Справедливость как принцип частного права и критерий его эффективности Текст научной статьи по специальности «Право»

Информация для цитирования:

Гонгало Б. М., Новикова Н. А. СПРАВЕДЛИВОСТЬ КАК ПРИНЦИП ЧАСТНОГО ПРАВА И КРИТЕРИЙ ЕГО ЭФФЕКТИВНОСТИ // Herald of the Euro-Asian Law Congress. 2018. № 2. С. 79-90.

Gongalo B., Novikova N. FAIRNESS AS A PRIVATE LAW PRINCIPLE AND ITS EFFECTIVENESS CRITERION. Herald of the Euro-Asian Law Congress. 2018. Is. 2. P. 79-90.

УДК 347

BISAC LAW011000 LAW / Civil Law

СПРАВЕДЛИВОСТЬ КАК ПРИНЦИП ЧАСТНОГО ПРАВА И КРИТЕРИЙ ЕГО ЭФФЕКТИВНОСТИ

БРОНИСЛАВ МИЧИСЛАВОВИЧ ГОНГАЛО,

Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург, Россия)

НАТАЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА НОВИКОВА,

Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург, Россия)

Введение: история правового регулирования связана с проблемой справедливости правовых норм (этот вопрос поднимался в политико-правовых концепциях античности, средневековья, нового и новейшего времени). Сегодня в условиях реформирования законодательства, поиска баланса частных и публичных интересов вопрос справедливости не утратил значения. Он встает не только перед теоретиками права, им задается законодатель при определении направления развития законодательства, он возникает у правоприменителя при решении конкретного спора. Цель настоящего исследования - выявление значения справедливости в частноправовом регулировании общественных отношений.

Методы: в качестве определяющего метода исследования выступает системный анализ категории «справедливость» в аспекте ее влияния на современное состояние частноправового регулирования. Выбор данного метода обусловлен тем, что именно он позволяет раскрыть целостность и комплексный характер исследуемой категории. Помимо системного анализа в процессе исследования были использованы общенаучный диалектический метод познания и специальные методы исследования (формально-юридический, сравнительно-правовой, метод правового моделирования).

Анализ: в рамках исследования изучены основные тенденции развития частного права в современных экономических и политических условиях с позиций общеправовых и частноправовых подходов, в том числе исследован вопрос поиска баланса частных и публичных, личных и общих интересов в различных сферах действия частного права.

Результаты: в ходе исследования авторы приходят к выводу о многоаспектности категории «справедливость». С одной стороны, она может служить принципом частного права, берущим начало в глобальном принципе справедливости права, а с другой стороны, будучи проявлением общественного компромисса, должна служить критерием эффективности частноправового регулирования как на национальном, так и на международном уровне.

Ключевые слова: частное право, гражданское право, частноправовые отношения, справедливость, принцип права, гражданский оборот, эффективность правового регулирования

UDC 347

BISAC LAW011000 LAW / Civil Law

FAIRNESS AS A PRIVATE LAW PRINCIPLE AND ITS EFFECTIVENESS CRITERION

BRONISLAV M. GONGALO,

Ural State Law University (Yekaterinburg, Russia)

NATALIA N. NOVIKOVA,

Ural State Law University (Yekaterinburg, Russia)

Introduction: the history of legal regulation is connected with the problem of fairness of legal norms (this question was raised in the politico-legal concepts of antiquity, the Middle Ages, New Era and contemporary times). Nowadays, in the context of legislative reforms and search for a balance between private and public interests, the question of fairness has not lost its significance. Not only legal theorists face this question, but legislator comes across it when determining the direction of the legislative development. The same question arises when law enforcer has to solve certain legal dispute. The main goal of this research is to determine the value of fairness in the private-law regulation of social relations.

Methods: the systematic analysis of the «fairness» category in the aspect of its impact on the modern state of private-law regulation acts as a determining method of the research. This particular method was chosen because it allows revealing the integrity and complex nature of the category under study. Apart from the systematic analysis, during the research general scientific dialectical method of cognition and special methods of investigation (formally legal, comparative law research, method of legal modeling) were also used.

Analysis: in the framework of study the main tendencies of private law development in the modern economic and political conditions from the perspective of general legal and private-law approaches have been investigated, inter alia the issue of searching the balance in private and public, personal and common interests in various scopes of private law application.

Results: the authors come to the conclusion that the category of fairness is multidimensional. On the one hand, it can serve as a private law principle that stems from the extensive principle of law fairness, and, on the other hand, being the reflection of social compromise, should serve as a criterion of the effectiveness of the private-law regulations on the national and international level.

Keywords: private law, civil law, private-law relations, fairness, principle of law, civil circulation, the effectiveness of legal regulation

Введение

Право и закон всегда связывались с категорией справедливости, а юридическая наука пыталась найти место справедливости в правовом регулировании общественных отношений. Казалось бы, за многовековую историю политико-правовой мысли данная тема должна быть исчерпана. Однако проблемы справедливости в правовом регулировании возникали и возникают на каждом этапе развития общества, государства и его правовой системы, и современное право исключением из этого правила не является.

Следует отметить, что в большинстве случаев, когда исследователи говорят о справедливости, речь идет о глобальном общеправовом принципе, который лежит в основе юридической ответственности (любой отраслевой принадлежности) [Бублик, Козаченко, Губарева 2017; Бандо 2016: 27], либо справедливость рассматривается как одно из начал судопроизводства, т. е. в большей степени связывается со сферой публично-правового регулирования. Вместе с тем представляется, что сегодня в условиях постоянного реформирования законодательства, поиска баланса частных и публичных интересов, глобализа-

ции правового регулирования и иных тенденций развития частного права, вопрос справедливости в частном праве не только не утратил актуальности, но и усилил свое значение как в рамках общих аспектов развития правовых систем, так и в контексте частноправового регулирования конкретных общественных отношений. Вопрос о значении справедливости встает не только перед теоретиками права, им задается законодатель при определении направления дальнейшего развития законодательства, он возникает у правоприменителя в процессе решения юридических споров.

О справедливости как принципе права пишут представители общетеоретической правовой науки и ученые отдельных правовых отраслей. В частности, С. С. Алексеев, говоря о соотношении морали и права, отмечал, что значение права состоит в том, что в нем находит отражение основополагающая моральная категория справедливости [Алексеев 2009: 680]. Роль и значение справедливости в рамках частноправового регулирования стали предметом ряда диссертаций [Богданов 2014; Иванова 2006]. Их авторы неизменно приходят к выводу о том, что справедливость является не только принципом частного права, а его началом, базой, «...объективным фактором, предопределившим возникновение и формирование гражданского права» [Аракелян 2008].

Цель исследования - выявление роли и значения справедливости в частноправовом регулировании общественных отношений, в том числе с учетом исторического аспекта понимания справедливости, ее соотношения с правом.

Материалы и методы

Определяющим методом исследования выступает системный анализ категории «справедливость» в аспекте ее исторического развития и влияния на современное состояние правового регулирования частноправовых отношений. Именно системный метод научного познания позволяет раскрыть целостность и комплексный характер категории «справедливость», в том числе выявить взаимосвязи отдельных институтов и норм частного права между собой и системой права как таковой. Также в процессе исследования были использованы

общенаучный диалектический метод познания социальных явлений и специальные методы исследования правовых категорий (формально-юридический, сравнительно-правовой, метод правового моделирования).

Результаты

На протяжении всей своей истории человеческое общество стремилось к справедливому мироустройству. Категория «справедливость», изначально являясь религиозно-нравственной, быстро приобрела и юридическое значение, в силу чего стала ассоциироваться с правом и законом.

Представляется возможным утверждать, что справедливость со времен государств и правовых систем Древнего мира была высшей ценностью человеческого общества и индивидуального правосознания. Не случайно все древние религии обосновывают существующий государственный порядок именно с помощью категории сверхъестественной справедливости, которую установили высшие силы. Так, в Древнем Египте судьи носили на груди эмблему, изображавшую богиню Маат, олицетворявшую истину, порядок, правосудие и справедливость [Рафалюк 2012; Мифы и легенды народов мира. Древний Египет 2006: 116]. Айа - богиня справедливости, правосудия и закона аккадской мифологии - изображалась на государственных печатях [Мифы и легенды народов мира. Месопотамия 2006: 118]. В Древней Греции верили, что Дике, олицетворяющая справедливость, является дочерью Фемиды [Мифы и легенды народов мира. Древняя Греция 2006], т. е. подсознательно уравнивали правосудие и справедливость, считая, что одно рождает другое. В германо-скандинавской мифологии бог Форсети олицетворял одновременно закон, справедливость, правосудие и мудрость [Филатова 2010: 73-79]. И такие примеры можно найти практически в каждой мифологической религиозной системе Древнего мира.

Справедливость со времен древнего права провозглашалась и как правовой принцип, и как цель правового регулирования. Так, во введении к Законам Хаммурапи указывается, что данные законы приняты «...чтобы спра-

ведливость в стране заставить сиять, чтобы уничтожить преступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого...» [Дрожжин 1993: 28-29]. Еще большее значение справедливости придавалось в римской юриспруденции: по определению Цельса, «право есть искусство доброго и справедливого», а Ульпиан отмечал, что «право получило свое название от (слова) „справедливость"...» [Суд и судьи 2006: 13-17], явный знак равенства между правом и справедливостью прослеживается в трудах Цицерона и прочих мыслителей древности [Хайрул-лин 2000]. С распространением христианства данные выводы получили закрепление и в церковной литературе [Папаян 2002: 159].

Пристальное внимание категории справедливости уделялось в эпоху Просвещения -тогда мыслители подтвердили выводы древних философов о необходимости воплощения справедливости в праве и законе, а также об изначальной справедливости права как такового [Чапанов 2009]. Идеи просветителей получили развитие в трудах мыслителей Нового и Новейшего времени, которые разделились на две практически оппозиционные группы -одни видели в справедливости исключительно морально-нравственную составляющую [Семякин 2013; Василевская 2016], другие же отождествляли справедливость с правом (в первую очередь естественным правом) [Мальцев 1977: 67].

Российская юридическая наука не стала исключением. Вплоть до начала ХХ в. в научных кругах обсуждался вопрос о справедливости как определенном концептуальном базисе правового (в том числе частноправового) регулирования. Однако в период развития Советского государства и права внимание законодателя и правоприменителя было обращено на категорию «социальная справедливость», которая была связана с идеей глобального социального равенства и обусловливалась политико-экономическими воззрениями представителей данного направления политической мысли [Явич 1976; Нерсесянц 1999].

О справедливости сегодня говорят много и часто, применительно ко всем сферам человеческого бытия, и сфера правового регулирования не является исключением. Вопрос справедливости и ее практического воплоще-

ния многократно поднимался в выступлениях Президента Российской Федерации, в том числе в рамках его посланий Федеральному Собранию. Так, в 2016 г. он отметил, что справедливость - многогранное явление, вбирающее в себя такие качества, как ответственность, высокая нравственность, забота об общественных интересах, готовность слышать других и уважать их мнение, предполагающее предоставление и гарантирование широких и парных возможностей для самореализации, для воплощения в жизнь предпринимательских, творческих, гражданских инициатив.

Справедливость субъективна, каждый понимает ее по-своему, определяя «хорошее» и «плохое» в собственной системе ценностей через призму индивидуального правосознания. Но возможна и объективная справедливость, т. е. то, что будет считать правильным само общество, а не отдельный индивид. Именно в этом случае справедливость связывается с правом и правосудием. Таким образом, фактически отсутствуют сомнения в том, что справедливость является сегодня принципом права как такового [Бреднева 2012; Дере-весников 2002].

Может ли быть справедливым частное право? Со времен римской юриспруденции считается, что частное право отстаивает интересы частных лиц, т. е. может воплощать в себе только субъективную справедливость. Казалось бы, общеправовой принцип справедливости не укладывается в рамки частного права и характерен только для публично-правовых отношений. И это, на первый взгляд, находит отражение в нормах закона. В частности, справедливость названа в качестве принципа в нормах Уголовного кодекса Российской Федерации, Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, т. е. в нормах законодательства об ответственности. Однако ни в Гражданском кодексе Российской Федерации, ни в Семейном кодексе Российской Федерации, ни в других законодательных актах, отнесенных к сфере частного права, справедливость в числе принципов не фигурирует. Вместе с тем можно утверждать, что справедливость, будучи общеправовым принципом, одновременно является и принципом частного права, который находит отраже-

ние в частноправовых нормах через другие принципы и положения законодательства.

Если говорить о принципе справедливости в гражданском и семейном законодательстве, то он воплощается в принципах равенства, соразмерности, эквивалентности гражданского оборота. Данное утверждение основывается на толковании самого термина «справедливость». Так, с одной стороны, в толковых словарях русского языка справедливость определяется через категории истины, добра, соразмерности, беспристрастности и равенства [Толковый словарь русского языка 2008; Толковый словарь русского языка 2009]. С другой стороны, в действующих нормах частного права отражается и социальная справедливость, которая основывается не на материальном равенстве, а на равенстве правовых возможностей в части защиты своих прав и законных интересов всеми сторонами частноправового отношения на всех этапах его «жизни». Речь в данном случае идет о принципах защиты так называемой слабой стороны правоотношения, в качестве которой традиционно выступают несовершеннолетние, нетрудоспособные иждивенцы, потребители, частные лица в рамках правоотношений с публичными субъектами и т. д.

Во всех случаях, когда заходит речь о правовых принципах, возникает вопрос о степени их декларативности и соответственно о реальном воплощении их в нормах закона и применении их на практике. В связи с этим можно утверждать, что справедливость не просто подразумеваемая частноправовая декларация, а реально действующий и отражающийся в правоприменении принцип регулирования частноправовых отношений. Причем требования справедливости так или иначе можно найти в различных сферах действия норм частного права.

Так, большое значение справедливость имеет в вопросах договорного регулирования гражданского оборота. В подавляющем большинстве правовых систем сегодня справедливость используется для разумного ограничения свободы договора, в том числе в целях подержания баланса сил и интересов сторон соответствующих отношений. В первую очередь этому служат нормы, позволяю-

щие признать недействительными такие условия договора, которые противоречат основам правопорядка и нравственности, приводят к нарушению интересов «слабой» стороны договора - во всех этих случаях государство берет на себя функцию контроля за содержанием индивидуально-согласованных условий договора, не допуская возможности злоупотребления своими правами посредством механизмов частного права. С позиций зарубежных авторов такая функция государственной власти является «средством внедрения в договорные отношения создаваемых судами стандартов справедливости» [Markesinis, Unberath, Johnston 2006: 249].

Этот опыт зарубежных правопорядков нашел применение и в рамках российской правовой системы. В частности, в п. 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и его пределах» (далее - Постановление Пленума о свободе договора) содержится определение понятия «несправедливые условия договора», под которыми высшая судебная инстанция понимает «предложенные одной стороной условия договора, являющиеся явно обременительными для ее контрагента и существенным образом нарушающими баланс интересов сторон». В этом случае (при выявлении во время рассмотрения судебного спора несправедливых условий гражданско-правового договора) судам предоставлено право применять к отношениям сторон и их договору нормы ГК РФ о договоре присоединения, изначально включенные в гражданское законодательство в целях поддержания баланса интересов сторон и его нормативного обеспечения. Данное правило фактически основано на универсальном, исторически сложившемся тезисе о том, что частное право представляет собой регулятор отношений равноправных субъектов, между которыми должны отсутствовать принуждение, подчинение и недобросовестное влияние. Поэтому все императивные нормы частного права должны быть направлены на защиту обозначенного правила, в силу чего частноправовыми нормами обеспечивается баланс интересов сторон (контрагентов) [Сокольникова 2017].

Представляется возможным согласиться с мнением Д. Е. Богданова, утверждающего, что справедливость договорных условий должна оцениваться в двух аспектах: процедурном аспекте, состоящем в характеристике преддоговорных отношений сторон, и содержательном (материальном) аспекте, характеризующем условия договора как таковые [Богданов 2015]. Процедурный аспект справедливости гражданско-правового договора должен состоять в обеспечении равных возможностей сторон влиять на содержание договора в ходе переговорного процесса. Впервые данная идея - идея взаимосвязанности справедливости договора и равенства правовых возможностей - нашла отражение в трудах А. Т. Деннинга (речь идет о концепции «inequality of bargaining power»), отмечавшего, что «неравенство переговорных возможностей является принципом, который применяется в ситуациях, когда договор заключается на явно несправедливых условиях либо направлен на передачу собственности в обмен на неадекватный эквивалент, когда переговорные возможности явно ослаблены в силу нужды или незнания, соединенной с недолжным влиянием или воздействием» [Friedman Gerald 1999: 347]. Таким образом, если процедурный аспект справедливости нарушен, то правоприменитель получает возможность вторгнуться в содержание договора, изменив его, и, как показывает практика, отраженная, в частности, в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 3 сентября 2011 г. № 147, утвердившего обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре, это свое право российские суды используют достаточно часто и это не вызывает сомнений ни у теоретиков, ни у практиков.

Более спорной является ситуация, когда имеет место только содержательный аспект несправедливости (когда в рамках переговорного процесса стороны были равны, но условия заключенного договора приводят к неблагоприятным последствиям для одной из сторон). Дискуссия в этом случае связана с проблемой соотношения справедливости

и свободы договора. Анализ российской правоприменительной практики показывает, что и здесь приоритет отдается справедливости, так как суды, ссылаясь на общие начала гражданского законодательства, подчеркивают, что свобода договора не является безграничной [Никитин 2017], она не может исключать разумности и справедливости договорных условий, так как любой договор должен соответствовать общим принципам гражданского права, в том числе принципу разумности гражданского оборота и действительному экономическому смыслу заключаемого соглашения (см., в частности, постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 сентября 2011 г. № 1795/11 по делу № А56-6656/2010, от 12 июля 2011 г. № 17389/10 по делу № А28-732/2010-31/18, а также постановление Федеральной антимонопольной службы Волго-Вятского округа от 26 сентября 2006 г. № А43-3769/2006-23-60 и др.).

Справедливость находит воплощение и в нормах о частноправовой ответственности. В данном случае на первый план выходят правила о соразмерности причиненного ущерба и материальным и иным санкциям, которые применяются к нарушителю. Принцип любой ответственности именно в ее справедливости, в противном случае ответственность перестает нести созидательную функцию, а превра В связи с этим весьма показательным является Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 13 декабря 2016 г. № 28-П по делу о проверке конституционности подпункта 1 статьи 1301, подпункта 1 статьи 1311 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросами Арбитражного суда Алтайского края. В нем Суд подчеркнул, что компенсация, начисленная за нарушение прав на объекты интеллектуальной собственности, является штрафной по своему характеру и выполняет публичную функцию превенции, что обусловливает необходимость применения к ней правил, которые предусматривают учет степени вины, размера и характера причиненного ущерба и принимаются во внимание при применении мер государственного принуждения (публичного характера) [Новоселова 2017; Гаджиев 2017].

Правоприменительная практика также подчеркивает необходимость обеспечения соразмерности нарушения (и его последствий) и применяемых мер ответственности. Так, достаточно частым в решениях арбитражных судов является довод о недопустимости неосновательного обогащения пострадавшей стороны за счет виновного лица, так как с позиций норм Конституции РФ «осуществление прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц». В результате у суда возникает обязанность установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и затронутыми интересами истца (см., например: постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 18 июля 2008 г. по делу № А56-28875/2007; постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 1 февраля 2016 г. № 09АП-52966/2015 по делу № А40-91871/2014 и др.) [Городецкий 2017].

Решается также вопрос и обеспечения равенства и баланса интересов сторон, а следовательно, и справедливости, в отношениях с участием публичных субъектов. Одной из тенденций развития частного права сегодня является поиск моделей включения государства (и иных публичных образований) в частные правоотношения в качестве их равноправного участника. Безусловно, во многом решению этой задачи способствовало принятие Федерального закона от 3 ноября 2015 г. № 297-ФЗ «О юрисдикционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации». Нормы данного закона позволили поставить точку в давнем споре о возможностях иностранных государств в рамках частноправовых отношений, в которых они принимают участие. На протяжении длительного периода публичные субъекты могли ссылаться на свои иммунитеты, дарованные им классическим международным правом, оставаясь при этом безнаказанными за нарушение своих договорных обязательств [Gaukrodger 2010; David 2013: 13]. Сегодня на территории российского государства это невозможно. Участие в частноправовых отношениях на нашей территории ставит всех субъектов без исключения в равные условия, что, безусловно, уси-

ливает защищенность и правовые гарантии частных лиц и в конечном счете благотворно сказывается на инвестиционном климате и стабильности российского гражданского оборота.

Решению этой же задачи посвящено развитие еще одной сферы, где сегодня возрастает роль частноправового регулирования, - сферы частно-публичного партнерства. Его целью является создание условий для привлечения инвестиций в российскую экономику и повышения качества товаров, работ, услуг. Через механизмы частно-публичного партнерства можно реализовать отдельные социально значимые проекты, удовлетворяя тем самым не только интересы инвестиционного характера, но и социально значимые интересы. Представляется необходимым усиливать данную сферу именно нормами частного права, чтобы отношения с участием государства не приобретали характер экстраординарных. Именно в этом случае механизмы частно-публичного партнерства не будут рассматриваться как нечто уникальное, а, наоборот, будут стабилизировать гражданский оборот, решая параллельно иные задачи российского государства.

Обсуждение

Вопросы о справедливости в праве, справедливом праве, соотношении права и справедливости, права и закона не теряют актуальности. На настоящем этапе развития юридической мысли, законодательства, правоприменительной практики не сложилось единого понимания категории «справедливость», отсутствует общая концепция, позволяющая ответить на вышеперечисленные вопросы. В результате - действующие нормы частного права оказываются неспособными дать быстрый и адекватный ответ на вопросы о способах защиты нарушенных прав, о порядке возмещения причиненных убытков, тем более что в российском гражданском законодательстве отсутствуют легальное определение и внятный перечень форс-мажорных обстоятельств, позволяющих не допустить необоснованных убытков и прибылей при исполнении обязательств частноправового характера. Тем не менее думается, что в сформировавшихся условиях частное

право может и должно оперативно реагировать на все изменения, происходящие в экономической политике российского государства и мирового сообщества. При этом стоит напомнить, что на протяжении всего развития права как такового именно частное право в силу присущей ему диспозитивности оперативнее и адекватнее иных отраслей реагировало на подобные вызовы.

Решение этих проблем во многом связывается с категорией справедливости в частном праве. Интересно, что зарубежные авторы достаточно давно выдвинули идею о необходимости закрепления справедливости в качестве поименного принципа частного права, так как это, по их мнению, позволит обеспечить реализацию справедливости, а также закрепить обязанность сторон частноправового отношения учитывать интересы друг друга [Цвайгерт, Кетц 2010: 328-329; Rodl 2013: 59-61].

Категория «справедливость» многоаспектна. С одной стороны, она может служить принципом частного права, берущим начало в глобальном принципе справедливости права как такового, с другой стороны, будучи проявлением общественного компромисса, она должна служить критерием эффективности частноправового регулирования как на национальном, так и на международном уровне.

Справедливость вбирает в себя такие качества, как ответственность, высокая нравственность, забота об общественных интересах, готовность слышать других и уважать их мнение, предполагающее предоставление и гарантирование широких и парных возможностей для самореализации, для воплощения в жизнь предпринимательских, творческих, гражданских инициатив. В сфере частного права справедливость находит отражение как в качестве основы общих начал гражданского законодательства, так и в рамках реализации отдельных направлений правового регулирования. Справедливость частного права является концептуальной основой принципа равенства и эквивалентности. Таким образом, справедливость - это своего рода «критерий, означающий наличие равных возможностей для участия в гражданском обороте» [Петров 2016]. Фактически справедливость является принципом и целью правового регулирова-

ния гражданского оборота, направленного на справедливое и разумное удовлетворение интересов и потребностей участников гражданского оборота [Виниченко 2014].

Именно достижение справедливых условий взаимоотношений сторон фактически выступает критерием добросовестного поведения. Именно поэтому представляется возможным и своевременным указать справедливость в качестве одного из начал гражданского и семейного законодательства с целью обеспечения возможности прямого действия справедливости при регулировании частноправовых отношений.

Современное общество не может существовать вне рамок правового регулирования. Эффективные частноправовые нормы являются одним из условий обеспечения инвестиционной привлекательности любого государства, что в итоге приводит к развитию всех сфер экономики. Вместе с тем постоянно развивающиеся экономические отношения требуют детально проработанного правового регулирования. При этом следует отметить, что в отличие от предшествующих периодов, нормы частного права начинают превалировать над иными регуляторами частноправовых отношений, что, в свою очередь, неизменно приводит к возрастанию значения частноправовых норм, а значит, и к увеличению требований, предъявляемых к ним. Безусловно, эти нормы должны быть концептуально едиными, направленными на достижение единого социального эффекта, в качестве которого может и должна выступать категория справедливости.

Выводы

Необходимо продолжать работу, направленную на укрепление роли и значения частного права в формировании национального и международного правопорядков, усилении его справедливого начала. Следует усиливать внимание законодателя и правоприменителя к основным началам гражданского законодательства, в том числе в части непоименованных в законе принципов. При этом нужно иметь в виду, что основные принципы частного права являются основными элементами

принципа справедливости. Соответственно нарушение (неприменение или неправильное применение к конкретным гражданско-правовым отношениям) хотя бы одного из основных частноправовых начал ведет к несоблюдению принципа справедливости в частном праве.

В российском частном праве, цивилистиче-ской доктрине имеется огромный потенциал для решения всех обозначенных проблем (и не только их). Частное право может и должно задействовать свои механизмы, обеспечив защиту национальных интересов Российской Федерации. В этих целях надлежит разработать эффективную и обоснованную концепцию частноправовой политики, учитывающей доктрину, исторически сложившиеся традиции, правоприменительную практику, опыт

хозяйственной деятельности, направленной на устранение несовершенной и пробельной юридической базы, противоречий в законодательных и правоприменительных актах, базирующуюся на безусловно признанных принципах частного права. При этом следует учитывать, что концептуальной основой частноправового регулирования является глобальная справедливость как общеправовой, универсальный принцип. Он предполагает системность, т. е. одновременность реализации в законотворческой и правоприменительной сферах, а также в правосознании. Все перечисленные направления должны быть интегрированы в концепцию частноправовой политики в целях наиболее полной и комплексной реализации поставленных перед ней задач.

Список литературы

Алексеев С. С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. 712 с.

Аракелян А. Ю. Справедливость в российском гражданском праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2008. 26 с.

Бандо М. В. Об основаниях возникновения прав членов семьи нанимателей специализированных жилых помещений // Российская юстиция. 2016. № 10. С. 24-27.

Богданов Д. Е. Справедливость как основное начало гражданско-правовой ответственности в российском и зарубежном праве: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2014. 539 с.

Богданов Д. Е. Проблемы свободы и справедливости договора в российской судебной практике // Современное право. 2015. № 12. С. 102-106.

Бреднева В. С. Справедливость как принцип права и основа юридической деятельности // Государственная власть и местное самоуправление. 2012. № 4. С. 3-6.

Бублик В. А., Козаченко И. Я., Губарева А. В. Финансовая составляющая криминальной пирамидальной экономики // Всероссийский криминологический журнал. 2017. Т. 11. № 1. С. 71-87.

Василевская Л. Ю. Не могу сказать, что наш ГК страдает от недостатка диспозитивности [Интервью с Л. Ю. Василевской] // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2016. № 1. С. 7-20.

Виниченко Ю. В. Разумность и справедливость как принципы гражданского права и начала функционирования системы гражданского оборота // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 3. С. 98-115.

Гаджиев Г. А. Принципы справедливости и доверия к суду как фундаментальные принципы частного права // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2017. № 4. С. 65-85.

Городецкий А. Справедливость и соразмерность при определении компенсации // ЭЖ-Юрист. 2017. № 20. С. 13.

Дрожжин В. Право и справедливость в представлении древних // Советская юстиция. 1993. № 10. С. 28-29.

Иванова С. А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Владимир, 2006. 45 с.

Мальцев Г. В. Социальная справедливость и право. М.: Мысль, 1977. 255 с.

Мифы и легенды народов мира. Древний Египет / И. В. Рак. М.: Мир книги; Литература, 2006. 432 с.

Мифы и легенды народов мира. Месопотамия / А. И. Немировский, Л. С. Ильинская. М.: Мир книги; Литература, 2006. 432 с.

Мифы и легенды народов мира. Древняя Греция / А. И. Немировский. М.: Мир книги; Литература, 2006. 496 с.

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М.: Норма; Инфра-М, 1999. 552 с.

Никитин А. В. Плата за односторонний немотивированный отказ от исполнения обязательства // Юрист. 2017. № 23. С. 9-14.

Новоселова Л. А. Принцип справедливости и механизм компенсации как средство защиты исключительных прав // Вестник гражданского права. 2017. № 2. С. 48-55.

Папаян Р. А. Христианские корни современного права. М.: Норма, 2002. 416 с.

Петров Д. А. Требования добропорядочности, разумности и справедливости как признаки недобросовестной конкуренции // Юрист. 2016. № 1. С. 32-37.

Рафалюк Е. Е. Юридическая мысль: прошлое, настоящее, будущее // Журнал российского права. 2012. № 6. С. 127-132.

Семякин М. Н. Философия частного права в метафизике И. Канта и ее влияние на частноправовую доктрину // Российский юридический журнал. 2013. № 3. С. 110-123.

Сокольникова Т. И. Правило толкования договоров contra proferentem как средство косвенного контроля за справедливостью содержания договора // Российский юридический журнал. 2017. № 1. С. 147-154.

Суд и судьи в избранных фрагментах из Дигест Юстиниана. М.: Статут, 2006. 734 с.

Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. М.: Терра, 2008. 1054 с.

Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов; под ред. Л. И. Скворцова. М.: Мир и образование, 2009. 1358 с.

Филатова С. В. Европа: в 5 т. М.: Мир книги, 2010. Т. 5. 224 с.

Хайруллин В. И. Одна из классических концепций категории справедливости // Право и политика. 2000. № 16. С. 15-25.

Цвайгерт К., Кетц Х. Сравнительное частное право: в 2 т. М.: Междунар. отношения, 2010. Т. 2. Договор. Неосновательное обогащение. Деликт. 512 с.

Чапанов Т. И. Социально-ценностная и правовая природа принципа справедливости в гражданском и арбитражном процессуальном праве // Общество и право. 2009. № 3. С. 85-90.

Явич Л. С. Общая теория права. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1976. 285 с.

Friedman G. H. L. The Law of Contract in Canada. Toronto: Garswell, 1999. 796 p.

Gaukrodger D. Foreign State Immunity and Foreign Government Controlled Investors // URL: http://www. oecd.org/daf/inv/mne/WP-2010_2.pdf (дата обращения: 06.06.2018).

Markesinis B., Unberath H., Johnston A. The German law of contract. A comparative treatise. Oxford, Portland, Oregon: Hart Publishing, 2006. 1033 р.

Rodl F. Contractual freedom, contractual justice and contractual law (theory) // Law and Contemporary Problems. 2013. Vol. 76. № 2. Р. 57-70.

Stewart D. P. The Foreign Sovereign Immunities Act: A Guide for Judges // URL: https://www.fjc.gov/sites/ default/files/2014/FSIAGuide2013.pdf (дата обращения: 06.06.2018).

References

Alekseev S. S. Pravo: azbuka - teoriya - filosofiya: Opyt kompleksnogo issledovaniya [Law: ABC -theory - philosophy: the experience of comprehensive research], Мoscow, Statut, 1999, 712 p.

Arakelyan A. Yu. Spravedlivost v rossiiskom grazhdanskomprave: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Justice in the Russian civil law: auto-abstract of a cand. jur. sc. thesis], Krasnodar, 2008, 26 p.

Bando M. V. Ob osnovaniyakh vozniknoveniya prav chlenov sem'i nanimatelei spetsializirovannykh zhilykh pomeshchenii [On the grounds for the emergence of the rights of members of the family of tenants of specialized residential premises], Rossiiskaya yustitsiya, 2016, no. 10, pp. 24-27.

Bogdanov D. E. Problemy svobody i spravedlivosti dogovora v rossiiskoi sudebnoi praktike [Problems of Freedom and Justice of the Treaty in Russian Judicial Practice], Sovremennoe pravo, 2015, no. 12, pp. 102-106.

Bogdanov D. E. Spravedlivost' kak osnovnoe nachalo grazhdansko-pravovoi otvetstvennosti v rossiiskom i zarubezhnomprave: dis. ... d-ra yurid. nauk [Justice as the main principle of civil liability in Russian and foreign law: doct. jur. sc. thesis], Мoscow, 2014, 539 p.

Bredneva V. S. Spravedlivost' kak printsip prava i osnova yuridicheskoi deyatel'nosti [Equity as a principle of law and the basis of legal activity], Gosudarstvennaya vlast' i mestnoe samoupravlenie, 2012, no. 4, pp. 3-6.

Bublik V. A., Kozachenko I. Ya., Gubareva A. V. Finansovaya sostavlyayushchaya kriminal'noi piramidal'noi ehkonomiki [The financial aspect of criminal pyramids economy], Vserossiiskii kriminologicheskii zhurnal, 2017, vol. 11, no. 1, pp. 71-87.

Chapanov T. I. Sotsial'no-tsennostnaya i pravovaya priroda printsipa spravedlivosti v grazhdanskom i arbi-trazhnom protsessual'nom prave [Socio-value and legal nature of the principle of justice in civil and arbitration procedural law], Obshchestvo i pravo, 2009, no. 3, pp. 85-90.

Drozhzhin V. Pravo i spravedlivost' v predstavlenii drevnikh [Law and justice in the representation of the ancients], Sovetskaya yustitsiya, 1993, no. 10, pp. 28-29.

Filatova S. V. Evropa [Europe], Moscow, Mir knigi, 2010, vol. 5, 224 p.

Fridman G. H. L. The Law of Contract in Canada, Toronto, Garswell, 1999, 796 p.

Gadzhiev G. A. Printsipy spravedlivosti i doveriya k sudu kak fundamental'nye principy chastnogo prava [Principles of justice and trust in the court as fundamental principles of private law], Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya Rossiiskoi Federacii, 2017, no. 4, pp. 65-85.

Gaukrodger D. Foreign State Immunity and Foreign Government Controlled Investors, available at: http:// www.oecd.org/daf/inv/mne/WP-2010_2.pdf (accessed: 06.06.2018).

Gorodeckii A. Spravedlivost' i sorazmernost' pri opredelenii kompensatsii [Equity and proportionality in determining compensation], EHZH-Yurist, 2017, no. 20, p. 13.

Hairullin V. I. Odna iz klassicheskikh kontseptsii kategorii spravedlivosti [One of the classical concepts of the justice category], Pravo i politika, 2000, no. 16, pp. 15-25.

Ivanova S. A. Printsip spravedlivosti v grazhdanskom prave Rossii: avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk [The principle of fairness in civil law of Russia: auto-abstract of a doct. jur. sc. thesis], Vladimir, 2006, 45 p.

Mal'tsev G. V. Social'naya spravedlivost' i pravo [Social justice and law], Moscow, Mysl', 1977, 255 p.

Markesinis B., Unberath H., Johnston A. The German law of contract. A comparative treatise, Oxford, Portland, Oregon, Hart Publishing, 2006, 1033 p.

Nemirovskii A. I. (ed.) Mify i legendy narodov mira. Drevnyaya Gretsiya [Myths and legends of the peoples of the world. Ancient Greece], Moscow, Mir knigi, Literatura, 2006, 496 p.

Nemirovskii A. I., Il'inskaya L. S. (eds.) Mify i legendy narodov mira. Mesopotamiya [Myths and legends of the peoples of the world. Mesopotamia], Moscow, Mir knigi, Literatura, 2006, 432 p.

Nersesyants V. S. Obshchaya teoriya prava i gosudarstva [General theory of law and state], Moscow, Norma, Infra-M, 1999, 552 p.

Nikitin A. V. Plata za odnostoronnii nemotivirovannyi otkaz ot ispolneniya obyazatel'stva [Fee for unilateral unmotivated refusal to perform an obligation], Yurist, 2017, no. 23, pp. 9-14.

Novoselova L. A. Printsip spravedlivosti i mekhanizm kompensatsii kak sredstvo zashchity isklyuchitel'nykh prav [The principle of equity and the compensation mechanism as a means of protecting exclusive rights], Vestnik grazhdanskogo prava, 2017, no. 2, pp. 48-55.

Ozhegov S. I. Tolkovyi slovar' russkogo yazyka [Explanatory dictionary of the Russian language], Moscow, Mir i obrazovanie, 2009, 1358 p.

Papayan R. A. Khristianskie korni sovremennogo prava [Christian roots of modern law], Moscow, Norma, 2002, 416 p.

Petrov D. A. Trebovaniya dobroporyadochnosti, razumnosti i spravedlivosti kak priznaki nedobrosovestnoi konkurentsii [Requirements of integrity, reasonableness and fairness as signs of unfair competition], Yurist, 2016, no. 1, pp. 32-37.

Rafalyuk E. E. Yuridicheskaya mysl': proshloe, nastoyashchee, budushchee [Legal thought: past, present, future], Zhurnal rossiiskogo prava, 2012, no. 6, pp. 127-132.

Rak I. V. (ed.) Mify i legendy narodov mira. Drevnii Egipet [Myths and legends of the peoples of the world. Ancient Egypt], Moscow, Mir knigi, Literatura, 2006, 432 p.

Rodl F. Contractual freedom, contractual justice and contractual law (theory), Law and Contemporary Problems, 2013, vol. 76, no. 2, pp. 57-70.

Semyakin M. N. Filosofiya chastnogo prava v metafizike I. Kanta i ee vliyanie na chastnopravovuyu dok-trinu [I. Kant's philosophy of private law in metaphysics and its influence on private law doctrine], Rossiiskii yuridicheskii zhurnal, 2013, no. 3, pp. 110-123.

Sokol'nikova T. I. Pravilo tolkovaniya dogovorov contra proferentem kak sredstvo kosvennogo kontrolya za spravedlivost'yu soderzhaniya dogovora [Rules of interpretation of contracts contra proferentem as a means of indirect control over the fairness of the content of the contract], Rossiiskii yuridicheskii zhurnal, 2017, no. 1, pp. 147-154.

Stewart D. P. The Foreign Sovereign Immunities Act: a guide for judges, available at: https://www.fjc.gov/ sites/default/files/2014/FSIAGuide2013.pdf (accessed: 06.06.2018).

Sud i sud'i v izbrannyh fragmentah iz Digest YUstiniana [The court and judges in selected fragments from the Digest of Justinian], Moscow, Statut, 2006, 734 p.

Tsvaigert K., Ketts H. Sravnitel'noe chastnoe pravo [Comparative Private Law]: in 2 vol., Мoscow, Mezh-dunar. otnosheniya, 2010, vol. 2, 512 p.

Ushakov D. N. Tolkovyi slovar' russkogo yazyka [Explanatory dictionary of the Russian language], Мoscow, Terra, 2008, 1054 p.

Vasilevskaya L. Yu. Ne mogu skazat', chto nash GK stradaet ot nedostatka dispozitivnosti [Interv'yu s L.Yu. Vasilevskoi] [I can not say that our Civil Code suffers from a lack of dispositivity [Interview with L. Vasilevskaya]], Vestnik Arbitrazhnogo suda Moskovskogo okruga, 2016, no. 1, pp. 7-20.

Vinichenko Yu. V. Razumnost' i spravedlivost' kak printsipy grazhdanskogo prava i nachala funktsionirovaniya sistemy grazhdanskogo oborota [Reasonableness and justice as the principles of civil law and the beginning of the civil turnover system], Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki, 2014, no. 3, pp. 98-115.

Yavich L. S. Obshchaya teoriya prava [General theory of law], Leningrad, Izd-vo Leningr. un-ta, 1976, 285 p.

Информация об авторах

Бронислав Мичиславович Гонгало - доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского права, Уральский государственный юридический университет (ул. Комсомольская, д. 21, Екатеринбург, Россия 620137; ResearcherID A-1499-2017; e-mail: [email protected]).

Наталья Александровна Новикова - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права, Уральский государственный юридический университет (ул. Комсомольская, д. 21, Екатеринбург, Россия 620137; AuthorID: 705083; e-mail: [email protected]).

Information about the authors

Bronislav M. Gongalo - doctor of juridical sciences, professor, head of the Department of civil law, Ural State Law University (21 Komsomol'skaya St., Ekaterinburg, 620066, Russia; ResearcherID A-1499-2017; e-mail: [email protected]).

Natalia А. Novikova - candidate of juridical sciences, associate professor of the Department of civil law, Ural State Law University (21 Komsomol'skaya St., Yekaterinburg, 620066, Russia; e-mail: [email protected]).

Дата поступления в редакцию / Received: 29.06.2018

Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 16.08.2018

© Б. М. Гонгало, 2018 © Н. А. Новикова, 2018