CC BY
27
www.volsu.ru
УДК 81'42 ББК 81.006.3
СПЕЦИФИКА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ МНОЖЕСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В РОССИЙСКОМ И ГЕРМАНСКОМ МЕДИАДИСКУРСАХ
Марина Юрьевна Свинкина
Аспирант кафедры русского языка и документалистики, Волгоградский государственный университет [email protected]
просп. Университетский, 100, 400062 г. Волгоград, Российская Федерация
Аннотация. В статье представлено исследование множественной идентичности сквозь призму оппозиции «свой :: чужой» в российской и германской онлайн-прессе. В ходе анализа языкового материала автор приходит к выводу, что этнический признак становится предметом акцентуации культурной, национальной и территориальной специфики и выражается в использовании этномаркированной лексики. Особое внимание уделяется этногибридам как синтезирующей форме для описания принадлежности к разным лингвокультурам.
Ключевые слова: медиадискурс, идентичность, этногибрид, оппозиция «свой :: чужой».
В условиях нестабильности современной глобальной экономики и геополитического противостояния ряда стран повышается энтропий-ность как мера хаотичности и индикатор неопределенности в мире. Проблема самоидентификации и принятия человека в определенную социальную группу к тому же осложняется активными миграционными перемещениями последних лет.
Согласно теории социальной идентичности, разработанной Г. Тэшфелом, осознание человеком его места в социуме и отношения к «другим» базируется на отнесении себя к определенной социальной группе [12, р. 9]. Идентификация с определенными социальны-^ ми общностями позволяет индивиду оценивать 2 свои социальные связи и принадлежность, ис-^ ходя из категории «мы - они», «свои - чужие». Ц Многочисленные дискуссии о размыва-а нии государственного суверенитета в условиях глобализации, о соотношении национально© го vs. транснационального, о проблемах миг-
рации населения актуализировали тематику национализма и этничности в исследованиях социологов, культурологов и лингвистов.
В науке можно выделить два основных подхода к понятию идентичности. Согласно первому, идентичность представляет сложившуюся со временем, но устойчивую для человека внутреннюю причастность к тем или иным групповым ценностям. Другие придерживаются мнения, что человек «проводит свою жизнь в пути» и потому на разных этапах жизни, находясь под одновременным влиянием разных моделей и ценностей, не может выработать устойчивых приоритетов. Ввиду того что уровень и характер политической со-циализированности человека не могут оставаться неизменными на протяжении всей его жизни, относительным является и понятие идентификации.
В трудах М. Вебера этничность трактуется как сознание общности происхождения, общности исторической судьбы, общих вос-
поминаний о прошлом [3, с. 10]. Р. Брубейкер отмечает, что этничность и национальность являются способами восприятия и интерпретации социального мира. «Они есть не-вещи-в мире, а точки зрения на мир» [2, с. 124].
Э. Смит указывает, что этничность формирует благоприятную почву для усвоения народом националистической идеологии [7, с. 113]. По мнению Ф. Барта, этничность выступает формой социальной организации культурных различий, а этническая идентичность является символическим конструктом - «воображаемой общностью». Э. Хобсбаум считает, что этничность позволяет охарактеризовать групповую принадлежность, воспитать у всех членов «своей» группы чувство сплоченности, подчеркнув их отличие от «чужих» [10, с. 58]. Данное положение обыгрывается в одном из расхожих афоризмов: нация есть сообщество людей, которых объединяют иллюзии об общих предках и общая ненависть к соседям.
В «Новейшем философском словаре» «нация» обозначается как полисемантичное понятие, которое применяется для характеристики крупных социокультурных общностей индустриальной эпохи. Выделяются два основных подхода: нация как политическая общность граждан определенного государства, характеризующаяся единой территорией, укладом экономической жизни, и как этническая общность с единым языком, культурой и самосознанием (НФС).
В рамках нашего исследования мы придерживаемся определения британского политолога и социолога Б. Андерсона, согласно которому нация - это воображаемое сообщество. «Члены даже самой маленькой нации никогда не знают друг друга лично, не встречаются и не общаются. И, тем не менее, в сознании каждого существует образ своей нации» [1, с. 30]. Схожее мнение высказывает российский этнолог и социальный антрополог В.А. Тишков: нация -это семантико-метафорическая категория, которая обрела в истории большую эмоциональную и политическую легитимность, однако не приобрела статус научной дефиниции [8, с. 15].
Ведущую роль в конструировании эт-ничности играет политика, предполагающая
мобилизацию членов этнической группы на совместные действия со стороны лидеров, которые преследуют, скорее, политические цели, а не выражают культурную идеологию группы.
Инструментом конструирования социальной реальности выступает язык. Повседневный мир складывается из деятельности человеческих акторов, которые придают смысл и значение действиям и событиям. Понимание «другого» через истолкование его действий осуществляется в процессе коммуникации, которая должна породить единство понимания реальности другими субъектами и осознание их социальной принадлежности. Идентичность не возникает только посредством самоопределения, она требует социального признания.
В речи для идентификации как групповой, так и личностной идентичности используются этнонимы. Этноним - это лексическая единица, называющая этнические сообщества, а также лиц, относящихся к ним [6, с. 240]. Преимущественная сфера функционирования этнонимов - медиадискурс. Значительную часть опыта отдельного индивида составляет чужой практический опыт, транслируемый СМИ. Таким образом, медиакомму-никация становится связующим звеном между окружающей действительностью как системой устойчивых типизаций и получателем сообщения. Основополагающим в проявлении этнической идентичности выступает не набор «вещественных» признаков, а то значение, которым эти признаки нагружаются в процессе социальной коммуникации.
Острота вопроса мигрантов и их интеграции как для немецкого, так и для российского общества придает особое значение анализу дискурсивных практик репрезентации «национального» в медиадискурсе обеих стран. Как известно, одна из наиболее действенных технологий по сплочению нации базируется на «показательном» проведении различий с «другими», которые в случае необходимости могут быть определены в категорию «чужих», для подчеркивания национальной самости.
Полагаем, что одна из ключевых характеристик современного общества заключается в принципиальной невозможности иметь
цельную идентичность. Для сегодняшней культурной ситуации характерны различные промежуточные образования, пограничные феномены, гибриды, которые, очевидно, и являются проявлением эпохи мультикульту-рализма.
По замечанию Х. Баузингера, в XXI в. есть много причин, по которым «родина» употребляется во множественном числе. Такими причинами, например, выступают иммигрантское происхождение и «множественная» этническая принадлежность, которые сегодня являются нормой для Германии. В 2014 г. был опубликован сборник научных статей под заголовком «Bindestrich-Deutsche?», буквально означающим «Немцы через дефис?». Главный вопрос, поднимаемый исследователями, заключается в феномене множественной принадлежности (Mehrfachzugehörigkeit) жителей Германии.
Самый убежденный верующий и самый истинный патриот не могут полностью идентифицировать себя с определенной социальной группой. Самоидентификация по принципу «половина на половину» может быть также выражена формулой «не полностью». «Не полностью» означает, что помимо одной характеристики существует также и вторая, а возможно и третья опции. Граждане развитых стран, жители мегаполисов, свидетели и участники межкультурного многообразия в процессе самоотождествления все чаще прибегают к «дефисной форме» [11, S. 64]. Так, в германской прессе встречаются следующие номинативные единицы: Deutsch-Amerikaner (лица, имеющие гражданство США, но немецкое происхождение), Deutsch-Türken (лица турецкого происхождения, имеющие гражданство ФРГ или проживающие на территории ФРГ длительное время), Deutsch-Iraner (иранец, проживающий в ФРГ длительное время или имеющий гражданство ФРГ), Euro-Muslime (европеизированные мусульмане), Deutsch-Islamist (немецкий исламист), Unions-Bürger (гражданин ЕС). Преимущество «дефисного написания» заключается в возможности объединить два или более обозначения национальной и культурной идентичности в одну синтагму без умаления значимости каждого из компонентов. Э. Морин указывает, что вся сущность европейской куль-
туры обнаруживается в продуктивном сближении антагонистических позиций и взаимодополняемости различий. Подобное проявление культурной идентичности исследователь расценивает как особую форму репрезентации этнической диалогики в языке [11]. Недостаток «дефисной формы» идентичности -в обособлении меньшей социальной группы путем ее специфической номинации от крупной этнической, национальной общности, а также в создании почвы для дискурса вражды и разделения общества по признаку «свои - чужие».
Профессор Гарвардского университета Л. Абу-Лугход вводит понятие «Halfies», употребляя его по отношению к людям, чья национальная или культурная идентичность является смешанной ввиду миграционного прошлого, иного происхождения или воспитания, а также длительного обучения в другой стране. Под миграцией исследователь понимает принципиально новую доступность как средств передвижения, так и средств коммуникации, что приводит к становлению так называемой «транснациональной миграции», глобальному челночному движению [11, S. 29].
В российском медиадискурсе также распространены этнонимы, состоящие из двух или более лексических единиц, о чем свидетельствуют следующие заголовки online версий газет: На МКС полетят русский киргиз и американский китаец; Русский татарин; Российский таджик побил русского американца; Мифы и репутации. Как русский еврей выжил в Париже; Русский армянин с «галицкими корнями»; Российский гастарбайтер прислуживал английской королеве.
Интерес представляет мотивированность употребления понятий русский и российский в представленных этнонимах. «Русский» в соответствии с толковым словарем Ефремовой означает: 1. Относящийся к Руси, русским, связанный с ними. 2. Свойственный русским, характерный для них и для Руси. 3. Принадлежащий Руси или русским. 4. Созданный, выведенный и т. п. на Руси или русскими (ТСЕ). В «Большом толковом словаре русского языка» находим следующую дефиницию понятия «российский»: 1. Относящийся к России, россиянам, связанный с ними.
2. Свойственный россиянам, характерный для них и для России. 3. Принадлежащий России, россиянам. 4. Созданный, выведенный и т. п. в России или россиянами (БТС). Получается, что добавление к этнониму понятия «российский» ориентирует на время появления с 90-х гг., в то время как «русский» - это указание на титульную нацию.
Ф. Гайда в статье «Русские и россияне» отмечает, что в ХХ в. произошла смысловая путаница понятий «русский» и «россиянин». Именно существительное «россиянин», которым сегодня принято обозначать гражданскую принадлежность, является тождественным древнерусскому слову «русин» и связано с этнической, племенной принадлежностью. В то время как субстантивированное прилагательное «русский» изначально имело более широкое значение принадлежности к территории и государственности Руси. «Все мы - жители Руси и граждане России - русские» [4].
Анализ языкового материала последних лет позволяет говорить об актуализации транслирования «национального» в российской прессе. Одним из ключевых концептов в дискурсе национального является концепт «русскость». В газете «Коммерсантъ» даже появился тест на русскость. Его цель -определить пригоден ли человек для проживания в России, какова степень его приобщенности к российской культуре. Авторы теста полагают, что подобная форма проверки знаний поможет Федеральной миграционной службе определить готовность мигрантов носить «гордое звание гражданина Российской Федерации». В тесте предлагается найти лишнее в ряду слово, узнать фильм по фото («Ирония судьбы, или с легким паром!»), а также дополнить следующие предложения: Течет моя Волга, а мне ... лет; Я тебя ..., я тебя и убью; За ... земель и т. д. Как видно из примеров, «рус-скость» представляется как некое субстанциональное начало, она не сводится к кров-ности или этносу. Быть русским означает иметь ментальную связь с русским миром, разбираться в русской культуре. В этом смысле грузин или татарин могут обладать качествами русскости в большей мере, чем этнический русский.
Амбивалентность личностной идентичности проявляется не только на этническом, национальном, но и на региональном уровнях. Например, Türkisch-Neuköllnerin hilft den geflüchteten Frauen, Stuttgarter Grieche zahlt Schmiergeld bei Krankenhausbesuch, Berliner Russen gelten mit ihrem Fleiß und Bildungswillen als Migrations-Musterknaben; Московский таджик покорил СМИ своим благородством; Философия дагестанской кухни от московских дагестанцев; Москвичей-таджиков потеснили с рынка; Волгоградские таджики отпразднуют «Навруз». В данных подзаголовках акцент ставится на место проживания иммигрантов, что реализуется посредством использования дефиса или добавления к этнониму прилагательных, образованных от географических названий.
В германском медиадискурсе обращают на себя внимание этнонимические единицы, в основе которых лежат названия федеральных земель Германии: Baden-Württembergerin ist die Zweitschönste «Miss Germany», Baden-Württembergerin als AfD-Spitzenkandidatin im Gespräch; Der Sachse an sich sieht am liebsten Sachsen; Ich bin kein Deutscher, ich bin Bayer. О.М. Хауер-Тюкарина связывает данные языковые факты территориальной идентичности с феноменом регионализации самовосприятия граждан Германии [9, с. 68]. Не стоит забывать, что ценностное отношение к прошлому всегда контекстуально обусловлено, является продуктом социальных отношений, отличается возрастающей значимостью в современном социуме, характеризующемся пестрой мозаикой жизненных установок [5, с. 70]. «Национальное» является для Германии болезненной темой, «быть немцем» долгое время означало «быть виновником» начала Второй мировой войны. Ядром немецкой национальной идентичности XXI в. стал концепт культурной нации (Kulturnation), предполагающий наличие общего языка, общих традицией, обычаев, ценностей [9, с. 68]. В период 70-90-х гг. немцы стыдились быть немцами, предпочитая идентифицировать себя в качестве саксонцев, швабов, баварцев или еще лучше -космополитов. С течением времени идентификационные пробелы заполнились. Переломным моментом можно считать Чемпионат мира по футболу, который прошел в Германии
в 2006 году. Немцы болели за национальную сборную и не стеснялись носить в руках, на одежде или теле элементы национальной символики [11, S. 87].
Для жителей Германии, граждан одной из ведущих стран ЕС, существует еще одна возможность «найти себя». Речь идет о европейской идентичности как совокупности характеристик, отличающих европейцев от неевропейцев в традициях, культуре, образе жизни и системе мышления. В одном из молодежных журналов на вопрос о национальной идентичности был получен следующий ответ: In Hessen bin ich Frankfurter, in Deutschland bin ich Hesse, in Europa bin ich Deutscher & in der Welt Europäer (В федеральной земле Гессен я -франкфуртчанин, в Германии - я житель земли Гессен, в Европе - я немец, а в масштабах мира - я европеец).
В большинстве дискурсивных практик германских СМИ манифестируется непосредственная связь немцев с Европой, что реализуется посредством приема отождествления (Deutsche fühlen sich besonders stark als Europäer, Deutsche sind die unfreundlichsten Europäer), использования высказываний со значением совместности (Flüchtlingskrise: die gemeinsame europäische Lösung wird kommen, Do you speak Europäisch?), лозун-гированных клише (Wir schaffen das, Wir sind Europa, Zum Wohle Europas). В то же время встречаются примеры отмежевания от «европейского» или даже противопоставления с европейцами: Wir sind Europäer, aber andere; Vermögen: Reiche Europäer - arme Deutsche. Особый интерес представляют лексические сочетания deutscher Europäer (немецкий европеец) и europäischer Deutscher (европейский немец), где в первом случае акцент делается на национальной принадлежности к ФРГ, во втором - подчеркивается приверженность европейской культуре.
В русском языке как своего рода неологизм появилось выражение «русские европейцы». В статье «Homo putinisticus и "русские европейцы"» автор говорит о новом социальном типе человека - русском европейце, который выступает за обеспечение прав и свобод граждан, разделяет европейские ценности и критикует православие, цензуру и нетолерантное отношение к «другим».
Вопрос самоопределения, так же как и идентификации другого, является актуальным как для Германии, так и для России. Анализ языкового материала показал, что этничность формируется в межгрупповом взаимодействии в форме противопоставления «своих» и «чужих». Этнический признак становится предметом акцентуации культурной, национальной и территориальной специфики, что выражается в использовании этномаркирован-ных лексем в качестве атрибута. Характерной чертой дискурсивных практик трансляции национального в XXI в. становится появление этногибридов как способов выражения на языковом уровне множественной идентичности. Миграционное перемещение народов, взаимодействие и взаимопроникновение культур приводят к детализации этнической специфики в медиадискурсе.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Андерсон, Б. Воображаемые сообщества: размышления об истоках и распространении национализма / Б. Андерсон. - М. : Канон-пресс-Ц : Куч-ково поле, 2001. - 288 с.
2. Брубейкер, Р. Этничность без групп / Р. Бру-бейкер ; пер. с англ. И. Борисовой. - М. : Изд. дом Высш. шк. экономики, 2012. - 408 с.
3. Вебер, М. Отношения этнической общности // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2004. - Т. VII. - № 2.
4. Гайда, Ф.А. Русские и россияне / Ф. А. Гай-да. - Электрон. текстовые дан. - Режим доступа: Шр:// www.pravoslavie.ru/63991.html. - Загл. с экрана.
5. Ребрина, Л. Н. Композиционные тактики формирования негативного образа прошлого в российских СМИ / Л. Н. Ребрина, М. В. Милованова // Научный диалог. - 2016. - № 6 (54). - С. 67-79.
6. Резанова, З. И. Этнонимы «Русин», «Русинский» в русской речи: корпусное исследование / З. И. Резанова, К. С. Шиляев // Русин. - 2015. - № 1 (39) - С. 239-255.
7. Смит, Э. Национальная идентичность / Э. Смит. - М. : Основы, 1994. - 224 с.
8. Тишков, В. А. Этничность, национализм и государство в посткоммунистическом обществе / В. А. Тишков // Вопросы социологии. - 1993. - № 1/ 2. - С. 3-20.
9. Хауер-Тюкаркина, О. М. Дискурс национального в современном немецком обществе / О. М. Хауер-Тюкаркина // Полития. - № 4 (71). -2013. - С. 67-78.
10. Хобсбаум, Э. Национализм и этничность / Э. Хобсбаум // Национализм (взгляд из-за рубежа). - М., 1995. - 247 с.
11. Scheer, M. Bindestrich-Deutsche? Mehrfachzugehörigkeit und Beheimatungspraktiken im Alltag / M. Sheer. -Tübingen : TVV Verlag, 2014. -340 S.
12. Tajfel, H. The social identity theory of intergroup behavior / H.Tajfel, J.Turner // Psychology of inter group relations. - Chicago : Nelson-Hall, 1986. -P. 7-24.
СЛОВАРИ
БТС - Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. - СПб. : Норинт, 2003.- 1536 с.
НФС - Новейший философский словарь / сост. А. А. Грицанов. - Минск : Изд. В.М. Скакун, 1998. - 896 с.
ТСЕ - Ефремова, Т. Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка / Т. Ф. Ефремова. - М. : Астрель, 2001. - 1168 с.
SPECIFIC FEATURES OF THE MULTIPLE IDENTITY REPRESENTATION IN RUSSIAN AND GERMAN MEDIA DISCOURSES
Marina Yuryevna Svinkina
Postgraduate Student, Department of Russian Language and Documentation Studies,
Volgograd State University
Prosp. Universitetsky, 100, 400062 Volgograd, Russian Federation
Absract. This article provides the research of the multiple identity notion from the "own-alien" opposition standpoint. Having analyzed the language material, the author concludes that the ethnical aspect becomes the subject of cultural, national and territorial specifics accentuation, implemented by using ethnically marked lexis. Special attention is given to ethnical hybrids as the synthesizing form, which defines belonging to different lingual cultures. Key words: media discourse, identity, ethnical hybrid, "own - alien" opposition.
