CC BY
19
УДК 811.161.1
DOI: 10.37493/2409-1030.2021.1.26
В. М. Грязнова А. Н. Мамедова
СПЕЦИФИКА СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ С МЕЛИОРАТИВНОЙ ОЦЕНКОЙ В СИГНИФИКАТИВНО-ДЕНОТАТИВНОМ КОМПОНЕНТЕ ПРЯМОГО ЗНАЧЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Цель статьи - выявить специфику семантической структуры оценочно-характеризующих существительных, в сигнификативно-денотативном компоненте прямого значения которых присутствует положительная оценка. На основе собранного материала авторы выявляют два переносных значения подобных существительных: а) оценочно-дескриптивное значение (промежуточное между прямым и собственно оценочным), б) самостоятельное оценочное значение, в) а также возникшее на их базе омонимичное междометие, и показывают разницу состава маркеров, различающих их. Оценочно-дескриптивное значение, для которого характерно сосуществование двух основных компонентов: положительного оценочного в качестве вершинного и дескриптивного в качестве сопровождающего, авторы относят к семантической неоднозначности как разновидности многозначности, языковой или речевой. Самостоятельное оценочное значение, в котором имеется один основной семантический компонент - прагматический (эмоциональная, эмоционально-эстетическая, эмоционально-этическая мелиоративная оценка), авторы относят к классической многозначности, являющейся результатом регулярного семантического развития по общим языковым моделям переноса (метафорического,
метонимического, ассоциативного). Пределом развития семантической структуры изучаемых оценочно-характеризующих существительных является ее разрушение и появление омонимичного междометия, выражающего эмоцию. На значительном количестве текстов современного русского языка авторы демонстрируют несовпадающие маркеры выделенных ими семантических явлений: а) употребление имени в любой грамматической форме - употребление имени только в форме именительного падежа; б) наличие лексической сочетаемости, усиливающей оценку, - наличие лексической сочетаемости ограничивающего и конкретизирующего характера, в) употребление лексемы во всех возможных для имени синтаксических ролях - употребление лексемы только в функции предиката, г) реализация только функции оценки - одновременное присутствие номинативной функции - выражение только эмоции. В целом изученный материал позволяет авторам сделать вывод о том, что эмоциональный лексикон современного русского языка расширяется и меняется в соответствии с коммуникативными потребностями носителя языка.
Ключевые слова: семантическая структура, существительные, переносные значения, многозначность, неоднозначность, оценка, дескрипция.
Violetta Gryaznova Asiyat Mamedova
PECULIARITIES OF SEMANTIC STRUCTURE OF NOUNS WITH MELIORATIVE EVALUATION IN THE SIGNIFICATIVE-DENOTATIVE COMPONENT OF DIRECT MEANING IN MODERN RUSSIAN
The purpose of the article is to identify the features of the semantic structure of evaluative-characterizing nouns, in the significative-denotative component of the direct meaning of which there is a positive assessment. Based on the collected material, the authors identify two figurative meanings of such nouns: a) an evaluative-descriptive meaning (intermediate between direct and proper evaluative), b) an independent evaluative value, c) and the homonymous interjection that arose on their basis, as well as show the difference in the composition of markers that distinguish them. The authors attribute the evaluative-descriptive meaning, which is characterized by the coexistence of two main components: the positive evaluative as a vertex and the descriptive as an accompanying one, to semantic ambiguity as a kind of polysemicity, language or speech. Independent evaluative value, which has one main semantic component-pragmatic (emotional, emotional-aesthetic, emotional-ethical meliorative assessment), the authors refer to the classical polysemicity, which is the result of regular semantic development according to common language models of transfer (metaphorical, metonymic, associative). The limit
of the development of the semantic structure of the studied evaluative-characterizing nouns is its destruction and the appearance of homonymous interjections that express emotion. In a significant number of texts of the modern Russian language the authors demonstrate mismatched markers highlighted their semantic phenomena: a) the use of the name in any grammatical form - use the name only in the form of the nominative case; b) the presence of lexical compatibility, enhancing the assessment, - the availability of lexical compatibility limiting and specifying the nature, c) the use of tokens in all possible for the name of the syntactic roles - the use of the token only in the predicate function, d) implementation of the evaluation function only - simultaneous presence of the nominative function - expression of emotion only. In general, the material studied allows the authors to conclude that the emotional lexicon of the modern Russian language is expanding and changing in accordance with the communicative needs of a native speaker
Key words: semantic structure, nouns, figurative meanings, polysemy, ambiguity, assessment, description.
м
*С \
Материал исследования - оценочно-характеризующие существительные, в сигнификативно-денотативном компоненте прямого значения которых присутствует положительная оценка. В основном (прямом) значении они могут называть предметы (светильник, рахат-лукум, вещь, картинка, бальзам, изюминка, конфетка), состояния (блаженство, очарование, радость), абстрактные качества (блеск, гордость, прелесть, роскошь, шик), абстрактные понятия (великолепие, загляденье, красота, совершенство). Список подобных имен является открытым. В Русском семантическом словаре [11, Т.3, с. 570-574] отмечено 63 оценочно-характеризующих имени с мелиоративной оценкой и 81 имя с пейоративной оценкой.
По данным словарей и текстов многие подобные имена являются многозначными. Переносные значения названных существительных являются объектом исследования.
Многозначность является темой исследования многих ученых второй половины ХХ и начала XXI вв. Так, В.Г. Гак считает, что «Многозначность представляет собой языковую универсалию; она связана с самим функционированием языка как средства общения» [4, с. 256]. Д.Н. Шмелев в своих работах описал ряд примеров, в которых сложно разграничить многозначность и омонимию, а также различные виды семантического обособления грамматических форм слова [19, с. 79-81]. Ю. Д. Апресян в своей монографии на материале существительных и прилагательных продемонстрировал «внутреннюю близость лексической многозначности к словообразованию и синонимии» [1, с. 175-214], а в более поздних работах на конкретном материале выявил явление лексической неоднозначности [2, с. 44-46]. Л. А. Новиков акцентировал такой языковой признак лексической многозначности, как «типичность, повторяемость, регулярность, пропорциональность связей значений» и описал конкретные типы многозначности на материале имен и глаголов [8. С. 293]. Е. В. Урысон исследовала сдвиг семантического акцента в значении лексемы и варьирование вершинного компонента как промежуточного значения многозначного слова [13, с. 456-462; 14, с. 272-276, 15, с. 50-53]. Е.В. Падучева в своих работах описала явление регулярной многозначности как семантическую деривацию, «когда регулярная многозначность моделируется деривацией, из двух значений многозначного слова либо одно предстает как семантический дериват другого, либо оба они производны от какого-то третьего» [9, с. 395]. Анна А. Зализняк изучила в своей монографии соотношение многозначности, полисемии и смежных явлений, различные способы представления многозначности [5, с. 20-73]. В то же время специфика многозначности и неоднозначности оценочно-характеризующих существительных в современном русском языке является неизученной.
По данным текстов и словарей типичная семантическая структура изучаемых оценочно-характеризующих существительных включает два переносных значения, а также в значительном количестве случаев существует отделившееся от имени омонимичное междометие. Одно из переносных значений является результатом регулярного семантического развития по общим языковым моделям переноса (метафорического, метонимического, ассоциативного) - классическая многозначность. Это расширение значения, в новом значении имеется один основной семантический компонент - прагматический (эмоциональная, эмоционально-эстетическая, эмоционально-этическая мелиоративная оценка). Такое значение мы определяем как собственно оценочное переносное значение, которое является отдельным и самостоятельным, показателем чего являются специфические маркеры: лексические (определенная лексическая сочетаемость, усиливающая оценку), грамматические (использование только формы именительного падежа), синтаксические (употребление только в функции предиката), коммуникативные (реализация только функции оценки). Для данной группы имен регулярное явление.
Второе из переносных значений изучаемых существительных является результатом ослабления дескрипции и выведения оценки на первый план, на вершину значения, - семантическая неоднозначность как разновидность многозначности, языковой или речевой. Это расширение значения, в котором два основных компонента: положительный оценочный в качестве вершинного и дескриптивный в качестве сопровождающего. Такое значение мы определяем как оценочно-дескриптивное (промежуточное между прямым и собственно оценочным) переносное значение, показателем чего являются специфические маркеры: лексические (определенная лексическая сочетаемость ограничивающего и конкретизирующего характера, как узкая, так и широкая), грамматические (использование всех форм слова), синтаксические (употребление во всех возможных для имени синтаксических ролях), коммуникативные (реализация функции оценки с одновременным присутствием номинативной функции). Для данной группы имен также регулярное явление.
Пределом развития семантической структуры изучаемых оценочно-характеризующих существительных является ее разрушение и появление омонимичного междометия, выражающего эмоцию. Маркеры подобного междометия таковы: грамматические (использование только формы именительного падежа базового имени), синтаксические (употребление в качестве самостоятельного нечленимого высказывания), коммуникативные (выражение эмоции). Для данной группы имен это явление обнаруживает тенденцию к регулярности.
Опишем подробнее каждое из переносных значений. Промежуточное оценочно-дескриптивное переносное значение изучаемых имен характеризуется неоднозначностью своего содержания. Под лексической неоднозначностью понимают: 1) возможность «одновременной реализации у той или иной языковой единицы двух (или более) значений», такую неоднозначность Анна А. Зализняк считает возможным назвать «синтагматической многозначностью» [5, с. 20]; 2) наличие у языкового выражения одновременно нескольких различных смыслов [1, с. 176-178]; 3) сосуществование множества различных осмыслений текста [15, с. 248].
Анна А. Зализняк определяет понятие лексической неоднозначности так: «Если языковая неоднозначность - это способность слова, выражения или конструкции иметь различные смыслы, т.е. это свойство языковых единиц, то речевая неоднозначность - это реализация данного свойства в конкретном высказывании» [5, с. 22].
В широком смысле под неоднозначность подводятся такие приемы совмещения значений, как языковая игра (каламбур) [1, с. 180-187]; склеивание [12, с. 113; 10, с. 36]; мерцание (осцилляция), когда два различных значения попеременно обнаруживают себя [1, с. 179].
В нашей работе под лексической неоднозначностью понимается сосуществование в содержании значения слова таких двух компонентов, разъединение которых невозможно (это приведет к уничтожению данного значения), причем эти компоненты неравноправны: один из них является главенствующим, определяющим основную функцию лексемы (эмоционально-экспрессивную), а второй - подчиненным, выявляющим факультативную функцию слова (номинативную). Для большинства изучаемых существительных это языковая неоднозначность: подобные значения представлены в современных словарях (либо толкуются, либо показаны в иллюстративных примерах // авторских речениях).
Промежуточное значение в семантической структуре изучаемых лексем в диахроническом аспекте является первичным по отношению к собственно оценочному, которое является результатом дальнейшего ослабления дескрипции в содержании имени существительного, оно словно мостик между прямым значением слова и его оценочным значением. «Вершиной значения» (термин Е.В. Урысон) является оценка, на ней акцентируется внимание носителя языка, а дескриптивный компонент не попадает в фокус внимания коммуникантов. Он занимает подчиненное положение в содержании значения - ближняя или дальняя периферия в зависимости от степени выражаемой дескрипции.
В предложении оценочно-характеризующее существительное в промежуточном оценочно-дескриптивном значении может употребляться в
любой грамматической форме (была прелесть познания, увлекся прелестью познания), быть подлежащим (прелесть свободы опьянила их), дополнением (узнала вполне всю прелесть жизни), сказуемым (встретить рассвет — своя неповторимая прелесть). Нас интересует функционирование изучаемых слов в промежуточном оценочно-дескриптивном значении в функции предиката, так как в этой синтаксической позиции оценочно-характеризующее существительное не идентифицирует, а характеризует предмет речи, на базе чего и возникает его оценка. В общем значение существительного в оценочно-дескриптивном значении можно охарактеризовать так: 'положительная оценка кого-, чего-либо, которая сопровождается номинацией предмета оценки или его качеств'. В словарях дефиниция описывает только дескриптивный компонент, она, как правило, является следующей: надежда 'то, на что можно надеяться, опереться, положиться'. «Ты догадался, мой читатель, С кем бился доблестный Руслан: То был кровавых битв искатель, Рог-дай, надежда киевлян». Пушкин, Руслан и Людмила (БАС); отрада 'о том, кто (или что) / тот, кто (или то, что) доставляет кому-либо удовольствие, утехи / радость'. «[г-жа Простакова:] Одна моя забота, одна моя отрада — Митрофанушка. Его готовлю в люди». Фонвизин, Недоросль (БАС) и др.
Лексические маркеры промежуточного оценочно-дескриптивного значения являются разнообразными.
1) Неопустошенные (недесемантизированные) прилагательные (редко причастия), которые употребляются в качестве определения изучаемых имен (немыслимая роскошь, новое чудо, особый шик. туристическая жемчужина, невероятный шик, единственная прелесть и т. п.). Это один из двух самых распространенных лексических показателей промежуточного оценочно-дескриптивного значения. «А Зина-то ещё школьницей была, то ли в восьмом, то ли в девятом. Карточку свою показывала - ну вылитая красота. (И. Грекова. Перелом (1987))» [НКРЯ]; «В половине шестого утра Павел Алексеевич приносил с госпитальной кухни ведро тёплой воды - немыслимая роскошь, как в иные времена ванна, полная шампанского, -и ждал за дверью, пока Елена вымоется. (Людмила Улицкая. Казус Кукоцкого (Путешествие в седьмую сторону света) // «Новый Мир», 2000)» [НКРЯ]; «Строят дома - сотни квартир с газом и электричеством; новые магазины - роскошь новая; новые мостовые, новый, не русский шик города. (Б. К. Зайцев. Улица св. Николая (1921))» [НКРЯ]; «Ее стиль - неувядаемый шик. Носит атласные и кружевные блузы, старинные броши и серьги. (Полина Морозова. Что подарить на
м
1С \
8 Марта // «Русский репортер», 2014)» [НКРЯ]; «А в августе уже не лебеду, не ягоды на картофеле черные, приторно-сладкий паслен, он же бздника, и не жесткие, как веревки, стебли щавеля, а горох да капустку тайно сгрызешь, а то и брюкву или свеколку - и вот оно, сытое блаженство. (Анатолий Приставкин. Вагончик мой дальний (2005))» [НКРЯ].
2) Существительные, называющие субъект/ объект, содержание оценки, чаще в родительном падеже, реже в других косвенных падежах (отрада слабаков, краса Северного флота, перл Архангельского края, жемчужина Мариинского оперного репертуара, чудо изящества, чудо хитроумия, соль человечества, находка для рекламного отдела, бальзам для души, жемчужина Кавказа, краса России, отрада стариков, услада глаз, чудо в моей жизни). Это второй из двух самых распространенных показателей промежуточного оценочно-дескриптивного значения. «На другой день принёс палку - чудо изящества. (И. Грекова. Перелом (1987))» [НКРЯ]; «Другой мир Энергодар - это чудо в моей жизни. Там можно остановится, оглянуться и прийти в себя после сумасшедшей Москвы. (Е. Кучеренко. Об Украине, Энергодаре и бабушке Кате (2015.02.10))» [НКРЯ]. «Еще в комнате находилась радиола «Симфония» - шик начала семидесятых - две здоровенные колонки на рахитичных ножках, затянутые веселенькой желтой тканью, и между ними - длинный гроб с музыкой. (Андрей Макаревич. Дом (2001))» [НКРЯ]; «О патефон - отрада послевоенной юности! (Анатолий Степанов. В последнюю очередь (1984))» [НКРЯ]; «Эти девушки добились самых высоких спортивных достижений за прошедший год. Они - краса и гордость Северо-Кавказского военного округа, а в целом -Вооруженных Сил. (Лучшие спортсменки СКВО (2003) // «Военный вестник Юга России» (Ростов-на-Дону), 2003.03.03)» [НКРЯ]; «Удачная схема - находка для учителя и ученика. (С. Виноградов. Система Шаталова. Годовой курс - за 10 часов! // «Наука и жизнь», 2008)» [НКРЯ]; «О рядовых никто и не вспомнит, никто и не помышляет сказать им, что это они - соль человечества. (Леонид Зорин. Глас народа (2007-2008) // «Знамя», 2008)» [НКРЯ]; «В христианском богословии говорится, что Христос - это солнце правды, свет истины. (Ольга Власова, Роман Зайцев. На одном корабле // «Эксперт», 2013)» [НКРЯ]; «Вот три с половиной буханки хлеба для голодного - это поистине сокровище живота! (Владимир Тимаков. Высокопреосвященный Кирилл, архиепископ Пензенский и Саранский (1998) // «Альфа и Омега», 2000-2001)» [НКРЯ].
3) Сочетание первого и второго маркеров. «Пахнет навозом и сеном; у сена сложный запах, он быстро меняется. Сенокос - льющаяся поэма запахов. Кое-где конные косилки. (Владимир Каганский. Внутренний Урал // «Отечественные записки», 2003)» [НКРЯ]. «Несомненно, Хубсугул - туристическая жемчужина Монголии мирового значения! (В. Полеванов. К истокам Амура в «страну непобедимых» // «Наука и жизнь», 2008)» [НКРЯ].
4) Местоимения (определительные, указательные, притяжательные), которые употребляются в качестве определения изучаемых имен (сама красота, его бальзам, моя отрада, наша благодать и т. п.). Менее распространенный лексический показатель промежуточного оценочно-дескриптивного значения. «Чтение вслух поэзии - для меня и труд, и мука, и отрада. (Михаил Козаков. Актерская книга (1978-1995))» [НКРЯ]; «Так уж ли все было благодатно, так уж все было в этих лучах? Как почитаешь жития святых -такая благодать. Все это - страшные вещи, в общем-то». (Александр Клейн. Два года в православном монастыре // «Пятое измерение», 2003)» [НКРЯ]; «Когда при ней сказали, что кто-то имел интригу с хорошенькой горничной своей жены, и Ротбек, бывший тут, воскликнул: «Как я понимаю его, их Танюша такая конфетка!» (П.Н. Краснов. От Двуглавого Орла к красному знамени (книга 1) (1922))» [НКРЯ]; «Такое блаженство - жариться на солнце и, прищурясь, смотреть на океанский горизонт!» (Алексей Кузнецов. Между Гринвичем и Куреневкой (2002))» [НКРЯ]; «Ваш ребёнок - ваше сокровище. Он ещё мал и неуклюж, а вы уже думаете, как бы помочь ему стать состоявшимся, преуспевающим, знаменитым, а может быть, и великим. (Как попасть в элиту (2000) // «Туризм и образование», 2000.06.15)» [НКРЯ].
5) Определительные обороты, придаточные предложения, относящиеся к слову в данном значении и раскрывающие содержание оцениваемого объекта (блаженство, которое трудно забыть). Редкий лексический маркер промежуточного оценочно-дескриптивного значения. «Мы поделили махорку, и каждый закурил свою папиросу - роскошь, давно забытая. (В. Т. Шаламов. Колымские рассказы (1954-1961))» [НКРЯ]; «Вера - это сокровище, которое ценой огромных мученических страданий, молитвенных воздыханий, постнических подвигов передано нам от наших предков. (Протоиерей Александр Ильяшенко. Экуменизм и глобализация (2004))» [НКРЯ]; «Он — профессионал успеха, народная мечта. Его жизнь — сказка. Ну,
если сказка, то только народная». (Евгения Пищикова. Пятиэтажная Россия (2007) // «Русская Жизнь», 2008)» [НКРЯ].
6) Широкий контекст, который усиливает и акцентирует дескриптивный компонент значения. Редкий лексический маркер промежуточного оценочно-дескриптивного значения. «Ножки - просто загляденье! (Урожай заботится о стройности // «Даша», 2004)» [НКРЯ]; «Визитки вышли - просто загляденье. Золото по матовому картону в обрамлении ажурной виньетки. (Ирина Павская. «Джоконда» Мценского уезда (2006))» [НКРЯ]. В данных случаях в тексте имплицитно присутствует компонент ''результат оценки глазами, то, от чего нельзя оторвать глаз'), который является дескриптивным.
Самостоятельное оценочное значение не включает номинативных семантических компонентов, состоит из эмоциональной // эмоционально-этической // эмоционально-эстетической // эмоционально-утилитарной оценки. В предложении изучаемые оценочно-характеризующие существительные в названном значении употребляются только в функции предиката, их грамматическая форма представлена только именительным падежом, что является результатом лексикализации отдельной формы существительного. В общем значение существительного в оценочном значении можно охарактеризовать так: 'положительная оценка кого-, чего-либо'. В словарях дефиниция является совпадающей с толкованием оценочно-дескриптивного значения. Различия состоят в приводимых авторами примерах, которые относятся к самостоятельному оценочному значению: золото 'о ком-, чем-либо отличающемся большими достоинствами'. «О, сердце девушки - это чистое золото!» Тургенев, Рудин (МАС); находка 'нечто очень подходящее, ценное, удачное (разг.)'. «Это прямо находка!» (Ушаков); прелесть разг. 'о том, кто (или что) вызывает восхищение, пленяет, чарует'. «Что за прелесть эти уездные барышни!». Пушкин, Барышня-крестьянка (БАС) и др. Приведем примеры из НКРЯ.
«Слова героев стали афоризмами и даже эпизодические роли - находка, вспомните, как товарищ Бубликов (Петр Щербаков) долго не мог сосредоточиться на работе, видя прекрасные ножки девушек. (Коллективный. Форум: рецензии на фильм «Служебный роман» (2006-2010))» [НКРЯ]; «Все на свете проспал. Такие льды были -конфетка. - Ты же обещал разбудить...» (Марк Борозин. Испытание морем // «Техника - молодежи», 1974)» [НКРЯ]. «Достался мне муж, Николай Прокофьевич, - не муж, а золото. Жила по-всякому, не так чтобы богато, недостатки знала, а зверства не знала, упас господь. (И. Грекова. Перелом (1987))» [НКРЯ]; «Середина апреля, земля оттаяла, она не предаст, она вся - солнце. (Ека-
терина Завершнева. Высотка (2012))» [НКРЯ]; «Мелкие бесы и ловцы душ стали плодиться с кошачьей скоростью. Разговорные таланты стали цениться выше литературных: читать - труд, слушать - отрада. (Владимир Соловьев. Три еврея, или Утешение в слезах. Роман с эпиграфами (1975-1998))» [НКРЯ]; «И написала «Геленджик-ские мотивы» № 2, где были луна, море, одинокий челн, белая тень на берегу и. трель соловья, которого отродясь в Геленджике не водилось. Старик почтальон вернул мне этот второй мой опус с надписью редактора - «Рахат-лукум». (Семен Кирсанов. Как это у них было // «Юность», 1971)» [НКРЯ]; «Постойте, я лучше вам это место по книге прочитаю, тут нельзя своими словами, тут каждое слово - жемчужина. - Не надо, - взмолилась Полина Ивановна. - Вашими словами я ещё могу вынести, а его - нет. (И. Грекова. «Скрипка Ротшильда» (1980))» [НКРЯ]. «Когда печет солнце и млеют кошки, а на чердаке душно и жарко, в подвале — благодать. (Михаил Гиголашвили. Чертово колесо (2007))» [НКРЯ].
Лексические маркеры самостоятельного оценочного значения (они могут отсутствовать, как в примерах, приведенных выше) разнообразны.
1) Частицы: это благодать, ведь жемчужина, вот находка, что за прелесть, просто сказка. «Погода всю неделю - загляденье просто. (Алексей Моторов. Преступление доктора Паровозова (2013))» [НКРЯ]; «Слушать их, любоваться ими. Люди, дающие наслаждение, - вот благодать! 25 июня 48 г. (Алексей Щеглов. Фаина Раневская: вся жизнь (2003))» [НКРЯ]; «Дожила до второго праправнука! А как умерла - это поэма! Собрала нескольких женщин из семьи - кого хотела видеть, - выстроила вокруг кровати, дала указания - кому что оставляет, где что лежит, сказала, что жизнь считает законченной и счастливой, несмотря на все потери, закрыла глаза и - умерла. (Дина Рубина. Медная шкатулка (сборник) (2015))» [НКРЯ]; «Ривз, любимчик, стиль, атмосфера, жутко харизматичные персонажи, не менее классно отыгранные. Просто сказка. Смотрел 2 раза в кино, и дома Стормаре знает сколько раз. (Коллективный. Форум: Константин, Constantine (2005-2007)» [НКРЯ]; «Сразу же после ее появления в печати, с нею ознакомился А. С. Пушкин, написавший брату из Михайловского 27 марта 1825 года, говоря об одном из «героев» этого произведения: «Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! (Анатолий Садчиков. Автор «Черной курицы», участник Отечественной войны // «Знание-сила», 2012)» [НКРЯ].
2) Прилагательные, наречия с опустошенной семантикой: сплошной рахат-лукум, чистое золото, совсем конфетка, целая поэма,
м
1С \
настоящий клад. «Хороший продавец - настоящее сокровище, это знает любой владелец торговой точки. (Анастасия Воробьева. Записки кассира-операциониста (2004) // «Бизнес-журнал», 2004.01.22)» [НКРЯ]; «Кать, а какие она дифирамбы мне пела! Сплошной рахат-лукум. Кать, что я ей устроила, вы можете себе представить? Нет, не можете, я и сама не представляла, как могу обидеться. (Марина Зосимкина. Ты проснешься. Книга первая (2015)» [НКРЯ]; «С другой стороны, если говорить откровенно... любое историческое кино — чистая сказка! Любое.. (Коллективный. Форум: Ад-миралъ (2011)» [НКРЯ]; «Щелканье языком, и глаза летят кверху. Симпатичный, ароматичный, совсем рахат-лукум, пышный, белый, сладкий, — ай, ай. Иди за мной. Юноша залился краской, потом усмехнулся, пробормотал: «Что ты мне врешь, турецкая морда?» (А. Н. Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус (1924))» [НКРЯ];
3) Сочетание первых двух маркеров. «Повезло тебе, девка. Колька наш - ведь чистое золото! (Майя Кучерская. Тетя Мотя // «Знамя», 2012)» [НКРЯ]; «Ходят слухи, что на аэрокосмическом факультете студент может быть рекомендован в подразделение по подготовке космонавтов. Над таким предложением я бы всерьез подумала, в конце концов космос -это настоящая мечта и романтика! (Андрей Максимов, абитуриент Школы-студии МХАТ, Москва. «Почему вы выбрали этот вуз и эту специальность?» Коллективный. За балом -балл // «Огонек», 2015)» [НКРЯ]; «Но мне выпал более счастливый билет - я прокатился по этой реке не в сказке, а в яви. Поселок -это целая поэма! И счастливая, и печальная. (Виктор Розов. Удивление перед жизнью (1960-2000))» [НКРЯ].
В нашем материале имеются сложные случаи употребления оценочно-характеризующих существительных в переносном значении, демонстрирующих синкретизм оценочно-дескриптивного и оценочного значений. Мы нашли два вида таких контекстов.
А. Сочетание лексических маркеров, противоречащих друг другу. «Вывод следовал один: Зоя - настоящее сокровище для этого мелкозубого, потерявшегося в жизни, застенчивого до мурашек человека. (Дарья Симонова. Половецкие пляски (2002))» [НКРЯ]. Десемантизированное прилагательное является показателем самостоятельного оценочного значения, а существительное в родительном падеже, называющее субъекта, который определяет оценку, - показателем дескриптивно-оценочного.
Б. неоднозначные контексты, в которых дескриптивный компонент то есть, то его нет. «Но Скалозуб? Вот загляденье! За армию стоит горой, И прямизною стана, лицом и голосом герой.» (А.С. Грибоедов. Горе от ума). Широкая лексическая сочетаемость показывает, что семантический компонент 'результат оценки глазами' то присутствует («загляденье» характеризует лицо, прямизну стана), то отсутствует («загляденье» относится к голосу). Аналогично в следующем примере. «В следующий раз я безешечек наделаю, - решительно сказала бабушка, - ничего, к Новому году откормим их, как молочных поросят. Будут такие сладкие, вкусные, с попками, с щечками - загляденье! (Маша Трауб. Танец со скрипкой // «Огонек», 2014)» [НКРЯ]. Дескриптивный компонент 'результат оценки глазами' присутствует в лексемах, описывающих щечки и т.п. детей и отсутствует при характеристике их «вкусноты».
Омонимичное междометие возникает на базе изучаемых оценочно-характеризующих существительных в результате того, что семантически обособленная от всей парадигмы слова отдельная форма существительного (форма именительного падежа соответствующего имени) стала выражать ту или иную эмоцию положительного спектра (восхищение, восторг, радость), а не эмоциональную оценку, как в самостоятельном оценочном значении. Это дальнейшая стадия отрыва формы именительного падежа соответствующего имени от своей парадигмы и дальнейшей ее лек-сикализации. Подобное междометие составляет самостоятельное нечленимое высказывание. В общем значение омонимичного междометия можно охарактеризовать так: 'восклицание, выражающее положительную эмоцию (радость, восторг, восхищение)'. В словарях очень редко отмечаются изучаемые омонимичные междометия: красота 'простореч. как междометие, выражающее восхищение, удовольствие' «- Ну и гребет. Красота! - наблюдая за Черкизовым и любуясь им, сказал Павлин. Н. Никитин, Северная Аврора (БАС); благодать 'о состоянии довольства, удовлетворении, радости' «Люблю спать на чердаках, - сказал он. - Иззябнешься, умаешься, а там сухо, от солнышка под крышей все нагрето. -Благодать! Паустовский, Бабушкин сад (МАС).. Как правило, в дефиниции, описывающей оценочно-дескриптивное значение имени, автор словаря приводит контекст с междометием: прелесть 'о том, кто (или что) возбуждает восхищение, пленяет, чарует; что-нибудь прелестное (разг.)'. «Я тосковал перед картинами. и лицемерно повторял за другими: «какая прелесть! Сколько воздуху! (Чехов, Рассказы. Повести. 1894-1897 (Ушаков) и др. Приведем примеры их НКРЯ.
«Ездила не так давно до Питера плацкартом -сказка. (Коллективный. Блоги // «Русский репортер», 2013)» [НКРЯ]; «Какой жеребец вырос! Сказка! В тренинг к хорошему спортсмену Волкову попал. (Елена Макарова. Русская верховая // «Русский репортер», № 18 (18), 4-11 октября 2007)» [НКРЯ]. «Как просторно здесь, тихо, спокойно! Благодать! - А потом я проснулся. Вот какие бывают сны. (В.Д. Алейников. Тадзи-мас (2002)» [НКРЯ]; «Стою в тенечке, пью квас. Благодать!.. С дороги к бочке сворачивает иномарка, вроде не «Мерс», но тоже что-то солидное. (Владимир Барский. Сибирь зовет (2004) // «64 - Шахматное обозрение», 2004.06.15)» [НКРЯ]; «Ах, что за молодчина! Конфетка! Положительно, конфетка! (С.Н. Сергеев-Ценский. Си-нопский бой (1940-1941)» [НКРЯ]; «Они сели на широкую скамью и разломили плитку пополам. -М-м, блаженство. Обожаю тебя, Пирогова! (Татьяна Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)» [НКРЯ]; «У нас свой уклад - древний, -отбиваю удар, внутреннее сожалея, что для большего антуражу нет на плечах моих цветастой шали и не покуриваю я трубочку. Во картинка получилась бы! Блеск! - Уклад у нас древний, от предков доставшийся. (Ю.И. Андреева. Многоточие сборки (2009)» [НКРЯ]; «- Завтра пойдём в «Весну»? - Вдвоём? - Ага. - Блеск! - Ты меня любишь? Да. А ты меня?. (Василий Аксенов. Звездный билет // «Юность», 1961)» [НКРЯ].
Омонимичное междометие в самостоятельном высказывании может сопровождаться частицами, местоимениями, употребленными в качестве эмоционально-экспрессивных частиц. «Она с восторгом осматривает обшарпанные стены, вздыбленный дощатый пол и ржавый умывальник в углу. - Какая прелесть! Но все не так ужасно, как ты рассказывал! (Евгения Горац. Сердце Манхеттена // «Сибирские огни», 2012)» [НКРЯ]; «А потом оказалось, что у нас были в это время такие кроткие хорошие лица, вот чудо! (Нина Горланова. Портрет в интерьере (1987-1999))» [НКРЯ]; «Вот это да! Вот это вещь! - говорили кругом. Толик стал подробно рассказывать, как он варил мертвую черепаху и у нее сначала отвалилась голова, потом лапы, и последним - хвост. (М. С. Аромштам. Мохнатый ребенок (2010))» [НКРЯ]; «Страшно так и храбро, особенно коли молодые офицерики с пистолетами в руках один против другого палят за которую-нибудь. Просто картинка. (Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы (1880))» [НКРЯ]; «Парижские интеллектуалы обсуждают теорию прогресса и футуристов-бу-детлян. Город будущего! Это видение. Какой шик! (Светлана Князева. XX век берет разбег // «Знание-сила», 2014)» [НКРЯ]; «На пункте, вне зоны обстрела, мы обедали, - и за фанерной стеной засмеялась сестра: я никогда не слышал лучшей музыки. Других слов я не нахожу: лучшей музыки. Это сестра пробиралась к госпиталю, её платье, её причёска - какая радость! Она что-то
говорила заведующему пунктом, - я не знаю лучшей поэзии, чем её слова. Всё прекрасное, всё красивое, всё целомудренное, что есть во мне, что дала жизнь - женщина, женщина. Вот и всё. (Б.А. Пильняк. Простые рассказы (1923)» [НКРЯ]; «Нет, не в Москву, - упрямо ответила она, - вам надо не в Москву, а подальше куда-нибудь, туда, где вас никто не знает. Он посмотрел на неё. -Вот это блеск! (Ю. О. Домбровский. Факультет ненужных вещей, часть 3 (1978))» [НКРЯ].
В собранном материале есть контексты, в которых отнесение имени к междометию или оценочному существительному является затруднительным, их функция и значение синкретичны. «Петр Лаврентьевич сказал: - Прелесть, чудо, какая изящная прелесть. Я от всего сердца поздравляю вас. Какая удивительная сила, логика, изящество! (Василий Гроссман. Жизнь и судьба, часть 2. 1960)» [НКРЯ]; «Вот, например, на твоей планете три четверти поверхности покрыто водой! Когда я читал это, то был просто шокирован. Какая фантастическая роскошь! Только в древнем Священном Треножнике Небоподобного Цароля вставлены три маленькие капсулы с этой драгоценной жидкостью. (Олег Тулин. Фантастическая шутка // Юный техник, 2012)» [НКРЯ]. Лексемы прелесть, роскошь выражают эмоцию и составляют отдельное высказывание, и это маркеры междометия. В то же время названные слова сопровождаются недесемантизированными дескриптивными прилагательными, выражающими номинативную функцию, что является показателем существительного в оценочно-дескриптивном значении.
В целом развитие семантической структуры оценочно-характеризующих существительных обнаруживает:
1) явление лексической неоднозначности как частный случай многозначности, выраженное в формировании оценочно-дескриптивного значения;
2) явление лексической многозначности, выраженное в формировании отдельного оценочного значения;
3) явление семантического отрыва лексикали-зованной формы именительного падежа и возникновение омонимичного междометия в определенных коммуникативных условиях.
Для прямого, оценочно-дескриптивного и оценочного значений исследуемых существительных характерны повторяемость и пропорциональность связей их значений. Функционально-семантическое обособление одноименного междометия выявляет тенденцию к регулярности.
Изученный материал демонстрирует, что эмоциональный лексикон современного русского языка расширяется и меняется в соответствии с коммуникативными потребностями носителя языка. «Эмоциональная картина мира находится в постоянной динамике, она «дышит» вместе с духом народа и обновляется» [14, с. 40].
м
fc. I
Литература
1. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. 367 с.
2. Апресян Ю. Д. Словарная статья ВООБРАЖЕНИЕ // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск. / под общим руководством акад. Ю.Д. Апресяна. М.: Языки славянской культуры, 1997.
3. БАС: Словарь современного русского литературного языка. В 17 т. / Т. 1- 17. М.- Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1950-1965.
4. Гак В. Г. Сравнительная типология французского и русского языков. Ленинград: Просвещение, 1977. 300 с.
5. Зализняк Анна А. Многозначность в языке и способы ее представления. М.: Языки славянских культур. 2006. 672 с.
6. МАС: Словарь русского языка. В 4-х т. / 4-е изд., Т. 1-4. М.: Русский язык; Полиграфресурсы, 1999.
7. НКРЯ: Национальный корпус русского языка URL: http://www.ruscorpora.ru (Дата обращения: 21.09.2020).
8. Новиков Л. А. Семантика русского языка. М.: Высшая школа, 1982. 272 с.
9. Падучева Е. В. О семантической деривации: слово как парадигма лексем // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сб. статей / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова / отв. ред. Л.П. Крысин. М.: Азбуковник, 2000. С. 395-418.
10. Перцов Н. В. Инварианты в русском словоизменении. М. Языки русской культуры, 2001. 280 с.
11. РСС: Русский семантический словарь / под. ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Азбуковник, 2003. Т.3. 630 с.
12. Урысон Е. В. Несостоявшаяся полисемия (Типы толкований с союзом 'или') // Облик слова: Сб. статей памяти Д. Н.Шмелева. М.: ИРЯ РАН, 1997. С.113-121.
13. Урысон Е. В. Сдвиг семантического акцента в значении лексемы (предчувствие, голод, аппетит) // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сб. статей. / РАН. Институт русского языка им. В.В.Виноградова. Отв. ред. Л.П. Крысин. М.: Азбуковник, 2000. С. 456-463.
14. Урысон Е. В. Словарная статья ПРЕДЧУВСТВИЕ // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск. / под общим руководством акад. Ю.Д. Апресяна. М.: Языки славянской культуры, 1997. C. 272-276.
15. Урысон Е. В. Словарная статья ГОЛОД // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск. / под общим руководством акад. Ю. Д. Апресяна. М.: Языки славянской культуры, 1997. C. 50-53.
16. Успенский Б. А. Анатомия метафоры у Мандельштама // Успенский Б. А. Избранные труды. Т.2. М.: Гнозис, 1994. С. 246-274.
17. Ушаков: Толковый словарь русского языка: В 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. Т. 1-4. М.: Русские словари, 1995.
18. Шаховский В. И. Эмоциональная картина мира в вербальной презентации // ж. Мир русского слова. СПб.: РОПРЯЛ, 2019. № 1. С. 35-44.
19. Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение, 1977, 335 с.
References
1. Apresyan Yu.D. Leksicheskaya semantika. Sinonimicheskie sredstva yazyka. (Lexical semantics. Synonymous means of language). Moscow: Nauka, 1974. 367 p. (In Russian).
2. Apresyan Yu.D. Slovarnaya stat'ya VOOBRAZHENIE (Dictionary entry IMAGINATION) // Novyi ob»yasnitel'nyi slovar' sinonimov russkogo yazyka. Pervyi vypusk. / ed by Yu.D. Apresyan. Moscow: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 1997. 511 p. (In Russian).
3. BAS: Slovar' sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka. V 17 t. (Dictionary of modern Russian literary language. In 17 vols.) / Vol. 1- 17. Moscow - Leningrad: SA of USSR publ., 1950-1965. (In Russian).
4. Gak V.G. Sravnitel'naya tipologiya frantsuzskogo i russkogo yazykov. (Comparative typology of French and Russian languages). Leningrad: Prosveshchenie, 1977. 300 p. (In Russian).
5. Zaliznyak Anna A. Mnogoznachnost' v yazyke i sposoby ee predstavleniya. (Polysemy in the language and ways to represent it). Moscow: Yazyki slavyanskikh kul'tur. 2006. 672 p. (In Russian).
6. MAS: Slovar' russkogo yazyka. V 4-kh t. (Dictionary of the Russian language. In 4 vols.). Moscow: Russkii yazyk; Poligrafresursy, 1999. T. 1-4. (In Russian).
7. NKRYa: Natsional'nyi korpus russkogo yazyka. (National corpus of Russian language). URL: http://www.ruscorpora.ru (In Russian).
8. Novikov L.A. Semantika russkogo yazyka. (Semantics of the Russian language). Moscow: Vysshaya shkola, 1982. 272 p. (In Russian).
9. Paducheva E.V.O semanticheskoi derivatsii: slovo kak paradigma leksem (About semantic derivation: the word as a paradigm of the lexemes). // Russkii yazyk segodnya. Issue. 1. / ed by L.P. Krysin. Moscow: Azbukovnik, 2000. P. 395418. (In Russian).
10. Pertsov N.V. Invarianty v russkom slovoizmenenii. (Invariants in Russian inflection). Moscow: Yazyki russkoi kul'tury, 2001. 280 p. (In Russian).
11. RSS: Russkii semanticheskii slovar' (Russian semantic dictionary) / ed by N.Yu. Shvedovoi. Vol.3. Moscow: Azbukovnik, 2003. 630 p. (In Russian).
12. Uryson E.V. Nesostoyavshayasya polisemiya (Tipy tolkovanii s soyuzom 'ilI') (Failed polysemy (types of interpretations with the conjunction ' or'). // Oblik slova. Moscow, 1997. P. 113-121. (In Russian).
13. Uryson E.V. Sdvig semanticheskogo aktsenta v znachenii leksemy (predchuvstvie, golod, appetit) (Shift of semantic emphasis in the meaning of the lexeme (premonition, hunger, appetite). // Russkii yazyk segodnya. Issue. 1. Moscow: Azbukovnik, 2000. P. 456-463. (In Russian).
14. Uryson E.V. Slovarnaya stat'ya PREDCHUVSTVIE (Dictionary entry FEELING) // Novyi ob»yasnitel'nyi slovar' sinonimov russkogo yazyka. Pervyi vypusk / ed by Yu.D. Apresyan. Moscow: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 1997. P. 272-276. (In Russian).
15. Uryson E.V. Slovarnaya stat'ya GOLOD (Dictionary entry HUNGER) // Novyi ob»yasnitel'nyi slovar' sinonimov russkogo yazyka. Pervyi vypusk / ed by Yu.D. Apresyan. Moscow: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 1997. P. 50-53. (In Russian).
15. Uspenskii B. A. Anatomiya metafory u Mandel'shtama (Anatomy of a metaphor in Mandelstam). // Uspenskii B.A. Izbrannye trudy. Vol.2. Moscow, 1994. P. 246-274. (In Russian).
16. Ushakov: Tolkovyi slovar' russkogo yazyka: V 4 t. (Explanatory dictionary of the Russian language: In 4 vols.). / ed by D. N. Ushakov. Vol. 1-4. Moscow: Russkie slovari, 1995. (In Russian).
17. Shakhovskii V.I. Ehmotsional'naya kartina mira v verbal'noi prezentatsii (Emotional picture of the world in a verbal presentation). // zh. Mir russkogo slova. St.Petersburg: ROPRYAL, 2019. No. 1. P. 35-44. (In Russian).
18. Shmelev D. N. Sovremennyi russkii yazyk. Leksika. (Modern Russian language. Vocabulary). Moscow: Prosveshchenie, 1977, 335 p. (In Russian).
Сведения об авторах:
Грязнова Виолетта Михайловна - доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка гуманитарного институту Северо-Кавказского федерального университета (Ставрополь) / violetta-sgy@mail.ru
Мамедова Асият Низамиевна - аспирант кафедры русского языка, гуманитарного институту Северо-Кавказского федерального университета (Ставрополь) / dochenka.papina@mail.ru
Information about the authors:
Gryaznova Violetta - Doctor of Science (Philology), Professor, Chair of Russian Language, Institute of Humanities, North-Caucasus Federal University (Stavropol) / violetta-sgy@mail.ru
Mamedova Asiyat - Postgraduate student, Chair of Russian Language, Institute of Humanities, North-Caucasus Federal University (Stavropol) / dochenka.papina@mail.ru
