CC BY
37
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2014, № 2 (2), с. 291-293
УДК 82-31(075.8)
СПЕЦИФИКА ТРАНСФОРМАЦИИ ЖАНРА ПЛУТОВСКОГО РОМАНА В ПРОЗЕ В. ЛОРЧЕНКОВА («ХОРА НА ВЫБЫВАНИЕ»)
© 2014 г. А.А. Сидорова
Мордовский госуниверситет им. Н.П. Огарева
Поступила в редакцию 28.04.2014
Анализируется специфика синтеза жанровых традиций (политической сатиры, плутовского романа, философской сказки) в романе В. Лорченкова «Хора на выбывание».
Ключевые слова: жанр, жанровый синтез, плутовской роман, политическая сатира.
Проблема жанровой трансформации является одной из ключевых для современного отечественного литературоведения. Особенно это касается жанра романа, сочетающего в себе различные элементы. Показательна в этом отношении «Хора на выбывание» В. Лорченкова -структурно сложное произведение, жанр которого можно определить как философско-политическую сатиру: здесь переплетены элементы политической сатирической фантасмагории, плутовского романа и философской сказки; узко сатирическое уравновешивается философским.
Фабульной основой «Хоры» выступает плутовской роман. На это указывает грубый язык, насыщенный вульгаризмами, комизм порочного, часто «физиологического». В качестве низкого, комического изображены не только жадность и похотливость, но и смакование различных натуралистических подробностей, что также свойственно роману плутовскому: «Тогда танцорша подходила к нему и хорошо отточенным движением вонзала в нос несчастного длинный указательный палец пианистки и, вытащив часть мозга, тщательно слизывала его. Оцепенение спадало, и человек шел дальше, недоумевая, отчего это у него закружилась голова только что» [2, с. 17]. Равно как и в классическом плутовском романе, над всем происходящим в «Хоре» властвует всесильный случай, однако сквозь хаос случайностей очевидна закономерность происходящего; все более отчетливо просматривается центр, притягивающий всех персонажей, - деньги, перед силой которых все равны. Кроме того, как и в плутовском романе, в «Хоре на выбывание» герой оказывается «глубочайшим образом связанным с социальной средой» [1, с. 749]; изображенная в книге действительность перестала быть лишь
фоном, на котором разворачиваются приключения героя, а превратилась в активную силу, воздействующую на персонажей и формирующую их характеры. При этом каждый из них предстает как воплощение социальной действительности, является ее порождением.
В романе функционируют фигуры-маски пяти плутов. Причём расставлены они так, что занимают все наиболее важные для политической жизни страны позиции: президент, революционер-оппозиционер, тайный враг среди оппозиции, представитель свободы слова -журналист и, наконец, представитель свободного народа - цыганский барон.
Самый главный по социальному положению плут - глупый и жуликоватый президент. О себе он говорит: «Если я стал президентом страны сумасшедших, <...> как же я могу не быть сумасшедшим?» [2, с. 13]. На стороне президента в политической борьбе стоит плут-детектив журналист Лоринков (кстати, очевидное созвучие фамилии героя с фамилией «автора реального» маркирует авторскую маску [3]). Он хитроумен, хладнокровен, наблюдателен; как и положено журналисту, ведёт частные расследования, охотится за всем, что представляет материальную ценность, не гнушается политических провокаций. Ещё один плут - главный оппозиционер президента, националист Юрий Рошка. Он плут-колдун, окружённый демоническим ореолом: в нём смешивается тёмное обаяние злого волшебника, остроумного проказника, артиста и страстного мужчины. Рошка романтически влюблён в свою жену, в родную землю, в искусство плутовства. Равно как и Остап Бен-дер, Рошка «играет ради игры». Выдвигает и пропагандирует лозунги об объединении страны с Румынией, в перспективе нацеливаясь на Европейскую интеграцию, на самом деле он
292
А.А. Сидорова
ведёт затяжную политическую борьбу «против всех президентов страны, парламентов (хоть сам в них и состоял), кабинетов министров и общественного мнения. Даже против себя: потому что прекрасно понимал - случись, не дай Бог, объединение с Румынией, там ему места не будет» [2, с. 12].
Еще один плут - угрюмец Рубряков, правая рука и тайный советник Рошки. Он «честно» мечтает, чтобы лозунги его патрона воплотились в жизнь, верит его речам, однако не желает быть правой рукой будущего правителя - он хочет сам быть им. Втайне возмущаясь поведением Рошки, он восклицает: «Рошка чересчур экстравагантен! Эмоционален! Варвар! В какую Европу он хочет?! Европейский парламент рекомендует угомониться на недельку, чтобы они могли взять этого коммуниста Воронина в оборот, а Рошка, как взбесившийся, только усиливает митинги! Шумный! Невоспитанный! Ни дать ни взять, цыган с вокзала! Хуже гомосека! <...> Так что теперь все будет по-другому, -сказал он, - и первой скрипкой в партии будет не Рошка, а Рубряков!» [2, с. 57-58].
И, наконец, классический плут - неотразимый цыганский барон. Он успешно обороняет (как всяческим плутовством, так и цыганской магией) границы своего «сказочного государства». Его быт насыщен фантастическими деталями, неподвластными рациональному объяснению и логике, - от единорогов, гуляющих по двору, до трости, являющейся в действительности высушенной ногой «человека, который не дал посидеть уставшему цыгану» [2, с. 27] и «лоскутка» над воротами дома, оказывающимся языком среднего сына цыгана, наказанного за «неуважение» к отцу.
Именно на ловких проделках этих плутов от политики строится сюжет «Хоры». Так, после рассказанной журналистом истории о шапке румынского офицера, которой всякий, кто её видел, должен был низко поклониться, Лорин-ков и Болган пошли по селу «с огромным шестом, на котором торчала шапка румынского офицера» [2, с. 50], с угрозами оштрафовать не подчинившихся «новому распоряжению правительства», герои обнаруживают слепое подчинение, причем «из пятидесяти семи прохожих не поклонился только глухой старик» [2, с. 50]. Однако обманутый народ не вызывает сочувствия, потому что позволяет себя обманывать кому угодно и не желает пользоваться собственным умом.
При этом в «Хоре на выбывание» совершенно иначе, нежели в плутовском романе, соотнесены история отдельной личности и «большая»
история. Жизнь любого героя целиком спроецирована на исторический фон и на этом фоне растворяется, теряет самоценнность. Роман в целом представляет собой авторскую интерпретацию событий в Молдавии зимы-весны 2002 г., личную трактовку полугодового противостояния власти и оппозиции, раскола молдавского общества. Политическая борьба в независимой Молдове, отягощенная синдромом Приднестровья, предстаёт в тексте в виде площадного театрального действа. Объектом сатирического изображения становятся нравы молдавских политиков, а основным методом письма - гротескное преображение действительности. По сути, роман представляет собой цепочку эпизодов с участием президента Молдавии, циничного журналиста Лоринкова, депутатов, студентов, цыган, зомби, чиновников, артистов, прохожих, писателей. В нем есть эпизоды борьбы правительства с оппозицией и оппозиции с правительством, являющей бессмысленное кружение на месте, «хору на выбывание» - танец, продолжающийся до тех пор, пока все танцующие, кроме одного, не упадут от усталости. В связи с этим правомерно, на наш взгляд, говорить о вкраплении в жанровую структуру «Хоры» элементов политической сатиры. Используя приемы абсурда, иронии и сатиры, прозаик демонстрирует нечистоплотность политиков, постоянно обманывающих избирателей и преследующих лишь собственную выгоду. Кроме того, как один из аспектов современной реальности сатирически изображается в романе «молдавский вариант» православия - ничтожность и материальность христианской «веры» молдаван. Это касается и образа отца Игнатия, бывшего активиста комсомольской ячейки, который, разговаривая с Юрием Рошкой по поводу сорокодневной скорби о его умершем отце, крестится, листая книгу «Сто еврейских анекдотов». Заметим, что даже ангелы на молдавской земле совершают грехопадение, не могут удержаться от людских утех. Именно они принесли сюда некоторые греховные житейские радости, сами продают их народу, в связи с чем в роман включена история двух ангелов Азаэля и Узза.
И наконец, в «Хоре на выбывание» в структуру плутовского романа, кроме элементов политической сатиры, вплетаются элементы сказочной фантастики молдавского фольклора. Именно сказочная стихия уравновешивает фантасмагорию и «ужасы», чародейство становится атрибутом повседневности. Так, образ цыганского барона подан в романтическом ореоле волшебной сказки. В цыганском мире правит
Специфика трансформации жанра плутовского романа в прозе В. Лорченкова («Хора на выбывание») 293
даже не барон, а сама сказка. Так, по двору его дома гуляет «конь неестественно стального цвета, с наростом на лбу, смахивавшим на рог» [2, с. 86], а по стенам струится ароматное вино; сам барон крайне внимателен к своей длинной бороде (и в этой отношении он со всей очевидностью отсылает к персонажу молдавских волшебных сказок Стату-пал-мэ-Барбэ-кота - Мужичок с ноготок-Борода с локоток, олицетворяющему злые силы), которую очищают рыбо-птицы. При этом реальность, окружающая героя, иллюзорна, трудно отличима от сна, и не случайно «чудеса» цыганского мира Лоринков наблюдает в сумерки, а сам барон подчеркивает призрачность происходящего: «Ты видишь их рыбами, я вижу их птицами, а они, может, звери. А может, их вообще нет, или есть, но только призраки? <...> Лоринков <...> был тронут, когда перед отъездом ему вручили маленький аквариум, в котором плавала рыба с желтой чешуей и глазами, глубокими, как душа ночи» [2, с. 86-88].
Таким образом, роман В. Лорченкова «Хора на выбывание» представляет собой синтетическое жанровое образование, в рамках которого переплетаются элементы политической сатиры (осмеяние, выворачивание наизнанку ситуации
выборов в Молдове), философской сказки (использование молдавского фольклора) и плутовского романа (сюжетная схема пикарескного романа, типология героев-плутов). Благодаря жанровому синтезу прозаик создает масштабную картину Молдавии начала 2000-х, лирически описывая исконные реалии, связанные с патриархальным началом. При этом, сатирически изображая политические события и их участников, В. Лорченков выстраивает типологию героев-плутов, ищущих самоутверждения в социуме и стремящихся в конечном итоге к самообогащению любой ценой.
Список литературы
1. Абрамова М.А. Плутовской роман // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М.: НПК «Интелвак». 2003. Стлб. 749-450.
2. Лорченков В. Хора на выбывание // Квадратура круга. Повести. М.: Поколение. 2004. С. 10-136.
3. Осьмухина О.Ю. Русская литература сквозь призму идентичности: маска как форма авторской репрезентации в прозе ХХ столетия. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та. 2009. 286 с.
SPECIFICITY TRANSFORMATION PICARESQUE GENRE IN V. LORCHENKOV'S PROSE («HORUS SHOOTOUT»)
A.A. Sidorova
Analyses the specific synthesis of genre traditions (political satire, picaresque novel, philosophical fairy tales) in the novel by V. Lorchenkov «Chorus shootout».
Keywords: genre, genre synthesis, picaresque novel, political satire.
References
1. Abramova M.A. Plutovskoj roman // Literaturnaya e'nciklopediya terminov i ponyatij / Pod red. A.N. Nikolyukina. M.: NPK «Intelvak». 2003. Stlb. 749-450.
2. Lorchenkov V. Xora na vybyvanie // Kvadratura kruga. Povesti. M.: Pokolenie. 2004. S. 10-136.
3. Os'muxina O.Yu. Russkaya literatura skvoz' priz-mu identichnosti: maska kak forma avtorskoj re-prezentacii v proze XX stoletiya. Saransk: Izd-vo Mor-dov. un-ta. 2009. 286 s.
