CC BY
76
И. А. Антипова. Способы толкования в «Словах» и «Притчах» Кирилла Туровского
М. Д. Литвинова]. Изд. 5-е, испр. М.: Живой язык, 1998. 944 с.
9. Longman Idioms Dictionary [Text]. Harlow: Pearson Education, 1998. 398 p.
10. Фразеологический словарь русского литературного языка [Текст] / сост. А. И. Федоров. М.: Изд-во ACT, 2001. 720 с.
11. Райхштейн, А. Д. Указ. соч. С. 32-33.
12. Webster's Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language [Text]: New Revised Edition. N.Y.: Random House, 1996. P. 180.
13. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений [Текст] / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. 4-е изд., доп. М.: Азбуковник, 1999. С. 273.
14. Арсентьева, Е. Ф. Сопоставительный анализ фразеологических единиц (на материале фразеологических единиц, семантически ориентированных на человека в английском и русском языках) [Текст] / Е. Ф. Арсентьева. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1989. С. 116-120.
И. А. Антипова
СПОСОБЫ ТОЛКОВАНИЯ В «СЛОВАХ» И «ПРИТЧАХ» КИРИЛЛА ТУРОВСКОГО
В статье рассматриваются способы толкования в «Словах» и «Притчах» Кирилла Туровского, среди которых выделяются квалификационные модели, атрибутивные словосочетания, а также генитивные, сравнительные и параллельные конструкции.
In this article you сап consider the ways of interprétation in «Words» and «Parables» by Kiril Turovsky among which qualificative models, attributive word - combinations and also genitive, comparative and parallel constructions are singled out.
Толкование - особый функционально-смысло-вой тип речи, восходящий к экзегезе библейских притч и вопросно-ответной форме народных загадок, при котором внутренняя сущность одушевленного/ неодушевленного объекта оценивается путем его идентификации с мелиоративньш/пей-оративным внешним образом объекта-эталона [1].
Некоторые аспекты, касающиеся толкования, исследуются в филологических работах, где авторы указывают на средства абстрагирования в древнерусских памятниках [2], приемы аллегорической экзегезы в литературе Киевской Руси [3], поэтико-логические возможности выражения абстрактно-общего и конкретно-личного [4], искусство терминотворчества при перенесении лексической единицы из греческого языка в старославянский [5], «способы конкретизации значения толкуемого слова» [6].
В данной статье рассматриваются способы толкования в «Словах» и «Притчах» епископа Кирилла Туровского.
© Антипова И. А., 2008
В эпоху раннего средневековья, по словам И. П. Смирнова, в сознании людей доминирует конъюнкция по смыслу, связывающая «предметы так, чтобы обнаружить в них некое основание их совместимости» [7]. В каждом из способов толкования, которые будут нами рассмотрены, один одушевленный/неодушевленный объект поддается обязательному объединению с другим. Это еще раз доказывает, что «сопоставительные (конъюнктивные) отношения образуют элементарный реляционный фундамент текста в диахроническом ансамбле» [8].
Первым способом толкования являются квалификационные модели, которые толкуют внутреннюю сущность конкретных образов-символов путем их отождествления с отвлеченными понятиями. На описываемые таким путем образы-сим-волы переносится значение обязательной двусо-ставности. Например: «Весна убо красная есть Шра Христова»; «<...> бурнии же в^ри -грЪхотворнии помыслы» (Сл. на антипасху); «<...> удвоить царьское сребро, еже суть че-ловЫескыя душа»; «Незатвореная же врата -дивныя божия твари устроение и над míмu бо-жия существа познанье»; «Хромець есть тЫо человЬче, а слЫець есть душа» (Пр. о чел. душе, и о теле); «Словеса бо евангельская пища суть душам нашим» (Сл. на вербницу).
Вторым способом толкования в «Словах» и «Притчах» Кирилла Туровского являются атрибутивные словосочетания, включающие в себя конкретное имя существительное и согласуемое с ним имя прилагательное в абстрактном значении, за которым в тексте закреплена особая роль: с его помощью обиходное бытовое понятие переводится в разряд философских символов, и происходит «толкование какой-либо семантической доли смыслового объема слова-символа» [9]. «Ныня зима греховная покаяниемь престала есть»; «<..> сего священаго нынí приемьляюще хл^а, тако внушаем, яко же они хлЪба небеснаго »; «Ныня рЫи апостолъския наводняються» (Сл. на антипасху); «Того древа вкусиша еретици, иже злохитрьемь аки вЪду-щи душевный путь заблудиша и не приимше покаяния погибоша» (Пр. о чел. душе, и о теле); «<...> душевнаго дому двери» (Сл. на воскресенье).
В данных атрибутивных словосочетаниях благодаря конъюнктивному сосуществованию конкретного имени существительного и абстрактного имени прилагательного толкуются символические значения обиходных понятий: «хлЬбъ» -центральный символ в христианском вероучении, обозначающий пищу; «путь» - душевные искания; «рЪка» - символ распространения апостолами учения Иисуса Христа; «зима» - время года, символизирующее сон и гибель всего жи-
Лингвистика
вого за содеянные грехи; «домъ» - символ душевного прибежища.
Третий способ толкования - генитивные конструкции, включающие в себя конкретное имя существительное в именительном падеже и абстрактное имя существительное в родительном падеже, выступающее в роли определения. Такой тип выражения определения заимствован из греческого языка, в котором «родительный падеж может образовывать большое число разнообразных грамматических конструкций» [10]. Например: <«...> лед нeвipuя богоразумиемъ растая-ся»; «Ныне ратаи слова словесныя уньца к духовному ярму приводяще »; «Б£хом бо преже аки древа дубравная неимущи плода, ныня же приса-дися Христова вЪра в нашемь нeвípьu, и уже держащеся корене Иос£ева, яко цв^и добро-д^ели пущающе, райскаго паки жития о Xpucmí ожидають» (Сл. на антипасху).
В данных генитивных конструкциях толкуются следующие символы: «цв£ти» - символ райского состояния жизни; «лед» - холод и неверие; «ратаи» - проповедники божественного слова.
К четвертому конъюнктивному способу толкования можно отнести сравнительные конструкции, в которых толкование осуществляется путем сопоставления абстрактного понятия с конкретным на основании общего у них признака при помощи союзов ако/яко. «Рай бо м&то есть свято, яко же церкви олтарь» (Пр. о чел. душе, и о теле); «<...> постелем ему, яко и ризы, доб-рыя дЪтели» (Сл. на вербницу).
«Олтарь» - «восточная часть православного храма, отделенная иконостасомъ, гдЬ находится престолъ и гдЬ совершается таинство» [11] - является символом «рая», который в представлении верующих есть «жилище праведныхъ в вЪчной жизни» [12]. «Ризы» - «священническое облачеше» [13] - символизируют собой добродетель.
Пятый способ толкования - параллельные конструкции, где толкование сущности одушевленного объекта происходит путем его сопоставления, организованного при помощи параллели-зации, с фигурами Ветхого и Нового Завета. Следует также отметить, что в некоторых конструкциях данного типа автором используется слово «привод», которое на современный русский язык переводится как «сопоставление». Например: «Смотри же оного сл^ца с хромцемь, како преобид^та господина своего запов£дь и преще-ние: взем бо хромца и бреме понесе, и дошед внутренихъ, приближися к древу, вкуси плоди, и се добро зЪло, тако окрадоста, их же побелено има стрищи. Привод. Того древа вкуси Каин; не сый священный на священьчьскый дерзну чинъ, поревнова священному Авелю, его же уби завис-
тью. Того древа вкусиша сынове КорЬови, иже с Дафаном и Авироном; взем бо кадилницю и по-идоша в скинию неосвщении суще, - и пожре я земля. Того древа вкуси Или жрець, иже вЪдый своя сына безаконьствующа во uepiucm6i, не отлучи ею священства. Того древа вкусиша ере-тици, иже злохитрьемь аки вЪдущи душевный путь заблудиша и не приимше покаяния погибо-ша»; «Слышавъ же господин, яко окраден есть виноград его noвeлí изринути от врат хромца и изгнати от стражбы слЫца.<...> Повел£ изринути из рая Адама, понеже неповелЫаго ему коснуся, сирЫь преже велЫия вниде в Mtcmo святое» (Пр. о чел. душе, и о теле).
В «Словах» и «Притчах» Кирилла Туровского образы-символы толкуются также с помощью дизъюнктивной техники (сопоставление через разделение), при котором конкретные объекты противопоставлены друг другу по какому-либо признаку, и одновременно каждый из них может быть связан конъюнкцией с иными объектами [14]. К дизъюнктивному способу толкования можно отнести особый тип квалификационных моделей: в первой части дается иносказательный рассказ, в центре которого - определенные образы-сим-волы, а во второй происходит толкование данных образов путем их идентификации с одушевленными/неодушевленными объектами. Например: <«...> въсхотЪ отлучити слЫца от хромца, - noвeлí первое привести слЫца, да его опы-таеть, кто есть преслушалъ запов£дь его и присяги невходьным бес повелЫья его. Ничто же бо възможет божия таитися она, и никто же насъ тако свЪсть себе, яко же бог всЪхъ нас свЪсть. Повел£ разлучити бог душю от тЫа»; «Приведену же бывъшу слЫцю, быст опытание. «Не добра ли те, - рече, - стража створихъ моему винограду? То почто его ecu окр а л?» ОтвЪща ему слЫець: «Господи, ты 6icu, яко аз слЫъ есмь и не вижю без водящаго мя камо ити, и не etdt ни единого Mtcma, аще и хотЫъ бых. Ни чюх же никого же минующа мене вра-ты, да быхъ крЫко въ слЬд его въпил. Но мню, господи, яко хромець есть крал». Вижь ложное Hbmt спирание души пред богом и клеветание на тЪло. Сице же есть душевъны глагол: «Господи, аз духъ есмь. Да ни ясти ни пити хотЫ есмь, ни чьсти ни славы земныи искалъ есмь, ни телесное не разумЪх похоти, ни дьяволи ство-рих воли, - но та вся тЫо есть створило » (Пр. о чел. душе и о теле).
В приведенных выше примерах «слйпець» и «хромець» явно противопоставлены друг другу, но в то же время «слЬпець» отождествляется с душой, а «хромець» - с бренным телом.
Приведем еще один пример дизъюнктивного способа толкования: «Обаче Петр, Иоан въстав-ша текоста ко гробу. Иоан же CKOpte Петра
Г. X. Гилазетдинова. К вопросу о метафоризации восточных лексических элементов.
притече, но не вниде во гроб, дондеже Петр притек вниде первое во гроб и видЪ ризы едины ле-жаща. Се не за страх не вниде первое притек, но проображаста бо собою ветхий и новый закон. Иоан образ ветхаго закона, а Петр новаго. Тече бо преже ветхий закон, по писанию чая Христа; пришедшю ему, не вниде во вЪру его. Новый же закон послЪди пришед, но преже во Христа вЪрова, и видит уже тъщю надежю ветхаго закона, не могуща держащихся понь спасти» (Сл. на воскресенье).
В рассмотренном контексте образы «Петра» и «Иоана» противопоставляются друг другу и одновременно «Иоан» символизирует собой Ветхий Завет, а «Петр» - Завет Новый.
Таким образом, в «Словах» и «Притчах» Кирилла Туровского фиксируются следующие способы толкования: квалификационные модели, атрибутивные словосочетания, генитивные, сравнительные и параллельные конструкции.
Примечания
1. Пименова, М. В. Красотою украси: выражение эстетической оценки в древнерусском тексте [Текст] / М. В. Пименова. СПб.; Владимир, 2007.
2. Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы [Текст] / Д. С. Лихачев. Л., 1967.
3. Зееман, К. Д. Приемы аллегорической экзегезы в литературе Киевской Руси [Текст] / К. Д. Зееман // ТОДРЛ. Т. 48. М„ 1993. С. 105-120.
4. Колесов, В. В. Древнерусский литературный язык [Текст] / В. В. Колесов. Л., 1967.
5. Верещагин, Е. М. У истоков славянской философской терминологии: ментализация как прием тер-минотворчества [Текст] / Е. М. Верещагин // Вопросы языкознания. М. 1982. № 6. С. 105-113.
6. Друговейко, С. В. Лингвистический анализ отрывка из «Слова на Фомину неделю» епископа Кирилла Туровского [Текст] / С. В. Друговейко // Историческая стилистика русского языка: сб. науч. тр. Петрозаводск, 1998. С. 105-121.
7. Смирнов, И. П. Мегаистория [Текст] / И. П. Смирнов. М„ 2000.
8. Там же.
9. Друговейко, С. В. Указ. соч. С. 105-121.
10. Бикман, Д. Не искажая слова Божия [Текст] / Д. Бикман, Д. Келлоу, СПб., 1994.
11. Срезневский, И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам [Текст] : в 3 т. / И. И. Срезневский. М., 1958. Т. II, стлб. 662.
12. Там же. Т. III, стлб. 65.
13. Там же. Т. III, стлб. 121.
14. Смирнов, И. П. Указ. соч.
Список сокращений
Пр. о чел. душе, и о теле - Кирилл Туровский. Притча о человеческой душе, и о теле, и о воскресении тела человеческого, и о страшном суде, и о мучении [Текст] / Кирилл Туровский; подгот. текста, пер. и коммент. В. В. Колесова // ПЛДР. XII в. М„ 1980. С. 290-309.
Сл. на антипасху - Кирилл Туровский. Слово на антипасху [Текст] / Кирилл Туровский; подгот. тек-
ста И. П. Еремина // ТОДРЛ. Т. 13. М.; Л., 1957. С. 415-419.
Сл. на вербницу - Кирилл Туровский. Слово на вербницу [Текст] / Кирилл Туровский; подгот. текста И. П. Еремина// ТОДРЛ. Т. 13. М.; Л., 1957. С. 409-411.
Сл. на воскресенье - Кирилл Туровский. Слово на воскресенье [Текст] / Кирилл Туровский; подгот. текста И. П. Еремина // ТОДРЛ. Т. 13. М.; Л., 1957. С. 412-414.
Г. X. Гилазетдинова
К ВОПРОСУ О МЕТАФОРИЗАЦИИ ВОСТОЧНЫХ ЛЕКСИЧЕСКИХ ЭЛЕМЕНТОВ В ИСТОРИИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
В статье рассматривается вопрос метафоризации восточных заимствований в русском языке начиная с периода Московской Руси. Представленный материал позволяет определить место восточных заимствований в парадигме образных средств русского литературного языка. Доказано, что явление метафоризации обусловлено как особенностями самих заимствованных восточных лексем, так и системой литературных жанров средневековья. При этом семантические преобразования отдельных заимствований продолжали свое развитие в системе образных средств литературного языка нового времени.
The article deals with the problem of metaphorization of oriental loan words in the history oh the Russian literary language from the period of the Russia of Moscow. The given material allows to determine the role of oriental loan words in the paradigm of metaphoric means of the Russian literary language of the Modern time. The phenomenon of metaphorization is caused by the peculiarities of the oriental loan words and the system of literary genres of the Middle Ages. Metaphoric meanings of some loan words continued their development in the system of metaphoric means of the Russian literary language of the Modern time.
Метафора с древнейших времен служила одним из основных средств познания мира. В свое время известные теоретики метафоры Дж. Ла-коф и М. Джонсон писали: «Метафора пронизывает нашу повседневную жизнь, и не только язык, но и мысль, и действие. Наша обычная понятийная система, в терминах которой мы думаем и действуем, является метафорической по своей природе» [1]. Метафора, будучи универсальным языковым феноменом, «проявляется в пространстве и времени, в структуре языка и в его функционировании» [2].
Наиболее ярко явление метафоризации восточных заимствований представлено в разнообразных в жанровом отношении памятниках письменности периода Московского государства -публицистических и исторических текстах, жи-
© Гилазетдинова Г. X., 2008
