CC BY
36VOL.2 №4 2020
ISSN: 2686-9675
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
СОЗДАНИЕ ТАБЛИЦЫ ГОДЗЮОН - ВЕХА В ИСТОРИИ ЯПОНСКОЙ ЛИНГВИСТИКИ
THE MAKING OF GOJUUON AS A MILESTONE IN THE HISTORY OF THE JAPANESE LINGUISTICS
Ананьев Владимир Валерьевич, Табада Люсиллин Чу
Иркутский государственный университет [email protected]
АННОТАЦИЯ
Таблица годзюон, представляющая собой один из вариантов организации японского алфавита, широко известна как с практической точки зрения, так и в качестве примера применения научных основ такой организации. Несмотря на то, что её создание стало важным моментом в становлении японской лингвистической школы, ему уделено недостаточно внимания в работах по истории японского языка. Целью статьи является выявление особенностей формирования японской лингвистики, а также грамматологических процессов, отразившихся в процессе формирования таблицы годзюон. Выявлено, что теоретическую база годзюон была разработана монахом Мёгаку в начале 11 в., который осуществил фонологический анализ японского языка, воспользовавшись достижениями санскритологии и китайской методикой фаньце.
Ключевые слова: японская азбука, годзюон, история японского языка, грамматология
Для цитирования: Ананьев В.В., Табада Л.Ч. Создание таблицы годзюон - веха в истории японской лингвистики. Современные востоковедческие исследования. 2020; 2(4): 10-19
ABSTRACT
Thegojuuon table, being one of the variants of organizing the Japanese alphabet, is widely known both from practical point of view and as an example of application of scientific foundations to such organization. Despite the fact that its creation became an important moment in the making of the Japanese linguistic tradition, it has received inadequate amount of attention in works on the history of the Japanese language. The purpose of this article is in singling out the characteristic features of development of the Japanese linguistics as well as those of grammatological processes which are reflected in the process of development of the gojuuon table. The authors found out that the theoretical foundation for the gojuuon was developed in the early 11th century by the monk named Myougaku, who had conducted a phonological analysis of the Japanese language using achievements of the Sanskrit studies and the Chinese fance method.
Keywords and phrases: Japanese syllabary, gojuuon, history of Japanese, grammatology through reading and writing, lexical competence.
For citation: Anan'ev V.V., Tabada L.C. The Making of Gojuuon as a Milestone in the History of the Japanese Linguistics. Modern oriental studies. 2020; 2(4): 10-19
ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ / АНАНЬЕВ В.В., ТАБАДА Л.Ч. / [email protected] / УДК 809.56-1
ВВЕДЕНИЕ
Таблица годзюон (яп. £ + ^ @ годзю:ондзу букв. «схема пятидесяти звуков»), представляющая собой один из вариантов организации японского алфавита, известна всем японистам как с практическои точки зрения, так и в качестве примера применения научных основ такои организации, ее создание стало важным моментом в становлении японскои лингвистическои школы. В русскоязычных работах по истории японского языка [Сыромятников, 2002] или теории японскои письменности [Маевскии, 2000; Соколов, 1952; Штеинер, 2011] отмечается лишь, что она была создана под влиянием индиискои лингвистическои традиции. Целью статьи является выявление особенностеи японскои лингвокультуры, формирования японскои лингвистики, а также грамматологических процессов, отразившихся в процессе формирования таблицы годзюон.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Материалами послужили работы отечественных и японских исследователеи в области истории японского языка, таких как Н.А. Сыромятников [2002а; 2002б], Х. Тоно [2010], истории Японии - А.Н. Мещерякова и М.В. Грачева, лингвокультурологии Японии -Т. Саката [1991], Е.С. Штеинера [2011], Е. Ямагути [2015; 2016], а также труды по грамматологии И. Гельба [1963], Е.В. Маевского [2000], А.Н. Соколова [1952]. Базовыми методами послужили системньш и сравнительный анализ.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Развитие фонетическои подсистемы япон-скои письменности представляет собои сово-
купность случаиных факторов и целенаправленных деиствии, чувственного и логического начал. Начавшись с эпизодического применения иероглифов для записи слов по звучанию, оно продолжилось созданием и параллельным существованием двух азбук, каждая из которых имела достаточно произвольныи состав до 1900 г. Более тысячи лет главным способом организации азбуки служили стихотворения-панграммы, несмотря на то, что почти столько же времени существовал и другои, основанныи на строгом научном принципе - система годзюон.
При том, что использование письма в Японии началось лишь с приходом китаискои иероглифики во второи четверти первого тысячелетия [Сыромятников, 2002а], быстро началось применение ее в качестве фонетических знаков для записи японских слов (в первую очередь имен собственных). Так, отмечается [История древнеи Японии, 2010, с. 136-137; Ямагути, 2016, с. 75], что являющаяся одним из стареиших примеров применения письма в Японии надпись на мече из кургана Сакитама-Инарияма (датируется 471 г.), содержит имена людеи, записанные фонетическим способом: ^ШШ вовакэ, МЖЬкШ охохико,
такари-но сукунэ [Ямагути, 2016, с. 75]. В данном случае просматривается связь с ко-реискои традициеи, а именно - с употреблением иероглифов в качестве фонетических знаков, причем используются знаки, характерные для текстов государства Пэкче [Там же]. Собственно, этим перенесением кореиского опыта и можно объяснить быстрое приспособление китаиского письма к местным нуждам - механизм уже существовал.
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
Можно утверждать, что применение фо-нетическои записи ко времени создания ста-реишего памятника японскои письменности «Кодзики» (яп. кодзики «Записи о делах
древности», 721 г.) уже стало систематическим. Иероглифы используются без учета их значения, передавая только звучание, «для ряда отдельных слов, для всех имен и во всех стихотворениях, встречающихся в тексте» [Кодзики, 1994, с. 37]. Более того, недавние находки отодвигают сроки формирования системы фонетических знаков на более раннии период. Так, в 2006 г. при раскопках была обнаружена деревянная табличка моккан (яп. моккан, служили средством переписки в административных целях, в качестве расписок и т.п.), иероглифы которои также выступают как фонетические знаки [Щ&ЮЯШЫ&Х]: ШЖ^ЛШ, что читается как харукуса-но ха-симэ-но тоси. Табличка, датируемая серединои 7 в. (не позже 652 г. [Там же]), сохранилась лишь частично, надпись рассматривается как начало стихотворения
Такая система использования иероглифов в качестве фонетических знаков вне зависимости от их значения называется манъегана (яп. 77ШШ ^ манъе:гана) по названию антологии японскои
поэзии «Манъесю» (яп. 77 Ш Ш манъе:сю: «Собрание мириад листьев», 783 г.), хотя сеичас японские исследователи
считают, что система сформировалась как минимум в конце 7 в. Ас учетом вышеупомянутои моккан следует признать, что манъегана опередила «Манъесю» приблизительно на столетие.
Знаки в манъегане использовались относительно произвольно, очевидно, главным кри-
VOL.2 №4 2020
ISSN: 2686-9675
терием было отражение фонетического состава слога (до конца 8 в. для передачи гласных i и 1, е и е, о и о применялись разные иероглифы), также учитывалось значение иероглифа -предпочитались знаки с положительным или хотя бы неотрицательным значением.
Азбука хирагана является результатом упрощения скорописных форм иероглифов манъеганы. Поскольку каждыи слог мог записываться разными иероглифами, хирагана также представляла собои большую группу знаков, выбор которых был за пишущим до 1900 г., когда приказом министерства образования официально утверждался набор, устанавлива-ющии соотношение один слог - один знак. Ста-реишим документом, сделанным на хирагане, на данныи момент являются надписи на осколках посуды, обнаруженные при распопках усадьбы аристократа и чиновника Фудзивара-но Есими (яп. Ш^ЙЙ фудзивара-но есими 813 - 867 гг.), исходя из годов его жизни и возможных обстоятельств создания надписи, год последнего определяют как «несколько ранее 867 г.» [ЖШ^Ш^ШЮ^Ы^Я]. Однако широкое распространение хирагана получила с расцветом японскои, в первую очередь - так называемои женскои, литературы, т.е. в первои половине 10 в. [Ямагути, 2015, с. 110].
Хирагана до 20 в. не упорядочивалась на основе каких-либо теоретических принципов, вместо этого подвергаясь инвентаризации в поэтическои форме, в виде стихотворении панграмм. Очевидно, это можно связать с тем, что хирагана с самого начала использовалась в сфере неофициально^ даже неформальнои коммуникации.
ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ / АНАНЬЕВ В.В., ТАБАДА Л.Ч. / [email protected] / УДК 809.56-1
Одной из первых известных панграмм является «Амэцути-ута» (яп. ам-
эцути ута «песня неба и земли»), которая включала 48 знаков в связи с тем, что знак ^ повторяется, передавая, однако, разные звуки [Штеинер, 2011, с. 11]. «Амэцути-ута» появилась в конце 9 - начале 10 в. и служила образцом при обучении письму [Саката, 1991, с. 589], а также «программои-рамкои для составления серии акротелестихов» [Штеинер, 2011, с. 11]. Однако затем она уступает место «Ироха-ута» (яп. Ь^ЪИШ ироха ута «песня и-ро-ха»), получившеи наибольшую известность и испол-нявшеи роль алфавита до 1946 г. (для обозначения порядков пунктов списка может использоваться и сеичас). «Ироха-ута» содержит уже 47 знаков, отражая тот факт, что разница в произношении ^ исчезла. Содержание этого стихотворения и его место в японскои культуре раскрываются в уже упомянутои работе Е.С. Штеинера [2011, с. 10-11]
Появление «Ироха-ута», иными словами -упорядочение хираганы (и даже ее создание), традиционно связывалось с именем монаха Ку-кая (яп. ку:каи «море пустоты», 774 - 835 гг.). Прямых доказательств, как подтверждающих, так и опровергающих это представление, нет, однако в период Мэидзи в японских научных кругах установилась точка зрения, что «Ироха» была создана во второи половине 10 в. [Ямагути, 2015, с. 102]. Однако М. Окада выдвинул гипотезу о появлении ее до 927 г. на основании того, что в составленном принцем Токие (яп. токие синно:) санскритско-
китаиском словаре бонкансо:таисе:
статьи располагались в порядке слогов «Ироха-ута» [Там же].
Кукаи, очевидно, обладал незаурядными лингвистическими способностями, овладев в Японии китаиским языком, а затем, во время обучения в Китае, - санскритом. Он стал первым священнослужителем-японцем, обратившимся к индииским оригиналам буддииских текстов, до него изучение и проповедование буддизма происходило на основе китаиских переводов. Достижения в различных областях сделали его настоящим культуртрегером своего времени, однако его заслуги [Сыромятников, 2002б, с. 36; Штеинер, 2011, с. 13] в области упорядочения азбук все же преувеличены.
Упорядочение азбуки на основе теоретических (лингвистических) принципов произошло на материале катаканы, что обусловлено целями ее применения и тем, кто еи в основном пользовался. Катакана возникла в монашескои среде как способ записи чтении иероглифов, которыми были написаны сутры, или пояснении смысла [Ямагути, 2015, с. 112], хотя, очевидно, способ этот был также принесен из Кореи. Как было сказано выше, кореицы пользовались иероглифами и их частями как фонетическим письмом, кроме того, до недавнего времени считавшиися японским изобретением способ нанесения знаков какухицу (яп. ка-кухицу букв. «угловатая кисть»), когда знак выдавливался рядом со строкои и был виден лишь под определенным углом, тоже начал применяться кореицами [Тоно, 2010]. Тем не менее сами знаки катаканы, представляющие собои части знаков манъеганы, были отобраны уже в Японии.
Судя по имеющимся данным, катакана несколько старше хираганы, хотя и не намного. Самым старым текстом с использованием катаканы
MODERN ORIENTAL STUDIES V0L 2 №4 2020
СОВРЕМЕННЫЕ ВОСТОКОВЕДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ISSN: 2686-9675
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
считается так называемыи «черновик проповеди из Тодаидзи» (яп. Ж^^ЩШ^й то:даидзи фудзю монко:), время написания которого приходится на 824-834 гг. [Ямагути, 2016, с. 48].
И появление катаканы, и ее упорядочение стали следствиями необходимости японских буддистов работать с текстами, записанными иероглификои. Однако если использование фонетических знаков было решением технических задач, то создание алфавита представляет собои результат взаимодеиствия различных факторов, а также деятельности монахов, которых можно назвать санскритологами.
Изучением санскрита с целью получения возможности работать с индиискими первоисточниками, а не с их переводами на китаискии первыми занялись Кукаи и посетившии Китаи одновременно с ним Саите (яп. ШШ саите: букв. «высшая ясность», 767 - 822 гг.). Кукаи, после поездки в Китаи 804 - 806 гг. основавшии секту Сингон (яп. ЖШ сингон «истинное слово»), в 814 г. завершил санскритско-японскии словарь бондзи ситтан дзимо нараби -ни сякуги «Таблица санскритских знаков сид-дхам и толкование смыслов» [Ямагути, 2015, с. 120]. Однако научные изыскания в сфере санскритологии с большим успехом продолжались по линии секты тэндаи (яп. тэндаи от названия горы Тяньтаи в Китае), основаннои Саите.
Изучение санскрита было необходимо в первую очередь для решения теологических задач: чтения и понимания сутр. Однако знакомство с ним, а также с достижениями индии-скои лингвистики дало также представление о существовании отдельных звуков. Как писал еще основатель грамматологии Гельб [1963],
осознание того, что речь можно делить на отдельные звуки, и переход к отражению их на письме представляет собои большое открытие, и не все народы его совершали. С учетом того, что для японского языка характерны открытые слоги, число которых не так уж велико и которые достаточно удобно записывать знаками слоговои азбуки, японцы, скорее всего, сами этого открытия не совершили бы.
В то же время монахи изучали китаиские иероглифы, как с формальнои стороны, так и проблему чтении. К середине эпохи Хэиан японцы импортировали по несколько вариантов чтении иероглифов в связи с изменениямии в политическои жизни Китая, а именно - сменои династии и столиц, и соответственно диалектов, игравших роль официального языка и, таким образом, источника нормативных чтении.
Таким образом, японские монахи, с однои стороны, накапливали знания как непосредственно о санскрите и китаиском языке, так и лингвистических теориях и методах анализа, с другои - наблюдали за собственным языком. Так, в 880 г. Аннэн (яп. аннэн «спокоиствие») завершает труд ШШШ ситтандзо: «Кладовая санскрита», которьш представляет собои хрестоматию по санскритологии с комментариями и замечаниями самого Аннэна, а также включает сведения по китаискои фонологии. Кроме того, Аннэн отмечает, что для записи японскои речи можно использовать деванагари [Ямагути, 2015, с. 120].
Из китаискои фонологии японские монахи-ученые заимствовали и активно применяли методику фаньце (кит. фаньце), которая была разработана для объяснения чтения иероглифов с опорои на более употребимые и потому
ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ / АНАНЬЕВ В.В., ТАБАДА Л.Ч. / [email protected] / УДК 809.56-1
известные. Ее суть состоит в том, что слог делится на инициаль (начальныи согласныи), ме-диаль, т.е. полугласныи перед слогообразующим гласным, и финаль (остальную часть слога со слогообразующим гласным). Методика такого анализа станет однои из основ появления таблицы годзюон.
Первая известная на сегодняшнии день попытка организации азбуки была сделана в труде «Чтение и значение сутры бодхисатвы Махамаюри» (яп. Д^Ё^а кудзяку-ке: онги), написанном в начале 11 в. В состав алфавита включены всего 40 знаков, представленных в виде текста: ПИ ки ^т ки ^ ко Я ка У кэ ку И си г/ си У со ^ са ^ сэ ^ су ти ^ ти Ь то У та х тэ У цу В и 4 и Н е ^ я ^ э (е) ^ ю ^ ми 5 ми ^ мо ^ ма ^ мэ Л му Й фи Ь фи ^ ви лК фо У во фа V ва ^ фэ ^ вэ У фу У у (ву) Щ ри У ри п ро У ра и рэ ру. В этом варианте отсутствуют знаки для отдельных гласных, зато наличествуют все пять слогов, начинающихся звуком «и». Ряды, начинающиеся знаками Ь фи и + ви в оригинале даны параллельными строками после иероглифа Й фи [Ямагути, 2015, с. 117].
Следующии по времени вариант появился в аналогичном комментарии к сутре - «Чтение и значение сутры золотого блеска» (яп. ЙК1Ё^аконко:ме: саисе:о:ке: онги), датируемом 1079 г. В этом алфавите, называемом «Пять звуков» (яп. гоин) приводится 47
знаков, которыми записываются 50 слогов: есть знаки для отдельных гласных, знак У используется как для обозначения слога фу, так
и ву, слоги е и ии передаются знаками ^ и 4, соответственно. Ряды даны в следующем порядке начальных согласных: р, н, м, затем ряд букв для гласных, в, и, ф, т, к, с. Гласные внутри ряда идут в порядке: а, э, о, у, и [Ямагути, 2015, с. 116].
Наконец, в 1093 г. появляется труд монаха секты тэндаи Мегаку (яп. ВДЖ ме:гаку/ ме:каку, иногда мэикаку букв. «светлое восприятие», 1056 - ?) «Способ разделения звуков» (яп. ханъон (тж. ханнон) сахо:). В этои работе Мегаку впервые представляет алфавит в виде таблицы, имеющеи строгую организацию. Порядок гласных, определяющии расположение знаков в рядах, соответствует порядку гласных в деванагари за исключением долгих звуков и звуков, отсутствующих в японском языке: а, и, у, э, о. Тот же принцип применяется и для согласных. Автор обосновывает причину следования рядов местом производства звука: сначала идут гласные, поскольку при их произнесении не создается никакои преграды, звуки к и и порождаются гортанью, с -зубами, т, н и р - языком, ф, м и в - губами [Ямагути, 2015, с. 125-127].
Необходимость создания такои таблицы была вызвана, во-первых, общеи для санскри-тологических работ целью - потребностью научить желающих читать сутры, написанных санскритом или на китаиском, во-вторых, увеличением вариантов прочтении иероглифов и невозможностью применить методику фаньце.
Однако здесь обнаруживается еще один интересныи момент: в отличие от многих ученых монахов, проживавших поблизости от столицы и практически не сталкивавшихся с иными диалектами, Мегаку был настоятелем храма
V0L.2 №4 2020
ISSN: 2686-9675
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL/МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНДЛ
ЯкуОИН-ОНСЭНДЗИ (ЯП. в области
Kara (яп. ШШ, ныне город Kara префектуры Исикава). Благодаря близости к Корейскому полуострову в то время это был один из районов, через которые шла торговля с Китаем и Кореей, и одновременно - где базировались японские морские торговцы, чьи суда служили средством сообщения между разными областями Японии. Как следствие Мёгаку наблюдал разницу в произношении между жителями разных районов страны и отмечал различные фонетические явления, например, назализацию гласных после н (переход к каннон от канъон в имени богини lili), выпадение к в интервокальной позиции (кикитэ -> кийтэ), смешение носовых согласных (мино -> нино) и др. [Ямагути, 2015, с. 127-128].
Для того чтобы обеспечить правильное прочтение священных текстов в такой языковой ситуации Мёгаку предлагал опираться не на иероглифы (которые не несут указания на чтение), а на знаки азбуки. Более того, чтобы не возникло ошибок или разных толкований самих знаков азбуки, он дал описание каждого слога, используя методику фаньце, но уже на японском материале. Все знаки, обозначающие слоги, которые начинаются с согласных, описаны следующим образом: Л ка ку Т а) ^ ки (? ку -Y и) 9 ку (9 ку f у) ^ кэ (^ ку ^ э) з ко (^ ку о) и т.д. Слоги в скобках показывают, что от первого из них берется согласный звук (инициаль), второй обозначает гласный (финаль).
Таким образом японский язык получил алфавит, основанный на строго научных принципах, более того, он оказался в одном шаге от
изобретения фонографического письма, но шаг этот так и не был сделан в связи с особенностями японской фонетики, которая не требовала фонографии. Современный порядок расположения знаков был предложен в 1682 г. санскрито-логами-последователями Мёгаку, которые внесли изменения, более точно определив характер соответствующих звуков [Ямагути, 2015, с. 154].
Особенности лингвокультуры в целом (предпочтение образного, чувственного мышления логическому) и графической культуры в частности (использование преимущественно иероглифики в сфере официальной коммуникации и хираганы - в литературе) отодвинули начало широкого применения алфавита годзю-он до середины 20 в., к которой в Японии под влиянием Запада уже укрепился рационализм.
ВЫВОДЫ
Таким образом, результаты качественного анализа проведенного анкетирования, наблюдений за ходом занятий, дают основание утверждать, что преподаватели вузов в рамках дисциплины «Основной восточный язык» (Китайский язык) применяют различные методы и приемы в процессе совершенствования иноязычной лексической компетенции студентов-китаистов. Однако, на наш взгляд, целесообразно использование преподавателями китайского языка на занятиях технологии развития критического мышления через чтение и письмо. Выполнение таких лексических заданий, связанных с технологией РКМЧП, будет способствовать активной работе мысли, формирующей навыки осознанного применения иноязычных слов, совершенствующей умения применять приобретенные лексические знания и анализировать факты и события.
ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ / АНАНЬЕВ В.В., ТАБАДА Л.Ч. / [email protected] / УДК 809.56-1
Преподаватели китаиского языка высших учебных заведении Республики Узбекистан не в полнои мере уделяют внимание следующим вопросам:
- инновационнои образовательнои технологии критического мышления через чтение и письмо при работе с лексикои ки-таиского языка;
- практически отсутствуют дидактические материалы по новеишим технологиям, в частности, в плане планирования и применения инновационных образовательных технологии при обучении лексике китаиского языка;
- не разработаны учебно-методические комплексы по преодолению возникающих трудностеи при изучении лексики китаиского языка студентов-филологов;
- на кафедрах высших учебных заведении Республики Узбекистан не в полнои мере ведется систематическая работа по планированию и применению инновацион-нои образовательнои технологии развития критического мышления через чтение и письмо, предусматривающая обогащение словарного запаса с учетом когнитивных процессов студентов-филологов на каждои фазе технологического этапа ТРКМЧП;
- в учебных планах вузов не предусмотрено применение технологии РКМЧП при изучении лексики китаиского языка, в основном, используются такие традиционные методы, как объяснительно-иллюстративныи, репродуктивныи, метод чтения, реже - интерактивны^ игровые методы и т.д.
С учетом выявленных недостатков по применению инновационнои образовательнои технологии РКМЧП на базе изученного передового опыта преподавателеи китаиского языка Республики Узбекистан и полученных результатов проведенного научно-педагогического эксперимента, нами разработаны следующие методические рекомендации по планированию и совершенствованию иноязычнои лексиче-скои компетенции с применением технологии развития критического мышления через чтение и письмо у студентов 3-4-х курсов высших учебных заведении Республики Узбекистан:
- для целенаправленного совершенствования общеупотребительнои лексики китаиского языка студентов-филологов по специальности «Филология» необходимо ориентировать их на объект деятельности с учетом ее особенностеи. Один из эффективных способов осуществления ориентации студентов - использование графических органаизеров как дидактиче-скои опоры при обучении;
- гармоничная ориентация на каждого студента в процессе усвоения лексики ки-таиского языка, в случае возникновения трудностеи или допущения лексических ошибок, необходима поддержка преподавателя с учетом его интеллектуальных способностеи, знании и эмоции;
- следует учитывать психологическии компонент содержания обучения китаискои лексике, т.к. слова в нашеи памяти существуют не изолировано, а включены в сложную систему лексико-семантических отношении, и интегрируются в два типа структурных отношении - парадигматические и синтагматические связи слов;
VOL.2 №4 2020
ISSN: 2686-9675
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
следует называть предметы и явления на изучаемом иностранном языке, а также употреблять слова иностранного языка в прямом и переносном значениях;
для овладения лексикои китаиского языка необходимо давать этимологию и возможные лексические значения иероглифических знаков, доводить до сведения обучаемых основные модели словообразования в китаиском языке;
в процессе усвоения лексических единиц китаиского языка студентами-китаистами необходимо применять осмысленное запоминание в противовес механическому. На наш взгляд при оперировании своего внимания семантикои слова происходит осмысленное запоминание нового слова;
следует вырабатывать новые представления о структуре лексическои единицы китаиского языка у студентов, формировать совершенно новые динамические стереотипы коммуникативнои деятельности на этом языке;
необходимо учитывать тенденции развития китаиского языка, доводить до обучающихся модели сокращения лексических единиц;
в процессе совершенствования акустико-графических навыков следует учитывать сложную тоновую систему китаиского языка, доводить до обучающихся соответствующие правила модуляции;
учитывать специфическую китаискую иероглифическую письменность в процессе совершенствования лексическои компетенции, доводить до обучающихся
правила каллиграфии, а также типы образования китаиских иероглифов;
- в процессе совершенствования лексических навыков и умении необходимо учитывать не только сведения формально-структурного характера, но и знание ситуативных, социальных и контекстуальных правил, которых придерживаются носители китаиского языка;
- совершенствование иноязычнои лексическои компетенции должно происходить с учетом природы возникновения лексических трудностеи у студентов-филологов, посредством сопоставления в учебных и методических целях лексики китаиского и узбекского языка;
- обучение лексическому аспекту речевои деятельности должно происходить в тес-нои связи с культурои и жизненным укладом китаискои нации, примеры должны отражать жизненныи быт и национальные традиции народа изучаемого языка;
- целесообразно совершенствовать иноязычную лексическую компетенцию на основе дифференцированного подхода, предполагающего использование различных видов упражнении, комплекса методов и приемов, соответствующая каждои фазе технологии РКМЧП (в виде таблиц, опорных схем, графических органаизеров, кластеров, карт ассоциации), а также комментариев с учетом степени трудностеи и других признаков.
В целях преодоления трудностеи, возникающих на фоне внутриязыковои и межъязы-ковои интерференции у студентов, предлагаем использовать разработанную нами методику
ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ / АНАНЬЕВ В.В., ТАБАДА Л.Ч. / [email protected] / УДК 809.56-1
по совершенствованию обучения иноязычнои лексике китаиского языка с применением технологии РКМЧП на занятиях в вузе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алпатов В. М., Аркадьев П. М., Подлесская В. И. Теоретическая грамматика японского языка. Кн. 1. М.: Наталис, 2008. 560 с.
2. Головнин И.В. Грамматика современного японского языка. М.: МГУ, 1986. 316 с.
3. Лаврентьев Б.П. Практическая грамматика японского языка. М.: Живои язык, 2009. 348 с.
<6Ь*5ШМ, 321 p.
5. шът
ТШШ. 3A Corporation, 2016. 85 p.
6. шш-i.
^Ь. 3A Corporation, 2018. 645 p.
BIBLIOGRAPHIC REFERENCES
1. Alpatov V. M., Arkadyev P. M., Pod-lesskaya V. I. Teoreticheskaya grammat-ika yaponskogo yazyka [A theoretical grammar of the Japanese language]. Kni-ga 1. M.: Natalis, 2008. 560 s.
2. Golovnin I.V. Grammatika sovremennogo yaponskogo yazyka [A grammar of modern Japanese]. M.: MGU, 1986. 316 s.
3. Lavrent'ev B.P. Prakticheskaya grammatika yaponskogo yazyka [Practical Japanese grammar]. M.: Zhivoy yazyk, 2009. 348 s.
4. Nihongo Kijyutsu Bunpou Kenkyu:kai.
Gendai nihongo bunpou 3 [Modern Japanese language grammar]. Kuroshio shyuppan, 321 p.
5. Iori Isao, Shimizu Yoshiko. Nihongo bunpou enshyu:, jikan o arawasu hyougen [Time expressions of the Japanese]. 3A Corporation, 2018. 645 p.
6. Ichikawa Yasuko. Nihongo ruigi hyougen to tsukaikata no pointo [Similar expressions: peculiarities of usage]. 3A Corporation, 2018. 645 p.
INFORMATION ABOUT AUTHORS
Senior Lecturer, MA Vladimir Anan'ev
Department of Oriental and Asia-Pacific Regional Studies
Irkutsk State University 664025, Irkutsk, Lenin St., 8 Russia
Senior Lecturer, MA Lucillyne C. Tabada
Department of Oriental and Asia-Pacific Regional Studies
Irkutsk State University 664025, Irkutsk, Lenin St., 8 Russia
Принята к публикации: 01.08.2020 Submission Date: 05.08.2020
