CC BY
159
УДК 82-2(38)
Ю. С. Обидина
Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола
Специфика гендерных ролей в античном полисе:
роль греческой драмы в становлении женской идентичности
В статье предпринята попытка показать, что греческая ритуальная практика не только позволила женщине войти в сферу общественной жизни, но и занять свое место в полисной организации, что именно из ритуальной практики вырастает роль женщины в социальной жизни и идеологии, что в итоге приводит к изменениям в полисной структуре. Выразителем изменения положения женщины стала греческая трагедия. Она показывает, что в реальной истории Древней Греции женщина отнюдь не соответстовала тому образу, который нарисовала нам последующая, исключительно «мужская» традиция.
Ключевые слова: гендерные роли, полис, ритуальная практика, дионисийские мистерии, драма, идентичность.
Попытки восстановить важный аспект древнегреческой истории — а именно, роль женщин и их деятельности для всей античной цивилизации в целом, уже долгое время предпринимаются исследователями античности. В результате сложилась определенная парадигма, что удел древнегреческих женщин — это сфера уединения и отчуждения. Женщины были заключены в ой-косе и исключались не только из всех сфер общественной жизни, но и вообще из мира мужчин [12, с. 27]. Попытки определить место женщины в социуме привели к еще более печальным результатам — женщину вытеснили и из сферы чувственной, громко заговорив о так называемой «греческой любви».
Однако титанические усилия исследователей позволили приоткрыть многие завесы над исти-ным положением дел. Уже сейчас становится понятно, что ограниченный характер женской деятельности в Древней Греции — это не результат истинного положения вещей, а лишь ограниченный характер доступных источников, поскольку как материальные, так и документальные свидетельства о женщинах трудно найти. Здесь кроется явный парадокс, ибо на уровне символической репрезентации (в мифах, образах, изображениях и т. д.) женщины в источниках представлены очень хорошо, однако их действительное социально-историческое положение, повседневная и частная жизнь восстанавливаются с трудом. Приходится констатировать, что принципиально реконструировать можно только представления мужчин о женщинах и мужские фантазии, так как сами женщины не оставили свидетельств о себе [9, с. 2].
Возможно, уже в ближайшем будущем мы сможем с полной уверенностью сказать, что истинная роль женщины в греческом полисе не была столь ничтожной, как это принято представлять сейчас. В последние годы большое внимание в зарубежных исследованиях уделяется роли женщины в ритуальной практике древних греков. Зачастую, данная практика рассматривается как исключение из общего положения вещей. Однако мы попытаемся доказать, что ритуальная практика в итоге не только привела женщин в сферу общественной жизни, но и позволила женщине занять свое место в полисной организации.
При этом речь идет не об участии женщин в различных религиозных шествиях, домашних культах и ритуальных практиках. Здесь женщины всегда занимали видное место, несмотря на то, что большинство крупных религиозных торжеств и ритуальных практик находилось в ведении мужчин. Женщины председательстовали на определенных государственных и частных праздниках, были ответственны за большую часть культовой деятельности, которые способствовали благосостоянию домашних хозяйств и города [7, с. 7]. Поскольку часто женщина олицетворяла собой плодородие (хотя в древнегреческой практике мы встречаем и ряд исключений по этому поводу), то она принимала активную роль в культах, связанных с плодородием и сельскохозяйственным циклом. Таким образом, женское участие в ритуальной сфере определяло женскую идентичность сквозь призму древнегреческой культуры. Тем более показательна роль женщин в дионисийских таинствах, ибо именно они позволяют заключить, что в реальной истории
Древней Греции женщина отнюдь не соответсто-вала тому образу, который нарисовала нам последующая, исключительно «мужская» традиция.
Перед нами стоит непростая задача — услышать женский голос там, где говорят исключительно мужчины, то есть там, где мужчины озвучивают то, что общественность дозволяет женщине сказать.
Барбара Гофф пыталась показать, что участие женщины в ритуальной практике — это отнюдь не временное отвлечение от повседневной жизни, а элемент, требующий постоянного присутствия женщины в публичной сфере [14]. Мы попытаемся пойти дальше — показать, что из ритуальной практики вырастает роль женщины в социальной жизни и идеологии, что в итоге приводит к изменениям в полисной структуре.
Во-первых, ритуал часто символически воссоздает ту деятельность, которую участники культа должны осуществлять в своей повседневной жизни. Во-вторых, он аккумулирует те поведенческие практики, которые направлены на процветание общины, города, полиса и т. д. С этой точки зрения дионисийские мистерии как нельзя лучше позволяют взглянуть на греческую женщину с совершенно иных позиций.
Культ Диониса стоит особняком в античной культовой практике [6]. До сегодняшнего дня остаются не исследованными многие его проявляе-ния, несмотря на стойкий интерес. Для нас, прежде всего, значим тот факт, что источники сохранили описание преимущественно женских мистерий в честь Диониса. Некоторые исследователи, видя пародоксальность ситуации, высказали точку зрения, что экстатические и оргиастиче-ские культы дионисийского круга были достаточно рано, возможно, уже в конце архаической эпохи, выведены на периферию религиозной и общественной жизни греческого полиса и в наиболее грубых формах (так называемый «мена-дизм») стали уделом женщин и неполноценных членов общества [1, а 134; 15, а 270]. Но, во-первых, на Крите Дионис в образе Загрея почитался еще в эпоху матриархата. Во-вторых, у нас нет свидетельств, что женские оргии в честь Диониса осуждались обществом. Напротив, в дни, отведенные для почитания Диониса, вакханки пользовались всеобщим уважением и покровительством. Люди верили, что их пляски принесут плодородие полям и виноградникам. В-третьих, источниками засвидетельствован тот факт, что в мистериях, посвященных Дионису, вакханками
могли стать только замужние женщины. То есть точка зрения о маргинальности дионисийского культа в Греции не находит своего подтверждения.
О том, что почитание Диониса играло важную роль в жизни древних греков, свидетельствует несколько фактов. Именно установление почитания Диониса в качестве государственной религии было целью орфических общин в VI в. до н. э. Дионис был введен во все частные родовые культы. Примерно в то же время культ Диониса слился с праздниками афинских родов в честь умерших родствеников — Апатуриями и Фейониями.
Кроме того, ни у кого не возникает сомнений, что из религиозных песен, исполнявшихся на праздниках Диониса, родилась греческая драма. И именно в ней мы находим отражение тех изменений в положении женщины, которые официальные источники отказываются нам предоставить.
На сегодняшний день существует обширная литература, которая посвящена как самой греческой драме, так и различным ее аспектам, поскольку древнегреческая трагедия и комедия яв -ляются одним из важнейших источников для изучения истории античности [4]. Греческий театр стал своеобразной ареной борьбы между полами. Однако, на наш взгляд, греческая драма несет в себе истоки идейного воздействия на сознание личности, и во многом это воздействие было осуществлено именно женщинами [3]. И это при том, что древнегреческая трагедия и комедия — это исключительно мужская сфера деятельности.
Мы не ставим здесь своей задачей рассматривать древнегреческую трагедию и комедию как жанр, и сам театр как феномен античного мира. Нам интересен тот факт, каким образом личное начинает пробивать себе дорогу сквозь общественное, полисное. И каким образом впоследствии это личное станет воздействовать на полисные устои.
Первым греческим трагиком, как известно, был Эсхил [13]. При нем трагедия проходит становление в качестве жанра и еще несет в себе от -голоски тех творческих начал, которые были доминирующими в эпоху архаики. Но уже драматургия Софокла, второго греческого трагика, более приближена к реальной жизни [11]. Не боги, герои и судьба занимают там главное место. На первое место выдвигаются человеческие качества и душевные состояния.
У Софокла человеческие цели и намерения проявляются самостоятельно, поскольку боги постепенно уходят на второй план. Вообще, у Софокла
трагедия имеет некий светский характер, в отличие от драм Эсхила. Но даже не это поражает внимание, а один и тот же сюжет, который оба трагика использовали в своих драмах. Он обыгран одновременно в «Электре» Софокла и в эсхиловых «Хоэфорах». И если у Эсхила главным действующим лицом является сын, то у Софокла это главное действующее лицо — дочь. Именно дочь постоянно находится в центре событий, при этом вмешательство божества ничего не меняет и практически не играет никакой роли в развитии драмы. И именно словами женщины выражает Софокл те добродетели и ту гражданскую позицию, которые мужчины оказываются не в состоянии не только претворить в жизнь, но даже озвучить.
Поскольку трагедия Софокла изобилует психическими мотивами и повествует о реальной, а не мифологической жизни, встает вопрос о личном опыте, о том запасе наблюдений за человеческими поступками, мотивами их поведения в различных ситуациях. Софокл не был фантастом, он брал свои сюжеты из окружающей его действительности. И мы помним, что он был мужчиной. Откуда тогда тот неподдельный интерес не просто к женщине, а к женщине, которая своими поступками служит примером даже для мужчин.
Еще дальше пошел Еврипид. Медея, Федра, Гекуба, Поликсена, Андромеда, Агава, Кассандра, Макария, Елена, Евгения, Электра представлены нам в его трагедиях вполне образно и зримо [5]. Причем женские образы Еврипида превосходят мужские глубиной чувств и силой воли. Даже рабыни в его драмах наделены человеческими чертами, имеют характеры, проявляют чувства, что ранее было уделом лишь свободных граждан.
Безусловно, все эти попытки женщин заговорить в полный голос не могли не привести к изменениям в афинском обществе. Об этих изменениях наглядно свидетельствуют комедии Аристофана, особенно его «Лисистрата» и «Экк-лесиазусы». Пьесы Аристофана, по сути, вылились в настоящую дискуссию о роли и месте женщины в полисе [10].
О важности проблемы, поднимаемой Аристофаном, говорит тот факт, что вскоре проблема места и роли женщины в полисе (в отличном от него виде) найдет отражение в философии Платона и, в частности, в его трактате «Государство». В идеальном государстве Платона женщины оказываются во временном пользовании
мужчин, они наравне с мужчинами получают образование, занимаются музыкой, гимнастикой, военным искусством, однако в отношении государственных дел женщина не считается вполне равноправной мужчине: ей необходимо предоставлять дела более легкие, чем мужские, вследствие слабости ее пола [8]. Учение Платона об общности жен не будет казаться странным, если учесть, что такого рода мысли были присущи определенной части общества. Даже несмотря на то, что древнегреческий философ описывал устройство именно идеального государства, его сочинение основывалось не на пустом месте, а явилось порождением своей эпохи; едва ли и Аристофана можно считать их первым выразителем. Скорее комедиограф транслировал идеи, уже бытовавшие в афинском обществе и понятные обывателю.
Таким образом, из культовой практики рождается драма. Из робких попыток отвоевать свое место в социуме — место в идеальном (причем с мужской точки зрения!) государстве. Странно было бы предположить, что женщина, будучи практически невидимкой в полисе, волновала умы трагиков и философов в той же степени, как вопросы мироздания, справедливости, божественной воли, судьбы, блага, гражданственности, если бы ее роль в полисе была такой, какой нам рисует ее официальная историография. Совершенно очевидно, что в ближайшем будущем, нам, возможно, придется писать совершенно иную
историю античности.
——-
1. Андреев Ю. В. Апология язычества или о религиозности древних греков // Вестник древней истории. 1998. № 1. С. 127-138.
2. Аристофан. Комедии: в 2 т. / пер. и коммент. В. И. Ярхо. М., 1999. Т. 1.
3. Варнеке Б. Женский вопрос на афинской сцене. М., 1 995.
4. Древнегреческая драма / пер. и коммент. В. П. Ярхо. М., 2003.
5. Еврипид. Трагедии / пер. В. И. Ярхо. М., 1993.
6. Обидина Ю. С. Культ Диониса в социокультурном пространстве античного полиса: воображаемое, символическое и реальное // Диалог со временем. 2013. № 44. С. 280-295.
7. Петрова А В. Женщины в религии и мифологии в античности. СПб., 1999.
8. Платон. Государство, V, 457 А // Платон. Диалоги / пер. с древнегр. С. Я. Шейнман-Топштейн; под ред. А. Ф. Лосева. М., 1986.
9. Селиванова Л. Л. Гендерные исследования в антико-ведении // Адам и Ева. Альманах гендерной истории. М., 2007. № 14.
10. Скворцова А. М., Любчанский И. Е. Комедии Аристофана о тенденции изменения положения женщины в Афинах: конец V - начало IV веков до нашей эры. М., 2007.
11. Софокл. Трагедии / пер. В. И. Ярхо. М., 1993.
12. Суриков И. Е. Адам и ... Адам. К вопросу о специфике гендерных ролей в условиях античного греческого полиса // Адам и Ева. Альманах гендерной истории. М., 2006. № 12. С. 23-47.
13. Эсхил. Трагедии / пер. В. Анненского. М., 2001.
14. Goff B. Citizen Bacchae: Women's Ritual Practice in Ancient Greece. California, 2004.
15. Dodds E. R. The Greeks and the Irrational. Berkeley-Los Angeles, 1959.
1. Andreev Yu. V. Apologiya yazychestva ili o religioznosti drevnikh grekov // Vestnik drevney istorii. 1998. № 1. S. 127138.
2. Aristophanes. Komedii: v 2 t. / perevod i kommentarii V. I. Yarkho. T. 1. M., 1999.
3. Varneke B. Zhenskiy vopros na afinskoy stsene. M., 1995.
4. Drevnegrecheskaya drama. Perevod i kommentarii V. P. Yarkho. M., 2003.
5. Euripides. Tragedii. Perevod V. I. Yarkho. M., 1993.
6. Obidina Yu. S. Kult Dionisa v sociokultumom prostran-stve antichnogo polisa: voobrazhaemoe, simvolicheskoe i real-noe // Dialog so vremenem. 2013. № 44. S. 280-295.
7. Petrova A. V. Zhenshchiny v religii i mifologii v antich-nosti. SPb., 1999.
8. Platon. Gosudarstvo, V, 457 A // Platon. Dialogi / per. s drevnegr. S. Ya. Sheynman-Topshteyn; pod red. A. F. Loseva. M., 1986.
9. Selivanova L. L. Gendernye issledovaniya v antikovedenii // Adam i Eva. Almanakh gendernoy istorii. M., 2007. № 14.
10. Skvortsova A. M., Lyubchanskiy I. E. Komedii Aristo-fana o tendentsii izmeneniya polozheniya zhenshchiny v Afi-nakh: konets 5 - nachalo 4 vekov do nashey ery. M., 2007.
11. Sophocles. Tragedii. Perevod V. I. Yarkho. M., 1993.
12. Surikov I. E. Adam i ... Adam. K voprosu o spetsifike gendernykh roley v usloviyakh antichnogo grecheskogo polisa // Adam i Eva. Almanakh gendernoy istorii. M., 2006. № 12. S. 23-47.
13. Aeschylus. Tragedii. Perevod V. Annenskogo. M., 2001.
14. Goff B. Citizen Bacchae: Women's Ritual Practice in Ancient Greece. California, 2004.
15. Dodds E. R. The Greeks and the Irrational. Berkeley-Los Angeles, 1959.
Yu. S. Obidina
Mari State University, Yoshkar-Ola
The Specifics of Gender Roles in the Classical Polis: the Role of Greek Drama in the Formation of Female Identity
In the article, an attempt is made to show that Greek ritual practice did not only allow the woman to participate in social life but also take her place in the organization of the polis, that it was due to the ritual practice that the role of the woman became to increase which finally lead to the changes in the polis structure. Greek tragedy became an indicator of women's change in their position in the polis. It shows that in the real history of ancient Greece the woman did not correspond to the image created for us by the following exclusively 'male' tradition.
Key words: gender roles, polis, rituals, Dionysian mystery plays, drama, identity.
