CC BY
21
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
ББК Ш 5(2-Р)6-4.418.7
СПЕЦИФИКА ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ПОДХОДОВ В АРГЕНТИНСКОМ ИЗДАНИИ РОМАНА М.А. ШОЛОХОВА "ТИХИЙ ДОН"
М.В. Симонова
Настоящая статья посвящена анализу первого аргентинского перевода романа М.А. Шолохова "Тихий Дон", выполненного несколькими различными переводчиками, представляющими свои подходы в отношении переводимого текста произведения.
Первые переводы "Тихого Дона" в Англии, Франции и Германии (1928, 1929) появились сразу после публикации первой книги эпопеи в России в 1928 г. Знакомство испанского читателя с переводами произведений русских писателей произошло намного позже, чем в европейских странах. Известен тот факт, что в истории появления переводов таких писателей, как Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, И.С. Тургенев, Латинская Америка долгое время «"шла следом" за Испанией и поэтому несколько отставала от нее» [1]. Первый перевод "Тихого Дона" в Мадриде вышел в 1930 г. А латиноамериканский читатель впервые знакомится с произведением Шолохова в 40-х годах. В основном переводы на латиноамериканском континенте являются переизданием переводов, выполненных в Испании испанскими переводчиками. Однако известен один собственно латиноамериканский перевод "Тихого Дона", опубликованный впервые в Аргентине. Это первая страна, в которой не только раньше других латиноамериканских стран появлялись переводы "Тихого Дона", привезенные из Испании, но и издавались собственные. Процент русских эмигрантов в этой стране был намного выше, чем в других странах Нового света, а аргентинская интеллигенция традиционно очень внимательно следила за мировыми событиями
Симонова Мария Владимировна - аспирант кафедры иберо-романского языкознания филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, г. Москва, Воробьевы горы, 1-ый Гуманитарный корпус, № 1058, e-mail: [email protected], т. 8(495)9393215.
в области литературы, одним из которых и стало издание "Тихого Дона" на немецком и французском языках.
Первая информация о М.А. Шолохове и его творчестве распространялась в Аргентине благодаря русским туристам и эмигрантам еще в 30-е годы. Ранние статьи и упоминания о М. Шолохове встречаются в книге русского эмигранта Павла Шостаковского "История русской литературы", вышедшей в 1941 г. [2, с. 508]. Публикация статьи о советском писателе было смелым поступком для Аргентины этого времени. Для большинства стран латиноамериканского континента в соответствии с энцикликой папы римского Пия XI коммунизм и идеология Советского Союза были запрещены, а за принадлежность к коммунистической партии могли казнить, согласно декрету от 1930 г., введенному аргентинским президентом Хусто [2, с. 509]. Известен тот факт, что П. Шостаковский публиковал некоторые главы из своей книги в прессе Буэнос-Айреса, однако информацию о советских писателях, о А. Толстом и М. Шолохове, аргентинские газеты побоялись напечатать. Несмотря на военную диктатуру, запрет на распространение советских книг, газет и журналов, сохранившийся небывалый интерес к произведениям советского писателя предопределил издание в 1942 г. в Буэнос-Айресе перевода первой книги "Тихого Дона" на испанском языке в издательстве "Progreso y cultura" ("Прогресс и Культура") [3]. Имя переводчика не было указано по объективным причинам того времени.
В период с 1942 г. по 1943 г. в упомянутом издательстве Буэнос-Айреса печатается
Simonova Mariya - post-graduate student of the Ibero-Romanic linguistic department of the Moscow State Lomonosov University, Vorobiovi Gori, MSU, 1 building of Humanity Faculties, Dep. № 1058, e-mail: [email protected], ph: +7(495)9393215.
перевод "Тихого Дона". Роман выходит в пяти книгах, в отличие от оригинала, состоявшего из четырех книг. Все пять книг в аргентинском издании являются результатом работы разных переводчиков. Так, первая книга издается в 1942 г. под заглавием "Sobre el Don apacible" ("О тихом Доне"), переводчик не указан. Вторая книга выходит в 1943 г. под заголовком "Se desbordó el Don" ("Разбушевавшийся Дон") в переводе русского художника Сергея Беляева и его жены Эстер Лопачо. С третьей книгой аргентинские читатели познакомились в 1944 г., она называлась "Fuego en el Don" ("Огненный Дон"), переводчик неизвестен. Четвертая книга вышла под заголовком "Sangre en el Don" ("Кровавый Дон"), переводчик не указан. Книга пятая имела заголовок "El Don arrasado" ("Утихомиренный Дон"). Ее издание относят к 1946 г., переводчики - Нина и Анатолий Задерман [4].
В аргентинском переводе отсутствует оригинальный эпиграф в виде двух старинных казачьих песен (тогда как в переводе 1930 г. он не только сохранен, но и дополнен третьей, не существующей в оригинале, песней). Текст перевода романа предваряет предисловие со ссылкой на известного французского критика Андрэ Левинсона, который указывает на основную задачу, стоящую перед Шолоховым, - показать уклад казачества на фоне бурно меняющейся жизни. Причем в предисловии нет никакого упоминания на революционные события, описанные в произведении. Левинсон коротко говорит о главных героях романа и о тех житейских событиях, которые потрясли мирный уклад казацкой жизни. Такая упрощенная трактовка не удивительна, учитывая время издания романа и отношение аргентинского правительства к Советскому Союзу.
В аргентинском переводе все пять книг текста обрели собственные названия. Возможно, это вызвано попыткой замаскировать политический характер романа, но следует учитывать и сугубо коммерческие интересы издателей, которые, прекрасно зная вкусы и запросы среднего читателя, постарались сделать заголовки романа максимально привлекательными для читательской публики, перевести его из ряда высокой литературы в область легкой любовно-экзотической беллетристики, о чем свидетельствует и характер предисловия. Аргентинская писательница Мария-Роса Оливер в интервью для журнала
"Культура и жизнь" подчеркивала сложность прочтения и восприятия русских и советских произведений для аргентинского читателя: "Не все из них можно было легко читать: в них было чрезмерно много действующих лиц, имена и фамилии которых наш читатель запоминал с трудом..." [5].
Соответственно, очевиден тот факт, что в аргентинском переводе "Тихого Дона" читателя не стали утруждать массой исторических фактов и подробностей, главами, в которых автор углубляется в поиски причин и истоков Гражданской войны, третьестепенными, с точки зрения переводчиков, эпизодами, не имеющими прямого отношения к основному повествованию. Все это мы увидим при дальнейшем анализе вставок, купюр и прочих переводческих вольностей.
При проведении сравнительного анализа текстов переводов пяти книг аргентинского издания "Тихого Дона" мы пришли к выводу об отсутствии единого редактора текстов перевода, о чем говорит отсутствие обговоренного принципа передачи шолоховской топонимики, слов-реалий казачьей действительности, особенностей авторского стиля в целом и синтаксиса повествования.
Расхождения начинаются уже с несовпадения количества книг в романе и глав отдельных частей. Так, аргентинский перевод состоит из пяти книг, каждая из которых озаглавлена (в русском варианте книги без заголовков). Общее количество глав в третьей книги составляет 67, а в оригинале - 66 глав. В переводе 14-я глава оригинала разделена на две менее объемные главы. Отсутствуют оригинальные казачьи песни, выступающие в качестве эпиграфов в начале первой и третьей книг. Следует отметить, что весь оригинальный текст романа изобилует казачьими песнями, а в аргентинском варианте во второй книге ("Se desbordó el Don") большое количество куплетов из казачьих песен опущено или даны лишь первые строки куплетов.
Отсутствие единого редактора текстов переводов легко подтверждается на примерах передачи на испанский язык реалий. Во-первых, большинство заимствований в каждой книге комментируется по-разному: "хутор", например, в первой книге появляется как "khutor" во французском облике, а также как "aldea" или "pueblo", в качестве синонимов к этому слову, а реалия "станица" транслитерируется "stanitsa" со сноской:
"comuna cosaca". Любопытен тот факт, что сноска к слову "станица" появляется только в середине первой главы первой части первого тома, а сама реалия уже была упомянута впервые в сноске в пояснении к слову "хутор", т.е. мы наблюдаем факт передачи одной реалии через другую. Во второй книге испанская "aldea" соответствует в одних случаях "станице", в других - "хутору" ("aldeas cosacas y distritos" - хутора и станицы). В третьей книге ("Fuego en el Don") переводчик поясняет слово "Stanitsa" - Cabecera de distritos de la Región del Ejército del Don. В пятой книге на протяжении всего текста "хутор Татарский" предстает на испанском языке как "la Tatarskaia": "Desde la Bolovskaia hasta la Tatarskaia la llevó un carro que iba en la misma dirección" [6, с. 12] или "La vida en Tatarskaia no era de las más agradables" [6, с. 65], ср.: "А жизнь в Татарском была не очень-то нарядная" [7].
Случаи несовпадения не только орфографии написания иноязычных слов, но и комментариев к ним наблюдаются и при передаче других реалий: "kvas - bebida refrescante hecha con pan fermentado" [8, с. 12], "kwas -bebida de gusto algo agrio, hecha de harina de centeno" [9, с. 249]. В передаче лжереалий повседневной жизни казаков на испанском языке ярче всего проявляется посредничество других языков при переводе (французского или немецкого): zaimitch, kacha, jalmerki, mujir, khokhol, bachlyk, khorungi, halva, borscht; "kacha - Especie de sopa" [8, с. 43]. Сравним различные переводческие варианты передачи слова "щи" на испанском языке и комментарии к ним: ti - Sopa de coles" [8, с. 168], "Schi. Sopa de repollo agrio" [9, с. 57], "Shchí" появляются в таком облике в четвертой книге и никак не комментируются переводчиком. Во всех трех случаях очевидна разница в написании реалии, а первые два пояснения совпадают, с той только разницей, что во втором случае добавляется слово "кислый": "Щи - (кислый) суп из капусты". В третьей и пятой книгах переводчик заменяет реалию общим словом "sopa" или "sopa de coles", т.е. не упоминая ее вообще.
Также в тексте перевода встречаются измененные "до неузнаваемости" в результате использования языков-посредников имена собственные и названия населенных пунктов: Het-Baba (Гетька), Joseph Davidovich Stockman (Иосиф Давыдович Штокман), Kosna
Krintchkov (Козьма Крючков), Kvatchev (Рва-чев), la Toesskaia (Тверская) и т.д.
В тексте мы находим большое количество смысловых ошибок как результат несовершенного владения русским языком или итог ошибок, возникших в результате посредничества: неправильное использование слова множественного числа "svaty" в неизменной форме для единственного числа, а также для мужского и женского родов: "Después de la marcha de los svaty, la novia, interrogada por su madre, respondió..." [8, с. 87], "Mi querido svaty..." [8, с. 90] или "¡Hola, mi linda svaty, de este modo de obsequios!.." [8, с. 101]. Еще один пример переводческой ошибки: "Las sotnias fueron acantonadas en los castillos [досл. - замок] vecinos" [10, с. 283], ср.: "Сотни разбились по окрестным помещичьим усадьбам" [6, с. 209]. Зачастую переводческие ошибки искажают смысл оригинального текста: "A las ocho [досл. - в восемь часов], por el ala derecha , la infantería empezó una fingida ofensiva atrayendo sobre ella el fuego del enemigo..." [10, с. 207], ср.: "Верстах в восьми на правом фланге пехота вела демонстративное наступление, привлекая на себя огонь противника..." [6, с. 281] или когда в третьей книге речь шла про кулаков (как советская реалия), переводчик не понял значение слова: "Kulaks: puño (aquí en sentido figurativo)" [10, с. 217].
На наш взгляд, переводческие вставки и опущения заслуживают не меньшего внимания. Сравнение текстов переводов "Тихого Дона" дает нам возможность выявить идиолекты переводчиков и их приемы в работе с оригинальным текстом и его переводе на испанский язык.
Так, в первой книге переводческие вставки не многочислены, в основном переводчик прибегает к ним для придания "красочности" повествованию (например, когда Григорий смотрит вслед Аксинье, переводчик решает проиллюстрировать мысли молодого героя, добавляя несуществующий в оригинале текст: "Grigori quitóse la gorra, cuyas franjas rojas podían ser vistas a distancia; incorporose y siguió con la mirada la marcha desembarazada y casi arrogante de Axinia, que se le antojó de pronto una extraña"" [8, с. 86]. В конце 9-й главы первой части первой книги появляется отсутствующий в оригинальном тексте абзац с разъяснительными беседами Штокмана с казаками о вреде существовавшего царского
режима, который предопределяет последующий ход развития событий: "De este modo hizo nacer en los corazones una pequeña larva de descontento. ¿Quién hubiera podido decir entonces que un embrión fuerte y vivaz saldría de allí cuatro años más tarde?" [8, с. 115]. Допущенные переводчиком опущения, на наш взгляд, вызваны непониманием русского текста, в первую очередь, это касается пейзажных описаний, или их незначимостью, с точки зрения переводчика. Таким образом, при сравнительном анализе оригинального текста и текста перевода первой книги мы не находим большого количество деталей, казалось бы, не играющих важную роль в тексте, но в действительности несущих стилистическую нагрузку, определяющую авторский замысел. В переводе не дано точное описание Якова Подковы ("... на службе ковал коня; взыграв стукнул тот копытом по лицу Якова, и, проломив нос, разрезав губы, вылегла на лице подкова; овальный шрам зарос, посинел, пятнышками чернели следы острых шипов, от этого и прозвище Подкова" [6, с. 104], ср.: «Yakov "Herradura" disfrutaba de este apodo porque un día, en el servicio militar, el caballo que estaba herrando le aplicó una coz. Tuvo la nariz rota y la marca de la herradura quedó impresa en su rostro» [8, с. 142]. В третьей части первой книги в главе 11-ой приводится дневник неизвестного студента с описанием небольшого периода его студенческой жизни до отправления на фронт. Записи, датированные третьем маем полностью опущены, скорее всего, из-за употребления большого количества жаргонных и просторечных слов, на взгляд переводчика или издательства, тогда как все это является важным приемом описания жизни простого казака-студента, являющегося представителем "полуинтеллигенции", которую Шолохов ни раз высмеивает на страницах романа: "Запойное настроение. Ко всему прочему нет денег. На развилках, попросту говоря ниже мотни, безнадежно порвались брюки, репнули, как переспелый задонский арбуз. Надежда на то, что шов будет держаться, - призрачна. С таким же успехом можно сшить и арбуз. Приходил Володька Стрежнев. Завтра иду на лекцию" [6, с. 231].
Во второй книге перед читателем предстают военные действия с перечислением большого количества имен военнослужащих. Переводческие вставки, в основном,
представляют собой пояснения к именам известных офицеров и героев, мало знакомых аргентинскому читателю: Родзянко, Савников, Чернов, Дутов; а также появляются сноски к аббревиатурам и реалиям советского периода: "S.D.R.P. - la Fracción revolucionaria socialdemócrata obrera" [11, с. 9] или "Voiskovoi Krug - Asamblea de delegados y representantes de las aldeas y distritos cosacos" [11, с. 171]. Помимо этого, все сноски, в том числе и авторские, сопровождены помечанием: "N. Del T." (nota del traductor).
Другой особенностью перевода второй книги является тот факт, что имя Ленина никогда не употребляется, оно просто опускается, например: "... И он [Бунчук] прочитал слова Ленина..." [6, с. 305] ср.: "...Aquí dice..." [10, с. 13], а также эпизод встречи Ленина с казаками-фронтовиками в Петрограде и его призыв к борьбе против Каледина [10, с. 472] не появляется на страницах испанского перевода. Этот факт легко может быть объяснен негативным настроем аргентинской власти в то время ко всему революционно-советскому.
Переводческие купюры в третьей книге касаются исключительно пейзажных зарисовок, зачастую, не переведены большие абзацы с описанием природы, задача которой заключается в более точной передаче духовно-эмоционального состояния героев-казаков, не мыслящих себя без родной земли. Нами найдены более пятнадцати случаев опущения пейзажей. Кроме того, причиной тому служит сложность языка Шолохова: "Так над буераком по кособокому склону скользит, вьется ... тропка и вдруг ... на повороте, нырнув на днище, кончится, как обрезанная, - нет дальше пути..." [6, с. 20]. Приведенный выше текст оригинала, отсутствующий в переводе, служит фоном для изображения усложняющихся с каждым днем братских отношений между Григорием и Петром.
В четвертой и пятой книгах переводческих вставок и опущений меньше, в основном, они касаются описания природы. Также следует отметить, что эти переводы более точно и довольно полно передают текст оригинала.
Отсутствие общей редактуры издания зачастую негативно отражается на целостном воссоздании идейно-художественного своеобразия романа. Важную роль при этом играет не только переводчик, издательская политика, но и социально-политический
контекст и состояние культуры на тот период. Ярким примером тому служат опущения политически окрашенных эпизодов, а отсутсвие пейзажных зарисовок является результатом отражения "литературной моды" того времени, пришедшей через французские переводы-посредники.
Неоспоримым остается тот факт, что интерес к роману во всем мире, появление его переводов на французском, немецком и английском языках, способствовали созданию переводов и на испанском языке. Несмотря на недостатки и несовершенство первого аргентинского издания, оно сыграло определяющую роль в жизни аргентинского народа и аргентинской литературы.
Позже издание 1942-1946 гг. переиздавалось несколько раз на Кубе (1962-1964) и в самой Аргентине в 1959 г. в издательстве "Quetzal".
Таким образом, Латинская Америка до сих пор обладает лишь одним собственным переводом "Тихого Дона", опубликованным в Аргентине; все остальные переводы представляют собой переиздания переводов, выполненных в разные года в Испании. Аргентинское издание "Тихого Дона" поэтому и представляет особый интерес для анализа языковых и стилистических особенностей идиолектов нескольких переводчиков, представляющих
различные культуры и традиции, и отражает результат языкового посредничества двух или трех национальных культур: французской, немецкой и русской.
ЛИТЕРАТУРА
1. Оболенская Ю.Л. Диалог культур и диалектика перевода. Судьбы произведений русских писателей XIX века в Испании и Латинской Америке. М.: Изд-во Московского ун-та, 1998. 311 с. С. 13.
2. Прийма К. "Тихий Дон" сражается. Ростов н/Д: Рост. кн. изд-во, 1983. 558 с.
3. Cholokhov Mijail. Sobre el Don apacible. Buenos-Aires: Progreso y cultura, 1942. 422 c.
4. Cholokhov Mijail. Sobre el Don apacible, Se desbordó en Don, Fuego en el Don, Sangre en el Don, El Don arrasado. Buenos-Aires: Progreso y cultura, 1942-1946.
5. Оливер Мария-Роса. Перекинем мост диалога // Культура и жизнь. 1957. № 9-10. С. 95.
6. Sholojov Mijail. Sobre el Don apacible. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1962. 430 с.
7. Шолохов М.А. Тихий Дон. Роман в 4 кн. Кн. 3 и 4. Волго-Вятское кн. изд-во, 1993. 685 с. С. 571.
8. Sholojov Mijail. Fuego en el Don. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1963. 253 с.
9. Шолохов М. А. Тихий Дон. Роман в 4 кн. Кн. 1 и 2. Волго-Вятское кн. изд-во, 1993. 591 с.
10. Sholojov Mijail. Sangre en el Don. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1963. 368 с.
11. Sholojov Mijail. Se desbordó en Don. La Habana: Biblioteca del Pueblo, 1963. 432 с.
22 июня 2009 г.
ББК 81-5:88.53
АМБИВАЛЕНТНАЯ ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ В ПРАГМАТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
Н.С. ,
В современной лингвистике, включая науку о русском языке, растет интерес к языковой личности (ЯЛ), которая впервые обоснована как особый объект филологии Ю.Н. Карауловым в последней трети ХХ в. [1]. Для понимания таких объектов, как ЯЛ, значимо осмысление элементов лексической, грамматической, прагматической подсистем как маркеров того или иного типа ЯЛ, например элитарной ЯЛ в работах Исаевой, Сичинавы [2].
Котова Нина Сергеевна - кандидат философских наук, доцент кафедры иностранных языков и речевых коммуникаций Северо-Кавказской академии государственной службы, 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 70, тел. 8(863)2696232.
Концептуализация феномена амбивалентной личности восходит к работам первой половины ХХ в. австро-швейцарского ученого Э. Блейлера [3], а в отечественной науке - к трудам И.Н. Михеевой 1980-1990 годов, особенно к ее монографии "Амбивалентность личности" [4]. Как считают современные исследователи, в настоящее время амбивалентность предстает как один из законов человеческой натуры, а именно закон одновременности разнохарактерных (часто противоположных)
Kotova Nina - Ph. D. in philosophy, associate professor of the foreign languages and speech communication department of the North-Caucasus Academy of Public Administration, 70 Pushkinskay Street, Rostov-on-Don, 344002, ph. +7(863)2696232.
