. Комарова посвятила свою статью по-литкорректности, как особой культурно-поведенческой категории и практике (на американском материале) выделяя ее культурно-поведенческий и языковой аспекты. «Очевидно, что обсуждение названной тематики, дискути-рование по вопросам «традиционного» и «нового» восприятия действительности позволят в той или иной степени развить критическое мышление у современной студенческой молодежи», - заключает автор.32

Гражданская идентичность как структура исследована в работе Н.В. Бойко. Автор выделяет 4 компонента гражданской идентичности: когнитивный, эмоционально-оценочный, поведенческий и ценностно-ориентировочный, отмечает в этой связи сложность самого процесса ее формирования, называет «силу»

и «валидность» как ее оценочные критерии. Этот инструментарий позволяет оценить состояние гражданской идентичности россиян. Н.В. Бойко обращает внимание на такие характерные вещи, как стихийность и бессистемность складывания идентичности, слабая выраженность когнитивного и поведенческого компонентов. В студенческой среде ситуация имеет свою специфику. «Психологически молодежь настроена более позитивно в отношении государства, из-за ожиданий патерналистских отношений в будущем».33

В современной России как стране полиэтнической особую значимость имеет толерантность - одна из ценностей, «входящих» в ценностно-ориентировочный компонент. Ссылаясь не мнение «некоторых исследователей», автор говорит о необходимости поиска механизма для совмещения множественных идентичностей в поликультурной стране. Желаемым вариантом автору видится «снятие напряжения и актуализация этнической иден-тичности».34

Этнокультурную ситуацию в молодежной среде Северо-Кавказского федерального округа представили С.Ю. Иванова и М.М. Шульга. «Современные этнополитические отношения на Северном Кавказе характеризуются усилением тенденции к внутриэтнической консолидации и межэтническому обособлению». Сказывается «нерешенность проблем, имеющих особое значение для функционирования этносов: восстановление права на историческую родину и воссоединение «разорванных» частей этноса <...>. В условиях трансформации российского общества модернизаци-онные процессы наложились на этническую мобилизацию. В результате на Северном Кавказе наглядно проявляется архаический синдром, то есть возрождение комплекса архаических явлений, представлений, стереотипов и норм поведения, размывание или сужение сферы рационального, усиление воздействия

31 Окладникова, Е.А. Традиционализм, неотрадиционализм и менталитет европейского модерна в системе информационной институ-ционализации российского студенчества [Текст] / Е.А. Окладникова // Там же. - С. 48.

32 Комарова, Ю.А. Политическая корректность как особая культурно-поведенческая категория [Текст] / Ю.А. Комарова // Там же. - С. 60.

33 Бойко, Н.В. Характеристика структурных компонентов в формировании гражданской идентичности в современной России [Текст] / Н.В. Бойко // Там же. - С. 62.

34 Там же. - С. 63.

иррационального и чувственно-эмоционального восприятия окружающей действительности, укрепление мифологического мышле-ния».35

В полной мере это относится и к молодежи, в глазах которой гражданская, этническая и конфессиональная идентичность почти совпадают, что служит почвой этнического обособления и чревато конфликтами.

Социолог Ю.В. Рахманова в работе «Этническая (национальная) идентичность и идеи либерализма» дает характеристики двух попыток включения этнического дискурса в теорию либерализма. Речь идет о концепциях Й. Тамира и Б. Барбера. Первый считает признание национальной/этнической идентичности либеральной ценностью, поскольку этническая идентичность есть результат выбора индивида. Второй видит консенсус как либеральную ценность и, одновременно, как результат общественной дискуссии с участием этнических групп.

О постижении жизненных ценностей через диалог культур размышляет философ И.М. Габ-дулгафарова, положившая исходным пунктом представление о Человеке, Обществе и Природе, как об «едином организме». Автор констатирует взаимное отчуждение «технологической» и «гуманитарной» культур, рассуждает о мире ценностей, диалоге, как средстве придания целостности аксиосфере российского общества и, в то же время, о культурном разнообразии, как условии развития.

Социологический аспект формирования гражданской идентичности молодежи представлен в работе А.А. Семенова. Гражданская идентичность и толерантность - актуальная тема применительно к молодежи. Гражданская идентичность формируется на основе идентичности семейной, школьной, идентичности территориального сообщества. Ее относительная слабость коренится в слабости гражданского общества в России, характерном для молодежи недоверии к власти.

Философский аспект патриотизма представлен в работе педагога И.В. Власовой, прокомментировавшей идеи Н.А. Ильина и Д.С. Лихачева, осветившей усилия руководства РФ по развитию пропаганды патриотизма.

Об этнической идентичности в синер-гетическом познании культуры рассуждает культуролог Л.В. Санжеева, полагающая, что синергетическое познание дает возможность изучить культурные феномены в условиях неустойчивости систем. «В синергетическом познании, - пишет она, - этническая идентичность рассматривается как закономерная форма саморазвития личности в сложных, открытых, нелинейных системах.».36

Говоря о когнитивном, аффективном и поведенческом компонентах этнической идентичности, автор на языке синергетики развертывает схему их взаимосуществования. «Все компоненты этнической идентичности формируют определения «свой», «чужой», где точками бифуркации могут служить предметы материальной культуры, элементы духовной культуры, антропологические параметры и т.д. В процессе флуктаций развитие этнической идентичности зависит от точек бифуркации (территория, язык, кровное родство и т.д.), при этом каждая точка может быть идентификационным маркером, как в отдельности, так и в сочетании с другими аттитюдами. Отрицательные и положительные аттитюды влияют на флуктации в синергетической неравновесности идентификации, что дает возможность рассмотреть процессы ее развития в культуре как системе бытия, и на ее основе вывести закономерности самоорганизации этнической идентичности личности».37

Л.В. Санжеева говорит о культурообразу-ющей роли идентификации личности и этнической идентификации. «Идентификация личности формирует идентификацию общества, общество как неравновесная система не может существовать вне объективно

35 Иванова С. Ю. Этнокультурную ситуацию в молодежной среде Северо-Кавказского федерального округа [Текст] / С. Ю. Иванова, М.М. Шульга // Там же. - С. 65.

36 Санжеева, Л.В. Этническая идентичность в синергетическом познании культуры [Текст] / Л.В. Санжеева // Там же. - С. 80.

37 Там же.

складывающегося идеального бытия <...>». И далее: идентификация этноса пронизывает «все стороны жизнедеятельности, общество и культура воссоединяются, взаимопроникают друг в друга через идентификацию личности, образуя целостное социокультурное про-странство».38

Историческую работу о роли литературы в формировании российской гражданской идентичности в XVIII в. представил историк С.В. Березницкий. Роль литературы XVIII в. видится ему в развитии русского языка и появлении новых форм стихосложения.

Феномену сибирской идентичности посвятила свою работу историк А.А. Кружали-на. На материалах сибирской публицистики второй половины XIX - начала ХХ в. она анализирует развитие понятия «сибиряк», смену его коннотаций, придания ему оригинальных этноконфессиональных, культурных признаков, в том числе, связанных с провинциальным положением Сибири.

Такие понятия как «нация», «национализм», «национальное возрождение России» в творчестве И.А. Ильина рассмотрены в работе философа и социолога О.Л. Гнатюк. Исследование позволило автору охарактеризовать педагогическую концепцию философа, концепцию «творческого национализма», имеющую, по мнению автора, злободневное значение.

Близкая проблематика представлена в работе Н.Ф. Золотухиной, посвященной педагогическим идеям Д.С. Лихачева, оцениваемым автором как разновидность этнофи-лософии, построенной на глубоком знании истории и культуры Древней Руси. «Целостность культуры, нравственность, мудрость и учительность - исходя именно из этого философского кода русской культуры, строит свою педагогику Д.С. Лихачев. В нем нет строго сформулированных законов, - пишет Н.Ф. Золотухина, - точных научных терминов и определений. Это сокровищница народной мудрости, которая накапливается веками в кратких изречениях, поучительных

пожеланиях, выступающих как бы в качестве постулатов аксиом народной педагогики и этнофилософии». Одним из блестящих образцов плодотворности этнофилософских идей Д.С. Лихачева автор считает приобщение северной молодежи к ценностям русской классической и мировой культуры.39

Целый ряд работ, по всей видимости, оказался в первом разделе сборника «Реальность этноса» случайно. Небольшое эссе культуролога Н.Н. Гашевой, написанное весьма темпераментно, представляет читателю анализ проблемы отражения русского мира иной мен-тальностью на материале кинофильма «Вий» О. Степченко. Оценивая постмодернистский инструментарий режиссера, Н.Н. Гашева так подводит итог: «И на этом амбивалентном балансировании от мистики и бреда к реальности, от смешного до ужасного, высокого и низкого, то есть на этой игре, карнавальности народной жизни в ее первоистоках, с натурализмом подробностей веселого и страшного, избыточности экзотического колорита, - выстроен вполне убедительный, адекватный, динамический образ неповторимого гоголевского воображения».40 Образ С. Есенина в одесской периодике 20-х гг. представлен В.В. Левченко и М.И. Пиль. Творческому подвигу кинематографистов в годы войны посвятила свою работу педагог Н.А. Матвеева.

К разбору концепта гибридизации в связи с национально-культурной идентичностью обратилась А.В. Пряхина, представившая некоторые современные концепции национально-культурного взаимодействия и влияния. По оценке исследователей из стран «третьего мира» гибридность культур - это не исключительное, а, напротив, обычное явление.

О деформации социальных отношений, формировании социальной идентичности и терроризме написала правовед З.Ш. Матча-нова.

Универсальные национальные ценности (суверенитет, социокультурная идентичность, солидарность, патриотизм) как фундамент

38 Там же. - С. 81.

39 Золотухина, Н.Ф. Этнофилософский код русской культуры в педагогике Д. С. Лихачева [Текст] / Н.Ф. Золотухина // Там же. - С. 100, 101.

40 Гашева, Н.Н. Взгляд на русский мир с позиции иной ментальности в фильме О. Степченко «Вий» [Текст] / Н.Н. Гашева // Там же. - С. 106.

российских идентичностей исследовал И.Н. Харитонов. «Российская нация, таким образом, предстает, как общность, базирующаяся на разделении и поддержке данных универсальных национальных ценностей. И различные этнические группы являются составной часть данной нации просто потому, что они разделяют данные ценности. Это не просто государственная идентичность, так как не государство в данном случае является объектом идентификации, а некоторое общество и национальные ценности, разделяемые на основе консенсуса, в отношении него».41

Новые национальные государства и парадокс глобализации оказались в центре внимания политолога Д.С. Мартьянова и социолога Н.А. Мартьяновой, констатировавших, что успехи глобализации не стали препятствием возникновению новых государств-наций, образованных тремя волнами перемен: послевоенной, постколониальной и постсоциалитиче-ской. Авторы сравнивают Израиль, Украину, прибалтийские государства, Молдову как новые государства, отмечая совершенно разные условия поиска ими самоидентификации.

Морально-политический фактор как элемент российской гражданской идентичности рассмотрел М.С. Згибнев. По его мнению, развитие цивилизации и международных отношений требует целенаправленной работы по морально-политическому воспитанию молодежи.

Продолжение темы находим сразу в двух работах А.А. Лисенковой и А.Ю. Мельниковой, Н.А. Федоровой.

В первой А.А. Лисенкова и А.Ю. Мельникова изучают влияние на формирование ценностных ориентаций молодежи социальных сетей. Авторы говорят о формировании и закреплении в кибер-социальной деятельности «ценностного репертуара», продиктованного «произвольно формируемым окружением, так называемыми «друзьями друзей», о ки-берсоциализации и разрыве с реальностью

молодых людей.42 Интересны наблюдения и выводы, сделанные на основе эмпирического обследования таких сетей, как «ВКонтакте», «Одноклассники», «Facebook» и др., в рамки которого попали 2,5 тыс. молодых пользователей, проживающих в Перми, Челябинске, Екатеринбурге. «В итоге можно говорить о том, что доминирующей силой социальных сетей является самоутверждение личности с активным репрезентативным образом, включенным в различные сообщества, живущей, действующей по правилам этих групп и получающей социальное одобрение и поддержку, что часто приводит к разрыву с культурной традицией, и формированию личности нового типа. При этом, расхождение в нормах и ценностях сетевого сообщества с ценностными основаниями традиционного общества может привести к конфликту «сетевой личности» с реальным миром».43

Вторая статья, посвященная проблеме ин-терент-зависимости, принадлежащая перу Н.А. Федоровой, знакомит читателя с материалами обследования студентов первого курса Герценовского университета. Интерес представляют авторские характеристики эффектов Google и Дурова, синдрома «фантомного звонка», а также рекомендации по профилактике и «лечению» интернет-зависимости.44

С интересом читается исследование В.А. Гу-саковой сравнивающей влияние «кумиров постмодерна» и «идеалов православной культуры» на становление молодых людей. Автор, анкетировавшая старшеклассников Петербурга в марте 2015 г., приходит к выводу, что русские святые могут стать и становятся героями молодежи при условии определенной их «подачи». Они должны обладать харизмой и легендарностью, романтичностью, вызывать восхищение. В.А. Гусакова считает, что педагогам необходимо укреплять у старшеклассников «патриотическое мироощущение через узнавание себя в истории и

41 Харитонов, И.Н. Универсальные национальные ценности как фундамент российских идентичностей [Текст] / И.Н. Харитонов // Там же. - С. 124.

42 Лисенкова, А.А. Формирование ценностных ориентаций молодежи в интернет-комьюнити: случай социальных сетей [Текст] / А.А. Лисенкова, А.Ю. Мельникова // Там же. - С. 132, 133.

43 Там же. - С. 137.

44 Федорова, Н.А. Некоторые аспекты интернет-зависимости первокурсников [Текст] / Н.А. Федорова // Там же. - С. 138-139.

культуре, через формирование понимания своей причастности к событиям прошлого и принятия наследия предков <...>, как Богом данных талантов, которые необходимо при-умножить».45

Связи сакрально-религиозной музыки и этнокультурной идентичности народов Дагестана исследованы в работе М.Ш. Абдулае-вой; религиозная идентичность в структуре самоидентификаций различных этноконфес-сиональных групп в Белоруссии представлена в статье Н.Л. Балич.

Историк К.Ш. Ахтямов посвятил свой труд традиционному и радикальному исламу, как факторам влияния на современную молодежь. Явление «текучей» гражданской идентичности представлено в статье Р. Селецкого, Д. Клюева и М. Исакова. Завершает первый раздел работа Дао Тхи Нгок Ань о роли телевидения в формирования у молодежи межкультурной идентичности.

В целом первый раздел сборника составлен из довольно качественных научных текстов, единственным недостатком которых является отсутствие связи с проблемами коренных малочисленных народов Севера.

Второй раздел рецензируемого сборника «Образовательные ресурсы формирования российской гражданской идентичности»

органично продолжает первый. Педагогическое образование как ресурс формирования гражданской идентичности представлено в работе философов В.А. Рабоша и И.Л. Набока. Авторы, сосредоточившись на «направленном становлении ценностного сознания, ценностных принципов и ориентиров будущего педагога», приходят к ряду неутешительных наблюдений и выводов, общим знаменателем которых выступает «болонская» модернизация и коммерциализация образования. Этим негативным явлениям противопоставляются национальная идея Российского государства - патриотизм, высказываются критические замечания по поводу недостатков организации патриотического воспитания и образования.

О ресурсах нашей системы образования в части формирования гражданственности и патриотизма написана статья Е.М. Захаровой, рассуждающей о непрерывности и преемственности, вариативности и прочих принципах педагогического процесса, о влиянии на воспитание патриотизма семьи, школы, других общественных институтов. Автор делится своими наблюдениями о том, как поставлена соответствующая работа в детских садах Абакана и Саратова.

Внеурочная образовательная деятельность как ресурс формирования российской идентичности представлена в работе А.Б. Афанасьевой, обобщившей опыт работы двух петербургских школ. В публицистическом ключе о роли исторического знания в образовании будущих педагогов высказалась И.А. Лапина. Роль дистанционных образовательных технологий в формировании этнореги-ональной идентичности представлена в работе А.В. Афанасенко. Фактически это анализ образовательно-воспитательных возможностей курса «Материальная и духовная культура народов Дальнего Востока» в его «дистанционном» варианте.

Формированию профессиональной идентичности студентов - будущих социальных педагогов посвятили свою работу Е.И. Бражник и Э.И. Сундукова, презентовавшие опыт кафедры социальной педагогики и социальной работы Герценовского университета.

Размышлениями о проблемах преподавания русского и иностранного языка поделились соответственно Т.П. Привезенцева и М.И. Аза-ренкова; первая озабочена засорением русского языка неоправданными иностранными заимствованиями, вторая особенностями преподавания в полиэтнической среде. С тезисами М.И. Азаренковой перекликается работа А.В. Рубцовой и Ю.В. Еремина, рассуждающих об аксиологизации иноязычного образования.

Ценностные ориентации школьников в контексте исторического образования представлены в труде Н.А. Белаш и И.А. Нужной,

45 Гусакова, В.А. Кумиры постмодернизма и идеалы православной культуры в духовно-нравственном воспитании. К вопросу о формировании идентичности у старшеклассников [Текст] / В.А. Гусакова // Там же. - С. 142.

отталкивающихся от идеи предъявления ученику требования «быть готовым к пониманию культурной позиции других народов». 46 Авторы вслед за М.С. Каганом, говорят об объективно-субъективном характере процесса освоения ценностей учащимися, отмечают в этой связи особую роль такой учебной дисциплины, как история.

И.А. Нужная в соавторстве с Г.Н. Коновой поделилась своим опытом организации в школе «уроков доброты», основанных на прочтении и обсуждении русской литературной классики и литературы для юношества.

О гармонизации этнической и гражданской идентичностей в творчестве народного художника Ингушетии Дауда Оздоева написала Е.Я. Селиненкова.

Выпадает из ряда статья О.А. Туминской и В.Е. Багдасаровой, посвященные соответственно образам юродивых в произведениях искусства Русского Севера и дизайну, как инструменту влияния на потребление и освоение культурных ценностей.

Третий раздел «Институт народов Севера Герценовского университета и его роль в развитии североведческой науки и образования» «возвращает» читателю северную тематику, весьма слабо просматривавшуюся в статьях первых разделов. Открывает третий раздел статья А.И. Гашилова о музее Института и его роли в формировании этнокультурных знаний студентов. Автор отмечает его уникальность: это единственный в России музей, изучающий и пропагандирующий историю образования и школьного дела у народов Севера, рассказывает об основных направлениях его деятельности.

О подготовке Институтом кадров для Енисейского Севера в 20-30-е гг. написали А.П. Дворецкая и Н.В. Ганина, использовавшие фонды красноярских архивов. Аналогичная работа о специалистах-эвенках Якутии выполнена В.П. Мурфасаловой. О деятельности выпускников ФНКС ЛГПИ

им. Герцена из Верхнекетского района Томской области написала В.А. Дуткина.

Ханты-Мансийский филолог Е.А. Нёмы-сова посвятила свою статью одной из первых выпускниц Института Юлии Николаевне Русской (1917-1986), сопроводив ее списком опубликованных Юлией Николаевной трудов.

Ретроспективный анализ программ Института на предмет выявления роли этно-культурологического образования в формировании российской и этнической идентичности предприняла искусствовед Е.А. Александрова. Сравнения, увы, оказываются не в пользу нынешних времен. «В настоящее время, - пишет автор - таких возможностей (занятий декоративно-прикладным искусством, с народными музыкальными инструментами и др. - авт.) не существует. ..<.. .>. К сожалению, в настоящее время в процессе модернизации образования многое в системе этнокультурологического образования студентов-северян утрачено».47 Автор уповает на то, что «в будущем важность этнокуль-турологического образования северян будет осознана вышестоящими инстанциями».48

С.Л. Чернышова и Е.С. Реснайс поделились своими соображениями по поводу преподавания в Институте основ декоративно-прикладного искусства и художественных промыслов народов Севера, занятия которыми имеют большой воспитательный потенциал.

Этнофилологическое образование как ресурс формирования профессиональных компетенций в области изучения словесности народов Севера представлено в работе Н.В. Богдановской, Э.В. Ивановой и Т.С. Низмутдиновой. Авторы показывают систему подготовки учительских кадров как этнофилологическую и этнокультурологи-ческую инклюзию. «Этнофилологическая инклюзия имеет двусторонний характер: с одной стороны изучаются фундаментальные основы филологического образования., с другой стороны, на эти основы «накладывается»

46 Белаш, Н.А. Ценностные ориентации культуры школьников в контексте исторического образования [Текст] / Н.А. Белаш, И.А. Нужная // Там же. - С. 190.

47 Александрова, Е.А. Роль этнокультурологического образования в формировании российской и этнической идентичности в образовательных программах Института народов Севера: прошлое и настоящее [Текст] / Е.А. Александрова // Там же. - С. 224, 225.

48 Там же. - С. 225.

уникальная и органичная по характеру связи «человек - природа - этносоциум» языковая картина мира северных этносов, в значительной степени сохранившая самобытность».49 Ав -торы знакомят читателя с проектом комплексного картографирования языков, над которым работает кафедра алтайских языков Института.

Компьютер как средство обучения студента-филолога стал предметом небольшого исследования филолога И.В. Бродского, которое, безусловно, будет полезно, прежде всего, для, изучающих и преподающих финно-угорские языки.

Четвертый раздел сборника «Педагогика и идеология формирования гражданской и этнической идентичности в регионах Севера, Сибири и Дальнего Востока» открывается статьей Президента Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Г.П. Ледкова, попытавшегося соединить прежнюю тему сборника - устойчивое развитие и новую тему - формирование российской гражданской идентичности. Только с 245 страницы сборника «Реальность этноса» читатель наконец-то находит рассуждения о коренных малочисленных народах. И это в сборнике, этим народам посвященным.

Г.П. Ледков подчеркивает, что ныне «существует острая необходимость разработки новых нормативных актов, а также внесения изменений в действующее законодательство о правах коренных малочисленных народов РФ, в соответствии с требованиями нового времени».50

Среди актуальных проблем северян автор называет отсутствие порядка определения национальной принадлежности, трудности получения допуска к традиционным ресурсам, слабость правового обоснования территорий традиционного природопользования и фактическое исключение представителей коренных народов из процессов принятия

решений о промышленном освоении северных территорий. Отмечается и снижение финансирования на социально-экономическое развитие коренных народов, необходимость восстановления регулярного статистического наблюдения их социально-демографического и экономического положения.

Одну из проблем, названных Г.П. Ледко-вым, рассмотрел Вице-президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока М.А. Тоды-шев. Она состоит в том, что по Постановлению Правительства РФ от 8 июля 1997 г., № 828 требуется документальное подтверждение принадлежности к коренному народу, без которого невозможна реализация основных прав коренных малочисленных народов, определенных в ФЗ-82 от 30 апреля 1999 г. «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ». «В итоге сложилось такое положение, - политкорректно замечает автор, - когда присутствие представителей коренных малочисленных народов на рыбалках и в охотничьих угодьях без документов, подтверждающих их национальную принадлежность, вызывало и продолжает вызывать у сотрудников контрольных, надзорных и правоохранительных органов справедливые (выделено мной) вопросы. Как правило, в таких случаях улов изымается, рыбаки и охотники признаются браконьерами со всеми вытекающими отсюда последствиями».51 Между тем, традиционными ресурсами умеют пользоваться те граждане, которые, не принадлежа к коренным народам, сумели, пользуясь правом гражданина РФ заявлять свою принадлежность к той или иной национальности самостоятельно, получить необходимые документы. М.А. Тодышев предлагает внести изменения в ч. 5 Положения о паспорте гражданина РФ: указать, что «запись о национальности гражданина осуществляется на основании свидетельства о рождении,

49 Богдановская, Н.В. Этнофилологическое образование как ресурс формирования фундаментальных основ профессиональных компетенций в области изучения и преподавания языков, фольклора и литературы коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока [Текст] / Н.В. Богдановская, Э.В. Иванова, Т.С. Низмутдинова // Там же. - С. 241.

50 Ледков, Г.П. Управление комплексным социально-экономическим развитием коренных малочисленных народов Севера как фактор формирования российской гражданской идентичности [Текст] / Г. П. Ледков // Там же. - С. 248.

51 Тодышев, М.А. О проблемах документального подтверждения принадлежности граждан к коренным малочисленным народам [Текст] / М.А. Тодышев // Там же. - С. 252.

в котором содержатся сведения о национальности родителей (одного из родителей) или иных документов, в которых указана национальность заявителя».52

Эколого-экономические проблемы природопользования оказались в центре внимания Е.И. Корниловой, представившей их в оппозиции традиционного и технократического на материалах этнографической экспедиции в промышленных районах Якутии. Фактически автор говорит об экологической катастрофе в Западной Якутии, «организованной» промышленниками: 10,93 млн. кубометров древесины 1,33 тыс. га пашни, 1,41 тыс. га сенокосных угодий ушли под воду. Гниение затопленной площади привело к заражению р. Вилюй гибели и даже полному исчезновению нескольких видов рыбы.53 Высокая смертность населения во многом объясняется и прежними ядерными испытаниями в регионе и современной политикой переселений, ввергающих людей в стрессовое состояние.

Среди предложений автора активное использование экономического стимулирования природоохранной деятельности промышленных компаний, создание советов по этнологической экспертизе с участием коренного населения, увязка компенсационных выплат с размерами и продуктивностью отчуждаемых угодий.

Религиозные движения и проблемы самоопределения тундрового и поселкового населения Ямало-Ненецкого автономного округа рассмотрены в работе Н.В. Цымбалистенко. Автор задается вопросом: почему одни принимают новые для себя религиозные практики, а другие сторонятся и даже конфликтуют с новообращенными.

Одним из мотивов принятия/непринятия новой веры, по словам самих ненцев, является мотив «удобства/неудобства». Как показывает Е.В. Лярская, фактически у ненцев складываются две культуры - поселковая и тундровая. Новая религиозная идентичность

- это составная часть новой поселковой культуры, точно такая же, как «русская» одежда, «русское питание», «русский быт» - в поселке; это «дополнительный ресурс» жизни ненцев в поселке.54 «Новообращенный занимает определенную социальную нишу в достаточно жестко организованном религиозном коллективе, что ему может быть необходимо, потому что не всегда адаптация к городской среде проходит безболезненно». 55 «Старая» вера является удобной в тундре, «новая» - в поселке/городе. Конфликты происходят тогда, когда «новую веру» пытаются исповедовать тундровики. Автор вслед за Т.А. Ваграменко и Е.В. Лярской склоняется к мысли о том, что в действительности современный феномен христианизации в тундре свидетельствует не о слабости, а о силе традиционной культуры, способной отвечать на глобализационные вызовы времени.

Основным проблемам этнической социализации в семье у народов Сибири и Севера посвятила свою работу Ю.Г. Кустова, обследовавшая в 2012, 2013 гг. в качестве объекта изучения студентов культурологов и филологов Института народов Севера. Автор пришла к неутешительным наблюдениям: подавляющее большинство студентов не только не знакомы с языком, культурой «своих» народов, многие не знают даже имен своих бабушек и дедушек. К числу серьезных проблем Ю.Г. Кустова относит слабое знакомство молодежи с народными играми и игрушками, позднее трудовое воспитание (удивительным исключением является с. Эржей в Республике Тыва), недостаточное знакомство и невозможность придерживаться традиционного питания.

Этническую идентичность в самооценках вепсов по материалам обследования 2007 г. рассмотрела З.И. Строгальщикова. Вопрос о значимости национальной принадлежности более важен для вепсов Карелии (80,6%

- важен и очень важен) и менее - для жителей Ленобласти (63,2%). Противоречива

52 Там же. - С. 254.

53 Корнилова, Е.И. Эколого-экономические проблемы природопользования: сосуществование традиционного и технократического [Текст] / Е. И. Корнилова // Там же. - С. 257.

54 Цымбалистенко, Н.В. Религиозные движения и проблемы самоопределения тундрового и поселкового населения Ямало-Ненецкого автономного округа [Текст] / Н.В. Цымбалистенко // Там же. - С. 262.

55 Там же.

ситуация с языком. Родным вепсский язык считают 64,5% вепсов, проживающих в Ленинградской области и только 40,3% из числа вепсов Карелии. Между тем доля, полностью владеющих языком, в Карелии выше. Автор объясняет этот феномен тем, что Карелия, в отличие от Ленобласти, не раз переживала массовые трудовые миграции и, в то же время, является центром сосредоточения деятельности по подготовке учебников, обучению преподавателей, выпуску СМИ на вепсском языке; больше здесь и школ, где преподается вепсский язык.56

Вепсы Ленобласти, по видимому, мало информированы об усилиях властей по сохранению языка - 87% респондентов затруднились с ответом. А 64,5% на вопрос о перспективах языка высказали мнение о том, что он постепенно исчезнет. В Карелии воздержавшихся набралось только 25%, при этом 67,2% считают, что язык сохранит свои позиции или даже станет равноправным с русским языком.57

Наконец, по вопросу о том, должны ли власти учитывать мнение вепсского народа при принятии важнейших решений, в Карелии положительно высказались 88,9%, в Ле-нобласти только 51,6%.

Завершается статья информацией о переменах, произведенных в национальной политике под влиянием обследования 2007 г. В Карелии началось использование вепсского языка в детских садах, усилилась и работа в школах - в 9 классе введен ЕГЭ по языку, обновляются учебники. В Ленобла-сти ситуация осталась без изменений, преподавание вепсского языка ведется только на факультативной основе, хотя и здесь есть некоторые положительные приметы: вышел учебник вепсского языка для начинающих, в 2014, 2015 гг. были организованы краткосрочные курсы для взрослых и детей. «Исследование также показывает, что на федеральном уровне должны быть структуры,

координирующие этноязыковую политику регионов по отношению к коренным малочисленным народам», - завершает свою статью З.И. Строгальщикова.58

Сразу несколько работ, представленных в третьем разделе сборника, посвящены вопросам воспитания детей и молодежи на Ямале. Методы гармонизации этнической и гражданской идентичности в сфере образования ЯНАО представили В.А. Калашникова и Л.А. Украинец. По всей видимости, авторы являются ответственными работниками этой системы. Начинают они с того, что соглашаются с тезисом о «вымирании и деградации северных народов», в то же время, говорят о «пересмотре основ национальной политики», как о свершающемся процессе.59

Далее приводится классификация новых форм обучения: кочевой детский сад, стационарная этническая школа, гувернерская школа, сетевая кочевая школа, этностойбище, характеризуются принципы деятельности кочевой школы. Затем следует оптимистическое утверждение, напоминающее строки из ведомственного отчета: «Во всех образовательных учреждениях округа в последние годы уделяется большое внимание воспитанию у детей уважения к народным традициям, так как этнокультурные ценности представляют собой механизм, аккумулирующий и трансформирующий столетиями отшлифованный опыт народа, который является их носителем (во всех образовательных учреждениях подобного типа созданы краеведческие музеи, работают кружки по декоративно-прикладному искусству и т.д.). Таким образом, происходит формирование толерантной, поликультурной личности молодого человека, эффективно функционирующей в системе межэтнических и межконфессиональных отношений». Вот так. Какое «вымирание»? Проблема решена.

Точно такая же тема представлена в работе В.Б. Смеречук, написанной как обобщение

56 Строгальщикова, З.И. Этническая идентичность в самооценках вепсов [Текст] / З.И. Строгальщикова // Там же. - С. 270, 271.

57 Там же. - С. 272.

58 Там же. - С. 273.

59 Калашникова, В.А. Пути, средства и способы гармонизации этнической и гражданской идентичности в сфере образования Ямало-Ненецкого автономного округа [Текст] / В.А. Калашникова, Л.А. Украинец // Там же. - С. 275.

опыта школы в с. Аксарка. Современные образовательные технологии в формировании полиэтнической культуры школьников описаны Н.М. Сязи: это проектная деятельность, виртуальные экскурсии, квест-технологии, интернет- и диалоговые технологии. Статья Н.М. Сязи, безусловно, будет интересна для учителей.

О роли образования и культуры в воспитании городской молодежи Ямала в духе толерантности написала Н.В. Фролова. Аполитизм, социальную пассивность, отсутствие выражающих интересы молодежи организаций, обострение межнациональных отношений автор предлагает преодолевать гражданственным и военно-патриотическим воспитанием, изучением истории и культуры Ямала.

Таким же «деятельностным» подходом отличается и заметно более содержательная статья Е.В. Логуновой, посвященная теме конструирования (!) этнической идентичности. Автор поделилась своим опытом «окультуривания» членов экстремистской националистической организации «Русские пробежки» в Тюмени через то, что сама она называет «традиционной культурой». Не вдаваясь в разбор предложенного понимания традиционной культуры, отметим, что работа автора действительно вызывает уважение и достойна изучения, как работниками образования, социальной сферы, так и правоохранительных органов.

В.Х. Евай подготовлена статья о работе с одаренными детьми в системе дополнительного образования. Это своеобразный отчет преподавателя-практика, который также заинтересует учителей и работников управления образования.

Краеведческая работа школьного музея как средство формирования гражданской идентичности и патриотизма представлена в статье Н.П. Овичинниковой, построенной на обобщении опыта работы музея Нарьян-Марского социально-гуманитарного колледжа.

Анализ проблем гармонизации межнациональных отношений предприняли социологи В.В. Мархинин, В.С. Пуртова и Н.В. Ушаков. Эмпирический материал мониторинга межконфессиональных отношений в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре позволил авторам высказать ряд содержательных суждений. Во-первых, несмотря на то, что значительное большинство школьников идентифицирует себя с определенными конфессиями, по-настоящему верующими/воцерковленны-ми являются совсем немногие, а, значит нет никаких оснований организовывать в школах отправление обрядов, следовать требованиям той или иной конфессии в отношении формы одежды, пищевых запретов и т. п. Во-вторых, налицо слабое знание детьми, молодежью основ «своей» национальной культуры. «.такая малосодержательность мировоззрения позволяет сводить этнокультурную идентичность к культивированию бытовой ксенофобии», - замечают авторы. Причем это относится не только к тем, кто давно проживает в автономном округе, но и к вновь приезжим. Около 30% респондентов говорит о своем отрицательном отношении к людям той или иной национальности и примерно столько же сочувствует соответствующим националистическим организациям.60

Вместе с тем, заявления молодых людей в духе бытовой ксенофобии парадоксальным образом уживаются с игнорированием ксенофобских установок на практике. Обследования выпускников средней школы Нижневартовского района и Когалыма не выявило ни одной малой группы, построенной по национальному признаку.

В этих условиях, считают авторы, надо искать некое объединяющее молодых людей начало. По их мнению, таким началом может стать «восприятие русской культуры в качестве ведущей и занимающей особое место в общественной жизни»61 (выделено авторами). 68% опрошенных молодых людей положительно ответили на вопрос об отношении

60 Мархинин, В.В. Этнокультурная идентичность школьников и проблемы гармонизации межэтнических отношений [Текст] / В.В. Мархинин, В.С. Пуртова, Н.В. Ушаков // Там же. - С. 303.

61 Там же. - С. 304.

к русской культуре: «отношусь с уважением и считаю, что русская культура должна занимать ведущее место в нашей стране».62 Нужно усилить и скоординировать пропаганду русской культуры, причем, отнюдь не только в русской среде. Точно так же, по мнению авторов, следует поддержать и преподавание курсов, знакомящих школьников с основами традиционных религий.

Возможности региональной составляющей в формировании гражданской идентичности учащихся на уроках культуры народов Севера представлены в работе Е.А. Горячев-ских. Опираясь на Концепцию реформирования российского образования на период до 2010 г., новые ФГОСы, автор считает роль системы образования в формировании гражданской идентичности ключевой, делится опытом работы Угутской школы (Сургутский район ХМАО - Югры) по организации преподавания курса «Культура народов Севера». На опыте этой же школы построена и работа Л.И. Калинчук, посвященная музыкально-театральной деятельности школьников и воспитанию этнической и гражданской идентичности детей. Наконец, весьма обстоятельно описан опыт Угутской школы по введению этносберегающих образовательных программ для детей коренных малочисленных народов в статье культуролога Н.И. Величко и учителя школы О.А. Дубок. Названные статьи, безусловно, заинтересуют работников образования в регионах Севера, Сибири и Дальнего Востока.

Трансформация этнической идентичности народов Севера в современном мире на примере юкагиров Республики Саха (Якутия) представлена в статье В.И. Шадрина. Автор говорит о заметном росте численности юкагиров и сокращении «предметного пространства их идентичности», последнее явление подкрепляется анализом функционирования классических этнических маркеров. Так,

юкагирский язык считали родным: 1970 г. -52%, а в 2010 г. - только 23% населения. При этом численность действительно владеющих языком людей идет всего на десятки. С традиционными занятиями связано лишь около 3% юкагиров63. Традиционные элементы культуры вытеснены из жизни, представлены в основном в музеях. Широко распространены и межэтнические браки. «Очевидно, что в условиях утраты объективных этнических признаков основой для этноидентификации является этническое самосознание», - делает вывод автор.64 Решающими факторами, способствующими такой самоидентификации, становятся: доступность добычи биоресурсов - рыболовства и охоты, расширение знаний об истории и культуре народа, современная политика поддержки народов Севера, деятельность национально-административных органов самоуправления и общественных организаций.65

Процессу становления математической терминологии у эвенков через расширение значения исконных слов, словосложение и суффиксацию посвятила свою статью М.Д. Дьячковская. Изучение природных сакральных мест как компонент этнокультурного образования в нанайской школе представлено в работе Т.Д. Булгаковой и Е.Н. Бельды. Авторы рассказывают об организации совместной исследовательской работы учителей и учащихся школ Нанайского района Хабаровского края, посещениях старожилов, обследовании природных объектов, выявлении сакральных мест нанайского народа. Касаются Т.Д. Булгакова и Е.Н. Бельды и проблемы осторожного, бережного отношения к самим этим местам, отмечая наличие у старшего поколения национального учительства представлений о нежелательности и даже опасности моделирования духовных практик прошлого в этих местах.66

В.С. Федоренкова и Э.В. Иванова размышляли о формировании гражданской идентичности у студентов на примере деятельности

62 Там же. - С. 305.

63 Шадрин, В.И. Трансформация этнической идентичности народов Севера в современном мире (на примере юкагиров Республики Саха (Якутия)) [Текст] / В. И. Шадрин // Там же. - С. 320.

64 Там же. - С. 322.

65 Там же. - С. 322-323.

66 Булгакова, Т.Д. Изучение природных сакральных мест как компонент этнокультурного образования в нанайской школе [Текст] / Т.Д. Булгакова, Е.Н. Бельды // Там же. - С. 332-333.

студенческих объединений в Институте народов Севера, где на кафедре алтайских языков, фольклора и литературы накоплен определенный работы студенческого объединения «Север - детям Петербурга». «Совместная творческая деятельность студентов способствует развитию межкультурной коммуникации, повышению социокультурной компетенции, способности и готовности строить межкультурное общение на основе знаний культуры другого народа, учит сопоставлять родную культуру и культуру собеседника - представителя другого этноса, выделять общее и различное в культурах», - считают авторы.67

Неожиданный - гендерный - ракурс идентичности в качестве предмета анализа избрали Л.Е. Сергеева и А.А. Петров, изучающие образ женщины в рекламе СМИ Якутии. Рекламные продукты рассматриваются авторами как проливающие свет на отношения в обществе, в том числе взаимоотношения мужчин и женщин.

Образ женщины в современной рекламе занимает одно из ключевых мест. Л.Е. Сергеева и А.А. Петров объясняют это тем, что он реализует одну из главных составляющих рекламы - эстетическую. В рекламах товаров для женщин редакция журнала «Далбар Хотун» предпочитает показывать образы 30-45-летней матери семейства, хозяйки и в то же время, успевающей следить и ухаживать за собой женщины. Отмечают авторы и определенную регламентацию образа: стройная фигура, длинные волосы, светлая кожа... Выделяются два типа образов: медийные героини, с которых хочется брать пример и «обычные женщины», отдающие себя работе и хобби, вызывающие симпатию. «Издание четко создает имидж якутской женщины - заключают авторы - это целеустремленная, сильная женщина, отда-

ющая себя профессии, следящая за собой, у которой хватает времени на семью и детей».68 Пятый раздел сборника «Языки, фольклор и литература народов Севера в формировании этнической и гражданской идентичности» открывается работой И.Л. Набока, Л.Б. Гашиловой и Т.С. Наз-мутдиновой о методике анализа состояния и развития языков народов России. В 2015 г. Институту народов Севера Минобрнауки было поручено разработать названную методику. Авторы называют основные принципы создания такой методики: количество образовательных учреждений с изучением родного языка; количество изучающих родной язык; наличие соответствующих образовательных программ; количество специалистов и др. В заключении подчеркивается, что «поддержка языков коренных народов означает также и поддержку этнической самоидентификации как базы для формирования общероссийской гражданской идентичности, российского патриотизма, сохранения культурных духовных скреп российского общества, достижения единства в культурно-языковом многообразии».69 Об отношении Константина Симонова к проблеме «единого общечеловеческого» языка, национальных языков и двуязычия написала Г.И. Демидова. Характерная для начала 60-х гг. идея единого для всего населения планеты Земля языка, тезисы о ненужности отдельных национальных языков, в частности башкирского, заставили К. Симонова высказать свое мнение. «Думаю, - цитирует автор Симонова, - что путь к общечеловеческому языку лежит не через отказ от родных языков, а через овладение вторым языком, кроме родного, через абсолютное владение двумя языками.».70

67 Федоренкова, В.С. Формирование гражданской идентичности у студентов (на примере деятельности студенческих объединений) [Текст] / В.С. Федоренкова, Э.В. Иванова // Там же. - С. 335.

68 Сергеева, Л.Е. Образ женщины в рекламе и на фотографиях (к проблеме идентичности в СМИ Якутии) [Текст] / Л.Е. Сергеева, А.А. Петров // Там же. - С. 340.

69 Набок, И.Л. К вопросу о разработке методики анализа состояния и развития языков народов России [Текст] / И.Л. Набок, Л.Б. Гашилова, Т.С. Назмутдинова // Там же. - С. 344. К сожалению, авторы весьма небрежно обошлись со статистическими данными, представленными на сайте Росстата. Цитата: «При этом количество населения России составило 142 964 788 человек, из которых 138 312 535 человек указали, что помимо владения русским - государственным языком РФ владеют родными языками других российских этносов». (С. 341). 138 312 535 «билингвов»! Невооруженным взглядом видно, что это ошибка. В действительности, данные переписи дают численность населения, владеющего русским языком и другими, совсем не обязательно языками народов РФ, скажем, английским, немецким, финским и т.п.

70 Демидова, Г.И. О двуязычии в контексте времени: Константин Симонов в родном языке [Текст] / Г.И. Демидова // Там же. - С. 347.

«Фундаментальностью» отличается название статьи социолога М.Б. Глотова «Язык как фактор этнической и гражданской идентификации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока». Автор называет вещи своими именам, пишет о неэффективности национальной политики в отношении коренных малочисленных народов Севера, отсутствии механизмов реализации их прав в вопросах землепользования, самоуправления, развития традиционных видов хозяйственной деятельности, здравоохранения и развития этнических культур. Все это приводит к ослаблению вектора этнической идентификации.71

Плохо обстоят дела и в сфере образования. Почти 48% представителей названных этносов имеют только начальное и неполное среднее образование, 17% не имеют даже начального образования. «Особой проблемой является обучение родному языку, который в школах изучают не более 50% учащихся».72 Можно заключить, что принятая в 2009 г. «Концепция устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ» на период 20092025 г., по крайней мере, в отдельных своих основных положениях не работает.

Родной язык как основа формирования позитивной этнокультурной идентичности представлен в работе Л.Г. Возеловой, опирающейся на некоторые факты популяризации хантыйского языка в Ханты-Мансийске. Этой работе близка статья филолога З.С. Рябчиковой «Роль хантыйского языка в формировании гражданской идентичности». Автор дает краткую характеристику соматической лексики, поскольку она широко представлена в названиях различных явлений культуры ханты.

Филолог А.А. Шиянова проанализировала коннотации прилагательных хантыйского языка, используемых при определении характера человека. К положительным качествам человека ханты относят такие как: разговорчивый,

общительный, удачливый, счастливый, поющий, смеющийся. К неодобряемым качествам относятся: бессердечность, необдуманность действий, невнимательность и др.

«Картина мира, отражаемая именами прилагательными, - заключает исследователь, - дает представления хантыйского человека о своем мире, о нравственных ценностях, об общих чертах характера, которые выражаются через поведение; отношение человека к другим людям; волевые качества человека, отношение к труду, делу; отношение к вещам, деньгам, принятых в этом обществе <.. .>».73

Неопределенное местоимение мансийского языка и его место в предложении показаны в статье С.А. Герасимовой. Выразительные средства в мансийском фольклоре представлены в работе М.В. Кумаевой.

Восточно-саамским диалектам посвятил свою работу С.Н. Терешкин. Непроизводные и производные слова, обозначающие продукты питания, в языке эскимосов анализируются в статье О.Л. Болотаевой и О.Ю. Яковлевой. Специфические проблемы перевода инкорпорированных слов в повести К. Кеккетына «Последняя битва» рассмотрела В.Р. Дедык.

Социосравнительный анализ состояния родных языков дал в своей работе С.Х. Хакна-заров, использовавший полевые материалы по Нефтеюганскму району ХМАО - Югры 2007, 2008, 2012 гг. Подводя итоги, автор отметил, что свободно говорят, но вынуждены использовать русский язык - язык большинства населения - 12,5% респондентов; в той или иной степени владеют родным - 28,57%. Большинство - 72,2% - даже дома говорят по-русски.74

О толерантности, пользе расширения понимания людьми иных культур, в том числе через изучение языков, высказался А.А. Петров.

Этноязыковую ситуацию у орочей России и Китая исследовала Н.Я. Булатова. В заключении она пишет: «При сравнении истории орочон России и Китая мы видим, что одна племенная группа орочон, оказавшись

71 Глотов, М.Б. Язык как фактор этнической и гражданской идентификации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока [Текст] / М. Б. Глотов // Там же. - С. 351.

72 Там же.

73 Шиянова, А.А. Картина мира, отражаемая именами прилагательными хантыйского языка [Текст] / А.А. Шиянова // Там же. - С. 377.

74 Хакназаров, С.Х. Состояние родных языков и устойчивое развитие коренных народов Севера: социосравнительный анализ [Текст] / С.Х. Хакназаров // Там же. - С. 355.

разделенной границами двух государств, стала развиваться различными путями. В России они отнесены к эвенкийскому этносу, но при этом старшее и среднее поколение эвенков помнят, что они из орочонов, в Китае же орочоны это отдельный этнос. Сложившаяся социокультурная и этнолингвистическая реальность ставит перед этнографической и лингвистической наукой вопрос о пересмотре существующей классификации тунгусо-манчжурских народов и их языков, в которой не нашел отражения факт наличия орочонского этноса и самостоятельного орочонского языка».75

Филолог Н.Г. Зайцева, в предыдущем сборнике 2014 г. обращавшаяся к теме истории языка вепсов, продолжает тему статьей о первом опыте создания эпоса на языке вепсов (!). Суть ее, пожалуй, заключена в следующем вступлении: «Возможно ли создать эпос на языке народа, в памяти которого не сохранилось больших эпических произведений, крупных устных форм <... >. И нужно ли это делать? Возможно ли к этому отнестись, как к еще одной важной попытке поддержать язык и его культуру? <...> Написание произведения стало моментом, давшим возможность поднять из народной памяти многие факты, реальные и нереальные события, обряды, обычаи и легенды, мелодичные языковые фразы и изречения, способные повлиять также и на ре-витализацию народа, его языка и культуры».76 Позиция автора наверняка вызовет неоднозначную реакцию специалистов.

М.Я. Бармич представила новый, созданный ею, русско-ненецкий словарь, главными чертами которого, по мнению самого автора, является учет такого явления, как развитие языка, в том числе через заимствования, обогатившие словарные разделы, связанные с обучением, наукой, культурой, государственностью, городской и оседлой жизнью. В то же время сохранены в словаре и устаревшие слова и выражения, характеризующие старые, уходящие из быта слова, связанные с рели-

гиозным культом, шаманством, некоторыми христианскими обрядами.77

Содержательное эссе, посвященное философской топонимике Юрия Вэллы, подготовила филолог О.М. Гончарова. Местопри-сутствие и место рождения, свое место

- вот мотивы национального сознания северян. О.М. Гончарова анализирует топонимический словарь Юрия Вэллы «Река Аган с притоками», как путешествие к корням и истокам жизни, культуры, как создание геокультурного образа этнического места в глобальном мире, теряющем различия.78 «Место в книге Ю. Вэллы сближается с человеком и его духовным миром, оно становится антро-пологичным, а человек соединяется с историей и судьбой своей земли, «родного места» <...>. Топонимика Ю. Вэллы и строится на мифологической сакральности имени как основе миропорядка: земля не должна и не может потерять имена, иначе она исчезнет из космической упорядоченности и обрушит космос этнического бытия».79

Серия статей носит литературоведческий характер.

О литературном творчестве Владимира Санги в связи с проблемой гражданской идентичности размышляют Л.Б. Гашилова и А.И. Гашилов, отмечающие достоинства таланта писателя, сумевшего соединить этническую традицию с достижениями русской и мировой литературы. «Для нивхского народа

- пишут авторы об одном из главных произведений В. Санги - «Ыгмиф уалит во» служит не только источником знаний о былом величии предков, их мудрости и таланте, но и является обращением к потомкам - учебником жизни, который учит жить, соблюдая родовые законы: никого не обижать, почитать стариков, лелеять детей, быть удачливыми добытчиками, не брать у матери-Земли лишнего, не возвышаться над величием природы, всегда помнить - мир людей создан творцом для всех населяющих его в равноправии».80

75 Булатова, Н.Я. Орочоны России и Китая: современная этноязыковая ситуация [Текст] / Н.Я. Булатова // Там же. - С. 359.

76 Зайцева, Н.Г. «Virantanas». О первом опыте создания эпоса на языке вепсов [Текст] / Н.Г. Зайцева // Там же. - С. 363.

77 Бармич, М.Я. Вся вселенная в одном словаре. Презентация «Русско-Ненецкого словаря» [Текст] / М.Я. Бармич // Там же. - С. 370, 371.

78 Гончарова, О.М. Философия места (философская топонимика Юрия Вэллы) [Текст] / О.М. Гончарова // Там же.- С. 399, 400.

79 Там же. - С. 402.

80 Гашилова, Л.Б. Литературное творчество Владимира Санги и формирование гражданской идентичности [Текст] / Л.Б. Гашилова, А.И. Гашилов // Там же. - С. 406.

Сочетание гражданской и этнической идентичности в романе саамской писательницы Надежды Большаковой «Алхалалай» проанализировала В.Б. Бакула. Автор отмечает, что это первый роман в саамской литературе. «Автор определил жанр романа как эссе, но с полным правом произведение можно отнести к роману-путешествию во времени и пространстве: действие происходит то на Кольском полуострове, то на далекой Камчатке. Жанр романа можно определить и как социально-политический, так как в нем остро ставятся проблемы коренных народов и современной жизни, и как этнографический из-за обилия этнографического материала, кроме того, роман насыщен легендами, мифами, сказками, которые знакомят нас с фольклором саамов и ительменов. В то же время это - роман луввьт, роман-йойка, роман-гимн любви к жизни, своему народу, к его истории, к мужчине, женщине, матери, Ро-дине».81

Литературоведческий характер носит и работа С.С. Динисламовой, исследующей интерпретации темы «нового времени» в повести мансийской писательницы М.П. Вахрушевой «На берегу Малой Юконды». Автор считает, что существующие в современной литературе оценки творчества М.П. Вахрушевой односто-ронни. Критики не замечают художественной основы повести, подчеркивающей «всю полноту чувств, чистую искреннюю и глубокую эмоциональность», явившейся «подлинным новаторством М.П. Вахрушевой».82

Проблему утраты этноидентичности в произведениях юкагирского писателя Геннадия Алексеевича Дьячкова проанализировала В.Е. Чебоксарова. «Творчество Геннадия Дьячкова отражает реальную действительность 70-х и начала 80-х гг. прошлого века. Дьячков разрабатывает тип героев в двух разновидностях: герои-праведники и «вольные

люди», утратившие «этнический код», потерявшие ценности народа».83 Суть творчества Г. Дьячкова видится автору в том, «что человек, как представитель исчезающего этноса, интуитивно стремится к познанию и утверждению своей самоценности, самой потребности к самосохранению - физическому и духовному».84

Особенности, черты характера Человека «новой» - советской - эпохи в романе Н.А. Островского «Как закалялась сталь» и романе ямальского писателя Ивана Григорьевича Истомина «Живун» выявила С.И. Яндо. Герои этих романов «отвечают всем требованиям, предъявляемым эпохой <...>. Они живут по законам коммунистической этики и эстетики, борются с капитализмом и его пережитками, ведут героическую жизнь. В них крепко заложена безграничная вера и преданность идеалу всеобщего братства и равенства, вера в возможность построения новой, социалистической жизни...».85 По всей видимости, это одна из первых проб пера ямальского литературоведа.

Воспитанию экологической культуры школьников Ямала средствами региональной литературы посвятила свою работу О.Н. Пан-до, на конкретных примерах показавшая, как используются в целях экологического воспитания те или иные литературные сюжеты.

Г.Я. Косыгина изучает ненецкие предания: о народе сихиртя, малтэуга и другие. Предания «дополняют картину старых представлений ненцев об окружающем мире <...>, это один из ключей к пониманию закономерностей и принципов этнического своеобразия и многообразия мирового сообщества».86

Шестой раздел рецензируемого сборника называется «Традиционная культура как пространство этнической и гражданской идентификации». Его открывает работа З.Н. Роник, представляющая собой своеобразный отчет о развитии художественного

81 Бакула, В.Б. Роман Н. Большаковой «Алхалалай»: сочетание этнической и гражданской идентичности [Текст] / В.Б. Бакула // Там же. - С. 408.

82 Динисламова, С.С. Интерпретация темы «нового времени» в повести «На берегу Малой Юконды» М.П. Вахрушевой [Текст] / С.С. Динисламова // Там же. - С. 413-414.

83 Чебоксарова, В.Е. Проблема утраты этноидентичности в произведениях юкагирского писателя Г.А. Дьячкова [Текст] / В.Е. Чебоксарова // Там же. - С. 416.

84 Там же. - С. 418.

85 Яндо, С.И. Человек и история в автобиографических романах «Как закалялась сталь» Н. Островского и «Живун» Н. Истомина [Текст] / С.И. Яндо // Там же. - С. 420.

86 Косыгина, Г.Я. Предания в этнологии ненцев [Текст] / Г. Я. Косыгина // Там же. - С. 427.

народного творчества на Сахалине. Подобные тексты находим и у Г.Н. Поздеевой, Н.Б. Дре-свянкиной в работах, сделанных на основе обобщения опыта Нарьян-Марского социально-гуманитарного колледжа. Об организации праздника рыбаков у аборигенов севера Томской области рассказала М.Х. Белянская.

По материалам полевого исследования 2014 г. комплекс неблагоприятных примет эруду в культе эвенков представила С.А. Сорокина. Как можно понять, приметы эруду - это приметы неблагоприятного будущего, становящиеся известными человеку благодаря необычному поведению птиц и животных, некоторым природным явлениям (внезапный ураган, смерч, треск костра). Лучше всего они известны оленеводам и охотникам. Автор описывает наиболее типичные ситуации и заключает: «Бытование примет эруду и рассказов о встрече с духами свидетельствует о том, что духовные основы мировоззрения эвенков сохранились, несмотря на то, что другие жанры фольклора практически исчезли из обыденной жизни».87

Проблеме этнической идентичности айнов Сахалина и Хоккайдо посвятила свою работу Т.Ю. Сем. Роль своеобразной лакмусовой бумажки этнической идентичности сыграли ритуальные палочки икуниси/икупаси, служащие для передачи молитвы и жертвоприношения. На палочках вырезались различные изображения, имеющие разнообразную символику.

Анализируя палочки (более 200 единиц) из коллекции Российского этнографического музея, автор приходит к выводу о наличии «в представлениях айнов двух типов конструирования мироздания - двоичного (мифологического) и троичного (шаманского), центральными доминантами которых является мировое дерево - вертикаль вселенной и мировая река, ассоциирующаяся с судьбой, жизненным путем человека, мирозданием». Ритуальные палочки «передают пространственные параметры космоса айнов, характеризуют переход из мира людей в мир богов и предков и содержат основные сюжеты мифов и ритуалов».88

Известная исследовательница культуры манси В.С. Иванова подготовила статью «Семантика лексики погребальной обрядности манси». Автор представляет лексику, которую манси используют для обозначения смерти, определения ее возможных причин, описания самого умирания, для названия того человека, который способен предсказать смерть и/или помочь избежать преждевременной смерти. Анализируется и лексика, предназначенная для обозначения мира духов и взаимодействия с ними людей.

Игровой момент в исследовании представлений о душе и духах у селькупов представлен в статье М.И. Федоровой. Автор пытается с помощью герменевтики и логико-семантических концепций исследовать представления селькупов. «Понимание текста предстает как экзистенциальное и вместе с тем игровое событие человеческой жизни, а осмысление прошлой культуры выступает как форма самоосмысления индивида и общества, - пишет М.И. Федорова. - Онтологическое условие понимания - его укорененность в традиции, «причастность» ее бытию как субъекта, так и объекта понимания, способствующая трансляции опыта от поколения к поколению и тем самым обеспечивающая континуум традиции». Игра при этом выступает как познание, через которое осуществляется превращение трансцендентного в имманентное.89

Изменения свадебного обряда татар Оренбуржья в 60-70-е гг. ХХ в. представлены в работе М.О. Шамсиевой. «Характерной чертой развития свадебной обрядности 60-70-х гг. ХХ века является свободный выбор тех или иных обрядовых форм. Появился такой тип свадебной обрядности, который вобрал в себя и традиционные и современные формы».90 Автор предполагает, что «уже не может сложиться единая строгая форма свадьбы, потому что формирующаяся современная свадебная обрядность имеет иные, отличные от прошлых функции. В частности, на первый план в проведении свадьбы встает создание необычной

87 Сорокина, С.А. Комплекс неблагоприятных примет эруду в культе эвенков (по материалам полевого исследования) [Текст] / С.А. Сорокина // Там же. - С. 443.

88 Сем, Т.Ю. Айны Сахалина и Хоккайдо: к проблеме этнической идентичности этноса на примере ритуальных палочек икуниси/ икупаси [Текст] / Т.Ю. Сем // Там же. - С. 447.

89 Федорова, М.И. Игровой момент в исследовании представлений о душе и духах у селькупов [Текст] / М.И. Федорова // Там же. - С. 455-456.

90 Шамсиева, М.О. Свадебный обряд татар Оренбуржья в 1960-1970- годы [Текст] / М.О. Шамсиева // Там же. - С. 462.

праздничной атмосферы, которая подчеркивает значимость этого момента для молодых и родственников, что достигается с помощью торжественной регистрации государственными органами и устройства свадебного пира <.. .> система традиционных свадебных обрядов, основанная на патриархальных отношениях перестала соответствовать новым социалистическим семейно-бытовым отношениям, незрелость которых не давала возможность для правильного и единого выбора обрядовых действий».91

Статья Т.К. Шор, посвященная исследованиям о муроме и мордве первого эстонского этнографа Эрика Лайда (1904-1961) завершает шестой раздел сборника.

Седьмой раздел «Культурно-образовательное развитие коренных народов Республики Коми: проблемы и перспективы. Коми-ижемцы» представлен как материалы круглого стола. Он начинается основной статьей общего характера о коми-ижемцах и движении «Изьватас» и продолжается работами, посвященными отдельным аспектам их культуры и современного бытия.

Раздел открывается работой Н.В. Рочева. Коми-ижемцы характеризуются как относительно молодой этнос, оформившийся в XVII-XVШ вв. и обладающий смешанными чертами в антропологическом типе, языке, хозяйственных занятиях вследствие смешения и взаимовлияния культур коми, ненцев и русских. «.Они освоили и разработали совершенно уникальную модель оленеводства, совместив в своей культуре кочевые навыки ненцев, бытовую культуру - русских, сохранив при этом культуру этническую - коми-зырян».92

Автор описывает перипетии истории коми в Х1Х-ХХ вв., отмечая середину ХХ века, как время, когда «процесс консолидации

коми был в целом завершен, и общеэтническое самосознание стало однозначно доминировать над локальным сознанием.».93 И далее: «Политическая мобильность этнично-сти, которая началась в конце 1980-х - начале 1990-х гг., привела не только к росту политической активности коми и актуализации общего этнического самосознания, но и способствовала актуализации локального самосознания, формированию этнополитических организаций, основанных на исторической памяти о прежних этнографических группах коми. Крупнейшей из этих организаций стала Ассоциация коми-ижемцев «Изьватас».94

Ассоциация включилась в общероссийское движение народов Севера. Долгое время она занималась культурно-просветительной, позднее экологической деятельностью. В политику Ассоциация вступила в период подготовки и проведения всероссийской переписи населения 2002 г., призвав своих сторонников заявить о себе переписчикам, как об изьва-тас (самоназвание коми-ижемцев). В 2004 г. «Изьватас», несмотря на сопротивление властей Республики Коми, была принята в состав Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Современный «Изьватас» - это уже межрегиональное общественное движение, объединяющее коми-ижемцев, организованных по территориальному и этническому принципам в 12 региональных отделениях и землячествах. Объединение активно защищает исконную среду обитания и право на традиционный образ жизни, занимается организацией общественного контроля выполнения природоохранного законодательства компаниями, работающими в районах проживания коми-ижем-цев.95 Последнее направление особенно акту-ально.96 Хочется надеяться, что соответствующий опыт «Изъватас» будет востребован и

91 Там же.

92 Рочев, Н.В. Кто такие коми-ижемцы и движение «Изьватас» [Текст] / Н.В. Рочев // Там же. - С. 466.

93 Там же. - С. 467.

94 Там же. - С. 467-468.

95 Там же. - С. 473.

96 См.: Новикова, Н.И. Охотники и нефтяники. Исследование по юридической антропологии [Текст] / Н.И. Новикова. - М.: Наука, 2014. - С. 74-85, 224-225, 229-243; Гоголев, П.В. Конституционно-правовые основы государственной политики в отношении коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Монография [Текст] / П.В. Гоголев. - М.: Изд-во Московского ун-та, 2014. - 336 с.

общественными организациями и движениями других коренных малочисленных народов Севера.

Небольшая работа И. Терентьева, посвящена изватас Ямала. Автор говорит об особенностях культуры здешних коми-ижемцев, высказывает убеждение в том, что сохраняется она благодаря занятиям оленеводством.

В.П. Чупров размышляет о сегодняшнем состоянии и будущем ижемского диалекта, рассказывает о проекте «Коми-ижемцы: создание аннотированного электронного корпуса для дальнейших исследований по коми языковым сообществам российского Крайнего Севера», результатом которого станет корпус устной речи ижемского диалекта. Диалект жив. В Ижемском районе Республики Коми на нем говорят 80% населения. В других регионах, где проживают коми-ижемцы, язык имеет статус языка «домашнего общения». Проблемой Ижемского района и других регионов является утрата языка горожанами, вне национального района это так же отказ от языка молодежи. Решать эти проблемы автор предлагает за счет поддержки традиционных отраслей хозяйства, организацию систематических культурных обменов.

Опыт Ижемского районного центра детского творчества по приобщению детей к традиционной культуре коми, изьватас представлен в работе Ел.А. Хозяиновой. Она же уже второй раз (первый в 2014 г.) выступила со статьей о народном празднике ижемцев «Луд». Старинный обрядовый праздник «Ледоход на Ижме» под руководством В.Т. Чу-провой представила А. Филиппова, Книги Памяти Ижемского района и проект «Облик старой Ижмы» - Ек.А. Хозяинова. Основное значение проекта, по оценке автора, состоит в том, что с его помощью сохраняется облик исторического центра Ижмы, при этом активное участие в работе принимает местное население, в том числе, молодежь. О привлечении детей, молодежи к сохранению культурных традиций написала и Т. А. Лодыгина, представившая деревянное зодчество коми-

ижемцев в краеведческих работах детей. Историю создания детского фольклорного коллектива «Купальнича» рассказала его художественный руководитель В.Т. Чупрова. В целом, названные работы свидетельствуют о больших усилиях ижемской общественности по сохранению и развитию народной культуры. Думается, работа эта заслуживает не только всяческих похвал, но и изучения; следует рекомендовать поближе ознакомиться с опытом ижемцев общественным организациям и органам местного самоуправления других районов нашего Севера.

Завершает седьмой раздел сборника и сборник в целом небольшая статья Т.В. Кру-шинской о развитии малого предпринимательства в Ижемском районе. Коми-ижем-цы искони отличались предприимчивостью и хотя Ижемский район - сугубо сельский, заметно уделен от промышленных центров, здесь весьма активно развивается и сельскохозяйственное предпринимательство, и производство переработанной мясо-молочной продукции, хлебопечение - отрасли, имеющие не только экономическое, но и большое социальное значение.97

Завершая обзор материалов сборника «Реальность этноса» (2015) выскажу собственные читательские впечатления.

Во-первых, обращает на себя внимание возросшее качество текстов, претендующих на научность. Проскальзывавшие в предыдущих сборниках явно непрофессиональные публикации здесь почти отсутствуют. И это несмотря на заметную «иде-ологизированность», обусловленную выбором в качестве главной темы российской идентичности.

Во-вторых, сборник, пожалуй, впервые за несколько лет перестал быть «северным»; проблематика, связанная с жизнью, культурой коренных малочисленных народов Севера, перестала быть главной. Это обратная сторона доминирования проблем российского идентитета? Так получилось случайно? Или сказывается известная «усталость

97 Криушинская, Т.В. Реальность этноса. Роль образования, культуры и литературы в формировании российской гражданской идентичности: сб. ст. [Текст] / Т.В. Криушинская // под науч. ред. И.Л. Набока. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2016. - С. 502-503.

темы» в ее прежних прочтениях? Наверное, ответ покажет будущее.

В-третьих, кажется, изменился и состав участников. Менее, нежели раньше, представлены «практики» этнических общественных организаций, деятели общин, люди «от земли», способные бескомпромиссно и компетентно говорить о по-настоящему больных проблемах коренных народов. Может, их уже не хотят слушать? Все, что они скажут, уже известно? Или в свете «национальных интересов» это кому-то кажется неуместным?

Но ведь кричащие проблемы никуда не ушли. И просто молчать о них нельзя. Раз

болезни есть - их надо лечить, постоянно привлекать к ним общественное внимание. Без общественной поддержки никакая власть не сможет работать эффективно.

И напоследок замечание сугубо «технического» свойства. В отличие от предыдущих книжек «Реальности этноса» в рецензируемом сборнике почему-то отсутствует список авторов. А ведь читателю важно знать, кто пишет ту или иную философскую, педагогическую, культурологическую статью. Является ли автор профессионалом, насколько его мнению можно доверять. Это только нам, читателям, дается привилегия быть дилетантами.