CC BY
18П О Л И Т И Ч Е С К И Е Н А У К И
УДК 327.5+327.8
М. М. Кухтин
(к. полит. наук, доцент) Донецкий национальный университет (г. Донецк, Донецкая Народная Республика) Email: mikhail-kukhtin@yandex. ru
СОВРЕМЕННЫЕ РОССИЙСКО-НЕМЕЦКИЕ ОТНОШЕНИЯ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ КРИТИЧЕСКОЙ ГЕОПОЛИТИКИ
Аннотация. В статье современные российско-немецкие отношения рассматриваются через призму критической геополитики, что позволяет учесть важные культурно-исторические и идеологические аспекты двустороннего взаимодействия. Геополитические теории способны не только более или менее убедительно объяснять объективные закономерности международной жизни, но и автономно функционировать как феномены общественного сознания. Они могут влиять на политические решения и массовые настроения независимо от своей предметной истинности, если конкретно-исторические условия этому благоприятствуют. Германия позиционирует себя как ключевое звено ев-роатлантической системы безопасности, не отказываясь при этом от своих централь-ноевропейских амбиций. Россия делает ставку на углубление евразийской интеграции и укрепление многополярного мира. Следует выяснить, в какой степени внешняя политика обеих стран определяется их объективными рационально понятыми интересами и какую роль здесь играют культурно-идеологические стереотипы. Такой анализ необходим для предотвращения российско-немецких конфликтов и оптимизации форматов двустороннего сотрудничества.
Ключевые слова: критическая геополитика, российско-немецкие отношения, геополитика восприятия, имперская космология, зрелая многополярность.
Актуальность темы обусловлена как объективной международно-политической ролью современных российско-немецких отношений, так и познавательным значением критического и посткритического сдвигов в геополитике. Для более ранних этапов развития дисциплины были характерны теории, претендовавшие на вскрытие объективной географической обусловленности истории и политики. В классической англосаксонской, европейской континентальной и русской геополитике условия окружающей среды воспринимались как фактор прямого действия. Изучение географических реалий признавалось практически полезным для защиты национальных интересов, при этом сама по себе природная детерминация социальной жизни рассматривалась как непреложная данность. Такой подход нередко кри-
тиковался представителями политического реализма, марксизма и других социальных теорий. Критическая геополитика сместила акцент на то, как географические факторы воспринимаются политиками, экспертами и населением, как геостратегические концепции, помимо степени своей предметной истинности, влияют на принятие общественно значимых решений. Теории Д. Агню, Д. О'Тоала, С. Дэлби и К. Доддса [1] интегрируют ряд геокультурных подходов, проливают свет на пространственные представления, «модели мира» [2] различных народов и национальных элит. Все это особенно актуально в эпоху постправды, информационных войн и цифровой деревни.
Объектом исследования являются современные российско-немецкие отношения, предметом - их закономерности и механизмы, объяснимые в терминах критической геополитики. Географические рамки исследования охватывают Центральную и Восточную Европу, хронологические - 2014-2021 гг.
Цель исследования - выявить роль и место геополитических идей в новейшей истории российско-немецких отношений. Для ее достижения нужно решить следующие задачи:
- систематически изложить основные концепции и подходы критической геополитики;
- сделать краткий обзор геостратегических представлений, влияющих на современную внешнюю политику РФ и ФРГ;
- оценить структуру и динамику текущих двусторонних отношений через призму геополитики восприятия.
Исследование основано на теоретических работах отечественных и зарубежных экспертов, изучающих формирование политико-географических образов и их влияние на общественно-историческую практику [3; 4]. Их идеи знаменуют собой выход геополитического знания на метауровень, связанный с методологической и содержательной критикой классических концепций. Новая научная школа показала, что геополитические теории не только претендуют на объяснение реальности, но и отражают известные групповые интересы, функционируют как феномены политической культуры, общественного сознания. «...теория становится материальной силой, как только она овладевает массами» [5, с. 422]. Кроме того, идеология, как форма ложного сознания [6, с. 83], проливает свет и на текущее устройство, и на исторические перспективы породившего ее общества. Недостаточно доказать, что изучаемая концепция, например, страдает волюнтаризмом или субъективизмом, что она содержит ошибки и неточности или изначально основана на неверном подходе. Не менее важно выяснить, почему в данных конкретно-исторических условиях общественное познание сталкивается именно с наблюдаемыми четко очерченными проблемами, хотя в принципе разнообразие возможных заблуждений практически бесконечно. В рассмотренном отношении геополитика восприятия имеет точки соприкосновения и с классическим марксизмом, и со школой «Анналов». В первом случае связующими звеньями являются критика идеологии и пред-
ставление о науке как общественно-исторически (в конечном счете, классово) определенной деятельности. Школа «Анналов», со своей стороны, выдвинула тезис об «истории-проблеме», идущей на смену «истории-повествованию» [7, с. 480]. При таком подходе даже заведомая фальсификация может оказаться ценным источником информации, поскольку ее анализ покажет, в каком обществе жили ее заказчик и исполнитель, каковы были их интересы, мотивы и картина мира.
В советском марксизме геополитика понималась как лженаука, служащая обоснованию и продвижению интересов империалистической буржуазии [8, с. 103104]. Это верно в отношении многих конкретных теорий, но не следует на данном основании делать вывод о несостоятельности метода в целом. Материалистическое понимание истории вполне совместимо с некоторыми интерпретациями геополитической проблематики [9]. Можно сказать, что геополитическое мышление естественно для классово-антагонистических формаций. Пока сохраняется отчуждение, природа будет задавать жесткие граничные условия для общественно-исторических процессов (имеющих, разумеется, имманентную логику). Сегодня в большинстве стран мира наука так или иначе служит интересам господствующего класса, что искажает и тормозит ее развитие. Полное господство человека над природой, предполагающее оптимальное использование ее ресурсов в интересах большинства, невозможно без изменения общественного строя. Пока не построено глобальное бесклассовое общество, предмет геополитики будет существовать (соперничество политических интересов и экологические проблемы как отражения отчуждения).
Таким образом, хотя критическая геополитика и совершила революцию в рамках дисциплины, она во многом опиралась на более ранние достижения гуманитарного знания.
Российский исследователь И. Ю. Окунев так характеризует суть новых теорий: «Ученые данного направления предположили, что геополитика государств формируется не под влиянием фундаментальных естественных законов и структуры пространства, а через географическое воображение и пространственные мифы, т. е., другими словами, под влиянием мира идеального» [1, с. 6]. Эта смена господствующей точки зрения заставляет вспомнить о конструктивистском перевороте в теории международных отношений, который поставил под сомнение их истолкование в духе метафизического материализма. Как отмечает американский исследователь А. Вендт, неореализм и неолиберализм анализируют мировую политику в терминах силы и интереса, а к ее идеологическим измерениям обращаются только тогда, когда принятый по умолчанию подход не может заполнить те или иные пробелы [10, с. 370-371]. Классический марксизм преодолевает крайности механистических и идеалистических интерпретаций вопроса. Согласно М. Корнфорту, общественное бытие определяет общественное сознание не механически, а диалектически, причем различные отрасли духовного производства обладают известной автономией и могут оказывать обратное влияние на материальные структуры [11, с.
151]. Впрочем, и А. Вендт, заявляя свою методологию как идеалистическую, признает первичность природы по отношению к культуре [10, с. 371].
Рассмотренные теории позволяют пролить свет на некоторые сложные проблемы текущих российско-немецких отношений. Современная российская геополитика сформировалась под сильным влиянием классического евразийства. Данное учение рассматривает Россию как особый мир в рамках Старого света, тяготеющий, в отличие от Европы, к созданию и поддержанию крупных геополитических целостностей [12, с. 677, 684-685]. Россия - это «цивилизация-мост», родина новой «органической культуры», имеющей всемирно-историческое значение [12, с. 686687]. Евразийцы выступают против вестернизации, за культурную самобытность неевропейских народов, критикуют западный гегемонизм [13, с. 111, 122]. Кроме того, они отмежевываются и от императорской России, и от революционного народничества, и от большевиков [13, с. 113, 119], провозглашая особый статус своей теории в общественно-политических дискуссиях. Возрождение интереса к евразийству, наблюдавшееся после распада СССР, было связано, среди прочего, с кризисом мирового коммунистического движения и трудностями марксистского осмысления новых социальных реалий.
«Главный поток» современной немецкой геополитики не отличается ярко выраженной самобытностью. Стараясь определить свою текущую международно-политическую роль, Германия активно использует глобальные модели американских геостратегов, нередко воспринимая их совершенно некритически. Альтернативные подходы, разрабатываемые «новыми правыми» (европейский континента-лизм), не представляют собой специфически немецкого явления: такого рода идеи высказываются консерваторами большинства западноевропейских стран. «Срединная Европа» как исконная сфера немецкого влияния [14, с. 312] и российско-немецкое сближение в формате «континентального блока» [15, с. 374] - это концепции, которые в современной Германии котируются невысоко. С одной стороны, у части общества они прочно ассоциируются с нацистским прошлым страны, с другой, они во многом противоречат ее текущим европейским и евроатлантиче-ским обязательствам. Тем не менее, общественные потрясения (миграционный кризис, крах европейской интеграции, острый конфликт Берлина и Вашингтона) могут вернуть некоторые старые идеи в официальный политический дискурс. Недавние успехи «Альтернативы для Германии» можно истолковать как признаки начала данного процесса.
Важно ответить на вопрос, насколько совместимы российская и немецкая «имперские космологии» [4, с. 10] - картины мира, создаваемые национальными геополитическими школами великих держав. Рассматриваемая проблема имеет ключевое политическое значение, поскольку идеологическая «надстройка» существенно влияет на то, как люди взаимодействуют с «базисными» реалиями. Материальные социальные структуры жестко ограничивают вариативность общественного развития, однако, если исход дела не предрешен, поведение субъектов управ-
ления во многом определяется тем, какие возможности они способны увидеть при своей концептуальной «оптике». Последняя также в итоге обусловлена материальными факторами, но механизмы ее порождения имеют нелинейный, диалектический характер и остаются недостаточно изученными. Российский исследователь геокультуры Д. Н. Замятин пишет об этом: «Сам образ пространств России несет сильнейший политический «заряд», который может трансформировать доминирующие региональные и геополитические представления, способствовать изменениям реальных политико-географических конфигураций» [3, с. 43].
В последние десятилетия четко прослеживалась корреляция между российско-немецкими конфликтами и американским доминированием в «междуморье». Геополитические реалии, сформировавшиеся после «холодной войны», имели развернутое идеологическое обоснование. Геостратеги атлантического мира обратились к идее центральноевропейского «санитарного кордона», которая изначально была высказана британским ученым Х. Д. Макиндером еще в 1919 г. [16, с. 204-205, 214215]. Ее смысл в том, что внешний (британский, французский, американский) контроль над данным регионом позволит гегемону навязывать свою игру Германии и России. Соответствующие решения Парижской мирной конференции 1919 г., французский межвоенный проект «малой Антанты» и недавние по историческим меркам расширения НАТО и ЕС на восток во многом отражают одни и те же геостратегические принципы. Разумеется, современные российско-немецкие трения в значительной степени обусловлены национальными интересами двух стран, однако не менее верно, что исторически их конфликты нередко целенаправленно разжигались внешними силами. В немецкой геополитической традиции на это обратил особое внимание К. Хаусхофер, в российской - П. В. Дурново [17].
Взаимное охлаждение между Москвой и Берлином вызвано объективными конкретно-историческими условиями, его преодоление невозможно без их коренной трансформации. Однако уже сегодня нужно корректировать господствующие в обеих столицах геополитические представления. Необходимо последовательно вскрывать интересы, стоящие за англосаксонской геополитикой, и брать на вооружение идеи российских и немецких ученых, которые помогут обеспечить мирное сосуществование на европейском континенте, включая конструктивное разрешение украинского и белорусского кризисов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Окунев И. Ю. Критическая геополитика и посткритический сдвиг в исследовательской парадигме геополитики / И. Ю. Окунев // Сравнительная политика. - 2014. - № 4 (17). - С. 6-14.
2. Топоров В. Н. Модель мира // В. Н. Топоров // Мифы народов мира: энциклопедия. Т. 2. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. - С. 161-164.
3. Замятин Д. Н. Политико-географические образы российского пространства / Д. Н. Замятин // Вестник Евразии. - 2003. - № 4. - С. 34-45.
4. Agnew J. Geopolitics. Re-visioning world politics. 2nd ed. / J. Agnew. - London and New York: Routledge, 2003. - 154 p.
5. Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение / К. Маркс // Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса. 2-е изд. - М.: Госполитиздат, 1955. - Т. 1. - С. 414-429.
6. Энгельс Ф. Францу Мерингу, 14 июля 1893 г. / Ф. Энгельс // Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса. 2-е изд. - М.: Госполитиздат, 1966. - Т. 39. - С. 82-86.
7. Кононенко Б. И. Большой толковый словарь по культурологии / Б. И. Кононенко. -М.: Вече 2000: АСТ, 2003. - 512 с.
8. Геополитика // Краткий философский словарь / под ред. М. Розенталя и П. Юдина. -Изд. 4-е, доп. и испр. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1954. - 703 с. - С. 103-104.
9. Кухтин М. М. «Рамочные теоремы геополитики» в марксистском освещении / М. М. Кухтин // Культура и цивилизация. - 2018. - № 2 (8). - С. 88-91.
10. Wendt A. Social Theory of International Politics / A. Wendt. - Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - 429 p.
11. Корнфорт М. Диалектический материализм. Введение / М. Корнфорт. - М.: Издательство иностранной литературы, 1956. - 498 с.
12. Савицкий П. Н. Географические и геополитические основы евразийства / П. Н. Савицкий // Классика геополитики. XX век. - М.: АСТ, 2003. - С. 677-687.
13. Трубецкой Н. С. Мы и другие / Н. С. Трубецкой // Классика геополитики. XX век. -М.: АСТ, 2003. - С. 106-125.
14. Хаусхофер К. Границы в их географическом и политическом значении / К. Хаусхофер // Классика геополитики. XX век. - М.: АСТ, 2003. - С. 227-598.
15. Хаусхофер К. Континентальный блок: Центральная Европа - Евразия - Япония / К. Хаусхофер // О геополитике: Работы разных лет. - М.: Мысль, 2001. - С. 371-418.
16. Mackinder H. J. Democratic ideals and reality. A study in the politics of reconstruction / H. J. Mackinder. - London: Constable and Company Ltd., 1919. - 272 p.
17. Дурново Петр Николаевич // Большая российская энциклопедия. - Режим доступа: https://bigenc.ru/domestic_history/text/1970815 (дата обращения: 20.08.2021).
M. M. Kukhtin
(candidate of political sciences, Associate Professor) Donetsk National University (Donetsk, Donetsk People's Republic) Email: mikhail-kukhtin@yandex.ru
MODERN RUSSIAN-GERMAN RELATIONS IN THE LIGHT OF CRITICAL GEOPOLITICS
Annotation. The article examines contemporary Russian-German relations in the light of critical geopolitics, which makes it possible to take into account important cultural-historical and ideological aspects of bilateral interaction. Geopolitical theories are able not only to more or less convincingly explain the objective regularities of international life, but also to function autonomously as phenomena of social consciousness. They can influence political decisions and mass sentiments, regardless of their own objective truth, if concrete historical conditions are favorable for this. Germany positions itself as a key link in the Euro-Atlantic security system, while not abandoning its Central European ambitions. Russia bets on deepening Eurasian integration and strengthening the multipolar world. It is necessary to find out to what extent the foreign policy of both countries is determined by their objective rationally understood interests and what role cultural and ideological stereotypes play here. Such an analysis is necessary to prevent Russian-German conflicts and optimize the formats of bilateral cooperation.
Key words: critical geopolitics, Russian-German relations, geopolitics of perception, imperial cosmology, mature multipolarity.
