CC BY
169
H.B. Киреев, B.C. Чеботарев
Киреев Николай Владимирович — старший преподаватель кафедры экономики и экономической безопасности Нижегородской академии МВД России, кандидат экономических наук
E-mail: [email protected]
Чеботарев Владислав Стефанович — начальник кафедры экономики и экономической безопасности Нижегородской
академии МВД России, доктор экономических наук, профессор
E-mail: [email protected]
Современный институционализм как направление междисциплинарных экономико-правовых исследований
Система экономических институтов является важной частью современной рыночной экономики. В данной статье дается общая характеристика современного институционализма как актуального и перспективного направления междисциплинарных экономико-правовых исследований. Большое внимание уделяется истории и эволюции институционального анализа.
По мнению многих ученых-гуманитариев, разделяемому и нами2, функционирование правовых институтов и регулирование ими различных сфер жизни общества есть междисциплинарный экономико-правовой феномен, требующий совместных исследовательских усилий юристов и экономистов. Целью данной статьи является общая характеристика современного институционализма как одного из возможных вариантов междисциплинарного экономико-правового анализа, способного вызвать интерес у многих читателей «Вестника». Первая часть статьи посвящена исторической эволюции институционализма и его структуре, вторая часть статьи — парадигме институционализма.
Прежде чем описывать достижения институционализма в области междисциплинарного экономико-правового анализа, следует определиться с тем, что, вообще говоря, следует считать таковым. На наш взгляд, концепция междисциплинарного экономико-правового подхода к анализу законодательства и институтов удачно сформулирована в недавней статье В.М. Баранова и Н.В. Киреева3. Правовые нормы как «правила игры» очерчивают границы дозволенного экономического поведения индивидов и организаций, а также наказывают за отступления от этих границ, создавая тем самым систему положительных и отрицательных стимулов. Поскольку поведение экономических агентов во многом мотивируется
System of economic institutions considered as the important part of the modern market economy. This essay contains the general description of the modern institutionalism as an actually and perspective variant of within-disciplines law and economics investigations. The great opinion is paid to the history and evolution of institutional analysis.
Институты — ключ к пониманию экономики, потому что они формируют структуру экономических стимулов.
Дуглас Норт1
именно стимулами внешней среды, то формируемую законодательством структуру положительных и отрицательных стимулов следует считать ключевым элементом в связке «экономика — право», «экономическая система — правовая система». Реформируя законодательство, мы меняем структуру экономических стимулов, тем самым оказывая прямое воздействие на экономическую систему. Отсюда следует, что эффективными нормами права и юридическими институтами являются те из них, которые способствуют оптимальному размещению ограниченных производственных ресурсов и максимизации темпов экономического роста. Продуманные и целесообразные изменения норм права приближают национальную экономику к состоянию оптимума, неэффективные изменения — отдаляют от него4.
Если такое понимание сущности междисциплинарного экономико-правового анализа является верным, то современный институционализм как вариант такого анализа заслуживает первоочередного внимания.
Институционализм или институциональная экономика — один из самых молодых, динамично развивающихся и перспективных разделов современной микроэкономики. Он изучает институциональный контекст экономических отношений, то есть институциональные рамки экономического поведения и их влияние на принятие экономических решений.
Киреев Н.В., Чеботарев В.С. Современный институционализм как направление междисциплинарных экономико-правовых исследований
Киреев Н.В., Чеботарев В. С. Современный институционализм как направление междисциплинарных экономико-правовых исследований
Институциональный анализ зародился достаточно давно, но только в 1970-х годах началось его постепенное вхождение в mainstream (основное течение) экономической теории. До этого институционализм существовал как течение, оппозиционное mainstream, больше сосредоточенное на его критике и на формулировках того, что бы имело смысл сделать, нежели на позитивном исследовании. Классиками «старого», раннего институционализма были Торстейн Веблен (Thorstein Veblen), Джон Р. Коммонс (John R. Commons), Уэсли Клэр Митчелл (Wesley Clar Mitchell), Карл По-ланьи (Karl Polanyi), Джон Кеннет Гэлбрейт (John Kenneth Galbraith), Гуннар Карл Мюрдаль (Gunnar Karl Myrdal), Кпаренс Эдвин Айрес (Clarence Adwin Ayres).
Увы, изоляция от mainstream принесла институционализму больше вреда, нежели пользы. «Старые» институционалисты не смогли предложить теоретическую альтернативу неоклассической экономической теории, что и предопределило их постепенный «уход со сцены».
В 1950-е годы наступил принципиально новый этап в развитии институциональной экономической теории, со временем названный «новым институционализмом», «неоинституционализмом» или «новой политической экономией»5. От прежнего институционализма его отличало принятие практически всего методологического «арсенала» неоклассической микроэкономики с одновременной модификацией ее базовых дедуктивных аксиоматических допущений. Тем самым институциональная экономическая теория расширила сферу микроэкономического анализа, сумев вовлечь в него факторы, которые не учитывались (на тот момент) традиционной теорией. Речь идет о факторах ограниченной рациональности, неполноты информации и контрактации, экономического оппортунизма, не-доопределенности прав собственности и коллективных действий в ситуации коллективного выбора, которые отличаются от действий в ситуации индивидуального выбора, рассматриваемых традиционной микроэкономикой. «Открыв» информационную природу институтов, новый институционализм существенно расширил предметную область экономической теории, что следует считать его выдающейся заслугой6.
Выдающимися представителями современного институционализма являются Рональд Коуз (Ronald Couse), Дуглас Норт(Duglas North), Джеймс Бьюкенен (James Bukanan), Гордон Таллок (Gordon Tullock), Оливер Уильямсон (Oliver E. Williamson), Кеннет Эрроу (Kenneth Arrow), Джордж Стиглер (George J. Stigler), Армен А. Алчиан (Armen A. Al-chian), Гарольд Демсец (Harold Demsetz), Манкур Олсон (Mancur Olson), Гэри Беккер (Gary Becker), Ричард Познер (Richard Posner) и др.
Методологическое единство с неоклассической микроэкономикой позволило новому институционализму со временем (в 1980-е гг.) войти в mainstream современной экономической теории.
Этому в немалой степени способствовало присуждение некоторым выдающимся экономистам-институционалистам Премии по экономике в память Альфреда Нобеля (первыми лауреатами из числа институционалистов стали Джеймс Бьюкенен, Рональд Коуз и Дуглас Норт).
Что касается структуры неоинституционализма, то, согласно авторитетной экономической энциклопедии «The New Palgrawe: A Dictionary of Economics», в состав институциональной экономики принято включать следующие шесть основных направлений институционально-экономических исследований7:
1) теория общественного выбора (public choice economics);
2) политическая экономия регулирования (political economy of regulation);
3) экономическая теория прав собственности (economics of property rights);
4) экономическая теория права и преступности (law and crime economics);
5) новая институциональная экономика в узком смысле (new institutional economics);
6) новая экономическая история (new economic history).
Внутри этих основных разделов неоинституционализма можно выделить более специализированные направления. Например, внутри новой институциональной экономики есть экономическая теория семьи, экономическая теория дискриминации и т. д. Частью теории прав собственности является теория экономических организаций и т. д.
Теорию прав собственности как раздел институционализма не следует путать со школой прав собственности, альтернативой которой является школа трансакционных издержек (обе школы существуют в рамках данного раздела институционализма). Основная разница между различными научными школами современного институционализма заключается в том, какие именно аспекты изучаемых явлений акцентируются. Между ними нет принципиальных расхождений во взглядах, есть лишь второстепенные. В одной из наших предыдущих статей мы дали более подробную характеристику научным школам современного институционализма8.
Кроме того, экономическую теорию права (law economics) не следует путать со стандартным (в странах Западной Европы и Северной Америки) учебным курсом «Экономика и право» («Law and economics»), который интегрирует в себе отдельные разделы институциональной экономики.
В свою очередь, в приведенном перечне можно выделить четыре области неоинституционального анализа, пограничные между экономической теорией и другими общественными науками:
а) экономико-политологические исследования (теория общественного выбора, политическая экономия регулирования);
б) экономико-правовые исследования (теория прав собственности, теория права и преступности);
в) экономико-социологические исследования (новая институциональная экономика);
аб
Юридическая наука и практика
г) экономико-исторические исследования (новая экономическая история).
Пограничный, междисциплинарный характер институциональных исследований сделал их частью так называемого «экономического империализма» — распространения экономического подхода на «неэкономические» области, экспансии специфических методов исследования хозяйственных процессов на смежные классы общественных явлений, являющиеся традиционным предметом изучения других гуманитарных и социальных наук9.
Рассмотрим теперь парадигму институционализма, то есть его специфическое междисциплинарное видение экономических взаимодействий, связанное в первую очередь с понятиями экономических трансакций и трансакционных издержек, а также с разграничением формальных и неформальных норм.
Любая экономическая деятельность рассматривается в институциональной экономике как организованная совокупность отдельных трансакций. Экономическая трансакция (transaction) — элементарная, простейшая экономическая операция; нерасчленимый «шаг» хозяйственной деятельности, объединяющий два ее базовых элемента — агента и экономическое благо (актив). Любая отдельно взятая трансакция представляет собой юридическое и/или физическое перемещение в пространстве или во времени материального, нематериального или номинального актива, осуществляемое решением соответствующего экономического агента. При этом трансакция означает распространение воли отдельного экономического агента за пределы области, в рамках которой он может влиять на окружающую среду непосредственно своими действиями, то есть за рамки физического контроля. Именно этим трансакция отличается от акции, то есть индивидуального экономического действия как такового.
В рыночной экономике большинство трансакций осуществляются в рамках сделок — так называемых «горизонтальных» встречных коммерческих операциях (трансакци). Кроме того, возможны односторонние «горизонтальные» трансакции, а также централизованные «вертикальные» (иерархические) трансакции.
Соответственно существуют трансакционные издержки (transactions costs), понимаемые в целом как издержки экономической координации и снятия распределительного конфликта, а применительно к рыночной экономической системе — как издержки, связанные с обменом (добровольным или централизованным) и защитой правомочий.
Трансакционные издержки возникают, когда индивиды обменивают свои права собственности в условиях неполной информации либо подтверждают их в тех же условиях (подтверждение прав собственности — защита тех прав собственности, которые у вас есть сейчас). Когда люди обмениваются правами собственности, они вступают в контрактные отношения. Когда они подтверждают свое
право собственности, они не вступают ни в какие контрактные отношения (оно у них уже есть), но они защищают его от нападок третьих лиц. Они боятся, что их права собственности будут ущемлены третьей стороной, поэтому тратят ресурсы на защиту этих прав (например, строят забор, содержат полицию и т. п.)10.
Природа трансакционных издержек (причина их существования) — в неопределенности, с которой сталкивается практически любой экономический агент в процессе принятия решений. И здесь наиболее существенны два момента: несовпадение экономических интересов (распределительный конфликт) взаимодействующих друг с другом агентов и асимметричность информации. Именно эти два фактора обусловливают феномен трансакционных издержек. В свою очередь несовпадение интересов и асимметричность информации объясняются двумя особенностями экономического поведения людей (экономических агентов), которые в конечном счете и объясняют природу трансакционных издержек:
— ограниченная рациональность (bounded rationality), то есть ограниченность возможностей экономических агентов по переработке информации. Как указывал Ф. Найт, «вести себя рационально — это нерационально, если издержки рациональности слишком высоки»11;
— склонность многих из них к оппортунистическому поведению (экономическому оппортунизму), то есть стремлению к получению выгоды, не ограниченному соображениями морали (путем обмана, хитрости, коварства и нарушения достоверных обязательств). «Оппортунисты» сознательно нарушают как юридические, так и моральные нормы; они, что называется, «играют не по правилам». Занимая позицию индивидуалиста и не имея контроля над собой, человек нередко использует прорехи в тексте контракта для достижения своих целей за счет своего контрагента12.
В основе оппортунистического поведения лежит несовпадение экономических интересов, обусловленное ограниченностью ресурсов, неопределенностью и как следствие — несовершенной специфицированностью условий контракта. Если ожидаемые издержки, связанные с отклонением от условий контракта, оказываются меньше, чем приносимые им потенциальные выгоды, то данный экономический агент может выбрать ту или иную форму оппортунистического поведения.
Поскольку взаимные права и обязанности сторон вытекают из заключенного между ними контракта, то принято выделять два типа оппортунистического поведения — пред-контрактное и пост-ко нтрактное.
Основная форма пред-контрактного оппортунизма — ухудшающий отбор (adverse selection). Доминирующие формы пост-контрактного оппортунизма — моральная угроза (moral hazard), «отлынивание» (shirking), «попрание» (fraud) и «вымогательство» (bargaining).
Киреев Н.В., Чеботарев В.С. Современный институционализм как направление междисциплинарных экономико-правовых исследований
Киреев Н.В., Чеботарев В. С. Современный институционализм как направление междисциплинарных экономико-правовых исследований
Таким образом, трансакционные издержки связаны с преодолением барьера неопределенности, при этом существуют возможности их минимизации. Их можно интерпретировать как издержки по координации деятельности экономических агентов и снятию распределительного конфликта между ними. Поскольку координация — ключевой момент любой организации, то без учета трансакционных издержек (в явном виде или имплицитно) экономический анализ является малопродуктивным. В рыночной экономике трансакционные издержки обмена «вбивают клин» между ценами продавцов и ценами покупателей, делая многие сделки вообще невозможными.
В настоящее время нет устоявшейся классификации трансакционных издержек. Однако применительно к рыночным, «горизонтальным» трансакциям можно выделить шесть основных составляющих трансакционных издержек (издержек обмена):
— издержки поиска (search activities) и выявления альтернатив, то есть — сбора информации (о ценах, спросе, о потенциальных партнерах и т. д.), возникающие в условиях неопределенности;
— издержки измерения;
— издержки ведения переговоров (bargaining activities) и заключения контрактов (contract making activities);
— издержки наблюдения (monitoring) за добросовестностью поведения контрагента;
— издержки спецификации и защиты прав собственности;
— издержки защиты от оппортунистического поведения путем принуждения к выполнению условий контракта (contract еnforcement)13.
Институты (от лат. institutio — устанавливать, учреждать) — «правила игры», структурирующие поведение людей в стандартных, повторяющихся ситуациях, а также механизмы принуждения, обеспечивающие их защиту (enforcement). Говоря коротко, это правила поведения и способы поддержания этих правил14.
«Правила игры» — это модели или образцы поведения, говорящие о том, как следует себя вести в той или иной ситуации. Выражаясь более академически — это созданные человеком внешние (по своему происхождению и воздействию) ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между индивидами. С одной стороны, «правила игры» по определению ограничивают спектр альтернатив, доступных экономическим агентам. С другой стороны, правила формируют у экономических агентов ожидания относительно поведения друг друга. Поэтому «правила игры» одновременно ограничивают и стимулируют повседневные действия экономических агентов.
Внешний характер «правил игры» отличает их от так называемых «убеждений». «Правила игры» накладываются на поведение индивида «извне». В отличие от них убеждения (beliefs) — это внутренние индивидуальные принципы и ценности индивида,
которые он устанавливает для себя сам. В отличие от правил убеждения имеют сугубо индивидуальный характер; они обусловлены в первую очередь воспитанием человека и его личными склонностями и в гораздо меньшей степени — принадлежностью к определенной социальной группе или социальному «слою». Поэтому «правила игры», даже неформальные, не всегда совпадают с внутренними убеждениями индивида, между ними возможен конфликт15.
От «правил игры», даже самых продуманных и эффективных, мало толку, если отсутствуют средства, обеспечивающие их соблюдение, то есть если нет никакого механизма принуждения к их исполнению. Механизм принуждения (enforcement) — как формальные рычаги, так и неформальные механизмы принуждения индивида к выполнению «правил игры», связанные с издержками. Имеется в виду наличие гаранта (гарантов) соблюдения правил, характер санкций и наличие правил применения этих санкций. При этом формы принуждения могут быть самыми разными.
С точки зрения того, какой именно механизм принуждения используется — с жесткими или мягкими санкциями (другими словами, каковы способы утверждения «правил игры»), экономисты делят правила на «жесткие» и «мягкие», а выражаясь строго научно, академически — на формальные и неформальные.
Формальные правила защищены жесткими санкциями за их нарушение, когда речь идет о применении насилия (в той или иной форме). Гарантом выполнения правил является «третья» (по отношению к взаимодействующим экономическим агентам) сторона, обладающая средствами принуждения и специализирующаяся на выполнении этой функции. Формальные правила достаточно четко вербализированы, содержатся в тех или иных официальных текстах (имеют письменную форму) и предполагают наличие официальных процедур их узаконивания. Они обязательны для исполнения, публичны и транспарентны (или, по крайней мере, претендуют на это)16.
Неформальные нормы предполагают мягкие санкции за их нарушение. Они существуют в памяти участников данной социальной группы, и в роли гаранта выполнения правил выступает любой участник, заметивший их нарушение. По сути, они опираются на «общественное» (в широком смысле) мнение. Неформальные нормы воплощены в нормах морали, культурных традициях, бытовых обычаях, сложившихся стереотипах поведения. Чем выше плотность социальных связей, тем выше взаимное доверие индивидов, а следовательно — значимей неформальные нормы, выше их регулирующая роль. Это приводит к понятию социального капитала, рассмотренному в одной из наших предыдущих публикаций17.
На основе формальных и неформальных «правил игры» складываются соответствующие практики повседневного действия. При этом формальные
П8
Юридическая наука и практика
правила — своеобразная «надводная часть айсберга»: видимая, но не основная.
Описанная нами парадигма институционализма породила в последние полвека целый ряд значимых научных достижений междисциплинарного характера, находящихся на стыке экономики и права. Некоторые из этих научных результатов изложены в наших предыдущих статьях, опубликованных на страницах «Вестника»18. Таким образом, междисциплинарный экономико-правовой подход к анализу законодательства открывает большие перспективы для отечественной науки в условиях, когда национальная экономика находится на этапе институционального реформирования.
Примечания
1. Норт Д.С. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / пер. с англ. М., 1997. С. 34.
2. См.: Баранов В.М., Киреев Н.В. Институциональные реформы в ракурсе юридического плюрализма и контексте перспектив междисциплинарного экономико-правового подхода // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2012. № 20. С. 7.
3. См. там же. С. 7—15.
4. См. там же. С. 8.
5. Англоязычные экономисты чаще называют этот раздел науки «новым институционализмом» или «неоинституционализмом» (new institutionalism), экономисты континентальной Европы — «новой политической экономией» (new political economy); в стандартных вузовских учебниках доминирует термин «институциональная экономика» (institutional economics).
6. В некотором смысле основное различие между неоклассической и институциональной теориями заключается (на сегодняшний день) в охвате изучаемых институтов: неоклассическая теория ограничивается изучением только института рынка и системы относительных цен, тогда как институциональная экономика исследует также и альтернативные рынку механизмы координации и стимулирования.
7. См.: БьюкененДж. Конституциональная экономическая теория // Экономическая теория: Энциклопедия «Новый Полгрейв» (The New Palgrave: A Dictionary of Economics) / под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена; пер. с англ. М., 2004. С. 171.
8. См.: Чеботарев С.С., Чеботарев В.С., Киреев Н.В. Институциональная экономика как направление междисциплинарных экономико-правовых исследований // Проблемы обороноспособности и безопасности: сборник научных трудов / под ред. Э.Н. Яковлева. М., 2011. Вып. 7. С. 15—33.
9. Это своеобразное явление возникло в 1960-е годы в уникальной научной среде Чикагского университета США. Экономисты начали «захватывать» чужие территории, нарушив традиционные междисциплинарные границы. В долгосрочной перспективе это означает возможные претензии экономической теории на статус «царицы» общественных наук, то есть на создание универсальной науки об обществе.
10. См.: Чеботарев С.С., Чеботарев В.С., Киреев Н.В. Природа экономических институтов: теория, практика, современность // Проблемы обороноспособности и безопасности: сборник научных трудов / под ред. Э.Н. Яковлева. М., 2012. Вып. 8. С. 127—128.
11. Там же. С. 128.
12. См.: Киреев Н.В. Природа экономических институтов // Актуальные проблемы в области гуманитарных наук: от теории к практике: сборник статей / отв. ред. И.А. Тре-ушников, В.Б. Першин. Н. Новгород, 2012. Вып. 8. С. 209.
13. См. там же. С. 210.
14. См. там же. С. 211.
15. См. там же.
16. См. там же. С. 212.
17. См.: Чеботарев С.С., Чеботарев В.С., Киреев Н.В. Концепция капитала в контексте формирования в России инновационной экономики // Проблемы обороноспособности и безопасности: сборник научных трудов / под ред.
Э.Н. Яковлева. М., 2011. Вып. 7. С. 33—44.
18. Киреев Н.В., Чеботарев В.С., Дорожкин А.В. Вопросы эффективного распределения прав собственности на сложные объекты: взгляд экономиста // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2010. № 1 (12). С. 190—195; Киреев Н.В. Права собственности и их спецификация с точки зрения современной экономической теории // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 1 (14). С. 168—174; Киреев Н.В. Анализ контрактных отношений в институциональной экономической теории // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2012. № 19. С. 53—59.
Киреев Н.В., Чеботарев В.С. Современный институционализм как направление междисциплинарных экономико-правовых исследований
