CC BY
111
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 8 (337). История. Вып. 59. С. 49-57.
СОЗДАНИЕ «СИБИРСКОЙ НЕФТЯНОЙ БАЗЫ.» В ПРОМЫШЛЕННОЙ ПОЛИТИКЕ ГОСУДАРСТВА (1940-1960-е ГОДЫ)
Рассматривается государственная политика в области нефтегазовых поисково-разведочных работ и создания нефтяной промышленности в Западной Сибири в послевоенный период. Анализируется основной спектр мнений по вопросу о географии нефтепоисковых работ, «сценарии» освоения Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции, роль региональной элиты в реализации правительственных решений по формированию «сибирской нефтяной базы».
Ключевые слова: промышленная политика, сибирская нефть, региональная элита, Западно-Сибирская нефтегазоносная провинция, нефтяная промышленность.
В условиях советской планово-директивной экономики география нефтяных поисково-разведочных работ и темпы развития нефтяной промышленности, как и любой другой отрасли, в значительной степени детерминировались установками партийных и хозяйственных органов. Рассматривая промышленную политику как комплекс принципов и мер государственного регулирования промышленности, направленных на создание более благоприятных условий функционирования приоритетных ее сфер с целью стимулирования экономического роста, следует признать, что предоставление преференций той или иной отрасли в конкретных исторических условиях зависело, главным образом, от того, какие задачи перед ней ставила власть. «Взгляды большевиков, - считает В. Н. Парамонов, - оказались вариантами хорошо известной дирижистской модели, в соответствии с которой государство должно определить народнохозяйственные приоритеты, изъять деньги из одних отраслей и перераспределить их в те секторы, которые представляются наиболее перспективными»1.
Программа восстановления народного хозяйства в послевоенный период наряду с достижением непосредственной цели предусматривала и постановку перспективных задач по развитию базовых отраслей экономики. В феврале 1946 г. на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа Москвы по выборам в Верховный Совет СССР И. В. Сталин определил их следующим образом: «.. .нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн нефти.
Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей. На это уйдет, пожалуй, три новых пятилетки, если не больше»2.
По расчетам М. В. Славкиной, для достижения через пятнадцать лет (т. е. к 1960 г.) намеченного уровня добычи нефти необходимо было наращивать ее объем ежегодно на 3 млн т (для сравнения: в 1928-1940 гг. добыча составляла не более 1,6 млн т). «В условиях послевоенной ситуации для нефтяной отрасли, - считает автор, - подобные установки означали чрезвычайный мобилизационный сценарий развития, в котором заведомо закладывались крайне напряженные контрольные цифры и ограниченность материальных и трудовых ресурсов. Тогдашний нарком нефтяной промышленности СССР Н. К. Байбаков позже вспоминал, что был без преувеличения в ужасе от услышанной цифры»3.
Для реализации планов по резкому наращиванию добычи нефти необходимо было расширить ресурсные возможности отрасли. Задачи по созданию новой нефтяной базы в Волго-Уральском регионе, намеченные в 1930-е гг., в силу ряда причин реализовать не удалось. К 1940 г. урало-поволжские нефтяные тресты смоги обеспечить только 6 % общесоюзной добычи нефти4. «Второе Баку» приобрело статус доминирующей нефтегазоносной провинции в середине 1950-х гг., когда уровень добычи нефти на ее территории достиг 58,2 % от общесоюзного показателя.
В послевоенный период азиатская часть страны продолжала испытывать острый дефицит в нефти и продуктах ее переработки. В 1930-40-е гг. эту проблему пытались решить за счет производства синтетического топлива путем гидрогенизации угля. «Ископаемый
уголь, - считали специалисты, - дает нам то твердое топливо, без которого не может существовать никакая промышленность. Но тот же уголь может давать нам и жидкое топливо, например, бензин, керосин или моторное масло, которые тоже крайне важны в советском хозяйстве»5. Для реализации намеченных планов в 1943 г. было создано Главное управление искусственного жидкого топлива и газа (Главгазтоппром), построившее в Сибири несколько заводов.
Руководство страны вдохновлял пример Германии, где в это время действовали 14 аналогичных предприятий мощностью 4 млн тонн моторного топлива в год. После войны оборудование ряда немецких заводов было вывезено в СССР в счет репараций, благодаря чему было налажено производство по переработке угля в Салавате, Щекино и Новочеркасске. В 1947 г. было принято решение о создании самого крупного предприятия по производству искусственного жидкого топлива в Иркутской области. Однако надежды на рентабельную работу созданных заводов не оправдались. С открытием месторождений нефти в Поволжье и Башкирии работы по получению искусственного жидкого топлива из угля были прекращены как экономически нецелесообразные.
Конкретные усилия по созданию сырьевой базы нефтяной промышленности за Уралом были предприняты уже на завершающем этапе войны. В феврале 1944 г. Наркомат нефтяной промышленности, Комитет по делам геологии при СНК СССР и Главное управление Северного морского пути приняли решение о необходимости обобщения полученных в предшествующий период геологических материалов по нефтеносности восточных районов страны для определения стратегии дальнейшего поиска. В июле 1945 г. результаты геологопоисковых работ, проведенных на территории Западной Сибири в 1930 -первой половине 40-х гг., были рассмотрены Комиссией по нефти и газу при Президиуме Академии наук СССР.
Комиссия признала, что они позволили выявить зоны, наиболее благоприятные для поисков нефти и газа. На территории Западной Сибири в их числе были названы Обь-Енисейская складчатая зона, Кузбасс, Минусинская котловина, Иртышская впадина и Восточное Приуралье. При этом район Транссибирской магистрали и территорий,
примыкающих к ней с севера, был определен в качестве приоритетного. Решения комиссии предусматривали проведение на всей территории низменности дальнейших комплексных геофизических исследований и бурение нескольких опорных скважин. С целью выполнения этих работ было решено восстановить ранее существовавшие в Новосибирске геологоразведочную и геофизическую орга-низации6.
Основные направления нефтегазовых геологоразведочных работ в Западной Сибири в послевоенный период были намечены в соответствии с концепцией профессора М. К. Коровина, являвшегося заместителем директора Горно-геологического института ЗападноСибирского филиала Академии наук. По его мнению, структуры, вполне подготовленные к практическому разрешению проблемы сибирской нефти, имелись в Кузнецком и Минусинском бассейнах. В отношении Западно-Сибирской равнины ученый признал необходимым в первую очередь изучить районы, тяготеющие к «культурной полосе Западной Сибири», где им предлагалось провести структурное бурение в южных районах Чулымо-Енисейской впадины и Томского района. Ученый был убежден, что «Западная Сибирь, удаленная от нефтяных баз СССР на тысячи километров, только тогда разрешит проблему жидкого топлива, когда получит свою сибирскую нефтяную базу»7.
Активизации нефтепоисковых работ в Сибири и приобретению ими планового характера способствовало создание в 1946 г. на базе Комитета по делам геологии при СНК СССР Министерства геологии СССР. В числе основных задач, поставленных перед новым Министерством, значилось «обеспечение народного хозяйства разведанными в недрах запасами минерального сырья путем ведения геолого-съемочных, поисковых и разведочных работ на всей территории СССР»8. Для их осуществления в составе Министерства геологии был создан ряд геологических управлений, в том числе Главное управление по разведке нефти и газа, которому было поручено усилить нефтегазопоисковые работы на территории Сибири.
В конце 1940-х гг. за подписью И. В. Сталина был принят ряд постановлений, конкретизировавших эту задачу. Следует заметить, что назначение Сталина на пост председателя правительства, несомненно, повысило статус
принимаемых этим органом постановлений. «Авторитет "Главы Советского государства", как именовали в 1940-х - начале 1950-х гг. И. В. Сталина, - пишет Р.Г. Пихоя, - распространялся на Совет Министров СССР и его аппарат, на органы исполнительной власти. В конце 1930-х гг., во время войны и в послевоенный период, едва ли не до 1956 г. важнейшие решения принимались не на заседаниях Политбюро, а в так называемом "опросном порядке", т. е. оформлялись задним числом. В то время едва ли не важнее были решения Совмина СССР - органа, где власть концентрировалась в значительно большей степени, чем в собственно партийном руководстве»9.
По свидетельству современников и архивных источников, Сталин уделял большое внимание развитию нефтяной промышленности. Об ее «особом положении» свидетельствовал и факт курирования отрасли Л. П. Берией (в ранге заместителя председателя Совета Министров СССР), с участием которого «проходили все согласования и утверждение основных руководящих кадров» и без которого «не мог быть решен ни один важный для нефтяной промышленности вопрос». Сохранившиеся архивные документы свидетельствуют о высочайшей степени информированности Берии по вопросам нефтяной промышленности, «глубокой вовлеченности в работу "нефтянки" и непосредственном участии в решении многих проблем...»10. Это же подтверждают и воспоминания современников. «Ведал нами десять лет, непосредственно руководил в Совмине, находясь на посту первого зама, Л. П. Берия, - признавался в одном из интервью Н. К. Байбаков. - Но он к нам относился очень осторожно, прислушивался, что мы говорим и что нужно делать. Оказывал содействие. Конечно, он зверь был настоящий, карьерист абсолютный, ясно. Но в то же время, я скажу, он был деловым человеком»11. Любопытно, что после ареста Берии в 1953 г. рассматривался вариант освобождения его от поста заместителя председателя Совета Министров СССР и назначения министром нефтяной промышленности.
В январе 1947 г. Совет Министров СССР принял постановление «О бурении опорных скважин для определения направления разведочных работ на нефть и газ в районах, не изученных бурением». Министерству нефтяной промышленности восточных районов, созданному в 1946 г. после разделения Мини-
стерства нефтяной промышленности по региональному принципу, предписывалось наряду с продолжением бурения четырех скважин в Азиатской части СССР заложить в 19491950 гг. семь скважин на территории Западной и Восточной Сибири, Якутской АССР, о. Сахалин и п-ове Камчатка. Установление районов и выбор точек для бурения опорных скважин необходимо было производить на основе результатов геологических и геофизических исследований. Особое внимание в постановлении было обращено на усиление геофизической базы нефтяной промышленности, признанной «крайне недостаточной и не обеспечивающей проведение необходимых геофизических работ». Министерству внешней торговли предписывалось обеспечить поставку из США в течение 1947 г. 20 автоматических каротажных станций, 5 станций газового и 2 станций радиоактивного каротажа. В месячный срок Министерство должно было представить в Совет Министров СССР предложения о размещении в Германии заказов на производство геофизической аппаратуры
и каротажного кабеля для 53 геофизических
" 12
партий12.
В октябре этого же года постановлением Совмина были определены основные направления нефтяных поисково-разведочных работ в восточных районах СССР на 1948-1950 гг. В начале декабря 1947 г. постановление правительства стало предметом обсуждения Технического совета Министерства геологии СССР. После дискуссии по представленным докладам было принято постановление, определившее приоритетные районы нефтепоисковых работ на востоке страны. Технический совет признал необходимым увеличить число опорных скважин на территории Сибири, при размещении которых предлагалось учитывать обжитость района, наличие путей сообщения и степень изученности его геофизическими методами. Территориями, представляющими «наибольший интерес в отношении нефтеносности» были признаны Западно-Сибирская низменность, Минусинская котловина и Кузнецкий бассейн. Во всех вышеуказанных районах на первом этапе было намечено проведение региональных геофизических исследований и бурение глубоких опорных скважин с целью «выявления геологического строения недр и определения дальнейшего направления поисково-разведочных работ на нефть и газ»13.
Постановление Совета Министров СССР «О мероприятиях по усилению геологопоисковых и разведочных работ на нефть и газ в районах Сибири», принятое в сентябре 1950 г., вынуждено было констатировать, что Министерство геологии не справилось с поставленными перед ним задачами. За послевоенный период, отмечалось в документе, ни одна из 15 введенных в разведку площадей не была полностью разведана и не были подготовлены геологические материалы для их промышленной оценки. Министерство геологии не создало в регионе производственно-технической базы, не развернуло промышленное и жилищное строительство, не обеспечило подготовку квалифицированных рабочих. По этой причине Совет Министров признал необходимым освободить Министерство геологии от геолого-поисковых, геофизических и буровых работ в районах Кузнецкого, Карагандинского бассейнов и Минусинской котловины и возложить их на Министерство нефтяной промышленности, одновременно увеличив объемы роторного и колонкового бурения14.
Проблема расширения ресурсной базы добычи жидких углеводородов была актуализирована в условиях перестройки структуры топливно-энергетического баланса страны, определенной во второй половине 1950-х гг. в качестве важнейшей государственной задачи. Планирующие органы прогнозировали в 1959-1965 гг. увеличить добычу нефти и газа с 31,8 до 51 % с намерением к 1965 г. довести их уровень в топливно-энергетическом балансе (в пересчете на условное топливо) до 49,5 %. При этом удельный вес угля и низкокалорийных видов топлива (торф, дрова, сланцы) предполагалось снизить соответственно до 42 и 5 %. Заметим, что в 1955 г. каменноугольным топливом удовлетворялось более 75 % общей потребности страны в топливе15.
Кроме обеспечения непосредственных потребностей экономики в более эффективных энергоносителях, на разработку и реализацию энергетической политики государства в 1960-е гг. по-прежнему оказывали влияние «политические императивы». Энергетический компонент советской экономики приобретал особое значение в связи с необходимостью осуществления масштабной программы создания материально-технической базы коммунизма, намеченной XXII съездом
КПСС. К моменту завершения ее строительства (в 1980 г.) добычу нефти и газа планировалось увеличить соответственно почти в 5 и 15 раз16.
Необходимость кардинальной перестройки энергетического баланса страны остро поставила вопрос о расширении ресурсной базы промышленности жидких углеводородов, в том числе за счет восточных районов. Открытие в первой половине 1960-х гг. в Западной Сибири высокодебитных, многопластовых месторождений нефти и газа выдвинуло регион в качестве одной из потенциальных нефтегазоносных провинций страны, способных сыграть важную роль в решении этого вопроса. Однако это не означало, что новая провинция сразу стала рассматриваться как доминирующая и тем более как безальтернативная. Признанием факта ее открытия на официальном правительственном уровне явилось принятое 19 мая 1962 г. постановление Совета Министров СССР «О мерах по усилению геологоразведочных работ на нефть и газ в районах Западной Сибири». Постановление признало, что открытые в регионе нефтяные и газовые месторождения свидетельствовали о значительной нефтегазоносности ЗападноСибирской низменности и создавали предпосылки для организации новой крупной базы нефтегазодобывающей промышленности на востоке страны. Вместе с тем было отмечено, что одним из существенных препятствий в достижении этой цели является крайне недостаточный объем поисковых и разведочных работ, обусловленный трудностями освоения территории и слабой технической оснащенностью геологоразведочных организаций.
Для решения проблемы создания ресурсных запасов, необходимых для организации в 1966-1970 гг. в Западной Сибири промышленной добычи нефти и газа с доведением их объемов к 1970 г. до 5 млн т и 10 млрд куб. м, постановление предусматривало широкое развитие региональных геологических исследований и резкое увеличение глубокого разведочного бурения. В течение ближайших трех лет (1963-1965 гг.) объем бурения по Западной Сибири и Тюменской области должен был возрасти в 1,6 раза и достичь к 1965 г. 450 и 380 тыс. м, а к 1970 г. - 700-800 тыс. м. Подготовленные к освоению запасы нефти по трем промышленным категориям должны были составить к 1966 г. 220 млн т, газа -200 млрд куб. м и увеличиться к 1970 г. до 800-
900 млн т нефти и 350-400 млрд куб. м газа.
Документ ставил задачу подготовить к разработке основные горизонты Усть-Балыкского, Мегионского и Шаимского месторождений нефти, провести пробную эксплуатацию скважин, законченных бурением, и в 1964-1965 гг. представить данные о запасах нефти этих месторождений на утверждение в Государственную комиссию по запасам. Постановление содержало также целый ряд конкретных предписаний министерствам и ведомствам по улучшению технической оснащенности геологоразведочных организаций и созданию необходимой инфраструктурной базы в районах проведения геологоразведочных работ на нефть и газ в Западной Сибири17.
История принятия и реализации данного документа показывает, что понадобилось достаточное время и немалые усилия представителей региональной элиты, чтобы переубедить противников активного освоения ресурсов Западной Сибири. Особую роль в этом сыграли партийные руководители Тюменской области А. К. Протозанов и Б. Е. Щербина, которые, используя в том числе и свои личные связи в высших политических и планирующих органах, активно отстаивали региональные интересы. Активность местной партийной бюрократии была вполне объяснима: «.крайне заинтересованная в эффективном решении местных проблем и понимавшая, что главным источником для этого являются инвестиции на промышленное строительство, она осознанно и целенаправленно занимала нишу посредника и даже генератора в переговорах между региональным и столичным отрядами технократической элиты»18.
Как признают исследователи, открытие крупных месторождений нефти в Западной Сибири оказалось «полной неожиданностью» для политического и хозяйственного руководства страны» и стало «откровением» для работников Госплана СССР и Госплана РСФСР, на протяжении многих лет игнорировавших решения съездов КПСС о развитии нефтегазовой промышленности в Сибири. Отсутствием «особого доверия геологам» можно объяснить и нежелание Министерства строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР в начальный период его работы в Западной Сибири создавать в регионе «серьезную базу по освоению нефтяных месторождений»19.
При геологической изученности региона, составлявшей в конце 1960-х гг. не более 15 %, и «неопределенности геологических прогнозов промышленных запасов месторождений» недоверие к геологам было вполне объяснимым. Партийное руководство Тюменской области это хорошо понимало. Именно отсутствие «большого набора открытых месторождений» Б. Е. Щербина считал основной причиной, сдерживающей разработку «верной стратегии» освоения региона в 1960-е гг. По его мнению, неопределенность «масштабов, темпов, географии добычи нефти и газа» сохранялась на протяжении всего этого периода20. Действительно, в течение 1950-х гг. решение вопроса о перспективах нефтегазоносности территории принималось в условиях ограниченного объема информации, что позволяло выполнить только качественный прогноз (без определения конкретных количественных показателей).
Определение основных направлений нефтегазовых геологоразведочных работ в 1960-е гг. во многом зависело и от государственных приоритетов в выборе главных районов нефте- и газодобычи. С решением вопроса о районировании добычи нефти и газа на длительную перспективу все было далеко не однозначно. Так, по мнению М. В. Славкиной, в отношении перспектив освоения нефтегазовых месторождений Тюменской области в первой половине 1960-х гг. существовало два предполагаемых сценария. Приверженцы одного из них, в числе которых автором названы тюменские геологи, министры газовой, нефтяной промышленности и геологии, а также партийные руководители Тюменской области, считали возможным уже во второй половине 1960-х гг. начать активное освоение нефтяных месторождений Широтного Приобья, а затем в ближайшей перспективе - и газовых месторождений Ямала.
Сторонники второго сценария (главным «сценаристом» автор считает Н. К. Байбакова, возглавлявшего в 1964-1965 гг. Государственный комитет нефтедобывающей промышленности при Госплане СССР) предлагали в течение ближайших 15-20 лет сохранить ставку на нефть Урало-Поволжья и газ Средней Азии. Что касается Западной Сибири, то, по их мнению, этот регион нужно было осваивать «постепенно, как бы исподволь, без переброски в заболоченную тайгу
главных материальных и трудовых ресурсов,
21
выделенных по отрасли»21.
По свидетельству академика А. А. Трофи-мука, в ранге директора Института геологии и геофизики СО АН СССР принимавшего непосредственное участие в перспективном планировании геологоразведочных работ в Западной Сибири, среди плановиков Госплана РСФСР и СССР было много неверия в сибирскую нефть. Работники Госплана признавались ученому, что им никогда до этого не приходилось планировать так «беспочвенно, как развитие нефти в Сибири». Это вынуждало Трофимука «читать им лекции и внушать, что все затраты окупятся»22. О крупных просчетах Госплана в оценке и развитии новых перспективных районов, перестраховке, боязни риска в их освоении говорил и Б. Е. Щербина.
Наглядным доказательством подобного отношения планирующих органов служит визит в Госплан РСФСР в начале 1960-х гг. секретаря Тюменского промышленного обкома КПСС А. К. Протозанова и директора Тюменского филиала СНИИГГиМСа Г. П. Бо-гомякова. «Гости, - вспоминает Ю. П. Бата-лин, - предложили организовать в Тюмени добычу нефти, предлагая добывать примерно 10-15 млн тонн в год». На это предложение заместитель председателя Госплана, даже не посмотрев на геологические карты, разложенные на столе, заявил, что «огромные запасы нефти и газа, о которых много говорят тюменцы, не более чем плод провинциального и больного воображения». И заключил: «Надо прекратить дурить всем головы и заняться своими делами»23.
Наличие серьезных возражений в отношении перспектив Западной Сибири в 1960-е гг. подтверждает В. И. Игревский (в 19641965 гг. заместитель председателя Госгеолко-ма, в 1966-1980 гг. - заместитель министра геологии СССР). «Споров по поводу освоения нового района, - пишет Игревский, -было предостаточно. Настоящие руководители понимали: стране нужна нефть. Но можно понять и их оппонентов. Финансовых ресурсов не хватало. Куда их направить в первую очередь? Чтобы они сразу давали отдачу? Конечно, на юг - в Баку, Дагестан. Хорошо, что мы не пошли за этой сиюминутной выгодой. Открытие Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции все равно бы состоялось. Но это могло произойти и позднее»24.
Свидетельством определенного перелома в настроениях в пользу сторонников первого сценария явилось постановление Совета Министров СССР «Об организации подготовительных работ по промышленному освоению открытых нефтяных и газовых месторождений и о дальнейшем развитии геологоразведочных работ в Тюменской области», принятое 4 декабря 1963 г. Необходимость его принятия, кроме реализации непосредственной постановочной задачи, была обусловлена еще как минимум двумя причинами. Во-первых, неудовлетворительным выполнением рядом ведомств предыдущего правительственного постановления от 19 мая 1962 г. по подготовке новых месторождений к промышленному освоению и развитию нефтегазодобывающей промышленности в Тюменской области. «Работники Госплана и Министерства геологии явно не понимают значения постановления, а некоторые вышестоящие органы не считаются с постановлением и не хотят его выполнять», - признавался начальник ТТГУ Ю. Г. Эрвье в выступлении на I конференции Тюменского промышленного обкома КПСС в январе 1963 г. Руководитель геологического управления привел и конкретные факты, подтверждающие подобное отношение. Так, в частности, в нарушение постановления, предусматривавшего в 1963 г. финансирование строительства обустроенных баз для геологов в объеме 8 млн р., Госплан выделил на эти цели только 3 млн. Одновременно были снижены и фонды материально-технического снабжения для Тюменского геологического управления. В результате геологи не смогли получить 3 тыс. тонн обсадных труб, 10 буровых установок, а также транспортные средства, долота и буровые станки25.
Во-вторых, изменившимися обстоятельствами, определившими необходимость уточнения плановых показателей добычи нефти и газа, определенных постановлением 1962 г. Корректировка была обусловлена открытием в 1962-1963 гг. на территории Тюменской и Томской областей целого ряда новых месторождений: Западно-Сургутского, Соснинско-го, Мортымьинского, Каменного и Тетерев-ского нефтяных, Пунгинского, Похромского, Горного, Тазовского газовых месторождений. Прогнозные запасы вновь открытых месторождений позволяли ставить вопрос об увеличении добычи нефти и газа в регионе. Постановление Совета Министров СССР от
4 декабря 1963 г. предусматривало к 1970 г. обеспечить подготовку к промышленному освоению запасов нефти и газа по месторождениям Тюменской области в объеме соответственно 1200 млн т и 550 млрд куб. м газа, что превосходило показатели, намеченные предыдущим постановлением, в 1,5 раза26.
Несмотря на начавшуюся пробную, а затем и промышленную добычу нефти, на протяжении 1960-х гг. освоение месторождений Западной Сибири не являлось приоритетным направлением в энергетической стратегии страны. Кроме неопределенности прогнозных запасов новой нефтегазоносной провинции, это объяснялось наличием у нее серьезных конкурентов и влиятельных противников создания новой доминирующей провинции в суровых условиях Сибири. Именно по этой причине и правительственные постановления 1962 и 1963 гг. предусматривали в первую очередь «усиление» и «дальнейшее развитие геологоразведочных работ» для подтверждения потенциальных возможностей ресурсной базы региона. Заметим, что косвенным свидетельством значимости принятых документов является тот факт, что они имели уровень правительственных, а не партийно-правительственных постановлений.
К началу 1960-х гг. не исчерпала своего сырьевого потенциала Волго-Уральская нефтегазоносная провинция, в недрах которой по расчетам специалистов находилось более 80 % промышленных запасов нефти страны, на территории было открыто более 150 месторождений и имелось 250 площадей, перспективных в отношении запасов нефти. В течение 1950-х гг. регион увеличил добычу нефти в 9,4 раза и продолжал давать основной прирост добычи нефти, обеспечивая 67,7 % общесоюзной добычи27. Весьма оптимистическими в 1960-е гг. виделись перспективы и Тимано-Печорской провинции. Открытие высокодебитного Вуктыльского газоконденсатного месторождения, крупного Усинского нефтяного месторождения и ряда других месторождений позволяли ставить вопрос о создании нового нефтедобывающего района на севере Коми АССР. О динамичном развитии Тимано-Печорской провинции в 1960-е гг. свидетельствуют показатели приростов запасов нефти и особенно газа промышленных категорий. Так, в 1961-1965 гг. провинция обеспечила прирост 128 млн т нефти и 27 млрд куб. м газа, в 1966-1970 гг.
прирост запасов увеличился соответственно до 168 млн т и 383 млрд куб. м, то есть в 1,3 и 14,2 раза28. Необходимость концентрации сил на освоении нефтяных месторождений Коми АССР и Архангельской области признавали директивные и плановые органы страны. В частности, о конкурентоспособности Коми -районе, по его мнению, не менее перспективном, чем Тюмень, свидетельствовало выступление руководителя Госплана СССР Н. К. Байбакова на Всесоюзном совещании геологов 1965 г.29
В планах нефтегазовых поисково-разведочных работ Министерства геологии СССР на 1959-1965 гг. «исключительно перспективными» считались и среднеазиатские республики. При этом у Министерства не было сомнений, что именно здесь «в самом недалеком будущем геологами будет подготовлена третья (!) крупнейшая нефтегазоносная область СССР». Кроме Средней Азии, специалисты Главного управления газовой промышленности и Министерства геологии планировали получить основной прирост промышленных запасов газа в первой половине 1960-х гг. в районах Поволжья, Северного Кавказа, Украины и Азербайджана. В районах Западной Сибири в это время прогнозировался сравнительно небольшой прирост, учитывая «трудности освоения этих территорий и слабую их геологическую изученность». Работы, которые намечались здесь на период 1959-1965 гг., рассматривались как подготовительные «к широкому развитию разведок в последующие годы»30.
Освоение новых нефтегазоносных районов требовало крупных стартовых капиталовложений. В борьбе за приоритеты в направлении финансовых потоков столкнулись интересы региональной и ведомственной бюрократии. В ряде публикаций участники этой борьбы названы, хотя и не персонифицированы. Так, по мнению историков, в конце 1950-х - первой половине 1960-х гг. в борьбе за распределение денежных ресурсов столкнулись интересы «железного» лобби в Госплане СССР, добивавшегося перераспределения средств в пользу металлургии, совнархозов-ских деятелей Волго-Уральского района и Министерства нефтяной промышленности СССР, боровшихся за средства, отпускаемые на геологоразведку в новых районах страны, и руководителей ряда республик, организовавших поиск «своей» нефти на заведомо
бесперспективных территориях Закавказья и Прибалтики31.
Следует заметить, что среди исследователей, занимающихся историей Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, существуют разногласия относительно времени, когда задача его создания приобрела долгосрочный, стратегический характер. По мнению М. В. Славкиной, уже решения XXIII съезда КПСС (1966 г.) свидетельствовали о «победе» сценария развития нефтегазового комплекса, доказывавшего «необходимость прорыва нефтяников и газовиков в Тюменскую область»32. Эта точка зрения оспаривается В. П. Карповым, полагающим, что «формулировка директив съезда по пятилетнему плану не дает оснований для столь однозначного вывода», поскольку наряду с необходимостью освоения ресурсов Западной Сибири они предусматривали создание новых центров нефте- и газодобычи и в других районах страны, а также значительное увеличение добычи нефти в старых районах. Как считает автор, сомнения относительно Западной Сибири отступили только к концу 1960-х гг., а одним из свидетельств перелома служит постановление ЦК КПСС и Совмина СССР, принятое в декабре 1969 г., «в котором цель программы создания новой топливно-энергетической базы СССР была задана в виде контрольных цифр»33. «Очень осторожной» называет оценку недр Западной Сибири, данную в постановлении Совмина СССР от 19 мая 1962 г., С. М. Панарин. Доказательством этому, в частности, служат показатели планируемого среднегодового объема глубокого разведочного бурения по Западной Сибири, которые, по подсчетам автора, были на 20 % ниже уровня, предписанного проектом Министерства геологии и охраны недр СССР в 1958 г.34 О неоправданном «затягивании» сроков освоения провинции до тех пор, когда в европейских районах СССР уже наметилось исчерпание эффективных месторождений нефти и газа, а перед страной встала угроза нефтяного кризиса, пишут В. В. Алексеев, С. С. Букин, А. А. Долголюк35.
На наш взгляд, окончательный перелом в отношении создания новой доминирующей провинции на базе нефтяных и газовых ресурсов Западной Сибири произошел не ранее второй половины 1960 - начала 1970-х гг. Постановления Совета Министров СССР начала 1960-х гг. не имели стратегического характера
и решали сугубо тактические задачи вовлечения в эксплуатацию месторождений региона с целью определения прогнозных запасов, обеспечивающих добычу нефти и газа в промышленных объемах. Перелому способствовало открытие новых уникальных месторождений, наличие утвержденных запасов нефти и газа, а также успешное лоббирование интересов региона партийно-хозяйственными элитными группами, повлиявшее на перераспределение финансовых средств. Все это позволило поставить масштабные стратегические задачи на длительную перспективу и сделать ставку на Западно-Сибирскую нефтегазоносную провинцию как главную базу, способную обеспечить основной долгосрочный прирост ресурсов углеводородного сырья.
Примечания
1 Парамонов, В. Н. Инструментарий промышленной политики в советский период // Мобилизационная модель экономики : исторический опыт России XX века : сб. материалов Всерос. науч. конф. / под ред. Г. А. Гончарова, С. А. Баканова. Челябинск : Энциклопедия, 2009. С. 222, 227.
2 Сталин, И. В. Речи на предвыборных собраниях избирателей Сталинского избирательного округа г. Москвы. 11 декабря 1937 г. и 9 февраля 1946 г. М. : Моск. рабочий, 1947. С. 7.
3 Славкина, М. В. Отечественная нефтяная промышленность : мобилизационная модель развития // Мобилизационная модель экономики : исторический опыт России XX века : сб. материалов II Всерос. науч. конф. / под ред. Г. А. Гончарова, С. А. Баканова. Челябинск : Энциклопедия, 2012. С. 389.
4 Курятников, В. Н. Становление нефтяного комплекса в Уральском и Поволжском регионах (30-50-е гг. XX века) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Самара : СамГУ, 2009. С. 36.
5 Коровин, М. К. Об ископаемых углях и угленосных районах Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского краев. Новосибирск ; М. ; Л. ; Грозный : Гос. объед. науч.-техн. изд-во, 1935.С. 3.
6 Российский государственный архив экономики (далее - РГАЭ). Ф. 9571. Оп. 1. Д. 118. Л. 33.
7 Коровин, М. К. Перспективы нефтеносности Западной Сибири. С. 3.
8 РГАЭ. Ф. 9571. Оп. 1. Д. 6. Л. 1.
9 Пихоя, Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны, 1945-1985. М. : Русь-Олимп : Астрель : АСТ, 2007. С. 11, 392.
10 Байбаков, Н. К. Дело жизни. М. : Совет. Россия, 1984. С.163-164.
11 Омельчук, А. К. Частное открытие Сибири. Тюмень : Мандрика, 2007. С. 413.
12 Государственный архив Российской федерации (далее - ГАРФ). Ф. 5446. Оп. 1. Д. 290. Л. 154-161.
13 РГАЭ. Ф. 9571. Оп. 1. Д. 1084. Л. 149; РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 48. Д. 603. Л. 1.
14 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 434. Л. 136-144.
15 XXI съезд КПСС : стеногр. отчет. М. : Политиздат, 1959. Т. 2. С. 473; Томашполь-ский, Л. М. Нефть и газ в перспективном топливно-энергетическом балансе страны // Нефтян. хоз-во. 1961. № 10. С. 14; Энергетические ресурсы СССР. Топливно-энергетические ресурсы / под ред. Н. В. Мельникова. М. : Наука, 1968. С. 40.
16 XXII съезд КПСС : стеногр. отчет. Т. 1. М. : Политиздат, 1962. С. 170.
17 Государственный архив Тюменской области (далее - ГАТО). Ф. 814. Оп. 5. Д. 1249. Л. 76-77 об.
18 Волосов, Е. Н. Взаимодействие партийной элиты Ангаро-Енисейского региона с центральными хозяйственными органами страны в системе экономического планирования (1960-1980-е гг.) // Формирование и развитие сибирских ТПК : сб. науч. тр. Новосибирск : Параллель, 2011. С. 114.
19 Мальцев, Н. А. Нефтяная промышленность России в послевоенные годы / Н. А. Мальцев, В. И. Игревский, Ю. В. Вадецкий. М. : ВНИ-ИОЭНГ, 1996. С. 144, 148.
20 Гаврилова, Н. Ю. Социальное развитие нефтегазодобывающих районов Западной Сибири (1964-1985 гг.). Тюмень : Тюм-ГНГУ, 2002. С. 33; Нефть и газ Тюмени в документах (1966-1970 гг.). Т. 2. Свердловск : Сред.-Урал. книж. изд-во, 1973. С. 260; Карпов, В. П. Очерки истории отечественной нефтяной и газовой промышленности / В. П. Карпов, Н. Ю. Гаврилова. Тюмень : ТюмГНГУ, 2002. С. 8.
21 Славкина, М. В. Как в 1960-е годы принималось решение об освоении Западной Сибири // Нефть, газ и бизнес. 2004. № 8-9. С. 69.
22 Государственный архив социально-политической истории Тюменской области (далее -ГАСПИТО). Ф. 124. Оп. 150. Д. 81. Л. 68.
23 Андриянов, В. И. Косыгин. 2-е изд. М. : Молодая гвардия, 2004. С. 238.
24 Игревский, В. И. Большая нефть давалась непросто // Гор. ведомости. Тюмен. науч. журн. 2004. № 6. С. 87.
25 ГАСПИТО. Ф. 2010. Оп. 1. Д. 1. Л. 118-119.
26 ГАТО. Ф. 814. Оп. 5. Д. 1280. Л. 12.
27 Комгорт, М. В. Открытие Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции и перспективы промышленного освоения ресурсного потенциала региона в 1960-е гг. // Вестн. Том. гос. ун-та. 2010. № 331. Февраль. С. 80.
28 Тимано-Печорская провинция : геологическое строение, нефтегазоносность и перспективы освоения / сост. М. Д. Белонин, О. М. Прищепа, Е. Л. Теплов и др. СПб. : Недра, 2004. С. 22.
29 Карпов, В. П. Тюмень в нефтяной политике... С. 99.
30 Геология нефти и газа. 1959. № 1. С. 2; Газовые ресурсы СССР. М. : Гос. науч.-техн. изд-во нефт. и горно-топл. лит., 1959. С. 7.
31 Карпов, В. П. Нефтегазодобывающая промышленность Западной Сибири : исторические корни современных проблем / В. П. Карпов, С. М. Панарин // Ежегодник ТОКМ. 2000. Тюмень, 2001. С. 232-233.
32 Славкина, М. В. Как в 1960-е годы принималось решение. С. 72.
33 Карпов, В. П. : 1) Тюмень в нефтяной политике.. С. 98; 2) О стратегии создания ЗСНГК (исторический аспект) // Нефть и газ. Изв. высш. учеб. заведений. 2006. № 6. С. 102.
34 Панарин, С. М. Открытие сургутской нефти // Очерки истории Сургута. Сургут : Диорит, 2002. С. 170.
35 Индустриальное освоение Сибири : опыт послевоенных пятилеток. 1946-1960 гг. : сб. ст. Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1989. С. 20.
