CC BY
50
производство энергии до такого уровня, когда оно нарушило климатический баланс планеты и создало качественно новые глобальные риски, масштабы которых просто не поддаются оценке.
Рост стихийных бедствий и климатических аномалий, опережающий рост сложности технологической организации человечества, рост не поддающихся лечению или слабо диагностируемых заболеваний, ухудшение психологического состояния людей, падение качества управления, рост разнообразных вооруженных конфликтов - каждое из этих явлений по отдельности имеет свое собственное, отличное от других, связанное исключительно с соответствующей сферой объяснение. Однако в целом они складываются в картину роста неблагополучия, свидетельствующую об исчерпании традиционной модели взаимодействия человечества с планетарным природным комплексом, частью которого оно является. Исчерпание потенциала старой модели означает начало перехода к новой, которая еще непонятна для нас, но может потребовать существенных изменений привычного нам образа жизни.
«Наш современник», М., 2009, № 9, с. 123-128.
Вячеслав Никонов,
главный редактор журнала «Стратегия России», доктор исторических наук СОВРЕМЕННЫЙ МИР: НОВЫЕ РЕАЛЬНОСТИ
Мир после Второй мировой войны и вплоть до конца 1980-х годов был биполярным, с двумя центрами силы. Одним из них был Советский Союз, который во времена своего могущества контролировал значительную, если не большую, часть человечества. Валовой внутренний продукт нашей страны на пике ее развития достигал 9% от мирового ВВП. В СССР проживало почти 300 млн. человек. Советский Союз был второй в мире экономикой, способной бросить вызов США в любой точке земного шара.
1. После распада СССР на долю Российской Федерации пришлась приблизительно половина населения и четыре пятых территории Советского Союза - об СССР говорили как об одной шестой части планеты, Россия - это одна восьмая часть планеты. Население Российской Федерации - всего лишь 2,4 процента населения планеты, тогда как на пике нашего демографического могу-
щества в начале XX в. в пределах Российской империи проживал каждый седьмой обитатель планеты. Накануне Первой мировой войны население России составляло почти 180 млн., а сегодня -142 млн. человек.
Таким образом, Россия перестала служить вторым центром силы современного мира, и в начале XXI в. мир стал по факту од-нополярным - таким, в котором, как считалось, США способны самостоятельно определять ход мировых дел. Процитирую двух американских коллег, которые в 2002 г. писали в самом влиятельном внешнеполитическом журнале «Foreign Affairs»: «У Соединенных Штатов нет ни одного конкурента ни по одному из значимых параметров могущества. Никогда еще не существовала система суверенных государств, в которой одна страна располагала бы такой степенью доминирования». Споры в начале XXI в. шли только о том, являются ли США более могущественными относительно других государств, чем Римская империя во время Рождества Христова, или же менее могущественными. Как правило, приходили к выводу, что США более могущественны. На долю США приходилась треть мирового ВВП, половина всех мировых военных расходов. Соединенные Штаты за несколько дней захватили Кабул, затем осуществили военную операцию в Ираке, буквально в течение недель разгромив армию Саддама Хусейна.
Но прошло всего шесть лет, и другой американец, председатель комитета по финансовым институтам Палаты представителей американского Конгресса Барни Франк, так объяснил журналистам, почему в тяжелую минуту экономического кризиса США не обращаются за помощью к другим странам: «Америка - это большой и сильный папа, но будем реалистами: мы уже больше не являемся доминирующей силой в мире».
Прошло всего шесть лет, и проявились неудачи в Афганистане, где в последние месяцы гибнет больше американских военнослужащих, чем в Ираке. А в самом Ираке США контролируют только те территории, где находятся американские войска. Кроме того, финансовый кризис, а для США уже и реальный экономический кризис, отчетливо обозначил пределы американского могущества.
Совершенно очевидно, что США по-прежнему остаются единственной в мире сверхдержавой, но, как выяснилось, далеко не единственной державой. Соединенные Штаты не могут справиться со всеми вызовами сразу и, тем более, с вызовами по всему
миру. США не смогли проводить политику мирового доминирования, поскольку такая политика предполагает исполнение роли не столько мирового полицейского, который наказывает всех вокруг, сколько глобального менеджера.
Американская внешняя политика - по крайней мере, при президенте Буше - абсолютно не предполагала принимать на себя ответственность за управление миром. Скорее она предполагала односторонность и стремление обеспечить свободу рук для решения проблем, которые непосредственно затрагивают интересы самих США и американских избирателей.
Роль США как морального мирового лидера, весьма заметная еще лет 15-20 назад, сейчас исключительно низка. Это произошло после того, как в Ираке в результате американской интервенции уже погибло около миллиона мирных жителей, и после того, как были созданы лагеря в Гуантанамо для подозреваемых в принадлежности к талибской организации, где эти люди находились без суда и следствия на протяжении многих лет. Наконец, после создания по всему миру тюрем ЦРУ и после того, как в США был принят Патриотический акт, позволивший осуществлять тотальное прослушивание граждан без санкции суда. На фоне подобных мер рассуждения о США как о моральном авторитете современного мира стали менее убедительными.
При этом Соединенные Штаты продемонстрировали очень серьезную способность наносить ущерб буквально всему человечеству, когда запустили механизм мирового финансового кризиса. Известный журналист «Нью-Йорк Таймс» Роджер Коэн заметил: «Будем откровенны, это американский "mess" (можно перевести как "кавардак" или "бардак"), рожденный американским гением с помощью вновь изобретенных "ядовитых" финансовых инструментов в эпоху, когда истина заключалась в том, что государства глупы, а рынки умны и риски не существуют».
Сейчас все в мире, в Америке в том числе, признают, что нынешний кризис - это результат американской модели развития, которая вызывает все больше вопросов. Если бы меры, которые сейчас предпринимает Вашингтон для спасения американской финансовой системы, были осуществлены в нашей стране, то Медведева и Путина обвинили бы в стремлении установить тотальную диктатуру. Потому что таких реквизиций и такого очищения карманов акционеров, пенсионеров и других категорий американцев еще недавно было невозможно представить.
В начале 1990-х годов известный американский философ и политолог Френсис Фукуяма выдвинул идею «конца истории», согласно которой с окончательным торжеством либерального капитализма история закончилась. Сейчас эта идея оказалась абсолютно несостоятельной. Идет довольно много разговоров о том, что либеральная модель, напротив, представляет собой исключение.
Совершенно очевидно, что баланс сил на мировой арене быстро меняется, и в течение буквально последних лет и месяцев эти изменения стали весьма зримыми. Говорить нужно не столько о том, что Америка слабеет, хотя и это имеет место, сколько о том, что развиваются и становятся более значимыми другие центры силы. Прежде всего, страны БРИК - Бразилия, Россия, Индия, Китай - и государства Персидского залива, которые сейчас располагают более серьезными золотовалютными резервами, чем все страны Запада вместе взятые. Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Корея в общей сложности сегодня имеют золотовалютных резервов на сумму свыше 3 трлн. долл., а относительная величина этих резервов, по сравнению с внешними обязательствами, тоже благополучна в сравнении с западными странами. Например, у Китая величина резервов в четыре раза превосходит внешний долг, у ЮАР - в два с половиной, у Бразилии, Южной Кореи и России -в полтора раза, причем в нашем случае учитываются и корпоративные обязательства. Профицит счета текущих операций вообще является предметом зависти Запада. У Китая он составляет 8,5% ВВП, у России - 6,2%.
Полагать, будто падающие цены на нефть наносят удар по экономике новых центров силы, тоже нельзя, поскольку нынешняя ситуация невыгодна России, невыгодна странам Персидского залива, но выгодна всем остальным странам, тем же Китаю и Индии, которые являются потребителями энергии в целом - нефти, газа, электричества. Хотя эти страны, несмотря на кризис, демонстрируют высокие темпы экономического роста и высокие темпы потребления, их еще нельзя считать доминирующими в мире. И кроме того, они очень зависимы от западных рынков.
Характерно, что и в нынешней ситуации экономического кризиса, когда американская экономика действительно находится в тяжелейшем положении, люди, выводя деньги из стремительно дешевеющих активов, «ушли» не в юань, не в рубль и даже не в евро — они «ушли» в доллар. По-прежнему сохраняется высокая
степень доверия к американской экономике, несмотря на ее явные фундаментальные слабости, и это говорит о том, что США - весьма и весьма серьезная экономическая сила, которая к тому же опирается на развивающиеся государства.
Китай сегодня поддерживает американскую экономику на сумму приблизительно в полтриллиона долларов. Это сумма, на которую Китай приобрел в предыдущие годы американские государственные казначейские облигации и не спешит от них избавляться, хотя и не рвется приобретать новые. Россия, имеющая государственных бондов США примерно на 65 млрд. руб., тоже не спешит от них избавиться, поскольку понимает взаимозависимость американской и всей мировой экономики.
Но западные страны уже в меньшей степени подкрепляют экономику США и перестали в прежних объемах поддерживать развивающиеся страны. Скорее одни развивающиеся страны поддерживают другие развивающиеся страны. Не так давно Китай предоставил кредит Нигерии на сумму свыше 50 млрд. долл., а это больше, чем вся помощь западных стран всем развивающимся экономикам мира. Перед нами, таким образом, возникает новая геополитическая реальность.
С первого тысячелетия нашей эры вплоть до последних лет мировая политика развивалась как западоцентричная. Но западо-центризм подходит, кажется, к концу. По всем оценкам, к 2020 г. три из четырех крупнейших экономик мира будут азиатскими. Китай опередит США по валовому продукту, сразу за США последуют Индия и Япония. За пятое место развернется активная борьба между двумя странами, которые тоже не принадлежат к Западу, -это Россия и Бразилия.
При этом западоцентричный взгляд на мир, который превалировал в интеллектуальном дискурсе на протяжении последних веков, мне кажется, исчезнет гораздо раньше, чем к 2020 г. В отличие от эпохи 1990-х, во всех растущих центрах силы говорят уже не о том, чтобы копировать модели Запада, а о следовании собственным путем. Над нами очень смеялись, когда мы говорили, что возможен некий российский путь развития. В последние два года активно обсуждаются бразильский путь развития, индийский путь, казахстанская модель развития, и никто над этим уже не смеется, поскольку это совершенно жизнеспособные модели, притом не копирующие образцов Запада.
В прежние времена развивающиеся страны, как правило, входили в Движение неприсоединения, не формировали никаких группировок и альянсов. Сейчас большое количество международных организаций создают страны, относящиеся к категории развивающихся. И в эти организации не приглашают Соединенные Штаты. Например, Шанхайская организация сотрудничества, куда входят Россия, Китай, среднеазиатские государства и где США не имеют даже статуса наблюдателя, в отличие от Индии, Пакистана, Афганистана и Монголии. ШОС - такая организация, в которую США действительно хотят вступить, но куда их не приглашают. Становится организацией формат стран БРИК - Бразилия, Россия, Индия и Китай. Уже проходят встречи БРИК на уровне министров иностранных дел, создаются «вторые треки» строительства этих четырехсторонних отношений на уровне экспертов, политиков, журналистов. Есть Содружество Независимых Государств, есть ЕврАзЭС, куда входит ядро СНГ, есть АСЕАН и различные форматы АСЕАН, в которые тоже не приглашают США. То есть развивающиеся страны формируют собственные альянсы и собственные центры влияния.
Помимо прочего, ситуацию характеризует нарастающий кризис институтов глобального управления, управления международной системой, которые создавались в основном в другую эпоху, сразу после Второй мировой войны. Механизмы ООН, которые остаются наиболее значимыми, не сделали мир абсолютно безопасным, особенно в условиях, когда некоторые ключевые игроки, например США, весьма иронично относятся к роли ООН в современном мире. Регулированием мировой экономики до сих пор занимаются так называемые бреттонвудские институты - это Международный валютный фонд, Всемирный банк, а также возникшая в 1961 г. Организация экономического и социального развития, своеобразный экспертный клуб богатых стран. Кроме того, есть Всемирная торговая организация. Они проводят конференции, симпозиумы, выпускают декларации, выдают специальные мандаты, осуществляют антидемпинговые процедуры, осваивают собственные бюджеты.
Но, как выясняется, в условиях мирового кризиса роль этих институтов стремительно падает. Ни один из них не сделал ничего, чтобы хоть чем-то помочь американской экономике, вообще любой другой западной экономике. МВФ, Всемирный банк, которые создавались как источник спасительных средств для падающих
экономик, располагают сейчас гораздо меньшим объемом свободной валюты, чем любая из развивающихся экономик. И поэтому средств МВФ и Всемирного банка может хватить на то, чтобы спасти, скажем, экономику Венгрии или даже экономику Украины, но не более того.
А это значит, что реальных финансовых инструментов, способных спасать мировую экономику, просто нет. Когда начался финансовый кризис, в Вашингтоне собралась 07, чтобы спасать мировые финансы, но выяснилось, что «семерка» уже не обладает командными высотами в мировых финансах. И не случайно для обсуждения проблем, связанных с мировыми финансами, было решено провести саммит уже «Большой двадцатки», поскольку уже бессмысленно обсуждать мировые финансовые проблемы без Китая, России, Индии, Бразилии, Мексики, Южной Африки и Саудовской Аравии.
2. Современный мир характеризуется еще и тем, что возобновилась, совершенно отчетливо, милитаризация международных отношений. После того как распался СССР и закончилась биполярная конфронтация, произошло реальное сокращение военных расходов, причем повсеместно - не только в Российской Федерации, где этот процесс принял просто обвальный характер, но и в странах Запада.
Сейчас эта тенденция сменилась на обратную. Короткий период однополярности привел к резкой ремилитаризации в мире, причем главными застрелыциками новой гонки вооружений были США. На долю Соединенных Штатов сейчас приходится больше военных расходов, чем у всех остальных стран вместе взятых. В 1990-х годах США тратили на военные нужды больше, чем двадцать следующих за ними стран, теперь же США тратят больше, чем все остальные государства на планете.
Кроме того, разрушилась система контроля над вооружениями, которая создавалась еще в эпоху существования Советского Союза и по идее должна была сохраниться после окончания «холодной войны». Соединенные Штаты в одностороннем порядке вышли из целого ряда договоров, прежде всего, из Договора о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой, подписанного еще в 1963 г., из Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2), из Договора о запрещении систем противоракетной обороны. Ни одна из западных стран не ратифицировала Договора об
обычных вооруженных силах и вооружениях в Европе (ДОВСЕ), после чего из ДОВСЕ вышла и Российская Федерация.
То есть система контроля над вооружениями рухнула, и современный мир не стал более безопасным по сравнению с миром, который существовал даже во времена «холодной войны». Выразилось это в том, что количество войн на планете и людей, гибнущих в этих войнах, тоже не сократилось, а, напротив, увеличилось. В Европе после 1945 г. не было ни одного крупного вооруженного конфликта, но уже на нашей памяти была развязана большая война против Югославии, затем - война в Косово. Произошло довольно много вооруженных столкновений на постсоветском пространстве. Боюсь, это не последние вспышки военных конфликтов на европейском континенте уже после завершения «холодной войны».
Ремилитаризация европейской политики стала безусловной реальностью. Кроме того, на планете после окончания «холодной войны» увеличилось количество ядерных держав, не входящих ни в какие договоры об ограничении ядерных вооружений и о контроле над ядерным оружием. Индия и Пакистан официально стали ядерными державами, при этом ни Пакистан, ни Индия не входят в систему контроля над ядерным оружием и не сотрудничают с МАГАТЭ - Международным агентством по атомной энергии, которое осуществляет контроль над всеми ядерными программами, носящими мирный характер. Но даже сотрудничество с МАГАТЭ не дает гарантий от создания ядерного оружия, как в случаях с Северной Кореей или с Ираном.
Конечно, сейчас, в условиях кризиса, есть вероятность того, что расходы на вооружения начнут сокращаться, но гарантий этого нет — как показывают мировой опыт и опыт американской политики, еще ни один экономический кризис не заставлял США туже затягивать пояс своего оборонного сектора.
3. Скорее всего, период однополярности в мировой политике закончился. И не потому, что ослабли США, но, прежде всего, потому, что выросли другие центры силы современного мира. Мир стал постоднополярным.
Варианты такой постоднополярности возможны разные. Мир может вновь стать биполярным, как во времена «холодной войны», когда глобальная динамика определялась противостоянием двух систем. Это возможно, но на самом деле маловероятно. Чтобы система стала биполярной, должен появиться второй полюс силы, сопоставимый с США. Россия эту роль явно не потянет. По
целому ряду параметров мы уже не сверхдержава - ни по экономическим, ни по демографическим. А других факторов силы недостаточно для того, чтобы претендовать на роль сверхдержавы.
Гораздо больше оснований претендовать на такую роль сейчас у Китая, который обладает приблизительно вдвое большим ВВП, чем Российская Федерация, население его приближается к 1 млрд. 300 млн. человек, а к 2020 г. достигнет 1,5 млрд. Китай великая держава, великая цивилизация, которая к тому же имеет самую длительную историю - современной китайской цивилизации более пяти тысяч лет. Китай - страна с традициями, способная стать очень серьезным центром силы современного мира.
Но при этом очевидно, что в обозримом будущем КНР не будет обладать военным потенциалом, способным хотя бы сравниться с потенциалом США. Китай не сможет угрожать безопасности США в биполярном соперничестве, не говоря уж о том, что у Китая нет и особого желания к такому соперничеству.
Другую концепцию озвучил председатель американского Совета по международным делам Ричард Хаас: современный мир вообще становится бесполярным. По мнению Хааса, будущее определяется взаимодействием нескольких десятков акторов. И государств, в том числе развивающихся, из «Большой двадцатки», которая может разрастись до «Большой тридцатки», и негосударственных акторов, вроде транснациональных корпораций и глобальных международных общественных организации типа «Гринпис».
Однако, на мой взгляд, такую бесполярность очень трудно представить. Строго говоря, она означала бы исчезновение влиятельных мировых держав и отсутствие какого-либо взаимодействия между ними в рамках особых форматов типа 08.
Наконец, концепция многополярного мира, о которой много говорят и которую в очередной раз озвучил в своем послании президент Медведев. Такой мир уже реально существует. А центрами силы современного мира, его полюсами, если угодно, остаются государства, которые сохраняют свой суверенитет, т.е. примат своего правительства в решении и внутренних, и внешних проблем.
Вообще государств с реальным суверенитетом на планете не так много. Безусловно, это США, Китай, Индия, Российская Федерация. Скорее всего, это Бразилия и в перспективе - Япония, кото-
рая в последние годы достаточно активно уходит из-под американской опеки и из-под американского «ядерного зонтика».
Что касается европейских стран, то в рамках Европейского союза они уже практически делегировали львиную долю своих суверенных государственных прав наднациональным органам ЕС. Можно говорить именно о ЕС как суверенном, самостоятельном центре силы современного мира, но никак не о Германии, Франции и Великобритании, которые по многим направлениям уже не имеют даже внутреннего суверенитета - скажем, в вопросах финансово-денежной политики.
Вестфальская система, которая лежала в центре всех международных отношений с середины XVII в., основывалась на том положении, что мир - это взаимодействие суверенных стран. С конца 1990-х годов вышло огромное количество литературы, где доказывалось, будто Вестфальская система уже мертва и суверенные государства ничего не означают. А крупные страны, прежде всего США, имеют право вмешательства в дела суверенных стран. Так появилась концепция «гуманитарных интервенций».
Но Вестфальскую систему похоронили рано - суверенные государства продолжают о себе заявлять, во всяком случае, сохранившиеся суверенные государства. А нынешний финансовый кризис может сделать суверенитет и самодостаточность еще более востребованными в глазах элит многих стран. В том числе и нашей страны, где сейчас заговорили о том, что было бы неплохо запустить механизм развития на собственной основе, чтобы в меньшей степени зависеть от ситуации на мировых финансовых рынках. То же происходит сейчас и в Китае, где на одном из пленумов ЦК КПК было заявлено о необходимости обеспечить развитие на основе активизации внутреннего рынка и внутреннего спроса в самом Китае. Тем самым кризис работает скорее на суверенитет, значит, на Вестфальскую систему, нежели в обратную сторону.
В то же время каждый из центров силы современного мира представляет собой отдельную цивилизацию, сложившуюся цивилизацию, с как минимум тысячелетней историей. Каждая из этих стран, за исключением Бразилии и Японии, обладает собственным ядерным оружием, что делает взаимодействие между ними более значимым, а голос каждой из этих цивилизаций, каждого из этих центров силы - весьма и весьма отчетливым.
Но каковы будут отношения между этими суверенными центрами? Станет ли мир больше похож на джунгли, как опасаются
сейчас очень многие на Западе, особенно те, кто тоскует по временам однополярного мира, - например, американские неоконсерваторы, которые доказывают, что на смену прекрасному однополяр-ному американскому доминированию приходит борьба всех против всех, а значит, мировой хаос? Есть и другие концепции, например, китайская концепция «гармонии международных отношений», выстроенная в конфуцианском ключе.
Зная историю человечества и то, как принимаются решения в современном мире, приходится признать вариант джунглей более реальным, чем вариант мировой гармонии. Однако столь же очевидно, что вариант джунглей и менее желаем. В принципе есть еще один вариант - мир, основанный на балансе сил и интересов, на договоренностях между основными центрами силы современного мира об общих правилах игры.
4. Подобная система уже работала в XIX в., в период между наполеоновскими войнами до Первой мировой. В течение столетия, с 1814 по 1914 г., существовал так называемый европейский концерт держав, основанный именно на общих правилах игры, на балансе сил и интересов. И этот «концерт» обеспечивал в свое время самый мирный отрезок в истории человечества. Конечно, были войны и в тот период - Крымская, Франко-прусская, балканские войны, разные войны на периферии, когда Россия завоевывала Среднюю Азию, и т.д. Но если сравнить этот отрезок с любым другим отрезком в истории человечества, окажется, что времена «концерта держав» были самым мирным периодом в истории человечества. По сравнению с ним XX век - это век крови.
Но и XXI век начинался тоже как век больших войн и большой крови. Так что в принципе возможно выйти на ситуацию подобного «концерта», но уже глобального, который включал бы в себя именно суверенные центры силы, прежде всего США, Китай, Россию, Индию, Бразилию, Японию, Европейский Союз.
Но как реализовать подобную возможность? На мой взгляд, единственный путь - это такая реформа системы глобального управления, глобальных институтов, которая позволила бы отразить реалии и сложности современного мира.
Центральным элементом международной системы по-прежнему остается ООН, а единственный якорь стабильности в современном мире - международное право, которое основано на Уставе ООН. Международное право никому не нравится, западные страны считают его анахронизмом, но для нашей страны укрепле-
ние международного права в его неизменном виде - это абсолютный императив.
В то же время явно необходимо реформировать систему ООН. Эта система основана на примате Совета Безопасности ООН, куда в качестве постоянных членов с правом вето входят США, Российская Федерация, Китай, Великобритания и Франция. Очевидно, что такой состав Совета Безопасности уже никак не отражает соотношения сил в нынешнем мире, и звучит очень много предложений о его реформе, призванной отразить возросшую роль таких стран, как Индия, Германия, Бразилия или Япония.
Но если Совет Безопасности будет расширяться, станет ли он более эффективным механизмом принятия решений? Безусловно, нет. Договориться в таком большом клубе будет даже сложнее, чем в маленьком. Зато при этом решения Совета Безопасности станут более легитимными.
Необходимо создание сильного международного суда, который способен выносить вердикты, основанные на международном праве. США против этого активно возражают, поскольку не хотят, чтобы действия американских военных подпадали бы под международную юрисдикцию.
Необходимо многократно усиливать потенциал «голубых касок» ООН, чтобы они могли проводить реальные военные операции, например, во многих местах в Африке, где люди сейчас гибнут тысячами и миллионами, взывают о помощи, но никакой помощи не получают.
В США, особенно в кругах неоконсерваторов, близких к проигравшему президентские выборы Джону Маккейну, в последние месяцы активно зрела идея создания альтернативы ООН - так называемой Лиги демократий, в которую перемещался бы центр тяжести принятия решений для всего мира. Лига демократий видится сторонникам этой идеи как клуб демократических стран, которые, собственно, и принимают решения, обязательные к исполнению для всего остального человечества.
Но такая идея представляется достаточно странной.
Во-первых, непонятно, кто будет определять критерии членства в подобном «клубе демократий». Для тех же неоконсерваторов это чаще всего совпадает с понятием «друг Америки», и Америка не захочет оставить за порогом Лиги демократии таких своих новых друзей, как, скажем, Грузия - конечно, в высшей степени «демократическое» государство.
Во-вторых, неясно, как подобный весьма немногочисленный клуб самопровозглашенных демократий будет решать в своих рамках задачи, которые требуют глобального ответа, - проблемы изменения климата, энергетической безопасности, нераспространения оружия массового поражения. Ведь большая часть энергетических запасов человечества, как и ядерного оружия, сосредоточена в тех странах, которые США к разряду демократий не относят. Поэтому не думаю, чтобы идея Лиги демократий далеко продвинулась, тем более что Барак Обама ее не разделяет.
Безусловно, напрашивается реформа «Большой восьмерки». Если 08 будет по-прежнему исключать, игнорировать растущие центры силы, ее существование окажется во многом бессмысленным. Эволюция 08 в сторону «девятки», «десятки» и т.д. представляется абсолютно неизбежной, и проведение глобального финансового саммита в большем формате, чем «восьмерка», в этом смысле весьма симптоматично.
Назрело и создание институтов для регулирования мировой финансовой системы. Их сейчас просто нет, и человечество впервые вдруг осознало, что их не существует. Есть ВТО, которая выработала правила международной торговли. Однако объем самой мировой торговли на порядки меньше, чем объем мировой финансовой системы, а никаких глобальных инструментов регулирования этой системы не существует.
Необходимо создать нечто вроде Всемирной финансовой организации, которая к тому же могла бы отразить и изменившуюся роль растущих экономик, в отличие от Всемирного банка и МВФ, создававшихся явно для другой эпохи. Всего один пример - Китай в МВФ имеет меньше голосов, чем страны Бенилюкса. И только это уже говорит о неактуальности МВФ.
Коль скоро ни одна нация не заинтересована в мировых джунглях и не имеет шансов перебраться на другую планету, чтобы выбрать для себя другие правила игры, - остается решать глобальные проблемы в рамках «концерта».
5. А как России позиционироваться в этой новой мировой реальности? Стратегическая линия, которая была предложена сначала Горбачёвым, затем Ельциным, заключалась в том, что Россия должна стать частью западной системы. Горбачёв исходил из концепции «общего европейского дома», Ельцин еще в начале 1990-х годов говорил, что Россия должна стать частью Европейского союза, возможно, даже частью НАТО. Но, как быстро выяснилось,
концепция нашей интеграции в западный клуб оказалась нереализуемой. И сейчас основная часть российской политической элиты, в том числе и той, что обитает в Кремле, считает безальтернативным наше выступление в обозримом будущем именно в роли самостоятельного центра силы, который будет проводить самостоятельный внешнеполитический курс.
И действующий президент Медведев, и его предшественник Путин справедливо подчеркивали, что Россия - одна из немногих стран на планете, которые способны вести собственную внешнеполитическую игру.
Так получилось потому, что нам просто некуда отдать свой суверенитет - идеи членства в ЕС и НАТО оказались иллюзиями, никто нас туда не собирается принимать и сегодня, и в перспективе. НАТО - военно-политический блок, созданный для противодействия Советскому Союзу. Причем функционирует он на основе консенсуса, т.е. любое государство обладает правом вето в рамках НАТО. Но тогда Российская Федерация внутри НАТО - это конец НАТО, поскольку Россия наложит вето на любое неудобное для нее решение Североатлантического блока. И в Брюсселе, и в Вашингтоне это прекрасно понимают.
Европейский союз - организация, которая отвечает, прежде всего, за благополучие европейского экономического пространства. И помимо прочего занимается тем, что поднимает более отсталые экономики в рамках ЕС. Естественно, перспектива поднимать еще и экономику России в Европе не увлекает никого, и поэтому сама идея членства России в ЕС там даже не обсуждается.
А с нашей стороны уже есть очевидное понимание того, что нам самим туда не надо. Окажись Россия в НАТО, у нее будут связаны руки по всем геополитическим векторам, а наши интересы лежат не только в Европе, но и на Дальнем Востоке, и к югу от границ России. Поэтому лучше сохранять свободу действий. Что касается ЕС, то и у нашего бизнеса, и у наших правительственных чиновников сложилось четкое осознание, что вступать туда нам ни в коем случае нельзя. Иначе придется принимать Acquis Communi-taire - приблизительно 80 тыс. страниц регулирующих норм, под каждой из которых нужно подписаться в случае членства в Европейском союзе.
Как считают ведущие европейские экономисты, все американские экономисты и подавляющее большинство российских, как раз Acquis Communitaire - это то, что гробит европейскую эконо-
мику, поскольку она оказалась гораздо более зарегулированной, чем любая другая экономика в современном мире. Там регулируется даже стандартный размер дырки в швейцарском сыре, который выпускается в странах ЕС. Налоговая система, которая существует в России, немыслима ни в одной европейской стране. Ни в одной стране Евросоюза невозможен 13%-ный подоходный налог, да еще с плоской шкалой налогообложения. В нашей стране для того, чтобы заплатить рубль зарплаты своим сотрудникам, нужно отдать 46 копеек налогов. В Германии на 1 евро зарплаты придется заплатить 1 евро и 40 центов налогов, а налогообложение в Германии - еще не самое высокое.
То есть в России по факту сейчас более свободный экономический режим, чем в странах Европы. Кроме того, там уже пошел отрицательный экономический рост. Что касается Востока, там России просто некому отдать свой суверенитет, там нет значимых наднациональных интеграционных группировок, куда передавался бы суверенитет их членов. Структуры, в которые входит Россия, -СНГ, ЕврАзЭС, ШОС - бесконечно далеки от того, чтобы забирать полномочия у национальных правительств.
6. Итак, Россия сохраняется как самостоятельный центр силы. Причем с собственным цивилизационным кодом, в основе восточно-христианским, как справедливо подчеркивали творцы теории цивилизаций от Арнольда Тойнби до Самюэля Хантингтона.
Конечно, возникает вопрос: хватит ли у нас ресурсов на то, чтобы быть самостоятельным центром силы, играть самостоятельную роль в мировых делах? Скорее всего - хватит. По всем авторитетным оценкам, России должно очень сильно не повезти, чтобы в ближайшие десять лет не стать пятой экономикой мира. Сейчас она седьмая, по некоторым оценкам - восьмая.
По целому ряду параметров Россия - первоклассная держава, одна из пяти членов Совета Безопасности ООН. Энергетическая сверхдержава - это не какая-то концепция развития, это факт, и на долю России приходится 17% всей энергии, которая продается на планете.
Россия остается ядерной сверхдержавой - при всех экономических сложностях наши запасы тактического ядерного оружия больше, чем у США. Это космическая сверхдержава. В программе «Space» на канале «Евроньюс» рассказывают об игрушках, которыми занимаются европейцы и в которые мы отыграли еще в 1960 г. А в ближайшие годы мы останемся единственной реальной
космической державой, потому что США закрывают программу шаттлов и все пилотируемые полеты будут проходить на наших «Союзах». Международная космическая станция сможет поддерживаться исключительно Российской Федерацией.
Россия и ресурсная сверхдержава. На ее долю приходится свыше 30% мировых сырьевых ресурсов, что не только дает нам возможности, но и бросает очень серьезный вызов. Никогда в истории еще не было такой диспропорции между размерами территории и количеством ресурсов, которые на этой территории находятся, и ничтожностью населения, которое на ней проживает. То есть - одна восьмая часть планеты и только 2,3-2,4% ее населения.
Наконец, Россия внесла огромный вклад в развитие человечества на протяжении последнего тысячелетия, и этот вклад всеми признается. Наш авторитет в этом отношении даже слегка преувеличен, причем как в положительную сторону, так и в отрицательную. Россию по-прежнему воспринимают как великую державу, очень часто путают ее, по крайней мере, психологически, с СССР, что дает нам дополнительные политические дивиденды.
Кроме того, Россия - одна из очень немногих стран, где политическое руководство, политический класс и экспертное сообщество мыслят глобальными категориями. Немного таких элит осталось в Англии и во Франции, в Китае и Японии - только появляются. Лишь в Соединенных Штатах они, безусловно, есть. Но больше, повторяю, ни в одной стране нет элит, которые мыслят глобально.
В принципе модернизация России, которая все же продолжится, несмотря на нынешний кризис, позволит нам и по социально-экономическим параметрам выйти на тот уровень, который соответствует мировой державе.
7. Россия уже не может быть сверхдержавой, но она - одна из великих держав. Такой статус предполагает полноправное участие в структуре, которая выполняет функции головного мозга, управляющей системы современного мира. Но проблем с реализацией подобной роли у нас будет достаточно. Это видно хотя бы на примере кризиса в Южной Осетии. Очевидно, и наши успехи в последние годы, а успехи были очевидными и не могли пройти незамеченными, и то, что мы получили в Южной Осетии, не оставляют нам шансов на спокойное развитие, о котором наша страна мечтала на протяжении многих десятилетий.
Не дадут нам таких шансов. Медведев, вступая на пост президента, говорил, что России нужно 20 лет спокойного развития для того, чтобы стать первоклассной страной. И то же самое говорили очень многие, начиная со Столыпина, и даже до него. Но не получается - ни разу не было у нас за последнее столетие двадцати лет спокойного развития. Боюсь, и теперь не будет. И это одна из причин того, почему нынешнее российское руководство проявляет серьезное беспокойство по поводу международной ситуации, по поводу позиций России в мире, укрепления ее обороноспособности и создания системы альянсов, способных защитить нашу страну.
Быть может, Россия сама виновата, быть может, слишком много амбиций осталось у нас от советских времен? Ведь Швеция после поражения под Полтавой ушла с мировой политической арены, и сейчас люди там живут замечательно. Германия и Япония, проиграв Вторую мировую войну, тоже умерили свои амбиции и стали спокойно развиваться.
Действительно, ничто не угрожает нашей безопасности больше, чем наши внутренние нестроения. Но есть такой фактор, как геополитическое положение страны. Если ваши соседи - Финляндия и Норвегия, то можно уйти в себя, объявить о нейтралитете и спокойно существовать. Если вы живете на острове, как японцы, тоже можно достаточно спокойно углубиться в свои внутренние дела. Хотя те же Германия и Япония сделали это не сами, их погружение в себя - результат их поражения во Второй мировой войне. На их территорию ввели оккупационные войска, установили внешнее управление. Но Россию за последние 500 лет еще никто ни разу не завоевал и не провел здесь нужные, правильные преобразования. Не получалось, хотя попытки были.
Есть еще только одна такая страна - Великобритания. Ее тоже никто ни разу не завоевывал, она не теряла суверенитета уже на протяжении половины тысячелетия. Но Великобритания - остров. А вот Россия традиционно находилась на перекрестке мировых путей и цивилизаций, была проходным двором для кочевых орд. Мы спасали западную цивилизацию от восточной, восточную - от западной. На протяжении последнего тысячелетия на один мирный год приходилось два года войны. Чаще всего не мы нападали, а нас атаковали со всех сторон.
Поэтому говорить, что наша страна проявляет излишние внешнеполитические амбиции, значит противоречить истории.
Хотя это основная линия западной исторической науки - доказывать, что Россия агрессивна по своей природе. Но с этим нельзя соглашаться. Если брать даже последний период, не мы бомбили Югославию, воюем в Ираке и Афганистане, не мы расширяем НАТО, не мы размещаем базы по границам с другими государствами, как в Прибалтике, Польше, Румынии, не мы размещаем там систему противоракетной обороны. У США военные базы сейчас в 120 государствах мира, у России - в трех.
Россия - такой лакомый кусок, за который всегда шла серьезная геополитическая борьба. И критиковали Россию усердно и приблизительно за одно и то же. Если посмотреть, что писала о России британская пресса и в начале XIX в., и в начале XX, и в начале XXI в., особой разницы не увидите. И всегда у России были одни и те же общие геополитические интересы, была необходимость защиты этих интересов, а если от них отказаться, то, скорее всего, Россия просто перестанет существовать. Вот в чем проблема.
8. Очень симптоматично в этом отношении прозвучало Послание Президента Федеральному собранию, которое я тоже слушал в Георгиевском зале. Система внешнеполитических вызовов России остается неизменной на протяжении достаточно длительного времени. На самом деле в мире мало что меняется, и не случайно у нас все чаще стали вспоминать российскую внешнеполитическую традицию XVIII, XIX, XX вв.
Во времена и Екатерины, и Александра I, и во времена Сталина эта традиция базировалась на двух основных принципах, о которых у нас напрочь забыли в последние годы.
Принцип первый - Россия должна предотвращать создание государств и альянсов государств, которые представляют или способны представить непосредственную угрозу безопасности нашей страны. В современных условиях главный вызов нашей безопасности - это расширяющийся Североатлантический блок и возможность включения в НАТО такой страны, как Украина. Данный вывод сделан руководством России в целом. Потому что в этом случае действительно создастся система альянсов, в которые войдут государства, способные бросить непосредственный вызов безопасности Российской Федерации.
Как считают наши военные, в случае вступления Украины в НАТО Россия становится незащитимой в условиях обычной войны. Если Украина войдет в НАТО и начинается обычная война,
как в Южной Осетии, а дальше последует эскалация такой войны, то мы проигрываем. Значит, драматически понижается ядерный порог, и в случае подобного развития событий придется применять ядерное оружие - со всеми последствиями для участников конфликта.
Конечно, это гипотетическая ситуация, но членство Украины в НАТО - экзистенциальный вызов для России, вызов, который может угрожать существованию государства и всех его граждан.
На 90% вся существующая в наших отношениях с западными странами напряженность относится к вопросам экзистенциальных вызовов для Российской Федерации. Представьте себе, что в августе 2008 г. Грузия была бы членом НАТО. Согласно 5-й статье Вашингтонского договора, в случае агрессии в отношении любого члена НАТО все другие члены Альянса автоматически приходят ему на помощь всеми силами и средствами, включая ядерные. То есть 8 августа 2008 г. мир получил бы глобальную войну.
К счастью, понимание этой реальности сейчас есть в столицах западных, прежде всего европейских, государств. Там войну в Южной Осетии восприняли как сигнал в пользу того, что сама идея расширения НАТО на новые пространства посягает на экзистенциальные интересы России и не отвечает ничьим интересам. Это действительно очень серьезная проблема.
Второй из принципов, на которых всегда базировалась российская внешняя политика, заключается в том, что, борясь против главной угрозы, необходимо создавать ситуацию стратегической глубины, выстраивая альянсы на всех других направлениях. И это сейчас тоже хорошо осознает российское руководство. Стратегическая глубина - это система альянсов с партнерами, которые занимают схожие позиции. Заметьте, как активизировались в последнее время российско-китайские отношения в рамках ШОС. А Шанхайская организация вместе со странами-наблюдателями -Индией, Пакистаном, Монголией, Афганистаном - это уже большая часть человечества, а вскоре, лет через 10-15, на страны ШОС придется и больше половины мировой экономики.
Это серьезная внешнеполитическая сила, которая, кстати, тоже выступает против расширения НАТО. Китай занимает по этому вопросу весьма жесткую позицию. Сейчас явно наметилось усиление и нашего военно-политического сотрудничества со странами СНГ. Уже после войны в Южной Осетии прошло заседание Организации Договора о коллективной безопасности, куда входят
страны, составляющие ядро СНГ, - Россия, Белоруссия, Армения, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан. Было подписано свыше шестидесяти соглашений об укреплении военно-политического сотрудничества в рамках ОДКБ. Мы активизировали свои усилия на южном направлении, прежде всего, поддерживая турецкую идею пакта стабильности для Закавказья. На протяжении столетий стабильность на Кавказе обеспечивалась треугольником Персия-Оттоманская империя-Российская империя. И сегодня предложенная Турцией идея обеспечения системы безопасности усилиями государств региона активно поддерживается Российской Федерацией, руководством Азербайджана и Армении. Это позволит выстроить систему закавказской безопасности, которая бы не включала в себя ведущие западные страны.
То есть Россия возвращается к истокам своей внешней политики, парируя угрозы, которые представляют экзистенциальный вызов, и отстраивая систему стратегической глубины. Но это отнюдь не значит, будто наша страна настроена на конфронтацию с НАТО, вообще с западными государствами. Все те предложения о сотрудничестве, которые лежат на столе уже на протяжении длительного времени, еще до войны на Южном Кавказе, остаются в силе. Россия по-прежнему предлагает новый пакт безопасности для европейского континента. Президентское Послание 2008 г. прозвучало на редкость антиамерикански, но и в нем Медведев подтвердил готовность поддерживать тесные связи с новой американской администрацией Барака Обамы, способной открыть, хотя далеко не гарантированно, новую страницу в российско-американских отношениях.
В то же время Барак Обама - совершенно новая фигура не только в российско-американских отношениях. Он во многом необычный человек для Вашингтона, не связанный старыми обязательствами. Он не входил в команду Клинтона, не принадлежит к истеблишменту Демократической партии. То есть способен на неожиданные ходы и не обязательно в наезженной колее.
Медведев и Обама принадлежат к новому, молодому поколению политиков. Известно также, что и Обама, и Медведев отличаются одной особенностью - еще утром, до того, как читать бумаги, которые предоставляют им их аппараты, они включают компьютер и смотрят новости в Интернете. То есть эти люди больше открыты миру, чем собственным аппаратам, и это вселяет определенные надежды.
* * *
С распадом СССР в Европе и в мире возник определенный геополитический вакуум, связанный с уходом Советского Союза из Восточной Европы и со значительной части постсоветского пространства. Этот вакуум активно заполняли НАТО, ЕС, наши соседи с Юга и Востока. Но то, что произошло в августе 2008 г., означает, что вакуум исчерпан. Любые следующие шаги по расширению военных и экономических альянсов Запада уже соприкасаются со сферой наших жизненных интересов.
Мы оказались в новой реальности, где Россия, безусловно, играет более значимую роль, чем играла до последнего времени, когда ее игнорировали по всем вопросам мировой политики. Мы снова за столом большой, серьезной геополитической игры, у нас есть определенные козыри. Но это требует точной внешнеполитической линии, очень собранного внешнеполитического механизма, который, к сожалению, был демонтирован в 1990-х годах. Это требует от нас понимания того, что у России неплохое будущее, но в мире слишком много стран, которые не хотят видеть наше будущее безоблачным.
«Стратегия России», М., 2009, № 8, с. 15-30.
О. Лебедь,
публицист
СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЕПОПУЛЯЦИИ В РОССИИ
Демографическая ситуация, сложившая в России за последние десятилетия, достигла той критической точки, когда не обращать на нее внимание стало невозможно. С одной стороны, не может не радовать, что по инициативе президента правительство включило ее в круг «национальных приоритетных проектов», но с другой - абсолютное большинство населения воспринимает это как нечто абстрактное, никак не затрагивающее лично.
В различных источниках (Интернет, СМИ, научная литература) публикуются прогнозы изменения численности населения в зависимости от тех или иных допущений о тенденциях демографических процессов. Вряд ли, тем не менее, человек, ознакомившийся с этими прогнозами, понимает, что для него и для страны в
