CC BY
84
Борис ДУБИН
Спорт в современных обществах: пример России
Интерес социологов к спорту связан с самим "проектом" социологии как программы исследования модерных обществ. В этом смысле социолога не слишком занимают мифогероические "истоки" спортивных состязаний — гомеровские ристалища племенных вождей или Олимпийские культовые игры в честь высших богов, бои профессиональных гладиаторов в Риме1 или турниры средневековых рыцарей. Социологию в первую очередь интересует место спортивных занятий и достижений в процессах индустриализации, урбанизации, демократизации европейских стран, при становлении в них гражданского общества и буржуазного миропорядка, в формировании национального государства и национальной культуры (выработке и поддержании системы символов национальной идентичности) в Европе, а далее — при переходе Запада к массовому социуму, цивилизации досуга, обществу глобальных зрелищ и пр.
Показательно, что первые труды по социальной истории и социологии спорта датируются именно переходными периодами новейшей истории — фазами становления в Европе современного массового общества, развития массовых социальных и культурных движений. Таковы, в частности, 1910-е годы, когда, обобщая опыт прежде всего молодежных, женских, туристических, гимнастических движений в Германии начала века, нередко отличавшихся националистическим уклоном, выдвигавших идею и символику возрождения нации (типа "Wandervogel" во главе с берлинским учителем Карлом Фишером), появляются работы, связывающие спорт с культурой, национальной культурой и воплощенным в ней представлением о человеке2. Кроме собственно фиксации идущих социальных процессов, возникающих напряжений между группами и поколениями, эти работы в той или иной форме выражают реакцию интеллектуальных элит на феномены стандартизации и коммерциализации культуры, массового тиражирования образцов поведения, мышления, чувствования, ювенилизации культуры
1 Этот пример, как и ряд других полезных соображений по тексту, подсказан Кириллом Кобриным, которому я приношу глубокую благодарность.
2 См., например: SteinitzerH. Sport und Kultur. München, 1910; Fendrich A. Der Sport, der Mensch und der Sportmensch. Stuttgart, 1914; Risse H. Soziologie des Sports. B., 1921.
и общества, с одной стороны, и на укрепляющийся в ряде массовых движений, в массовых настроениях культ национализма, фашизацию масс — с другой. Особенно остро это сказывается на следующем этапе значительного публичного интереса к спорту, в 1930-х годах. С критикой спортивного духа современности в это время выступают Х.Ортега-и-Гасет, Й.Хейзинга, Ф.Зна-нецкий, социологи Франкфуртской школы и близкого к ней круга (З.Кракауэр). Становление же систематической социологии спорта как дисциплины приходится на рубеж 1950—1960-х годов, когда в рамках нарождающихся исследований "массового общества" появляются культурологические и эмпирико-социологические разработки Р.Каюа, Г.Плеснера (спорт и игра), А. Гелена, Ж.Дюмазедье (спорт и досуг), Э.Морена, Ж.Фридмана (спорт и массовая культура).
Решающими для социолога характеристиками современного ("модерного") спорта, по сравнению со зрелищами тех либо иных состязаний в архаических, закрытых традиционных сообществах и в рамках ритуально-культового обихода, с демонстративно-символическими практиками привилегированных высших слоев в аскриптивном сословно-иерархическом социуме, выступают, суммарно говоря, следующие:
а) спорт становится в принципе общедоступным для всех граждан общества — как для самих спортсменов, так и для зрителей;
б) спорт институционализируется и профессионализируется, выделяясь в сферу специализированных достижений со своей социальной организацией (комитеты, общества, клубы, советы и др.), системой кодифицированных социальных ролей и коллективных норм поведения;
в) спорт становится механизмом социальной мобильности, системой подготовки соответствующих локальных или национальных элит по линии как собственно спортивных побед (культ "звезд" с их ролевым репертуаром и публичным образом жизни1), так и общественного управле-
1 Показательна в этом плане карьера А.Шварценеггера: эмигрировавший из Австрии в США и построивший тело культуриста в расчете на публичный показ, он тиражирует свою популярность с помощью глобальных масс-медиа, участвуя на правах главного героя в базовых сюжетах американской национальной киномифологии (спасение страны и человечества), а затем использует этот суперсовременный ресурс, финансы и связи в политической элите для победы в соревновании на роль губернатора крупнейшего южного штата Калифорния.
ния этой деятельностью, ее государственно-бюрократической организации (чиновники соответствующих ведомств, советники и эксперты местного или национального масштабов);
г) идея спорта как типа деятельности, профессиональной или любительской, набирающие силу движения по активизации массовых занятий спортом, престиж спортивных побед и выдающихся спортсменов соединяются с духом более широких локальных, региональных, национальных сообществ и ассоциаций, с их символикой, ритуалами интеграции, коллективной меморизации и воспроизводства; эти процессы охватывают города и их районы, культурно-исторические и политико-географические области вплоть до национального государства с его "интересами", а значит, включаются в систему международных отношений, будь то механизмы символической консолидации государств либо их прямая конфронтация;
д) спорт делается не просто общедоступным и социально значимым, но и универсалистич-ным, техничным, рациональным — вводятся условные, но всеобщие и обязательные меры достижений и их сравнения, разрабатываются наиболее рациональные способы технической подготовки спортсмена и проверки его соответствия должным кондициям (вес, неприменение допингов); все эти моменты открыто предъявлены социуму, его экспертным представителям, интересующейся публике, средствам массовой коммуникации, а соответствующие показатели опосредованы универсальными, высокоточными техническими приборами и аппаратами.
К антропологии "человека спортивного". Для
модерных обществ и всей культурной программы модерности XIX — первой половины XX в. принципально то, что значения инструментальности, техничности (причем именно техник тела, т.е., казалось бы, "самой природы" или вневременных элементов устойчивой традиции, фиксируемой антропологами, — см. известную работу Марселя Мосса1) соединяются здесь, во-первых, с идеей универсального достижения идеального антропологического образца и, во-вторых, с символами новой, посттрадиционной коллективной солидарности. Идея и идеология овладения собой, "преодоления" себя с помощью рациональных усилий и технических средств ради воплощения идеальных представлений о человеке и обществе, ценою предельного напря-
1 Мосс М. Техники тела // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. М.: Наука, 1996. С. 242-263.
жения, а нередко и большого риска1, ставят спорт в непосредственное соседство с аналогичными стимулами деятельности в новом искусстве, изобретательстве и вообще любом творчестве, в систематическом оцивилизовывании повседневности.
Важно, что за культом тела, практиками физического воспитания, средствами тренировки и другими устройствами самокультивации стоит обобщенная идея совершенного человека и абсолютного здоровья, как, скажем, за индустрией косметики, что отметил уже Ш.Бодлер, — абстрактная идея абсолютной, нечеловеческой, едва ли не сакральной чистоты (идеальной свежести)2. Сами эти смысловые образования, точнее, их прообразы или компоненты, конечно же, входят в мифологические и религиозные системы разных времен и народов, равно как многочисленные и даже весьма рафинированные практики овладения телом, усиления возможностей тела известны в архаических обществах Индии, Китая и пр. Тем не менее там они, как и в случае с изобретением пороха или печати (продолжим известный ряд веберовских примеров из "Протестантской этики"), не привели к образованию институциональных, технологизи-рованных систем соревновательного спорта, рационального ведения войны, массового книгопечатания — систем, способных к наращиванию результативности и качества работы, к постоянному саморазвитию.
В данном же случае, относящемся к Европе новейшего времени, эти представления были соединены с идеей самоуправляемого и самоот-ветственного, социально заинтересованного и активного индивида, вырабатывающего или переводящего данные идеи и представления в инструментальный план исполнения, находящего для их реализации рациональные, универсальные, чисто технические средства3. Соответственно, они оказались активно включены в широкий культурный проект построения нового общества и нового человека, связанный с интересами и целями поднимающихся социальных слоев, элитных групп, массовых движений. Спорт как система воплотил в себе идеи и черты укоренившего его общества, и напротив: спор-
1 См. об этом: Baudry P. Le corps extrême: approche sociologique des conduites à risque. P.: l’Harmattan, 1991; DuretP. L’héroisme sportif. P.: PUF, 1993; Queval I. Le dépassement de soi, figure du sport contemporain // Le Débat, 2001. N 114. P. 103-121.
2 Критику подобных представлений см.: Sfez L. La santé parfaite. Critique d’une nouvelle utopie. P.: Le Seuil, 1995.
3 Cm.: Ehrenberg A. Le culte de la performance. P.: Calmann-Lévy, 1991.
тивное отношение к себе и другим, метафорику соревнования, рекордов, рейтингов и пр. стало теперь возможным переносить на внеспортив-ную реальность, поведение в сферах современной политики, бизнеса, искусства. Точнее говоря, на все сферы, освобождавшиеся от власти традиционного авторитета и становящиеся в этом плане символическим воплощением "нового", современного; ведущими и модельными для всех остальных выступали при этом области собственно технических изобретений и усовершенствований, по определению, свободные от традиции, а потому и заведомо "современные" (соединение состязательного момента с техническими новинками порождало такие разновидности спорта, как радио, вело-, авто- и мотоспорт, самолетный спорт и т.д.). Техничность и состязательность могли при этом относиться не только к силе и выносливости, как в атлетических видах спорта, но и к ловкости (гольф, бильярд), интеллектуальным способностям (шашки, шахматы).
Синтез перечисленных моментов определяет социообразующую (социативную) роль спорта как своеобразного выражения "духа общества"1. Возникновение спортивных объединений приобретает лавинообразный характер вместе со становлением национальных государств в Европе. Так во второй половине XIX в. в большинстве европейских стран возникают и множатся спортивные ассоциации различных уровней. Началось это движение в Великобритании с ее футбольных и атлетических объединений. Впрочем, спортивные клубы здесь возникали уже с 1810-х годов, причем прежде всего в колониях, где выступали механизмами сплочения представителей метрополии в инокультурном окружении и ритуалы их солидарности со значениями и символами далекого "центра", мемориальные акции в дни государственных праздников и т.п. В 1896 г. учреждаются международные Олимпийские игры (Россия участвует в них лишь с 1912 г.), в конце 1890-х годов общенациональные спортивные ассоциации появляются во Франции, Италии, Германии.
В этом модерном качестве спорт — феномен XIX и XX вв.2 Как явление культуры данный процесс зафиксирован в европейских языках между 1820-ми и 1840-ми годами: тогда в публичный обиход, печать входят сами слова
1 См. об этом, например: Callède J.-P. L’Esprit sportif. Essai sur le développement associatif de la culture sportive. Bordeaux: Presses universitaires de Bordeaux, 1987.
2 Vigarello G. Le temps du sport // L’avènement des loisirs: 1850-1960 / Ed. A.Corbin. P.: Aubier, 1995. P. 193-221.
"спорт", "спортсмен". "Родина" модерного и массового спорта, как уже говорилось, — Великобритания. В его культурных истоках здесь либо традиционные, "народные", "местные", нередко молодежные, т.е. социализационные и инициационные, игры, связанные с праздничной обрядностью, либо закрытые аристократические состязания, ритуалы сословной принадлежности, кодифицированные и универсализированные теперь до соревнований региональных, профессиональных клубов и сообществ. Отсюда — распространенность и престиж таких видов спорта, как регби, гребля, бокс, футбол, теннис, скачки1.
Развитие массового спорта, на мой взгляд, имеет смысл поставить в связь с параллельно формирующейся в Европе идеологией ювениль-ности и становлением молодежных движений, с одной стороны, и с расширением, структурированием, институционализацией досуга, идеологией "цивилизации досуга ", индустрией туризма, консю-меристских благ и развлекательных услуг вообще — с другой2. Точнее, вероятно, будет сказать, что среди первоначальных форм поддержки и распространения любительского спорта ведущей социальной опорой ему выступают молодежные и локальные ассоциации, течения, союзы. Далее спорт институционализируется, соединяясь с процессами формирования более широких коллективных идентичностей — крупных регионов, наций. А "завершается" этот процесс в интернациональном обществе глобальных зрелищ, резко разделенном на команды подготовленных профессионалов, массы зрителей, включая рассеянных телезрителей вполглаза, находящихся у себя дома, и сплоченные клаки фанатов. Речь здесь, понятно, идет не о хронологической последовательности исторических событий, а о типологических стадиях процесса, реконструируемого социальным аналитиком.
Об инструментальном отношении к телу и его возможностям уже говорилось. Вместе с тем в спорте всегда присутствует принципиально другой, символический момент. В частности, он связан с экспонированием тела спортсмена и представлением тренированных тел, их сорев-■Ж>ваний — зрителям. В этом смысле Ю.Левада говорит о целевых (спортивных) и ролевых (театральных) компонентах любой игры, включая спортивную, и видит в этих последних типоло-
1 Подробнее см. в образцовой монографии: Lejeune D. Histoire du sport, XlX-XXe siècles. P.: Christian, 2001.
2 См. об этих процессах: Dumazédier J. Vers une civilisation du loisir? P.: Seuil, 1962; Augé M. L’impossible voyage: Le tourisme et ses images. P.: Payot & Rivages, 1997; YonnetP. Jeux, modes et masses: La société française et le moderne 1945-1985. P.: Gallimard, 1986.
гически и исторически "первичную структуру", "универсальное условие", "своего рода всеобщий знаменатель" всяких игр, который как бы включает, а точнее говоря, санкционирует собственно инструментальное поведение и техническое отношение к телу, переводит достижения в количественную форму и т.п.1
Подобное "экспозиционное", по формулировке Вальтера Беньямина, отношение к телу, своего рода "культ тела"2, вводит современный спорт в широкий круг процессов тренажа и представления идеальных тел, выступая составной частью или тиражированной версией большого проекта воспитания современного человека, также входящего в обобщенную программу модерна. Говоря о демонстративном, показном, я вовсе не имею сейчас в виду чью-то персональную психологическую зависимость, нарциссизм тех или иных индивидов либо даже отдельных "обществ"3. Дело в ином: в систематическом культивировании начал и правил социальности, социабельности, солидарного и состязательного взаимодействия, с одной стороны, и открытости, публичности, обращенности поведения к различным и обобщенным воображаемым партнерам — с другой (можно сказать, что в каждом театре содержатся два театра — актерский и зрительский). В соединении данных компонентов действия они составляют смысловое ядро проекта модерна и обосновывающей его программы культуры. Отсюда и роль "внешнего", визуально представленного в модерную эпоху, когда, что характерно, и создаются, распространяются, укореняются — поскольку становятся функционально необходимыми и настоятельно востребованными — общедоступные, технологичные визуальные средства массовых коммуникаций.
Обратимся к более широкому контексту. Характерно, что публичными на протяжении XX в. и особенно к его концу становятся не только средства личной гигиены и косметики в супермаркетах, печатной, уличной и телевизионной рекламе (включая пропаганду косметических операций, замены или наращивания органов,
1 См.: Левада Ю. Игровые структуры в системах социального действия//Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993. С. 109.
2 См. о нем: Perrin Е. Culte du corps. Enquête sur les nouvelles pratiques corporelles. Lausanne: P. M. Favre, 1985; TurnerB. The Body and Society. L.: Sage, 1996.
3 Характерный пример здесь — нередкая в Европе идеологическая оценка современного американского общества как инфантильного и самоупоенного, отсюда и трактовка американских бодибилдеров как "стахановцев нарциссизма", см.: Courtine J.-J. Les stakhanovistes du narcissisme. Body building et puritanisme ostentatoire dans la culture américaine du corps // Communications. 1993. N 56. P. 225-251.
особенно — наиболее "выставочных”, либо, напротив, удаление тех или иных природных, индивидуальных особенностей тела1), но совместное употребление технологий "телостроительства" в фитнес-клубах, тренажерных залах, на корпоративных вечеринках и пр. Причем именно коллективный, публично представленный "другим" характер соответствующих действий и используемых при этом технических приспособлений ("клуб") выступает как для участников, так и для зрителей символом современного, нового, что и делает их социально притягательными. Параллельно мифология и антиутопия искусственного, отчужденного тела, включая изменение пола или даже обретение внечеловеческих черт и свойств, развивается в массовых искусствах, особенно визуальных (впрочем, она, стоит отметить, сопровождала коллективное воображение модерной эпохи с самого ее начала и на всем протяжении — от "Франкенштейна" и "Голема" до нынешнего реплицируемого "Терминатора" 1—3).
В этом смысле тело, точнее, формы социального представления и употребления тела как символа индивидуальной и коллективной идентичности, выступает, если применить к нему известное выражение Х.-Р.Яусса о новейшей лирике, "парадигмой модерного". На процессах развития, динамике, взлете, противоборстве и затухании тех или иных форм отношения к телу можно исторически и социологически реконструировать современное общество и модерную эпоху2. Воображаемым смысловым пределом здесь выступают альтернативные по отношению к массовому культу усовершенствуемых и демонстрируемых тел негативные формы символического умаления, унижения, уничтожения телесного в демонстративных акциях модерного и постмодерного искусства — хепенингах, пер-формансах и пр.
Характерны в данном плане напряжения и конфликты ориентаций, ожиданий, оценок, санкций в ролевом самоопределении спортсмена как одного из вариантов социально зрелой личности модерного типа. Назову лишь некоторые, наиболее общие: это напряжения между личной выгодой и ответственностью перед дру-
1 Turner В. Regulating Bodies. Essays in Medical Sociology. L.: Routledge, 1992.
2 Starobinski J. Brève histoire de la conscience du corps // Genèse de la conscience moderne / Ed. par R.ElIrodt. P.: PUF, 1983. P. 215-229; Le Breton D, Anthropologie du corps et modernité. P.: PUF, 1995; Becker A. Body, Self and Society. Philadelphia: Pennsylvania UP, 1995 (название книги полемически отсылает к известному посмертному сборнику трудов Дж. Г.Мида — "Mind, Self and Society", 1934).
гими (иначе, личными целями и нормативными требованиями кооперации — игра в команде, лояльность клубу); агрессивностью и дружелюбием (социабельностью); подчинением авторитету (тренеру, капитану) — ценностями равенства (команды); риском и расчетом (или риском и безопасностью); физической силой и интеллектуальными способностями при различном социальном престиже того и другого. В конечном счете их можно представить как разные планы выражения одного конструктивного противоречия между ценностями инициативы (свободы) и порядка (взаимности, согласованности перспектив и ожиданий). А это и есть ключевая проблема посттрадиционного общества. Если обобщить и суммировать элементы "идеологии спорта", то их квинтэссенцию составляют: презумпция равенства, возможности (неограниченного) достижения, дух команды (формы и значения позитивной социальности). В данном комплексе идей можно видеть своеобразное выражение базовых предпосылок и составных частей демократии, буржуазной демократии. Однако уже как сложившаяся социокультурная форма спорт вместе с другими феноменами модерной эпохи, например, литературой или модой, включается, далее, в структуры взаимодействий разных по типу и ориентациям групп, ассоциаций, подсистем, "больших" обществ, подчиняясь соответственно различным идеологическим заданиям и давлениям, политическим программам1. При сохранении конструкции спортивного состязания его смысл переживает при этом трансформации, в том числе самые радикальные.
Коренные исторические метаморфозы спорт в той его трактовке, которую я здесь развиваю, претерпевает в постсовременном, собственно массовом и, далее, глобальном обществе. Условно можно датировать этот процесс "завершения" модерного спорта периодом между Второй мировой войной и началом 1970-х годов и связывать его в общем смысле с переходом от спорта -участия к спорту-зрелищу или от спорта любителей через спорт делегируемых представителей социума (района, города, страны) к спорту наемных (оплачиваемых) профессионалов. К главным переменам здесь я бы отнес следующие:
а) тотальная коммерциализация профессионального спорта, связанная с концом идеологии
1 HobermanJ. Sport and Political Ideology. L.: University of Texas Press, 1984; BrohmJ.-M. Sociologie politique du sport. Nancy: Presses universitaires de Nancy, 1992; Géopolitique du football / Ed. P.Boniface. Bruxelles: Editions complexe, 1998. На советском материале см.: Прозуменщиков М.Ю. Большой спорт и большая политика. М.: РОССПЭН, 2004.
национальных государств, а значит, национальных команд и пр. (любого спортсмена мира можно купить для региональной клубной команды, а следовательно, он может войти и в национальную сборную); вместе с тем любительский спорт находит завершение во все расширяющейся платной индустрии оздоровительных услуг, предоставляемых как индивидам, так и группам относительно состоятельных потребителей;
б) масс-медиатизация спорта в "обществах зрителей"1; доля занимающихся спортом и посещающих спортивные состязания в качестве зрителей сегодня в среднем на один-два порядка меньше доли телезрителей спортивных передач;
в) повсеместное применение допингов, за которым стоит высокая проблематичность "тела", как и всего "естественного", "нормального" и "нормативного" в постсовременной культуре; неопределенность нормы делает допустимой техноло-гизацию достижения любыми средствами2;
г) непрекращающиеся открытые войны болельщиков, акты прямой коллективной агрессии как внутри локальных сообществ (межклуб-ные), так и на межнациональных встречах3.
Спорт в советском социуме: "человек спортивный" и "человек советский". Специфические формы приобретает спорт в тоталитарных обществах, например, в СССР конца 1920-х — середины 1950-х годов. Это относится к разным его сторонам: к обобщенному значению занятий физической культурой — в данном случае оно состоит в подготовке верного и безотказного бойца по программам вроде ГТО в организациях типа ДОСААФ; к смысловому наполнению роли спортсмена; к принципам организации спортив-
1 Whannel G. Fields in Vision — Television Sport and Cultural Transformation. L.: Routledge, 1992; Le spectacle du sport / Leconte B., Vigarello G., dir. P.: Seuil, 1998; MediaSport / Ed. L.Wen-ner. L.: Routledge, 1998; о зрительском спорте в современной России см.: EdelmanR. There Are No Rules on Planet Russia: Post-Soviet Spectator Sport // Consuming Russia: Popular Culture, Sex, and Society since Gorbachev / Ed. A.M.Barker. Durham; L., 1999. P. 217-242.
2 Cm.: Andrieu B. Le corps dispersé: une histoire du corps au XX siècle. P.: L’Harmattan, 1993; Drugs in Sport. Champaign: Human Kinetics Books, 1988; Ergogenics: Enhancement of Performance in Exercise and Sports / Ed. D.Lamb, M.Williams. Dubuque: W.C. Brown & Benchmark, 1991.
3 См., например: Broussard P. Génération supporter: enquête sur les ultras du football. P.: Robert Laffont, 1990; Fanatics!: Power, Identity and Fandom in Football / Ed. A.Brown. L.: Routledge, 1998.
0 трансформации этого явления на отечественной почве — погромных событиях на московском Охотном ряду в июне 2002 г. — см .-.Левада Ю. В какие игры играют толпы. Социологические заметки на актуальную тему // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2002. №4. С. 59-61.
ной подготовки (теперь это не личное и даже не командное достижение, продемонстрированное в ходе состязания, а символический престиж страны в принципиальном соревновании двух систем и геополитические виды партии-государства); вообще к выдвижению спорта в ранг государственных приоритетов и озабоченности верховной власти, включая первое лицо персонально, "здоровьем нации".
Первый Всероссийский съезд по физической культуре, спорту и допризывной подготовке (1919) сразу обозначил заинтересованность государства в руководстве спортом, его претензии на ведущую роль в организации массовых занятий физической культурой. В августе 1920 г. при Главном управлении Всевобуча был создан Высший совет по физической культуре во главе с Н.Подвойским; в 1923 г., после реорганизации Совета, его возглавил Н.Семашко1. С 1922 г. начал выходить ежемесячный иллюстрированный журнал "Физкультура и спорт", несущий не только идеи спортивного движения, но и визуальные образцы "спортивности". Годом позже было создано одноименное издательство, выпускающее соответствующую пропагандистскую, учебнометодическую, литературную и художественную продукцию (плакаты, открытки). С 1924 г. вышла в свет массовая газета "Красный спорт" (в 1946 г. переименована в "Советский спорт").
В Постановлении ЦК РКП о задачах партии в области физической культуры (июль 1925 г.) придавалось большое значение спорту как:
1) одной из сторон культурно-хозяйственной и военной подготовки советской молодежи;
2) важному методу воспитания; 3) действенному средству, способному сплотить население вокруг партийных, советских и других организаций, которые, согласно постановлению, и вовлекают массы в общественно-политическую жизнь2. Идеология спорта развивается параллельно в нескольких контекстах — милитаризации общества и подготовки населения к войне, защите отечества; выработки определенной
1 См. подготовленный под редакцией Н.Семашко сборник: Физическая культура в научном освещении. М., 1924. Для стран задержанной или традиционализирующей модернизации вообще характерно подобное соединение символов модерного общества — идей и риторики спорта, культуры, науки — под эгидой государства и его ведомственно-бюрократических органов.
2 0 практической реализации этих идей в историческом кон-
тексте см. подробнее: Плаггенборг Ш. Революция и культура. Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма. СПб., 2000. С. 75-124; Об организационно-идеологической стороне дела: Пономарев Н.И.
Социальные функции физической культуры и спорта. М., 1974; Советская система физического воспитания / Под ред. Г.И.Кукушкина. М., 1975; Платонов В.Н. Теория спорта. Киев, 1987.
культуры современного промышленного труда; массового внедрения повседневных навыков гигиены. При этом за различными направлениями пропагандистской работы стоят заинтересованные группы советских руководителей различных уровней, между которыми на тех или иных этапах жизни страны идет конкуренция и борьба1.
В 1931—1934 гг. в СССР был разработан комплекс норм ГТО первой и второй ступеней (включая с декабря 1933 г., комплекс БГТО трех ступеней для детей 11 лет и старше). С 1935 г. в массовом порядке началось создание Добровольных спортивных обществ (ДСО), а первые детские спортивные школы возникли в 1934 г. Спортивные клубы формировались по трем организационным линиям — профсоюзного движения, ДОСААФ и Вооруженных сил. С 1934 г. было введено — параллельно с аналогичными процессами огосударствленния производства, науки, искусства — звание заслуженный мастер спорта СССР и спортивный судья всесоюзной категории. В 1934 и 1935 гг. Московский и Ленинградский институты физической культуры получили государственные награды. С 1937 г. установлена единая Всесоюзная классификация спортивных разрядов и званий.
Программы и практики физического воспитания на десятилетия включаются в один ряд с аналогичными направлениями всеобщей социализации, формирования особого "нового человека" через государственные органы и учреждения — с трудовым, политическим, нравственным, эстетическим и другими ветвями воспитания. Особый упор по всем этим направлениям делался на два аспекта: 1) формирование индивидуальной активности человека; 2) развитие начал и навыков его общения2. Обе эти антропологические составляющие — заинтересованное, практичес-ки-деятельное отношение к себе и к миру, с одной стороны, и развитые формы повседневной социабельности (коллективизм) — с другой, квалифицировались в отечественной пропаганде, демонстрировались Западу как уникальные завоевания и преимущества социалистического строя. Вместе с тем они представляли и постоянную проблему для всех систем производства, социальной жизни, воспитания, не устранимую в государственном порядке на протяжении десятилетий существования советского строя. Этот момент крайне важен, поэтому остановимся на нем несколько подробней.
1 Подробнее см.: Плаггенборг Ш. Указ. соч. С. 83-110.
2 См.: Пономарев Н.И. Указ. соч. С. 83 и далее.
Индивидуализм и соревновательность, активность и рациональный расчет, ориентация на обобщенные ценности, идеалы, нормы и установка на позитивное взаимодействие с "другими" входили на протяжении XIX—XX вв. в широкий европейский проект модерна. Они составили антропологический план программы культуры, воплотились в базовых институциональных структурах обществ западного типа. Между тем большинство населения пореволюционной России по-прежнему составляли деревенские жители, формы коллективной жизни которых определялись традицией, пусть и заметно эрозирующей-ся, теряющей безусловную авторитетность. Массовыми (и в этом плане современными) институтами для той части из них, кто покидал деревню, выступали лишь армия и фабрика, иначе говоря, жесткие, опять-таки преимущественно авторитарно-иерархические формы взаимодействия, нормы социальности. К тому же большинство населения годами жило в экстраординарных условиях с начала мировой, а потом гражданской войны, централизованной мобилизации всех ресурсов и неизбежного при этом резкого упрощения структуры общества, мирных форм социальной жизни.
Укрепившаяся за 1920-е и первую половину 1930-х годов советская власть сделала социальное упрощение одним из ведущих направлений деятельности, подвергая диффамации, упразднению и репрессиям большинство форм общественной самоорганизации, публичного действия и взаимодействия, сложившихся как до революции, так и в переходный период после нее1. Вместо них по инициативе сверху создавались социальные структуры, максимально прозрачные для ведомственного управления и подначальные власти, в системе которой военно-репрессивные формы воздействия все плотнее объединялись с хозяйственным контролем и идеологическим давлением. Кроме того, идеология победителей диктовала символический и фактический разрыв с дореволюционным прошлым, с одной стороны, и буржуазным Западом — с другой. Мифология осажденной крепости с "врагами" и снаружи, и внутри, где постоянно требовались исключительная бдительность и самопожертвование, становилась выражением "особого пути" страны Советов. Все это самым серьезным образом влияло на антропологические характеристи-
1 Краткий, но выразительный перечень добровольных обществ и союзов, включая спортивные, существовавших в России в 1917-1937 гг. и последовательно уничтоженных советской властью, см. в кн.: Коржихина Т.П. Извольте быть благонадежны! М.: РГГУ, 1997. С. 347-356.
ки "человека советского". Парализация личной инициативы и упразднение множественных форм нерепрессивной социальности, принципы тоталитарной организации социальной жизни в СССР и странах близкого типа приходили в непримиримый конфликт с теми индивидуалистическими началами и социальным разнообразием модерных обществ, на основе и в контексте которых сложился современный спорт как относительно автономный социальный институт (впрочем, то же можно сказать о современном производстве, науке, культуре). Порожденные этим жестким контролем дисфункции в поведении и выступлениях советских спортсменов — психологические стрессы, профессиональные срывы, бытовые девиации — провоцировали еще большее усиление надзора со стороны ведомственной власти, вызывали недовольство "центра", негативные санкции, а это, в свою очередь, увеличивало напряжения в клубе, команде, сознании спортсмена.
Развитием советского спорта в административном плане заведовал соответствующий Комитет при Совмине СССР, параллельно вопросы спорта курировались высшими органами партийного руководства (отделом пропаганды или в некоторые годы административным отделом ЦК). Понятно, что вместе с другими направлениями "народного хозяйства" спорт, его организация, "материальная база", сами спортсмены, их рекорды составляли принадлежность государства и подлежали централизованному планированию сверху. Спорт входит в планово-отчетные показатели работы различных ведомств, органов власти всех уровней. При этом высшим руководством страны, его отделениями на местах планировались не только спортивные мероприятия, выступления спортсменов, но и их результаты, победы1. План выступал инструментом контроля, а его невыполнение — основанием для негативных санкций сверху, которые по законам заложничества распространялись на всю команду, клуб, район или город.
Спортсмен в таких рамках может быть только частью номенклатурно-бюрократической системы, хотя наличие специализированного, профессионального спорта на всем протяжении советской истории из идеологических соображений отрицалось как "буржуазное явление", а индивидуалистическому, достижительскому и профессиональному "спорту" ("культу рекордов", "фабрике
1 Аналогичная практика в руководстве советской наукой позднее пародируется в известной реплике "оттепельного" фильма Михаила Ромма "Девять дней одного года" (1962): "Откроем частицу в текущем квартале".
звезд", "звездной болезни") противопоставлялась добровольная и коллективная "физическая культура" всех. Между тем символические "моральные" поощрения (звания, медали, дорогие подарки) и денежные вознаграждения (дотации, стипендии, премии) сопровождали советский спорт уже с середины 1930-х годов. Судя по архивным документам, которые приводит известный спортивный журналист, историк спорта Аксель Вартанян, приказами Совнаркома, а впоследствии Совмина СССР за 1945, 1947, 1954, 1959 гг. и последующие годы были учреждены нагрудные знаки, поощрительные денежные премии и ежемесячные стипендии чемпионам, рекордсменам, призерам соревнований различных уровней, их тренерам и руководителям команд. Соответствующие денежные выплаты в сумме значительно превосходили среднедушевой доход в СССР этих лет (прибавим к ним в более поздние времена валюту, чеки, возможность покупки в "Березках", а также разнообразные формы блата, связанные с массовым авторитетом и престижем спортсменов)1.
До Второй мировой войны советские спортсмены не выезжали на соревнования за рубеж, лишь с 1952 г. высшей властью им было разрешено участвовать во всемирных Олимпийских играх. После Второй мировой войны спорт, наряду с успехами в наращивании вооружений, соответствующими разработками в науке, побе-
1 Из постановления от 25 марта 1959 г.: за победы на чемпионатах СССР (бокс, борьба, велоспорт, гимнастика (многоборье), конькобежный спорт (многоборье), легкая атлетика (десятиборье, пятиборье, марафон, ходьба на 50 км), лыжные гонки (50 км), современное пятиборье, футбол и хоккей с шайбой): 1-е место (игроку — 500 руб., тренеру — 200), 2-е (300), 3-е (200). На чемпионатах Европы: 1-е (500, 300), 2-е (300, 200), 3-е (200,200). На чемпионатах мира: 1-е (1500,500), 2-е (500, 200), 3-е (300, 200). Рекорды: а) мира (1500, 500); б) Европы (500, 300); в) СССР (500, 200). 11 августа 1966 г. Совет Министров СССР постановил платить первой шестерке — спортсменам и тренерам (в руб.): 1 -е место (2000,1000), 2-е (1200,800), 3-е (800, 600), 4-е (400, 300), 5-е (300, 200), 6-е (200, 100).
2 февраля 1976 г. вновь повышается плата спортсменам и тренерам: 1-е место — по 4 тыс. руб. (400 — в инвалюте), 2-е — по 2000 (200), 3-е — по 1500 (150), 4-е — по 1000 (50), 5-е — по 700 (35), 6-е — по 500 (25) и т.д. Кроме того, спортсмены получали от государства долговременные стипендии. Согласно списку, поступившему в ЦК из Комитета физкультуры в июле 1952 г., 534 спортсменам по 22 видам спорта ежемесячно выплачивалось от 1200 до 3000 дореформенных рублей (См.: Вартанян А. Профессиональный спорт в СССР учредил Сталин // Спорт-Экспресс. 2001, 30 июля. С. 8).
При этом советский спорт был и продолжал до самого конца СССР оставаться расходной, убыточной статьей в бюджете государства. Например, в конце 1980-х годов на ежегодное содержание 558 команд мастеров по игровым видам спорта расходовалось около 300 млн руб., что в шесть раз превышало совокупные доходы от турниров с их участием (50 млн руб.).
дами в космосе и балете, составлял приоритетную сферу государственного внимания и контроля, поскольку рассматривался в рамках антагонистической борьбы двух политических систем. Спортсмен, не оправдавший возложенных на него государством надежд, особенно на международных соревнованиях, признавался правонарушителем: он подвергался внеправовым государственным санкциям различной степени жесткости, мог быть дисквалифицирован, лишался различных социальных благ (от обещанной отдельной квартиры до намеченных поездок за границу). Внутри страны шло не менее острое соперничество между различными ведомствами и их руководителями за подопечные спортивные клубы (скажем, между "Динамо" и "ЦДСА", "Динамо" и "Спартаком"). Борьба между высокими покровителями дублировалась на низовых уровнях общества, в группах массовых болельщиков.
При этом значительным смысловым трансформациям в советском, а отчасти в постсоветском, контексте подвергались и более широкие значения молодости, здоровья. Молодость выступала символическим олицетворением страны, системы, их победного и гарантированного будущего. Поскольку же соответствующие структуры воспитания, контроля, коллективной лояльности и на уровне официальной идеологии, и в реальной межличностной практике последовательно подавляют символы и значения достижительности (соревноваться могут только системы, но не люди), то молодежный отрезок жизни — вместе с занятиями спортом, физической культурой, культивированием тела, вообще занятиями своей внешностью — включается в традициона-листски-жесткий жизненный сценарий, закрытый кодекс норм и санкций. Фигуры обобщенного "другого" (разнообразных партнеров в тех или иных отношениях) и воображаемый взгляд этого "другого" как презумпция нерепрессивной социальности закреплены тем самым за коротким, переходным временем юности, в социальном плане еще не самостоятельной, условно говоря, "брачным" периодом временно допускаемой относительной свободы, публичности и состязательности поведения. Затем они, а вместе с ними и заинтересованность своим телом, внешностью, поддержание их на цивилизованном уровне, "забота о себе" или "работа над собой", по известной формулировке позднего Мишеля Фуко, вытесняются из обихода именно как молодежные, "по возрасту" не подходящие старшим. Итог состоит в том, что за узкими пределами молодежной когорты универсально-инструмен-тальное и демонстративно-символическое, но в
любом случае, активное отношение к способностям и возможностям тела сменяется у абсолютного большинства советских людей пассивной тревогой о своем физическом здоровье и невротическим самолечением при постоянных жалобах на ухудшение самочувствия.
Спорт в общественном мнении сегодняшней России. Спорт как занятие и как коллективное зрелище не относится к числу тем, наиболее интересных для россиян: соотношение явно интересующихся и столь же выраженно не интересующихся им устойчивое и держится на уровне 3:5 (табл. 1).
При этом повышенный интерес к спорту, спортивным соревнованиям и участнический, и зрительский явно концентрируется в городах, среди самых молодых мужчин. В группе респондентов 25—39 лет он уже устанавливается на нормативном уровне, совпадая с усредненными показателями по населению в целом, а далее резко и неуклонно снижается (табл. 2).
К тому же заявленный интерес к спорту — это преимущественно интерес болельщика, следящего за спортивными состязаниями и победами со стороны. Включенность в персональные занятия спортом и даже посещение стадионов, где происходят спортивные соревнования, на порядок уступают зрительскому интересу, который к тому же проявляется более регулярно (табл. 3 и 4).
Как видим, интерес к спорту (как, впрочем, и к политике, религии, культуре и другим сферам социальной жизни) у россиян в основном масс-медиальный. При этом из средств массовой коммуникации любители спорта предпочитают в качестве источника информации опять-таки на порядок чаще телевизор, а не газету, хотя аналитические качества спортивных газет в постсоветские годы стали заметно выше и прежних газетных, и новых телевизионных. Тем не менее с той или иной регулярностью читают "Спорт-Экспресс", по их признанию, 3% населения (май, 2003 г., N=2107 человек), тогда как спортивные телепрограммы хотя бы иногда смотрят, по их свидетельству, 45% (2002 г., N=1998 человек).
Членство в тех или иных добровольных общественных ассоциациях — любых — среди россиян не превышает уровня нескольких процентов. Так и членами спортивных обществ в 2002— 2003 гг. называли себя 1,5—2% опрошенных.
К представителям элиты видных отечественных спортсменов россияне относят крайне редко (2—3%), и чаще других называют при этом Павла Буре. К самым выдающимся советским спортсменам в 1989 г. (N=856 человек) россияне
Таблица 1
В КАКОЙ МЕРЕ ВАС ИНТЕРЕСУЕТ СПОРТ, СПОРТИВНЫЕ СОСТЯЗАНИЯ?
(в % от числа опрошенных в каждом исследовании)
Вариант ответа 2001 г. 2002 г.
Совершенно не интересует 30 26
Не очень интересует 19 21
В какой-то мере интересует 20 22
Во многом интересует 17 19
Чрезвычайно интересует 14 11
Затрудняюсь ответить 0 1
Число опрошенных 2000 1998
Таблица 2
В КАКОЙ МЕРЕ ВАС ИНТЕРЕСУЕТ СПОРТ, СПОРТИВНЫЕ СОСТЯЗАНИЯ? (в % от числа опрошенных; 2002 г., N=1998 человек, данные о затруднившихся ответить не приводятся)
03
X
03
со о.
о
со
Социапьно-демографи-ческая группа
аз
шіЙ !£ _ ’5
& § о о 5 I
— = — 03*7 аз 2 з
— а. о ¿5
аз •= “
о =5 о
0 □ 4) Уй Ч
— <—> /—> О. 3^ __
™ “ Ф != СО
9 ®
ч. Э О) О-О-О.
аз аз аз
ГҐ\ |__
со . о х
О 3
аз о
ЕГ != :=: аз
аз ^ ;£ о.
Пол:
мужчины 24 24 52
женщины 65 21 13
Возраст:
15-24 года 33 22 45
25-39 лет 42 25 33
40-54 года 48 25 27
55 лет и старше 64 17 19
Образование:
ниже среднего 55 18 27
среднее 43 24 33
выше среднего 42 25 33
Тип поселения:
Москва и С.-Петербург 45 21 34
большие города 45 23 32
средние 45 24 31
малые 49 20 31
причислили (в порядке убывания показателя): С.Бубку (8%), А.Карпова (7), О.Блохина (6), Г.Каспарова, В.Сальникова и Л.Яшина (по 5), А.Сабониса (4), И.Роднину и А.Зайцева (те же 4%). 59% затруднились ответить на этот вопрос. Любопытно, что А.Карпова и Г.Каспарова рос-
Таблица З
КАК ЧАСТО ВЫ... (в % от числа опрошенных, 2002 г., N=1798 человек)
Вариант ответа Занимаетесь спортом Ходите смотреть спортивные состязания
Ежедневно 4 1
2-3 раза в неделю 4 1
1 раз в неделю 6 2
1-3 раза в месяц 4 5
Реже 8 11
Никогда 70 76
Затруднились ответить 0 1
Таблица 4
СПОРТИВНЫЕ СОСТЯЗАНИЯ ПО КАКИМ ВИДАМ СПОРТА
ВЫ_ (в % от числа опрошенных, 2001 г., N=1600 человек)
Вариант ответа Посещали в течение последних 12 месяцев Регулярно смотрите по телевизору
Футбол 8 29
Фигурное катание 0 20
Хоккей 1 17
Гимнастика 0 9
Легкая атлетика 0 8
Плавание 0,5 6
Автогонки 0 6
Ничего 92 36
из перечисленного
сияне примерно столь же часто оценивают негативно (они "пользуются популярностью, но не нравятся" соответственно 2 и 5% опрошенных в том же 1989 г.). Среди любимых спортсменов в 1994 г. (N=2957 человек) фигурировали С.Бубка (3%), И.Роднина и А.Зайцев (2), Д.Марадона, В.Третьяк и ЛЯшин (по 2%); две трети опрошенных затруднились назвать такую фигуру.
Можно расширить временные горизонты, результат окажется почти тем же. Среди самых выдающихся спортсменов XX в. в 1998 г. (N=1600 человек) были названы (по нарастанию показателя): В.Фетисов (2%), Пеле, В.Третьяк,
Л.Яшин (по 3), С.Бубка (4), И.Роднина (5), П.Буре (8%). Примерно так же выглядел в 2000 г. (N=1600 человек) итоговый список самых великих спортсменов за последние 1000 лет (не взирая на 1000-летний горизонт, россияне не забыли упомянуть классического
борца, в период опроса участвующего в кампании по выборам в Государственную Думу):
А.Карелин (3%), П.Буре и Пеле, В.Третьяк и И.Роднина (по 4), В.Фетисов (7), Л.Яшин (10). К "русским кумирам XX века" ("закрытый” вопрос, N=1600 человек) россияне в том же году причислили И.Роднину и Л.Яшина (по 8%); их называли чаще, чем "деятелей культуры" — И.Репина и Ф.Шаляпина, А.Чехова и М.Булгако-ва, М.Шолохова и М.Шостаковича, М.Плисец-кую и И.Бродского. Однако в символическом образе России, российского народа "победы наших спортсменов" занимают самое скромное место: их упомянули опять-таки лишь 2% опрошенных (1997 г., N=2401 человек, "закрытый" вопрос).
В ходе зимней Олимпиады 2002 г. в Солт-Лейк-Сити выступления российских спортсменов чаще огорчали россиян (25%), радовали (16), то радовали, то огорчали (35), не следили за этими событиями 21 % респондентов. Причем более важным для опрошенных были именно победы российских спортсменов, а не просто выступления сильнейших участников как таковых (75 против 14% соответственно). Поэтому и полученные российскими спортсменами неудовлетворительные результаты так задели россиян, вызвав очередную вспышку негативного патриотизма.
Можно подвести итог. Интерес к спорту в сегодняшней России исключительно телевизионный, зрительский, но даже здесь он почти "аскрип-тивно" сосредоточен в слое молодых горожан мужского пола. Представления о спорте, как и о науке, о литературе и других сферах символического выражения, преимущественно связаны с национально-государственным престижем на международной арене, но прежде всего в негативном залоге ("нас не уважают, обижают" и т.п.). Характерно, что спортсмены из других стран мира крайне редко присутствуют среди наиболее любимых россиянами, лучших за 100 или 1000 лет и т.п.
Вместе с тем концентрированность интереса к спорту исключительно в узкой молодежной подгруппе снижает возможности спортивных символов, фигур и побед спортсменов, в отличие от фигур вождей и полководцев, олицетворять страну и ее элиту в общенациональном масштабе. Поэтому и образы героев национального спорта, спортивных побед заметно сдвинуты в коллективном воображении к советской эпохе — ностальгически конструируемому брежневскому времени, периоду, как считают большинство россиян, наибольшей интегрированности и сбалансированности социума, его открыто демонстрируемой вовне силы и мирового авторитета. Речь, как и в других случаях, идет о годах прав-
ления именно Л.Брежнева, а не И.Сталина: скажем, легендарные футболисты и хоккеисты, бегуны и борцы 1930—1950-х годов среди наиболее ярких и любимых фигур отечественного и мирового спорта никогда не называются респондентами.
Однако можно говорить об эрозии и распаде коллективной памяти, ослаблении и деформации ее структур. Перенос центра тяжести в трансляции общих символов исключительно на сегодняшний общедоступный телевизор, а также напряжения и разрывы в межпоколенческих ориентациях и отношениях сегодняшних россиян (оба эти процесса, конечно, связаны) блокируют передачу символических образцов, включая знаковые фигуры лучших спортсменов, другими средствами, в том числе внутри семьи, через устные рассказы, по старым фотографиям, газетам и пр. Видимо, этим объясняется выпадение из круга сколько-нибудь значимых сегодня имен не только знаменитых еще не столь давно "звезд" раннесоветского спорта (например, В.Бобров), но и таких более поздних
фигур, как братья Майоровы и Л.Латынина,
В.Куц и В.Брумель, Л.Жаботинский и Л.Пахо-мова, М.Ботвинник и Б.Спасский, И.Пресс и Ю.Власов, равно как и многих других.
Иными словами, данный материал тоже показывает, что общий контур коллективной идентичности в сегодняшней России существует в ослабленном виде и ностальгическом залоге. Он задан представлениями о коллективной общности советского типа и периода истории, а символическим "соединением" нынешнего времени с "тогдашним" выступает образ В.Путина. Характерна в этом плане знаковая роль последнего в восстановлении советской государственной символики на рубеже XX и XXI вв., как и позднейшее высочайшее внимание к "массовой физической культуре" (против фитнес-клубов "для избранных"), демонстративные заявления президента последних лет, претендующие на возвращение российскому спорту прежнего государственного значения и мирового авторитета.
В какой мере, на Ваш взгляд, заслуживают доверия такие институты, как...?
(в % от числа опрошенных, N=2107 человек)
Март 2003 г. Март 2004 г.
Институты Полное доверие Частичное доверие Полное недоверие Затруд- нились ответить Полное доверие Частичное доверие Полное недоверие Затруд- нились ответить
Президент 59 27 7 7 62 28 5 5
Церковь 37 24 13 26 41 21 8 30
Армия 27 36 23 14 28 37 19 16
Пресса, ТВ, радио (СМИ) 22 46 22 10 26 45 18 11
Органы госбезопасности 23 33 22 22 20 34 20 26
Областные/региональные власти 13 36 36 15 19 34 33 14
Местные власти 15 33 43 9 18 36 37 9
Правительство 16 42 30 12 12 41 29 19
Суд 13 35 33 19 13 34 27 26
Прокуратура 11 32 33 24 13 28 27 32
Профсоюзы 13 28 32 27 10 21 34 36
Милиция 11 34 46 9 11 37 40 12
Государственная Дума 9 43 37 28 9 44 33 13
Совет Федерации 10 37 25 28 8 35 23 33
Политические партии 5 29 43 23 5 27 40 28
