CC BY
79УДК 130.2
СПЕКУЛЯТИВНЫЙ РЕАЛИЗМ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ КУЛЬТУРЫ
А.Р. Шмырёв
Пермский государственный национальный исследовательский университет
Статья представляет собой анализ основных концептуальных решений, намеченных в философии спекулятивного реализма. Она посвящена исследованию сущности спекулятивного реализма как проекта, а также выявлению его базовых положений и особенностей. В статье предпринимается попытка определить место и значение, которое спекулятивный реализм занимает в современной континентальной философии. Спекулятивный реализм маркируется как незавершенный феномен современной культуры и формирующийся интеллектуальный проект, открывающий широкий горизонт для спекулятивного мышления. В исследовании подчеркивается, что этот проект направлен на изменение всего фона, содержания и характера современного философского дискурса.
Ключевые слова: современная культура; спекулятивный реализм; корреляционизм; спекулятивный поворот; антропоцентризм.
Одним из самых широких, сложных и фундаментальных способов человеческого мышления по праву является мышление философское, однако даже оно неизбежно находится в зависимости от состояния культуры в целом. Так, в конце XX в. развитие континентальной философии во многом определялось ключевыми тенденциями культуры постмодерна, которые вписывали философское мышление в удушливые рамки языка, культуры, ментальных корреляций и т.д. В России это дополнялось влиянием традиций позднесоветской культуры. На этом фоне в начале XXI в. возникает спекулятивный реализм, который становится новым словом и вызовом для доминирующей философской парадигмы. Анализу основных черт этого нового философского движения и посвящена данная статья.
© Шмырёв А.Р., 2020
В апреле 2007 г. в Лондоне произошла встреча четырёх молодых философов - Квентина Мейясу, Грэма Хармана, Рэя Брассье и Йэна Гранта. Именно она положила начало довольно влиятельному сейчас движению не только в философии, но и гуманитарных науках, художественной литературе, архитектуре, искусстве. Имя этому движению - «спекулятивный реализм». «Название нашей встречи - спекулятивный реализм - было выбрано идеально и само по себе является своего рода событием» - скажет Мейясу в завершении программы воркшопа [1, с. 435]. Идентичность и единство спекулятивного реализма как единого целого ставятся под вопрос многими критиками, однако я склонен считать, несмотря на все проблемы, что подобная концептуализация необходима, и что для этого есть определённые основания.
Для того, чтобы понять то, чем же является спекулятивный реализм, необходимо разобраться в основной терминологии, опираясь на её понимание самими представителями движения. Реализм предстает как позиция, постулирующая существование мира за пределами сознания. Можно было бы назвать такую позицию материалистической, однако речь здесь идёт не о материи, а именно о чём-то внешнем нашему сознанию, что не обязательно определяется категорией материи. Хотя по этому пункту у основоположников спекулятивного реализма возникают теоретические разногласия. Например, Грэм Харман считает, что подобная позиция слишком много уступает современному идеализму, для которого реальность не является чем-то независимым от сознания, ведь неявно допускает, что внешнее существует, прежде всего, у сознания, то есть существует только для человека. «С точки зрения объектно-ориентированной философии, - полагает Харман - напротив, реализм утверждает, что за пределами чего угодно есть мир: вне кроликов, капель дождя, облаков и единорогов» [2, с. 56]. Это в первую очередь связано с особенностями его объектно-ориентированной онтологии, которую иначе можно назвать «плоской» онтологией, потому что она подразумевает онтологическое равенство вообще всех существующих объектов. Однако также подобное заявление можно связать с современной общей тенденцией отказа от антропоцентрического понимания мира. Квентин Мейясу позже заявит, 143
что считает свою позицию именно спекулятивным материализмом, а не реализмом, чтобы намеренно отдалиться от других представителей спекулятивного реализма и подчеркнуть материалистический характер своей позиции в противовес реализму. А Рэй Брассье вскоре вообще начнёт отвергать название «спекулятивный реализм», несмотря на то, что он сам его и предложил.
Спекулятивность можно понимать в том смысле, что проекты представителей данного движения, «в отличие от реализмов недавнего прошлого, остающихся в пределах здравого смысла, приходят к выводам, которые кажутся контринтуитивными или даже откровенно странными» [2, с. 69]. Во многом эти проекты опираются именно на интуиции или даже контринтуиции их создателей. Трудно точно определить насколько спекулятивно, в смысле чистой умозрительности, всё движение в общем, потому что практически все позиции его представителей нельзя назвать полностью оторванными от опыта и научных данных. Брассье, например, отдает предпочтение научному бесстрастному познанию мира, а бремя ответа на вопрос доступа к миру самому по себе оставляет когнитивным наукам. Йэн Грант в свою очередь отстаивает автономию метафизической спекуляции в отношении современных конкретно-научных дисциплин, как и отвергает требование элиминировать ее из философии.
Говоря о противопоставлении реализма и идеализма, важно упомянуть, что помимо данных позиций выделяется срединная, для которой вопрос о внешнем мире это «псевдопроблема». В континентальной традиции ее представляли, прежде всего, такие мыслители как Эдмунд Гуссерль и Мартин Хайдеггер. По их мнению, мы не в должны и не можем мыслить мышление или мир отдельно, они всегда рассматриваются вместе, во взаимной корреляции. Мейясу же, в свою очередь, проследил истоки данной позиции до Иммануила Канта и даже Дэвида Юма. Корреляция и корреляционизм - следующие важные для спекулятивного реализма понятия, во многом определяющие всю направленность мысли этого движения. В основе концепта кор-реляционизма лежит «идея, согласно которой мы можем иметь доступ только к корреляции между мышлением и бытием, но никогда к чему-то одному из них в отдельности» [3, с. 11]. Создается некий корреляционный круг, в котором находится за-
пертое мышление. Испытывая воздействие реальности, сознание создает репрезентации, но между миром и репрезентацией -непреодолимая пропасть, возникшая из-за конечности человеческого мышления. Реальность кантианской «вещи-в-себе» остается недоступна. Любое суждение о реальности сообщает что-то об репрезентации, в которой она нам дана, будь то опыт, язык, знаки, дискурс или культура в целом. Спекулятивный реализм заново проблематизирует и актуализирует вопрос о возможности доступа к реальности самой по себе и о самой этой реальности. Именно подобная негативная программа в отношении кор-реляционизма и корреляционистского мышления стала отправной точкой и общим философским фоном для всех проектов спекулятивного реализма.
На данном этапе становится понятно, что, хотя и невозможно говорить о каком-то глобальном консенсусе среди как четырех основоположников этого подхода, так и среди тех, кто присоединился к нему позже, концептуально объединить всех этих авторов можно хотя бы по факту противостояния догматическим устоям посткантианской философской мысли. «Нас объединяет нечто фундаментальное - желание заново поставить или открыть целый набор философских проблем, которые, как считалось, по крайней мере, в континентальной традиции, окончательно закрыл Кант» - сказал об этом Рэй Брассье [1, с. 308]. Конечно, раньше также были попытки объявить о возврате к реальности самой по себе, однако такие проекты либо сразу мар-гинализировались, либо смягчали радикализм своих устремлений. Благодаря блестящим формулировкам и постановке проблем у Мейясу определённая часть философского сообщества смогла преодолеть закостенелость своих методов и базовых установок и заново взглянуть на мир, взглянуть иначе, уже со стороны актуальных проблем современной культуры и вызовов окружающей нас действительности.
Для философской континентальной традиции нашего времени такой решительный, на первый взгляд, шаг назад можно назвать глотком свежего воздуха после длительного периода заключения мысли в рамках постструктуралистских установок: «Деррида и Фуко не грозит превратиться в вводный курс по философии, поскольку деконструкция деконструкции только начинается, и про-145
ходить она будет по неизвестным лекалам и с неведомыми последствиями» [4, с. 42]. Даже само название позиции сообщает многое о её характере. И действительно, получается, что утверждается лишь существование какой-то реальности за пределами нашего сознания, у которого к ней нет прямого доступа. Какая будет это реальность, какими методами мы должны к ней пробираться, как описывать и представлять - все эти вопросы остаются без конкретного ответа, каждый решает это по-своему, создается широкое поле для спекулятивного мышления. Образуется пугающая и завораживающая неопределённость, в которой очень хорошо схватываются и рождаются многие современные тенденции гуманитарного знания. «И все же нельзя не заметить, что спекулятивные реалисты в чем-то схватили дух времени (или сами создали его своими акциями), в котором за слишком многими «блестящими исследованиями» ощущается какой-то тупик, заданный не чем иным, как всем комплексом философских решений и стратегий, которые годами оформляли базовые привычки начинающих философов» [4, с. 41]. Наши академические и педагогические философские практики сейчас всё ещё относятся к спекулятивному мышлению довольно негативно. Во многом потому, что подобные методы философствования оказываются довольно далеки от их представлений о научности. В нашей философской традиции это в первую очередь связано с марксистским наследием, для которого научность диалектического материализма являлось его главным преимуществом над другими спекулятивными течениями. Однако для современного мира так ограничивать философское мышление, закрывая его в рамках научной рациональности, кажется неверным. Интеллектуальные и духовные потребности людей сейчас всё больше определяются осознанием и переживанием человеческой конечности, экологических катастроф, безразличия мира к нам, и просто не могут быть выражены в таких философских рамках. Для Грэма Хармана, например, узость и ориентация на знакомое - серьёзные угрозы для философии. Знакомое встречается практически везде и противостоит странному (weird); но именно из него и рождается любая философия [2]. «Философии нужно отделаться от представления, будто корреляционизм (и негативная мысль вообще) -единственная составляющая философии, и отделаться тем более
решительно, осознав, что это нельзя сделать изнутри корреляци-онизма» - пишет Диана Хамис [5, с. 127], обсуждая первую и важнейшую работу Квентина Мейясу «После конечности: эссе о необходимости контингентности».
Если раньше отдельные версии реализма, материализма, натурализма и прочих спекулятивных проектов находились в подчиненном положении к философскому мейнстриму и представляли собой скорее малоинтересные философии отклонения, то сейчас положение дел значительно изменилось. Эти разрозненные и непохожие на первый взгляд проекты могут объединиться внутри широкого горизонта спекулятивного реализма, чтобы напомнить себе и другим, что философия - это всегда нечто большее: «Спекулятивные размышления не могут быть частным делом, они - то, что определяет границу «общей» философии, но лишь потому, что теперь они и сами не желают мириться с «частным» статусом, а мыслят себя в качестве глобального «хакинга», взлома и перекодирования философской теории» [4, с. 42].
Необходимо также отметить, что, несмотря на все расхождения у участников поворота, сам этот поворот изначально мыслит себя таковым, то есть является проектом. Философским проектом, который своей целью видит изменение фона, содержания и характера всего философского дискурса. Грэм Харман даже высказывал с одной стороны фантазию, а с другой вполне серьезное и очень амбициозное заявление о том, что через пятьдесят лет не останется сторонников и противников спекулятивного реализма, а лишь представители различных позиций внутри течения. Скорее всего, из этого следует, что проект спекулятивного реализма, нацелен на то, чтобы в будущем стать репрезентацией философии и философского мышления вообще. Трудно говорить об адекватности такого заявления, однако за последние десять лет можно наблюдать очень интенсивное и уверенное развитие и распространение спекулятивного проекта, поэтому исключать возможность такой метаморфозы философского сознания как такового нельзя.
Появление спекулятивного реализма по праву можно назвать живым, важным и удивительным событием философской культуры. В конце своей книги «Спекулятивный реализм: введение», 147
в которой излагается сущность как спекулятивного реализма вообще, так и проектов четырёх его основателей, Грэм Харман напрямую призывает прочитавших её самим участвовать в этом занимающем уже многие умы проекте: «Я хотел бы призвать читателей этой книги, особенно молодых, чтобы со временем они заняли место проектов спекулятивного реализма, но сперва усвоили, что сделало эти проекты такими важными» [2, с. 479]. И правда, более положительно на спекулятивный поворот отреагировали именно молодые философы, которые были открыты для новой философии и сами переживали кризисы и потребности своего времени.
Спекулятивный реализм - проект формирующийся, незавершенный, поэтому и подходить к его изучению следует соответственно. Множественность представителей, имеющих различные взгляды, позиции и методы, представляется мне сильной стороной спекулятивно-реалистского проекта, способствующей его бурному росту и развитию. Все они объединены основными концептуальными решениями, теоретическая область которых оказывается невероятно широкой и плодотворной. Первое - это антикорреляционизм, второе - признание мира вне сознания, третье - спекулятивный характер, четвертое - антиантропоцентризм, характерный не только для философии, но и для современной гуманитарной культуры вообще. Каждый из этих пунктов по-своему важен, однако концепция спекулятивного реализма не сводится к сумме этих положений и остается заманчивым, новым полем для исследователей.
Библиографический список
1. Brassier R., Grant I.H., Harman G., Meillassoux Q. Speculative Realism // Collapse. Vol. III: Unknown Deleuze [+Speculative realism] / ed. by R. Mackay. Falmouth: Urbanomic, 2007. P. 306-449.
2. Харман Г. Спекулятивный реализм: введение. М.: Рипол-Классик, 2019. 496 с.
3. Мейясу К. После конечности: эссе о необходимой контингентно-сти. Екатеринбург; М.: Кабинетный ученый, 2017. 196 с.
4. Кралечкин Д. Enter Speculative Realism // Логос. 2013. № 2(92). С. 38-43.
5. Хамис Д. Пустота корреляционизма // Логос. 2013. № 2(92). С. 113-127.
SPECULATIVE REALISM IN A CONTEXT OF CONTEMPORARY PHILOSOPHICAL CULTURE
A.R. Shmyrev
Perm State University
The article is an analysis of the main conceptual solutions outlined in the philosophy of speculative realism. It is devoted to the research of the essence of speculative realism as a project, as well as the identification of its basic provisions and features. The article attempts to define the place and significance that speculative realism occupies in modern continental philosophy. Speculative realism is marked as an unfinished phenomena of contemporary culture and emerging intellectual project that opens a wide horizon for speculative thinking. The study emphasizes that this project aimed at changing the entire background, content and nature of modern philosophical discourse.
Keywords: contemporary culture; correlationism; speculative turn; an-thropocentrism.
