CC BY
93УДК 343.352.4
СПОРНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАЗЪЯСНЕНИЙ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН ПО ВОПРОСАМ КВАЛИФИКАЦИИ ВЗЯТОЧНИЧЕСТВА
Хасенова Алмагуль Рашитовна
Старший преподаватель кафедры уголовного права, процесса и криминалистики Карагандинского государственного университета им. академика Е.А. Букетова, магистр юридических наук, г. Караганда, Республика Казахстан; e-mail: [email protected]
Ключевые слова: нормативное постановление Верховного Суда; получение взятки; посредничество во взяточничестве; взяткодатель; покушение на взяточничество; имитация преступной деятельности; «лжепосредничество».
Аннотация. Статья посвящена наиболее проблемным вопросам квалификации взяточничества, вызывающим значительные трудности в правоприменительной практике и не находящим однозначного решения в уголовно-правовой теории. Подробно анализируется нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 27 ноября 2015 года № 8 «О практике рассмотрения некоторых коррупционных преступлений». Рассмотрены отдельные проблемы квалификации взяточничества, по мнению автора, не нашедшие достаточного освещения в указанном Постановлении.
Исследован вопрос о применении отягчающего обстоятельства «получение взятки за незаконные действия». Констатируется факт большого количества ошибок, допускаемых судами при применении этого квалифицирующего признака. Предлагается к включению в Постановление дополненного перечня видов действий, совершение которых в рамках ч. 2. ст. 366 УК РК должны оцениваться как незаконные.
Подвергнута анализу проблема квалификации посягательства на дачу-получение взятки в значительном, крупном либо особо крупном размере в ситуации, когда получить взятку в указанных размерах не удалось. Предлагается закрепление в Постановлении указания на квалификацию такого деяния как покушения на дачу/получение взятки в этих размерах.
Подробно рассмотрен вопрос о квалификации получения взятки, совершеннго в условиях оперативно-розыскных мероприятий в форме имитации преступной деятельности. Обосновывается квалификация данной ситуации как оконченного преступления, если предмет взятки был фактически принят взяткополучателем. Предлагается внесение соответствующего дополнения в Постановление.
Большое внимание в статье уделено проблеме квалификации «лжепосредничества» во взяточничестве. Обосновывается неприемлемость предусмотренной в Постановлении квалификации деяния как мошенничества. Данная коллизия в рамках действующего законодательства оценивается автором как неразрешимая. Для ее преодоления предложено введение в Уголовный кодекс нормы об ответственности за обещание или предложение посредничества во взяточничестве как оконченного преступления.
ЦАЗАЦСТАН РЕСПУБЛИКАСЫ ЖОГАРГЫ СОТЫНЬЩ ПАРАЦОРЛЬЩТЫ САРАЛАУ МЭСЕЛЕЛЕР1 БОЙЫНША ТYСШДIРМЕЛЕРШЩ ДАУЛЫ ЦАГИДАЛАРЫ
Алмагул Рашит^ызы Хасенова
Академик Е.А. Бекетов атындагы Караганды мемлекеттт униеерситетШц Кылмыстыц цуцыц, прцесс жэне криминалистика кафедрасыныц ага оцытушысы, цуцыц тану магистр1, Караганды цаласы, Казацстан Республикасы; e-mail: [email protected]
TyUm сездер: Жозарзы Соттыц нормативтж цаулысы; пара алу; парацорлыцца делдал болу; пара берушг; парацорлыцца оцталу; цылмыстыц царекеттг имитациялау; «жалган дел-далдыц».
Аннотация. Мацала парацорлыцты саралаудыц цщыц цолдану тэжгрибестде айтар-лыцтай циындыцтар тугызатын жэне цылмыстыц-цщыцтыц теорияда бгрмэндг шешгм таппаган негурлым проблемалыц мэселелер1не арналган. Казацстан Республикасы Жогаргы
Сотыныц 2015 жылгы 27 царашадагы № 8 «Кейбгр сыбайлас жемцорлыц цылмыстарды ца-рау практикасы туралы» нормативтт цаулысы егжей-тегжейл1 талданады. Парацорлыцты саралаудыц, автордыц ойынша, аталган Каулыда жеткшкт1 тYрде царастырылмаган же-келеген мэселелерг царалган.
«Зацсыз эрекеттер Yшiн пара алу» деген ауырлататын мэн-жайды цолдану туралы мэсе-ле зерттелдi. Осы саралаушы белгн цолданганда сот тарапынан жiберiлетiн цателттердщ кептт аныцталды. Каулыга iстелуi КР КК 366-бабыныц 2-белт шегтде зацсыз деп багала-нуы тшс эрекеттердщ толыцтырылган тiзiмiн енгiзу усынылады.
Айтарлыцтай, iрi немесе аса iрi мелшерде пара алу-беруге оцталуды аталган мелшерлер-де алу-беру мYмкiн болмаган жагдайда саралау мэселеЫ талданган. Каулыда осы мелшерлерде пара беруге/алуга оцталу сияцты эрекеттi саралау жентде нусцауларды бекту усынылады.
Жедел-iздестiру w-шаралары жагдайында цылмыстыц царекеттi имитациялау ныса-нында ктелген пара алуды саралау туралы мэселе егжей-тегжейлi царалган. Пара алушы параныц затын нацты цабылдаганда, бул жагдайды аяцталган цылмыс реттде саралау ца-жеттшт негiзделедi. Осыган байланысты Каулыга тиiстi толыцтыру енгiзу усынылады.
Мацалада парацорлыцтагы «жалган делдалдыцты» саралау мэселеЫне кеп назар ауда-рылган. Мундай эрекеттi Каулыда кезделгендей алаяцтыц реттде саралаудыц жарамсыз-дыгы негiзделедi. Автор бул цайшылыцты цолданыстагы зацнама шецберiнде шешымейдг деп багалайды. Оны ецсеру Yшiн Кылмыстыц кодекске парацорлыцца делдалдыц жасаугауэде бергеш немесе усыныс жасаганы Yшiн аяцталган цылмыс реттде жауапкерлт туралы норманы енгiзу усынылды.
С0NTR0VERSIAL PROVISIONS OF THE CLARIFICATIONS OF THE SUPREME COURT OF THE REPUBLIC OF KAZAKHSTAN ON THE ISSUES OF QUALIFICATIONS OF BRIBERY
Khassenova, Almagul R.
Senior Lecturer of Chair of Criminal Law, Procedure and criminalistics of the Karaganda state University named after academician E. A. Buketov, Master of Laws, Karaganda, Republic of Kazakhstan; e-mail: [email protected]
Keywords: regulatory resolution of the Supreme Court; bribery; bribery mediation; bribe-giver; attempted bribery; imitation of criminal activity; «pseudo-mediation».
Abstract. The article is devoted to the most problematic issues of bribery qualification, causing significant difficulties in law enforcement practice and not finding an unambiguous solution in criminal law theory. The regulatory resolution of the Supreme Court of the Republic of Kazakhstan dated November 27, 2015, № 8 «On the practice of consideration of some corruption crimes» is analyzed in detail. Some problems of bribery qualification, according to the author, which have not found sufficient coverage in this decision, are considered.
The question of application of an aggravating circumstance «receiving a bribe for illegal actions» is investigated. It is stated that a large number of mistakes made by the courts in the application of this qualifying feature. It is offered to inclusion in the Resolution of the added list of types of actions, which Commission within h. 2 article 366 of the criminal code should be assessed as illegal.
The problem of qualification of encroachment on giving-receiving a bribe in the considerable, large or especially large size in a situation when it was not possible to receive a bribe in the specified sizes is subjected to the analysis. Proposed consolidation of the Regulation specifying the qualifications of such acts as the assassination of giving/receiving a bribe in these sizes.
The question of qualification of receiving a bribe committed in the conditions of operational search activities in the form of imitation of criminal activity is considered in detail. Qualification of this situation as the finished crime if the subject of a bribe was actually accepted by the bribe recipient is proved. It is proposed to make an appropriate addition to the Resolution.
Much attention is paid to the problem of qualification of «pseudo-mediation» in bribery. The inadmissibility of the qualification of the act as fraud provided in the Resolution is substantiated. This conflict within the framework of the current legislation is estimated by the author as insoluble. In order to overcome it, it is proposed to introduce into the criminal code a rule on liability for the promise or offer of mediation in bribery as a completed crime.
Разъяснения Верховного Суда Республики Казахстан, осуществляя нормативную конкретизацию законодательства, выступают важнейшим средством обеспечения единства судебной практики. Они имеют существенное регулирующее значение, независимо от того, признаются ли они источником права или выступают в качестве актов судебного толкования. Будучи основанными на требованиях закона и обобщенных данных судебной практики, разъяснения Верховного Суда являются ориентиром, подлежащим обязательному учету в целях вынесения законных, обоснованных и справедливых судебных актов. В соответствии со статьей 4 Конституции Республики Казахстан, нормативные постановления Верховного Суда включаются в состав действующего права и являются общеобязательными.
27 ноября 2015 года Верховный Суд Республики Казахстан принял нормативное постановление № 8 «О практике рассмотрения некоторых коррупционных преступлений» (далее - Постановление). Это Постановление призвано, как в нем сказано, «обеспечить единообразное и правильное применение в судебной практике некоторых норм законодательства Республики Казахстан о коррупционных преступлениях».
Однако внимательный анализ положений, содержащихся в данном Постановлении, вынуждает не согласиться с некоторыми из них полностью, либо частично. Многие важные и актуальные проблемы квалификации взяточничества не нашли в Постановлении должного разъяснения, что не позволяет уяснить подлинную волю законодателя, а органам, осуществляющим уголовное преследование, - снять квалификационные проблемы.
Рассмотрим некоторые из этих вопросов, получивших недостаточное освещение в анализируемом Постановлении, либо не получивших его вовсе.
Как показывает судебная практика, наиболее распространенным квалифицирующим признаком получения взятки является получение ее за совершение незаконных действий (бездействия). Изученные нами уголовные дела говорят о том, что очень часто это отягчающее обстоятельство вменяется неправильно. В большинстве приговоров судом не указывается, за совершение каких именно незаконных действий была получена взятка, и в чем именно состоял незаконный характер действий взяткополучателя, которые он совершил или намеревался совершить в интересах взяткодателя. В п. 9 Постановления, посвященном разъяснению понятия незаконных действий, говорится: «Незаконными действиями (бездействием), за совершение которых лицо получило взятку (часть вторая статьи 366 УК),
следует понимать действия (бездействие), совершенные им с использованием служебных полномочий, однако в отсутствие предусмотренных законом оснований или условий для их исполнения (фальсификация доказательств по уголовному делу, внесение в документы сведений, не соответствующих действительности и т.п.)».
Между тем, приведенное в Постановлении определение незаконных действий является лишь одним из возможных вариантов такого рода действий. В качестве видов незаконных действий в Постановлении следовало бы привести следующие: действия, относящиеся к полномочиям другого должностного лица; действия, совершенные лицом единолично, однако требующие коллегиального осуществления либо согласования с другим должностным лицом либо органом; действия, состоящие в неисполнении служебных обязанностей; действия, которые никто ни при каких обстоятельствах не вправе совершать. И этот список действий, которые следует признать незаконными, не является исчерпывающим. В Постановлении следовало бы также расширить круг примеров незаконных действий, с указанием помимо уже упомянутых на такие, как принятие незаконного решения на основании заведомо подложных документов, неисполнение обязанности по составлению протокола об административном нарушении и т.п. Может быть, казуистичный путь формулирования разъяснений Верховного Суда является не совсем верным с точки зрения требования об универсальном и обобщенном характере подобных разъяснений, но с учетом очень низкого уровня выносимых судами в последнее время судебных актов, такой путь на данном этапе представляется оптимальным.
Еще одним упущением Постановления является отсутствие в нем разъяснений относительно квалификации деяния, когда планировалась дача-получение взятки в значительном, крупном либо особо крупном размере, но получить взятку в указанных размерах не удалось. М.А. Любавина, комментируя аналогичное постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, совершенно справедливо отмечает: «При получении взятки в значительном, крупном или особо крупном размере умыслом должностного лица охватывается не только факт получение взятки, но и ее юридически значимый размер, который относится к обязательным объективным признакам квалифицированного состава. Следовательно, объективная сторона преступления не может быть выполнена в полном объеме, а преступление не может считаться оконченным, если умысел относительно юридически значимого размера взятки не реализован» [1; 31-32].
По нашему мнению, в Постановлении следует указать, что в таких случаях деяние не может быть квалифицировано как оконченная взятка в фактически полученном размере, оно должно быть оценено в соответствии с направленностью умысла как покушение на дачу/получение взятки в значительном, крупном либо особо крупном размере. Если, например, планировалась передача взятки в особо крупном размере в несколько приемов, но взяткополучатель был задержан при получении первой части взятки в размере, не достигающем такой суммы, деяние должно квалифицироваться по ч. 3 ст. 24 и ч. 4 ст. 366 УК РК как покушение на получение взятки в особо крупном размере.
Еще один очень важный вопрос, связанный с моментом окончания получения взятки, требующий разъяснения Верховного Суда, - это вопрос о получении взятки при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Материалы судебной практики свидетельствуют о том, что разоблачение и задержание взяточников очень часто происходит именно во время проведения оперативно-розыскных мероприятий, в том числе, действий, имитирующих преступную деятельность. Следует ли подобные ситуации квалифицировать как оконченное преступление либо как покушение на преступление? Этот вопрос является дискуссионным в уголовно-правовой доктрине. Б.В. Волженкин, исходя из того, что дача и получение взятки являются двуедиными преступлениями, т.е. совершаются в так называемом необходимом соучастии, считает, что получение взятки в условиях имитации взятки нельзя считать оконченными преступлениями, поскольку в действительности дача взятки не совершается, а имитируется в ситуации, когда субъект получения взятки в объективных действиях пытается реализовать умысел на совершение преступления [2].
С одной стороны, объективная сторона состоит в принятии лицом взятки, поэтому, при имевшем место фактическом принятии предмета взятки, объективная сторона является полностью реализованной, и, следовательно, преступление является оконченным. С другой стороны, при имитации преступной деятельности событие преступления по даче взятки отсутствует. И если исходить из двуединого характера получения и дачи взятки, то при отсутствии дачи взятки не может быть и оконченного ее получения.
Однако совершенно очевидно, что несмотря на действительно тесную связь дачи и получения взятки, они, тем не менее, являются разными преступлениями. Недаром они предусмотрены в разных статьях уголовного кодекса. Дача и получение взятки различны по всем, кроме объекта, элементам состава
преступления. Субъекты, объективная сторона, мотивы и цели дачи и получения взятки абсолютно не совпадают. Их указанное выше двуединство обусловлено только корреспондирующим характером действий по даче и получению взятки - одна сторона дает, другая сторона принимает. И если принимающая сторона в полной мере реализовала свой преступный умысел по получению взятки, то, невзирая на истинные намерения взяткодателя, на происхождение и принадлежность предмета взятки, на действия правоохранительных органов, получение взятки следует считать оконченным.
В этой связи считаем необходимым дополнить п. 13 Постановления следующим положением: «Получение взятки, в том числе через посредника, совершенное в условиях оперативно-розыскных мероприятий в форме имитации преступной деятельности, квалифицируется как оконченное преступление, если предмет был фактически принят взяткополучателем».
Следует рассмотреть еще одно очень неоднозначное положение Постановления.
В п. 20 Постановления Верховный Суд разъяснил, что «если лицо получает от взяткодателя деньги или иные ценности якобы для передачи лицу в качестве взятки и, не намереваясь этого сделать, присваивает их, содеянное им должно квалифицироваться как мошенничество».
Насколько верно подобное решение? Позиция Верховного Суда, на первый взгляд, убедительна. В названных постановлением случаях действительно имеет место получение «лжепосредником» имущественной выгоды за счет взяткодателя, полученной путем обмана. На первый взгляд, налицо все признаки состава мошенничества, а «лжевзяткополучателя» и «лжепосредника» следует привлекать к уголовной ответственности по ст. 190 УК РК. Однако подобное решение вопроса приводит на практике к следующей абсурдной ситуации. Если данное деяние квалифицировать как мошенничество, то взяткодатель из лица, совершившего преступление, причем, достаточно серьезное, превращается в потерпевшего, со всеми вытекающими из его статуса последствиями. Одним из таких последствий является необходимость возвращения ему суммы похищенного. В то же время он одновременно является взяткодателем, и в этом случае привлекается у уголовной ответственности за совершение коррупционного преступления, и сумма взятки должна взыскиваться в доход государства. Лицо при совершении одно и того же преступления одновременно является и субъектом преступления, и потерпевшим от преступления. Таким образом, создается неразрешимая в рамках
действующего законодательства коллизия.
Для выхода из этой ситуации следует ответить на ряд вопросов. Во-первых, а какому, собственно, объекту уголовно-правовой охраны в этих случаях причиняется вред? Ответ очевиден - если деяние квалифицировать как мошенничество, как то предлагает Верховный Суд Республик Казахстан в рассматриваемом Постановлении, то вред причиняется общественным отношениям собственности, строго охраняемым казахстанским законодательством. Но можно ли признать имущество, передаваемое в качестве взятки, благом, охраняемым уголовным законом? Отвечая на этот вопрос, прежде всего, следует исходить из того, что уголовное законодательство Республик Казахстан стоит на защите законных прав, свобод, интересов человека и гражданина. Целью уголовного законодательства (как это сказано в ст. 2 УК РК) является «защита прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, собственности, прав и законных интересов организаций, ... охраняемых законом интересов общества и государства от общественно опасных посягательств». Иными словами, Уголовный кодекс Республики Казахстан берет под защиту исключительно законные блага и интересы. Имущественные интересы взяткодателя, даже в случае имевшегося в отношении него обмана, вряд ли можно назвать законными.
На позиции защиты именно законных прав и интересов стоит и гражданское законодательство Республики Казахстан. Так, в Гражданском кодексе Республики Казахстан (далее - ГК РК) сказано, что «осуществление собственником своих правомочий не должно нарушать прав и охраняемых законом интересов других лиц и государства» (ч. 4 ст. 188 ГК РК). Гражданское законодательство не защищает право собственности лица, осуществляющего его ненадлежащим образом, злоупотребляющего им. Согласно ч. 2 ст. 158 ГК РК «Сделка, направленная на достижение преступной цели, противоправность которой установлена приговором (постановлением) суда, ничтожна». В случае исполнения сделки, совершенной с преступной целью, все полученное по ней сторонами взыскивается в доход Республики Казахстан. «Если сделка направлена на достижение преступной цели, противоправность которой установлена приговором (постановлением) суда, то при наличии умысла у обеих сторон все, полученное ими по сделке или предназначенное к получению, по решению или приговору суда подле-
жит конфискации» (ч. 5 ст. 157-1 ГК РК).
Кстати сказать, и в советской уголовно-правовой науке не вызывало сомнений, что собственник, по своему усмотрению выходящий в использовании имущества за установленные законом пределы, не может претендовать на то, чтобы закон охранял его интересы; за установленными законом пределами использование собственником имущества есть не что иное, как акт фактического распоряжения им, который сам по себе является правонарушением, исключающим возможность признания такого лица потерпевшим [3; 16]. По этому же пути шла и советская судебная практика. Она не считала возможным относить к числу правовых благ, охраняемых уголовным законом, различные злоупотребления правом собственности. Уместным будет обращение к разъяснениям высшего судебного органа советского периода. Известно, что в связи с принятием постановления пленарного заседания Верховного Суда Республики Казахстан от 11.04.02 г. N 8 «О признании утратившим силу постановления Пленума Верховного Суда Республики Казахстан от 21 февраля 1992 года № 1 «О постановлениях Пленума Верховного Суда СССР», казахстанские суды не вправе руководствоваться в судебной практике разъяснениями, содержащимися в постановлениях Пленума Верховного суда СССР, но эти постановления и сегодня несомненно представляют огромную ценность и могут и должны быть использованы как образец высокого уровня анализа и обобщения судебной практики и всестороннего научно-теоретического обоснования.
Так вот, Верховный Суд СССР не усматривал мошенничества в действиях лица, получившего от взяткодателя деньги либо иные ценности якобы для передачи должностному лицу и присвоившего их. Содеянное этим лицом он предлагал квалифицировать, в зависимости от обстоятельств дела, как подстрекательство к даче взятки либо пособничество во взяточничестве1.
Такую же позицию можно обнаружить и в российской дореволюционной уголовно-правовой традиции, где под объектом преступного деяния понимали «правоохраняемый интерес». Посягательство на интерес, лишенный правоохраны, рассматривалось как деяние непреступное [4; 186]. Достаточно категорично высказывался в этой связи Н.Д. Сергеевский: «Закон государственный не должен выступать ни гражданским, ни уголовным порядком на защиту... преступных сделок, и обман, совер-
1 Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23.09.1977 № 16 «О судебной практике по делам о взяточничестве» // [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ivo.garant.rU/#/document/5635266/paragraph/ 117:0 - Дата обращения: 10.06.20l9.
шенный при их заключении или исполнении, должен просто игнорироваться» [5; 389].
Таким образом, в подобных случаях деяние не может быть квалифицировано как мошенничество, поскольку отсутствует состав мошенничества, а именно - объект посягательства, т. к. объектом преступления могут выступать только законные интересы человека, общества и государства. Имущественные интересы лица, передавшего это имущество в качестве предмета взятки, не могут быть признаны законными, поэтому не могут браться под уголовно-правовую защиту.
Постановив квалифицировать как мошенничество действия лиц, не исполнивших обещание совершить деяние, являющееся уголовным правонарушением, Верховный Суд РК тем самым не учел социальное предназначение действующего казахстанского уголовного закона, а также принципиальные положения Гражданского кодекса Республики Казахстан.
«Содеянное «лжепосредником», «лжевзяткополучателем» не может образовывать мошенничества, поскольку посягает на имущественные интересы взяткодателя, выразившиеся в общественно опасном поведении, не имеющим, говоря словами Н.С. Таганцева, правовой охраны [6; 63]. Каким же образом должны быть оценены эти действия?
Действия «лжевзяткополучателя» и «лжепосредника» при наличии определенных условий, а именно, если эти лица склонили взяткодателя к даче взятки, квалифицируются как подстрекательство к даче взятки. Об этом же говорится и в Постановлении: «Когда же в целях завладения ценностями это лицо склоняет взяткодателя к даче взятки, то его действия должны дополнительно квалифицироваться как подстрекательство к даче взятки». Если же эти лица не были инициаторами взятки, то в рамках действующего уголовного законодательства они не подлежат уголовной ответственности, т.к. их действия не могут быть квалифицированы как подстрекательство к даче взятки и, как мы выяснили выше, не могут быть признаны мошенничеством. Какой же выход? Мы предлагаем дополнить УК нормой, предусматривающей ответственность за обещание или предложение посредничества во взяточничестве, как это, например, предусмотрено в Уголовном кодексе Российской Федерации (ч. 5 ст. 291.1). Обещание или предложение посредничества во взяточничестве предполагает совершение лицом действий, направленных на доведение до сведения взяткодателя (взяткополучателя) информации о своем намерении стать посредником во взяточничестве. Преступление считается оконченным с момента доведение до сведения взяткодателя или взяткополучателя информации о своем намерении стать посред-
ником во взяточничестве, независимо от того будет или нет достигнута и реализована договоренность о даче (получении) взятки [7].
С момента совершения этих действий обещание или предложение посредничества во взяточничестве считается оконченным. Обещание или предложение посредничества во взяточничестве, по смыслу предлагаемой новеллы, не должно выражать действительное намерение лица стать посредником во взяточничестве. Поэтому данный состав преступления мог бы образовывать как действия лиц, действительно намеревавшихся быть посредником, так и лиц, не имевших такого намерения. Кстати, введение подобной нормы согласуется и с требованием ратифицированной Казахстаном в 2008 г. Конвенции ООН против коррупции 2003 года, которая предусматривает для государств-участников введение ответственности не только за предоставление неправомерного преимущества, но и за его обещание или предложение, как за оконченные преступления. Однако казахстанский законодатель пока воздержался от реализации данной конвенционной нормы.
В целях единообразного применения законодательства было бы верным решением закрепить в уголовном законе понятия «обещание» и «предложение» посредничества во взяточничестве. Диспозиция предлагаемой нормы может быть изложена следующим образом: «Обещание посредничества во взяточничестве, т. е. добровольное обязательство лица стать посредником во взяточничестве; предложение посредничества во взяточничестве, т.е. доведение до сведения другого лица своего намерения стать посредником во взяточничестве, — ». Одновременно было бы целесообразным установление более строгой ответственности за обещание или предложение посредничества, совершенные неоднократно, с целью борьбы с так называемыми «профессиональными посредниками», чья деятельность представляет собой повышенную общественную опасность [8; 99].
Здесь следует предвидеть, что «введение института обещания, предложения взятки не может получить однозначной оценки, поскольку прямо зависит от правовых традиций, формирующихся в русле общественных реалий государства» [9; 204].
Таким образом, мы обозначили некоторые проблемы квалификации взяточничества и наметили пути их преодоления. Следует отметить, что указанные квалификационные проблемы должны стать предметом дальнейших научных дискуссий и, в конечном итоге, найти свое окончательное разрешение в разъяснениях высшего судебного органа страны. Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 27 ноября 2015 года
№ 8 «О практике рассмотрения некоторых коррупционных преступлений», в нынешней его редакции, явно не может быть признано в полной мере соответствующим потребностям судебно-следственной практики, поскольку не содержит ответы на многие актуальные вопросы квалификации коррупционных
преступлений вообще, и взяточничества, в частности. В этой связи оно требует безотлагательного приведения его в состояние, позволяющее ему стать правовой основой для обеспечения точного и единообразного применения антикоррупционного уголовного законодательства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Любавина М.А. Комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» от 9 июля 2013 года № 24 с изменениями, внесенными Постановлением Пленума Верховного Суда Россий. - СПб. : Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, - 2014. - 104 с.
2. Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: Юристъ, 2000. - 368 с.
3. Никифоров Б.С. Уголовно-правовая охрана личной собственности в СССР. - М: Изд-во Академии наук СССР, - 1954. -157 с.
4. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая: в 2 т. М.: Наука, -1994, Т. 1. - 393 с.
5. Сергеевский Н.Д. Мошенничество по русскому действующему праву // Юридическая летопись. -1890. - Ноябрь. - С. 373-410.
6. Елисеев С.А. Спорные положения постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» //Вестник Томского государственного университета. Право. - 2014. - № 4 (14). - С. 60-65.
7. Жукова Т.Г. Посредничество во взяточничестве: некоторые аспекты квалификации //Вестник СевКавГТИ. - 2017. - № 1 (28). - С. 69-72.
8. Гейнце О.В. Сложные вопросы квалификации посредничества во взяточничестве и пути их решения: теория и практика // Уголовная политика и правоприменительная практика: сборник статей по материалам VI Международной научно-практической конференции. Северо-Западный филиал ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия». - Санкт-Петербург: Издательский дом «Петрополис», 2019. - С. 93-100.
9. Тулеуова М.Е. Правовая регламентация ответственности за взяточничество в международно-правовых документах и законодательствах некоторых зарубежных стран //Вестник Института законодательства и правовой информации РК. - 2019. - №2 (56). - С. 200-205.
REFERENCES
1. Liubavina M.A. Kommentarii k postanovleniiu Plenuma Verkhovnogo Suda Rossiiskoi Federatsii «O sudebnoi praktike po delam o vziatochnichestve i ob inykh korruptsionnykh prestupleniiakh» ot 9 iiulia 2013 goda № 24 s izmeneniiami, vnesennymi Postanovleniem Plenuma Verkhovnogo Suda Rossii. - SPb.: Sankt-Peterbs urgskii iuridicheskii institut (filial) Akademii Generalnoiprokuratury Rossiiskoi Federatsii. 2014. -104 s.
2. Volzhenkin B.V. Sluzhebnye prestupleniia. - M.: Iuristie, 2000. - 368 s.
3. Nikiforov B.S. Ugolovno-pravovaia okhrana lichnoi sobstvennosti v SSSR. - M: Izd-vo Akademii nauk SSSR, -1954. -157 s.
4. TagantsevN.S.Russkoeugolovnoepravo.Lektsii. ChastObshchaia: v 2t.M.:Nauka, -1994, T. 1. -393s.
5. Sergeevskii N.D. Moshennichestvo po russkomu deistvuiushchemu pravu //Iuridicheskaia letopis. -1890. - Noiabr. - S. 373-410.
6. Eliseev S.A. Spornye polozheniia postanovleniia Plenuma Verkhovnogo Suda RF ot 9 iiulia 2013 g. № 24 «O sudebnoi praktike po delam o vziatochnichestve i ob inykh korruptsionnykh prestupleniiakh» // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Pravo. - 2014. - № 4 (14). - S. 60-65.
7. Zhukova T.G. Posrednichestvo vo vziatochnichestve: nekotorye aspekty kvalifikatsii // Vestnik SevKavGTI. - 2017. - № 1 (28). - S. 69-72.
8. Geintse O.V. Slozhnye voprosy kvalifikatsiiposrednichestva vo vziatochnichestve iputi ikh resheniia: teoriia i praktika // Ugolovnaia politika i pravoprimenitelnaia praktika: sbornik statei po materialam VI Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. Severo-Zapadnyi filial FGBOUVO «Rossiiskii gosudarstvennyi universitet pravosudiia». - Sankt-Peterburg: Izdatelskiidom «Petropolis», 2019. -S. 93-100.
9. Tuleuova M.E. Pravovaia reglamentatsiia otvetstvennosti za vziatochnichestvo v mezhdunarodno-pravovykh dokumentakh i zakonodatelstvakh nekotorykh zarubezhnykh stran // Vestnik Instituta zakonodatelstva i pravovoi informatsii RK. - 2019. - №2 (56). - S. 200-205.
