CC BY
48
Д.И. Иванов (Сиань, КНР) ORCID ID: 0000-0002-1492-0049
СПЕЦИФИКА РОК-КОМПОЗИЦИЙ «РЕЗЮМИРУЮЩЕГО» ТИПА В КОНТЕКСТЕ МОДЕЛИРОВАНИЯ «ГЕРОИЧЕСКОЙ» КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКОЙ ПРОГРАММЫ
(на материале русского рока)
Аннотация. В статье на материале текстов русского рока 1980-х гг. представлена литературоведческая проекция оригинальной авторской теории когнитивно-прагматических программ синтетической языковой личности (КПП СЯЛ). Анализируются особенности концептуального содержания, общая функциональная направленность и принципы реализации «героической» КПП на примере одного из важнейших «когнитивных инструментов» - рок-композиции «резюмирующего» типа. Рок-композиция рассматривается нами как система кодов, персонифицированных и концептуализированных в пространстве когнитивного сознания субъекта-источника. Они обусловливают специфику передачи субъекту-интерпретатору определенного (значимого, актуального) содержания, зашифрованного в структуре КПП. Рок-композиция «резюмирующего» типа воспринимается самими рок-поэтами, во-первых, как особая форма систематизации результатов анализа всех базовых подсистем КПУ (когнитивно-прагматических установок, составляющих КПП), а во-вторых, как поиск путей адаптации КПП к новым условиям социокультурной среды. Особую актуальность этот тип рок-текстов получает на завершающем этапе моделирования «героической» версии КПП, которая изначально содержала потенциал двойственности и саморазрушения. Стремительно и не всегда осознанно эволюционируя от «конструктивных» форм романтического мышления к «деструктивному» героизму, «героическое» сознание теряет свое позитивное содержание, становится частью деструктивной мифоидеологической системы подавления личности и в итоге разрушается.
Ключевые слова: когнитивно-прагматическая программа синтетической языковой личности (КПП СЯЛ); рок-композиция; когнитивно-прагматическая установка (КПУ); субъект-источник; «героическая» эпоха; рок-культура.
D.I. Ivanov (Xi'an, PRC) ORCID ID: 0000-0002-1492-0049
The Specificity of the "Summarizing" Rock Compositions within the Framework of the "Heroic" Cognitive-Pragmatic Program Modeling (Based on Russian Rock Culture)
Abstract. The article presents the literary projection of the original author's theory of the cognitive-pragmatic programs of a synthetic lingual personality (SLP CPP) as
exemplified on the Russian rock music of 1980s. The features of the conceptual content, general functional orientation and principles of the implementation of the "heroic" CPP are analyzed using the example of the "summarizing" rock composition as one of the most important "cognitive tools". We regard the rock composition as a system of codes, personified and conceptualized in the space of the cognitive consciousness of the subject-source. They determine the specifics of the transfer to the subject-interpreter of a certain (significant and relevant) content encrypted within the CPP structure. The rock composition of the "summarizing" type is perceived by the rock poets themselves, firstly, as a special form of systematization of the analysis results of all the basic CPS subsystems (cognitive-pragmatic sets constituting the CPP), and secondly, as the search for ways of CPP adapting to the new sociocultural environment conditions. This type of rock texts gets special relevance at the final stage of modeling the "heroic" version of the CPP, which initially contained the potential of duality and self-destruction. Not even consciously but rapidly evolving from the so-called "constructive" forms of romantic thinking to "destructive" heroism, the "heroic" consciousness loses its positive content, becomes part of the destructive mytho-ideological personality suppression system and ultimately collapses.
Key words: synthetic lingual personality cognitive-pragmatic program (SLP CPP); rock composition; cognitive-pragmatic set (CPS); subject-source; "heroic" era; rock culture.
Настоящая статья посвящена особому типу рок-композиций «героической» эпохи (1980-е), роль и смысл которых раскрываются в рамках оригинальной авторской теории когнитивно-прагматических программ синтетической языковой личности (КПП СЯЛ) [см.: Иванов 2016, 2017 и др.]. «Героическая» эпоха (контркультурная форма) русского рока «длилась недолго и носила скорее деструктивный, нежели созидательный характер. Режим, с которым воевал "рок на баррикадах", оказался колоссом на глиняных ногах, пугающим призраком, который, как сказочное чудовище, испустил дух, едва на него упал первый солнечный луч. К тому моменту, когда сложилась воинствующая рок-контркультура, воевать, по сути, было уже не с кем» [Кормильцев, Сурова 1998, 37].
В свете многовариантной комплексной методологии анализа языка, личности и культуры (антропоцентрической / когнитивной парадигмы современного лингвоориентированного гуманитарного знания), связующей литературоведение, семиотику культуры, когнитивную лингвистику, лингвокультурологию [см. Воробьев 1997, Ворожбитова 2005, Зыкова 2013, Красных 2011, Кубрякова 2004 - и др.] повышается интерес к сложноорганизованным синтетическим (полисемиотическим) формам искусства и творческой рефлексии креативного субъекта, который рассматривается нами как особая система взаимодействующих между собой субъектных модальностей СЯЛ: субъект-источник - субъект-интерпретатор [см.: Иванов 2016]. Ярким примером такого «креативного продукта» и является отечественная рок-культура, в процессе изучения которой была создана оригинальная теория СЯЛ. Понимание любого
значимого элемента синтетического рок-текста (генетического сращения вербального, музыкального, артикуляционного и имиджевого компонентов) как проявления моделирующей деятельности СЯЛ означает возможность его программной семиотической интерпретации, будь то ключевая фраза в тексте, закатанные рукава на концерте, специфический грим и декорации или элементы оформления обложки рок-альбома. Результаты применения теории СЯЛ, продемонстрировавшей, как именно возникает и работает авторский художественный синтетический текст, методологически оказались намного шире исходного объекта анализа, будучи релевантно применимы ко множеству дискурсивных ситуаций в системе автор - читатель и по сути обозначив новую версию когнитивного литературоведения [собственно литературоведческие проекции теории -см. Иванов, Лакербай 2017].
Поскольку ядром структуры СЯЛ является когнитивно-прагматический уровень, эту структуру, обеспечивая целостность СЯЛ, выстраивает единая когнитивно-прагматическая программа (КПП) - опорная система когнитивно-прагматических установок (КПУ). КПП - это своеобразный целостный, динамический, когнитивно обусловленный, моделируемый человеком (художником) проект собственной судьбы.
Одной из основных форм концептуализации творческих интенций личности в рамках дискурса русского рока является рок-композиция -обладающий высоким уровнем концептуализации вид целостного воплощения / реализации одного / нескольких блоков или всей когнитивно-прагматической программы (КПП) рок-поэта (субъекта-источника). Другими словами, рок-композиция (система персонифицированных и концептуализированных в пространстве когнитивного сознания субъекта-источника различных знаковых кодов) - это особая форма донесения до сознания субъекта-интерпретатора определенного (значимого, актуального) содержания, зашифрованного в структуре КПП.
В самом общем виде процесс моделирования первого (базового) цикла КПП включает в себя три последовательных этапа: а) моделирование ментального проекта КПП; б) формирование базовых подсистем когнитивно-прагматических установок (КПУ); в) реализация вторично синтезированных оценочно-результативных подсистем КПУ «промежуточного» и «резюмирующего» типа.
На первом этапе в пространстве когнитивного сознания генератора КПП (субъекта-источника) формируется система абстрактных, идеальных ментальных положений (МП). Далее эти положения образуют три взаимосвязанных подсистемы: а) целевой ментальный проект (подсистема целевых положений); б) самоидентификационный ментальный проект (подсистема самоидентификационных положений); в) ментальный проект инструментально-операциональной стратегии достижения поставленных целей (подсистема инструментальных положений). Первичны здесь целевые положения: «В рамках моделирования КПП цель (система целевых КПУ) - это, во-первых, когнитивно-ментальный элемент, аккумулирующий
все когнитивные процессы сознания / самосознания; во-вторых, свойственная каждой личности "первопотребность", трансформация которой определяет специфику когнитивного роста человека» [Иванов 2017, 101].
В качестве примеров МП разных типов приведем общие для всех представителей рок-движения положения, формирующиеся в рамках «героической» эпохи русской рок-культуры (середина 1980-х - начало 1990 гг.): а) целевое МП - воскресить русские национальные потерянные идеалы, основанные на принципах христианской веры, свободы и любви;
б) самоидентификационное МП - утвердить особый статус героя, пророка, спасителя поколения; в) инструментальное МП - разрушить тотальную машину подавления личности с помощью сакрализованного поэтического Слова.
На втором этапе на основе МП путем их формализации (облачения в конкретную знаковою форму - вербальную, музыкальную, имиджевую и т.д.) и концептуализации формируются три базовых подсистемы КПУ:
а) подсистема целевых КПУ; б) подсистема самоидентификационных КПУ;
в) подсистема инструментальных КПУ. Причем по форме они полностью совпадают с МП, но существенно различаются по содержанию. Это связано с тем, что процесс смены статуса МП сопровождается его двойной перекодировкой: а) на концептуальном уровне (смыслообразование);
б) на языковом (знаковом) уровне (семантизация). Одновременно с этим процесс «внутренней» перекодировки содержания МП сопровождается и процессом его адаптации к условиям социокульной (социополитической) среды, в которой находится субъект-источник.
Заметим, что «смысловой разрыв» между содержанием ментального положения и семантикой конкретной КПУ может быть различным: а) «минимальным»; б) «допустимым»; в) «критическим». Здесь работает простая закономерность: чем меньше «дистанция», тем выше степень устойчивости концептуального содержания КПУ, шире диапазон ее трансформационных характеристик, выше уровень ее гармонизации с другими компонентами сознания генератора КПП, сильнее развита адаптивная способность КПУ к изменениям внешней среды (социокультурный контекст) и внутренним изменениям сознания субъекта-источника.
На третьем этапе на основе рефлексивно-аналитических операций субъекта-источника формируется двухуровневая подсистема вторично-синтезированных оценочно-результативных КПУ, включающая в себя: а) КПУ «промежуточного» типа; б) КПУ «резюмирующего» типа. Первый блок КПУ моделируется на основе анализа базовых подсистем КПП и включает в себя три группы оценочно-результативных установок, а именно целевые, самоидентификационные и инструментальные. Особое место занимает блок оценочно-результативных установок «резюмирующего» типа, которые формируются на основе системного анализа всех «промежуточных» оценочно-результативных КПУ. Именно их концептуальное содержание определяет уровень актуальности
(«жизнеспособности»), стабильности, корректности КПП и качественный характер процесса ее перекодировки при переходе на новый цикл моделирования.
Исследование рок-текстов, созданных в пространстве «героической» эпохи русского рока, показало, что «резюмирующие» КПУ могут иметь различные конфигурации. Наиболее распространенными формами установок этого типа являются отдельные концептуальные фразы, встроенные в структурурок-текста. Обратим внимание наследующие строки композиции А. Башлачева «Черные дыры»: «Мы строили замок, а выстроили сортир. / Ошибка в проекте, но нам, как всегда, видней» [Башлачев 2010, 69]. В этом фрагменте рок-поэт дает предельно однозначную негативную оценку всего процесса моделирования деструктивной по своей природе КПП «героического» типа. Дело в том, что она основана на принципах:
а) диалектической двойственности, борьбе противоположных начал добра и зла, истины и лжи, веры и безверия, дестабилизирующей целостность и конструктивный характер целевых КПУ (уровень целеполагания);
б) тотального индивидуализма, превратившего поэта-пророка в идола, манипулирующего сознанием субъекта-интерпретатора (слушателя-зрителя) (уровень самоидентификации); в) саморазрушительной инструментально-операциональной стратегии, основу которой составляет бессмысленный и бесцельный тотальный бунт.
А. Башлачев прямо называет «замок великих идей» «рок-пророков» нового времени «сортиром», указывая на их полную нереализованность и несостоятельность. Более того, он определяет причину дестабилизации и разрушения КПП «героического» типа. Этой причиной является сознательно допущенная и не устраненная в процессе моделирования всего первого цикла программы «ошибка», которая привела к отождествлению, слиянию рок-культуры с объектом ее противостояния (тоталитарной государственной системой подавления личности).
Вторым по частотности актуализации типом «резюмирующих» КПУ является система концептуальных фраз (фрагмент вербального компонента рок-композиции). К. Кинчев, композиция «Новая кровь»: «Костер, как плата за бенефис, / И швейцары здесь не просят на чай. / Хочешь, просто стой, а нет сил - молись! / Чего желал, то получай!» [Кинчев 1993, 115].
Данная оценка КПП «героического» типа практически полностью совпадает с выводами А. Башлачева: все, к чему привел саморазрушительный бенефис героического сознания, - это костер, в котором раздвоенная душа поэта обречена гореть вечно. Причем он не несет духовного очищения и перерождения, к которому так стремились рок-герои. Огонь самопожертвования превращается в адское пламя саморазрушения. В этих условиях даже прозрение и покаяние (обращение к Богу, молитва) не могут ничего изменить. Процесс разрушения личности героя-поэта, активированный деструктивной энергетикой тотального бунта, остановить уже невозможно.
Центральное место в рамках подсистемы оценочно-результативных
КПУзанимаютрок-композиции«резюмирующего»типа. Они представляют собой: а) «свернутую», предельно концептуализированную модель всей КПП; б) квинтэссенцию всех ментально-аналитических операций субъекта-источника (генератора КПП). Сам факт появления подобных композиций обусловлен двумя основными причинами: а) завершением первого (базового) цикла моделирования КПП и переходом на новый этап развития; б) осознанием кризисного состояния и необходимости качественной перекодировки концептуального содержания отдельных подсистем КПУ / всей КПП в целом.
Специфика причин формирования композиций данного типа определяет их функциональную направленность. Перечислим основные функции «резюмирующих» рок-композиций: а) систематизация результатов анализа всех базовых подсистем КПУ; б) определение степени «жизнеспособности» КПП; в) поиск наиболее эффективных способов перекодировки и стабилизации структуры и концептуального содержания КПП.
На закате «героической» эпохи русского рока (конец 1980-х -начало 1990-х гг.) большинство ведущих представителей рок-движения (Ю. Шевчук, К. Кинчев, В. Бутусов, В. Цой, Б. Гребенщиков, Д. Ревякин и многие другие) приходят к пониманию исчерпанности «героической» идеологии. В результате они создают целую серию рок-композиций «резюмирующего» типа. Назовем некоторые из них: «На жизнь поэтов», «Лихо» (А. Башлачев); «Человек без имени» (В. Бутусов, И. Кормильцев); «Поколение дворников и сторожей», «Этот поезд в огне» (Б. Гребенщиков); «Зомби» (А. Григорян); «Пластун» (Ю. Шевчук); «Легенда» (В. Цой); «Шестой лесничий» (К. Кинчев) и некоторые другие.
Ярким примером является текст Б. Гребенщикова «Поколение дворников и сторожей» [Гребенщиков 1992, 21-22], в рамках которой рок-поэт создает целостный оценочно-результативный проект всей «героической» эпохи русского рока. Рассмотрим концептуальное содержание этого проекта более подробно, для чего разделим вербальный компонент рок-композиции на несколько взаимосвязанных концептуальных блоков.
Блок 1: «Поколение дворников и сторожей / Потеряло друг друга. / В просторах бесконечной земли / Все разошлись по домам».
В этом фрагменте через определение специфического маргинального социального статуса поколения рок-героев восьмидесятых годов ХХ в. Б. Гребенщиков, во-первых, раскрывает специфику эволюции «героического» сознания, формирующегося в рамках субкультурной эпохи русского рока, а во-вторых, выявляет основную причину дестабилизации базовой подсистемы целевых КПУ «героической» КПП.
В целом сущность процесса эволюции «героического» сознания можно определить как стремительное, до конца не осознанное движение от «конструктивных» форм романтического мышления к «деструктивному» героизму. Рок-поэты, адаптируя свои КПП к новым условиям социокультурной среды (переход от субкультуры к контркультуре,
основными характеристиками которой являются «борьба за победу, бунт, война, противостояние и агрессивная наступательная позиция» [Кормильцев, Сурова 1998, 34]), по сути, подчиняются ее законам и начинают культивировать «деструктивный» героизм.
Важно, что процессы трансформации сознания субъекта-источника и перекодировки КПП автоматизированы. Это связано с тем, они находятся в поле мощной вторичной ретроактивной мифологии, в пространстве которой «миф-освобождение» (рок-культура) сливается с мифологизированной советской идеологией. В этих условиях начинает работать мифологический принцип «все связано со всем и все отражается во всем», поэтому деструктивное воспринимается как конструктивное, и наоборот.
В результате возникает парадоксальная ситуация. КПП начинает трансформироваться «сама по себе», независимо от воли субъекта-источника. «Героическая» конструктивная программа рок-культуры и сам субъект-источник (рок-поэт) теряют свой первоначальный статус и становятся частью общей мифоидеологической советской системы. При этом внешняя изоляция субкультурной формы рока («подвал») заменяется иллюзией абсолютной свободы («стадион»), приводящей к духовной, внутренней самоизоляции.
Номинализация статуса субъекта-источника, глубокая самоизоляция и частичная / полная потеря контроля над процессом моделирования своей КПП постепенно приводят, во-первых, к перекодировке и нейтрализации конструктивного концептуального содержания всех базовых целевых КПУ. Во-вторых - блокируются все конструктивные компоненты романтического сознания, основанного на идее возрождения и сохранения «естественного», живого начала в человеке и искусстве, которое рассматривается как единственно возможный путь самопознания и постижения истины. На его место приходит деструктивный, саморазрушающий «статический» героизм позы, лозунга, «пропаганды» «новой» веры и тотального индивидуализма.
Все это приводит к тому, что в конце 1980-х гг. активизируются два взаимообусловленных процесса: а) саморазрушение «саморазвивающейся» деструктивно-героической КПП; б) распад самого рок-движения («Все разошлись по домам»).
Блок 2: «В наше время, / Когда каждый третий - герой, / Они не пишут статей, / Они не шлют телеграмм, / Они стоят, как ступени, / Когда горящая нефть / Хлещет с этажа на этаж, / И откуда-то им слышится пение. / И кто я такой, чтобы говорить им, / Что это мираж?».
В этой части текста Б. Гребенщиков даетобщую оценку социокультурной ситуацииконца 1980-хгг. иопределяетспецификусамоидентификационного статуса (анализ базовой подсистемы самоидентификационных КПУ), приходя к следующему выводу: восьмидесятые годы ХХ в. - время тотального, бессмысленного псевдогероизма («Когда каждый третий герой»).
Перед нами общее убеждение, формирующееся в результате активизации процесса разбалансировки и принципа частичной / полной «саморегуляции» героической КПП рок-культуры, встроенной в структуру общей мифоидеологической советской системы, которая, во-первых, начинает заменять собой субъекта-источника (рок-поэта); во-вторых -культивирует массовый тотальный героизм (героем обязан быть каждый советский человек). В результате КПП русского рока становится частью «фабрики героев», а граница между рок-героями нового поколения и героями-строителями «светлого будущего» стирается.
«Живой», «естественный», конструктивный героизм уходит в прошлое («Они не пишут статей, / Они не шлют телеграмм»). Его место занимает героизм «монументальный» («Они стоят, как ступени»). На наш взгляд, предложенное Б. Гребенщиковым метафорическое сравнение рок-героев со «ступенями», по которым «хлещет горящая нефть», является достаточно удачным. Если вспомнить историю русского рока, а именно то количество жертв, которые были принесены на алтарь свободы («На рубеже 80 - 90-х гг. происходит серия самоубийств и странных смертей, то ли нелепо случайных, то ли закономерных (Башлачев, Цой, Майк, Чумичкин - далеко не полный список жертв этого страшного времени), у многих поэтов начинается период длительной депрессии, молчания, утраты перспективы» [Кормильцев, Сурова, 1998, 37]), деструктивная природа «монументального» героизма становится самоочевидной. Трагедия заключается в том, что, даже осознавая бессмысленность и безрезультатность реализации своей КПП, рок-поэты не могут оставить саморазрушающую программу. Каждый из них становится «ступенью» «храма свободы, любви и веры», который впоследствии превратился в некрополь русского рока.
Все это приводит к резкому понижению самоидентификационного статуса рок-героя. Перед нами уже не поэт-пророк, несущий в мир сакральноезнаниеидаже неживойчеловек, способныйчувствовать (любить, ненавидеть и сопереживать), а монументальный образ, обезличенная героическая схема, которая пытается услышать несуществующий голос (пение) своей души, но слышит только механический гул аплодисментов управляемой ею толпы («И откуда-то им слышится пение. / И кто я такой, чтобы говорить им, / Что это мираж?»).
Блок 3: «Мы молчали, как цуцики, / Пока шла торговля всем, / Что только можно продать, / Включая наших детей, / И отравленный дождь / Падает в гниющий залив / И мы еще смотрим в экран, / А мы еще ждем новостей. / И наши отцы никогда не солгут нам. / Они не умеют лгать, / Как волк не умеет есть мясо, / Как птица не умеет летать».
В третьем концептуальном блоке Б. Гребенщиков акцентирует внимание на специфике саморазрушительной инструментально-операциональной стратегии, «выбранной» рок-поэтами для реализации КПП «героического» типа. Ее деструктивная природа обусловлена двумя основными факторами: во-первых, она не выбирается представителями рок-движения,
а навязывается им самой доминирующей системой подавления личности. Во-вторых - тактика «выжженной земли» / тотального бунта сама по себе может рассматриваться как особая предельно концептуализированная форма существования данной деструктивной системы. Другими словами, это и есть сама система.
Отсюда следует, что несостоятельность данной стратегии была предопределена, т.к. способы борьбы отождествлены с самим объектом противостояния. В результате «бунтующая рок-революция» оказалась всего лишь бессмысленной молчаливой игрой лжи («И мы еще смотрим в экран, / А мы еще ждем новостей. / И наши отцы никогда не солгут нам. / Они не умеют лгать...») под руководством глухонемого дирижера («Мы молчали, как цуцики, / Пока шла торговля всем...»).
Блок 4: «Скажи мне, что я сделал тебе, / За что эта боль? / Но это без объяснений, / Это, видимо, что-то в крови. / Но я сам разжег огонь, / Который выжег меня изнутри. / Я ушел от закона, / Но так и не дошел до любви. / Но молись за нас, / Молись за нас, если ты можешь. / У нас нет надежды, но этот путь наш, / И голоса звучат все ближе и строже, / И будь я проклят, если это мираж!»
В заключительном концептуальном блоке Б. Гребенщиков, говоря нашим языком, обобщает результаты анализа всех базовых подсистем КПУ «героической» КПП и определяет истинную причину ее деструктуризации и разрушения. Причина эта заключается в непреодолимой двойственности, противоречивости сознания самих рок-поэтов («Это, видимо, что-то в крови»), которые на закате «героической» эпохи русского рока приходят к осознанию того, что они и их «саморегулирующаяся» КПП являются частью общей доминирующей деструктивной мифоидеологической программы.
Одновременно с этим рок-поэт предельно четко формулирует два основных деструктивных принципа моделирования «героической» КПП рок-культуры. Во-первых, это принцип иллюзии выбора собственного саморазрушающего пути, с которого невозможно свернуть («Но я сам разжег огонь <...> У нас нет надежды, но этот путь наш»). На самом деле выбор совершается под мощным давлением «доминирующей» программы, он навязывается рок-поэту, который, попадая в поле ретроактивной мифологии, воспринимает его как свой собственный.
Во-вторых, это принцип «саморегуляции» КПП, которая в процессе моделирования, независимо от воли ее генератора (рок-поэта), меняет вектор своего развития. В результате изначально определенное направление движения в сторону «любви» превращается в побег от законов функционирования системы («Я ушел от закона, / Но так не дошел до любви»). В сущности, это побег от самих себя, это бессмысленное и бесконечное «движение» по замкнутому кругу.
Однако, несмотря на весь трагизм ситуации, способ выхода из этого замкнутого пространства существует. Путь духовного возрождения рок-поэта, обретения изначальной целостности сознания и стабилизации КПП
в целом очевиден. Для активизации этих процессов рок-поэту нужно прислушаться к самому себе, к голосу своей души, который с каждой минутой «звучит все ближе и строже».
Итак, система рок-композиций «резюмирующего» типа («свернутая», предельно концептуализированная модель КПП; квинтэссенция рефлексивно-аналитических операций субъекта-источника) обладает особой функциональной спецификой и отвечает за систематизацию результатов анализа всех базовых подсистем КПУ; за определение степени «жизнеспособности» КПП; за поиск наиболее эффективных способов перекодировки и стабилизации структуры и концептуального содержания КПП. Данной формой концептуализации КПП пользуются практически все представители русского рока. Это связано с тем, что, попадая в зону мощной вторичной ретроактивной мифологии, «героическая» версия КПП русской рок-культуры теряет свой позитивный потенциал, становится частью общей деструктивной мифоидеологической системы подавления личности и разрушается. Композиции данного типа воспринимаются рок-поэтами не только как особая форма систематизации результатов анализа всех базовых подсистем КПУ, но и как способ поиска: а) путей перекодировки, адаптации КПП к новым условиям социокультурной среды; б) внутренних механизмов преодоления глубокого духовного кризиса.
ЛИТЕРАТУРА
1. Башлачев А. Черные дыры // Наумов Л. Александр Башлачев. Человек поющий. СПб., 2010. С. 68-70.
2. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы). М., 1997.
3. Ворожбитова А.А. Теория текста: антропоцентрическое направление. М., 2005.
4. Гребенщиков Б. Поколение дворников и сторожей // Здесь так забавно / сост. Д.Н. Башук, А.Т. Бондарчук. Харьков, 1992. С. 21-22.
5. Зыкова И.В. О личности: лингвокультурологические заметки // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 46. М., 2013. С. 35-49.
6. Иванов Д. И. Особенности моделирования системы целевых когнитивно-прагматических установок синтетической языковой личности: общие вопросы // Вестник славянских культур. 2017. Т. 4. С. 94-105.
7. Иванов Д.И. Теория синтетической языковой личности: в 2 т. / Гуандунский университет международных исследований (Китай), Guangdong University of Foreign Studies (People's Republic of China). Т. 1. Логоцентрическая модель синтетической языковой личности: структура и общие вопросы (на материале русской рок-культуры). Иваново, 2016.
8. Иванов Д.И., Лакербай Д.Л. Теория субъектности текста и русская поэзия ХХ века. Иваново, 2017.
9. Кинчев К. Новая кровь // Барановская Н. Константин Кинчев. Жизнь и творчество. Стихи. Документы. Публикации. СПб., 1993. С. 114-116.
10. Кормильцев И., Сурова О. Рок-поэзия в русской культуре: возникновение, бытование, эволюция // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Тверь, 1998. С. 5-39.
11. Красных В. В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // XII конгресс международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы «Русский язык и литература во времени и пространстве». Т. 2. Шанхай, 2011. С. 12-18.
12. Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. № 1. С. 6-17.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Ivanov D.I. Osobennosti modelirovaniya sistemy tselevykh kognitivno-prag-maticheskikh ustanovok sinteticheskoy yazykovoy lichnosti: obshchie voprosy [The Peculiarities of the Purposed System Cognitive-Pragmatic Sets of Personality: General Issues]. Vestnikslavyanskikh kul'tur, 2017, vol. 4, pp. 94-105. (In Russian).
2. Kubryakova E.S. Ob ustanovkakh kognitivnoy nauki i aktual'nykh problemakh kognitivnoy lingvistiki [About the Institutions of Cognitive Science and Current Problems of Cognitive Linguistics]. Voprosy kognitivnoy lingvistiki, 2004, no. 1, pp. 6-17. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
3. Kormil'tsev I., Surova O. Rok-poeziya v russkoy kul'ture: vozniknoveniye, bytovaniye, evolyutsiya [Rock Poetry in Russian Culture: The Emergence, Existence, Evolution]. Russkaya rok-poeziya: tekst i kontekst [Russian Rock Poetry: Text and Context]. Tver, 1998, pp. 5-39. (In Russian).
4. Krasnykh V.V. Osnovnye postulaty i nekotorye bazovye ponyatiya lingvokul'turologii [Basic Postulates and Some Basic Concepts of Linguacultural Studies]. 12 kongress mezhdunarodnoy assotsiatsii prepodavateley russkogo yazyka i literatury "Russkiy yazyk i literatura vo vremeni i prostranstve" [12 Congress of the International Association of Teachers of Russian Language and Literature "Russian Language and Literature in Time and Space"]. Vol. 2. Shanghai, 2011, pp. 12-18. (In Russian).
5. Zykova I.V. O lichnosti: lingvokul'turologicheskiye zametki [On the Person: Linguistic and Cultural Notes]. Yazyk, soznaniye, kommunikatsiya [Language, Consciousness, Communication]. Vol. 46. Moscow, 2013, pp. 35-49. (In Russian).
(Monographs)
6. Ivanov D.I. Teoriya sinteticheskoy yazykovoy lichnosti [The Synthetic Lingual Personality Theory]: in 2 vols. Guandunskiy universitett mezhdunarodnykh issledo-vaniy (Kitay) [Guangdong University of International Studies (People's Republic of China)]. Vol. 1: Logotsentricheskaya model' sinteticheskoy yazykovoy lichnosti: struk-
tura i obshchiye voprosy (na materiale russkoy rok-kul'tury) [The Logocentric Model of the Synthetic Lingual Personality: The Structure and General Issues (As Exemplified in Russian Rock-culture)]. Ivanovo, 2016. (In Russian).
7. Ivanov D.I., Lakerbay D.L. Teoriya sub'ektnosti teksta i russkaya poeziya 20 veka [The Theory of Text Subjectiveness and Russian 20th Century Poetry]. Ivanovo, 2017. (In Russian).
8. Vorob'yev V.V Lingvokul 'turologiya (teoriya i metody) [Linguacultural Studies (Theory and Methods)]. Moscow, 1997. (In Russian).
9. Vorozhbitova A.A. Teoriya teksta: antropotsentricheskoye napravleniye [Text Theory: Anthropocentric Direction]. Moscow, 2005. (In Russian).
Иванов Дмитрий Игоревич, Сианьский университет иностранных языков.
Кандидат филологических наук, доцент, профессор Института русского языка (Сиань, КНР). Научные интересы: лингвокультурология, теория языка, теория литературы, современная литература.
E-mail: Ivan610@yandex.ru
Dmitry I. Ivanov, Xi'an International Studies University.
Candidate of Philology, Associate Professor, Professor of the Institute of Russian Studies (Xi'an, PRC). Research interests: linguacultural studies, linguistic theory, theory of literature, modern literature.
E-mail: Ivan610@yandex.ru
