CC BY
22
ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
LITERARY STUDIES
Оригинальная статья УДК 81.811.112
DOI: 10.29025/2079-6021-2020-4-180-189
Способы психологизации повествования в романе Мими Ю «The Girl King»
А.А. Донцова1"1—^
Северо-Кавказский федеральный университет (Российская Федерация, г. Ставрополь) ORCID ID: 0000-0002-0940-9510; e-mail: nancy-ru@mail.ru
И.Н. Махова
Ставропольский государственный аграрный университет (Российская Федерация, г. Ставрополь) ORCID ID: 0000-0002-5364-3902; e-mail: zheltova.ira71@mail.ru
Получена: 15.10.2020 /Принята: 09.11.2020 /Опубликована онлайн: 25.12.2020
Резюме: Данная статья посвящена анализу приёмов психологизации повествования в произведении Мими Ю «The Girl King». Авторы приводят определение термина «психологизация», сопоставляют данную семантико-стилистическую категорию, со смежными (эмотивностью и экспрессивностью), выделяют основные способы описания психоэмотивного состояния персонажей как в рамках исследуемого произведения, так и в целом. Авторы отмечают, что психологизация представляет собой не только процесс передачи внутренних переживаний, эмоций и чувств персонажа, но и его результат, выражающийся в оказанном на читателя в ходе прочтения произведения воздействия. Кроме того, выделяется роль культурологического компонента содержания романа как важного для создания и передачи необходимого для формирования верного восприятия генерализованного содержания читателем алгоритма.
Приёмы психологизации, рассмотренные в рамках анализа взятого в качестве материала исследования произведения, можно разделить на композиционные (форма повествования, членение произведения, ведение повествования от лица разных персонажей, использование графических средств) и образные (создание контраста, повторы, риторические вопросы, апосиопеза). Авторы также относят выбор лексических средств к способам организации внутреннего пространства романа таким образом, чтобы
позволить читателю наиболее полно и ярко воссоздать в воображении образы мира и персонажей произведения, в специфической форме фэнтезийной репрезентации.
В результате авторы приходят к выводу о наличии широкого ряда способов психологизации повествования, который не ограничивается только приведёнными в ходе исследования. Приёмы и методы описания психоэмоционального состояния персонажей детерминированные интенцией автора формируют особый тип «схемы действования» с текстом психологического произведения, погружая читателя в атмосферу интимизированного сопереживания.
Ключевые слова: психологизация повествования, современная проза, художественный дискурс, фэнтези, эмотивность, интимизация.
Для цитирования: Донцова А.А., Махова И.Н. Способы психологизации повествования в романе Мими Ю «The Girl King». Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2020. №4. С. 180-189.
Original Paper
DOI: 10.29025/2079-6021-2020-4-180-189
Methods of psychologisation in the novel "The Girl King" by Mimi Yu
Anastasia A. Dontsova
North-Caucasus Federal University
(Russian Federation, Stavropol) ORCID ID: 0000-0002-0940-9510; e-mail: nancy-ru@mail.ru
Irina N. Makhova
Stavropol State Agrarian University
(Russian Federation, Stavropol) ORCID ID: 0000-0002-5364-3902; e-mail: zheltova.ira71@mail.ru
Received: 15.10.2020 /Accepted: 09.11.2020 /Publishedonline: 25.12.2020
Abstract: The article provides analysis of different methods of psychologisation in the novel «The Girl King» by Mimi Yu. The authors define «psychologisation», compare it to related semantic and stylistic categories (emotiveness and expressivity), determine the main methods of describing the characters' psycho-emotional state in the novel in question as well as in other works of fiction. The authors note that the psychologisation is not only the process of representing the characters' emotions and feelings, but its result as well. Its success is thus measured by the rate of the reader's emotional response. The author also emphasizes the role of the cultural component of the text in creating and transferring the algorithm needed for appropriate reader's interpretation of general sense.
The detected methods of psychologisation can be structural (form of narration, dividing into parts, change of POV, graphic tools) and figurative (contrast, repetition, rhetorical questions, aposiopesis). The authors also consider the vocabulary choices as a method of helping the reader's imagination in the specific form of fantasy representation.
The authors concluded that the number of methods of psychologisaion is rather vast and is not limited to the ones discovered while analyzing the novel. The set of preferred methods determined by the author's intention forms the specific type of "scheme of action" within psychologic writing putting the reader into the atmosphere of intimisational empathy.
Keywords: psychologisation, modern prose, literary discourse, fantasy novel, emotivisation, intimisation.
For citation: Dontsova A.A., Makhova I.N. Methods of psychologisation in the novel "The Girl King" by Mimi Yu. Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2020, no 4, pp. 180-189 (In Russ.).
Введение
В основе большинства современных исследований художественного текста лежит антропоцентрический подход, что связано с выросшим за последнее время интересом психолингвистики, когнити-вистики и текстологии к проблеме выражения авторского «Я» и его взаимодействия с героями произведения и читателем, в различных планах единого авторско-читательского смыслового пространства, которое распадается на 1) авторско-читательское, 2) авторско-персонажное, 3) персонажно-читательское, 4) персонажно-персонажное взаимодействие. Отличительной особенностью всей психологической прозы XX века является имплицитное, подтекстовое повествование, предполагающее активное, со-творческое прочтение текста читателем: теперь перед ним стоит цель постичь заложенный автором смысл произведения и понять мотивы и переживания героев самостоятельно. Именно такой тип восприятия и интерпретации наиболее соответствует и современным тенденциям в культуре и литературе, которые сложились в последние десятилетия, а именно - интенциональное обращение к внутреннему миру человека, связанное с необходимостью создать пространство интимизации (сопереживающего восприятия) (по Б. Шифрину), к исследованию не столько его поступков и действий, сколько связанных с ними переживаний, чувств и мыслей. В связи с этим во многих художественных произведениях повествование психологизируется. Под психологизацией повествование в современной лингвистике текста принято понимать «стремление к полному, глубокому описанию чувств и мыслей героев художественного произведения» [1]. Следует особо подчеркнуть, что в рамках данного исследования процесс психологизации рассматривается не только в качестве динамической передачи психоэмоционального состояния персонажей, но и как результат, выражающийся в степени оказанного на читателя воздействия, т.е. перлокутивного эффекта по воссозданию у читателя психологического состояния адекватного эмотивному фону произведения.
Таким образом, актуальность данного исследования состоит не только в выявлении способов психологизации повествования, но также в изучении их доминантной роли в формировании психоэмотивной картины мира, эксплицированной в тексте произведения, и проспективно-прогностической интерпре-тативной деятельности у широкого круга читателей, что обусловлено особым междисциплинарным статусом психо- и прагмалингвистических исследований в настоящее время.
Цель статьи
Целью данной работы является выявление способов психологизации повествования как на примере отдельного романа, так и в рамках художественного дискурса в целом. Основным предметом данного исследования являются используемые автором приёмы передачи психоэмоционального состояния персонажей и механизмы их внедрения в читательское пространство восприятия и переживания в рамках четырех планов интерпретативного повествовательного хронотопа.
Обзор литературы
Наиболее полно проблема психологизации повествования и смежного понятия «психологизм» в литературе раскрывается в работах И. В. Страхова (1973-1976), который достаточно подробно описывает множество форм психологического изображения [2] и А. Б. Есина (2000, 2004), разработавшего собственную классификацию приёмов психологизации в художественном тексте [3]. Кроме того, психологизация достаточно часто соотносится с термином «психологический анализ», который Л. В. Чернец и И. Н. Исакова определяют в качестве глубокого и всестороннего проникновения во внутренний, духовный и эмоциональный мир персонажа произведения, детальное описание, интерпретация и анализ представленных в повествовании состояний его души, пристальное внимание к обертонам и оттенкам чувств и переживаний [4].
Поскольку психологизация всего произведения, как проникновение в глубинные пласты персонажного и одновременно авторского внутреннего мира, и интенсификация процессов в-живания и объективизации авторских компонентов аксиологического пространства, невозможна без передачи эмоционального состояния персонажей, мы также рассматривали работы, посвящённые изучению текстовой категории эмотивности [5; 6].
Под эмотивностью высказывания зачастую понимается экспликация эмоций и чувств в речевом потоке. При этом некоторые исследователи, в частности В.И. Шаховский, подчеркивают дистинктивные признаки базовых понятий «эмотивность» и «эмоциональность», последовательно аргументируя идеальную психологичность эмоциональности (принадлежность к внутреннему миру человека) и лингви-стичность (а значит и обязательную экспликанту) эмотивности [7], что позволяет нам сделать вывод о неразрывной, но при этом когнитивно опосредованной, связи эмотивности и психологизации.
Одной из основных проблем разграничения механизмов психологизации и эмотивизации является принципиальное амфиболическое единство психологического и психологизированного аспектов, как двух граней (внутреннего субстанционального и внешнего экспликаторного) текстовой реальности с вовлекаемым в пространство понимания и интерпретации вертикальным контекстом. Психологический художественный текст в большинстве случаем можно отождествить с психологизированным текстом: ключевую роль в данном случае играет детальное и аксиологически маркированное описание эмоционального состояния человека и психологизм, с помощью которого автор описывает не только объективные, но и нравственно-психологические последствия и предпосылки событий и поступков персонажа внутри произведения, а также интимизация связи собственного, персонажного и читательского переживания цепочки событий в повествовании. При этом подобное произведение может содержать языковые единицы и структуры, присущие научному психологическому дискурсу (например, термины, описывающие психические и душевные дисфункции и состояния), однако, как уже отмечалось, основное значение будут иметь средства художественного изображения психоэмотивного состояния персонажа.
Методы исследования
В процессе работы использовались такие общенаучные методы, как метод наблюдения, метод анализа теоретических работ, описательный метод и метод системного анализа, структурно-системный подход, дополненный элементами сопоставительного анализа, а также лингвистические методы: метод сплошной выборки, метод анализа словарных дефиниций, который позволил проанализировать внутреннюю структуру компонентов значения рассматриваемых единиц в их взаимосвязи, метод контекстуального и герменевтико-ноэматического [8: 458] анализа, что позволяет установить особенности употребления языковых единиц и их функционирования в рамках психологизированного повествования в тексте исследуемого произведения, а также установить механизмы соотнесения собственных авторских переживаний с имплементированными в ткань произведения чувствами героев и дальнейшим прогнозированием интимизационных процессов по восприятию и интерпретации данных компонентов в концептуально-валерную систему читателя.
Результаты и дискуссии
Признанными доминантными задачами психологизации повествования являются передача психоэмоционального состояния персонажей и вызов определённой реакции у читателя, т.е. приматом здесь выступает функционально-прагматическая составляющая вербальной экспликанты. Для современного читателя, помимо интересного сюжета, важна также возможность ассоциировать себя с персонажами: читателю интересно представлять себя на месте героя произведения, проецировать на себя его мысли и чувства и, на основании полученной информации, делать выводы о том, как он сам поступил бы в той или иной ситуации. По мнению И. А. Щировой, эмоциональное «вхождение» читателя в текст (вчувствование) коррелирует с его действиями в ходе обнаружения и оживления образных связей, существующих внутри данного текста [9]. Наличие сходства между персонажем и читателем или кардинальные различия в их мировоззрении являются важным компонентом достижения определённого перлокутивного эффекта, поскольку художественная литература - в рамках индивидуально-авторского преломления предельно субъективна.
Психологизация повествования реализуется как на уровне образных экспрессивных, так и структур-но-композиторных средств. В первую очередь необходимо рассмотреть именно структурные особенности исследуемого романа. Основным приёмом психологизации, реализуемом на уровне структуры произведения, является смена нарратора - персонажа, от лица которого ведётся повествование. Главных героев в романе «The Girl King» трое, чередование между ними позволяет раскрыть каждого персонажа постепенно, при этом добавляет эмоциональное напряжение отдельным сценам, прерывая повествование в момент кульминации. При этом важно, что специфика жанра фэнтези, к которому принадлежит роман, заключается в особой динамичности сюжета - за историей каждого из персонажей интересно
наблюдать, каждый из них сталкивается с собственными трудностями и проходит своё развитие. Таким образом, читатель находится в постоянном напряжении, ожидая новой смены нарратора.
Само произведение разделено на три части: пролог, основная часть и эпилог. В современной прозе пролог зачастую играет роль «крючка», которым автор пытается зацепить внимание читателя, вызвать у него интерес. Например, именно эту задачу выполняет пролог психологического детектива Яны Вагнер «Кто не спрятался», который, как кажется на первый взгляд, посвящён расследованию убийства. Именно со сцены убийства, причём описанной глазами жертвы, и начинается произведение [10]. Также интересны прологи к «Девушке в поезде» Полы Хокинс [11] и к «Приюту» Мэделин Ру [12]: в обоих произведениях прологи представлены буквально несколькими строками, тем не менее они задают нужный тон, подчёркивая мрачную атмосферу основного места действия («Приют») и давая внимательному читателю подсказку, предоставив слово человеку, совершившему лёгшее в основу романа преступление («Девушка в поезде»). На первый план выступает расчлененный диегетический нарратор, совместно с героями переживающий все перипетии событийной цепочки, приводящей к постоянным рефлексивным экстраполяциям. Именно введение автора-повествователя и автора-героя психоэмоционального пространства текстовой реальности позволяет интимизировать чувства других героев, органично ввести их в объективную реальность ценностно-ориентационной системы читателя.
Однако в исследуемом произведении пролог играет в большей степени вводную функцию: автор частично знакомит читателя с миром романа и обозначает один из основных конфликтов. Роль «крючка» в контексте данного произведения играет как раз эпилог, задача которого - не дать логичный финал истории, а намекнуть на её продолжение. В данном случае снова необходимо учитывать специфику жанра фэнтези, который часто представлен не отдельными произведениями, а их циклом. Начало основного действия соответствует известному художественному принципу - зацепить с первой фразы: The sword cut through the air a finger's width from Lu S face [13]. - Меч рассёк воздух в нескольких сантиметрах от лица Лу (перевод автора. - А.Д.). Данное вступление сразу заставляет читателя почувствовать себя в гуще события, ощутить опасность, и только в последствие становится ясно, что это всего лишь тренировочный бой.
Другой особенностью романа является использование автором курсива для выполнения сразу нескольких функций, включающих передачу звуков и эмфатическое выделение. Однако в рамках нашего исследования мы остановимся лишь на выделении курсивом внутренних мыслей героев. Авторская речь в романе переплетается с речью персонажей, и, хотя повествование ведётся от лица определённого героя, описание событий, которые с ними происходят, их действий и переживаний осуществляет автор, в третьем лице. Однако в определённые моменты сам герой берёт контроль над историей, озвучивает собственные, наиболее яркие мысли и чувства:
1. The thrust was meant to throw her off balance. <...> She wasn't so easy. Sorry to disappoint, Shin Yuri [13].
2. "Keep me moving!" Shin Yuri snapped. "Let me use up my energy. "
I know that! [13]
3. He'd seen too much evil to trust the immutability of good in anyone.
I would only put her in danger, anyway [13].
Данный способ повествования делает персонажей более живыми, наделяет их волей и способностью самостоятельно выражать свои мысли и чувства, сохраняя при этом форму повествования от третьего лица. Здесь психологизацию можно соотнести с философской теорией интимизации. Под ин-тимизацией Б. Шифрин понимает процесс включения персонажа произведения (диегетического нар-ратора) не только в ближайшее коммуникативное пространство читателя, но и введение его в качестве равноправного демиурга компонентов собственного концептуально-валерного пространства. При этом мы не только даём свою оценку говорящему, но и проявляем интерес к его оценке себя и других объектов действительности, которые в подобном аспекте интимизированного восприятия опредмечиваются, легитимизируются и получают статус событийности [14].
Наиболее ярко такое сближение героя и реципиента художественного повествования осуществляется в определенных частях текста, которые по терминологии М.М. Бахтина называются «событиями рассказывания» [15], и которые обычно можно определить по диалогичности повествования и наличию апеллятивов, в том числе риторических обращений напрямую к читателю. Значительную часть романа занимают именно диалоги. Манера речи и поведения персонажей в диалогах также позволяет
автору более полно раскрыть героев, а читателю - сформировать их образы. В зависимости от того, в какой степени текст эксплицирует внутреннюю и внешнюю (как в диалоговой, так и в монологической форме) речь героев, он может являться базой интерпретации и воссоздания как психоэмоционального пространства, так и вербально-коммуникативных прототипических характеристик персонажей.
Переходя к средствам психологизации на уровне содержания, необходимо также разделить их на общие, реализующиеся в рамках всего произведения, и частные, задача которых состоит в передаче психоэмоционального состояния персонажа здесь и сейчас. Для достижения необходимого эмоционального и психологического воздействия на читателя в рамках художественного дискурса, особенно в жанре фэнтези, важно создание соответствующей атмосферы. Это происходит в рамках формально-функционального уровня за счёт употребления лексических средств, указывающих на место и время действия романа (хронотоп (в терминологии Бахтина)), и стилистических фигур, заключающих в себе лингвокультурный компонент текста.
Так, автор исследуемого произведения воссоздаёт мир средневековой Азии, используя соответствующую лексику:
- архаизмы, возвышенная лексика: evaporate, effervescent, jerkin, manse, hoary, keepsake и др. ;
- заимствования из корейского языка: shin, nuna, amma;
- темпорально-детерминированные маркеры эпистемы, т.е. лексемы, указывавшие на художественный хронотоп в совокупности с концептуально значимыми феноменами социальной и предметной соотнесенности: sword, elk, empire, armor, palace и т.п.
Вышеозначенные лексические средства интимизации и рефлексивной верификации описываемых событий входит в пространство читателя на основе имеющихся фоновых знаний и потому не воспринимается как нечто абсолютно новое и требующее пространных пояснений. Узнавание и в-живание в событийную цепочку происходит естественным образом уже на первом этапе ноэматической рефлексии в процессе декодирования общего эмотивного смысла и психологического фона [16: 78]. Этот психоэмоциональный фон произведения предстает в виде тональности текста, которая также призвана играть одну из ключевых ролей в процессе формирования целостного эмотивного смысла произведения. При этом общая тональность произведения складывается из совокупности различных по своей эмоциональной окраске фрагментов, ключом к сложению которых воедино является авторский концепт (или несколько концептов, имеющих иерархическую организацию в рамках пространства художественного текста и детерминируемых ценностными доминантами того или иного автора), задающий тональные и смысловые базовые элементы тематической, композиционной и архитектонической когерентности произведения. Важной особенностью художественного текста является его многозвучие, «полифонизм эмоциональных тонов», возникающий в результате взаимодействия образов автора и персонажа в хро-нотопическом плане автор-персонаж. Это многоголосие реализуется в процессе повествования в форме расчлененной диегетической наррации.
Также автор создаёт необходимый антураж восточного мира с помощью сравнений, включающих в себя культурологический компонент:
1. as though all of her were about to burst into a shower of flame and sparks [13] - словно она вот-вот рассыпется дождём из огня и искр;
2. applause broke out, sharp and unexpected as the ringing of a glass wind-chime [13] - раздались аплодисменты, резкие и внезапные как звон китайского колокольчика (перевод автора. - А.Д.);
3. The impact had reduced them to wide splotches of blood, like enormouspoppiespainted across the land [13]. - Взрыв оставил от них только пятна крови, похожие на огромные нарисованные на земле маки (перевод автора - А.Д.).
Важную роль в исследуемом произведении играет приём создания контраста как специфический композиционный прием. При этом он используется не только для выделения различий между двумя персонажами, но и для демонстрации развития отдельных героев, изменений в их поведении и мировоззрении. Так, контраст между главными героинями, сёстрами Лу и Мин, создаётся и постоянно подчёркивается через ряд описаний: внешности, одежды, позы, манеры речи, отношений с другими персонажами. Развитие этих персонажей также проходит определённый путь, представляя их отчасти или совершенно другими людьми в начале и конце произведения. Из робкой девочки, которую никто не воспринимал всерьёз, Мин превращается в строгую, жестокую правительницу, а уверенная в себе, упрямая и смелая Лу начинает больше сомневаться в себе и своих убеждениях.
Одним из частных приёмов, позволяющих передать психоэмоциональное состояние персонажей является апосиопеза, или умолчание. В данном романе апосиопеза используется наиболее часто в главах, написанных от лица младшей героини - Мин - и служит одной из главных характеристик персонажа, позволяющих сформировать у читателя её образ. Обрыв фраз героини является не намеренным: её постоянно перебивают, подчёркивая её статус младшей дочери, девочки, не имеющий права на трон, постоянно остающейся в тени своей старшей сестры. При этом часто прерываются не только реплики героини, но и её размышления:
1. Min knew she was being petulant, but that chagrin burned away at her insides, too. What if she was right? She could be right. She could allow herself that much-
«Little sister!» Min started at Lu's voice in her ear [13].
2. She hadn't even had the chance to tell Lu about her woman's blood, she realized. <... > Perhaps sometime tonight, when they were alone, she could find a moment to confide-
"She has her first woman's blood," Snowdrop blurted from her station [13].
В данной сцене важную роль также играют повторы, позволяющие передать нарастание эмоционального напряжения. Так, на протяжении первой части произведения Мин постоянно называют «Small Princess» (Маленькая Принцесса), и каждый раз подчёркивается негативная реакция девушки на подобное обращение. В результате гнев героини достигает своего пика и сравнивается с «живым существом, наполненным жгучей, звериной яростью»:
«the anger welled up inside her throat, choking off her words. It felt like a living thing, hot and animal and roiling, surging forth toward Snowdrop» [13].
Описание эмоциональных переживаний героев важно для достижения необходимого перлокутивно-го эффекта, поскольку таким образом происходит апелляции к эмпатии читателя. Существует два типа эмпатического переживания: спонтанное ощущение схожести (spontaneously felt similarity), вызванное наличием у читателя похожего опыта, и намеренное принятие перспективы персонажа (deliberate perspective taking), когда читатель ставит себя на его место [17]. Специфика художественных произведений состоит в возможности воздействия на оба названных эмпатических уровня. Даже принимая во внимание жанровую принадлежность романа (фэнтези) и нереальность описываемых событий, нельзя не отметить, что ситуации, в которые попадают персонажи и их эмоциональный отклик на происходящее могут быть знакомы читателю: сложные отношения в семье, потеря близких, потеря или обретение высокого статуса и т.п. Кроме того, основной аудиторией подобных произведений являются молодые люди, воспитанные на сказках и волшебных историях и мечтающие оказаться на месте персонажей книги. «Благодаря наличию ментальных моделей в сознании каждого человека, мы воспринимаем мир, описанный в фантастическом произведении, в сказке как реальный, т.к. мы встраиваем его в собственную систему ментальных моделей» [18].
Другим способом психологизации повествования является употребление риторических вопросов в форме вопросов персонажей к самим себе. «Риторические вопросы в художественной литературе носят обобщающий характер, выражая умозаключения по определенному поводу и повышая эмоциональную насыщенность высказывания» [19].
1. The Priestess merely stared back with that bemused, neutral face of hers. Prince Shen gave little more, and Prince Jin looked almost pitying. How was she supposed to reach them? [13] - Жрица пристально смотрела на Лу, сохраняя слегка озадаченное, но безучастное выражение лица. Принц Шен казался более снисходительным, а Принц Джин смотрел на неё почти с жалостью. И как ей до них достучаться? (перевод автора. - А.Д.).
2. Prince Shen turned to watch her ascent. How did she look? Proud, defiant, tall? A woman grown? She could only hope [13]. - Принц Шен развернулся ей навстречу. Какой она предстала перед ним? Гордой, непокорной, высокой? Ей оставалось на это только надеяться (перевод автора. - А.Д.).
В данных фрагментах с помощью риторических вопросов передаётся сомнение героини, её неуверенность в себе. Таким образом реализуется ранее упомянутый контраст между героиней в начале произведения и ближе к его финалу. Риторический вопрос как средство объективирования внутреннего монолога, является одним из наиболее широко используемых узуальных средств трансляции психоэмоционального пространства. Внутренний монолог в данном случае выступает как сложная форма одностороннего речевого взаимодействия говорящего с самим собой в рамках экспликации сомнений и нерешительности. Посредством риторического вопроса во внутренней речи обычно фиксируются
собственные умозаключения как тезисы, нуждающиеся в рефлексивной проверке. Основной целью такой формы персонажных суждений является наполнение содержания произведения психологизмом: душевное состояние персонажа передаётся в виде неструктурированного вопрошания в потоке чувств.
Заключение
Эмоционально-психологический фактор лежит в основе структуры любого художественного произведения. Это универсальный компонент, который как разделяет повествование на отдельные части, так и создаёт общую канву, связывая воедино все содержательные элементы. При этом он является потенциально достаточным для выявления четкой связи с первичным принципом достижения адекватного перлокутивного эффекта при формировании общего декодированного текстового содержания на основе исходного ввода [16]. Наиболее широко представленными в рефлексивном тексте средствами психологизации повествования служат комплексные приемы: экзотическая и темпорально-, локально-и культурно-маркированная лексика, сравнения (метафорические и метонимические), повторы различных видов, апосиопеза, риторический вопрос в аспекте экспликации внутреннего монолога.
На основе проведённого анализа романа «The Girl King» мы приходим к выводу о наличии широкого ряда способов передачи психоэмоционального состояния персонажей, направленных на вызов определённой реакции у читателя. Стоит отметить, что способы психологизации повествования не ограничиваются приведёнными в статье. Выбор способов изображения состояния, чувств и эмоций персонажей обусловлен замыслом и интенцией автора. Формы зависимости экспликаторов персонажного психо-эмотивного пространства от авторской интенции подчинены структурной организации зачастую вне рамок логической организации на основе создания интимизационных «схем действования». Способы интенсификации конкретных отрывков художественного текста релевантные в аспекте экспликации психического состояния и эмоций, наличествующие в любом художественном произведении, имеют гораздо большую значимость, а потому и большую частотность в текстах психологической женской прозы, к которой относится и подвергнутый анализу текст Мими Ю. В семантическом пространстве художественного произведения данные приемы актуализации чувств и имплементации авторского состояния в интерпретационное пространство читателя, представляют собой особую психоэмоциональную реальность, а их совокупность - особое динамическое множество, неоднократно меняющееся в ходе развития сюжета, как выражая реакцию на происходящее, так и определяя его дальнейший ход. Таким образом, формируется специфический, осложненный параллельными внутренними константами рефлексивный хронотоп, создающий интимизационное пространство сопереживания и диктующий читателю способ интерпретации.
Список литературы
1. Психологизация. Энциклопедический словарь. 2009. Доступно по: http://niv.ru/doc/dictionary/en-cyclopedic/fc/slovar-207-189.htm#zag-110678. Ссылка активна на 24.10.2020.
2. Страхов И.В. Психологический анализ в литературном творчестве: пособ. для студ.: в 5 ч. Саратов, 1973-1976.
3. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы: кн. для учителя. Москва, 1988.
4. Чернец Л.В., Исакова И.Н. Теория литературы: Анализ художественного произведения. Доступно по: http://www.philol.msu.ru/~tezaurus/ library.php?view=c&course=3&raz=2&pod=5. Ссылка доступна на 24.10.2020.
5. Левкович А.В. Особенности когнитивного подхода к изучению категории эмотивности (на примере частичного структурирования концепта «гнев»). Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2007;24:47-52.
6. Volek B. Emotive Signs in Language and Semantic Functioning of Derived Nouns in Russian. Linguistic and Literary Studies in Eastern Europe. 1987;11;277 p. DOI: https://doi.org/10.1075/llsee.24
7. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Москва, 2008.
8. Бредихин С.Н. Схемопостроение в рамках метаединиц герменевтического процесса понимания и интерпретации. Современные проблемы науки и образования. 2014;4:458.
9. Щирова И.А. Психологический текст: деталь и образ. Санкт-Петербург, 2003.
10. Вагнер Я. Кто не спрятался. История одной компании. Москва, 2018.
11. Hawkins P. The Girl on the Train. London, 2016.
12. Roux M. Asylum. New York, 2013.
13. Mimi Yu. The Girl King. London, 2019.
14. Шифрин Б. Интимизация в культуре. Рига, 1989.
15. Бахтин М.М. Эпос и роман. Санкт-Петербург, 2000.
16. Alikaev R.S., Asanova M.S., Shiryaeva T.A., Cheprakova T.A., Bredikhin S.N. Representation of the morphological information at the level of lexical input during the process of speech decoding: philological and phenomenological hermeneutics vs. psycholinguistic models. XLinguae. 2018;11(1):70-81. DOI: 10.18355/ XL.2018.11.01.07.
17. Israelashvili J., Sauter D., Fisch A. Different faces of empathy: Feelings of similarity disrupt recognition of negative emotions. Journal of Experimental Social Psychology. 2020;87. DOI: https://doi.org/10.1016/j. jesp.2019.103912.
18. Калашникова Л.В. Виртуализация языковой картины мира на примере повести К. С. Аксакова «Облако». Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2018;1(29):51-61. DOI: 10.29025/2079-6021-2018-1(29)-51-61.
19. Понятина Т.П. Коммуникативная стратегия сближения с адресатом художественного текста.
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2013;1(2):235-237.
References
1. Psychologisation. Encyclopedic dictionary. 2009. Available at: http://niv.ru/doc/dictionary/encyclopedic/ fc/slovar-207-189.htm#zag-110678 Accessed October 24, 2020. (In Russ.).
2. Strakhov IV. Psychological analysis in literature; in 5 volumes. Saratov, 1973-1976. (In Russ.).
3. Esin AB. Psychologism in Russian classical literature. Moscow, 1988. (In Russ.).
4. Chernets LV., Isakova IN. Theory of literature: Fiction analysis. Available at: http://www.philol.msu. ru/~tezaurus/library.php?view=c&course=3&raz=2&pod=5 Accessed October 24, 2020. (In Russ.).
5. Levkovich AV Cognitive approach to studying emotivity (on example of the concept of «anger»). Bulletin of the Russian State Pedagogical University named after A.I. Herzen. 2007;24:47-52. (In Russ.).
6. Volek B. Emotive Signs in Language and Semantic Functioning of Derived Nouns in Russian. Linguistic and Literary Studies in Eastern Europe. 1987;11;277 p. DOI: https://doi.org/10.1075/llsee.24 (In Eng.).
7. Shakhovsky VI. Categorisation of emotions in the lexical-semantic language systen. Moscow, 2008. (In Russ.).
8. Bredikhin SN. Scheme derivation within metaunits of hermeneutic processes of understanding and interpretation. Modern problems of science and education. 2014;4:458. (In Russ.).
9. Schirova IA. Psychological text: detail and image. Saint Petersburg, 2003. (In Russ.).
10. Vagner Ya. Hide yourselves. The story of a company. Moscow, 2018. (In Russ.).
11. Hawkins P. The Girl on the Train. London, 2016. (In Eng.).
12. Roux M. Asylum. New York, 2013. (In Eng.).
13. Mimi Yu. The Girl King. London, 2019. (In Eng.).
14. Shifrin B. Intimization in culture. Riga, 1989. (In Russ.).
15. Bakhtin MM. Epos and novel. Saint Petersburg, 2000. (In Russ.).
16. Alikaev RS., Asanova MS., Shiryaeva TA., Cheprakova TA., Bredikhin SN. Representation of the morphological information at the level of lexical input during the process of speech decoding: philological and phenomenological hermeneutics vs. psycholinguistic models. XLinguae. 2018;11(1):70-81. DOI: 10.18355/ XL.2018.11.01.07 (In Eng.).
17. Israelashvili J., Sauter D., Fisch A. Different faces of empathy: Feelings of similarity disrupt recognition of negative emotions. Journal of Experimental Social Psychology. 2020;87. DOI: https://doi.org/10.1016/j. jesp.2019.103912 (In Eng.).
18. Kalashnikova LV. Virtualization of the language worldview on the example of «The Cloud» by K.S. Ak-sakov. Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2018;1(29):51-61. DOI: 10.29025/2079-6021-2018-1(29)-51-61 (In Russ.).
19. Ponyatina TP. Communication strategy of rapprochement with the addressee of the literary text. Vestnik of Lobachevsky University of Nizhni Novgorod. 2013;1(2):235-237. (In Russ.).
Сведения об авторах:
Донцова Анастасия Анатольевна, заведующий учебной частью Гуманитарного института, Северо-Кавказский федеральный университет, г. Ставрополь, Российская Федерация.
E-mail: nancy-ru@mail.ru
Адрес: 355017, Ставрополь, ул. Пушкина, 1, Северо-Кавказский федеральный университет.
Махова Ирина Николаевна, кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков, Ставропольский государственный аграрный университет, кафедра иностранных языков, г. Ставрополь, Российская Федерация.
E-mail: zheltova.ira71@mail.ru
Адрес: 355017, Ставрополь, ул. Ленина, 427, Ставропольский государственный аграрный университет.
Bionote:
Anastasia A. Dontsova, head of educational administration office of the Institute of Humanities, North-Caucasus Federal University; Stavropol, Russian Federation.
E-mail: nancy-ru@mail.ru
Address: 355017, Stavropol, Pushkin Str., 1, North-Caucasus Federal University.
Irina N. Makhova, PhD, Associate professor, Stavropol State Agrarian University, Department of foreign languages, associate professor, Stavropol, Russian Federation.
E-mail: zheltova.ira71@mail.ru
Address: 355017, Stavropol, 427 Lenin Str., Stavropol State Agrarian University.
