CC BY
53
Вестник Томского государственного университета. 2014. № 379. С. 175-180
УДК 159.9.07
В. И. Кабрин
СПЕЦИФИКА СИНЕРГИИ ЦЕННОСТНЫХ И КОГНИТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ В КОНЦЕПТУАЛЬНОМ РАЗВИТИИ ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта «Исследование особенностей ценностно-смысловой и когнитивной сферы инновационно и предпринимательски ориентированной молодежи»
№ 13-06-00592а.
Статья посвящена методологическому обоснованию, методической операционализации и эмпирической конструктной валиди-зации матричной формы метода психосемантического графа (МПСГ) в связи с задачами исследования синергии ценностных и когнитивных процессов в концептуальном развитии творческой личности. Расширяется понимание возможностей реализации инновационных замыслов творческой личности. Рассматриваются новые перспективы прогностического комплекса методик, содействующих анализу синхронизации когнитивных и ценностно-смысловых процессов в инновационном творчестве. Ключевые слова: метод психосемантического графа; концептуализация; концепт.
Социальный запрос на инновационно ориентированную творческую личность в нашем меняющемся обществе растет неуклонно. Анализ инновационной ориентации личности предпринимателя заслуживает многостороннего рассмотрения корреляционных связей с ее творческими характеристиками. Речь идет и об общепсихологических качествах (беглость и неординарность ассоциативного потока, чувствительность к «далеким» аналогиям и т.п.), и о собственно личностных. Такие известные характеристики творческой личности, как интеллектуальная инициатива, сопротивление шаблону, выход за рамки норматива, отсутствие боязни и выраженное стремление все начать заново [1, 2], явно соответствуют духу предпринимательства. При этом парадоксальны результаты тестовых проверок, говорящие об отсутствии корреляций между интеллектуальными и творческими способностями [3, 4].
Можно предположить, что личность, явно ориентированная на достижения, развивается более синергично, спонтанно и эмерджентно ассимилирует в себе в коммуникации с миром интеллектуальные, креативные и предпринимательские стороны [5-7]. Думается, это возможно при особой синергии когнитивных и ценностно-смысловых репрезентаций личности и ее творческой коммуникации с миром.
Мы предполагаем, что эта синергия обеспечивает и обеспечивается интенсивной жизнью концептосферы личности. Мы воспользовались термином «концепто-сфера», введенным Д. Лихачевым, поскольку он содержит важную в контексте проблемы и наиболее емкую в психосемантическом смысле единицу анализа -концепт [8]. Он загадочно объединяет ценностный и когнитивный аспекты актуальной картины мира и любого события в нем. Это подтверждает аутентичные цитаты из работы самого Д.С. Лихачева. «Термин “концептосфера” вводится мною по типу терминов
В.И. Вернадского: ноосфера, биосфера и пр. Понятие концептосферы особенно важно тем, что оно помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но неким концентратом культуры - культуры нации и ее воплощения в разных слоях населения вплоть до отдельной личности...
Русский язык действительно “жгуче знойный” по возбуждаемым им концептам. “Жгучего зноя” не мо-
жет возбудить язык, склонный к обнаженно понятийным и однозначным определениям, к терминологично-сти, удобной для науки, техники и для компьютеров, лишенный богатого человеческого, национального, исторического эмоционального опыта.
Концепты - это некоторые подстановки значений, скрытые в тексте “заместители”, некие “потенции” значений, облегчающие общение и тесно связанные с человеком и его национальным, культурным, профессиональным, возрастным и прочим опытом. Концепт не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом человека» [8.
С. 142-155].
Концепт существенно отличается от более диффузных или простых единиц психосемантического анализа: семантического поля [9], семантических парадигм, синтагм, антонимов, «пресуппозиций» [10], полярных профилей семантического дифференциала [11], перцептивных категорий [12], личностных конструктов [13], семантических пространств [14]. Возможно, он соразмерен «Семантической Вселенной» В.В. Налимо-ва [15]. Между этими когнитивными ракурсами конструирующего опыта, порой формирующимися без участия сознания, но легко осознаваемыми, существуют явные и неочевидные различия.
Поскольку наша задача - «операционализировать» концепт как личностно значимую единицу анализа, важно уточнить его отличие от простых перцептивных категорий Дж. Брунера и поисковых предсказательных конструктов в. Ке11у. Эти «концепции» категоризации и конструирования опыта человека произвели существенную подвижку в понимании спонтанной активности когнитивных процессов человека. При этом не теряет актуальности уже классическая концепция-гипотеза лингвистической относительности Сепира -Уорфа, показывающая, что явления и события, не попадающие в категориальную сетку опыта, игнорируются и вытесняются из поля внимания и сознания, но, видимо, не всеми! В этом контексте показательны утверждения Дж. Брунера и Р. Арнхейма о том, что творческие личности, художники, в отличие от «обычных» людей, пользуются ассимилятивными категориями, схватывающими разнородный опыт. Они приводят
к интенсификации переработки и накопления этого опыта в русле творческого интереса [12, 16].
Несмотря на гибкий «концепт» категорий
Дж. Брунера и жестко операционализированную модель конструкта в репертуарных решетках в. Ке11у (ввел понятие конструкта как «симультанной констатации сходства и различия» [13]), они имеют общую рациональную основу, реализующуюся в процессах установления сходства, различия, обобщения и классификации опыта. Эти категории и конструкты рождают модусы сознания в виде экспектаций и экстраполяций. При всей важности установления указанных аспектов живой опыт личности, на наш взгляд, более холистичен и одновременно пластичен. Именно это мы пытались увидеть в процессе концептуализации, которая всегда содержит тайну, недоопределенность и противоречие, приводящие к потенциальной инвер-сивности, транспозиции (эмерджентный перенос в метапозицию), спонтанной смене фигуры и фона. Живая концептуализация ведет к потенциальному инсай-ту в соответствии с известными законами творческого гештальта. Можно сказать, что концепт, ассимилировавший противоречия, чреват творческим гештальтом. Когда гештальт «разрешается» инсайтом, тайна исчезает, но может возникнуть формально непротиворечивая и скучная теория.
Человек может буквально «шкурой» почувствовать творческий гештальт. Например, купаясь после парной в снегу: холодный жар и жгучий холод восхитительным образом объединяются в пиковом переживании, почти органически ассимилируя противоречие оппозиций. Но приходит физическая термодинамика и объясняет, что это просто разные «температуры» внешней и внутренней среды. К счастью, это не нейтрализует ин-сайтные переживания, приводящие и к новым версиям, например в духе понимания особенностей сенсорных физиологических систем. Ассимиляция, принятие жизненных противоречий связаны с чувством ценности еще не открытого, а оно может поддерживаться интуитивным метафорическим чутьем, предчувствующим транссмысл как метапозицию динамического концепта.
Открытость противоречиям жизни предполагает «тиллиховскую» экзистенциальную «отвагу быть» и, следовательно, возрастающую силу личности. О конгруэнтной, аутентичной самоконцептуализации как главном факторе личностного роста наиболее систематично на основе эффективной психологической практики «Группы встреч» говорил и писал К. Роджерс. Благодаря его трудам, а также работам последователей «Я-концепция» сейчас признается центральным психологическим фактором личности и ее самоактуализации [17, 18]. Правда, в отношении самоактуализации экзистенциальные и трансперсональные психологи продвинулись существенно дальше - В. Франкл в концепте самотрансценденции и А. Маслоу в концептах метапотребностей и метаценностей [19, 20]. В.В. Налимов в «семантической вселенной» и Феррер в «космическом соучастии» за границами эго далеко раздвинули рамки и возможности понимания концептуальной, по сути ноэтической жизни личности [21, 22]. Сейчас это в академической науке воспринимается еще отдаленным горизонтом в исследовании личностного потенциала.
Однако начиная с постфрейдовского психоанализа (А. Адрер и др.) до экзистенциальной и трансперсональной «отваги быть» (Тиллих, 2011; Луиджи, 2004; Уайт, 1996; Фрейджер, 2008) за пределами эго прослеживается осевой центральный фактор интереса психологов к личности, ориентированной на достижения [7, 23-25]. В отличие от мотивов признания и успеха, мотивация новых достижений, пробуждающаяся у ребенка с первых шагов его жизни, ведет к постоянному совершенствованию самовосприятия и самоконцептуали-зации в более реалистичном и позитивном ключе. Отвага риска и новые в связи с этим впечатления дают богатую пищу в плане оптимального использования открывающихся не только сильных сторон и способностей, но и своих особенностей, странностей на основе расширяющегося самопринятия. Локус контроля тяготеет к интернальному, уровень притязаний становится активным, гибким и реалистичным. Повышающийся уровень собственного достоинства позволяет иметь не защитную (невротически завышенную или заниженную), а реалистичную ситуативно-пластичную самооценку. Постепенно проясняются менее утилитарные метаценности, имеющие разностороннюю противоречивую концетуализацию, оставляющую простор для метафорической интуиции [7, 26]. Для конкретизации поставленной проблемы для нас также важны недавно полученные результаты С. А. Купцовой, показавшие, что реализация ценностей, традиционно не связанная с уровнем психометрического интеллекта, имеет, однако, позитивные значимые связи с концептуализацией противоречий во внутреннем жизненном мире [27].
Метод психосемантического графа как модель исследования соотношения ценностно-смысловых и когнитивных аспектов концептуализации сознания личности. На основе сделанных выше обобщений мы можем предположить специфическую интеграцию ценностно-смысловых и когнитивных процессов во встрече со значимыми событиями. В свое время мы предположили в качестве операционализиру-ющего инструмента использовать модель психосемантического графа (далее - МПСГ), которая наглядно репрезентирует когнитивную структуру значимого (ценностно-смыслового) события. В качестве метода сбора информации респондентам предлагалось заполнить проективную квадратную матрицу (7 х 7 или 10 х 10) дескрипторами (признаками, метафорами), характеризующими значимое событие. Например, последний разговор, оставивший особое впечатление. Респонденты выбирали те клетки матрицы, которые выражали связь между дескрипторами. Позитивно связанные дескрипторы обозначались знаком (+), отрицательно связанные - знаком (-). Дескрипторы, которые не выражали никаких связей, обозначались знаком (0). Клетки дескрипторов, относительно которых респонденты затруднялись выбрать один из предложенных вариантов ответа, оставлялись пустыми (таблица).
Как видим, существенное отличие этого метода от метода репертуарных решеток в. Ке11у [13] в том, что здесь мы акцентировали интуитивную психоэнергетическую сторону актуализированного эйдоса (образа, содержащего определенный тип связи).
Название значимого события «Последний разговор, оставивший особое впечатление»
Признаки № признака 1 2 3 10
1 X
2 X
3 X
X
10 X
Инструкция к заполнению бланка:
1. Вспомните последний разговор, оставивший особое впечатление, «засевший в памяти». Постарайтесь припомнить, какое настроение было у Вашего партнера, о чем шла речь, в чем заключался смысл разговора в целом, какое настроение в момент разговора было у Вас.
2. Имея в виду всё вспомнившееся, попробуйте раскрыть смысл Вашего разговора с помощью любых удачных, на Ваш взгляд, признаков (характеристик или метафор). Количество характеристик произвольно; может доходить до 10. Не стоит искусственно его увеличивать, но надеемся, что Вам удастся найти не менее 5 признаков.
3. Запишите выделенные Вами признаки в строки первой большой колонки «Признаки». Имея в виду, что номера колонок означают номера названных Вами признаков, определите характер их отношений, соотнося их друг с другом. Признаки, которые тяготеют друг к другу, будете обозначать знаком (+); противостоящие друг другу - знаком (—); нейтральные друг другу - знаком (0). Эти обозначения поставьте в соответствующие клетки матрицы.
4. Клетки матрицы с неопределенными отношениями оставляйте пустыми.
Идея методики психосемантического графа имеет экспериментальное происхождение. Пытаясь быть ближе к феноменологии общения, автор статьи давал студентам три проективные задачи: 1) назвать основные характеристики своего «практического Я» и отметить затем по шкале семантического дифференциала (от -3 до +3) степень их соответствия своему «истинному Я»; 2) в духе социометрии назвать наиболее близких партнеров общения в учебной группе; 3) обозначить основные свои «образы Я» (Я-образы) любыми произвольными характеристиками.
Были обнаружены парадоксальные, на первый взгляд, результаты. Лица с высоким показателем субъективной оценки «соответствия практического и истинного Я» имели в среднем четыре взаимных партнерских связи в группе и четыре Я-образа, а лица с низким данным показателем - в среднем по шесть взаимных связей с членами группы и шесть Я-образов.
Чувство несамотождественности как следствие принятия противоречий в самовосприятии и восприятии значимых событий оказывается положительно связано с интенсивностью и масштабом личностного роста в интра- и интериндивидуальном планах.
Рассмотренная выше «психосемантическая ось» индивидуальности как интегральный личностный смысл, образованный противоречивым отношением образов-смыслов «практического» и «истинного» Я, обнаруживает сложную гармонизирующую функцию в системе межличностных отношений коммуникативного мира личности, обеспечивающей полноценность ее самореализации. Под гармонией и гармонизирующей функцией здесь понимается согласование и эффективная интеграция противоречащих друг другу тенденций.
Все сказанное позволяет предположить существование универсального психосемантического фактора формирования интра- и интерперсонального пространства коммуникативного мира личности - фактора, который определяет как смысловую (духовную) архитектонику личности, так и структуру внешнего пространства ее самореализации.
Очевидно также то, что противоречие разрушает, «разъедает» извне или изнутри слабую систему, в том числе и психосемантическую (концепция когнитивных балансов Ф. Хайдера, Л. Фестингера, Р. Ньюкомба -
яркие примеры таких систем), но может быть жизненным ядром интенсивного развития сильной системы. Так, лица с неакцентированной индивидуальностью избегали экзистенциального парадокса отношения «практического» и «истинного» Я, наиболее лаконично сформулированного Ж.П. Сартром: «Человек есть то, что он не есть, и есть не то, что он есть».
Таким образом, антиномии, парадоксы могут быть смыслообразующими ядрами только наиболее зрелых психосемантических структур индивидуальности (ее внутреннего и внешнего миров). Следовательно, для изучения и прогнозирования развития духовной организации личности и коммуникативного мира как пространства и способа ее самореализации необходимо исходить из более общей концепции психосемантического процесса и строить на этой основе более общую методику исследования индивидуальной психосемантики.
Валидность МПСГ в целом и конкретных ее показателей проверялась в комплексном исследовании самореализации в структуре коммуникативного мира личности путем корреляционного и факторного анализа массива данных 112 испытуемых - студентов 24-х курсов филологического, юридического и геологогеографического факультетов Томского университета -по МПСГ, Миннесотскому многофакторному личностному опроснику (ММР1) и Методу моделирования коммуникативных миров (ММКМ) [28].
Анализ результатов исследования проведен преимущественно по двум направлениям: 1) прежде всего, содержательно описывается валидность основных параметров МПСГ по результатам корреляционного анализа; 2) на этой основе проверяется гипотеза об антиномической коммуникативной природе психосемантической зрелости личности (ее индивидуальности) и связанной с этим эффективности ее самореализации в общении.
Валидность параметров МПСГ обнаруживается в комплексах их статистически достоверных связей с дополнительными шкалами различных свойств личности (ММР1).
Объем психосемантического поля (количество заполненных клеток матрицы) коррелирует с «социальной отчужденностью», связанной с «отсутствием такта» (г = 0,24; р = 0,01), «миротворчеством» (г = 0,23; р = 0,01), непоследовательностью ответов по ММР1,
снижающей их валидность (г = 0,22; р = 0,05), «вытесненной социальной тревогой» (г = 0,19; р = 0,05). Эти связи подтверждают предположение об импульсивнодиффузной природе психосемантического поля как наименее организованной психосемантической единицы. Поэтому симптоматична отрицательная связь объема психосемантического поля с обучаемостью личности (г = -0,28; р = 0,01). Таким образом, видим, что диффузная семантика как когнитивная составляющая предполагает диффузность интересов личности в целом.
Психосемантический концепт - принятие противоречий (общее количество минусов в матрице) - положительно коррелирует с правдивостью (г = 0,25, р = 0,01), смущаемостью (г = 0,26, р = 0,01), оригинальностью (г = 0,21, р = 0,05), отзывчивостью (г = 0,20, р = 0,05), интеллектуальной продуктивностью (г = 0,20, р = 0,05), индивидуальностью (г = 0,34, р = 0,0001). В то же время психосемантический концепт отрицательно связан с ложью (г = -0,27, р = 0,01), защитной реакцией на тест (г = -0,24, р = 0,01), наивностью (г = -0,21, р = 0,05) и миротворчеством (г = 0,25, р = 0,01). Все связи отчетливо подтверждают валидность параметра психосемантического концепта как индикатора наиболее зрелой, антиномической смысловой единицы сознания личности.
Противопоставленность в психосемантическом концепте правдивости, смущаемости, оригинальности, отзывчивости, продуктивности таким характеристикам, как ложь, защитные реакции, миротворчество и наивность, говорит о нравственно-творческой его природе, связанной, видимо, с симптомокомплексом индивидуальности, в котором обнаруживается специфическая синергия ценностно-смысловых и когнитивных его характеристик.
Базисность психосемантического концепта проявляется уже в том, что антиномичность Я-образа партнера и образа запомнившегося с ним разговора тесно связаны (г = 0,44, р = 0,001). Находясь в основании нравственно-творческого синдрома внутреннего мира личности, психосемантический концепт обнаруживает также и специфический комплекс связей с непосредственно коммуникативными характеристиками. Об этом говорит тесная связь, обнаруженная между психосемантическим концептом и количеством взаимных связей, определяющих объем эффективного коммуникативного мира личности (г = 0,44, р = 0,001). В рамках этой сферы взаимности в общении обнаружены также связи психосемантического концепта с коммуникабельностью личности (понятностью для партнера), коммуникативностью (понятливостью в отношении партнера), согласованностью и взаимодополни-тельностью этих характеристик в связи с вовлеченностью партнеров в процесс общения (всего 12 связей, р = 0,06-0,001).
Для понимания роли концептуализации в эффективной самореализации личности рассмотрим корреляционный граф существенных в данном контексте связей (рис. 1).
Можно предположить, что на основе ПСК взаимность постоянно корректируется, становится более «зрячей», поэтому индивидуальность партнера не игнорируется, а утверждается в общении и становится
основой продуктивности, что и определяет характер самореализации личности.
Рис. 1. Корреляционный граф:
В - взаимность; О - оригинальность; ПСК - психосемантический концепт (показатель антиномической ориентации);
ИП - интеллектуальная продуктивность; над связями указаны коэффициенты корреляции
Таким образом, ассимилятивная чувствительность к противоречиям психосемантического концепта в связке с возрастающей взаимностью может рассматриваться как фактор конструктивного предпринимательства, объединяющего когнитивные, креативные и ценностно-смысловые модусы сознания личности.
Перспективы. Представленные данные говорят о том, что МПСГ релевантен для исследования специфики синергии ценностно-смысловых и когнитивных процессов у инновационно-ориентированной молодежи. Выраженная связь степени психосемантической концептуализации личности со степенью взаимности ее партнерских отношений в группе означает прогностическую ценность МПСГ при анализе эффективности реализации инновационных идей в соответствующем профессиональном и социокультурном сообществе. В этом направлении оправдана модификация общей матрицы значимого события МПСГ в коммуникативную матрицу встречи «Я и группа» и зеркальную ей матрицу «Я глазами группы». Расширение понимания возможностей реализации инновационных замыслов творческой личности в социокультурном контексте согласуется с нашей концепцией творческой коммуникации, образуемой фактором стресс-транс-формации как центральным фактором эмерджентного развития личности в целом [28].
Нами показано, что именно личность, не истощающая себя естественной органичной энергией стресса, рискует трансформировать ее в пиковом переживании в конструктивный инсайтный процесс - эмерджентный транс. Этот процесс сохраняет здоровье и актуализирует рост достижений личности [29]. Такие творческие проявления, связанные с духовным личностным ростом, очень естественны, если позволять им быть. Это страх, трансформирующийся в любопытство; тревога, преображающаяся в надежду; здесь же парадоксальные концептуализации классических стресс-транс-формаций: слезы радости, смех от безысходности, горе от ума и т.п. Способность создавать ассимилятивные парадоксальные концепты в противоречивой по определению коммуникативной ситуации, где сталкиваются «жажда изречения» и «страх обреченности», развивает транскоммуникативный творческий потенциал личности.
В этом контексте релевантным дополнением прогностического комплекса МПСГ был бы активный
проблемный тест транскоммуникативной синхрони-стичности (ТТС), чувствительный к актуализации синхронной обратной связи (СОС). СОС объединяет в транскоммуникативном процессе разномодальные коммуникативные каналы (как минимум аудиальный и визуальный), содержащие большое разнообразие
смысловых кодов. Это также содействует анализу синхронизации когнитивных и ценностно-смысловых процессов в инновационном творчестве. Последняя методика представлена в наших работах [28], а апробация предлагаемого проекта - дело ближайшего будущего.
ЛИТЕРАТУРА
1. МатейкоА. Условия творческого труда. М. : Мир, 1970. 300 с.
2. Лук А.Н. Контуры эвристической психологии : сб. науч. тр. М. : ИНИОН РАН, 2011. 158 с.
3. Холодная М.А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. СПб : Питер, 2002. 272 с.
4. Любарт Т. Психология креативности. М. : Когито-Центр, 2009. 215 с.
5. Адлер А. Очерки по индивидуальной психологии. М. : Когито-Центр, 2002. 219 с.
6. Юнг К. Aion. Исследование феноменологии самости. М. : Рефл-бук, Ваклер, 1997. 336 с.
7. Фрейджер Р. Большая книга психологии. Личность: теории, упражнения, эксперименты. М. : Прайм-ЕВРОЗНАК, 2008. 704 с.
8. Лихачев Д.С. Очерки по философии художественного творчества. СПб. : БЛИЦ, 1996. 158 с.
9. ЛурияА.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М. : Изд-во МГУ, 1975. 253 с.
10. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М. : Эдиториал УРСС, 2001. 248 с.
11. Osgood C.E. The nature and measurement of meaning, Psychological Bulletin. N.Y., 1952. P. 197-237.
12. Брунер Дж. Психология познания. За пределами непосредственной информации. М. : Прогресс, 1977. 418 с.
13. Kelly G.A. The Psychjljgy of Personal Construct. N.Y. : Norton, 1955 (Republished by Routledge, London-New York, 1991).
14. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. М. : Изд-во МГУ, 1997. 400 с.
15. Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М. : Парадигма, академиче-
ский проспект, 2011. 399 с.
16. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М. : Архитектура-С, 2012. 392 с.
17. Карл Рождерс и его последователи. Психотерапия на пороге XXI века / под ред. Д. Брэзиера. М. : Когито-Центр, 2005. 315 с.
18. Rodgers N. Creative Connection for Groups: Person-Centered Expressive Arts for Healing and Social Change. N.Y., 2011.
19. Франкл В. Человек в поисках смысла. М. : Прогресс, 1990. 372 с.
20. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М. : Смысл; Альпина-нон фикшн, 2011. 496 с.
21. Феррер Х. Новый взгляд на трансперсональную теорию. Человеческая духовность с точки зрения соучастия. М. : АСТ, 2004. 397 с.
22. Кабрин В.И. Ноэтическое измерение в психологии человека: новое и вечное // Сибирский психологический журнал. 2000. № 12. С. 23-30.
23. Тиллих П. Мужество быть. М. : Модерн, 2011. 240 с.
24. Луиджи З. Созидание души. М. : ПЕР СЭ, 2004. 208 с.
25. Уайт Дж. Просветление и иудейско-христианская традиция // Что такое просветление? / под ред. Дж. Уайта. М. : Изд-во трансперсонального института, 1996. С. 181-194.
26. Сметанова Ю.В. Ценностно-смысловые основания предпринимательской деятельности // Вестн. Том. гос. ун-та. № 365. 2012. С. 154—157.
27. Купцова С.А. Когнитивные аспекты реализуемости личностных ценностей : автореф. дис. ... канд. психол. наук. Казань, 2010. 40 с.
28. Кабрин В.И. Коммуникативный мир и транскоммуникативный потенциал жизни личности: теория, методы, исследования. М. : Смысл, 2005. 248 с.
29. Кабрин В.И. Антропологическая или ноэтическая эмердженция сознания 3.0 // Сибирский психологический журнал. 2013. № 50. С. 17—36. Статья представлена научной редакцией «Психология и педагогика» 15 декабря 2013 г.
Kabrin Valeriy I. Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation). E-mail: [email protected]
SPECIFICS OF THE SYNERGY OF AXIOLOGICAL AND COGNITIVE PROCESSES IN THE CONCEPTUAL DEVELOPMENT OF THE CREATIVE PERSONALITY.
Key words: Method of Psychosemantic Graph; concept; conceptualisation.
The article gives methodological substantiation, methodological operationalisation and empirical construct validation of the matrix form of the Method of the Psychosemantic Graph (MPSG). The author assumes specific integration of axiological and cognitive processes when facing significant events on the basis of the most capacious unit of the analysis - the concept. The concept assimilates contradiction that distinguishes it from the rationalistic ideas of perceptual categories (G. Bruner) and personal constructs (G. Kelly). Thus, the concept involves motivational, emotional psychoenergetic aspects of experience. The matrix model of the psychosemantic graph visually represents the cognitive structure of a significant (axiological) event. As a method of collection of information respondents were offered to fill a projective square matrix (7 x 7 or 10 x 10) with descriptors, signs, metaphors, which characterise a significant event. For example, the last conversation gave a particular impression. Respondents were offered a freedom of choice in the quantity of descriptors, in clarifying the "attractions" (+), "confrontations" (-), "neutralities" (0) they felt in relation to the descriptors. The essential difference between this method and the Method of Repertoire Grid by G. Kelly is that here we emphasised the intuitive psychoenergetic side of the actualised eidos, i.e. we saved its life. Thus, antinomy and paradoxes can be semantic kernels of the most mature psychosemantic structures only. MPSG validity as a whole and its concrete indicators were checked in a complex research of self-realisation of the personality in the structure of the communicative world of the personality by the correlation and factorial analysis. 112 examinees were selected, 2^-year students of the Philological, Law, and Geological and Geographical Faculties of Tomsk State University, by MPSG, Minnesota Multiphasic Personality Inventory (MMPI) and the Method of Modelling of the Communicative Worlds (MMCW). The analysis of the results of the research was carried out in two directions. l) The validity of the key parameters of MPSG by the results of the correlation analysis is substantially described. 2) On this basis the hypothesis of the antinomic communicative nature of the psychosemantic maturity of the personality based on the synergy of cognitive and axiological processes is checked. The volume of the psychosemantic field (quantity of the filled cells in the matrix) confirmed its diffusion psychosemantic nature in correlations. And the psychosemantic concept as acceptance of contradictions (the total of the minuses in the matrix) authentically positively correlates with the truthfulness, tactfulness, originality, responsiveness, intellectual efficiency and is negatively connected with lies, protective reactions to the test, and naivety. All connections distinctly confirmed the validity of the psychosemantic concept parameter as an indicator of the most mature antinomic unit of consciousness of the personality.
REFERENCES
1. Mateyko A. Usloviya tvorcheskogo truda. M. : Mir, 1970. 300 s.
2. LukA.N. Kontury evristicheskoy psikhologii : sb. nauch. tr. M. : INION RAN, 2011. 158 s.
3. KholodnayaM.A. Psikhologiya intellekta: paradoksy issledovaniya. SPb : Piter, 2002. 272 s.
4. Lyubart T. Psikhologiya kreativnosti. M. : Kogito-Tsentr, 2009. 215 s.
5. Adler A. Ocherki po individual'noy psikhologii. M. : Kogito-Tsentr, 2002. 219 s.
6. Yung K. Aion. Issledovanie fenomenologii samosti. M. : Refl-buk, Vakler, 1997. 336 s.
7. FreydzherR. Bol’shaya kniga psikhologii. Lichnost’: teorii, uprazhneniya, eksperimenty. M. : Praym-EVROZNAK, 2008. 704 s.
8. Likhachev D.S. Ocherki po filosofii khudozhestvennogo tvorchestva. SPb. : BLITs, 1996. 158 s.
9. LuriyaA.R. Osnovnye problemy neyrolingvistiki. M. : Izd-vo MGU, 1975. 253 s.
10. Zvegintsev V.A. Yazyk i lingvisticheskaya teoriya. M. : Editorial URSS, 2001. 248 s.
11. Osgood C.E. The nature and measurement of meaning, Psychological Bulletin. N.Y., 1952. P. 197-237.
12. Bruner Dzh. Psikhologiya poznaniya. Za predelami neposredstvennoy informatsii. M. : Progress, 1977. 418 s.
13. Kelly G.A. The Psychjljgy of Personal Construct. N.Y. : Norton, 1955 (Republished by Routledge, London-New York, 1991).
14. Petrenko V.F. Osnovy psikhosemantiki. M. : Izd-vo MGU, 1997. 400 s.
15. Nalimov V.V. Spontannost’ soznaniya. Veroyatnostnaya teoriya smyslov i smyslovaya arkhitektonika lichnosti. M. : Paradigma, akademicheskiy prospekt, 2011. 399 s.
16. Arnkheym R. Iskusstvo i vizual’noe vospriyatie. M. : Arkhitektura-S, 2012. 392 s.
17. Karl Rozhders i ego posledovateli. Psikhoterapiya na poroge XXI veka / pod red. D. Breziera. M. : Kogito-Tsentr, 2005. 315 s.
18. Rodgers N. Creative Connection for Groups: Person-Centered Expressive Arts for Healing and Social Change. N.Y., 2011.
19. Frankl V. Chelovek v poiskakh smysla. M. : Progress, 1990. 372 s.
20. Maslou A. Novye rubezhi chelovecheskoy prirody. M. : Smysl, Al’pina-non fikshn, 2011. 496 s.
21. Ferrer Kh. Novyy vzglyad na transpersonal’nuyu teoriyu. Chelovecheskaya dukhovnost’ s tochki zreniya souchastiya. M. : AST, 2004. 397 s.
22. Kabrin V.I. Noeticheskoe izmerenie v psikhologii cheloveka: novoe i vechnoe // Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal. 2000. № 12. S. 23-30.
23. Tillikh P. Muzhestvo byt’. M. : Modern, 2011. 240 s.
24. Luidzhi Z. Sozidanie dushi. M. : PER SE, 2004. 208 s.
25. UaytDzh. Prosvetlenie i iudeysko-khristianskaya traditsiya // Chto takoe prosvetlenie? / pod red. Dzh. Uayta. M. : Izd-vo transpersonal’nogo instituta, 1996. S. 181-194.
26. Smetanova Yu.V. Tsennostno-smyslovye osnovaniya predprinimatel’skoy deyatel’nosti // Vestn. Tom. gos. un-ta. № 365. 2012. S. 154-157.
27. Kuptsova S.A. Kognitivnye aspekty realizuemosti lichnostnykh tsennostey : avtoref. dis. ... kand. psikhol. nauk. Kazan’, 2010. 40 s.
28. Kabrin V.I. Kommunikativnyy mir i transkommunikativnyy potentsial zhizni lichnosti: teoriya, metody, issledovaniya. M. : Smysl, 2005. 248 s.
29. Kabrin V.I. Antropologicheskaya ili noeticheskaya emerdzhentsiya soznaniya 3.0 // Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal. 2013. № 50. S. 17-36.
