CC BY
27
Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2022. № 1 (100). С. 152—162. Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022. Vol. no. 1 (100), р. 152—162.
12.00.09. Уголовный процесс
Научная статья УДК: 343.1
DOI: 10.55001/2312-3184.2022.45.26.014
СПРАВЕДЛИВОСТЬ КАК ТРЕБОВАНИЕ К РЕШЕНИЮ О ПРИМЕНЕНИИ МЕР ПРЕСЕЧЕНИЯ
Елизавета Юрьевна Замуруева
Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова, г. Орел, Российская Федерация, kibalina1456@yandex.ru
Введение: в статье рассматривается справедливость, как требование, которое должно применяться не только к судебным, но и к иным процессуальным решениям, в том числе об избрании меры пресечения. Автор анализирует справедливость в материально-правовом смысле, делая акцент на том, что все решения дознавателя, следователя и суда при применении обеспечительных мер должны быть основаны на стремлении восстановления баланса интересов виновного и потерпевшего. Именно при избрании мер пресечения справедливость является критерием, позволяющим отличить право от произвола.
Материалы и методы: при проведении исследования были проанализированы нормы Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, международные правовые акты, решения Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации, постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» от 19 декабря 2013 г. № 41, а также изучены мнения ученых и правоприменителей по вопросу о целесообразности включения категории «справедливость» в уголовный процесс. Методами исследования послужили общий диалектический метод научного познания, а также сравнения, анализа, обобщения и описания.
Результаты исследования: проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что справедливость при принятии решения о применении меры пресечения должна оцениваться не только исходя из точного определения квалификации преступления, но и при учете обстоятельств уголовного дела, связанных с личностью подозреваемого, обвиняемого, анализа действий преследуемых лиц, предшествующих преступному посягательству, а также их посткриминального поведения.
Выводы и заключения: меры пресечения существенно ограничивают право на свободу и неприкосновенность личности. Избирая меру обеспечения уголовного процесса, должностные лица останавливаются перед выбором той из них, которая будет не только эффективно выполнять пресекательную функцию, но и быть соразмерной совершенному деянию и личности преследуемого, т. е. законно и справедливо ограничивать права и свободы подозреваемого, обвиняемого.
© Замуруева Е. Ю., 2022
Ключевые слова: меры пресечения, требование справедливости, материально-правовая справедливость, соразмерность, выбор, альтернатива, экономия процессуального принуждения.
Для цитирования: Замуруева Е. Ю. Справедливость как требование к решению о применении мер пресечения // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. — 2022. — № 1 (100) — С. 152—162. DOI: 10.55001/2312-3184.2022.45.26.014
12.00.09. Criminal proceeding
Original article
FAIRNESS AS A REQUIREMENT TO THE DECISION ON THE APPLICATION OF PRECAUTIONARY MEASURES
Elizaveta Yu. Zamurueva
Oryol Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.V. Luky-anova, Orel, Russian Federation, kibalina1456@yandex.ru
Introduction: the article examines justice as a requirement that should be applied not only to court decisions, but also to other procedural decisions, including the choice of a preventive measure. The author analyzes justice in the substantive sense, emphasizing that all decisions of the inquiry officer, investigator and court when applying interim measures should be based on the desire to restore the balance of interests of the guilty person and the victim. It is in the selection of preventive measures that justice is the criterion that distinguishes law from arbitrariness.
Materials and methods: during the study, the norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, international legal acts, decisions of the European Court of Human Rights and the Constitutional Court of the Russian Federation, the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation «On the practice of applying by courts legislation on preventive measures in the form of detention, house arrest , pledge and prohibition of certain actions» dated December 19, 2013 № 41, as well as the opinions of scientists and law enforcement officials on the advisability of including the category «justice» in the criminal process were studied. The research methods were the general dialectical method of scientific knowledge, as well as comparison, analysis, generalization and description.
The results of the study: the study made it possible to conclude that the fairness when deciding on the application of a preventive measure should be assessed not only on the basis of an accurate definition of the qualification of the crime, but also taking into account the circumstances of the criminal case related to the personality of the suspect, the accused, analysis of the actions of the persecuted persons, preceding criminal encroachment, as well as their postcriminal behavior.
Findings and conclusions: preventive measures significantly limit the right to liberty and security of the person. Choosing a measure to ensure the criminal process, officials stop before choosing the one that will not only effectively perform a suppression function, but also be
proportionate to the committed act and the personality of the victim, i.e. to legally and fairly restrict the rights and freedoms of the suspect, the accused.
Keywords: preventive measures, requirement of justice, substantive justice, proportionality, choice, alternative, economy of procedural compulsion.
For citation: Zamurueva E. Yu. Spravedlivost' kak trebovanie k resheniju o prime-nenii mer presechenija [Fairness as a requirement for the decision on the application of precautionary measures]. Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii — Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022, vol. no, 1 (100) pp. 152—162 (in Russ.)
DOI: 10.55001/2312-3184.2022.45.26.014
В ст. 7 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) содержатся критерии, которым должны соответствовать принимаемые в уголовном процессе постановления и определения, — законность, обоснованность и мотивированность. Все они относятся и к решениям об избрании1 меры пресечения.
Законность применения меры пресечения означает соблюдение правоприменителем всех положений нормативных правовых актов, регулирующих этот процессуальный институт. Избранная обеспечительная мера считается законной, если весь комплекс условий, оснований, порядок ее применения, форма и содержание постановления (определения) органов, компетентных принимать данное решение, соответствуют предписаниям уголовного и уголовно-процессуального права.
С законностью тесно связаны и другие требования, в частности «обоснованности». В словаре русского языка под обоснованностью понимается то, что подтверждено фактами, серьезными доводами [1, с. 435]. Эта идея реализуется посредством обязательного указания в соответствующем постановлении (определении) установленных в процессе доказывания оснований избрания мер пресечения, которые являются центральным элементом при принятии решения.
Кроме этого процессуальный акт должен быть мотивированным, т. е. объяснять причины принятия решения, благодаря указанию на побудившие к выбору обстоятельства [2, с. 53—61]. Если перечисление доказательств является признаком обоснованности, то признаком мотивированности остается качество логической связи перечня оснований с общим выводом. Если умозаключения не записаны в акте, то он не будет мотивированным, а значит, не будет соответствовать ст. 7 УПК РФ [3, с. 8].
Вместе с тем еще древнегреческий философ Аристотель уделял большое внимание тому, что все юридические нормы имеют общий характер, тогда как обстоятельства каждого конкретного дела индивидуальны. Мыслитель античного мира пришел к выводу о том, что ни человеческая проницательность, ни наука не могут заранее установить нормы, которые будут подходить ко всем ситуациям, происходящим в будущем. Поэто-
1 УПК РФ разграничивает понятия «избрание меры пресечения» и «применение меры пресечения» (п. 13 и п. 29 ст. 5). Представляется, что законодательное закрепление данных категорий требует корректировки. В нашем понимании, основанном на общей теории права, применение — это деятельность, которая включает все решения и действия по избранию, изменению, отмене меры пресечения и продлению ее сроков. По этой причине в данной статье термины «избрание» и «применение» используется как синонимы для исключения тавтологии.
му, по его мнению, право должно быть дополнено справедливостью, чтобы помогать принимать решения, имеющие расхождения с формальным правом [4, с. 131].
В русском языке слову «справедливость» придается значение, как «соответствующая действительному положению, объективное отношение к кому-то, чему-то» [1, с. 747]. С точки зрения этического понимания (в числе прочих значений) справедливость — это соотношение деяния и воздаяния (преступления и наказания) [5, с. 333]. В философии «справедливость» — это нравственно санкционированная соразмерность в распределении выгод и тягот между людьми [6, с. 349].
Несмотря на то, что справедливость изучается (разрабатывается) философскими дисциплинами, она имеет существенное правовое значение.
Стоит отметить, что в науке уголовного процесса встречаются различные подходы к трактовке данной категории. Ряд ученых относит справедливость к принципу уголовного судопроизводства.
Например, А. П. Гуляев отмечал, что «одним из существенных недостатков системы принципов уголовного процесса является отсутствие в ней принципа справедливости как общего нравственного требования к уголовно-процессуальной деятельности, в том числе отдельным действиям и решениям» [7, с. 6]. Уважаемый ученый аргументированно доказывал «необходимость включения в УПК РФ требования (идеи) справедливости в качестве принципа уголовного процесса, сопряженного с принципом законности в одной статье с названием „Законность и справедливость уголовно-процессуальной деятельности"» [7, с. 7].
Несомненно, справедливость и законность связаны между собой. Однако знак равенства между этими понятиями поставить нельзя. Ведь справедливости присущи свои особенности, отвечающие целям уголовного процесса [8, с. 21—22].
О. В. Гладышева утверждает, что «справедливость является конструктивной целью уголовного судопроизводства, выполняет функцию системообразующего фактора, в соответствии с содержанием которого формируется вся система уголовно-процессуального регулирования, начиная с совокупности принципов, а также осуществляется процесс правоприменения» [9, с. 25].
Следует упомянуть, что справедливость можно рассматривать с позиции материально-правового и процессуального подходов. Еще П. А. Лупинская писала о том, что справедливость содержит в себе совокупность правовых и нравственных требований. Она должна определять «все производство по делу, поведение лиц, ведущих судопроизводство, содержание и форму принимаемых решений» [10, с. 77—78]. В данном случае ею была обозначена процессуальная, процедурная сторона справедливости.
Процедурная справедливость учитывает весь механизм производства по уголовному делу. Она оценивается по порядку процессуальной деятельности, по соблюдению установленных правил уголовного процесса. Правильно или нет разрешено дело, для такой справедливости не имеет значения. Итоговое решение в этом случае уходит на второй план.
Процессуальный аспект справедливости раскрывается в международных правовых актах, которые посвящены правам человека и средствам их защиты.
Эти положения отражены в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 6 которой так и называется: «Право на справедливое судебное
разбирательство»1. Более подробно процедурный аспект справедливости судебного разбирательства раскрыт в положениях ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах2. Приоритет отдается неуклонному соблюдению уголовно-процессуальных процедур. В своих решениях Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ), оценивая справедливость, не предполагает исследования отдельно взятых процессуальных решений и действий. Позиция ЕСПЧ основана на том, что практически любую неточность можно исправить на последующих этапах процедуры [11, с. 72].
Напротив, материально-правовой подход к пониманию справедливости предполагает рассмотрение этого понятия в диалектическом отношении «цель — результат» [12, а 274]. При таком аспекте на первое место ставится результат процессуальной деятельности, где итогом разрешения дела является должное уголовно-правовое воздействие, которое обязан претерпевать преступник.
С точки зрения материально-правового подхода большей частью справедливость применяется к результату разрешения уголовного дела по существу [13, с. 104]. В этом значении данный термин употребляется в УПК РФ к приговору, критерием справедливости которого служит справедливое назначение наказания (ч. 2 ст. 6, ч. 4 ст. 226.9, ч. 2 ст. 389.18 УПК РФ).
В ст. 6 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) отмечается, что справедливым должно быть не только наказание, но и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, которое совершило преступление. Для этого они должны соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности преступника.
Стоит заметить, что ряд промежуточных решений при производстве по уголовному делу также могут существенно ограничивать права и свободы человека, в том числе и решение об избрании мер пресечения. Следовательно, оказываясь перед выбором между конкретной обеспечительной мерой, компетентные органы должны учитывать возможность избрания более мягкого уголовно-процессуального средства, соизмеримого с наказанием.
В своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно обращает внимание на то, что при применении уголовно-процессуальных мер воздействия должны быть обеспечены требования справедливости и соразмерности3.
В соответствии с разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ)4 ограничения прав и свобод могут быть оправданы публичными интере-
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Бюллетень международных договоров. — 2001. — № 3.
Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 дек. 1966 г. // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 1994. — № 12.
Например, постановление Конституционного суда Российской Федерации от 22 марта 2018 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности частей первой и третьей статьи 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С. А. Костромина». — Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
4 О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий: постановление Пленума Верховного суда Рос. Федерации от 19 дек. 2013 г. № 41 (в ред. от 11 июня 2020 г.). — Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
сами, если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются пропорциональными, соразмерными и необходимыми для целей защиты конституционно значимых ценностей.
Таким образом, учитывая, что «применение уголовного закона осуществляется не только в итоговых, но и в предварительных процессуальных решениях» [14, с. 146], считаем, что все процессуальные документы, отражающие избрание, изменение и продление сроков действия мер пресечения, также должны соответствовать критерию справедливости в материально-правовом смысле.
О. И. Цоколова подчеркивает, что в уголовном судопроизводстве справедливость проявляется тогда, когда должностные лица действуют по своему усмотрению, выбирая из нескольких возможных вариантов процессуального решения одно, по их мнению, верное. Уважаемая ученая прямо указывает на то, что «проблема справедливости выбора возникает и при избрании меры пресечения в отношении подозреваемого, обвиняемого» [15, с. 104].
При применении мер пресечения существует выбор наиболее эффективной обеспечительной меры. Справедливость имеет место там, где есть альтернатива, а институт уголовно-процессуального принуждения теснейшим образом связан с ней.
Проведенный опрос субъектов, осуществляющих функцию предварительного расследования, показал, что около 60 % из них считают, что решения, принимаемые в уголовном судопроизводстве, должны быть справедливыми. При этом анкетируемые отметили, что именно решения о применении мер пресечения должны отвечать требованиям данной категории, поскольку компетентные органы сталкиваются с выбором одной
из них1.
Однако в научных кругах не все поддерживают позицию включения категории справедливости в уголовной процесс.
И. А. Пикалов придерживается мнения о том, что уголовный процесс — это механизм реализации норм материального права и справедливого решения можно требовать только относительно к наказанию за совершенное деяние. Исходя из самой сущности уголовно-процессуального права оно не может быть справедливым [16, с. 132— 133]. Ученый утверждает, что при применении мер уголовно-процессуального воздействия речь о справедливости не может идти, т. к. здесь «в первую очередь учитывается наличие оснований для вывода об опасности дальнейшего пребывания подозреваемого (обвиняемого) вне контроля правоохранительных органов и вида меры пресечения» [16, с. 133]. Однако, думается, что устранение этой опасности возможно именно благодаря мерам процессуального воздействия, которые будут применены к преследуемому лицу.
А. С. Горелик отмечает, что принцип справедливости оценивается как один из аспектов индивидуализации наказания и, следовательно, именно при назначении уголовного наказания учет этих обстоятельств очень важен [17, с. 4].
Полагаем, что в уголовном праве важна индивидуализация наказания, но при этом и при применении мер пресечения необходимо анализировать все сведения о личности
1 При подготовке статьи было проведено анкетирование 70 следователей и дознавателей территориальных органов внутренних дел Калужской, Новгородской, Орловской, Псковской, Смоленской областей.
подозреваемого, обвиняемого. Считаем, что справедливость должна обеспечивать и неотвратимость уголовной ответственности, и применения к виновному соразмерного наказания, и реализацию уголовно-процессуальных мер воздействия.
При применении отдельных мер пресечения ограничивается право на свободу и личную неприкосновенность. По сути, многие меры уголовно-процессуального воздействия подобны в конституционно-правовом смысле лишению свободы1 . А значит, подход к применению обеспечительных мер в уголовном судопроизводстве должен быть аналогичным назначению наказания, где справедливость будет являться одним из требований, предъявляемых к решению.
Все решения дознавателя, следователя и суда при применении мер пресечения должны быть нравственными, основанными на стремлении восстановления баланса интересов виновного и потерпевшего. Именно при разумном и соразмерном согласовании интересов субъектов уголовно-процессуальных отношений будет достигнут такой результат.
Право по определению справедливо, справедливость же — внутреннее свойство и качество права. Право затрагивает все сферы жизни каждого человека. Несомненно, именно оно определяет меры противодействия посягательствам на существующие общественные отношения. Однако при этом право, как мера свободы людей, бесспорно, включает в себя и справедливость. Именно справедливость определяет баланс между субъектами правоотношений, между личностью и обществом или человеком и государством. Она отражает идеи равенства, свободы. Уголовно-процессуальное принуждение востребовано, когда необходимо обеспечить неотвратимость уголовно-правового воздействия, предотвратить попытки преследуемых лиц избежать уголовной ответственности. На этапе, когда следователь, дознаватель или суд действуют по своему усмотрению и выбирают между несколькими возможными вариантами процессуального решения об избрании той или иной меры пересечения, справедливость является тем самым критерием, позволяющим отличить право от произвола.
С позиции материальной справедливости существует возможность получения объективных знаний. Обычный гражданин освобождается от обязанности самостоятельной защиты своих интересов. Обязанность разобраться, «как все было на самом деле», применить изначально меру пресечения, соразмерную возможным уголовно-правовым последствиям, а позднее назначить наказание, соответствующее обстоятельствам происшедшего и личности, — задача компетентного органа.
Благодаря соблюдению требования справедливости более строгая мера пресечения должна избираться только после обсуждения возможности применения более мягкой меры пресечения. В ч. 1 ст. 105.1, ч. 1 ст. 107 и ч. 1 ст. 108 УПК РФ, в п.п. 3, 4, 8, 36, 42.1, 51.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 41 отражено, что избрание запрета определенных действий, домашнего ареста и заключения под стражу допускает-
1 По делу о проверке конституционности положений ст. 1070 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации и ст. 22 Федерального закона «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» в связи с жалобой гражданки А.»: постановление Конституционного суда Рос. Федерации от 29 ноября 2019 г. № 38-П. — Доступ из справ. -правовой системы «Консультант Плюс».
ся в случаях невозможности применения другой более мягкой меры пресечения. Полагаем, что к минимальному ограничению следует обращаться при избрании всех принудительных мер.
Применение мер пресечения всегда должно соизмеряться с тем наказанием, которое может быть назначено лицу согласно статьям УК РФ. Так, при совершении преступлений, относящихся к тяжким и особо тяжким категориям, есть большая вероятность того, что лицо попытается каким-либо способов воспрепятствовать дальнейшему расследованию уголовного дела, либо скрыться от компетентных органов. Справедливость при принятии решения о применении меры пресечения должна складываться из точного определения квалификации преступления, учета обстоятельств уголовного дела, связанных с совершенным деянием, с личностью подозреваемого, обвиняемого, анализа действий этих преследуемых лиц, предшествующих преступному посягательству, а также их поведения после совершения преступления. Учитывать личность подозреваемого, обвиняемого необходимо не только при назначении наказания, но при выявлении причин противоправного поведения на стадии предварительного расследования и судебного разбирательства [18, с. 386].
Анкетирование следователей и дознавателей показало, что 79 % опрошенных правоприменителей считают, что справедливым является такое решение о применении мер пресечения, если при этом принимаются во внимание положительные обстоятельства, характеризующие личность подозреваемого, обвиняемого, которые в дальнейшем могут смягчить наказание. Опрашиваемым также было предложено ответить на вопрос об учете обстоятельств, отягчающих положение преследуемого лица. Результаты показали, что 69 % сотрудников, осуществляющих предварительное расследование, уверены, что анализ такой информации при индивидуализации уголовно-процессуального воздействия будет вести к справедливому решению.
Благодаря исследованию всех обстоятельств, перечисленных в ст. ст. 97, 99 УПК РФ может достигаться соразмерность грозящему наказанию, экономия процессуального принуждения. Это позволит справедливо принимать решения о применении меры пресечения. Только всестороннее рассмотрение обстоятельств дела позволит законно, обоснованно, мотивированно и справедливо принимать решение о конкретной обеспечительной мере.
Итак, применение мер пресечения связано с существенным ограничением прав и свобод граждан и, прежде всего, права на свободу и неприкосновенность личности. Избирая меру пресечения, должностные лица останавливаются перед выбором того обеспечительного средства, которое будет не только эффективно выполнять пресека-тельную функцию, но и являться соразмерным тяжести совершенного деяния, учитывая личность преследуемого. Только при соблюдении всех требований, предъявляемых к соответствующим решениям, можно достичь назначения уголовного судопроизводства. Ограничение прав и свобод подозреваемого, обвиняемого при применении меры пресечения должно быть как законным, так и справедливым.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 3-е изд., стер. — Москва: АЗЪ, 1995. — 907 с.
2. Кувалдина Ю. В. Анализ практики прекращения судами уголовных дел по статье 25 УПК РФ // Юридический вестник Самарского университета. — Т. 2. — 2016. — № 3. — С. 53—61.
3. Куприянов А. А. Следователь обязан записывать последовательность своих умозаключений // Уголовный процесс. — 2021. — № 11. — С. 8.
4. Виноградов П. Г. Очерки по теории права. — Б/м, 1915. — 153 с.
5. Гусейнова А. А. Словарь по этике / под ред. И. С. Кона. 6-е изд. — Москва, 1989. —
447 с.
6. Фролова И. Т. Философский словарь. — 4-е изд. — М., 1980. — 559 с.
7. Гуляев А. П. Цели, задачи и принципы как фундаментальные положения уголовно-процессуального права: по закону, теории и практике // Российский следователь. — 2012. — № 16. — С. 5—8.
8. Белкин А. Р. УПК РФ: отменить нельзя поправить? — Т. 1. — М.: Изд-во «Юрайт», 2018. — 287 с.
9. Гладышева О. В. Справедливость и законность в уголовном судопроизводстве Российской Федерации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — Краснодар, 2009. — 45 с.
10. Лупинская П. А. Законность и обоснованность решений в уголовном судопроизводстве. — М., 1972. — 79 с.
11. Михеенкова М. А. Принцип справедливого судебного разбирательства по уголовным делам в решениях Европейского Суда по правам человека // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. — 2012. — № 1. — С. 70—78.
12. Воскобитова Л. А. Механизм реализации судебной власти посредством уголовного судопроизводства: дис. д-ра юрид. наук. — М., 2004. — 460 с.
13. Васильев Н. В., Бажанов А. В. Соотношение понятий «материальная» и «формальная» справедливость в уголовном судопроизводстве / Н. В. Васильев, А. В. Бажанов // Современные проблемы законности и справедливости в уголовном процессе: мат-лы междунар.-практ. конф., посв. 80-летию заслуж. юриста Рос. Федерации, д-ра юрид. наук, проф. Анатолия Петровича Гуляева. — М.: МАЭП, 2014. — С. 150—155.
14. Муравьев К. В. Меры процессуального принуждения — особые средства уголовно-правового воздействия: доктрина, применение, оптимизация: моногр. — Омск, 2017. — 228 с.
15. Цоколова О. И. Есть ли справедливость на досудебных стадиях уголовного судопроизводства? // Современные проблемы законности и справедливости в уголовном процессе: мат-лы междунар.-практ. конф., посв. 80-летию заслуж. юриста Рос. Федерации, д-ра юрид. наук, проф. Анатолия Петровича Гуляева. — М.: МАЭП, 2014. — С. 101—106.
16. Пикалов И. А. Проблемы соответствия превентивного лишения свободы отдельным принципам уголовного судопроизводства: моногр. — М., 2009. — 146 с.
17. Горелик А. С. Реализация принципа справедливости в правилах назначения наказания // Уголовное право. — 2001. — № 1. — С. 3—7.
18. Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность. — Москва, 986. — 448 с.
REFERENCES
1. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Tolkovyy slovar' russkogo yazyka. 3-ye izd., stereotip [Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Explanatory dictionary of the Russian language. 3rd ed., Stereotype]. Moscow: AZ", 1995. 907 p.
2. Kuvaldina Yu. V. Analiz praktiki prekrashcheniya sudami ugolovnykh del po stat'ye 25 UPK RF [Kuvaldina Yu. V. Analysis of the practice of termination of criminal cases by courts un-
der article 25 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation] // Yuridicheskiy vestnik Samarskogo universiteta. 2016, Vol. 2, no 3. pp 53—61.
3. Kupriyanov A. A. Sledovatel' obyazan zapisyvat' posledovatel'nost' svoikh umozaklyu-cheniy [Kupriyanov A. A. The investigator is obliged to write down the sequence of his conclusions]. Criminal process — Ugolovnyy protsess. 2021, no. 11. pp. 8.
4. Vinogradov P. G. Ocherki po teorii prava [Essays on the theory of law]. B / m, 1915.
153 p.
5. Guseynova A. A., Kona I. S. (ed.). Slovar' po etike [Dictionary of ethics]. Moscow, 1989,
447 p.
6. Frolova I. T. Filosofskiy slovar' 4-ye izd. [Philosophical Dictionary 4th ed]. Moscow, 1980, 559 p.
7. Gulyayev A. P. Tseli, zadachi i printsipy kak fundamental'nyye polozheniya ugolovno-protsessual'nogo prava: po zakonu, teorii i praktike [Goals, objectives and principles as fundamental provisions of criminal procedure law: according to law, theory and practice]. Rossijskij sledovatel' — Russian investigator. 2012, no. 16, pp. 5—8.
8. Belkin A. R. UPK RF: otmenit' nel'zya popravit'? [Criminal Procedure Code of the Russian Federation: Cancellation Cannot Be Corrected?] Moscow, «Yurayt», 2018, Vol. 1. 287 p.
9. Gladysheva O. V. Spravedlivost' i zakonnost' v ugolovnom sudoproizvodstve Rossiyskoy Federatsii [Justice and legality in criminal proceedings of the Russian Federation: author. diss. ... doctors of jurid. Sciences]. Krasnodar, 2009. 45 p.
10. Lupinskaya P. A. Zakonnost' i obosnovannost' resheniy v ugolovnom sudoproizvodstve [Legality and validity of decisions in criminal proceedings]. Moscow, 1972. 79 p.
11. Mikheyenkova M. A. Printsip spravedlivogo sudebnogo razbiratel'stva po ugolovnym delam v resheniyakh Yevropeyskogo Suda po pravam cheloveka [Mikheenkova M.A. The principle of fair trial in criminal cases in decisions of the European Court of Human Rights]. Vestnik Mos-kovskogo universiteta. Serija 11. Pravo. — Vestnik of Moscow University. Series 11. Right. 2012, no. 1, pp. 70—78.
12. Voskobitova L. A. Mekhanizm realizatsii sudebnoy vlasti posredstvom ugolovnogo su-doproizvodstva [Mechanism for the implementation of judicial power through criminal proceedings: diss. Doctor of Law sciences]. Moscow, 2004. 460 p.
13. Vasil'yev N. V., Bazhanov A. V. [Correlation of the concepts of «material» and «formal» justice in criminal proceedings]. Sovremennye problemy zakonnosti i spravedlivosti v ugolovnom processe: mat-ly mezh-dunar.-prakt. konf., posv. 80-letiju zasluzh. jurista Ros. Federacii, d-ra jurid. nauk, prof. Anatolija Petrovicha Guljaeva [Modern problems of legality and justice in criminal proceedings. Materials of the international practical conference dedicated to the 80th anniversary of the Honored Lawyer of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor Anatoly Petrovich Gulyaev]. Moscow, MAEP, 2014, pp. 150—155.
14. Murav'yev K. V. Mery protsessual'nogo prinuzhdeniya - osobyye sredstva ugolovno-pravovogo vozdeystviya: doktrina, primeneniye, optimizatsiya: monografiya. [Measures of procedural compulsion - special means of criminal law impact: doctrine, application, optimization: monograph]. Omsk, 2017. 228 p.
15. Tsokolova O. I. Yest' li spravedlivost' na dosudebnykh stadiyakh ugolovnogo sudopro-izvodstva? [Is there justice at the pre-trial stages of criminal proceedings?]. Sovremennye problemy zakonnosti i spravedlivosti v ugolovnom processe: mat-ly mezh-dunar.-prakt. konf., posv. 80-letiju zasluzh. jurista Ros. Federacii, d-ra jurid. nauk, prof. Anatolija Petrovicha Guljaeva [Modern problems of legality and justice in the criminal process. Materials of the international practical con-
ference dedicated to the 80th anniversary of the Honored Lawyer of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor Anatoly Petrovich Gulyaev]. Moscow, MAEP, 2014, pp. 101—106.
16. Pikalov I. A. Problemy sootvetstviya preventivnogo lisheniya svobody otdel'nym printsipam ugolovnogo sudoproizvodstva: monografiya [Problems of compliance of preventive imprisonment with individual principles of criminal proceedings: monograph]. Moscow, 2009. 146 p.
17. Gorelik A. S. Realizatsiya printsipa spravedlivosti v pravilakh naznacheniya nakazaniya [Gorelik AS Implementation of the principle of justice in the rules of sentencing] // Criminal law. 2001, no. 1, pp. 3—7.
18. Kudryavtsev V. N. Pravo, delo, otvetstvennost' [Law, deed, responsibility]. Moscow, 1986. 448 p.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Замуруева Елизавета Юрьевна, адъюнкт адъюнктуры Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова, 302027, Россия, г. Орел, ул. Игнатова,2.
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Zamurueva Elizaveta Yurievna, Adjunct of the Department of Criminal Procedure. Oryol Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. V. Lukyanova, 302027, Russia, Orel, st. Ignatova d. 2.
Статья поступила в редакцию 10.01.2022; одобрена после рецензирования 17.01.2022; принята к публикации 25.02.2022.
The article was submitted 10.01.2022; approved after reviewing 17.01.2022; accepted for publication 25.02.2022.
