CC BY
163
Вестник Челябинского государственного университета. 2016. № 6 (388). Экономические науки. Вып. 53. С. 44—50.
УДК 36 ББК У496
СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В УПРАВЛЕНИИ ОТДЕЛЬНЫМИ ОТРАСЛЯМИ СОЦИАЛЬНОЙ СФЕРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Е. А. Колесник
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия
Выделены современные тенденции в образовании, здравоохранении и социальном обслуживании граждан. Их анализ осуществлен на трех разных уровнях — федеральном, региональном и местном. Проанализированы законодательные основы современного управления отраслями социальной сферы и выявлены их основные противоречия, а также нормы, требующие доработки. Определены характерные проблемы управления социальной сферой, их причины и негативные последствия. Последствия перехода к оказанию услуг в отраслях социальной сферы взамен традиционных «учить, лечить, помогать» рассмотрены с позиции экономики, права, управления и психологии. Приведены данные о степени удовлетворенности потребителей услуг в сфере высшего образования. Первоочередная роль органов власти в управлении отраслями социальной сферы сведена к формированию разделяемой и поддерживаемой населением страны политики, основанной на ценности человеческой жизни, а не на предоставлении стандартного набора социальных услуг.
Ключевые слова: социальная сфера, образование, здравоохранение, социальное облуживание, услуги, социальные услуги, социальное предпринимательство, федеральные, региональные, местные органы власти, социальные ценности.
В широком понимании социальная сфера представляет собой совокупность отраслей, обеспечивающих воспроизводство человеческого потенциала. К их числу традиционно относят образование, здравоохранение, социальную поддержку и социальное обслуживание отдельных категорий граждан, культуру и досуг, физическую культуру и спорт, а также жизнеобеспечивающие отрасли — жилищно-коммунальную, транспортную и некоторые другие [1. С. 76].
Управление каждой из перечисленных отраслей осуществляется на трех уровнях: федеральном, региональном и местном. Каждый уровень имеет свои полномочия и соответствующие для их реализации органы. Сложившаяся на сегодняшний день модель взаимодействия этих уровней управления не обеспечивает эффективного решения социальных проблем граждан. Процессы перераспределения полномочий, поиск новых источников финансирования и механизмов предоставления социальных услуг населению, а также необходимость внесения изменений в действующее законодательство — вот неполный перечень проблем, стоящих перед органами управления социальной сферой. Целью данной статьи является выделение наиболее значимых особенностей и тенденций, присущих современ-
ному управлению социальной сферой Российской Федерации на всех его уровнях — от федерального до муниципального, а также определение первопричин тех негативных процессов, которые в ней происходят.
Для нынешней России характерен принцип формирования социальной политики «сверху вниз». Роль федеральных органов исполнительной и законодательной власти является ключевой для нижестоящих уровней управления. Формируемая и реализуемая ими государственная социальная политика является основой для разработки аналогичной политики на уровне субъектов РФ и отдельных муниципальных образований.
Еще одной функцией, реализуемой на федеральном уровне и определяющей сущность социальной политики страны, является законотворческая деятельность. Формирование законодательной базы для функционирования социальной сферы — прерогатива федеральных органов власти.
За период 2011—2015 гг. принят ряд федеральных законов, определяющих основы и принципы функционирования отраслей социальной сферы. Они во многом изменили отношения, сложившиеся в социальной сфере еще с советских времен,
и заложили основу формирования принципиально новых механизмов удовлетворения социальных потребностей населения.
Среди новых федеральных законов особо хоте -лось бы выделить: «Об основах охраны здоровья граждан РФ» от 21 ноября 2011 г. № 323-ф3 [12], «Об образовании в РФ» от 29 декабря 2012 г. № 273-Ф3 [11] и «Об основах социального обслуживания граждан в РФ» от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ [13]. Все они вступили в силу и имеют ряд общих нововведений, позволяющих говорить о наличии некоторых характерных для современного управления социальной сферой тенденциях.
Характерным для всех упомянутых законов является переход к технократическому подходу в удовлетворении социальных потребностей россиян. Вместо привычных «лечить, учить, помогать и защищать» федеральное законодательство предлагает ограничиться оказанием набора социальных услуг.
На первый взгляд, смысл остается прежним, но есть ряд принципиальных отличий, которые предполагают переход к иным отношениям при оказании услуг в социальной сфере.
Обращение к толкованию понятия «услуги» в современных словарях [15], нормативно-правовых актах и иных источниках, например в учебном пособии М. Р. Юсупова [14], позволяет выделить такие его сущностные характеристики, как:
1) преимущественно нематериальный характер;
2) возможность получения платы за оказание услуги;
3) необходимость соответствия ряду заданных параметров оценки ее качества.
Вопрос платности при переходе к оказанию социальных услуг не вызывает сомнений. Сам термин «услуга» предполагает наличие двух сторон, участвующих в ее оказании, а также достаточных оснований для ее оказания. Так, в ГОСТ Р ИСО 9000-2008 «Системы менеджмента качества» дано следующее определение: «Услуга — это результат, по меньшей мере, одного действия, обязательно осуществленного при взаимодействии поставщика и потребителя, и, как правило, нематериальна». А в одном из первых нормативно закрепленных определений услуги и вовсе говорится о том, что «услуга — предпринимательская деятельность, направленная на удовлетворение потребностей других лиц, за исключением деятельности, осуществляемой на основе трудовых отношений». То есть основа-
нием для получения услуги, в том числе социальной, вполне может быть коммерческий интерес. Немало способствует внедрению коммерческого интереса в социальную сферу и переименование социальных учреждений в организации. Законы «Об основах охраны здоровья граждан РФ» от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ и «Об образовании в РФ» от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ предусматривают такое переименование в отношении учреждений здравоохранения и образования, несмотря на разъяснения, например, содержащиеся в Письме Минобрнауки России № ДЛ-151/17 от 10 июня 2013 г. «О наименовании образовательных учреждений», где, в частности, указано, что в наименовании образовательных учреждений слово «учреждение» не требуется заменять словом «организация», так как учреждение является одной из организационно-правовых форм некоммерческих организаций. Тем не менее, как далее следует из вышеназванного письма, «понятие "образовательная организация" используется в Федеральном законе об образовании в связи с тем, что образовательные организации могут создаваться не только в форме учреждения». Напомним, что одной из основных целей организации (а в законе речь идет об образовательных организациях без расширения «некоммерческие») является получение прибыли. Так что дальнейшая практика применения нового закона не исключает появления в образовательном пространстве и коммерческих образовательных организаций, что, помимо высказанных опасений, приведет к дальнейшему расслоению общества по материальному признаку.
В сфере образования разница между получением образования и получением образовательной услуги заключается не только в возрастающей платности последней. Меняется характер отношений между участниками оказания и потребления образовательных услуг. Со стороны ее потребителя становится оправданным снижение интереса к сущности самой услуги. Его интересует конечный результат в виде документа о полученном образовании, а не обретенные им фактически знания. Как справедливо отмечают О. К. Крокинская и С. Ю. Трапицын, «возможность внебюджетного обучения студентов создала прецеденты коммерческого обмена "в теле" образовательных процессов, внеся при этом большую неясность в понимание того, что именно покупается при оплате учебы: отметки? знания? "корочки"? Оказалось — образовательные
услуги» [8. С. 68]. Плата, а точнее, предоплата за оказание образовательных услуг, ставит сторону, оказывающую услугу, в зависимое положение. Потребитель услуги может и вовсе отказаться от ее фактического получения, сделав труд преподавателя бессмысленным. Это его право. В современном российском профессиональном образовании такая ситуация давно пере -стала быть редкостью. Она не только способствует снижению качества полученного образования обучающимися и их последующей удовлетворенностью полученными знаниями, что подтверждено рядом исследований, в частности, проведенных В. Г. Герасименко, Е. Н. Елисеевой и др. [2; 4; 5; 10], но и является сильным демотивирующим фактором для преподавательско-педагогического состава образовательных учреждений.
По мнению Н. Б. Москвиной, данное явление может быть охарактеризовано как «профессиональная катастрофа». Причем «это не метафора, а глубоко и мучительно переживаемое состояние. Его симптомы не явлены стороннему наблюдателю, они не связаны с внешними признаками неуспешности или утраты статусных позиций... Речь идет о нарастающем отчуждении от профессии, от деятельности, которой много отдано, в ко -торой что-то достигнуто и которую никак не хочется низводить до добросовестного выполнения требований, инструкций, ничего общего не имеющих с ее сущностью». [9. С. 37]. Причины этого состояния обусловлены переходом к не свойственным для нашей страны отношениям в сфере образования, которые закреплены действующим законодательством.
В отношении подавляющего большинства социальных услуг крайне сложно разработать систему показателей оценки их качества. Это связано с так называемым «человеческим фактором», который очень трудно формализовать. Тем не менее именно этот фактор определяет степень удовлетворенности потребителем качеством оказанной социальной услуги. К сожалению, такие важные характеристики лица, оказывающего социальные услуги, как, например, отзывчивость, заинтересованность, сострадание и подобные, не могут быть включены в параметры оценки услуг в силу их большой субъективности и сложно -сти измерения, хотя федеральные законы, прекратившие свое действие в связи с принятием вышеупомянутых, содержали такие нормы в качестве обязательных. Так, например, «уважительное и гуманное отношение со стороны медперсона-
ла к пациентам», гарантированное Федеральным законом «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан» от 22 июля 1993 г. теперь вряд ли можно вместить в узкие рамки оказания медицинских услуг нового аналогичного федерального закона от 21 ноября 2011 г.
Еще одна опасность, которую таит в себе переход к оказанию социальных услуг, заключается в том, что стремление к более эффективному их оказанию неизбежно ведет к поиску удешевления их стоимости. Крайним следствием такого подхода становится особенно хорошо известное среди педагогов и врачей повышение нагрузки, приходящейся на одного специалиста. Если сегодня преподавателю вуза приходится для выполнения одинаковой учебной нагрузки вести 7-8 и более дисциплин вместо 3-4 еще несколько лет назад, то понятно, что качество оказываемых им услуг неизбежно ухудшается. Ситуация очень напоминает русскую народную сказку, в которой жадный богач, пытаясь сэкономить, предлагает скорняку сшить из одной шкуры барана шесть шапок. Скорняк соглашается, но шапки получаются такими маленькими, что носить их невозможно.
Нельзя забывать и о том, что для оценки каждой услуги необходимо определять степень соответствия всем тем формальным критериям, которые определены ее стандартом. Вот и приходится врачам, учителям, социальным работникам все больше и больше времени уделять «бумажной» работе для составления отчетов и прочих свидетельств проделанной ими работы. А в итоге получаем упомянутую выше профессиональную катастрофу.
Еще один весьма показательный с точки зрения современных тенденций в управлении социальной сферой федеральный закон — «Об основах социального обслуживания граждан в РФ» от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ [13]. Вступив в силу 1 января 2015 г., он внес ряд значительных изменений в действовавший до указанной даты порядок оказания социальной поддержки гражданам страны, в частности по поводу перечня участников социального обслуживания, осуществляемых ими функций, а также механизмов и источников их финансирования.
Статья 3 федерального закона включает в состав участников социального обслуживания социальные службы — предприятия и учреждения независимо от форм собственности, предоставляющие социальные услуги, а также граждан, за-
нимающихся предпринимательской деятельностью по социальному обслуживанию населения без образования юридического лица. То есть перечень участников теперь не ограничивается исключительно государственными учреждениями.
Социальное обслуживание с 2005 г. по настоящее время остается расходным обязательством субъекта РФ. Но как будет производиться компенсация из бюджета услуг частного поставщика — остается нерешенным вопросом. В законе появилось понятие профилактики и социального сопровождения, но отсутствуют разъяснения по поводу их сути и также не предусмотрены ресурсы на их осуществление.
Таким образом, в федеральном законе речь идет о государственном социальном заказе на услуги по оказанию социальной поддержки, социально-бытовых, социально-медицинских, психолого-педагогических, социально-правовых услуг и материальной помощи, проведению социальной адаптации и реабилитации граждан, находящихся в трудной жизненной ситуации, но не предусмотрены никакие государственные субсидии или субвенции для его реализации. Положение социальных предпринимателей в части источников оплаты предоставляемых ими услуг также остается неясным.
При этом на прошедшей в июле 2015 г. пресс-конференции, посвященной развитию социального предпринимательства, заместителем председателя Совета Федерации Г. Кареловой было озвучено, что «общая потребность граждан в социальных услугах сегодня намного превышает бюджетные возможности регионов... Между тем доля негосударственных соцуслуг в сфере социального обслуживания пока очень скромная — она составляет от 1,5 до 2,9 % в зависимости от сегмента рынка» [6. С. 103]. Сенатор также отметила неравномерность развития социального предпринимательства в регионах — от практически полного их отсутствия до, например, 100 % в определенных сегментах социальной сферы в Перми [6. С. 103]. Это связано не только с неурегулированностью правовых вопросов, но и с конкретными действиями органов власти субъектов РФ по развитию социального предпринимательства. К тому же само население, то есть получатели указанных услуг, продолжает относиться с большим недоверием к новым формам социального обслуживания. Отсутствие разъяснительной работы с населением, адресного информирования потенциальных получателей тех
или иных социальных услуг — еще одна характерная российская проблема.
Остается актуальным и вопрос о создании финансового механизма предоставления услуг социальными предпринимателями. Отсутствие такового неизбежно приведет к росту оплаты услуг по социальному обслуживанию его непосредственным получателем — населением, в том числе такими уязвимыми его группами, как инвалиды, дети, пенсионеры.
Среди тенденций в управлении социальной сферой на муниципальном уровне хотелось бы отметить продолжающийся поиск оптимального набора полномочий, закрепленных за данным уровнем власти в стране. Органы местного самоуправления продолжают оставаться самой близкой к народу властью. Через муниципальную социальную политику реализуются как собственные полномочия местного самоуправления, так и переданные на муниципальный уровень государственные полномочия в социальной сфере. Реализация переданных полномочий подконтрольна государству и предполагает их финансирование через предоставление субвенций. В настоящее время сохраняется тенденция уменьшения собственных полномочий органов местного самоуправления. Последней крупной «потерей» в этом списке стала передача на уровень субъектов РФ местных полномочий муниципальных районов и городских округов в сфере здравоохранения.
Полномочия органов местного самоуправления в сфере здравоохранения с учетом произошедших изменений фактически сводятся к созданию условий для оказания населению медицинской помощи. Это, в частности, содействие в выборе земельных участков для строительства новых лечебных учреждений, в обеспечении коммунальными услугами, в транспортной доступности к лечебным учреждениям (к примеру, рядом с больницей обязательно должна быть оборудованная автобусная остановка), доплаты отдельным категориям медперсонала, решение вопросов предоставления жилья медработникам и т. д. И если раньше на это в местном бюджете были предусмотрены средства, то в настоящее время главы муниципальных районов и городских округов должны изыскивать дополнительные средства для решения этих вопросов самостоятельно. Сегодня практически вся система здравоохранения финансируется за счет средств обязательного медицинского страхования, причем
по единым нормативам и тарифам. И если раньше финансовые средства выделялись на коечный фонд, то сейчас и лечебные учреждения вынуждены самостоятельно зарабатывать деньги, что приводит к повсеместной практике сокращения пребывания больных в стационарных лечебных учреждениях и расширению набора платных медицинских услуг [7].
Таким образом, современная система управления социальной сферой переживает в РФ серьезные изменения. Они затрагивают глубинные основы мировоззрения россиян и вызывают отторжение тех нововведений, которые не согласуются с ним. Основное назначение социальной сферы — служить людям, своим соотечественникам, согражданам. Появление коммерческих настроений в социальной сфере — фактор угрозы стабильности российского общества, так как является чуждым ему по своей сути. Особенно актуальным это становится в период экономического спада, массового снижения уровня жизни населения. Поэтому вектор изменений в управлении социальной сферой страны на федеральном уровне должен быть скорректирован и сосредоточен на формировании условий для закрепления в отечественных образовании, медици-
не, социальном обслуживании кадров, не только соответствующих формальным требованиям в рамках оказания социальных услуг, а готовых учить, лечить и помогать в лучших российских традициях. Вопросы целепостановки в управлении отраслями социальной сферой должны быть четко сформулированы и закреплены в нормативных документах федерального уровня. Причем целью государственной социальной политики должно стать социальное благополучие человека, а не объем оказанных ему социальных услуг. Критериями достижения названной цели должны стать: увеличение продолжительности жизни, снижение уровня смертности, повышение рождаемости населения, а также уменьшение тех формальных требований, которые оставляют чувство неудовлетворенности как у получателей социальных услуг, так и у тех, кто их непосредственно оказывает. На региональном и местном уровнях, несмотря на явную тенденцию перераспределения социальных полномочий в сторону региона, следует продолжать поиск тех альтернативных моделей и механизмов взаимодействия, которые могут повысить удовлетворенность населения услугами социальной сферы и сохранить их доступность для населения.
Список литературы
1. Бабун, Р. В. Управление социальной сферой города: разграничение полномочий и система финансирования / Р. В. Бабун // Муницип. власть. — 2012. — № 2. — С. 76—80.
2. Герасименко, В. Г. Изучение перспектив развития дополнительного профессионального образования в национальном регионе / В. Г. Герасименко // Вестн. Ун-та (ГУУ). — 2015. — № 13. — С. 225—229.
3. Гончаров, М. А. Основы маркетинга и консалтинга в сфере образования : учеб. пособие / М. А. Гончаров. — М. : КНОРУС, 2010. — 336 с.
4. Елисеева, Е. Н. Динамика удовлетворенности потребителей образовательных услуг: анализ и проблемы / Е. Н. Елисеева // Вестн. Челяб. гос. ун-та. — 2015. — № 1 (356). Управление. Вып. 10. — С. 49—52.
5. Елисеева, Е. Н. Факторы удовлетворенности потребителей образовательных услуг качеством образования в вузе / Е. Н. Елисеева // Вестн. Челяб. гос. ун-та. — 2014. — № 2 (331). Управление. Вып. 9. — С. 38—40.
6. Информационно-аналитические материалы и информация // Соц. обслуживание. — 2015. — № 8. — С. 102—108.
7. Колмакова, И. Д. Комплексная организационно-экономическая диагностика как инструмент оценки эффективности функционирования муниципального бюджетного учреждения здравоохранения / И. Д. Колмакова, Е. И. Никитина // Вестн. Челяб. гос. ун-та. — 2014. — № 15 (344). Экономика. Вып. 45. — С. 89—95.
8. Крокинская, О. К. Студент как «потребитель образования»: содержание категории / О. К. Крокин-ская, С. Ю. Трапицын // Высшее образование в России. — 2015. — № 6. — С. 65—75.
9. Москвина, Н. Б. Профессиональная деятельность преподавателя вуза: проблема разрушения смыслов / Н. Б. Москвина // Высшее образование в России. — 2014. — № 12. — С. 36—42.
10. Тавокин, Е. П. Социальная политика : учеб. пособие / Е. П. Тавокин. — М. : ИНФРА-М, 2013. — 157 с.
11. Федеральный закон от 29 декабря 2012 года № 273-Ф3 «Об образовании в Российской Федерации» [Электронный ресурс] // Справочная правовая система «КонсультантПлюс». — URL: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_140174/ (дата обращения: 14.02.2016).
12. Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан РФ» [Электронный ресурс] // Справочная правовая система «КонсультантПлюс». — URL: http://base. consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=197271 (дата обращения: 14.02.2016).
13. Федеральный закон от 28 декабря 2013 года № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в РФ» [Электронный ресурс] // Справочная правовая система «КонсультантПлюс». — URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=166044 (дата обращения: 14.02.2016).
14. Юсупов, М. Р. Опыт организационно-административной работы в системе социальных служб, учреждений и организаций : учеб. пособие / М. Р. Юсупов, О. Т. Бабанова. — Челябинск : Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2010. — 206 с.
15. Большой энциклопедический словарь [Электронный ресурс]. — URL: http://dic.academic.ru/dic. nsf/enc3p/294410.
Сведения об авторе
Колесник Елена Анатольевна — кандидат экономических наук, профессор кафедры государственного и муниципального управления Челябинского государственного университета, Челябинск, Россия. gmu@csu.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2016. No. 6 (388). Economic Sciences. Iss. 53. Рp. 44—50.
MODERN TRENDS IN THE MANAGEMENT OF INDIVIDUAL BRANCHES OF THE SOCIAL SPHERE OF THE RUSSIAN FEDERATION
E.A. Kolesnik
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia. gmu@csu.ru
The article highlights modern trends in education, health-protection and social servicing of citizens. The analysis carried out at three different levels — Federal, regional and local. Analyzed legislative framework of the modern management of the social sphere and identified the major contradictions and norms that require further development. The typical problems of management of social sphere, identified their causes and negative consequences. Impact of transition to service delivery in the social sectors instead of the traditional "each, heal, help" dealt with in the standpoint of Economics, law, management and psychology. The article gives us information about the degree of satisfaction of consumers of services in the field of higher education. The primary role of government in the management of branches of social sphere is reduced to the formation of a shared and supported my country's population policy, based on the value of human's life and not on providing a standard set of social data services.
Keywords: social sphere, education, health, social service, services, social services, social entrepreneur-ship, Federal, regional, local authorities, social values.
References
1. Babun R.V. Upravleniye sotsial'noy sferoy goroda: razgranicheniye polnomochiy i sistema finansirovaniya [Management of social sphere of the city: a full delineation of authority and financing system]. Munitsipal 'naya vlast' [Municipal government], 2012, no. 2, pp. 76—80. (In Russ.).
2. Gerasimenko V.G. Izucheniye perspektiv razvitiya dopolnitely'nogo professionaly'nogo obrazovaniya v natsional'nom regione [The study of prospects of development of additional professional education in the national region]. Vestnik Universiteta (GUU) [Bulletin of the University (State University of management)], 2015, no. 13, pp. 225—229. (In Russ.).
3. Goncharov M.A. Osnovy marketinga i konsaltinga v sfere obrazovaniya [Principles of marketing and consulting in the field of education]. Moscow, KNORUS Publ., 2010. 336 p. (In Russ.).
50
E. A. KanecHUK
4. Eliseyeva E.N. Dinamika udovletvoryonnosti potrebiteley obrazovatel'nykh uslug: analiz i problemy [Dynamics of satisfaction of consumers of educational services: analysis and challenges]. Vestnik Chelyabinsko-go gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk State University], 2015, no. 1 (356), pp. 49—52. (In Russ.).
5. Eliseyeva E.N. Faktory udovletvoryonnosti potrebiteley obrazovatel'nykh uslug kachestvom obrazovaniya v vuze [Factors of customer satisfaction of educational services quality of University education]. Vestnik Che-lyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk state University], 2014, no. 2 (331), pp. 38—40. (In Russ.).
6. Informatsionno-analiticheskiye materialy i informatsiya [Information and analytical materials and information]. Sotsial'noye obsluzhivaniye [Social service], 2015, no. 8, pp. 102—108. (In Russ.).
7. Kolmakova I.D., Nikitina Ye.I. Kompleksnaya organizatsionno-ekonomicheskaya diagnostika kak instrument otsenki effektivnosti funktsionrovaniya munitsipal'nogo byudzhetnogo uchrezhdeniya zdravookhraneni-ya [Complex organizational and economic diagnostics as a tool of evaluating the performance of the municipal budget institution of health]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk State University], 2014, no. 15 (344), pp. 89—95. (In Russ.).
8. Krokinskaya O.K., Trapitsyn S.Yu. Student kak "potrebitel' obrazovaniya": soderzhaniye kategorii [The student as "consumer of education": content of category]. Vyssheye obrazovaniye v Rossii [Higher education in Russia], 2015, no. 6, pp. 65—75. (In Russ.).
9. Moskvina N.B. Professional'naya deyatel'nost' prepodavatelya vuza: problema razrusheniya smyslov [Professional activities of University teachers: the problem of the destruction of the senses]. Vyssheye obrazovaniye v Rossii [Higher education in Russia], 2014, no. 12, pp. 36—42. (In Russ.).
10. Tavokin E.P. Sotsial'naya politika [Social policy]. Moscow, INFRA-M Publ., 2013. 157 p. (In Russ.).
11. Federal law of 29.12.2012 no. 273-FZ "About education of the Russian Federation". Spravochnaya pravo-vaya sistema "Konsul'tantPlyus" [Legal reference system "ConsultantPlus"]. Available at: http://www.consult-ant.ru/document/cons_doc_LAW_140174/, accessed 14.02.2016. (In Russ.).
12. Federal law of 21.11.11 no. 323-FZ "About fundamentals of public health of the citizens of the Russian Federation". Spravochnayapravovayasistema "Konsul'tantPlyus" [Legal reference system "ConsultantPlus"]. Available at: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=197271, accessed 14.02.2016. (In Russ.).
13. Federal law of 28.12.13 no. 442-FZ "About fundamentals of social servicing of citizens in the Russian Federation". Spravochnaya pravovaya sistema "Konsul'tantPlyus" [Legal reference system "ConsultantPlus"]. Available at: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=166044, accessed 14.02.2016. (In Russ.).
14. Yusupov M.R, Babanova O.T. Opyt organizatsionno-administrativnoy raboty v sisteme sotsial'nykh sluzhb, uchrezhdeniy i organizatsiy [Experience of organizational and administrative work in the system of social services, institutions and organizations]. Chelyabinsk, 2010. 206 p. (In Russ.).
15. Bol'shoy entsiklopedicheskiy slovar' [Great encyclopedic dictionary]. Available at: http://dic.academic.ru/ dic.nsf/enc3p/294410, accessed 14.02.2016. (In Russ.).
