CC BY
44
УДК 94 (470.47) ББК 86.35-3(2)45
А.А. Курапов
ГБУК АО «Астраханский государственный историко-архитектурный музей-заповедник»
СПЕЦИФИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ АСТРАХАНСКИХ ГУБЕРНАТОРОВ
С БУДДИЙСКОЙ ЦЕРКОВЬЮ КАЛМЫЦКОГО ХАНСТВА В XVIII в.*
*Работа выполнена по гранту РФФИ (Отделение по гуманитарным и общественным наукам)
проект № 15-31-01007 «Аккультурация нерусских: имперские проекты и повседневная практика (на примере астраханских калмыков)»
Проанализировано социально-политическое взаимодействие астраханских губернаторов и буддийского духовенства Калмыцкого ханства в периоды политических кризисов. Рассмотрена специфика и интенсивность этого взаимодействия в ходе «калмыцкого междоусобия» 1724 г., «династийной войны» 30-х гг. XVIII в., «кризиса государственности» 1731-1735 гг., престолонаследных кризисов 1738-1739 гг., 1741 - 1742 гг., социально-политического кризисов 1742-1745 гг., 1761 г. Архивные материалы, использованные при подготовке исследования, позволяют раскрыть малоизученную страницу российско-калмыцкого взаимодействия XVIII в., роль астраханских губернаторов в формировании и реализации основных направлений государственной политики в Калмыцком ханстве
Ключевые слова: Калмыцкое ханство, хан, наместник, Коллегия иностранных дел, Астраханская губерния, астраханские губернаторы, буддийская церковь, лама, гелюнг, взаимодействие, легитимизация, междоусобие, престолонаследный кризис.
A.A. Kurapov
"Astrakhan State Historical and Architectural Museum-Reserve"
SPECIAL INTERACTION OF ASTRAKHAN GOVERNORS WITH THE
BUDDHIST CHURCH OF KALMYK KHANATE IN THE XVIII CENTURY
The article analyzes the socio-political interaction of the Astrakhan governors and the Buddhist clergy of the Kalmyk Khanate during periods ofpolitical crises. The article highlights intensity of this interaction during the "Kalmyk feuds" of 1724, the "dynastic war" of the 1930s XVIII century, the "crisis of statehood" 1731-1735, the succession crises of1738-1739, 1741 -1742, the socio-political crises of 1742-1745, 1761. Archival materials used in the preparation of the study allow disclosing poorly studied page of the Russian-Kalmyk interaction of the 18th century, the role of the Astrakhan governors in the formation and implementation of the main directions of state policy in the Kalmyk Khanate
Key words: Kalmyk Khanate, Khan, Viceroy, Collegium of Foreign Affairs, Astrakhan province, Astrakhan governors, Buddhist church, Lama, geulung, legitimation, interaction, internecine war, succession crisis.
Одним из важнейших направлений внутренней политики астраханских губернаторов в XVIII в. являлось осуществление взаимодействия с Калмыцким ханством. Сформировавшееся в Низовьях Волги в 50-х гг. XVII в. кочевое государственное образование играло значительную роль в социально-политической жизни региона. В этой связи одной из задач руководителей созданной указом Петра I от 22 ноября 1717 г. Астраханской губернии было ведение «калмыцких дел».
О значимости Калмыцкого ханства для Российского государства свидетельствуют многочисленные инструкции, направляемые астраханским губернаторам из правительства. Так, в инструкции, данной А.П. Волынскому правительством в июле 1720 г., предписывалось с калмыцкими владельцами «... иметь доброе и ласковое обхождение, пересылку и корреспонденцию, со всяким учтивством, применяясь к прежним обычаям...», «держать при Аюке и сыне его. и других главных владельцах от себя людей.» [1, с. 228]. Значительным фактором социально-политической и культурной жизни Калмыцкого ханства была буддийская церковь. Буддизм, распространившийся среди исторических предков калмыков - ойратов в XIII в., с XVII в. являлся государственной религией Калмыцкого ханства [2, с. 38]. Многочисленное буддийское духовенство ханства оказывало влияние на внутреннюю и внешнюю политику и являлось субъектом российско-калмыцкого взаимодействия.
Именно к 20-м гг. XVIII в. А.В. Цюрюмов относит складывание значительного зависимого населения у буддийской церкви ханства, представители которой стали активно влиять на внутреннюю политику [3, с. 43-44]. Анализ фондов региональных и центральных архивов, нарративных источников и исторических исследований свидетельствует о том, что политические контакты астраханских губернаторов с буддийской церковью Калмыцкого ханства в XVIII в. строились по принципу «кризисного взаимодействия». Контакты активизировались в периоды политических кризисов в Калмыцком ханстве, когда региональным властям требовался союзник, информатор или консультант из среды клерикальной элиты, имевший влияние на светские власти. В свою очередь буддийское духовенство искало контакты с губернскими властями для защиты своих социально-политических интересов и приобретения большего политического веса в ханстве.
Рассмотрим взаимодействие астраханских губернаторов с клерикальной элитой калмыков в кризисные периоды истории Калмыцкого ханства. А.В. Цюрюмов выделяет несколько кризисных этапов в истории ханства 20-х - 70-х гг. XVIII в.: определение претендента на ханский престол в 1724 г., «династийная война» первой половины 30-х гг. XVIII в., «кризис государственности» в 1731-1735 гг., престолонаследный кризис 1738-1739 гг., престолонаследный кризис 1741 - 1742 гг., кризис 1742-1745 гг., кризис 1761 г., кризис 1771 г. [3; 4].
Первым политическим кризисом, в который активно вмешался астраханский губернатор, становится кризис 1724 г. 19 февраля 1724 г. умирает хан Аюка [5, с. 41]. Вмешательство российских властей в традиции калмыцкого престолонаследия порождает кризис, во многом ставший причиной основной части политических кризисов Калмыцкого ханства в XVIII в. Астраханский губернатор А.П. Волынский, являвшийся проводником политики правительства в Калмыцком ханстве, стремился найти политических союзников в лице авторитетных представителей светской и клерикальной элиты, активно контактируя с калмыцкими владельцами и духовенством. В.М. Бакунин, описывая «калмыцкое междоусобие» 20-х - 30-х гг. XVIII в., неоднократно отзывался о главе буддийской церкви Шакур-ламе как о союзнике астраханского губернатора, на деле доказывавшем верность правительству. Уже после смерти Аюки Шакур-лама «... и другие доброжелательные к своему отечеству попы и зайсанги» перешли внутрь Царицынской линии, предотвратив обострение политического кризиса [5, с. 41]. В междоусобице 1724 г. Шакур-лама поддержал старшего сына хана Аюки - Церен-Дондука, подчеркивая необходимость передачи власти в ханстве именно ему в консультациях с представителями губернатора. Н.Н. Пальмов отмечал, что переговоры первосвященника с А.П. Волынским, через его представителей, начались уже с марта 1724 г. [6, с. 169]. В июле 1724 г. в своих донесениях в Коллегию
иностранных дел астраханский губернатор определял Шакур-ламу верным союзником в среде элиты Калмыцкого ханства. А.П. Волынский отмечал, что «. только главный их духовный Шакур-лама являет великую верность и усердие к Его Императорскому Величеству» [7, л. 95]. Частые контакты и консультации российских чиновников с калмыцким ламой к августу 1724 г. стали вызывать недовольство в среде калмыцких владельцев, что предопределило необходимость проводить встречи конспиративно [7, л. 101]. В.М. Бакунин так же отмечал частые контакты астраханского губернатора А.П. Волынского с Шакур-ламой в сентябре 1724 г. По его свидетельству, лама способствовал принятию присяги Церен-Дондуком, организовал личную встречу и примирение губернатора с активным участником междоусобия - нойоном Дондук-Даши 20 сентября 1724 г. [5, с. 44-45].
В ходе переговоров А.П. Волынского с калмыцкими владельцами губернатором определялись перспективы дальнейшего политического развития Калмыцкого ханства, круг сторонников и противников правительства. 3 сентября 1724 г. астраханский губернатор А.П. Волынский провел встречу с первосвященником Шакур-ламой и членом национального суда Зарго Намка-гелюнгом. Если Шакур-лама настаивал на передаче власти Церен-Дондуку, то гелюнг был сторонником вдовы хана Аюки -Дарма-Балы [3, с. 44-45]. После отказа владельца Дорджи Назарова, определенного претендентом на ханский титул еще в апреле 1724 г. Сенатом, астраханский губернатор А.П. Волынский решает передать власть Церен-Дондуку. Отметим, что Церен-Дондук стал наместником во многом в результате заключения неофициального соглашения между А.П. Волынским и Шакур-ламой. Первосвященник, поддерживая кандидатуру Церен-Дондука, заверил губернатора, что если политика Церен-Дондук будет идти вразрез с интересами правительства, «. то он о том Его Императорскому Величеству доносить обязуется» [7, л. 114]. 19 сентября 1724 г. Церен-Дондук был назначен наместником Калмыцкого ханства. Отметим, что присяга наместника была подписана именно Шакур-ламой, поскольку Церен-Дондук не умел писать [8. Л. 2 об.].
Присяга наместника формально завершила кризис 1724 г. Вместе с тем политические противоречия, порожденные активным вмешательством российских властей в процесс смены власти в ханстве, заложили основу для новых междоусобиц. Кризис 1724 г. сформировал систему взаимодействия губернских властей и буддийской церкви ханства. Оценив авторитетность, осведомленность буддийского духовенства, способность буддийской традиции легитимировать политические решения российского правительства, губернские власти начинают системно прибегать к помощи клерикальной элиты ханства.
В ходе «династийной войны» 30-х гг. XVIII в. происходили прямые военные столкновения между войсками хана и войсками оппозиционных ему владельцев, передел феодальной собственности, приведшие к «кризису государственности» и смене власти в ханстве.
В мае 1731 г., в связи с прибытием в ханство китайских послов, правительство решает привести Церен-Дондука к ханской присяге для усиления его политического статуса. Астраханскому губернатору И.П. Измайлову было предписано КИД организовать передачу ханской грамоты Церен-Дондуку, участие Шакур-ламы было оговорено особо [5, с. 69]. В описании церемонии особо подчеркивалась роль калмыцкого первосвященника: «.объявили в оное достоинство при Шакур-ламе и при ближних манжиках и знатных зайсангах» [9, с. 382]. Отметим присутствие в присяге буддийской атрибутики «Я Черен-Дондук, хан калмыцкий обещаюся и божуся перед Бурханом....В заключение сей моей присяги полагаю на чело мое Шакджа-Муни Бурхана, прилагаю мою печать» [9, с. 382-383].
Слабость группировки хана вынуждает его ближайшего сподвижника обращаться к российским властям. На аудиенции после передачи ханского достоинства Шакур-лама просил губернатора И.П. Измайлова о военной помощи против оппозиционного владельца Дондук-Омбо [10, л. 158-158 об.].
Первосвященник активизирует борьбу против политической оппозиции, в июне 1731 г. направляя ко двору Анны Иоанновны своего приближенного - манжи Дархана Омбо с докладом о заговоре владельцев Дондук-Омбо, Дондук-Даши и Петра Дай-чина против правительства и угрозе их откочевки на Кубань или в Крым [10, л. 186]. Изменение статуса Церен-Дондука санкцией российского правительства только обострило противоречия в светской элите ханства.
Новый политический кризис в ханстве приводит к прямому вооруженному столкновению войск Церен-Дондука и владельца Дондук-Омбо 5-6 ноября 1731 г. в ур. Сасыколи, которое завершилось разгромом отрядов хана и его сподвижников [11, с. 244]. Поражение под Сасыколи, потеря ханом значительной части улусов приводит к фактической потере власти Церен-Дондуком. Решение основных политических вопросов в Калмыцком ханстве перешло к главе светской элиты - Дарма-Бале и к главе клерикальной элиты - Шакур-ламе [3, с. 67].
Статус хана во многом продолжал держаться на поддержке российских властей и авторитете калмыцкого первосвященника Шакур-ламы, который защищал интересы Церен-Дондука. В декабре 1831 г. в Астраханскую губернию КИД был направлен генерал И.Ф Барятинский для возвращения власти Церен-Дондуку и борьбе с оппозицией [3, с. 92]. Глава буддийской церкви ханства при контактах с представителями астраханского губернатора и чиновниками КИД поддерживал военное разрешение кризиса. В.М. Бакунин отмечал, что Шакур-лама высказывался за использование российской армии против улусов оппозиционных владельцев, нарушавших императорские указы [5, с. 63]. В своих письмах в КИД в 30-е гг. XVIII в. Шакур-лама неоднократно выражал благодарность за действия И.Ф. Барятинского [12, л. 43, 50 об.].
В 1732 - 1733 гг. Калмыцкое ханство последовательно курировали генералы И.Ф. Барятинский, А.И. Тараканов. Только в 1734 г. контроль за социально-политической ситуацией в Калмыцком ханстве вновь был передан астраханскому губернатору И.П. Измайлову [3, с. 111]. С 1734 г. губернатор через своих представителей начинает вести переговоры с оппозиционным владельцем Дондук-Омбо о его возвращении с Кубани на Нижнюю Волгу и о возможной передаче ему власти в ханстве. Активное участие в переговорах принимало и духовенство улусов нойона. Важную роль в российском взаимодействии с владельцем сыграл Джимбо-Джамсо. Представитель астраханского губернатора на переговорах - донской старшина Д. Ефремов сообщал о Джимбо-Джамсо, что он «...из духовных, его (Дондук-Омбо - А.К.) собственный писец...все его секреты знает и в нем небессилен» [5, с. 127 - 128]. В январе 1735 г. Джимбо-Джамсо представлял интересы Дондук-Омбо на аудиенции у императрицы. Священнослужитель передал извинения владельца и его заверения в верной службе России [4, с. 223]. Решение о передаче власти в Калмыцком ханстве Дондук-Омбо, принятое правительством в январе 1735 г., было закреплено указом императрицы от 20 марта, предписывавшей Церен-Дондуку прибыть в Санкт-Петербург [13, л. 1]. Правительство, определившись с фигурой будущего правителя ханства, стремилось сохранить в нем верного союзника в лице Шакур-ламы. Вместе с тем многолетние противоречия оппозиционного нойона и первосвященника создавали угрозу сохранения конструктивного взаимодействия правительства и буддийской церкви ханства. 15 июня 1735 г. от кабинет-министров А.И. Остермана, П.И. Ягужинского и А.М. Черкасского
губернатору Измайлову была направлена грамота для передачи калмыцкому первосвященнику. Правительство призывало Шакур-ламу примириться с владельцем Дондук-Омбо, обещая защиту главе буддийской церкви [5, с. 138].
Фактическая депортация хана Церен-Дондука и Шакур-ламы, решившего покинуть ханство вместе с ним, несмотря уговоры губернатора И.П. Измайлов, состоялась в октябре 1735 г. [13, л. 27].
На смену Шакур-ламе приходят другие священнослужители, представлявшие буддийскую церковь в российско -калмыцком взаимодействии. В частности В.М. Бакунин особо выделял присутствовавших на присяге Дондук-Омбо 14 ноября 1735 г. эмчи-ламу Зодбо Джамсо и манджи Джимбо-Джамсо [5, с. 27].
Значительным политическим кризисом периода правления Дондук-Омбо становится престолонаследный кризис 1738 - 1739 гг. В 1737 г. Дондук-Омбо определился с фигурой наследника, которым должен был стать старший сын второй ханской жены Джан - Рандул. Одной из целей посольства Джимбо-Джамсо, отправленного в Тибет в 1737 г., становится благословление Рандула на ханское правление [14, л. 16 об.]. Тем самым Дондук-Омбо лишал наследства своего старшего сына Галдан-Нормо. Летом 1738 г. Галдан-Нормо возглавил ханское войско, направленное против войск казахского хана Абулхаира. После прибытия в войско сестры Галдан-Нормо Джибзанг Дары, являвшейся буддийской монахиней, мятежниками было объявлено о том, что войско направляется в Тибет [4, с. 233]. Опасность откочевки значительной части войска Калмыцкого ханства в Джунгарию вызывает необходимость взаимодействия российских властей с буддийским духовенством ханства. Н.Н. Пальмов отмечает в этот период переписку КИД и исполнявшего обязанности астраханского губернатора
A. Пиля с Джимбо-Джамсо, который оставался ближайшим советником Дондук-Омбо [15, с. 10]. Вмешательство влиятельных зайсангов Бату, Лабан-Дондука, Бодонга, выступивших против мятежа Галдан-Норбо, вынудило последнего вернуться в ханство с войском в октябре 1738 г. [3, с. 129].
Смерть хана Донду-Омбо вызывает престолонаследный кризис 1741 - 1742 гг., в разрешении которого астраханский губернатор В.Н. Татищев активно прибегал к помощи буддийского духовенства. Калмыцкая элита вновь раскололась на два лагеря. Ханшу Джан поддержали близкие хану Дондук-Омбо зайсанги и часть духовенства, оппозицию ханше составили зайсанги, возглавляемые сыном хана Аюки - Галдан-Данжином [11, с. 289]. Правительство поддержало оппозиционную группировку, опасаясь откочевки ханши в Кабарду. После гибели Галдан-Данжина в июне 1741 г. КИД было решено поддержать кандидатуру нойона Дондук-Даши. Уже в сентябре 1741 г. Дондук-Даши дал присягу наместника ханства [4, с. 249]. Необходимость легитимации и социально-политической поддержки власти наместника, предопределяет активизацию контактов астраханского губернатора В.Н. Татищева с клерикальной элитой ханства. Так же, как и А.П. Волынский в кризисной ситуации 1724 г.,
B.Н. Татищев контактировал с духовенством проправительственной и оппозиционной группировок в ханстве. Так, осенью 1741 г. В.Н. Татищев активно вел переговоры с приближенными ханши Джан - Абу-гелюнгом и Нима-гелюнгом, представлявшими ее интересы при взаимодействии с губернатором [16, с. 270]. Проправительственная часть буддийской церкви ханства (гелюнги Джамсо, Абу, гецули Бархачи, Босхол, Баахан) сыграла значительную роль при организации церемонии провозглашения Дондук-Даши в ноябре 1741 г. и была отмечена жалованием [17, л. 67 об.].
Отметим, что взаимодействие губернатора В.Н. Татищева с буддийскими священнослужителями в ходе престолонаследного кризиса 1741-1742 гг. строилось не только на принципах конструктивного и взаимовыгодного сотрудничества. Духовенство,
поддерживавшее ханшу Джан, уже после провозглашения Дондук-Даши наместником проводило пропаганду в улусах Калмыцкого ханства, призывая к откочевке и неповиновению властям. Астраханский губернатор был вынужден проводить допросы оппозиционных священнослужителей, аресты и высылку из улусов наиболее опасных для правительства лам. Так, на допрос в 1742 г. был вызван гелюнг Нима, подозреваемый в подготовке откочевки улусов в Кабарду [16, с. 294]. Эмчи-лама Габун-Шарап - активный сторонник ханши Джан, также призывавший к откочевке на Кубань, был депортирован из улусов. В июле 1742 г. эмчи-лама был арестован, в ноябре того же года был выслан из Калмыцкого ханства в Казань [18, л. 3].
Несмотря на утверждение Дондук-Даши наместником ханства в 1741 г., социально-политический кризис в ханстве продолжался до 1745 г. Политические контакты астраханского губернатора В.Н. Татищева с буддийским духовенством ханства значительно сократились, но при обострении противоречий в калмыцких улусах российские власти вновь обращаются к представителям буддийской церкви. А.В. Цюрюмов отмечает включение института наместничества в систему губернского управления и усиление влияния астраханского губернатора на принятие социально-политических решений наместником именно в 40-е гг. XVIII в. [4, с. 253].
Конфликт между астраханским губернатором В.Н. Татищевым и наместником Дондук-Даши, нараставший с 1742 г., обострился в 1745 г. Лишенный реальной власти Дондук-Даши в 1745 г. рассматривал возможность откочевки из пределов России. В мае 1745 г. управитель «Калмыцких дел» коллежский асессор Ф. Черкесов сообщал в КИД об опасности откочевки улусов наместника на Кубань и социально-экономическом кризисе в Калмыцком ханстве [11, с. 342]. В условиях кризиса светской элиты ханства клерикальная элита активно идет на взаимодействие с губернскими властями. Откочевка на Кубань или в пределы Персии не соответствовала планам буддийской церкви, готовившей «восточный вариант» откочевки - Джунгарию и Тибет. В этой ситуации верхушка буддийского духовенства ханства стремилась нейтрализовать угрозу «западной откочевки», информируя губернские власти о политической ситуации в калмыцких улусах и планах светской элиты. М.М. Батмаев приводит сведения о контактах коллежского асессора Ф. Черкасова с Эби-гелюнгом, который сообщал о политическом кризисе в ханстве и ослаблении власти Дондук-Даши [11, с. 342]. Подполковник Н.Г. Спицын, находившийся при «Калмыцких делах», также активно контактировал со священнослужителем. Эби-гелюнг информировал российские власти, что возможность откочевки на Кубань обсуждалась на съезде светской и духовной аристократии ханства, по мнению священнослужителя, буддийское духовенство могло поддержать светские власти ханства из-за активной миссионерской деятельности Русской православной церкви в калмыцких улусах [19, л. 313].
Взаимодействие с буддийской церковью ханства косвенно повлияло на развитие кризиса 1745 г. В июне 1745 г. в Сенате был подготовлен проект грамоты калмыцкому народу об отстранении наместника Дондук-Даши от власти, обвиненного в измене [4, с. 257]. Однако обострение политической ситуации на Северном Кавказе в связи с вторжением персидских войск и необходимость участия калмыцкой конницы в войне с Персией меняют решение российских властей. Астраханский губернатор В.Н. Татищев был отстранен от власти, калмыцкие дела были переданы генерал-лейтенанту Д.Ф. Еропкину [11, с. 343].
Смерть правителя ханства традиционно приводила к борьбе за власть и обострению политических противоречий. Смерть хана Дондук-Даши 21 января 1761 г. обострила противоречия в светской и клерикальной элите ханства, возникшие после переселения на Нижнюю Волгу беженцев из разоренного Цинской империей Джунгарского ханства.
Вместе с аристократией и простолюдинами из Джунгарии прибыли и буддийские священнослужители, один из которых возглавил церковную иерархию Калмыцкого ханства и стал причиной политического кризиса.
Летом 1758 г. в ханство прибыл лама Делек, являвшийся сыном нойона Лабунга Нормы, бежавшего в Джунгарское ханство в 1701 г. [20, л. 663 об.].
Кроме высокого светского статуса, лама претендовал и на значительный духовный статус. В Калмыцком ханстве лама Делек был признан хубилганом ойратского просветителя Зая-Пандиты [21, л. 4]. В августе 1758 г. лама Делег становится верховным ламой ханства, но уже в ноябре 1759 г. был арестован по обвинению в колдовстве и святотатстве [21, л. 4]. Хан Дондук-Даши обратился к губернским властям за советом о проведении расследования. В марте 1761 г. лама Делек был обвинен духовенством ханства и сыном Убаши в смерти Дондук-Даши и выслан из улусов по их просьбе [21, л. 14].
Губернские власти и КИД были вовлечены светской и духовной элитой ханства в конфликт национального протибетского духовенства, обостренного социально-экономическими противоречиями из-за переданных новому первосвященнику шаби-неровских улусов.
На протяжении 20-х - 60-х гг. XVIII в. астраханские губернаторы взаимодейство -вали с буддийским духовенством Калмыцкого ханства в рамках системы «кризисного взаимодействия». Политические контакты активизировались при политических кризисах в ханстве, в ходе которых астраханские губернаторы искали возможные пути разрешения противоречий, привлекая наиболее авторитетные политические силы, к которым относилось и буддийское духовенство. Анализ источников из фондов АВПРИ, РГАДА, НАРК свидетельствует о наличии прямых контактов астраханских губернаторов А.П. Волынского, И.П. Измайлова, И. Пиля, В.Н. Татищева с буддийскими священнослужителями. Отсутствие конструктивного взаимодействия губернских властей с буддийским духовенством в конце 60-х гг. XVIII в. стало одной из причин кризиса 1771 г.
Список литературы
1. Инструкция полковнику и астраханскому губернатору Волынскому об управлении вверенной ему губернии // Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. -СПб., 1830. - Т. VI. - С. 223 - 229.
2. Дорджиева Г.Ш. Буддизм Калмыкии в вероисповедной политике Российского государства (середина XVII - начало XX вв.). - Элиста, 2012. - 203 с.
3. Цюрюмов А.В. Калмыцкое ханство в 1724-1741 гг.: хроники династийных междоусобиц. - Элиста, 2005. - 160 с.
4. Цюрюмов А.В. Калмыцкое ханство в составе России: проблемы политических взаимоотношений. - Элиста, 2007. - 464 с.
5. Бакунин В. М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского и поступков их ханов. - Элиста, 1995. - 158 с.
6. Пальмов Н. Н. Этюды по истории приволжских калмыков. - Астрахань, 1926. -Ч. I. - 260 с.
7. Национальный архив Республики Калмыкия (НАРК). Ф. И-36. Оп. 1. Д. 18.
8. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 119. Оп. 4. 1724. Д. 12.
9. Жалованная грамота на достоинство калмыцкого хана Черен-Дондука. С приложением его присяги // Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. -СПб., 1830. - С. 382 - 383.
10. АВПРИ. Ф. 119. Оп. 1. 1732-1735. Д. 22.
11. Батмаев М.М. Калмыки в XVП-XVШ веках. События, люди, быт. - Элиста, 1993. - 382 с.
12. АВПРИ. Ф. 119. Оп. 1. 1733-1734. Д. 19.
13. АВПРИ. Ф. 119. Оп. 1. 1735-1737. Д. 22.
14. АВПРИ. Ф. 119. Оп. 1. 1741. Д. 26.
15. Пальмов, Н. Н. Этюды по истории приволжских калмыков. - Астрахань, 1926. -Ч. II. - 231 с.
16. Попов Н. А. Татищев и его время. Эпизод из истории государственной, общественной и частной жизни в России первой половины прошедшего столетия. -М., 1861. - 803 с.
17. НАРК. Ф. И-36. Оп. 1. Д. 137.
18. НАРК. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 149.
19. НАРК. Ф. И-36. Оп. 1. Д. 181.
20. Российский архив древних актов (РГАДА). Ф. 248. Оп. 113. Д. 1551.
21. АВПРИ. Ф. 119. Оп. 1. 1758-1762. Д. 23.
