CC BY
85
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
УДК 821.161.1
О. К. Гибралтарская, С. Э. Камилова
Гибралтарская О. К., кандидат филологических наук,
доцент каф. мировой литературы факультета зарубежной филологии
Национального университета Узбекистана;
е-таЛ: [email protected]
Камилова С. Э, доктор филологических наук, доцент;
заведующая каф. мировой литературы факультета зарубежной филологии
Национального университета Узбекистана;
е-т^^ [email protected]
СПЕЦИФИКА ПЕРЕДАЧИ ИНДИВИДУАЛЬНОГО СТИЛЯ ПИСАТЕЛЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ С УЗБЕКСКОГО НА РУССКИЙ ЯЗЫК
В статье рассмотрены проблемы конгениального перевода в контексте сохранения формально-содержательных аспектов художественного текста и специфики индивидуального стиля писателя в процессе перевода с узбекского на русский язык. Сравнительный анализ двух переводов рассказа У. Хамдама позволяет актуализировать такие аспекты идиостиля художника, как сохранение стилистической маркировки лексических единиц, идентификация устойчивых выражений, лексическая сочетаемость, система художественных средств и приемов писателя с точки зрения адекватности перевода. В связи с тем, что нарушение указанных выше принципов перевода художественного текста приводит к изменению одного из важнейших компонентов художественного произведения - индивидуального стиля, неверная трактовка контекста - к вольному переводу и искажению смыслового содержания, необходимо при передаче специфики индивидуального стиля в переводе текста четко представить стилевые доминанты писателя и художественного произведения. Это позволит максимально минимизировать неизбежные потери при передаче специфики индивидуального стиля писателя.
Ключевые слова: индивидуальный стиль; стилевые доминанты; маркировка; сочетаемость; идентификация; стилистические приемы.
O. N. Gibraltarskaya, S. E. Kamilova
Gibraltarskaya O. N., PhD (PhiLoLogy), Associated Professor, Department of WorLd Literature, FacuLty of Foreign PhiLoLogy, the NationaL University of Uzbekistan; e-maiL: [email protected]
Kamilova S. E, Doctor of PhiLoLogy (Dr. habiL.), Associated Professor; Head of the Department of WorLd Literature, FacuLty of Foreign PhiLoLogy, the NationaL University of Uzbekistan; emaiL: [email protected]
SPECIFICS OF TRANSMISSION OF THE WRITER'S INDIVIDUAL STYLE IN TRANSLATING LITERARY PROSE FROM UZBEK INTO RUSSIAN
The articLe deaLs with the probLems of congeniaL transLation in the context of preserving the formaL and substantive aspects of the Literary text and pecuLiarities of the writer's individuaL styLe in the process of transLation from Uzbek into Russian. The comparative anaLysis of U. Khamdam's two transLations of the story Lets actuaLize such aspects of the artist's idiostyLe as preservation of styListic marking of LexicaL units, identification of set expressions, LexicaL compatibiLity, the system of Literary means and devices of the writer in terms of the adequacy of transLation. Due to the fact that the contravention of the above mentioned principLes of transLation Leads to the change of one of the most important components of a Literary work - the individuaL styLe, a wrong interpretation of the context Leads to a free transLation and faLsification of the semantic contents, it is necessary whiLe giving the specifics of the individuaL styLe in transLation to present styListic dominants of the writer and the Literary text cLearLy. This wiLL minimize the inevitabLe Losses in the transmission of the specifics of the writer's individuaL styLe.
Key words: individuaL styLe; styLe dominants; marking; compatibiLity; identification; styListic device.
Прежде чем начать разговор о специфике передачи индивидуального стиля писателя при переводе художественной прозы с узбекского на русский язык, дадим определение индивидуального стиля писателя. Л. В. Витковская считает, что «как устойчивая общность идейно-тематической, сюжетно-композиционной и образно-выразительной систем стиль являет собой сквозной принцип формирования индивидуальной художественной формы, сообщающей произведению определенную целостность и единый тон повествования, позволяющий говорить об особенностях стилистики каждого писателя» [Витковская 2012]. В данной работе воспользуемся определением Н. Белозерцевой и С. Богатыревой, которое, на наш взгляд, наиболее исчерпывающее:
«Индивидуальный стиль писателя - устойчивая общность признаков творческой манеры, образной системы, средств художественной выразительности, характеризующих своеобразие творчества писателя; совокупность особенностей его творчества, которыми его произведения отличаются от произведений других авторов» [Белозерцева, Богатырева 2017]. Исходя из данной трактовки индивидуального стиля, «можно утверждать, что каждый писатель использует особую, индивидуальную? систему образов, а также систему смыслов, которые и отображают картину мира данного автора» [Белозерцева, Богатырева 2017]. Переводческая наука считает, что при переводе все особенности авторского стиля должны соблюдаться. Приведем цитату И. А. Кашкина: «...индивидуальный стиль автора, творческое использование им выразительных средств своего языка должно быть воспроизведено в переводе как можно полнее, поскольку именно этим может быть донесена до читателя идейная и художественная сущность подлинника, индивидуальное и национальное своеобразие автора» [Кашкин 1977]. Не секрет, что переводчик должен обладать определенной литературоведческой подготовкой, владеть навыками литературоведческого и лингвистического анализа художественного произведения. Иными словами, переводчик несет ответственность за сохранение формально-содержательных аспектов художественного текста. Итак, как адекватно передать индивидуальный стиль писателя в процессе перевода с узбекского на русский язык? Было бы ошибочно здесь говорить обо всех узбекских писателях, так как индивидуальный стиль есть визитная карточка художника, которая «воплощает ход мысли, присущий данному автору, особый ход художественных ассоциаций, ему присущий» [Минералов 1999]. Поэтому остановимся на произведении яркого представителя современной узбекской прозы Улугбека Хамдама, в частности на рассказе «Тош» («Камень (или рождение Зла)»). В данном рассказе писатель стремится проникнуть в «изломы» сознания современного человека, в его «червоточины», подрывающие изнутри психику и душу. Следует отметить, что мотив пути, движения является одной из доминант художественной системы Улугбека Хамдама и играет важную структурообразующую и смыслообразующую роль, участвуя как в построении сюжета, так и в выражении авторских идей. В рассказе герой, следуя за прекрасной женщиной по дороге, надеется, «может быть, на улице я столкнусь
с великодушием и добротой, и это снимет камень с моей души?!», а встречается с порождением зла. Этот рассказ написан осязаемо и наглядно. Исповедальная форма повествования захватывает предельной глубиной подводной мысли, ее интимностью, обнаруживает такую интенсивность и обстоятельность ее течения, такую сжатость слога... Это то, что А.Потебня назвал «сгущением мысли в слове», что сама духовная сторона существования героя - его внутренний мир, «камень» души, тоска и «перетряски» - как-то незаметно, само собой теряет свое узкое значение и приобретает социально-общественный смысл, насыщаясь как бы изнутри глубоким авторским подтекстом. Он (подтекст) «врастает» внутрь самих образов и явлений, оставляя вокруг них невидимый этический ореол, объединяя в единый поток движения современной жизни.
Данный рассказ переведен двумя переводчиками - С. Э. Камило-вой в 2012 г. и Д. А. Хатамовой в 2017 г. При анализе качества передачи индивидуального стиля в переводе художественного произведения, как правило, обращают внимание на лексику, синтаксис и стилистику. В рамках данной статьи мы не будем рассматривать все элементы этих категорий, они общеизвестны, но остановимся лишь на ярких примерах, в которых наглядно можно увидеть адекватность / неадекватность перевода с точки зрения передачи идиостиля художника.
1. Сохранение стилистической маркировки лексических единиц выходного предложения относительно исходного.
Сравним оригинал и переводы, обратившись к первому абзацу текста.
Оригинал
«Негадир юрагим сикилаверади. Йуц, чамаси, нима учун бу холга тушишимни биладигандекман. Лекин гап бунда эмас, балки давомийликда. Ахир бир одамзод калби шабодага тутилган япрок мисол айланиб - узгариб туради дея биламиз, модомики шундай экан, нега тушкун кайфият менинг багримга танда куйди? Нега у кетмайди, мени тинч куймайди?.. Билмайман. Аксинча: вакт утган сари тушкунлик юрагимнинг туб-тубига иниб, мустахдамланиб, аллакандай жинсга, масалан, тошга айланиб бораетгандек».
Перевод Д. А. Хатамовой
«Изнуряющая сердце тоска не дает покоя! О причине этой боли я уже догадался! Но суть не в этом, а в ее безысходности. Ведь
человеческая душа подобна листку дерева, который трепещет от дуновения ветра и ее состояние изменчиво! Но в моей душе оно неизменно и поселилось настолько прочно, будто превратилось в камень! Откуда она и почему не оставляет меня в покое?.. Бывают, конечно, моменты, когда я, как и все смертные, поддаюсь какой-то житейской суете, земным утехам, но затем вновь и вновь возвращаюсь в состояние: будто камень в душе...»
Обратим внимание на передачу в переводе отрывка эмоционального тона (пафоса). Уже визуально можно отметить, что переводчик в конце четырех предложений из шести ставит восклицательный знак. Тем самым предложения, носящие эпически-повествовательный характер, в переводе оказались эмоционально окрашены, что, в свою очередь, изменило эмоциональный настрой отрывка - от исповедаль-ности (выражения сокровенных мыслей) к ораторству и сентенциозности. Помимо этого, в переводе отсутствуют слова (в оригинале они выделены жирным шрифтом), позволяющие передать интонацию бытовой, неупорядоченной речи; это размышления рефлексирующего сознания, прерываемые отнюдь не ораторскими высказываниями, а пытающегося понять себя. Также предложение «Лекин гап бунда эмас, балки давомийликда» (досл. Но дело не в этом, а то, что произошло потом) переведено «Но суть не в этом, а в ее безысходности» также изменяет восприятие общего тона повествования.
Перевод С. Э. Камиловой
«Непонятная тоска охватила меня. Нет, я, конечно, догадывался о причине такого состояния. Но важно не это, а то, что произошло вскоре. Человеческая душа, словно дрожащий на ветру лист дерева, подвластный малейшему дуновению, но если это так, почему же тяжелая тоска с упрямым постоянством разъедает мне сердце? Почему не проходит, не оставляет меня в покое?.. Не знаю. Наоборот, мрачная безысходность, заполняя все мое существо, крепнет, материализуется, превращаясь в огромный, тяжелый камень» [Река души моей].
В первом переводе, казалось бы, общий смысл сохранен, однако изменение стилистической маркировки лексических единиц привело к изменению одного из важнейших компонентов художественного произведения - индивидуального стиля.
2. Идентификация устойчивых выражений.
В рассказе используется устойчивое выражение «Жонни Жаббор-га бермок», для передачи восхищения перед красотой женщины. Вот как это дано в оригинале.
Оригинал
«Оеклар!.. Навбат уларга етганда нафасим чиндан-да кайтиб кетади ва бироз узимга келиб олиш учун нигох,имни, албатта, атрофга чалгитаман. Ахир улар шунчалар бежирим ва жон олгучи эдики, бунакасини хдтто чизиб х,ам ухдасидан чикиб булмасди. е кудратингдан!.. Мен томоман асир булгандим. Узимдан беш-олти одим илгарида кетаетган гузал мавжудот борлигига учиб борганча сингиб кетиш истагида енардим. Яна багримда шунака каноатни х,ис этардимки, унга кура мен йиллардир озурда булган жонимни шу жононга бахшида килгим, аникрок айтсам, унинг учун ширин жонимни Жабборга топширгим келарди. Них,оят энди топгандек эдим уша кимматни, жон тикишга арзигулик уша борликни! Энди уни кочириб юбориб, кисматим томонидан хддя этилган кулай имконни бой бергим келмасди. Ахир, мен куплар катори кариб-чуриб тушакда - якинлар хузурида осуда жон беришдан нафратланардим-да... »
Перевод Д. А. Хатамовой
«Ноги!.. Когда мой взор упал на ноги, я оторопел от остроты нахлынувших чувств и чтобы хоть как-то прийти в себя, с трудом отрываю взгляд от них и озираюсь по сторонам. Они настолько прекрасны, что словами выразить эту красоту невозможно. Господи! Я целиком во власти этой красоты! Горю во власти своих чувств и острого желания слиться с нею. Кажется, что наконец-то нашел тот высший смысл, ту суть, за которую не жалко жизнь отдать. Ощущаю потребность отдать свою душу этой красавице, образ которой я годами лелеял в своем воображении. А если еще точнее, я готов ради нее отдать свою жизнь Азраи-лу - Ангелу смерти. Только не потерять ее и воспользоваться шансом, которую дает мне судьба. Тем более я всегда презирал тихую старческую смерть в постели, в окружении близких людей.»
Переводчик вышеупомянутое выражение переводит как «...отдать свою жизнь Азраилу - Ангелу смерти». Однако Жаббор это одно из тысячи имен Аллаха, т.е. он готов был отдать Богу душу. Такой перевод несколько искажает смысл, что в конечном счете приводит к изменению семантики индивидуального стиля Хамдама.
Перевод С. Э. Камиловой
«Ее ноги!.. Как только я увидел их, у меня, по правде говоря, захватило дух и чтобы хоть как-то прийти в себя, я быстро отвел взгляд. Они были настолько изящными и умопомрачительно красивыми, что невозможно описать! О, Создатель! Я был вконец очарован! У меня словно выросли крылья: в нескольких шагах от меня шло самое прекрасное существо, какое могла создать природа. Я испытывал такое блаженство, что готов был даровать этой красавице свою вот уже много лет скорбящую душу, а если точнее, ради нее я отдал бы Богу душу. Наконец я встретил сокровище, ради которого не жалко жизни. Теперь только бы не упустить ее, не потерять счастливую возможность, подаренную судьбой. Меня всегда страшила мысль о тихой смерти в глубокой старости в привычной домашней постели, в окружении родных и близких» [Река души моей].
з. Лексическая и семантическая сочетаемость.
Оригинал
Хаелимга "хиром айлаб борарди" ибораси урилди. Мен каердадир укигандим: чамамда гузал аелларнинг чиройли кадам олишлари шундай таърифланарди. Х,а-х,а, у юрмасди, балки айнан хиром айларди: навозиш ила, се^р ва афсун ичра... Бир муддат кузим тиниб, бошим айланиб кетди. ^адамимни секинлатмокчи, гузаллик таратаетган нурдан хиел узоклашмокчи ва шу тарика ичимдаги мувозанатни кайта тикламокчи булдим. Бирок оекларим менга буйсунмасди. Оек не, энди менинг бутун борлигим, такдирим аелнинг измида, ундан таралаетган аллакандай чексиз даражадаги хузурбахш куйнинг, овозсиз бир кушикнинг етагида банди эди. Х,а-х,а, банди эди!..
Перевод Д. А. Хатамовой
В голове проносится «не идет, а плывет», а ведь я где-то встречал это выражение, да, так обычно описывают походку женщины. Да-да, она не шла, а именно плыла: с той дивной грацией, как в волшебстве и колдовстве сказочного очарования. Острота нахлынувших чувств окончательно выбила твердую почву из-под ног. Я решил чуть замедлить шаг
и, укрывшись от яркого заката, обуздать свои чувства. Но ноги не слушались. Теперь все мое существо подчинялось воле этой женщины. Я был пленником ее очарования и исходящей от нее дивной и манящей мелодии. Да-да, именно пленником!
Словосочетание хиром айлаб борарди дословно переводится хи-ром - грациозно, а айлаб борарди (уст. книжное) - передвигаться. Однако в первом переводе переводчик вообще не переводит слово «хиром» - «грациозно», т. е. «с изяществом, красотой в движениях», тем самым намекая на некую двусмысленность - была такой большой как корабль или плавно двигалась. Вообще этот отрывок очень интересен для анализа. Обратим внимание на четвертое предложение (Бир муддат кузим тиниб, бошим айланиб кетди. ^ЗДамимни секинлатмоцчи, гузаллик таратаетган нурдан хиел узоцлашмоцчи ва шу тарика ичимдаги мувозанатни цайта тикламоцчи булдим). Переводчик переводит словосочетание «гузаллик таратаетган нурдан хиел узоцлашмоцчи» как «укрывшись от яркого заката», тогда как здесь дословный перевод «уйти подальше от лучей, разливающих (распространяющих) красоту», т. е. отдалиться от нестерпимого сияния ее (женщины) красоты. Мы видим здесь полное нарушение семантики и логики. Далее предпоследнее предложение в первом переводе разделено на три предложения. Конечно, в ряде случаев такой прием возможен, но здесь этого можно было избежать. Разделив на три предложения, переводчик поменял эмоциональное наполнение предложения - вместо передачи полной, добровольной и вдохновляющей капитуляции чувствам получилась констатация состояния в другой стилистической манере. Неверная трактовка контекста приводит к вольному переводу и искажению смыслового содержания.
Перевод С. Э. Камиловой
Вспомнилось выражение: «Грациозно парила!» Да-да, она не шла, а парила, околдовывая и чаруя... На миг у меня потемнело в глазах, закружилась голова, помутился рассудок. Я хотел отстать, отдалиться от нестерпимого сияния ее красоты, хоть немного прийти в себя. Однако ноги не слушались меня. Что ноги, теперь все мое существо, моя судьба были в руках этой женщины, в плену ее бесконечно чарующей беззвучной мелодии, обещающей вечное блаженство. Да-да, я в плену!..» [Река души моей].
4. Стилистические приемы. У. Хамдам в данном рассказе активно использует градацию как композиционный прием для передачи одной из доминант его художественной системы - мотива пути, движения, а в последнем предложении использует как завершающий аккорд
градацию как стилистическую фигуру. Переводчик игнорирует этот прием, хотя это существенный показатель идиостиля писателя. Помимо этого, наблюдаются необоснованные замены лексических единиц со смещением или утратой ключевых сем.
В переводе С. Э. Камиловой одно предложение разделено на два. На наш взгляд, это оправданное решение, так как, с одной стороны, необходимо было показать состояние героя по нарастающей, с другой - сохранить картину, постоянно возникающую в его голове, сохранив при этом стилистический прием писателя.
Оригинал
Хаелимда эса факат бир манзара - сотувчининг балик бошини уриб мажаглагани ва аелнинг кип-кизил огзи айланар, айланар ва яна айланармиш...
Перевод Д. А. Хатамовой
А перед глазами все вертится и вертится одно - размозженная окровавленная голова рыбы и алые кровавые губы женщины...
Перевод С. Э. Камиловой
«И только одна страшная картина настойчиво терзает меня, возникая снова и снова: размозженная голова рыбы и кроваво-красный рот женщины. Это видение бесконечно кружит, вертится, бешено мелькает в моем сознании» [Река души моей].
Таким образом, при передаче специфики индивидуального стиля в переводе художественного произведения необходимо учитывать следующее:
1. Перед тем как начать переводить, необходимо четко уяснить стилевые доминанты писателя и художественного произведения.
2. Определить систему художественных средств и приемов, к которым прибегнул писатель, для выражения содержания.
3. Можно выделить несколько особенностей, используемых автором для передачи собственного стиля:
а) выбор слов, т. е. тот стиль слов, который автор использует в своем произведении;
б) синтаксис: частое употребление простых или сложных, эмоционально-окрашенных или нейтральных, распространенных или нераспространенных предложений при передаче речевых характеристик персонажа;
в) манера речи, присущая персонажу, для раскрытия его характера, иногда возможно и нарушение литературной нормы;
г) тон: использование различных приемов для создания подходящей к ситуации атмосферы или настроения;
д) язык чувственного восприятия создает особый стиль произведения, так как автор использует слова, которые взывают к определенным чувствам, например, слух, зрение, обоняние и т. д., чтобы с наибольшей точностью передать эмоции, необходимые для произведения.
Если переводчик учтет эти элементы при переводе, то можно максимально минимизировать неизбежные потери при передаче специфики индивидуального стиля писателя.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Белозерцева Н., Богатырева С. К вопросу об индивидуальном стиле писателя // Концепт. 2017. № 10. С. 27. Витковская Л. В. Когниция смысла. Литературоведение XXI века. 2-е изд., доп. Пятигорск : Изд-во Пятигорского государственного лингвистического университета, 2012. 83 с. Кашкин И. А. Для читателя-современника: статьи и исследования. М. : Сов.
писатель, 1977. 384 с. Минералов Ю. И. Теория художественной словесности. М. : Владос, 1999. 20 с. Река души моей : сборник переводов на русский язык современных узбекских рассказов. Т., 2012. URL : www.review.uz
