CC BY
136
Научное положение о Вселенной как универсальной естественной экосистеме возвеличивает в экологическом праве природу и человека как органическую часть природы, отражает их постоянную и неотъемлемую связь со Вселенной. Это позволяет надеяться, что человек, осознавший свою космическую связь, проявит ответственность за поддержание благоприятного состояния природы.
В.Г. Графский*
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫХ
ИДЕЙ И ВЗГЛЯДОВ КАК НАУЧНАЯ ПРОБЛЕМА**
Историческое и теоретическое правоведение последних десятилетий озабочено поисками уточненного контура объекта и предмета сравнительного правоведения, что в значительной степени обусловлено возросшим значением интенсификации международного экономического и политического общения, глобализацией, получающей не только идейное и организационное, но и новое политико-правовое признание и оформление на планетарном, континентальном и макрорегиональном уровнях. Только на пространстве двух исторических регионов - Европы и Азии - сосуществуют несколько крупных межгосударственных организаций сотрудничества, таких как Европейский союз, СНГ, страны Шанхайской группировки и др.
В настоящей статье анализируются возможности обособленного рассмотрения и тематической фиксации такой области сравнительного анализа, как политические и правовые идеи, которые являются неотъемлемой частью размышлений об исторически возникающих или уже существующих тенденциях правовой и государственной жизни разных народов и стран. Эта об-
* Г1 и
Заведующий сектором истории государства, права и политических учений Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор.
** Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 08-03-00255а.
100 Труды Института государства и права Российской академии наук № 3/2010
ласть изучения и размышлений находится на стыке нескольких юридических дисциплин - теории и философии права, истории права, истории конституционного права и политических институтов. Однако ближе всего она примыкает к сравнительному правоведению с момента его исторического зарождения и вплоть до настоящего времени.
Предметные и некоторые методологические вопросы современной юридической компаративистики на протяжении последних полутора веков неоднократно обретали особенную актуальность под влиянием ряда обстоятельств, но самыми главными из них были потребности познавательного и политико-прагматического толка во взаимоотношениях между народами разных стран и регионов, в том числе между европейскими колониальными державами и зависимыми от них территориями и странами в XIX и первой половине ХХ в. По прошествии времени на первый план вышли взаимозависимые экономические и политические связи и отношения между независимыми государствами Запада и Востока, вступившими в новую социально -историческую стадию своего развития.
Исследования XIX в. во многом предопределялись возникновением европоцентристских теорий исторического процесса, что дает основание называть этот период веком научной истории, понимаемой как история развития всех народов и наций (и тем самым всего человечества).
В сравнительной истории права, как и в сравнительной истории политических систем, - наук, возникших в рамках всеобщей истории, одним из главных был вопрос, касавшийся поисков общего и особенного в опыте каждого народа, подтверждения общего тезиса о линеарном развитии, вплоть до 40-х гг. ХХ в. Тогда потребовалось существенное переосмысление этой концепции общеисторического развития с учетом социального регресса всех европейских народов в сторону архаических деспотических форм правления и массового террора в условиях тоталитарных режимов.
Затем наступил период статического изучения правовых систем, которые начали группировать в семейства по тем или иным совокупным признакам (правовые семейства в восприятии
французского компаративиста Р. Давида1 с формальной стороны мало чем отличаются от правовых семейств, выделяемых немецкими компаративистами К. Цвайгертом и Х. Кетцем2). Статичная структурно-функционалистская компаративистика (в отличие от исторической) варьируется в зависимости от объектов сравнения - ими обычно становятся национальные правовые системы одного или нескольких исторических регионов либо обособленные отрасли права (цивильного, семейного, уголовного или конституционного), сосуществующие в нескольких регионах или странах одновременно.
Следующей стадией в уточнении объекта и предмета исследования стало изучение истории и современного состояния регионального права, а также права разных народов и наций, проживающих в разных исторических регионах - Европе, Азии, Америке.
Еще в конце XIX в. возник вопрос о соотношении сравнительного правоведения (Г. Тард) и сравнительной истории права (М.М. Ковалевский). Оба исследователя исходили из того, что сравнительное правоведение должно опираться на результаты широкого социологического изучения права. В свое время Р. Иеринг указывал на необходимость изучения юристами внешнего мира, содействующего объяснению права в его развитии. Этим внешним миром для права является социальная среда - с ее экономикой, политикой, религией, нравами, наукой, искусством. Г. Тард говорил в этой связи, что сравнение различных систем приводит к надлежащим научным обобщениям лишь тогда, когда оно связано со всем комплексом социальных явлений, которые объясняют право и сами в свою очередь объясняются правом3. М.М. Ковалевский отмечал в этой связи, что юридическая наука долгое время руководствовалась метафизикой, а после того, как порвала с ней, не может обновиться из себя са-
1 См.: Давид Р. Основные правовые системы современности. Пер. с фр. М., 1967.
2 См.: КетцХ., Цвайгерт К. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Пер. с нем. М., 2000.
3 См.: Тард Г. Конституция права. СПб., 2004.
102
мой4. Вот почему так важен учет внешнего мира, внешней среды. Резюмируя эти обсуждения на первом Всемирном конгрессе компаративистов, Ф.В. Тарановский сделал очень важный вывод: «...Юридическая наука вообще и сравнительное правоведение в частности должны искать в социологии руководящей нити, установления постепенных стадий социальной эволюции, которыми определяются и фазисы развития права. Социология не заменит в этом отношении ни естественное право, ни ту общую теорию права, которая пытается извлечь философские основания непосредственно из действующего положительного права»5.
Задача университетского преподавания права в этой связи заключается в том, чтобы снабдить студентов научным методом и «общими идеями юридических наук» и тем самым подготовить их к предстоящей самостоятельной деятельности в области как юридической практики, так и теории. Причем для осуществления последней задачи первенствующее место должно быть предоставлено (так считал А. Эсмен, в 1900 г. профессор Парижского университета) истории права и сравнительному правоведению, которые в совокупности «создают сравнительно-
исторический метод, составляющий «жизненный нерв и главный
6
двигатель науки о праве» .
Возвращаясь к теме сравнительно-исторического метода в своем фундаментальном учебном курсе «Энциклопедия права», В.Ф. Тарановский обращал внимание на то, что первые лучшие образцы пользования сравнительным методом нам демонстрируют античные авторы, а также средневековые, включая, к примеру, Ж. Бодена или составителей Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. Существенно также, что «классическая древность дала нам образцы пользования сравнительным приемом не только для практических целей юриспруденции, но и для теоре-
4 См.: Ковалевский М.М. Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права. М., 1880.
5 Тарановский Ф.В. Сравнительное правоведение в конце XIX века. Варшава, 1902. С. 18.
6 Там же. С. 24. М.М. Ковалевский именовал этот метод историко-сравнительным, английские правоведы (Ф. Поллок и др.) говорили о возможности сравнительной юриспруденции, Ф.В. Тарановский -о сравнительном правоведении.
тического изучения явлений правовой и государственной жизни. В этом последнем отношении замечательный почин сделан был родоначальником систематического научного знания европейской культуры - греческим философом Аристотелем. Он долго и тщательно изучал устройство различных эллинских государств (так называемые ...политии, т.е. конституции, выражаясь современным языком) и даже законы варваров (т.е. народов, не принадлежащих к эллинской культуре), и только на основании этих данных создал свое учение о государстве, или политику. В «Политике» Аристотеля установлены таким образом типические черты эллинской государственности, добытые путем сравнительного изучения правовых норм и практики различных городов-государств Греции»7.
Как свидетельствуют источники, Аристотель вместе с учениками изучил опыт организации и деятельности властных учреждений 149 городов-государств Древней Греции и действительно, основываясь на нем, создал свое учение о формах правления и политике. Из всего многообразия этих образцов сравнительного изучения до нас дошло описание только Афинской по-литии, исторический опыт которой обозревается Аристотелем на протяжении нескольких предшествовавших его времени веков.
Первым воскрешением аристотелевской традиции политического компаративизма можно считать труд Ж. Бодена «Шесть книг о государстве», в котором он использовал сравнительный прием для целей эмпирического изучения правовой и государственной жизни. Новая ступень политической компаративистики ознаменовалась трудами Т. Гоббса и Дж. Локка, Г. Лейбница и Ш. Монтескье, но особый подход обеспечила философия истории Гегеля, которая поставила на очередь разработку всемирной истории права и потребовала для этого обращения к опыту разных народов, опыту правовому и политическому. Именно сравнительное изучение явлений и институтов правовой и государственной жизни послужило предтечей возникновения особой научной дисциплины - сравнительного правоведения (нем. уег-gleihende ЯесЫз-ш88еп8сЬай - сравнительная наука о праве). Она устанавливает «однообразие в развитии права и государства у
7 Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. 2-е изд. Берлин, 1923. С. 264. 104
различных народов и в различных обществах и таким путем служит выяснению закономерностей развития явлений правовой и государственной жизни. Сравнительное правоведение является, таким образом, частью социологии как единой, синтезирующей науки об обществе. В состав последней сравнительное правоведение входит наряду с другими аналогичными дисциплинами, каковы: сравнительное изучение хозяйственного быта, сравнительная история религий и сравнительное языкознание. Последнее достигло наибольшей научной точности и во многом
послужило образцом для разработки сравнительного правоведе-
8
ния» .
Сравнительное изучение политических идей: темы и проблемы
Политические идеи и взгляды относятся к разряду таких философских или теоретических построений, для которых характерны особенная логико-понятийная упорядоченность и дедуктивная или индуктивная логическая сцепленность (последовательность) и которые выполняют при этом вспомогательную описательную или объяснительную, иногда общеобразовательную или педагогическую функцию в постижении природы или социального назначения политических институтов, принципов и норм. Идеи и взгляды как таковые пребывают в определенной взаимосвязи с другими описательными и объяснительными конструкциями, родственными по смыслу и назначению таким терминам, как политическая философия (политическое учение), политическая теория, политическое представление. Эти конструкции отличаются по объему содержания и по соответствующим объяснительным возможностям. Так, философия многозначнее и масштабнее теории. В частности, философия права Гегеля имеет более обширный набор объяснительных возможностей и больший охват внешних для права условий его возникновения и существования, чем любая теория происхождения права или госу-
8 Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. С. 268.
дарства9. В то же время любая политическая идея, на практике выступающая в виде основополагающего правила или принципа, уступает по своей объяснительной возможности политической теории. Еще одна разновидность несхожести в степени познанного или только познаваемого связана с восприятием возможностей политической теории или политической идеи по отношению к политическим взглядам и представлениям. Взгляды и представления явно уступают не только в степени объяснительных возможностей, но и в степени определенности, которая в свою очередь может предстать либо абстрактной, либо конкретной.
Для возникновения и последующего существования политических идей характерны такие типичные особенности, которые подлежат надлежащему учету. В их числе важны новизна или преемственность идеи, ее приемлемость или неприемлемость для данной политической общности или данной политической ориентации участников политических отношений и соперничества. Для этой стадии существования и восприятия идеи характерны возможные притязания ее приверженцев на придание этой идее доминирующего положения в наборе существующих и соперничающих политических идей, а также притязания на дальнейшее ее распространение в различных общественных кругах и ее доминирование.
В качестве примера можно привести идею Сократа о том, что править в государстве должны люди знающие и умеющие («править должны знающие», как формулировал эту сократовскую идею В.С. Нерсесянц). Характерно, что в момент своего появления и обсуждения она находилась в противостоянии ко всем существовавшим в то время формам правления - монархии, аристократии, демократии, олигархии и тирании. Эта идея была заново перетолкована Платоном, любимым учеником Сократа (именно учитель дал ему прозвище Платон, что означало «широкий», в то время как его подлинное имя было Аристокл). Платон использовал идею Сократа в процессе конструирования
9 Именно с этих позиций желательно перечитать его небольшое эссе «О научных способах исследования естественного права, его месте в практической философии и его отношении к науке позитивного права» (см.: Гегель. Политические произведения. М., 1978. С. 185-275).
106
идеального варианта устройства и управления полисом, в котором правят философы («знающие»), а сотрудничающими классами являются стражи (воины) и земледельцы. В Средние века эту идею подхватили церковные служители и в духе папоцеза-ризма объявили священнослужителей тем слоем «знающих и умеющих», который в состоянии отладить благотворное управление делами не только церкви, но и государства и сделать это в условиях общества, разделенного на три класса - на тех, кто молится, тех, кто воюет, и тех, кто пашет.
В Новое время идея Сократа и Платона воодушевила английского философа и политика Ф. Бэкона на создание в 1625 г. очередного утопического проекта. На сей раз роль класса «знающих» была уготована представителям слоя ученых и изобретателей, которые живут на острове и обеспечивают его жителей всем необходимым, во многом за счет постоянного слежения за техническими и иными изобретениями в остальном мире, куда они ежегодно отправляются за сбором необходимой информации, переодеваясь в одежды купцов или путешествующих.
Аналогичные конструкции управления начали изобретать представители современных общественных наук. В Новое время олицетворением слоя носителей необходимейшего знания стали социологи, а наиболее авторитетным разработчиком соответствующей социально-философской конструкции - сам изобретатель термина «социология» О. Конт.
В ХХ в. на роль правящей элиты «знающих» претендовали представители технической интеллигенции в США, которые во время экономического спада 30-х гг. называли себя технократами. К этому времени выдающийся американский правовед Р. Паунд придумал еще одно подходящее название - «социальная инженерия». Затем эту претендующую на верховенство в обществе и государстве группу «знающих и умеющих» начали признавать в слое управляющих (менеджеров). Произошло это после выхода книги американского социолога Дж. Бернхэма «Революция управляющих» (1943 г.). Вслед за некоторыми экономистами он объявил, что власть и право на частную собственность стали незаметно переходить от собственника к управляющим (менеджерам), что класс менеджеров уже управляет в США, Германии и России и вскорости изобретет все необходи-
мое для своего официального имиджа как правящего класса. В дальнейшем эта социальная категория стала именоваться тех-ноструктурой (Дж. Гэлбрейт), технодемократией (М. Дюверже), меритократией (Зб. Бжезинский и др.), экспертократией, но чаще всего технократией.
История возникновения, последующего усвоения и перетолкования сократовской идеи представляет собой типичный образец истории политической идеи, прослеженной с помощью метода историко-генетического сравнения, который является типичным и наиболее распространенным в юридической науке, носящей название история политических и правовых учений. Наиболее полное представление о возможностях этого приема изучения истории возникновения и последующего восприятия определенной политической идеи могло бы сложиться в процессе рассмотрения этой идеи в ее соотнесенности (в той или иной степени) с практикой ее претворения в жизнь, а также в ее взаимозависимости с этой практикой, например, с полной или частичной воплощенностью на практике, с адекватной или неадекватной ее воспринятостью в ходе такого воплощения и т.д.
Здесь уместно заметить, что первичной концептуальной единицей измерения философии или теории является политическая идея, сформулированная в виде краткого изречения (афоризма). В европейских и некоторых азиатских и африканских университетах эта дисциплина именуется историей политической мысли, историей политических идей либо историей философии права. Ее русскоязычное название - политическое и правовое учение - позволяет акцентировать внимание на таком бесспорном моменте всякой философии, как ее наставнический характер. Поэтому данную дисциплину вполне можно назвать историей научений, а раз это так, то знание или научение в виде афоризма вполне пригодно при более комплексном освоении этой учебной дисциплины. Дело в том, что некоторые афоризмы содержат в себе в свернутом виде целую философскую концепцию, как, например, афоризм греческого мудреца Симонида (VI в. до н.э.) «воздавай должное» или афоризм римского юриста Цельса-младшего (середина III в. н.э.) «право есть искусство доброго и справедливого».
История права и правовой философии, подобно истории социальной, может иметь форму научного изложения (вид научной теории истории права, истории философии права) и вид ненаучного (например, донаучного, мифического, сказочного, легендарного) по форме упорядочивания знаний.
Право чаще всего (особенно в современном его узконор-мистском истолковании как совокупности норм) рассматривается как инструмент властного (командного, административно-командного и т.д.) регулирования, а государство - как организация властного (законодательно-административно-судебно властного) управления. Вот почему самым обсуждаемым в теории и истории теорий права и государства является вопрос о том, не что такое право и государство по его природе, а как они действуют, т.е. насколько результативно действуют или, в другом ракурсе, кто реально правит и кому надлежит править.
Историю политических и правовых учений можно определить как один из разделов (учебных и научных дисциплин) современного правоведения, в рамках которого изучаются политические и правовые философии, а также теории права и политических учреждений в их возникновении, логико-понятийном оформлении и последующем использовании. В познавательном плане эта правоведческая учебная дисциплина и отрасль современной социальной философии нацелена на познание и обобщение процесса возникновения и логико-понятийной фиксации представлений (мнений) и знаний о природе, назначении или особенностях жизнедеятельности государства, права, политики. Она ориентирована сегодня, как и в прошлом, на уяснение философских вопросов правоведения и государствоведения и общего направления перемен в представлениях об этике в истории. Что касается вопросов организации, функционирования либо радикального преобразования государства, совершенствования законодательной политики или прогнозирования их ближайших и отдаленных перспектив, то они являются предметом изучения других общественных наук и дисциплин, для которых история политических идей и теорий выполняет лишь вспомогательную роль.
В числе наиболее типичных и повторяющихся тем обсуждений в рамках исторически складывающихся и меняющихся доктрин и взглядов следует указать следующие:
что считать законным, справедливым и правильным в нравах и обыкновениях различных народов и государств;
какова природа и назначение государства у разных народов в разные исторические эпохи;
какое устройство следует считать наилучшим, правильным и справедливым в отличие от всех иных (существующих или существовавших когда-либо государственных и общественных устройств);
кто правит и как правит, и кому надлежит править; кто мы, откуда мы, каковы наш политический и общественный порядок и нравы.
Все эти вопросы или темы для размышления можно отнести к разряду вечных, причем манера вопрошания и содержание ответов могут бесконечно варьироваться в зависимости от исходных позиций вопрошателя: консервативных или реформаторских, умеренных реформаторских или радикальных и т.д.
Будучи тесно взаимосвязаны со многими другими историческими и теоретическими дисциплинами современного правоведения, история политических и правовых учений выполняет важную упорядочивающую, просвещающую, а также эвристическую (обновленческую познавательную) функцию, без чего невозможно комплексное и основательное изучение других юридических наук, равно как и сколько-нибудь успешное совершенствование и развитие современного правоведения, понимание многих актуальных теоретических и практических проблем государственного строительства или обоснование новых направлений законодательной активности.
Структурный спектр учения как пространство сравнения (terra comparationis)
В каждом отдельном философско-правовом (политико-правовом) учении следует различать три компонента: логический, практический, исторический. Основополагающий структурный элемент учения - это особым образом упорядоченный
логико-понятийный конструкт (компонент), который находится в неразрывной и взаимообусловленной связи с его социально-практической исторической составной частью, существующей в двух социально-исторических определенностях: исторической и политико-доктринальной. Он представляет собой исторически конкретную разновидность возникновения, а также истолкования морально-нравственного и политического смысла конструкции в данной стране или группе стран и одновременно пребывает в виде обусловленного исторически конкретной обстановкой распространения и практического использования данного учения определенным мыслителем или школой либо идейной традицией.
Конкретная историческая социально-практическая составная часть обусловлена особенностями индивидуальной политической ориентации мыслителя на конкретные (т.е. так или иначе связанные с данными условиями места и времени) политико-правовые идеи, ценности, институты, традиции, а также вольным или невольным отображением данного спектра общественно-политической мысли и практики, включая авторское миропонимание и миропредставление. Если логико-понятийный компонент несет отпечаток языка и стиля творческого философствования своего времени и данного мыслителя, то исторический и практический компонент запечатлевают или отображают определенные сложившиеся или только складывающиеся способы и навыки правового и политического общения, цели и задачи такого общения и приемы регулирования последнего.
Таким образом, каждая упорядоченная логико-понятийная конструкция представляют собой одновременно тот или иной вариант конкретного эмпирического (исторически определенного) и вневременного (отвлеченного символического) осмысления тех или иных явлений и процессов общественной, в том числе политико-правовой жизни.
Помимо теоретического (логико-понятийного) и конкретно-исторического компонентов учения в нем присутствует и заслуживает быть выделенным социально-практический (политико-доктринальный) компонент учения. Он характеризует, как правило, некую главную авторскую политическую идею (принцип), входящую в данное учение в виде идеального построения, про-
граммного задания и т.п., и предполагает ту или иную форму политического целеполагания, призывности и практической реализуемости.
Дело в том, что политико-правовая теория или отдельная идея существуют в виде объекта изучения (специального или популярного), толкования (адекватного и неадекватного), а также предполагают определенную меру своей практической реализуемости в процессе группового (партийного) или массового применения в рамках религиозной или светской политической программы, готовящейся или проводимой в жизнь реформы и т.д. Теория или идея могут представать на практике вариацией требования «господства права» или «правления знающих», доктриной «разделения властей» (обособления и взаимного уравновешивания властей) и т.д.
Доктринальный компонент может обрести вполне самостоятельную политико-философскую завершенность и в виде практического совета, авторитетного наставления, развернутой рекомендации. В доктринальном компоненте следует выделить также ценностно-мотивационный элемент, который может воплотиться и, как правило, воплощается в требовании справедливости. В свою очередь, справедливость может быть сведена к предоставлению выгоды сильнейшему или всем и по определенным критериям (уравнивающая или воздающая справедливость), к требованию разумности, равенства, свободы, пользы, благосостояния всех или отдельных групп.
По своей общеутилитарной нацеленности доктринальный компонент можно назвать также практическим политическим компонентом в его технико-организационном или политико-просветительском измерениях. В этой связи следует иметь в виду, что он может иметь две основные разновидности - в виде практического наставления (упрощенного, но стремящегося к аутентичности толкования) и осознанного перетолкования в целях либо уточнения, либо радикального обновления с учетом изменившейся социально-исторической обстановки и т.д.
Во избежание различных недоразумений, связанных с завышенными ожиданиями относительно методических достоинств изложенной схемы и связанной с ней упрощенности в передаче умозрительной (абстрактно-отвлеченной) структуры
политического и правового учения, следует, тем не менее, подчеркнуть, что трехэлементное восприятие учения представляется целесообразным прежде всего и более всего в целях удобства для его учебного запоминания, но отнюдь не для окончательных суждений о природе или назначении того или иного учения древности или современности.
Изучение правовых учений может быть также сравнительно-историческим (сравнительным синхронным, т.е. одновременным, диахронным или полихронным, т.е. изучением в двух или более срезах времени). Сравнение может иметь место между концептуальными конструкциями (идеями, теориями, политико-философскими системами) двух и более мыслителей одной страны, нескольких стран, нескольких исторических регионов (цивилизационных культур).
Трехсоставная конструкция учения (как, впрочем, и всякая другая) позволяет расширить диапазон сравнительных исследований в следующих направлениях. Каждое учение может рассматриваться либо в некой статичной своей форме (в процессе формирования и усвоения, например, освоения в учебных целях), либо в динамике (с учетом толкований и перетолкований и в процессе практического применения). По прошествии определенного времени (т.е. некоего законченного периода повышенной озабоченности приемами адекватных доктринальных толкований), особенно после смены исторической эпохи, отложившей отпечаток на все варианты усвоения и адаптации данного учения, может возникнуть ситуация, когда данное конкретное учение уточняется, видоизменяется, перетолковывается и т.д. Возможен и полный отказ от данной версии учения с последующим полным его забвением. Примером целостных и комплексных перетолкований на протяжении длительной истории (нескольких исторических эпох от античности до наших дней) может служить судьба платоновской утопии государства философов; примером упраздненной господствующей политической доктрины - история средневековой доктрины двух мечей.
Для лучшего понимания возможностей сравнительно-исторического подхода к изучению правовых и политических учений следует обратить внимание на две параллельные обла-
сти размышлений и экзистенциальной активности мыслителей Запада и Востока.
Одна из областей таких размышлений - создание так называемой командной теории права - версии представления о праве как приказе суверена (Бога, короля, парламента и т.д.). Эта версия обнаруживается в тексте законов Хаммурапи («Я вложил в уста страны истину и справедливость»), в 10 библейских заповедях, продиктованных пророку Моисею самим Богом, а также в правовой концепции китайских легистов и индийских брахманов, считавших наказание главным средством управления, а законы - воплощением необходимых правил-требований и соответствующих наказаний.
Другой параллельной областью размышлений и активности можно считать наставления в мудрой, в том числе законопослушной, жизни во имя обеспечения справедливости, свободы и известного условного равенства как главных ценностей в правовом общении. Так, римский философ и политик Марк Аврелий, рассуждая об искусстве жить, говорил: «Искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танца. Оно требует готовности в отношении к внезапному и непредвиденному и стойкости».
Другой римский философ, судебный оратор и политик Марк Туллий Цицерон утверждал, что «истинный закон - это разумное положение, соответствующее природе, распространяющееся на всех людей, постоянное, вечное, которое призывает к исполнению долга, приказывая; запрещая, от преступления отпугивает; оно, однако, ничего, когда это не нужно, не приказывает честным людям и не запрещает и не воздействует на бесчестных, приказывая им что-либо или запрещая».
Много веков спустя эту нацеленность истинного (разумного) закона на обеспечение порядка - с помощью угроз и призывов к исполнению - постоянного и вечного для всех людей, а там, где люди честные, даже на отказ от приказов и запрещений, поддержит немецкий философ И. Кант. Объясняя природу и социальное назначение права, он считал, что право есть «точное определение и обеспечение свободы», однако свобода пребывает в подчинении внешним законам. Это необходимо для того,
чтобы «определить каждому свое и оградить его от посягательств каждого другого»10.
Историко-теоретический подход позволяет уяснить конкретные исторические особенности возникновения и развития отдельных взглядов мыслителя или социальной группы, массового движения, особенности распространения и использования таких взглядов и т.д. Юридико-теоретический (логико-понятийный) аспект анализа и обобщений позволяет выявить концептуальное и доктринальное ядро учения (как совокупности политических и правовых идей и теорий частного, партикулярного характера), которое имеет особую судьбу не только в пределах конкретной исторической социальной обстановки в момент своего появления и оформления, но и в дальнейшем, в другие исторические периоды. Элементы доктрины разделения властей прослеживаются не только в современных образцах конституционного законодательства, их можно обнаружить у древних греков и даже в Ветхом Завете.
Важный прием изучения и истолкования отдельных политических теорий заключается в уяснении их взаимосвязи с современностью. Например, такие идеи, как господство законов, правление «знающих» (философов), подвергались истолкованию в каждую историческую эпоху, вплоть до современной (господство права, технократия, революция управляющих-менеджеров и др.).
История политических и правовых учений предстает, таким образом, преимущественно как история возникновения, усвоения и последующей эволюции знаний и средств выражения этих знаний о природе и назначении государственной власти и права на всем протяжении истории от ее первобытных (мифологических, до-теоретических) восприятий и объяснений до современных философских и научно-теоретических форм и конструкций. С учетом этого синонимом истории политических и правовых учений может быть история политической и правовой мысли.
Сравнительно-исторические культурологические исследования западной и восточной философских традиций, особенно
10 Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 1. М., 1994. С. 95.
мифопоэтических, а также религиозных и светских систем свидетельствуют о том, что некоторые политические институты и традиции возникли либо параллельно в этих двух географических ареалах, либо разновременно, причем не обо всех можно с уверенностью сказать, «все было в Древней Греции» или, по аналогии, все было в Древней Палестине. Данные исследования выявили восточные истоки многих философских конструкций и некоторых политических институтов в городах-государствах Древней Греции. Например, реформы Ликурга и Солона имеют прямые аналогии с реформами и учреждениями Крита и Египта. Весьма многочисленны истолкования идейных и социальных истоков концепции правления философов у Платона - здесь принимается во внимание политический опыт кастово дифференцированных древних обществ в таких странах, как Индия, Египет и во множестве других, где без особого труда отыскивается разделение общества на жрецов, воинов и земледельцев.
С учетом сказанного данную дисциплину следует воспринимать как универсальную (многоединую) историю политической и правовой мысли, как всеобщую, а не мировую, поскольку последнее название требует, чтобы не оказался исключенным ни один из исторических регионов мира - китайский, индийский, исламский, латино- и англо-американский, африканский и т.д. Не должны оказаться в забвении и исчезнувшие цивилизацион-ные культуры, а также отдельные философские политико-правовые идеи и конструкции.
Философские размышления и суждения о праве и политической деятельности предстают многоликим набором идей и мнений, которые отражают сложные социальные иерархии и отношения между людьми и коллективами, в которых философы сумели обнаружить наличие определенных закономерностей, а также правил и принципов социального бытия и отношений.
В современном необычайно усложненном соотношении и взаимодействии общественных наук, таких как социальная история, политическая наука, общая и специальная социология, культурология, обсуждаемая дисциплина - история политических и правовых учений - выполняет важную функцию содействия общегуманитарному и специально-юридическому просвещению, в том числе дальнейшему совершенствованию обще-
гражданской правовой культуры и расширению кругозора в области истории и современного состояния основных правовых систем национального, регионального или универсального международного признания и пользования.
Существует ряд взаимодополняющих тенденций в историко-философском обсуждении насущных проблем политико-правовой теории и практики. В частности, одна из них связана с постоянной потребностью в учете новых моментов в жизни права и государства, когда исследователи не успевают зафиксировать возникающие и должным образом проанализировать доминирующе правовые методологии юридического позитивизма, особенно в тех случаях, когда в обществе и государстве происходит переоценка и смена ценностных политических установок, в том числе политико-законодательных ориентаций. Вновь создаваемые и распространяющиеся теории права ставят перед историками задачу выстраивания уточненной преемственной связи этих теорий с предшествовавшими теоретическими конструкциями и обсуждениями.
* * *
Сравнительный метод в правоведении предстает способом обнаружения сходств и различий и последующей классификации изучаемых явлений с одновременным уяснением причинных генетических или организационных связей между правовыми институтами, принципами, а также идеями и взглядами, с одной стороны, и взаимосвязей с политическими и социальными институтами - с другой. В последнем случае сравнительный метод позволяет более комплексно выявить особенности сосуществования и взаимозависимости определенной группы изучаемых институтов между собой и во взаимодействии с другими. Сравнительный подход к изучению институтов или идей включает совокупность нескольких методов с преобладанием сравнительного синхронного или диахронного, а возможно, и сравнительно-генетического метода.
Сравнительно-генетический метод применяется чаще всего для выявления и фиксации основных стадий зарождения и последующих изменений (для идей - также перетолкований) пра-
вовых институтов, принципов и норм, содействуя выстраиванию своеобразной родословной идей и терминов. В области сравнительного изучения идей и взглядов речь может идти о составлении родословной концепций и аналитической терминологии демократии, законности, справедливости, прав человека и т.д.
Выше этот прием был продемонстрирован на примере идеи «правления знающих», возникшей в античной Греции и дожившей до наших дней. Аналогичным образом можно выстроить родословную идеи законности и справедливости - от законов Хаммурапи (XVIII в. до н.э.) и Пятикнижия Моисея (Втор.) до современной версии государства законности, правового государства и т.д.
Родословная термина или идеи может быть короткой по охвату исторического времени и не обязательно широкой и комплексной. Так, родословную знаменитого высказывания Цельса-мл. (III в. н.э.) о праве как «искусстве доброго и справедливого» (ars boni et aequi) можно возвести к философскому обсуждению Платоном вопроса о соотношении добродетели и справедливости в политическом общежитии, где мыслитель, в пересказе современного исследователя, приходит к следующему выводу: «Идея добра и справедливости универсальна, следовательно, она должна осуществляться как в добродетельной личной жизни, так и в общественном союзе людей»11.
Приведем еще один пример из более современной истории идей. Как известно, Т. Джефферсон при написании Декларации независимости США (1776 г.) отказался от третьего компонента локковской триады естественных и неотчуждаемых прав (права собственности) и предпочел ему право на стремление к счастью. На первый взгляд, этот элемент навеян мыслью Аристотеля о том, что люди объединяются в государство ради благой и счастливой жизни. Однако все гораздо проще. Мысль о праве на счастье обсуждалось и самим Локком, только это право - в том варианте, который предложил Джефферсон, - не сближалось по смыслу с известной триадой — жизнь, свобода, собственность, а
11 Цит. по: Разумович Н.Н. Политическая и правовая культура: идеи и институты Древней Греции. М., 1989. С. 103. 118
предстало в виде триады права на жизнь, свободу и стремление к счастью.
Синхронное сравнение в исследовании правовых институтов обычно нацелено на более прагматические цели - изучить достоинства и несовершенства отечественного опыта, расширить кругозор специалистов, способствовать более результативному использованию выводов и обобщений сравнительного правоведения в экономическом, политическом или культурном общении, которое обретает все более масштабные формы. Сравнительное изучение политических идей в данном случае содействует более адекватному восприятию происходящих политических процессов и перемен, сложившихся стандартов или аксиом положительного политического и законодательного опыта, которые могут одновременно обсуждаться в их истоках и современных толкованиях или перетолкованиях. Среди сравниваемых идей могут оказаться философско-правовые и политико-правовые конструкции, имеющие хождение по всему миру и на протяжении очень многих веков, включая и XXI в. Таковы, к примеру, принцип законности и справедливости, евангельская заповедь в виде «золотого правила» («не делай по отношению ближнему того, чего бы не хотел, чтобы делали по отношению к тебе»). Это правило можно обнаружить в близких или схожих формулировках в наставлениях Будды, Конфуция, а также в тексте Ветхого Завета.
Выделение сравнительного анализа политических и правовых идей в обособленную исследовательскую область позволит расширить и приумножить познавательный и культурный потенциал сравнительного метода в его главных ипостасях и будет содействовать дальнейшему становлению и развитию науки сравнительного правоведения как особой разновидности современного, особым образом упорядоченного социально полезного знания и научной специализации.
