CC BY
31ББК 87.25 УДК 1:001
А.Э. Исанов
Спор науки и убеждений: о научном реализме Иэна Шапиро
Отмечая вслед за американским политологом Иэном Шапиро сильную зависимость исследователей политического от философии науки, нельзя не указать на заметное влияние личных убеждений самих исследователей на результаты их изысканий. Парадоксально, но подобная «двойная» зависимость исследователей от философии науки не мешает признавать результаты их исследований как объективные и «более научные». Автор показывает, что это стало возможным вследствие своеобразного компромисса, на который политическая философия (в частности, либерализм) был вынужден согласиться под давлением философии науки: научность в обмен на убедительность.
Ключевые слова: Джон Ролз, Иэн Шапиро, теория справедливости, реализм, теория рационального выбора.
Когда мы говорим о современном либерализме, то чаще всего имеем в виду теорию справедливости Джона Ролза и последовавшую дискуссию, результатом которой стал невероятный всплеск интереса к проблематике взаимоотношений политического и морального. Уилл Кимлика, видный исследователь либерализма, характеризует публикацию «Теории справедливости» как «точку отсчета для начала дебатов» о политической философии XX в.1 Другой исследователь, к тому же настроенный по отношению к Ролзу скептически, Джон Грей, тем не менее, признает: «С начала 70-х годов XX века политическая философия - по крайней мере, в англоязычном мире - по большей части представляла собой своего рода комментарий к работе Джона Ролза»2.
Опубликованная в 1971 г. «Теория справедливости» была воспринята многими как симптом возрождения интереса к политической и общественной проблематике, что, отчасти, верно. Действительной и несомненной заслугой Ролза является создание фундаментальной политической теории общества, впервые со времен основания утилитаризма. Собственно, теория справедливости и
© Исанов А.Э., 2018
Кимлика У. Современная политическая философия: введение. М.: Изд. дом Гос. ун-та - Высшей школы экономики, 2010. С. 10. Грей Дж. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности. М.: Праксис, 2003. С. 14.
2
была попыткой ответить на вопросы, поставленные, но не решенные (или решенные не удовлетворительно) в рамках утилитаризма. Ее главная идея заключается в возможности обнаружения с помощью индукции основных, то есть «первых» принципов для базовой структуры общества. В последующие годы разразилась целая буря из исследований, посвященных проблемам теории справедливости и критике ролзовских взглядов. Теория справедливости и сейчас является начальным пунктом практически каждого исследования, посвященного аналитической этике и современной политической философии.
Также, помимо Ролза, в пул фундаментальных разработок общей теории современного либерализма добавляют теорию справедливости Роберта Нозика и теорию прав как честности (law as integrity) Рональда Дворкина. В совокупности работы этих авторов позволяют выделить общие черты современного теоретического либерализма, в которые входит опора на процедурные механики обоснования и усиление роли рациональности и теории рационального выбора (далее - ТРВ).
Таким образом, когда мы говорим о современном либерализме, мы говорим, прежде всего, об указанных авторах, и лишь во вторую очередь - об их последующей критике.
ТРВ имеет огромное значение для современного либерализма, являясь важным инструментом для анализа ситуаций с целью выявления наилучшего поведения рационального индивида.
Особенностью теории справедливости Ролза является использование положений ТРВ для обоснования ключевых элементов ситуации «исходного положения». В «исходном положении» рациональные свободные индивиды - деонтологические субъекты - находятся за завесой неведения, то есть не знают о своем будущем положении в обществе, а также лишены знания о своих особенностях, достоинствах и недостатках. Перед ними стоит задача - выбрать принципы справедливости для базовой структуры общества, согласно которым они будут жить в дальнейшем. Необходимость завесы неведения обосновывается размышлением Ролза о распределении благ: «Естественное распределение ни справедливо, ни несправедливо; не является несправедливым и то, что люди появляются на свет в некотором конкретном положении в обществе. Это просто естественные факты. Справедливым и несправедливым является то, что с этими фактами делают институты. Аристократические и кастовые общества несправедливы потому, что считают эти случайности основанием для принадлежности к более или менее привилегированным социальным классам. Базисная структура этих обществ вбирает в себя произвол, царящий в природе»3. Таким образом, по мнению Ролза, незнание о своих достоинствах и недостатках, полученных, в том числе, и в рамках случайного
«естественного» распределения, вынуждает индивидов в исход- 3
3 Ролз Дж. Теория
ном положении действовать честно.
справедливости.
Обосновывая свою точку зрения, Ролз заимствует ряд концеп- Новосибирск Изд-во НГУ, ций ТРВ, в том числе и ключевые элементы исходного положения. 1995. С. 98.
Например, механизм рефлективного равновесия, представляющий собой метод достижения соглашения в исходном положении, впервые был использован Нельсоном Гудманом (1906-1998), в работе «Факт, фикция и прогноз»4, в которой он формулирует «Сходные замечания по поводу обоснования принципов дедуктивного и индуктивного выводов»5.
Поведение индивидов за занавесом неведения напоминает ситуацию, описанную в теории игр под названием «дилемма заключенного», сформулированную Мерилом Фладом и Мелвином Дре-шером в 1950 г.
Сама ситуация исходного положения в теорию справедливости перебралась из работ Джона Харсаньи (1920-2000), в частности, из работы «Основная выгода в экономике благосостояния и теории риска»6. В определенном смысле, теорию справедливости можно представить в виде классической теории общественного договора, усиленной доказательными стратегиями из ТРВ. Сам Ролз высказывается определенно: «Теория справедливости есть часть, вероятно, наиболее значимая, теории рационального выбора»7.
То же самое можно сказать и о теории Роберта Нозика. Обосновывая положения своей теории, он обращается и к «дилемме заключенного»8, и к «эффекту безбилетника»9. Они используются им не только в качестве иллюстрации затруднений, возникающих при введении распределительного принципа и рассмотрении обязательности коллективных действий - в похожих условиях их использует и Ролз, когда перед ним встают проблемы изолированности и гарантий честного поведения индивидов в коллективных действиях10. Прежде всего, эти мысленные эксперименты должны убедить читателя в том, почему предложенные Нозиком решения «лучше».
Однако зависимость либеральной теории от экономической теории рациональности не могла долго оставаться незамеченной. Уже в 1982 г. Майкл Сэндел указал на излишнюю абстрактность деонтологического субъекта в исходном положении, его нереалистичность и неспособность принять решение11. Ролзу не осталось
ничего лучше, кроме как туманно признать ограниченность соб-
12
ственной теории12.
Сэндел утверждает, что призванный быть освобожденным от условий существования и природных законов с помощью «завесы неведения», деонтологический субъект оказывается не способным на тот выбор, для которого был создан. Он не может ни сконструировать смыслы, ни выбрать благо, поскольку для этого требуются или цели, или достоинства, то есть знание о своих особенностях и привязанностях. В ином случае он оказывается в беспомощном состоянии, так как: «Для участников исходного положения, равно как и для тех, кто руководствуется обычной практической рациональностью, момент освобождения оказывается постоянно ускользающим и недостижимым»13.
В ответ на это Ролз заявляет, что политическая концепция справедливости носит ограниченный характер и имеет отношение к ограниченному набору субъектов. Он проводит различение между
4 Goodman N. Fact, Fiction and Forecast. Harvard University Press, 1955.
5 Ролз Дж. Теория справедливости. С. 58.
6 Harsanyi J. Cardinal Utility in Welfare Economics and in the Theory of Risk-Taking // Journal of Political Economy. 1953. Vol. 61. № 5.
7 Ролз Дж. Теория справедливости. С. 30.
8 Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М.: ИРИСЭН, 2008. С. 161-164.
9 Там же. С. 123-129.
10 Ролз Дж. Теория справедливости. С. 241.
11 Сэндел М. Либерализм и пределы справедливости // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон / Пер. с англ. М.: Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. С. 191-218.
12 Ролз Дж. Идеи блага и приоритет права // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон. С. 76-107.
13 Сэндел М. Указ. соч. С. 206.
политической концепцией справедливости и всеобъемлющей философской (или моральной, или религиозной) доктриной:
1. Политическая концепция справедливости представляет собой концепцию морали для базовой структуры конституционного демократического режима;
2. Она представляет собой рациональную концепцию одной лишь базовой структуры общества (то есть не касается иных сфер человеческой жизни);
3. Для ее формулировки используются «интуитивно осознаваемые фундаментальные идеи, латентно присутствующие в общественной политической культуре демократического общества»14.
Таким образом, хотя индивиды в исходном положении находятся за завесой неведения, тем не менее, они действуют в рамках демократического общества, то есть определенные ценности и концепции блага им все же доступны. Это довольно неловкая попытка обойти собственное ограничение: изначально в исходном положении индивидам были предложены все возможные концепции блага, которые они могли бы придумать. Теперь же этот выбор сведен исключительно к благам демократического общества.
В свою очередь, противопоставление теории справедливости всеобъемлющим доктринам должно объяснить, каким образом индивид в исходном положении обладает способностью выбирать -потому что, помимо политического, у человека есть иные измерения, например, религиозные или моральные.
Других представителей современного либерализма критиковали схожим образом. Роберта Нозика - за формальное «право продать себя в рабство» и нереалистичный образ личных прав как «непроницаемой сферы» вокруг каждого индивида, Рональда Дворки-на - за попытку рассмотрения прав и последствий их применения отдельно друг от друга, и так далее.
Но, несмотря на свою действенность, тем не менее, критика теории справедливости Сэнделом лишь повторяет критику Канта, столкнувшегося с трудностями отказа от трансцендентального обоснования автономности политического субъекта. В отношении Ролза такая критика кажется вторичной. Тем не менее, многие противники деонтологического либерализма продолжают ходить одними и теми же тропами: нереалистичный субъект, «несправедливые» принципы справедливости, невозможность выведения конкретных принципов справедливости из заданных условий, и другое.
В отличие от них, профессор кафедры политической науки Йельского университета Иэн Шапиро, в рамках разрабатываемой им концепции научного реализма, указывает на то, что, возможно, весь проект деонтологического либерализма с самого начала был обречен.
В критике современного либерализма Шапиро можно выделить две основных позиции. Во-первых, это сомнение в ТРВ как удов- 14 Ролз дж. идеи блага и летворительном методологическом инструменте для социальных приоритет права. С. 77.
наук; во-вторых, игнорирование реляционного характера политических терминов и, как следствие, увлечение «ложными дихотомиями» и спорами о терминах.
Понимание убеждений Шапиро во многом зависит от того, какие подходы к изучению социального он различает. Таких четыре: логицизм, бихевиорализм, интерпретативизм и реализм. Кроме того, Шапиро делит их на «ориентированные на метод» и «ориентированные на проблему».
Ориентация на метод свойственна, по его мнению, трем подходам к объяснению социального - логицизму, бихевиорализму и ин-терпретативизму. Все три подхода в той или иной степени происходят от эмпиризма Дэвида Юма. Соответственно, для исследователей социального, выступающих с позиций эмпиризма, объяснение социальных феноменов базируется как на наличии эмпирических данных, так и на подкреплении этих данных со стороны общей теории. При этом для логицистов хорошие объяснения - это фундированные дедуктивные суждения: «Каждая гипотеза является научной лишь постольку, поскольку она может быть выведена из общей теории»15. Поэтому Шапиро заключает, что логицисты менее требовательны к эмпирическим данным, и в силу способности общих теорий делать хорошие прогнозы относительно эмпирической реальности, их принято защищать. Но Шапиро не согласен с этой защитой: «На практике логицисты нередко формулируют свои тезисы настолько общо, что те оказываются совместимыми с любыми эмпирическими результатами»16. Контрпримеры заставляют логицистов не столько изменять общую теорию, или обращаться к иным методикам, сколько учитывать аномалии с помощью переописаний, тем самым подгоняя их под предпочитаемые общие теории.
Бихевиоралисты, представляющие еще один лагерь эмпириков, напротив, делают акцент на наблюдении. Поэтому для них верен тезис о том, что только действительно наблюдаемые действия и явления могут быть признаны в качестве достоверных аргументов в пользу того или иного объяснения. Вслед за Юмом они утверждают, что каузальное знание базируется на наблюдении за «регулярно повторяющимися сцепками явлений». Складывается ситуация, когда логицисты игнорируют социальную реальность в тех местах, где она противоречит общей теории, в том случае, если они не могут удачно объяснить эти противоречия с помощью общей теории; в то же время бихевиоралисты не принимают в расчет сложный характер отношений между индивидами, не всегда выражающийся в наблюдаемом поведении, и потому рискуют упустить из виду то, что может способствовать нахождению лучшего объяснения социальных феноменов.
Интерпретативисты отдают предпочтение контекстуальному анализу. Для них социальная реальность - это реальность лингвистическая. Они рассматривают идеи и убеждения как то, что конституирует реальность с помощью языка. Поэтому хорошее объяснение с позиций интерпретативизма - это объяснение мотивов и представлений субъекта социальной реальности. Однако всегда ли
15 Шапиро И. Бегство от реальности в гуманитарных науках. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2011.
С. 27.
16 Там же.
мотивы субъекта социальной реальности соответствуют данным явлениям? Действительно ли мы можем утверждать, что представление индивида о свободном действии и собственно свободное действие - тождественны друг другу?
В свою очередь, реалистическая позиция предполагает «ориентацию на проблему». Под этим понимается перенос акцента с подтверждения теории (или метода) с помощью обнаруживаемой каузальной связи - на объяснение каузальных связей. Иными словами, отвечать на вопрос «Каковы причины события X?», а не «Как событие X может быть объяснено с помощью теории Y?».
Если пользоваться метафорой самого Шапиро, ученые должны быть не адвокатами для излюбленных методов и теорий, но скорее следователями, чей долг - обнаружить все относящиеся к делу факты и максимально точно и четко их описать, а затем объяснить. Следствием сильной ориентации на метод оказывается бегство от реальности, то есть ситуация, когда исследования академических ученых и их теории не только не описывают, не объясняют и не предсказывают события, которые происходят в реальности, но и теряют всякое влияние на их последующее развитие. Примером такого события Шапиро считает финансовый кризис 2008 г., когда поначалу практически никто из существующих влиятельных экономистов и исследовательских институтов не смог предсказать и предотвратить наступление кризиса, а затем обнаружилось, что кризис никак не повлиял ни на производимые исследования, ни на образовательные программы по экономике.
Последние шестьдесят лет (начиная с публикации исследований Уильяма Райкера в 1950-х гг.) логицисты часто обращаются к ТРВ в надежде получить строгую кумулятивную теорию. Шапиро утверждает, что усилия логицистов оказываются шаткими не только с позиций реализма, но и по причине собственных амбиций. Он представляет список проблем, возникающих в социальных науках по причине использования ТРВ: отсутствие интереса к альтернативным концепциям политических феноменов, стилизация фактов, оторванных от реальности, post hoc махинации с теориями, подгонка теорий под любые эмпирические выводы и так далее. Как следствие, результаты социальных исследований, сделанных на базе ТРВ, оказываются эмпирически непроверяемыми, а допущения, лежащие в их основании, либо невероятные, либо слишком общие и банальные. Сами же исследователи выступают с идеологически заряженных позиций, в которых в качестве идеологии выступает выбранный метод исследования.
Под напором такой критики социальных исследований ТРВ, универсалистский импульс толкает сторонников ТРВ к философии науки17. Используя тезисы Томаса Куна или Имре Лакатоса как универсальное средство, они надеются защитить скорее теорию, нежели проведенное исследование.
Те, кто следуют за Лакатосом, утверждают, что «нечто нельзя заменить на ничто». Иными словами, ТРВ, как существующая исследовательская программа, не может быть фальсифицирована с помощью отдельных фактов. Мы не можем отбросить ТРВ, так
17 Shepsle K. Statistical Political Philosophy and Positive Political Theory // Critical Review: A Journal of Politics and Society. 1995. Vol. 9. Iss. 1-2. : Rational Choice Theory and Politics (Special Issue). P. 213-222; Chong D. Rational Choice Theory's Mysterious Rivals // Ibid. P. 37-57; Diermeier D. Rational Choice and the Role of Theory in Political Science // Ibid. P. 59-70; Fiorina M. Rational Choice, Empirical Contributions, and the Scientific Enterprise // Ibid. P. 85-94.
как для начала необходима новая теория, которая бы справлялась с затруднениями ТРВ. Один из известных сторонников ТРВ, Кеннет Шепсле, предлагает этот аргумент в обновленном виде «первого закона хождения по крыльям самолета»: «Не отпускайте одну опору, пока не удалось схватиться за другую». Другой сторонник ТРВ, Деннис Чонг, предполагает, что именно критики ТРВ должны предложить достойную ей альтернативу. При этом, замечает Шапиро, сами сторонники ТРВ игнорируют любые попытки ее сопоставления с альтернативными подходами. «Некоторые исследователи полагают, что ТРВ следует предпочитать всем остальным по умолчанию; другие вообще не считают нужным рассматривать альтернативы; третьи выступают за переформулирование альтернатив так, чтобы они соответствовали логике ТРВ»18.
Другая группа защитников (Дирмайер, Ломанн) обращается к тезису Куна. По их мнению, современный уровень развития ТРВ равнозначен стадии «решения головоломок». Иными словами, обнаруженные проблемы ТРВ не выходят за рамки нормального исследования, заданного парадигмой.
По мнению Шапиро, такая защита со стороны исследователей рационального выбора свидетельствует о поверхностном понимании философии науки. Прежде всего, рассмотрение альтернативных гипотез является обязанностью и для представителей ТРВ. Чтобы объяснение было убедительным, требуется доказать, что оно справляется с проблемами лучше, чем иные альтернативы, - и это входит в «прямые обязанности» сторонников теории.
Апелляция Шепсле к «первому закону хождения по крыльям самолета» тоже «промахивается», поскольку ТРВ не дает внятных результатов, которые можно было бы считать действительным прорывом в исследовании социального: «Наш спор с критиками едва ли вообще состоялся бы, сумей они представить перечень бесспорных достижений ТРВ»19.
То же самое можно адресовать и Дирмайеру: не существует достаточных оснований для того, чтобы считать ТРВ вышедшей на уровень ньютоновой физики, то есть ставшей парадигмальной теорией. Решение головоломок имеет смысл только в том случае, если в нормальном состоянии теория справляется со своей задачей и дает удовлетворительные объяснения исследуемым феноменам. В рамках ТРВ же часто выходит так, что она либо совсем не работает в конкретном «аномальном» случае, либо требует слишком большого количества допущений.
Если перенести критику ТРВ на теории современного либерализма, окажется, что, несмотря на риторическую убедительность, концепты, заимствованные из ТРВ, теряют свой вес. «Дилеммы заключенного» и «эффекты безбилетника», акцентирование внимания на равновесии, устанавливаемом и соблюдаемом теорией, -между индивидами, концепциями блага и принципами справедливости, моральными требованиями и соображениями автономии, и
так далее - все принятые допущения, движения мысли и сделанные 18 Шапыро И. Указ. соч. С. 150. на этом основании выводы вызывают сомнение. Действительно ли 19 Там же. С. 149.
«дилемма заключенного» является хорошим описанием поведения индивидов в исходном положении? Насколько сильно мы недооцениваем, или, напротив, переоцениваем, склонность людей к риску и нерациональным действиям, чтобы мочь уверенно игнорировать влияние этих характеристик? В конце концов, на каком основании мы допускаем, не имея возможности проверить, что люди с большей охотой стремятся сохранить равновесное положение в обществе, вместо того чтобы действовать из сугубо эгоистических интересов, добиваясь наилучшего для себя? Стоит позволить сомнению коснуться одного элемента, одной концепции, одного допущения, и количество вопросов нарастает с катастрофической быстротой.
Другим полюсом шапировской критики современного либерализма является использование совокупных концептов в спорах о свободе, согласии, справедливости и иных морально-политических понятиях.
Шапиро напоминает о тезисе Джеральда Маккалума-мл. о том20, что любое утверждение о свободе подразумевает отсылку к акторам, сдерживающим или эмансипирующим условиям, и к действиям: «Каждый раз, когда мы встречаемся с понятием «свобода», всегда имеет смысл уточнять: кто свободен, от каких ограничений и для каких действий (или в силу каких условий)?»21.
Таким образом, согласно Маккалуму, - а вслед за ним и Шапиро, - споры о свободе ведутся вокруг указанной триады, и вместо дискуссий о видах свободы лучше заняться анализом соотношений между элементами триады. Но для современного либерализма одним из важнейших различений является дихотомия анти-консеквенционализм/консеквенционализм. По сути, вся постутилитаристская либеральная традиция строится как антитеза консеквенциональным и телеологическим подходам, утверждая особую ценность деонтологического подхода. Соответственно, с принятием тезиса о реляционных структурах эта дихотомия теряет смысл.
Причины просты: консеквенционалистская дилемма возникает там, где есть необходимость обоснования индивидуальной автономии. Ролз, Нозик и Дворкин открыто заявляют о своей приверженности антиконсеквенционализму, или иначе деонтологизму. Принципы справедливости Ролза должны быть «процедурными выражениями категорического императива»22, тогда как концепция прав как побочных ограничений Нозика претендует на сохранение кантианской автономии23. Однако и тот, и другой игнорируют реляционный характер свободы.
Шапиро замечает, что, несмотря на заявление Ролза о признании заслуг Маккалума, он все равно игнорирует его открытие, что выражено в принципах справедливости. Если первый призван защитить свободу, и гласит, что всякий член общества имеет равный доступ к общему набору прав и свобод, то второй, призванный уравновесить возможное влияние неравенства, прямо противоречит свободе. Принцип различия предполагает, что в определенных условиях перераспределение оправдано - если в результате никто
20 MacCallum Jr. G. C. Negative and Positive Freedom // Philosophy, Politics and Society, Fourth Series /
P. Laslett, W.G. Runciman, Q. Skinner. Oxford: Blackwell, 1972.
21 Шапиро И. Указ. соч. С. 268.
22 Ролз Дж. Теория справедливости. С. 185.
23 Нозик Р. Указ. соч. С. 225.
не проиграет, но выиграют те, кто наименее обеспечен. Иными словами, если в некотором обществе существуют маргинальные члены, не могущие изменить своего положения собственными силами, будет оправданно изъять часть ресурсов от наиболее преуспевающих (а возможно, и от «средне преуспевающих») членов общества в их пользу. Таким образом, Шапиро заключает, что оба принципа справедливости оказываются все-таки консеквенционалистски-ми: «Апелляция к принципу различия происходит именно потому, что он якобы препятствует некоторым дистрибутивным послед-ствиям»24.
Концепция прав-как-побочных-ограничений Нозика, вопреки его стараниям, также оказывается консеквенционалистской. Побочные, или жесткие ограничения используются Нозиком в качестве альтернативы утилитаризму прав, или теориям, ориентированным на конечное состояние. Например, если вместо максимизации всеобщего счастья за желательный конечный результат принять минимизацию нарушений прав человека, то действия и решения социальных и политических институтов должны вести общество к уменьшению совокупного количества нарушений прав в обществе. Но сами нарушения никуда не денутся: «Нарушение чьих-то прав может повлиять на других так, что они откажутся от своих намерений совершить серьезные противоправные действия, или может лишить их заинтересованности в этом...»25 Вместо того, чтобы руководствоваться подобной логикой, Нозик предлагает использовать минимизацию нарушений прав в качестве побочных жестких ограничений. Таким образом, любые действия и решения, нарушающие чьи-либо права, будут исключены из спектра доступных гражданам и социально-политическим институтам.
Цель теории Нозика в том, чтобы показать, как из минимального набора очевидных предпосылок для возникновения может возникнуть государство, существование которого будет оправданно. Одним из серьезных затруднений на пути Нозика оказываются «независимые» (или «индепенденты»), отказывающиеся от социальной кооперации. Он стремится убедительно показать, каким образом они могут быть оправданно вовлечены в социальную кооперацию. Для этого и используется концепция прав-как-по-бочных-ограничений. Оправдание вовлечения «независимых» -и на это обращает особое внимание Шапиро - происходит с помощью апелляции к «внешним эффектам», то есть вероятным последствиям отказа «независимых» участвовать в механизмах социальной кооперации.
Таким образом, хотя сами теоретики либерализма настаивают на том, что их концепции являются деонтологическими, они все-таки используют более изощренные, но, тем не менее, кон-секвенционалистские аргументы.
Проблема не просто в том, что кто-то из теоретиков современного либерализма не был последователен, или запутался в аргументации. Страсть современных либералов к деонтологическим 24 Шапиро И. Указ. соч. С. 274. концепциям - закономерный результат решения центральной за- 25 Нозик Р. Указ. соч. С. 52.
дачи либерализма со времен Джона Локка: выведение набора определенных политических институтов из идеи автономной индивидуальной воли. С того момента, как автономия индивидуальной воли стала считаться ценной сама по себе, свобода, зависимая от трансцендентальных или гипотетических оснований, стала «ненастоящей» свободой.
Шапиро выступает резко против подобных противопоставлений «настоящей» и «ненастоящей» свободы. От них необходимо уйти, поскольку они ведут лишь к бессмысленным спорам о понятиях. Свобода (как и справедливость) определяется через реляционные структуры, поэтому нельзя выстроить идеальную деонтоло-гическую теорию, первые принципы которой были бы выведены и обоснованы независимо от целей и последствий.
С одной стороны, использование ТРВ придает современному либерализму толчок, понуждает его к развитию и изощренности аргументации, вводит его в рамки современного научного дискурса. Отказавшись от трансцендентальных оснований, либеральная теория словно бы утратила движущее начало. Прежде всего, потому, что требования научности и объективности, доказательности вынуждают обращаться к первопричинам теории; тому, что будет говорить об истинности положений и предписаний теории. За двадцать лет до «Теории справедливости», в статье «Основные принципы процедуры принятия решений в этике», Ролз писал о возможности обнаружения такой процедуры принятия решений в этике, чтобы ее решения были аналогичны научному знанию: «Существует ли обоснованный метод для подтверждения или опровержения существующих или предложенных правил морали и вынесенных на их основании решений?». Утверждение, что научное знание «объективно», равнозначно утверждению, что выраженные в нем пропозиции могут быть подтверждены как «истинные» с помощью рационального и достоверного метода, то есть с помощью правил и процедур, которые мы можем назвать «индуктивной логикой»26. С помощью ТРВ Ролзу удалось вернуть в Либеральный Проект надежду на то, что возможно обнаружить этот самый метод, не ссылаясь на Бога или «всеобщий разум».
С другой стороны, такая «научность» с каждым разом, с каждой новой попыткой осмысления, все больше подтачивает уверенность в сделанных выводах, и больше всего от этого страдает убедительность теорий. Примечательно, что в той же вышеупомянутой статье Ролз прямо замечает: «Необходимо отметить, что мы рассматриваем здесь только существование обоснованного метода, но не проблему его психологической эффективности в разрешении споров. Сколько сторонников способен завоевать метод нерелевантно для наших намерений»27. В этом высказывании можно увидеть то своеобразное пренебрежение теоретиков либерализма к политической действительности и целям политической философии, которым, казалось бы, служат их теории. Политическая теория направляется
26 Rawls J. Outlines of a Decision Procedure in Ethics // The Philosophical Review. 1951. Vol. 60. № 2. P. 177.
27 Ibid.
* * *
на ограниченный круг лиц, среди которых больше теоретиков, нежели действительных политиков.
Нельзя утверждать, что Шапиро первым указал на разрыв между реальностью и теорией - Джон Грей также указывал на то, что новый кантианский либерализм, возвращенный Ролзом на сцену, и оторвавшийся от традиционных философских интересов, абсурден и странен потому, что «одновременно он [либерализм] сам развивается, имея очень мало точек соприкосновения с политической жизнью реального мира»28.
Поиски «нового» универсального верифицирующего начала приводят к беспокойству о том, что теории, исследования, а то и вся сфера изучения теряют легитимность. Исследователи либерализма больше не могут сослаться на фигуру Бога. Соображения общего блага вступают в конфликт с благом индивидуальным, что приводит к бесплодным спорам «о курице и яйце». Автономное понимание свободы и справедливости не несет за собой позитивной повестки, всякий раз наталкиваясь не просто на упомянутые выше тезисы Маккалума-мл., но на реляционный характер самой
действительности. 28 Грей Дж. Указ. соч. С. 17.
