CC BY
177
Ченцов А. С.
СПЕЦИАЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ ПО РАЗОРУЖЕНИЮ НАСЕЛЕНИЯ РЕСПУБЛИК СЕВЕРНОГО КАВКАЗА в 1925-1926 гг.
Проблема стабилизации обстановки на территории Северо-Кавказского региона в настоящее время является одной из самых актуальных для российского общества. Несмотря на проведение широкомасштабной контртеррористической операции на территории Чеченской Республики, в республиках Северного Кавказа до сих пор сохраняется напряженная обстановка, связанная с деятельностью членов незаконных вооруженных формирований, находящихся в подполье и пытающихся дестабилизировать обстановку в регионе. Следует отметить, что подобная ситуация уже складывалась здесь: в первой половине 1920-х гг. советская власть столкнулась на Северном Кавказе с организованным антисоветским движением, охватившим как русские, так и национальные районы края.
Антисоветское движение на Северном Кавказе развернулось сразу же после освобождения региона от белогвардейских войск весной 1920 г. Уже 1 сентября 1920 г. в докладе помощника командующего Кавказской трудовой армии по политчасти И.Я. Врачева появляются сведения о враждебном отношении горцев к советской власти: «На днях закончился чеченский съезд, который в отличие от предыдущих в смысле настроения весьма неудачен, так как можно смело утверждать, что в настроении чеченцев наступил перелом от дружелюбия и сочувствия советской власти к позиции, которая грозит вылиться во враждебные действия» [1, л. 310].
Одной из причин враждебности стала невозможность быстрого улучшения экономического положения горских народов Северного Кавказа из-за крайней сложности экономического и политического положения самой Советской России. Несмотря на наделение горцев землей за счет казачьего населения осенью 1920 г. и выделение значительных денежных средств на развитие экономики национальных районов, экономические трудности в национальных районах Северного Кавказа не были изжиты.
Большую роль в активизации бандитизма сыграли лица, ранее активно сотрудничавшие с белогвардейцами. Бывшие офицеры царской армии и кулаки
становились членами революционных комитетов Чечни, Ингушетии и Дагестана [2, стр. 218]. Так, например, шейх Али Митаев, имевший своими последователями до 12 тыс. мюридов, с согласия Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) был введен в состав Чеченского областного ревкома [3, с. 243]. Комиссия СНК Горской республики, обследовавшая Чечню в 1921 г., утверждала, что «не трудовая Чечня, как таковая, не ее интересы, не чеченский народ вообще, а Чечня с ее кулацким элементом является предметом забот Чечокрисполкома» [2, с. 221].
Большую роль в негативном развитии ситуации играла и мусульманская религия. Почти поголовная неграмотность горцев создавала благоприятную почву для религиозности, доходившей почти до фанатизма и появления многочисленных святых шейхов и мулл. Шейхом мог стать любой человек с сильной волей, организаторскими способностями, ведущий аскетический образ жизни и совершивший паломничество в Мекку. Он сразу же занимал авторитетное положение в своем населенном пункте и постепенно распространял свое влияние на соседей. Люди, прибывшие к шейху, уходили от него уже его учениками - мюридами, уверенными, что смерть за него приведет в рай [2, с. 242].
Немаловажное значение в развитии бандитизма среди горцев сыграли сохранявшиеся пережитки родового строя. Так, по адату (нормы обычного права, регулировавшие различные стороны экономической жизни, семейных и родовых обычаев) обычным явлением была кровная месть обидчику за причинение вреда мстителю или его сородичу [4, с. 19]. Другим пережитком родового строя, способствовавшим развитию уголовного бандитизма, был калым - выкуп за невесту. Выплата калыма часто приводила к разорению рода жениха и способствовала его участию в организованных грабежах.
Большую роль в развитии бандитизма в регионе играл культ оружия у горских народов. После окончания Гражданской войны численность оружия, находившегося в руках населения, не поддавалась учету. В своем рапорте в Реввоенсовет СКВО от 11 декабря 1921 г. командир Дагестанской бригады указывал: «... надо сознаться, что местное население Дагестана почти поголовно все вооружено. Здесь почти каждый мальчик имеет оружие. Кроме того, местное население великолепно стреляет и владеет холодным оружием.» [5, л. 949]
Лидером антисоветского движения на Северном Кавказе первой половины 1920-х гг. был Нажмутдин Гоцинский, руководивший восстанием, которое охва-
тило Дагестан в 1920-1921 гг. После разгрома его местопребыванием стали Ал-макские хутора Хасавюртовского округа на границе Чечни и Дагестана [6, л. 177].
В мае 1923 г. в чеченских аулах Макажой и Химой прошли «съезды» руководителей бандитских групп под председательством Н. Гоцинского. В повестку дня были включены вопросы о ведении боевых действий против советской власти, о подготовке масс к восстанию, о приобретении военного снаряжения путем закупок за границей [6, л. 359 об.].
Одновременно по инициативе Н. Гоцинского, избранного 28 августа 1923 г. на собрании в ауле Самсырь «ханом Кавказа», была сформирована крупная группировка банд, основной целью которой стала поддержка возможной агрессии иностранных держав против СССР путем вооруженных восстаний в Дагестане, Чечне, Ингушетии и северных районах Грузии. В ожидании активных действий перед бандами ставилась задача дестабилизации обстановки в крае путем проведения налетов на населенные пункты, советские учреждения, мирное население, а также совершения диверсионных актов. Только в Дагестане в конце 1923 г. отрядами, находившимися под контролем Н. Гоцинского, было совершено 68 налетов [7, с. 155]. В Чечне в июле-октябре 1923 г. банды совершили 107 налетов, в том числе 6 - на войсковые склады, 4 - на железнодорожные сооружения [6, л. 357].
Ряд успешных операций, проведенных военным командованием и правоохранительными органами против банд Северного Кавказа в конце 1923 г., привел к тому, что в декабре 1923 г. Н. Гоцинский через посредника сообщил в Дагестанский отдел ОГПУ о своем желании вступить в переговоры [8, с. 34]. Однако они ни к чему не привели.
В сложившихся условиях полномочное представительство ОГПУ по Юго-Востоку предприняло ряд операций, направленных на силовое устранение лидеров банд. В апреле 1924 г. сотрудниками Чеченского отдела ОГПУ была проведена успешная операция в Грозном, в результате которой был арестован шейх Али Митаев, являвшийся активным сторонником Н. Гоцинского в Чечне [9, с. 366].
6-12 мая 1924 г. сотрудники Дагестанского отдела ОГПУ провели операцию по изъятию самого Н. Гоцинского в ауле Дылым. В ходе операции были арестованы его ближайшие сподвижники в Дагестане. Однако сам Н. Гоцинский сумел скрыться на территории Чечни. Как отмечает М.М. Доного, этот «крупный
успех чекистов и армейских частей произвел существенный перелом в борьбе» [8, с. 34].
Видя безвыходность своего положения, Н. Гоцинский вместе с оставшимися сторонниками в Чечне (шейх Ансалтинский, Каим-Хаджи, А. Шамилев) выдвинули лозунг нового восстания против советской власти. По данным разведотдела Северо-Кавказского военного округа в июне 1924 г. «особенно замечалась оживленная торговля оружием на базарах в Урус-Мартановском и Веденском округах. Причем русская кавалерийская винтовка расценивалась в 12 рублей, пехотная - в 10 рублей, револьверы «Наган» - в 15-25 рублей, «Маузер» - 50-70
рублей, патроны винтовочные - 35 копеек за штуку, револьверные - 30 копеек
за штуку» [10, л. 108].
Однако большая часть населения Северного Кавказа уже негативно относилась к действиям банд. 1925 г. отмечен массовыми добровольными сдачами руководителей бандитов в руки правосудия. Так, в январе 1925 г. в Ножай-Юртовском участке добровольно сдались 72 человека, в том числе руководитель банды Эстемиров [11, л. 16]. Это привело к тому, что окружением Н. Гоцинского начали распускаться слухи о его скоропостижной смерти [11, л. 18]. Разведотдел штаба Северо-Кавказского военного округа сообщал, что в случае выступления его могут поддержать лишь муллы и кулацкий элемент [11, л. 57].
Советским руководством было принято решение нанести сокрушительный удар по бандитизму путем проведения широкомасштабных операций по разоружению населения и изъятию бандитского элемента по всему Северному Кавказу. 31 июля 1925 г. Штаб РККА направил в адрес командующего СКВО И.П. Уборевича приказ, в котором одобрял его предложение о проведении окружных маневров на территории Чечни. «Вместе с тем, пользуясь сосредоточением значительного количества войск на территории Чечни (район предстоящих маневров), командование СКВО по согласованию с ПП [полномочным представительством. - Прим. авт.] ОГПУ на Северном Кавказе намечает провести разоружение и изъятие бандитского элемента, что по ряду политических признаков является весьма своевременным» [12, л. 67].
В приказе РВС СССР от 31 июля 1925 г. подробно отмечены причины проведения этих операций, необходимость которых диктовалась самой обстановкой в регионе: «Чеченская область является очагом уголовного бандитизма, распространяемого на соседние с Чечней районы. Предоставленные после революции
на плоскости богатые земельные угодья чеченцы полностью не используют, ведут отсталыми формами свое сельское хозяйство, не трудолюбивы. В массе своей чеченцы склонны к бандитизму, как к главному источнику легкой наживы, чему способствует наличие большого количества оружия. Нагорная Чечня является убежищем для наиболее закоренелых врагов Советской власти» [10, л. 84 об. - 85].
Руководителями операции были назначены: по линии войск - командующий войсками Северо-Кавказского военного округа И.П. Уборевич; по линии ОГПУ - полномочный представитель ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Е.Г. Евдокимов [13, с. 572].
Проведению операции предшествовала длительная подготовительная работа органов ОГПУ, перед которыми были поставлены следующие задачи: подготовка к операции агентурного характера; организация взаимодействия работников ОГПУ с командованием воинских частей, привлекаемых к операции; подготовка в двухнедельный срок ориентировочных данных по населенным пунктам Чечни [14, с. 249].
К началу операции на все населенные пункты Чечни были подготовлены анкеты, в которых указывалось количество жителей, в том числе мужчин, число дворов, состав населения по тейпам, количество оружия, изъятого во время операции, проведенной в декабре 1923 г., а также количество оружия, запланированного к изъятию.
Так, согласно анкете, в населенном пункте Ачхой-Мартан проживало 5 502 человека, в том числе 3 400 мужчин, насчитывалось 1 304 двора. Аул населяли тейпы Тумсой (146 дворов), Чинахой (300), Антоколой (120), Акки (100), Этика-лой (100), Центорой (100), Эдастой (100) и ряд мелких тейпов. В декабре 1923 г. в Ачхой-Мартане было изъято 393 винтовки, 391 патрон, 27 револьверов. Еще 100 винтовок было изъято на прилегающих хуторах. В ходе операции планировалось изъять 800 винтовок, 10 000 патронов, 175 револьверов [15, л. 8 - 8 об.].
В отношении ряда населенных пунктов указывались более подробные сведения. Например, в анкете аула Катыр-Юрт указывалось: «Аул отличается антисоветскими настроениями. Вследствие отсутствия больших репрессий до операции царила уверенность в слабости власти, и население вело себя вызывающе. Сейчас чувствуется перелом в этом с ростом советской общественности» [15, л.
16 об.].
Одновременно среди руководящего состава ОГПУ были распространены данные, характеризующие каждый район операции с указанием численности подлежащего изъятию оружия, лидеров банд, мест возможных столкновений с противником, а также основных задач оперативных групп ОГПУ.
4 августа 1925 г. была принята «Инструкция по разоружению населения Чеченской автономной области», которая явилась руководящим документом для войск Северо-Кавказского военного округа и оперативных работников ОГПУ, участвовавших в операции.
Замысел операции строился на внезапном быстром разоружении населения горных районов с применением максимума репрессий с целью заставить население выдать скрывающихся главарей банд [16, с. 74]. Для этого территория Чечни была разделена на 7 районов, в каждом из которых действовала определенная войсковая группа и оперативная группа ОГПУ. Основными центрами бандитизма были определены Зумсоевское сообщество (6 аулов) и район Келой - Дай Шатоевского района, где предположительно находились Н. Гоцинский, шейх Ансалтинский и А. Шамилев
Группировка Красной Армии насчитывала 6 183 человека, вооруженных 137 станковыми и 102 легкими пулеметами, 14 горными и 10 легкими орудиями [17, л. 3 об.]. Группировка войск ОГПУ составлялась на основе приказа полномочного представителя ОГПУ от 8 августа 1925 г. № 6/03234/кро, в соответствии с которым ей выделялся личный состав из всех частей войск ОГПУ, расположенных на территории Северного Кавказа (всего 341 человек) [12, л. 94]. Для предотвращения ухода банд на территорию Грузии были выставлены отряды-заслоны Кавказской трудовой армии и Закавказской ЧК, насчитывавшие 230 человек [12, л. 194].
Особые оперативные группы ОГПУ, действовавшие совместно с подразделениями в каждом районе, формировались из сотрудников Чеченского, Дагестанского, Владикавказского и Кабардинского отделов ОГПУ, а также контрразведывательного отдела полномочного представительства ОГПУ по СевероКавказскому краю. Руководящими документами для особых оперативных групп ОГПУ, участвовавших в операции по разоружению, стали разработанные полномочным представительством ОГПУ по Северо-Кавказскому краю «Основные задачи особых оперативных групп ОГПУ при операции в Чеченской автономной области» и «Инструкция о порядке производства массовых обысков по изъятию
оружия и контрреволюционных и бандитских элементов при операции в Чеченской автономной области». Их действиями руководила Центральная оперативная группа (ЦОГ ОГПУ), которая дислоцировалась в Шатое.
Операция по разоружению Чечни началась 25 августа 1925 г. одновременно во всех горных районах. 29 августа 1925 г. была создана еще одна оперативновойсковая группа под руководством начальника Чеченского отдела ОГПУ С.Н. Миронова, задачей которой стало изъятие Н. Гоцинского и его сподвижника А. Шамилева, скрывшихся в труднодоступных горных районах. 5 сентября 1925 г. в пещере в районе аулов Химой и Хакмадой Н. Гоцинский и шейх Джа-ватхан, не оказавшие сопротивления, были арестованы [9, с. 366]. В срочном порядке Н. Гоцинский был вывезен в Ростов-на-Дону, где 15 октября 1925 г. был приговорен к расстрелу [8, с. 35].
В ходе операции было изъято 25 299 винтовок, 4 319 револьверов, 1 пулемет Льюиса, 2 английских пулемета, 1 пулемет «максим», 1 горное орудие, около 75 тыс. патронов [18, л. 17]. По мнению Е.Ф. Жупиковой, общее количество изъятого оружия составляло примерно 75 % имевшегося у населения до начала операции [19, с. 98].
Из 242 разоруженных населенных пунктов 101 аул отказался добровольно сдать оружие и подвергся 10-минутному артиллерийско-пулеметному обстрелу. На 16 аулов, где скрывались наиболее видные руководители банд, было сброшено 104 пудовые бомбы, в результате чего взорвано 119 домов. Во время обстрелов погибло 6 и ранено 30 мирных жителей. В ходе оказанного сопротивления 12 бандитов были уничтожены [17, л. 8 об.].
Всего за время операции было изъято 309 активных бандитов, из которых 105 - расстреляны [20, л. 223].
Общие потери Красной Армии и войск ОГПУ составили 5 убитых и 8 раненых красноармейцев [17, л. 8].
Помимо традиционного силового воздействия военным командованием и органами ОГПУ в ходе операции использовались и другие методы. Так, до ее начала среди населения были распространены листовки на аварском, чеченском и ингушском языках, в которых разъяснялась политика советской власти по отношению к горцам. Одновременно была объявлена амнистия всем членам банд, которые попали туда по принуждению или заблуждению [21, с. 282-283].
17 сентября 1925 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление «О Чечне, Ингушетии и Дагестане», в котором говорилось:
«а) Распространить операцию разоружения и на Ингушетию, возложив проведение этой операции на войска ОГПУ и Военного ведомства на тех же основах, на каких она была проведена в Чечне.
в) Предоставить ОГПУ право разрешения вопроса о применении высшей меры наказания по соглашению с местными органами.» [22, с. 261].
Операции в Ингушетии (23 сентября - 2 октября 1925 г.), Осетии и Сунженском округе (24 сентября - 5 октября 1925 г.) проводились по тому же сценарию, что и в Чечне. В их ходе было изъято 19 659 винтовок и 3 229 револьверов, арестовано 179 активных бандитов [14, с. 251].
Согласно плану командования Северо-Кавказского военного округа и полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Адыгея должны были разоружиться самостоятельно. К 30 октября 1925 г. население этих районов добровольно сдало 12 631 винтовку и 2 924 револьвера [9, с. 382].
Одновременно с крупномасштабными операциями по разоружению населения полномочным представительством ОГПУ по Северо-Кавказскому краю были проведены частные операции по уничтожению руководства оставшихся крупных банд. Так, 29 августа 1925 г. отрядом 48-го Дагестанского дивизиона войск ОГПУ была уничтожена банда Али-Булата - одного из сподвижников Н. Гоцинского в Дагестане [23, л. 77]. В ноябре 1925 г. в районе Мереджой - Кий отрядом 53-го Чеченского дивизиона ОГПУ была проведена операция по уничтожению банды Т. Шипшиева.
Операции по разоружению населения принесли определенные результаты. Как отмечалось в сводке разведывательного отдела штаба Северо-Кавказского военного округа от 4 декабря 1925 г., «в Чеченской автономной области после проведения операции по изъятию оружия замечается полное затишье в отношении бандитизма и одновременно до сих пор продолжается добровольная явка бандитов и сдача оружия» [11, л. 94]. После окончания операции населением было сдано 447 винтовок, 27 револьверов, 1 орудие, 4 пулемета; добровольно сдались 565 лиц, находившихся в бандах [24, с. 132].
В 1926 г. была предпринята последняя операция по разоружению населения - в Дагестане. У политического и военного руководства отсутствовало еди-
ное мнение в отношении методов ее проведения. Так, партийная организация Дагестана считала, что в ходе операции должен быть использован метод политикоадминистративного воздействия, а применение военной силы возможно лишь в крайних случаях. Представители Северо-Кавказского военного округа и полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю в планировании операции делали главный упор на разоружение республики в кратчайший срок, что могло привести к преобладанию военных и чекистских мер [9, с. 382-383].
29 августа 1926 г. было принято решение о разоружении Дагестана на основе планов военных и правоохранительных органов. 4 сентября 1926 г. началось проведение операции, в которой приняло участие до 16 тыс. человек, вооруженных 350 пулеметами, 30 орудиями, 6 бронемашинами. К операции привлекались бронепоезд и 18 самолетов [25, л. 5]. Из состава полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю в операции участвовало 278 сотрудников и 1 563 военнослужащих войск ОГПУ, имевших 38 пулеметов [9, с. 383-384].
До 10 сентября 1926 г. операция проходила под руководством военного командования и была направлена на изъятие оружия у населения. После этого руководство операцией перешло к органам ОГПУ, которые основной упор сделали на выполнение новой задачи - на изъятие оружия, проведение полной перерегистрации «известных групп в целях проведения дальнейшего основательного фильтра» [9, с. 384].
В ходе операции вооруженного противодействия оказано не было, но пассивное сопротивление сдаче наблюдалось в Даргинском, Кайтаго-Табасаранском, Гунибском и Аварском округах. В результате «был применен административный нажим, полное окружение аулов и рейдирование авиации, после чего в настроении населения произошел определенный перелом. К 15 сентября поступление оружия вновь прекратилось, что свидетельствовало о том, что главная часть оружия действительно изъята» [25, л. 11].
В ходе операции, которая завершилась 2 октября 1926 г., было изъято и добровольно сдано 38 201 винтовка, 19 589 револьверов, 12 пулеметов и 561 граната. Внесудебная тройка полномочного представительства ОГПУ по СевероКавказскому краю было рассмотрела дела 139 обвиняемых, 7 из которых были приговорены к расстрелу, 41 - к 3 годам заключения в концентрационный лагерь, 3 - к 3 годам высылки в Сибирь [25, л. 14].
Подводя итоги, можно констатировать, что проведение крупных операций по разоружению республик Северного Кавказа позволило к 1926 г. в целом ликвидировать бандитизм в регионе. В последующие годы сотрудниками и войсками ОГПУ проводились в основном частные операции, направленные на изъятие ушедших в подполье бандитов. К этим операциям уже не привлекались части Красной Армии. Так, в 1926-1928 гг. на территории Дагестана и Чечни был разгромлен ряд подпольных организаций (А. Ходжаева, М. Капиева и др.), скрывавшихся под видом коммерческих представителей фирмы «Анатолий Шеркет» [9, с. 385], а в феврале 1927 г. Дагестанским отделом ОГПУ был арестован бывший командир карательного подразделения в составе банд Н. Гоцинского «Забанияд» К. Казиев [7, с. 48].
Однако мирное положение в республиках Северного Кавказа сохранялось недолго - до 1929 г. С этого времени начинался второй этап антисоветского движения в крае - борьба населения против политики коллективизации сельского хозяйства.
* * *
1. РГВА (Российский государственный военный архив), ф. 109, оп. 1, д. 39.
2. Жупикова Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920-1925 годах // Сб.
трудов Академии исторических наук: М., 2007. Т. 1.
3. Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе. М., 1988.
4. Акаев В.Х. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе. М., 1999.
5. РГВА, ф. 25896, оп. 3, д. 75.
6. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 436.
7. Сулейманов С.И. Из истории чекистских органов Дагестана: документальные очерки истории. 1920-1945 гг. Махачкала, 2000.
8. Доного М.М. Нажмуддин Гоцинский и общественно-политическая борьба в Дагестане в первой четверти XX века: Автореф. дис... д-ра ист. наук. М., 2008.
9. Плеханов А.М. ВЧК-ОГПУ в годы новой экономической политики (1921-1928 гг.). М., 2006.
10. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 276.
11. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 287.
12. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 303.
13. Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001.
14. Россия и Северный Кавказ: история и современность. М., 2006.
15. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 277.
16. Аптекарь П. Война без конца и края // Родина. 2000. № 1.
17. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 284.
18. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 285.
19. Жупикова Е.Ф. К вопросу о разоружении Чечни в 1920-1925 годах // Труды Московского государственного педагогического института. М., 1998.
20. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 286.
21. Марченко Г.В. Государственная национальная политика на Северном Кавказе. 19171945 гг.: военно-исторический аспект: Дис... д-ра ист. наук. М., 2005.
22. Пыхалов И.В. За что Сталин выселял народы? М., 2008.
23. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 454.
24. Ляховский А.А. Зачарованные свободой. Тайны кавказских войн: Информация. Анализ. Выводы. М., 2006.
25. РГВА, ф. 25896, оп. 9, д. 316.
