CC BY
97
кого изучения до 8 лет с возможностью неоднократного продления в случае соблюдения условий пользования недрами;
— необходимость использования передовых морских технологий для разработки месторождений, которые на сегодня отсутствуют в Российской Федерации. Считаем, что для Российской Федерации является необходимым внедрять в практику освоения морских месторождений технологии и оборудование, апробированные зарубежной практикой, прежде всего, практикой Норвегии.
Основным, весьма существенным, моментом, сдерживающим процесс лицензирования недр на континентальном шельфе, является отсутствие законодательной возможности представления совмещенных лицензий (геологическое изучение, разведка и добыча полезных ископаемых). Ввиду низкой геологической изученности шельфа, с учетом пробелов и противоречий в нормативных документах МПР России по вопросу геологического изучения недр без внесения необходимых поправок к ст. 10-1 Закона Российской Федерации «О недрах» осуществлять процесс лицензирования будет невозможно.
Таким образом, в настоящее время в Российской Федерации существует объективная необходимость совершенствования законодательства, регулирующего правоотношения в сфере геологического изучения, разведки и добычи углеводородного сырья на континентальном шельфе.
Решение указанных выше задач по совершенствованию законодательства возможно, по нашему мнению, с помощью следующих механизмов:
Вариант 1 — внесение необходимых изменений в Закон Российской Федерации «О недрах», Федеральный закон «О континентальном шельфе Российской Федерации», иные законодательные акты в целях ликвидации выявленных пробелов.
Вариант 2 — сосредоточение основного объема норм, регламентирующих правоотношения в сфере недропользования на континентальном шельфе Российской Федерации, в Федеральном законе «О континентальном шельфе».
Вместе с тем в среднесрочной перспективе более целесообразно подготовить и принять специальный закон, направленный исключительно на регулирование отношений недропользования на континентальном шельфе Российской Федерации — предметом его регулирования должны стать отношения по геологическому изучению, разведке и добыче углеводородного сырья на континентальном шельфе Российской Федерации».
ПРОБЛЕМЫ ГРАЖДАНСКОГО И АРБИТРАЖНОГО ПРОЦЕССА
Баранова Е.В.,
аспирант МГЮА
СПОСОБЫ ЗАЩИТЫ ПРАВ ЛИЦ, НЕ УЧАСТВОВАВШИХ В ДЕЛЕ
В правовой науке вопросам защиты прав лиц, не привлеченных к участию в имущественном споре, до сих пор уделялось незначительное внимание. Как правило, изучением этого института занимаются, лишь исследуя проблемы пересмотра судебных актов или пределов законной силы судебного решения. Возможно, отчасти это связано с тем, что современное процессуальное законодательство не знает единых подходов к решению проблемы защиты прав лиц, не привлеченных к участию в деле.
Согласно ст. 13 ГПК РФ (далее — ГПК) заинтересованные лица, не участвовавшие в деле, если считают, что их права могут пострадать от исполнения решения по чужому делу, вправе обратиться в суд с самостоятельным иском. В то же время право на подачу неучастниками апелляционных и кассационных жалоб ГПК РФ прямо не предусматривает. Однако в качестве безусловного основания к отмене судебных постановлений в апелляционном и кассационном порядке п. 4 ч. 2 ст. 364 ГПК называет разрешение судом вопроса о правах и об обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле.
Разумеется, возникает резонный вопрос, как вышестоящий суд узнает о нарушении прав, если заинтересованное лицо не может об этом заявить.
Единственное исключение законодатель сделал в надзорном производстве. В ст. 376 ГПК указано, что жалобу могут подать и не участвующие в деле лица, если их права и законные интересы нарушены судебными постановлениями.
АПК РФ 2002 г. (далее — АПК) вопрос защиты прав лиц, не привлеченных к участию в деле, решает по-иному. Статья 16 АПК предоставила этим субъектам право обжаловать соответствующие постановления в суд любой инстанции. При этом для участников арбитражного судопроизводства остается открытым и путь предъявления самостоятельного иска.
Статья 42 АПК специально посвящена правам лиц, не участвовавшим в деле. В ней закреплено правило, согласно которому лица, не участвовавшие в деле, о правах и об обязанностях которых арбитражный суд принял судебный акт, вправе его обжаловать, а также оспорить в порядке надзора. Иными словами, такие лица в стадиях пересмотра судебных постановлений по существу наделены правами лиц, участвующих в деле.
Статьи 257 и 273 АПК закрепили, что право на подачу апелляционной и кассационной жалобы принадлежит лицам, участвующим в деле, а также иным лицам в случаях, предусмотренных законом, т.е. речь идет о лицах, не участвовавших в деле. А на основании п. 4 ч. 4 ст. 270 и п. 4 ч. 4 ст. 288 АПК, соответственно посвященных апелляции и кассации, соответствующий суд обязан отменить постановление, если оно вынесено о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле.
Таким образом, в АПК РФ 2002 г., в отличие от ГПК, законодатель прямо закрепил право на обжалование судебных актов в порядке апелляционного и кассационного производства за лицами, не участвовавшими в деле, о правах и обязанностях которых арбитражный суд принял судебный акт, наравне с лицами, участвующими в деле.
Анализ ст. 13 ГПК и 16 АПК позволяет сделать вывод, что законодатель предусмотрел два способа защиты прав неучастников процесса: жалоба и самостоятельный иск.
Однако при реализации любого из вышеуказанных способов защиты прав неучастников, предусмотренных законом, на практике возникает масса проблем. Например, как определить статус неучастника на стадии принятия жалобы? Каким образом обеспечить лицам, участвовавшим в деле, и лицам, вновь привлеченным в него, равные процессуальные возможности, гарантированные ст. 123 Конституции РФ? Как привлечь неучастника в суд первой инстанции, если дело было возвращено на новое рассмотрение, и др.
При подаче лицами, не привлеченными к участию в деле, самостоятельного иска возникает проблема соотношения первоначального решения по делу и решения, принятого по иску неучастника. Процессуальные кодексы не предусматривают возможности подавать иски против исполнения судебных решений, следовательно, проблема коллизии судебных актов достаточно сложно разрешима.
Столь неоднозначная ситуация с защитой прав лиц, не привлеченных в дело, демонстрирует, что у законодателя нет единого подхода к пониманию проблемы. Это, в свою очередь, негативно отражается на защите прав граждан РФ и иных субъектов права.
Можно ли считать, что данные законодательные просчеты основаны на пробелах процессуальной науки?
Обращаясь к трудам дореволюционных ученых-процессуалистов: Е.В. Васьковского, А.Х. Гольмстена, КИ. Малышева, Д.С. Флексора, Т.М. Яблочкова, И.Е. Энгельмана и др., находим, что поднятая проблема защиты прав лиц, не участвовавших в деле, рассматривалась ими как самостоятельный процессуальный институт, урегулированный ст. 895 Устава гражданского судопроизводства 1864 г.
УГС 1864 года, восприняв многие положения ГПК Франции 1807 года, установил для лиц, не участвовавших в деле, чрезвычайный способ отмены решений, вступивших в законную силу, именуемый «просьбы третьих лиц, не участвовавших в деле». Этот способ существовал наряду с кассацией и пересмотром судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам.
Исследуя юридическую природу данного явления, Д.С. Флексор подметил, что институт защиты прав лиц, не участвовавших в деле, должен рассматриваться «не иначе как в сопоставлении с учением о пределах законной силы судебного решения»1.
Однако решения проблемы соотношения «res inter alios acta aliis neque nocere, neque prodesse potest» 2 и прав лиц, которые не участвовали в деле, в дореволюционной литературе не было. Одни ученые приходили к выводу, что, исходя из общих постулатов процесса, решение ни при каких обстоятельствах не может нарушать права лиц, не привлеченных в процесс. Следовательно, ни о какой возможности обжалования здесь речи вести нельзя 3. Другие же считали, что решение в отношении неучастников создает презумпцию. Суть ее сводится к тому, что «суд, постановивший решение, так или иначе имел уже в виду права третьих лиц, предъявляющих свои притязания, и косвенно оценил их...»4.
И то, и другое решение проблемы было неудовлетворительным. Поэтому Д.С. Флексор предложил свое: «Правило ст. 895 5, устанавливая обязательность законной силы судебного решения исключительно для сторон процесса, тем самым ясно указывает на то, что в отношении посторонних к делу лиц такое решение является совершенно безразличным. Но что выражается в самом понятии безразличия судебного решения для третьих лиц? То ли, что права этих лиц не могут быть вовсе нарушены судебным решением, или же лишь то, что они не обязаны терпеть подобные нарушения? Иначе говоря, указывает ли правило ст. 895 на фактическую или же только на юридическую невозможность нарушения прав третьих лиц по чужому делу? При такой постановке вопроса ответ на него дается сам собой: ...признавая,
1 Флексор Д.С. Отмена решений по просьбам третьих лиц, не участвовавших в деле. С.-Пб., 1894.С. 50.
2 «Решение тяжбы между двумя лицами не может быть ни во вред, ни на пользу для третьего лица» (лат.).
J См., например: Анненков К.Н. Опыт комментария к Уставу Гражданского судопроизводства. С.-Пб., 1878. С. 534.
4 Naquet. De la tierce opposition. Цит. по: Флексор Д. С. Отмена решений по просьбам третьих лиц, не участвовавших в деле. С. 53.
5 Имеется в виду Устав гражданского судопроизводства. Согласно ст. 895 решение вступает в законную силу только в отношении спорного предмета, отыскиваемого и оспариваемого теми же тяжущимися сторонами и на том же основании. Текст закона приводится по: Боровиковский А. Устав гражданского судопроизводства. С.-Пб., 1899.
что ст. 895 устанавливает юридическую необязательность судебного решения для третьих лиц, мы, таким образом, должны признать и возможность фактического нарушения их прав...
Другими словами, необходимо признать, что необязательность судебного решения для третьих лиц в том именно и заключатся, что эти лица, не стесняясь решением, юридически для них безразличным, могут искать восстановление своих фактически нарушенных прав...
...в отношении исследуемого вопроса необходимо признать, что судебное решение по чужому делу не может одной своей юридической силой нарушить права третьих лиц... Но, несомненно, могут повредить третьим лицам фактические последствия исполнения судебных решений...»1.
Решая сложный вопрос о преимуществе одного из способов защиты прав неучастников, Д.С. Флексор приходил к выводу, что «просьбы третьих лиц об отмене решения» носят факультативный характер, не исключающий их права обращаться с самостоятельным иском.
Анализируя развитие исследуемого института защиты прав лиц, не участвовавших в деле, в науке гражданского процессуального права России, а также в законодательстве ряда европейских стран, в том числе Германии и Франции, можно сделать выводы о развитии двух совершенно разных способов, или моделей, защиты прав лиц, не участвовавших в деле.
Исторически первой из них является римская модель. Смысл этого способа состоит в непризнании возможности нарушения судебным решением прав лиц, которые не принимали участия в его вынесении. Эта модель открывает, фактически, единственный способ защиты прав указанных лиц, а именно: заявления ими исковых требований. Римская модель действует во многих странах мира (Германия, Австрия)2, особенно в тех, которые пережили глобальную рецепцию римского права. Идеальный пример — Германия. Поэтому, обозначая эту правовую модель, мы предлагаем использовать термин «римско-германская модель».
Исторически вторая модель — французская. Правовая наука этой страны никогда не возводила принцип «res judicata jus facit solum inter partes» в абсолют. Именно благодаря этому французские процессуальные законы допускали «tierce opposition» сначала в процесс исполнения решений суда, а затем и в само разбирательство путем возбуждения особой чрезвычайной процедуры обжалования.
Такое обжалование допускается либо в апелляционном, кассационном или надзорном порядке (РФ), либо в особом, чрезвычайном порядке (Фран-
1 Флексор Д.С. Указ. соч. С. 56—59.
2 Подробнее об этом см.: Борисова ЕЛ. Теоретические проблемы проверки судебных актов в российском гражданском, арбитражном процессах. Дисс... док. юрид. наук. М., 2005. С. 81-82.
ция, Россия по УГС 1864 г.). Мы предлагаем именовать вторую модель «рус-ско-французской».
Разумеется, означенные модели в поисках оптимального варианта в современных процессуальных кодексах до известной степени перемешались. Но при этом не должно быть фундаментально разных, порой несовместимых друг с другом, подходов.
Как показано выше, АПК РФ планомерно проводит традиционную для дореволюционного российского законодательства идею о всемерной защите лиц, не участвовавших в деле, путем допуска их в вышестоящие инстанции (ст. 16, 42, 257, 273, 270, 288, 292).
В данном отношении ГПК РФ в корне отличается от АПК. На это мало обращают внимания, но ч. 3 ст. 16 АПК предоставляет лицам, не привлеченным к участию в деле, возможность обжаловать затрагивающие их права, но вынесенные без их участия постановления суда. А вот ч. 4 ст. 13 ГПК предлагает таким лицам обращаться в суд с иском, т.е. речь идет о воспроизведении римско-германской модели. И далее, мы видим реализацию названных моделей в названных Кодексах. АПК максимально широко допустил лиц, не привлеченных в дело, в суды вышестоящих инстанций. ГПК же вообще не упоминает их среди субъектов права обжалования. Исключение составляет только надзор. Трудно сказать, умышленно ли это было сделано законодателем, но, полагаем, что создалась достаточно странная ситуация. Два процессуальных кодекса России (ГПК и АПК), регулируя один и тот же институт, делают это абсолютно по-разному.
20 февраля 2006 г. было принято Постановление Конституционного Суда РФ (далее — КС) «По делу о проверке конституционности положений ст. 336 ГПК РФ в связи с жалобами граждан КА. Инешина, Н.С. Никонова, и ОАО “Нижнекамскнефтехим”»1.
Заявители поставили перед КС «простой» вопрос, соответствует ли ст. 336 ГПК, которая не предусматривает права лиц, не участвовавших в деле, подать кассационную жалобу, Конституции Российской Федерации?
Рассматривая дело, КС констатировал наличие двух разных способов защиты прав лиц, не привлеченных к участию в деле.
Первый: «Заинтересованные лица, не участвовавшие в деле, не лишены права обратиться в суд, если принятым судебным актом нарушаются их права и законные интересы...
В частности, право на судебную защиту может быть реализовано этими лицами, а нарушенное материальное право защищено путем предъявления самостоятельного иска в суд первой инстанции как до вступления в закон -
1 Собрание законодательства РФ от 06.03.06 г. № 10. Ст. 1145.
ную силу судебного акта, которым был разрешен вопрос об их правах и обязанностях, так и после...».
Второй. «... отсутствие у лиц, не привлеченных к участию в деле, вопрос о правах и обязанностях которых разрешен судом первой инстанции, соответствующих процессуальных возможностей (обжалования решений. —Е.Б.) существенно снижало бы уровень реализации ими конституционного права на судебную защиту, противоречило бы конституционным целям гражданского судопроизводства, а потому не позволило бы рассматривать судебную процедуру в качестве эффективного средства правовой защиты. Исходя из этого положение ст. 336 ГПК РФ, согласно которому на решения всех судов России, принятых по первой инстанции, за исключением решений мировых судей, сторонами и другими лицами, участвующими в деле, может быть подана кассационная жалоба, не должно рассматриваться как предполагающее исключение для лиц, не привлеченных к участию в деле, вопрос о правах и обязанностях которых был разрешен судом первой инстанции, возможности воспользоваться механизмом кассационного обжалования судебного решения, принятого без их участия».
Сравнив оба способа, Конституционный Суд отдал предпочтение второму. Тем самым, КС по существу нивелировал основную идею римского правового и культурного наследия, которая, вольно или нет, была заложена в ГПК. В то же время надо учитывать, что КС не запретил использовать и иной выявленный способ.
Вызывает недоумение оговорка КС: лица, не привлеченные к участию в деле, вправе обратиться с жалобой только в том случае, если жалобу не подали лица, участвующие в деле. Видимо, КС имел в виду, что если жалобу подали лица участвующие, то кассационный суд все равно выйдет за рамки жалобы и проверит решение на предмет наличия безусловных оснований к отмене решения ч. 2 ст. 364 ГПК. Однако возникает вопрос, откуда суд узнает о нарушении прав лиц не привлеченных, если никакой информации об этом нет? Да и как поступать с теми не привлеченными субъектами, которые подали жалобы при уже возбужденном кассационном производстве? Из смысла Постановления КС можно понять только то, что в такой ситуации жалобу принимать нельзя.
Иными словами, предоставив лицам, не участвовавшим в деле, о правах и обязанностях которых принят судебный акт, право обжаловать судебный акт, ни ГПК РФ, ни АПК РФ не обеспечили в полной мере механизм его реализации.
Это обусловлено тем, что современная система пересмотра рассчитана только на лиц, участвующих в деле, в отношении которых распространяется законная сила судебного решения. Для них система пересмотра есть пе-
ренесение рассмотрения дела в суд вышестоящей инстанции, т.е. это продолжение процесса по новым правилам.
Для лиц, которые в деле не участвовали, апелляция, кассация или надзор не есть перенос дела или его продолжение в ином суде. Для них — это первоначальное рассмотрение, но уже с теми издержками, которые предполагают соответствующие правила в вышестоящей инстанции. Таким образом, лицо, участвовавшее в деле, и лицо, не участвовавшее в нем, изначально ставятся в неравное положение. И если кассация с надзором еще как-то могут нивелировать это неравенство, возвратив дело на новое рассмотрение в первую инстанцию, то апелляция сделать этого не в состоянии. Апелляция автоматически лишает участников процесса некоторых гарантий и институтов, существующих в суде первой инстанции. В частности, здесь нет подготовки дела к судебному разбирательству и предварительного судебного заседания, возможности рассмотрения дела с участием арбитражных заседателей, права обжалования постановления в суд апелляционной инстанции.
На лиц, не участвовавших в деле, не распространяется законная сила судебного решения, так же, как не имеют значения иные свойства законной силы судебного решения, например, преюдициальность или исключительность.
Единственный интерес этих лиц в данном случае заключается в прекращении (предотвращении) исполнения судебного решения. А вот у лиц, участвующих в деле, интерес состоит именно в защите нарушенного права. На это обращали внимание еще НА. Буцковский 1 и Д.С. Флексор 2.
Создается положение, при котором содержание института (вступление в исполнение) не соответствует форме (обжалование), что усложняет процессуальную модель защиты прав неучастников.
В этом и состоит парадокс русско-французской модели, по-крайней мере ее реализации в отечественном законе. Лица, имеющие разные процессуальные интересы к исходу дела, пользуются одним и тем же инструментарием. Реинкарнированная дореформенная доктрина усложнила и запутала процесс. Она фактически подменила процессуальные интересы участников. Более того, эта доктрина пытается «навязать» им обязательную модель поведения, что никак не может соответствовать диспозитивным началам гражданского процесса.
В заключение следовало бы поставить вопрос о возможном параллельном использовании римско-германской и русско-французской моделей защиты прав неучастников в российском праве.
1 См.: Буцковский Н.А. Очерки судебных порядков // Буцковский Н. Очерки судебных порядков по Уставам 20 ноября 1864 года. С.-Пб., 1874. С. 142.
2 См.: Флексор Д.С. Отмена решений по просьбам третьих лиц. С. 60—62.
Использование обеих моделей параллельно означает, что отечественная теория процесса до сих пор не знает правил субъективных пределов законной силы судебного решения. А это не соответствует действительности, т.к. отечественные процессуалисты этот вопрос решили.
С законодательной точки зрения, эффект от совместного существования рассматриваемых институтов тоже более чем сомнителен. Необходимо будет либо модернизировать формы пересмотра: создавать в рамках одной инстанции разные правила для разных субъектов. Ничего, кроме усложнения и непомерного загромождения процесса, это за собой не повлечет. Либо нужно «закрывать глаза» на явное нарушение конституционных принципов равенства всех перед законом и судом, процессуального равенства, состязательности. И будут ли вообще заинтересованные лица пользоваться пересмотром при наличии реституционного иска? Этого никто предугадать не сможет.
Белашова М. С.,
аспирантка МГЮА
НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖЕНИЯ ПО ВОПРОСУ О СОСТАВЕ ФАКТОВ, ВХОДЯЩИХ В ПРЕДМЕТ ДОКАЗЫВАНИЯ ПО ДЕЛАМ О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА И ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ
Одним из фактов, входящих в предмет доказывания по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, является факт соответствия или несоответствия распространенных сведений действительности.
Согласно абз. 4 п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3 от 24 февраля 2005 года 1 (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 3) не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения. Но не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок (например, не могут быть опровергнуты в порядке ст. 152 ГК РФ сведения, изложенные в приказе об увольнении, поскольку такой приказ может быть оспорен только в порядке, предусмотренном Трудовым кодексом РФ).
1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 3 от 24 февраля 2005 г. «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4.
Обращает на себя внимание уточнение формулировки данного положения по сравнению с п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 11 от 18 августа 1992 года В последнем было закреплено следующее: «В порядке, определенном ст. 152 части первой ГК РФ, не могут рассматриваться требования об опровержении сведений, содержащихся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других официальных документах, для обжалования которых предусмотрен иной установленный законом порядок».
Оба перечня, о которых идет речь, являются открытыми. Но в ныне действующем Постановлении № 3 Пленум ВС РФ четко высказал свою позицию относительного того, что понимать под «официальным документом» в смысле положения, содержащегося в абз. 4 п. 7 данного Постановления. Исходя из грамматического толкования вышеуказанного положения, можно сделать вывод, что Пленум ВС РФ в смысле данного положения толкует понятие «официальный документ» расширительно. Официальные документы — это не только процессуальные документы, но также и другие документы, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок. По нашему мнению, данная формулировка должна положить конец спорам как теоретиков, так и практиков по поводу возможности применения соответствующего положения по отношению к тому или иному документу.
В частности, в судебной практике неоднократно возникал вопрос, подведомственны ли судам дела по требованиям об опровержении порочащих сведений, содержащихся в представлении прокурора, направленном конкретной организации 2? В свете ныне действующего Постановления Пленума ВС РФ № 3 на этот вопрос можно с уверенностью ответить отрицательно. Если утверждение о том, что представление прокурора является процессуальным документом спорно, то очевидно, что оно является официальным документом, для которого уголовно-процессуальным законодательством предусмотрен иной судебный порядок обжалования.
Подобное ограничение в возможности обжалования, безусловно, представляется обоснованным. Оно связано, прежде всего, с обязательностью вступивших в законную силу судебных постановлений, а также необходимо для предотвращения конкуренции исков в порядке, предусмотренном ст. 152 ГК
1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 11 от 18 августа 1992 г. «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граадан, атакже деловой репутации граадан и юридических лиц» в редакции постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. № 11, с изменениями и дополнениями, внесенными постановлением Пленума от 25 апреля 1995 г. № 6 ^гирУ/хтоху^ирсоиЛп^ (последнее посещение — 15 октября 2007 г.)
2 См.: Черкасова Т.В. Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации как форма социально-правовой защищенности граждан (по материалам судебной практики Северо-Кавказского региона): Дисс. канд. юрид. наук. Махачкала: Дагестанский государственный университет, 2001. С. 102.
