CC BY
87
В. В. Куканова
специфика пересказа как вида речевой деятельности: эзо- и эндоединитты звучащего спонтанного монолога
В последние десятилетия развитие лингвистической мысли характеризуется повышенным интересом к живой неподготовленной речи и, в частности, к спонтанному монологу как виду речевой деятельности. Изучение монологических высказываний необходимо и для построения грамматики речи, о которой говорил еще Л. В. Щерба1, и в целом для полноты картины языковой действительности. Материалом для настоящего исследования послужил один из видов спонтанных монологов, а именно пересказы сюжетного и несюжетного текстов.
Представляется, что в репродуктивной речевой деятельности человек стремится как можно точнее передать содержание предтекста (первичного, исходного текста-стимула, который предназначен для прочтения или пересказа) (а порой и формальные его особенности) и, в то же время, следовать принципу экономии речевых ресурсов2. Кроме того, говорящий ограничен в объеме оперативной памяти и в скорости обработки информации3. Пересказ является одним из самых трудных коммуникативных сценариев4, поскольку говорящему приходится строить текст с весьма жесткой структурой. Репродуктив, во-первых, обладает высокой степенью лингвистической мотивированности и, напротив, минимальной степенью спонтанности, что оказывает значительное влияние на продуцирование текста5. Во-вторых, сценарий пересказа предполагает изложение содержания «своими словами» с сохранением тематической и функциональной направленности предтекста. В-третьих, особенностью репродук-тива является и то, что он представляет собой результат переработки говорящим содержательной и формальной структуры первичного текста. Чтение текста и его воспроизведение, несомненно, требуют активации интеллектуальных процессов. Иными словами, пересказ как вид речевой деятельности является средоточием многих психических процессов.
Смысл текста, в первую очередь, складывается из содержания (значения) входящих в него слов, ср.: «сверхфразовый смысл (то есть смысл текста) мотивирован подфразовым смыслом (смыслом отдельных слов): смысл слов порождает смысл текста...»6. Однако семантика текста гораздо шире, чем сумма смыслов лексем, образующих его структуру. Текст в целом сам рождает свое содержание. Можно предположить, что минимальной «единицей смысла» является словоформа7, а в некоторых случаях — устойчивое выражение или конструкция, которые являются неделимыми в сознании говорящего (например, фразеологизмы, различные клише и т. п.).
Коммуникативный сценарий пересказа, как уже говорилось выше, предполагает воспроизведение предтекста своими словами, поэтому вполне естественным является возникновение в нем слов, словосочетаний и конструкций, которые формально не схожи с единицами первичного текста. Вторичный текст обычно состоит
© В. В. Куканова, 2008
из единиц, имеющих ту или иную степень лингвистической мотивированности пред-текстом — из эндо- и эзоединиц8. Под эндоединицами в настоящей работе понимаются те элементы текста-пересказа, которые равны слову или больше, чем слово (выражение или конструкция), и полностью мотивированы предтекстом. Эзоединицы формально не совпадают с единицами предтекста, но при этом мотивированны ими разными способами. Настоящая статья посвящена описанию эзо- и эндоединиц звучащего неподготовленного репродуктива.
Эндо- и эзоединицы могут иметь самую разнообразную структурную организацию:
1) предикативные единицы (был прекрасный июльский день; вот как пишет писатель);
2) полупредикативы (разбив стекла; одетый в белый халат на одну руку); 3) свободные и несвободные словосочетания (в собачью лечебницу; личность мужского пола); 4) словоформы (для собак; на небе); 5) десемантизированные слова и словосочетания (скажем так; в общем-то).
Материалом для исследования послужили 70 текстов, записанных от 35 информантов с различными социальными характеристиками: это коренные жители Петербурга, мужчины и женщины двух возрастных групп (до и после 34-35 лет), юристы-преподаватели и юристы-практики. В качестве предтекстов им были предложены отрывки из художественных произведений: сюжетный — из «Собачьего сердца» М. А. Булгакова (далее текст 1), несюжетный — из «Бежина луга» И. С. Тургенева (далее текст 2). Все записи были расшифрованы и представлены в орфографическом виде (без пауз и знаков препинания).
Анализ эндо- и эзоединиц является достаточно важным моментом при сопоставлении первичного и вторичного текстов (предтекста и репродуктива). Результаты этого анализа позволяют говорить о внесении в текст дополнительных смыслов, о некоторой переработке информантом основной темы первичного текста, о непонимании им первичного текста в целом или некоторых его композиционных элементов и т. д.
Эндоединицы вторичного текста полностью мотивированы текстом-стимулом и обязательно сохраняют свое синтаксическое и, шире, смысловое окружение: остается исходная пропозиция с незначительным изменением некоторых аспектов ситуации. Эндословоформы сходны с исходной единицей по своим грамматическим параметрам (как по морфологическим, так и синтаксическим): единица вторичного текста сохраняет не только форму исходного слова (не говоря о принадлежности к той же части речи), но и его синтаксическую функцию.
Эндоединицы не подвергаются трансформациям9 грамматического характера. Однако это не свидетельствует о том, что эндоединицы не подвергаются осмыслению говорящим: любой элемент вторичного текста является результатом той или иной степени перцепции, понимания и переработки. Эндословосочетание и эндоконструкция также сохраняют все свои первичные характеристики. Однако трансформацией считается даже изменение состава входящих в устойчивое выражение (или конструкцию) слов. Так, синтаксические конструкции (1) как бережно несомая свеча (Текст 2. Инф. 15) и (2) словно перед бурей (Текст 2. Инф.10) (в исходном тексте как бережно несомая свечка и как перед бурей) не относятся к этой группе, поскольку меняется их наполняемость. В примере (1) происходит замена слова свечка более частотной единицей свеча (частота первого 9,73; второго — 37,09)10. Однако замена словно на как в примере (2) уже не зависит от их частотности (словно — 346,64; как 7313,35). Приведем примеры эндоединиц различной структуры:
Первичный текст Вторичный текст
Эндословоформа
Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей... (3) солнце с утра не раскаленное но багровое словно перед бурей и его тепло приятно (Текст 2. Инф. 10).
Эндословосочетание
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. (4) был прекрасный июльский день такой день который э-э называют э-э <вздох> когда погода как это сказать устанавливается (Текст 2. Инф. 18).
Эндоконструкция
Давя битые стекла, она кинулась не ко псу, а к шкафу, раскрыла его и всю комнату наполнила сладким и тошным запахом. (5) показался второй господин который подбежал не ко псу не к псу а к шкафу и достал оттуда э-э пузырек (Текст 1. Инф. 18).
Данные примеры демонстрируют отсутствие каких бы то ни было трансформаций: единицы сохраняют все свои грамматические характеристики. Анализируя эндоединицы различных уровней, можно выяснить, какие из них не подвергаются преобразованиям, какая информация остается «нетронутой» в сознании говорящего и от каких лингвистических и экстралингвистических факторов это зависит.
Эзоединицы вторичного текста мотивированы первичным текстом. Лингвистическая мотивированность имеет градуальный характер, поэтому было выделено несколько групп в зависимости от степени их мотивированности предтекстом. При этом некоторые виды эзоединиц (эзоединицы четвертой степени — ассоциативные слова) появляются в высказываниях, сохраняющих пропозицию первичного высказывания (то есть во фразе без изменения смысла). Остальные эзоединицы обладают большей свободой и могут появляться в другом контексте. денотат и в том, и другом случае остается одним и тем же. Рассмотрим их подробнее.
Эзоединицы первой степени мотивированности возникают на основе механизма трансформации элементов первичного текста. Можно выделить несколько подгрупп таких единиц в зависимости от вида и способа их преобразования:
а) грамматические трансформации — изменение единиц первичных текстов в рамках грамматики (морфологии и синтаксиса):
• эзоединицы-трансформеры появляются на основе мены грамматической формы единицы первичного текста. В них происходят изменения в слове, включая и его основу (приращение или утрата тех или иных формообразующих формантов), а может также меняться синтаксическая роль слова (с сохранением первичной части речи):
Первичный текст Вторичный текст
Давя битые стекла, она кинулась не ко псу, а к шкафу, раскрыла его и всю комнату наполнила (33,18) сладким и тошным запахом. (6) мужчина ... направился к шкафу и достал какое-то лекарство и комната наполнилась (8,57) тошнотворным приятным запахом (Текст 1. Инф. 32).
Женщина посвистела, пощелкала пальцами, и пес, немного поколебавшись, последовал за ней. (7) женщина Зина пощелкав пальцами заманила его в темный коридор (Текст 1. Инф. 26).
...и пес, немного поколебавшись, последовал за ней. (8) собака немножко поколебалась затем последовала за женщиной (Текст 1. Инф. 2).
В примере (6) во вторичном тексте появляется возвратный непереходный глагол наполнилась, что обусловлено преобразованием структуры самого высказывания в пред-тексте: ситуация была агентивной (то есть каузированной действием какого-то лица—личность наполнила'), в пересказе устраняются каузатив и один из актантов (субъект — личность). Возможно, изменения в структуре высказывания происходят потому, что для информанта более важен объект ситуации, описанной в первичном тексте, чем субъект.
В последних иллюстрациях происходит трансформация личной формы глагола в деепричастие (7) и наоборот (8). В примере (7) говорящий употребляет глагол заманила, являющийся интерпретацией действий первичного текста — посвистела и пощелкала. В лексическое значение глагола заманить входит сема «привлечь чем-либо», поэтому говорящий сжимает смысл первичного высказывания, частично опуская информацию о том, каким образом женщина привлекла внимание собаки (посвистела), и придает глаголу пощелкала обстоятельственно-определительное, то есть сопутствующее главному действию, значение. Тем самым происходит понижение первичного глагола пощелкала в синтаксическом ранге: он становится необязательным элементом структуры высказывания. Напротив, в примере (8) происходит повышение синтаксического статуса деепричастия поколебавшись до сказуемого поколебалась.
• эзоединицы-транспозиты, возникающие на основе синтаксической деривации (или транспозиции)11.
Первичный текст Вторичный текст
— Стой! С-скотина, — кричал (220,36) господин, прыгая в халате, надетом на один рукав, и хватая пса за ноги. — Зина, держи его за шиворот, мерзавца! (9) потом вышибил дверь пытался сбежать были крики (104,85) держите его (Текст 1. Инф. 19).
Во время верчения (—) кругом него порхали стены ... (10) он начинает вырываться вертеться (22,04) переворачивает ведро с белой ватой (Текст 1. Инф.10).
Говорящий вместо глагола кричать использует в своей речи номинализатор данного действия — крики (У^К); вместо адвербатива верчения — глагол вертеться, упрощая структуру первичного высказывания и повышая статус существительного до сказуемого.
• семантические трансформеры: единица первичного текста заменяется однокоренным словом, относящимся к той же части речи, что и в предтексте, но с изменением одной (или более) из его сем. Этот процесс трансформации основан на семантической (или лексической) деривации12. Преобразование в нашем случае может быть двух видов — прямое (производящее в предтексте ^ производное во вторичном тексте) и обратное (производное в предтексте ^ производящее в репродуктиве):
Первичный текст Вторичный текст
... и всю комнату наполнила сладк-им (50,25) и тошным запахом. (11) <пес> задохнувшись сладк-оват-ым (3,98) запахом потерял ориентацию (Текст 1. Инф. 12).
Солнц-е (257,15) — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей... (12) светит солн-ышк-о (18,49) оно такое мягкое (Текст 2. Инф. 2).
— Стой! С-скотина, — кричал господин, прыгая в халате, надетом на один рукав-0 (79,08), и хватая пса за ноги. — 3ина, держи его за шиворот, мерзавца! (13) появился мужчина у которого белый халат был надет только на одну рук-у (1 787,85) (Текст 1. Инф. 12).
Сейчас касторку заставят жрать и весь бок изрежут нож-ик-ами (11,81), а до него и так дотронуться нельзя! (14) пес подумал что он попал в ветеринарную лечебницу где ему будут лечить бок изрезав его нож-ами (102,53) (Текст 1. Инф. 26).
В примере (11) происходит приобретение дополнительной семы «менее, несколько» (сладким ^ сладковатый); в (12) замена солнце диминутивом солнышко: здесь диминутивный суффикс указывает не на уменьшение размера объекта, а придает значению слова дополнительное оценочное значение (ласкательное). Иллюстрации (11) и (12) демонстрируют прямую семантическую деривацию. Два следующих примера обнаруживают обратную семантическую деривацию:рук-ав ^рук-у, нож-ик-ами ^ нож-ами. В примере (13) говорящий подменяет один денотат другим, но, тем не менее, единица вторичного текста находится в пространственной связи с предметом, который был обозначен в предтексте —рукав. В последнем происходит не только потеря уменьшительного суффикса -ик-, но и приобретается стилистическая нейтральность (по сравнению с исходным словом, которое стилистически снижено).
с) грамматико-семантические трансформеры: изменяется грамматическая структура единицы первичного текста, а также происходит приращение дополнительных сем к слову:
Первичный текст Вторичный текст
...пес, немного поколебавшись (6,3713), последовал за ней. (15) он с колебанием (16,47) пошел за ней вслед за ней (Текст 1. Инф. 27).
...вывернул на пол белое ведро, из которого разлетелись (8,75) комья ваты. (16) пес э-э вырвался кинулся в разные стороны перевернул ведро из которого полетел (45,23) какой-то белый пух (Текст 1. Инф. 15).
В примере (15) говорящий трансформирует деепричастие поколебавшись в отглагольное существительное с колебанием: здесь на лицо и грамматическая, и семантическая замены. Во вторичном тексте (16) происходит преобразование разлетелись ^ полетел. Оба глагола в последнем примере выражают каузированное субъектом (то есть агенсом) действие, хотя оно при этом обозначается как произошедшее будто само по себе, без вмешательства какого бы то ни было постороннего лица. Глагол разлететься обозначает направленность действия, которая создается префиксом раз- и постфиксом -ся, присоединяющимися к основе непредельного глагола; полететь, напротив, не содержит такой семы. К тому же разница между ними не сводится только к видовой, но включает и различия в способах действия: полететь принадлежит к фазовым глаголам (инхоативным), а разлететься — к результативным.
Эзоединицы второй степени мотивированности возникают на основе действия механизма эквивалентной замены, это лексические синонимы разнокорневой структуры. Их можно разделить на группы в зависимости от того, чем различаются слова одного синонимического ряда14:
а) понятийные, или семантические, синонимы, близкие, но не тождественные по значению — оттеняющие разные стороны смыслового своеобразия слов:
Первичный текст Вторичный текст
...они сдвигаются, теснятся, синевы (11,02) между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо... (17) они сливаются в единую цепочку и уже лазури (1,29) той которая была перед этим ее уже не видно (Текст 2. Инф. 14).
Тошнотворная мерзость неожиданно перехватила дыхание пса (58,64), и в голове у него завертелось, потом ноги отвалились, и он поехал куда-то криво и вбок. (18) собака (224,83) стала медленно терять сознание (Текст 1. Инф. 2).
(19) открылась одна дверь собачку (14,38) поймали собачка почувствовала какой-то тошнотворный сладкий запах (Текст 1. Инф. 17).
В первичном тексте употребляется слово синева для изображения тонкостей цвета неба и облаков; говорящий в тексте-пересказе несколько смягчает краски, описывая небо в более мягкой цветовой палитре (светло-синий) — лазурь. Семантическое различие слов собака и пес в примере (18) заключается в наличии у последнего сем «большой» и «самец». Во вторичных текстах в ряде случаев (чаще всего в монологах женщин старшей возрастной группы) эта информация утрачивается. В иллюстрации (19) появляется оценка говорящего, выраженная в диминутиве собачка.
Ь) стилистические синонимы, используемые в разных ситуациях общения (официальное / неофициальное; публичное / непубличное):
Первичный текст Вторичный текст
Подобной погоды желает земледелец (1,84) для уборки хлеба... (20) об этом мечтает хлебопашец (-) <смех> собирающий хлеб (Текст 2. Инф. 6).
с) образные синонимы, различающиеся характером образности:
Первичный текст Вторичный текст
...разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы (62,56): то сеется едва заметный дождь. (21) лишь иногда где-то видно м-м синеватая вуаль (2,02) а-а это где-то в некоторых местах идет дождь (Текст 2. Инф. 7).
Во вторичном тексте вместо метафорически употребленного автором слова полосы появляется эзоединица вуаль, построенная говорящим уже на своей собственной ассоциации по сходству. Вторичный текст, несмотря на свою мотивированность, выражает в той или иной степени способ индивидуального восприятия мира. Представления информанта
о дожде материализуются в репродуктиве, хотя стимулом для подобной ассоциации и послужила первичная единица полоса.
Эзоединицы третьей степени, возникающие на основе гипонимии (то есть от вида к роду) и, наоборот, гипернимии (то есть от рода к виду)15, ср.: «Слова типа яблоко, собака, чашка, синий, бежать (в отличие от слов типа фрукт, антоновка, животное, пудель, сосуд, темно-синий, пудель, передвигаться, трусить) обозначают классы объектов, свойств и явлений, выделяемые на базовом уровне категоризации действительности» (выделение автора. — В. К.)16:
Первичный текст Вторичный текст
Женщина посвистела, пощелкала пальцами, и пес (58,64), немного поколебавшись, последовал за ней. (22) для каких-то медицинских целей понадобилось животное (-) оно было поймано и женщина привела его в помещение (Текст 1. Инф. 17).
В сухом и чистом воздухе пахнет полынью (3,67), сжатой рожью (2,75), гречихой (-)... (23) а в воздухе разносится запахи сжатой травы (145,87) полыни гречихи (Текст 2. Инф. 15).
Напомним, что в настоящем исследовании респондентами были юристы, которые хорошо владеют юридическим языком. Поэтому использование ими гипонимов во вторичном тексте не случайно: описание, допустим, места преступления начинается с определения рода объекта, затем его характера и свойств.
Эзоединицы четвертой степени мотивированности—слова на основе ассоциаций. У человека, вынужденного пересказывать только что прочитанный текст, в ходе изложения могут появиться слова, которые связаны с предтекстом не напрямую, а ассоциативно17. Среди ассоциативных слов обычно выделяют: 1) парадигматические ассоциации: слово-стимул и слово-реакция находятся в парадигматических отношениях, которые возникают на основе координации (если стимул и реакция находятся на одном уровне абстракции: отношения синонимии или антонимии), субординации (отношения гипернимии, то есть родо-видовые отношения) либо суперординации (отношения гипонимии, то есть от вида к роду); 2) синтагматические ассоциации: стимул и реакция состоят в синтагматических отношениях, которые возникают, когда стимул и реакция относятся к разным частям речи18;
3) тематические ассоциации: слова могут употребляться в рамках тематически ограниченного контекста. К этому виду относятся все те единицы, которые не укладываются в рамки парадигматических и синтагматических отношений. Один из самых трудных для определения видов ассоциаций19.
К данной группе эзоединиц на экспериментальном материале были отнесены только парадигматические на основе координации (антонимы); синтагматические и тематические.
Первичный текст Вторичный текст
Сейчас касторку (1,10) заставят жрать и весь бок изрежут ножиками, а до него и так дотронуться нельзя! (23) пес э-э решил что его хотят заманить а-а в собачью лечебницу напоить его валерьянкой (13,89) (Текст 1. Инф. 32).
Маркерами этих элементов во вторичном тексте являются «ошибки» в воспроизведении деталей предтекста. В примере (24) говорящий называет вместо касторки как средства, применяемого для лечения собак, валерьянку, которая в редких случаях используется для той же цели. Скорее всего, говорящий забыл, какое именно лекарственное средство называлось в тексте, однако помнит, что в предтексте говорилось об этом, причем интересно то, что ассоциация, появившаяся во вторичном тексте, не прямая, а опосредованная (см. рис. 1).
На рис. 1 показана схема возникновения слова валерьянка: единицы первичного текста касторка и собака связаны друг с другом синтагматическими отношениями. В сознании говорящего возникает кот или кошка как реакция на стимул собака (пес) на основе координации (они находятся на одном уровне абстракции), в результате во вторичном тексте появляется слово валерьянка. Можно предположить, что это слово является итогом цепочки ассоциативных связей.
Рис. 1. Ассоциация касторка — валерьянка
Эзоединицы пятой степени мотивированности — это собственно новые единицы, напрямую не связанные с первичным текстом20. Они выражают фактуальную информацию первичного текста и появляются в результате механизмов действия процессов компрессии, интерпретации, домысливания и т. д. Можно условно поделить их на соответствующие подгруппы:
• выражающие компрессию исходных высказываний. Компрессия — это процесс смыслового и формального сжатия первичного текста-стимула. Информанты, пересказывая, сжимают некоторые композиционные части предтекста (например, чаще всего — развитие действия), части предложения, что является вполне естественным процессом.
(25) в связи с чем предпринял действия по своему освобождению (Текст 1. Инф. 17).
(26) как встает солнце как все это прекрасно и красиво и до конца дня (Текст 2. Инф. 29).
• выражающие домыслы говорящего. Информанты при пересказе добавляют новую фактуальную информацию, развивая уже известное, данное в первичном тексте, делают выводы, высказывают те или иные предположения, касающиеся, например, причин и следствий поступков:
(27) и в то же время все-таки э-э люди приводят его наверное делают укол какой-то
(Текст 1. Инф. 16).
(28) на улице женщина подобрала бездомного раненого пса приманив его колбасой
заманила в до... (Текст 1. Инф. 20).
Эзоединицы шестой степени мотивированности — «структурно-фатические» элементы текста. Одни единицы такого типа выполняют структурирующую функцию в тексте, они обязательно возникают при продуцировании «живой» неподготовленной речи. Другие выполняют фатическую (или контактоустанавливающую) функцию, оформляя взаимодействие адресата и адресанта речи. Рассмотрим примеры этих единиц:
• выражающие эмоциональное отношение говорящего к описываемой в тексте ситуации. Оценочность может быть нейтральной (говорящий не выражает никакого особого отношения к факту или к его участникам), положительной или отрицательной:
(29) пес закрутился завертелся разлил банку с ватой комья полетели хлопья тоже полетели бедолага пес (Текст 1. Инф. 23).
• выражающие модальную оценку сообщения ситуации, описанной в первичном тексте. В качестве эзоединицы может выступать слово (словосочетание) или конструкция (в том числе обладающая предикативностью). Говорящий осуществляет оценку ситуации на предмет ее достоверности, указывает на источник информации, определяет ход своей мысли и способ ее выражения:
(30) комната сама не понравилась э-э псу двумя моментами во-первых она была темной и во-вторых там достаточно неприятно пахло (Текст 1. Инф. 14).
(31) такая погода а-а мечта для земледельца скажем так пожалуй все (Текст 2. Инф. 1).
• выражающие метакоммуникативную функцию. Таким элементом может быть только предикативная конструкция. Это своего рода рассуждения говорящего о том, что и каким образом он продуцирует:
(32) затем распахнулась дверь а-а засиял свет и м-м да сложновато так (Текст 1. Инф. 3).
(33) насколько я помню да несмотря на то что укусил его за голень ну в принципе все да не правильно (Текст 1. Инф. 26).
• выполняющие дискурсивную функцию:
(34) такая погода нравится земледельцу возделывать что-то на земле скорее всего все (Текст 2. Инф. 22).
• выполняющие регулятивную функцию, то есть оформляюющие взаимодействие участников коммуникативного акта:
(35) женщина Зина пощелкав пальцами заманила его в темный коридор по которому они прошли в комнату где включился свет да из темноты пес попал в яркий день (Текст 1. Инф. 26).
Предложенная классификация эзоединиц построена на материале живой речи юристов, поэтому дальнейшие исследования в этом направлении, особенно с расширением круга информантов, могут ее уточнить или скорректировать. Проведенный анализ показал, что на порождение репродуктива оказывает влияние ряд факторов как лингвистического (характер первичного текста), так и экстралингвистического (социальные или психологические характеристики говорящего) толка. дальнейшее исследование позволит проверить устойчивость появления тех или иных эзоединиц, а также определить, от чего они зависят. Кроме того, исследование эзо- и эндоединиц может существенно дополнить и расширить описание текстов, порожденных в рамках сценария пересказа и, возможно, приоткроет тайны репродуктивной речевой деятельности человека.
1 См.: Щерба Л. В. О служебном и самостоятельном значении грамматики как учебного предмета // Избранные работы по русскому языку. М., 1957. С. 11-12.
2 См.: Мартине А. Принцип экономии в фонетических изменениях (Проблемы диахронической фонологии). М., 1960.
3 См. подробнее: Миллер Дж. А. Магическое число семь плюс-минус два. О некоторых пределах нашей способности перерабатывать информацию // Инженерная психология. М., 1964. С. 192-225.
4 Коммуникативный сценарий можно определить как структуру речевого поведения человека, соответствующую определенной коммуникативной ситуации стереотипного характера (см. подробнее о сценарии: Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М., 2000. С. 65-67; Баранов А. Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001. С. 309;MinskyM. The Society of Mind. New-York, London: Touchstone Book, 1988. С. 244-272; Полевая лингвистическая практика: Учеб.-метод. комплекс сложной структуры. Ч. 1-3 / Отв. ред. А. С. Асиновский, науч. ред. Н. В. Богданова. СПб., 2007.
5 Под лингвистической мотивированностью понимается (вслед за Н. В. Богдановой) «зависимость всех лингвистических признаков вторичного (порожденного) текста от характеристик первичного, ставшего как бы причиной вторичного», а спонтанность — это «степень свободы говорящего от первичного текста». См.: БогдановаН.В. Устная литературная речь как объект лингвистического исследования // Матер. XXVI межвузовской научно-методической конф. преподавателей и аспирантов. 11-14 марта 1997 г. Вып. 5. Фонетика. Грамматика. Стилистика русской публичной и художественной речи. СПб., 1997. С. 35-39.
6 В лингвистической семантике этот принцип называется композиционным, или принципом Г. Фреге (по имени ученого, впервые описавшего его). См.: ТодоровХ. Критика литературоведческих взглядов Р. Барта // Структурализм: «за» и «против». М., 1975. С. 383.
7 В качестве значимой единицы в настоящем исследовании выступает словоформа, а не слово, так как именно она является той единицей, которая реально существует в речевом потоке и которая свободно вычленяется в нем как значимый отрезок.
8 Приставка ехо- (греч.) означает «вне, снаружи», она противоположна по значению приставке endon-«внутри». Впервые термины эзолексика и эндолексика были использованы А. И. Новиковым (см.: Новиков А. И. Семантика текста и ее формализация. М., 1983). В нашем случае более удобными представляются понятия эзо- и эндоединицы, чтобы снять ассоциации со всей совокупностью слов.
9 Трансформация в настоящей работе понимается как преобразование той или иной единицы первичного текста, которое происходит либо в рамках грамматики (морфологии и синтаксиса), либо в области семантики слова.
10 Данные о частоте слова приводятся по словарю: Шаров С. А. Частотный словарь. http://www.artint.ru/ projects/lrqlist.asp. Далее в примерах указывается частота слова в скобках, а отсутствие данных — знаком (-).
11 Синтаксическая деривация — изменение части речи исходного слова без семантического преобразования. И. А. Мельчук пишет, что «.. .при синтаксической деривации изменение части речи является единственной целью и единственным содержанием преобразования. Осуществляя, например, трансляцию V ^ N, говорящий не имеет в виду выразить какой-либо дополнительный смысл — наоборот, он хочет сохранить значение исходного глагола нетронутым, лишь приспособив его к соответствующему синтаксическому контексту, где допустимым является не V, a N» (Мельчук И. А. Курс общей морфологии: В 3-х т. Москва — Вена, 1997-2000. Т. 2. Ч. II: Морфологические значения — 1998. С. 462).
12 Семантическая деривация — это преобразование лексического значения мотивированного слова по сравнению со значением исходной единицы (Кубрякова Е. С., Панкрац Ю. Г. Деривация // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 129-130).
13 Частотность деепричастия поколебавшись была определена по неопределенной форме глагола поколебаться.
14 В основе выделения подгрупп эзоединиц второй степени лежит классическая классификация синонимов, описанная во многих учебниках по современному русскому языку (См., напр.: Рахманова Л. И. Синонимы // Современный русский язык: Лексика. Фразеология. Морфология. М., 2003. С. 78-98).
15 Эзоединицы третьей степени могут осознаваться говорящим и слушающим в пределах одного текста как синонимичные слова или выражения, однако вне контекста они теряют близость значений.
16 Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М., 2000. С. 102.
17 Ассоциация (от лат. associatio — соединение) — связь между двумя психическими элементами, возникшая в результате опыта и обусловливающая при актуализации одного элемента связи проявление и другого (См.: Психологический словарь // Мр:/^^ webzone. га).
18 Синтагматические отношения, по мнению некоторых психолингвистов, основываются больше на частеречной характеристике слов, нежели на их семантике. См.: Сахарный Л. В. Введение в психолингвистику. Л., 1989. С. 93.
19 Сахарный Л. В. Введение в психолингвистику. Л., 1989. С. 92-93.
20 Эзоединицы пятой и шестой степени мотивированности не имеют аналогов в первичном тексте.
