Современный человек и экология: на пути к новой этике Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

раздел ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ и ПОЛИТОЛОГИЯ

УДК 1: 36

СОВРЕМЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК И ЭКОЛОГИЯ: НА ПУТИ К НОВОЙ ЭТИКЕ

© И. В. Фролова

Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.

Тел.: +7 (347) 273 66 81.

E-mail: frolovaiv2@mail.ru

Сохраняющийся как максима повседневного поведения индивидуалистический прагматизм отражает доминирование в современном обществе принципов этики наслаждения. Порочность подобной установки в отношении природы знаменует экологический кризис, преодоление которого возможно на основе выработки новой этики — этики ответственности.

Ключевые слова: современное общество, гедонизм, прагматизм, экология, ответственность, новая этика.

Во второй половине ХХ века объединенные усилия социальных философов, социологов, экономистов, исследователей демократических движений привели к созданию в общественной теории особого направления - «вельфаризма» (от англ. welfare - благоденствие). Политико-экономической основой этого направления послужили исследования так называемой «экономики изобилия» такими учеными, как Дж. Гэлбрейт и Дж. Хиггинс. Однако после начавшегося в середине 70-х годов экономического спада идея «процветающего общества» трансформировалась в идею «приемлемого» общества - менее экспансивного, более гуманного, терпимого и щадящего человека, природу, социальное окружение, чем общество современное. Тем не менее популярная сегодня философия повседневности наводит на размышления о сохраняющейся гедонистической направленности современной цивилизации. Напомним, что гедонизм (от греч. hedone - наслаждение) представляет собой этическую установку, с точки зрения которой сущностной основой человека является его стремление к наслаждению, а потому все ценности и ориентации деятельности должны быть подчинены или сведены к наслаждению как подлинному высшему благу. Ставший сегодня принципом повседневного поведения индивидуалистический прагматизм определяет свое центральное понятие - «польза» - как достижение наслаждения или избегание страдания, возможное за счет другого, в качестве которого могут выступать и человек, и общество, и природа. В этом проявляется характерное для современности смешение этики наслаждения и этики пользы, и именно здесь просматривается та грань, которая и определила проблематику данной статьи - связь гедонизма и экологии.

Трагизм ситуации усугубляет то, что вопреки самой сущности человека, в котором неразрывно переплетены природное и общественное, естественное и сконструированное, история демонстрирует процесс все более углубляющегося отрыва человека от природы. Еще европейское средневековье, фундированное христианской парадигмой мироустройства, противопоставило человека, понимаемого как образ и подобие Божие, природе,

трактуемой как арена его господства и владычества, тем самым обосновав и зафиксировав ментальное отчуждение человеческого и природного. Новое время, взрастившее культ индустриального разума и положившее начало эре научно-технического прогресса, перевело это отчуждение в практическую плоскость. Соединение науки с техникой породило пафос всесилия человека индустриальной эпохи. Впервые цивилизация стала разрушать основной капитал природы, а не просто жить тем, что природа ей предоставила; погружение в энергетические запасы земли послужило скрытой дотацией для роста индустриальной цивилизации, сильно ускорившей ее экономический прогресс. В конце XVIII - XIX столетиях сложилась специфическая общественная философия, которую можно объединить под названием «проект Просвещения» или «проект модерна». Доминирующей для мировоззрения индустриального общества стала идея прогресса - прогресса производства, знания, природы, человека. Эта идея, по сути, базировалась на новом мифе, согласно которому не существует пределов распространению деятельности человека, причем эта деятельность была представлена как экспансия человека в пространства природы, преобразование им внешних для него условий и средств. В этой идее присутствовало убеждение в своего рода эволюционном автоматизме, согласно которому движение человека по линии усовершенствования средств деятельности обеспечит ему безбедное и бесконфликтное существование.

Потребительски-инструментальное отношение к природе породило первостепенную из всех глобальных проблем - экологическую. Тема экологического коллапса постоянно звучит в средствах массовой информации, инициирует природоохранные движения, становится объектом рефлексии широкого спектра научных работ. На защиту природы встало законодательство: экологическое право является сегодня его динамически развивающейся отраслью [1]. Однако «проговаривание» проблемы ее ставит, но не решает. «Пионер» отечественной футурологии и создатель российской аль-тернативистики И. В. Бестужев-Лада, в частности,

КБЫ 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2008. Т. 13. №4

1051

полагает: решить экологическую проблему возможно только в рамках «альтернативной цивилизации», причем экологическое сознание должно «спуститься» с уровня теоретического на уровень общественной психологии и стать своего рода максимой повседневного поведения. Но способны ли мы на подобную альтернативу? Можем ли отказаться во благо нас и будущих поколений от того, чем уже привыкли пользоваться и наслаждаться? Ведь повседневное поведение основывается не столько на критической рефлексии, сколько на следовании правилу, то есть в жизни люди ведут себя иначе, чем в сфере науки, где все подвергается проверке и обоснованию.

Действительно, аскетизм и самоотречение, солидарность и альтруизм, экономия и ограничение потребления рассматриваются многими как устаревшие добродетели, так как порядок современной цивилизации - цивилизации западного, индустриального типа - строится на основе не экономии, а траты. «Расчет и дальновидность, предусмотрительность и осторожность уже не составляют основу человеческого этоса»,- подчеркивает современный отечественный философ Б. В. Марков [2, с. 271]. Психологи уверяют нас, что удовольствие как результат удовлетворения потребности способствует восстановлению жизненных функций человека - иными словами, состояние удовлетворенности является идеальным для организма. Отсюда - максима, навязываемая средствами массовой информации и отражающая интересы производителей и рекламодателей, - человек не должен ограничивать себя и бороться со своими желаниями, он должен их удовлетворять. Другое дело, что мы редко задумываемся о том, насколько сами эти желания искусственно заданы, социально сконструированы, в силу чего их исполнение «работает» не на развитие и самосовершенствование человека, а на систему, на сложившийся порядок. Мы позволяем обольщать себя рекламой, лейт-мотивом которой является знаменитое - «Вы этого достойны». Человек рожден, чтобы потреблять, он должен успеть все в жизни попробовать - вот одна из главных стратегий современности, которую мы охотно воспроизводим. Мы принимаем на веру сформулированные социальными теоретиками тезисы об «инновационном характере современной цивилизации», об ускоряющемся тем-поритме социальной жизни и истово стремимся все успеть. Стремясь «вписаться» в составленный им же жесткий график ускоренного движения, человек создает все новые и новые технические устройства - автомобиль, компьютер, сотовый телефон, бытовую технику. Непомерный потребительский аппетит приводит к забвению знаменитого сократовского тезиса: «Как много есть вещей, без которых можно жить!», а поиск и апробация кажущихся жизненноважными предметов превращает наши дома в залежи вещей, которые мы не успеваем носить, и техники, которой мы не успеваем научиться пользоваться...

Наш быт, с одной стороны, становится все более и более комфортным, с другой же - увы! - все более и более искусственным. Парадокс состоит в том, что, стремясь к независимости от природы, человек обретает лишь модифицированную зависимость от созданных им самим артефактов культуры, заложником и «слугой» которых он во многом является. Примером может служить современный город, в котором человек оказывается практически полностью изолированным от естественной среды обитания, и любой сбой в работе коммунальных служб фактически парализует человеческую жизнедеятельность, делая его беспомощным. К тому же нас избаловала широта ассортимента тиражируемых массовым производством товаров, мы развращены советами психотерапевтов, описывающих шоппинг как наилучший способ снятия стресса, мы уже в полной степени наркотически зависимы от него. Иными словами, мы становимся пленниками «псеводопотребностей», как называет их И. В. Бестужев-Лада, которые заменяют и подменяют разумные потребности, идущие на благо общества и личности [3, с. 164-167]. Выражаясь метафорически, мы ведем себя так, будто Земля - это не наш общий дом, родина человечества, а лишь временный приют, забота о котором возложена на других.

Неслучайно другой наш соотечественник, философ Г. С. Батищев, еще в конце 80-х гг. ХХ века обращал внимание на то, что прогресс воплощает в себе наше упорство в преодолении самих себя, своей биосоциальной сущности, «нашу несамокритич-ность и приверженность своим собственным мерилам - своемерие» [4, с. 1]. Действительно, даже экологический кризис мы воспринимаем в столь присущем нам прагматико-гедонистическом ключе, как «беду для нас», забывая о других и не воспринимая как горе все то зло, которое причинило человечество растениям, животным, биосфере, Универсуму в целом. Сегодня уже очевидна правота философа - человечество находится в состоянии экологической неадекватности, дисгармонии с Универсумом. Истоки и воспроизводство этой ситуации связаны с нашей прагматико-гедонистической установкой - мы выбрали и продолжаем выбирать ежечасно свой интерес, мы предпочитаем себя Универсуму и предаемся самоутверждению. Вместо того, чтобы судить о своем интересе, своих потребностях и нуждах с точки зрения всего остального бытия и своего призвания в нем, человек-самоутвержденец, наоборот, обо всем бытии и обо всем Универсуме судит с точки зрения своих нужд и потребностей, своих интересов. Все возможные объективные вопросы и проблемы, загадки и тайны мира человек-самоутвержденец подчиняет одному единственному вопросу: «Что мне это даст? Какую мне это принесет пользу?»

И человек извлекает из природы все возможное - и ресурсы, и вдохновение, расширяя границы новой реальности, творя искусственную среду оби-

1052

раздел ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ и ПОЛИТОЛОГИЯ

тания, мир имитаций и эрзацев, в котором ценится не естество, а его виртуозное воссоздание, «облагороженное» и «усовершенствованное» человеком. Сами того не замечая, мы перестаем ценить «обыкновенные чудеса» природы, или, говоря словами великого моралиста ХХ века А. Швейцера, «благоговеть перед жизнью», восхищаться ею. Трепетное и бережливое отношение к природе воспринимается иронически, попытка спасти жизнь растения или насекомого осмеивается за сентиментальность. Безусловно, сегодня кажется не совсем нормальным признавать в качестве требования разумной этики внимательное отношение ко всему живому, вплоть до низших форм проявления жизни, но когда-нибудь будут удивляться, что людям потребовалось так много времени, чтобы признать несовместимым с этикой бессмысленное причинение вреда жизни [4, с. 305-308].

Преодоление прагматико-гедонистического подхода к природе и Универсуму в целом - процесс непростой и амбивалентный, так как наша жизнь неизбежно вступает в конфликт с другими жизнями, необходимость наносить вред которым неизбежна в целях сохранения нашей жизни. А. Швейцер, рассуждая над решением этой проблемы, вновь апеллирует к разуму человека, подчеркивая, что там, где мы наносим вред какой-либо жизни, мы должны ясно сознавать, насколько это необходимо. Мы не должны делать ничего, кроме неизбежного, даже самого незначительного ради забавы или сиюминутного удовольствия, так как в этом случае мы совершаем преступление против жизни, не оправданное никакой необходимостью [5, с. 314-316]. Если мы хотим жить дальше, нам предстоит отказаться от этики удовольствия в пользу этики самоотречения, которое должно совершаться не только ради человека, но и ради других существ, вообще ради любой жизни, встречающейся в мире, - тем самым этика самоотречения соединится с этикой самосовершенствования человека.

Созвучные мысли мы обнаруживаем и у Г. С. Батищева. «Юношеский период максимализма у человечества очень сильно затянулся, - полагает философ, - мы застряли в нем или же вновь к нему возвращаемся. Мы должны, прежде всего, существенно изменить самих себя, изменить настолько, чтобы со временем стать достойными изменять мир вокруг нас; мы призваны отречься от всякого само-утверженчества, чтобы жить в доминантности на других, иначе говоря - по принципу друго-доминантности» [4, с. 3-4]. И этим доминирующим другим должна стать, безусловно, природа.

Должна - но станет ли? Сегодня мы много слышим о перспективах альтернативной, «низкой энергетики», но пока ресурсы нефти и газа не исчерпаны, производство будет строиться на них - слишком велика сила инерции и круг заинтересованных в этом лиц. Основательно разработаны проекты создания «экожилья», но продолжают расти и множиться городские многоэтажки. Все мы понимаем пагубность «псевдопотребностей», но не можем от них отказаться, во многом бессознательно исповедуя прагматикогедонистическое отношение к действительности.

Иными словами, основой человеческого поведения и мироотношения должна стать новая этика -этика ответственности, созданием основ которой занимался патриарх современной западной философии Х. Йонас [6]. Его идеи во многом перекликаются с мыслями А. Швейцера. Необходимо по-новому, строже, чем когда-либо, поставить вопрос об этическом контексте любого знания и любого типа действия, так как homo faber - человек деятельный - не должен подавлять homo sapiens - человека разумного. В противовес этике антропоцентрического гуманизма необходимо отстоять собственное этическое право природы, переформулировав кантовский категорический императив посредством включения в него коренной задачи выживания человека и природы: «Поступай так, чтобы последствия твоего действия отвечали задаче непрерывности подлинно человеческой жизни на Земле».

Иными словами, новая этика должна стать этикой, ориентированной на будущее. В контексте новой этики, возможно, обретут новое смысловое значение принципы наслаждения и пользы: мы вернем себе утраченную в ходе цивилизационного движения способность получать наслаждение от созерцания природы, от осознания своей причастности к ее таинствам и совершенству, и сможем, наконец, понять, что наши действия должны быть полезными не только для человека, но и для природы, обособившейся и возгордившейся частью которой мы являемся.

ЛИТЕРАТУРА

1. Кильдигушев А. Х. // Вестник Башкирск. ун-та. 2007. №1. С.113-115.

2. Марков Б. В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. СПб.: Алетейя, 1999. -304 с.

3. Бестужев-Лада И. В. Альтернативная цивилизация. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1998. -352 с.

4. Батищев Г. С. // Наше наследие. 1991. №5 (23).

5. Швейцер А. Культура и этика. М.: Прогресс, 1973. -344 с.

6. Йонас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации / Пер. с нем.; предисл., примеч. И. И. Маханькова. М.: Айрис-пресс, 2004. -480 с.

Поступила в редакцию 16.07.2008 г.