CC BY
75
УДК 343
Вишневецкий Кирилл Валерьевич
доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России Milena.555@mail. ru Палазян Арутюн Сергеевич Доктор юридических наук, профессор, Профессор кафедры теории и истории права и государства
Краснодарского университета МВД России
Milena.555@mail. ru
Kirill V. Vishnevetskiy
Doctor of law, professor,
chief of department of criminal law
and criminology Krasnodar
Ministry of Internal Affairs university of Russia
Milena.555@mail .ru
Arutyun S. Palazyan
Doctor of law, professor,
Professor of department of the theory and history rights and states
Krasnodar university Ministry of Internal Affairs of Russia Milena.555@mail .ru
Современные представления об уголовном наказании и особенности его регулирования в УК РФ
Modern ideas of criminal sanction and feature of its regulation in the Criminal Code of the Russian Federation
Аннотация: Статья посвящена вопросам связанным с особенностями регулирования наказания в УК России. В ней рассмотрены этапы развития законодательства в части касающейся сущности, видов и цели наказания. Кроме того в ней приводится анализ мнения ученых правоведов, относительно данной проблемы и предлагается ряд мер направленных на оптимизацию законодательства в этой части.
Ключевые слова: виды наказания, цели наказания, уголовный закон, исправление осужденных, социальная справедливость.
Summary: Article is devoted to the questions connected with features of regulation of punishment in UK of Russia. In it stages of development of the legislation regarding the concerning essence, types and the purpose of punishment are considered. Besides the analysis of opinion of scientific jurists, rather this
problem is provided in it and a number of the measures directed to optimization of the legislation in this part is proposed.
Keywords: types of punishment, punishment purpose, penal statute, correction of convicts, social justice
Период с 1991 г. и до настоящего времени в контексте всей истории России мы полагаем возможным обозначать как «современный период», учитывая, что действующий УК РФ в значительной степени основан на правосознании как ученых, так и законодателей начала 1990-х гг., многие представители которых по-прежнему здравствуют и продолжают творческую и законодательную деятельность. Начало этого периода характеризовалось продолжением предшествующей активной работы по формированию нового уголовного закона, но теперь уже не для СССР, а для Российской Федерации, при этом разработчики, ученые, специалисты, как мы отмечали, оставались, за малым исключением, теми же самыми. Соответственно и основанием для такой работы была уже не перестройка, о появление нового суверенного государства в лице Российской Федерации, что не меняло сущности самого процесса разработки и принятия нового уголовного закона.
Сначала обратим внимание на Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик, утвержденные 2 июля 1991 г. [1] Здесь, как и в УК РСФСР 1960 г., имеется самостоятельная статья, определяющая сущность и цели наказания (ст. 28 «Наказание и его цели»), где законодатель определял следующее:
«Наказание есть мера принуждения, применяемая от имени государства по приговору суда к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключающаяся в предусмотренных законом лишении или ограничении прав и свобод осужденного.
Наказание применяется в целях исправления осужденных, а также предупреждения совершения новых преступлений как осужденными, так и другими лицами.
Наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства».
Как видно, формулировки более широкие, чем в предшествующем уголовном законе, и в них, на наш взгляд, в большей степени, чем раньше, нашли отражение теоретические рассуждения российских криминалистов. В частности, исключение цели в виде «перевоспитания» осужденных явно несет в себе отпечаток соответствующих теоретических работ. Это касается также исключения и термина «кара», равно как и вообще упоминания даже элементов возмездия применительно к уголовному наказанию.
Изменение приоритетов видно и по иной последовательности объектов уголовно-правовой охраны. Так, согласно ст. 1 Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик «Уголовное законодательство Союза ССР и республик имеет своими задачами охрану личности, ее прав и свобод, собственности, природной среды, общественных и государственных интересов и всего правопорядка от преступных посягательств, а также
содействует охране мира и безопасности человечества. Уголовное законодательство способствует предупреждению преступлений, воспитанию граждан в духе соблюдения Конституции СССР, конституций республик и советских законов».
Здесь защита личности поставлена на первое место, а интересы государства - на последнее место; в Основах уже нет и идеологического элемента. Заметим еще, что этот позднесоветский подход сохраняется и в действующем УК РФ.
В рассматриваемых Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик закрепляется следующий перечень видов уголовных наказаний (ст. 29):
1) штраф;
2) лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью;
3) исправительные работы;
4) ограничение свободы;
5) арест;
6) лишение свободы.
Указывалось также, что к военнослужащим могут также применяться наказания в виде ограничения по службе и направления в дисциплинарный батальон. К несовершеннолетним могут также применяться наказания в виде возложения обязанности загладить причиненный вред, привлечения к общественно полезным работам, ограничения свободы досуга.
Кроме основных наказаний к лицам, совершившим преступления, могли применяться следующие дополнительные наказания:
1) лишение воинского или специального звания;
2) конфискация имущества.
Штраф и лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью могли применяться в качестве не только основных, но и дополнительных наказаний.
Данные Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. так и не вступили в силу по причине того, что государство, из издавшее, прекратило свое существования. Однако, как мы отмечали, в РСФСР (РФ) работа по формированию нового уголовного закона продолжалась полным ходом, учитывая, что Основы не содержали Особенной части уголовного закона, и поэтому получалось, что по Общей части наработки есть, а по Особенной части - нет. Дополнительный импульс этому процессу дало принятие Конституции России от 12 декабря 1993 г., что потребовало внесения в еще действующий УК РСФСР 1960 г. целого блока изменений.
В литературе отмечается, что основные задачи, которыми руководствовался законодатель при разработке и принятии Уголовного кодекса Российской Федерации, сводились к следующему:
- привести российское законодательство в соответствие с современной иерархией социальных ценностей, принятых в демократическом правовом
государстве, каким провозгласила себя Россия в ст. 1 Конституции РФ. Высшей ценностью в правовом государстве являются человек, его права и свободы (ст. 2 Конституции РФ);
- привести российское уголовное законодательство в соответствие с криминологической реальностью. Новый УК РФ был призван восполнить пробелы и обеспечить правоприменительные органы правовыми нормами, необходимыми для борьбы с современными формами и видами преступности. Эти новеллы связаны с формулированием норм о соучастии, рецидиве, субъекте преступления, обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и т.д.;
- обеспечить последовательную дифференциацию уголовной ответственности;
- привести российское уголовное законодательство в соответствие с общепринятыми международными нормами;
- исключить из уголовного закона идеологические штампы, исходя из того, что УК - это правовой документ, и задачи уголовного законодательства должны решаться только правовыми средствами;
- использовать мировой опыт и правовые решения, выработанные законодательством и практикой других государств [2].
В нескольких ведущих структурах российской власти и научного сообщества стали разрабатываться проекты нового УК РФ, что нашло отражение в более поздней литературе, преимущественно учебного характера[3]. Так, в начале 1991 г. при Минюсте России была создана комиссия, куда вошли авторитетные правоведы из числа научных и педагогических работников (С.В. Бородин, Г.Н. Борзенков, Б.В. Волженкин, А.И. Коробеев, Н.Ф. Кузнецова, А.В. Наумов и др.), практические юристы из Верховного суда Российской Федерации, Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Минюста России, МВД России, НИИ судебных экспертиз.
Эта комиссия подготовила проект УК РФ, который обсуждался во многих судах субъектов Минюста России, вузах МВД, на юридических факультетах университетов, в научно-исследовательских институтах, было проведено несколько конференций, проект рецензировался в Гарвардской школе права США.
О том, насколько напряженно шла работа над проектом, говорит тот факт, что в проекте УК РФ Минюста РФ содержались две альтернативные формулировки ч. 1 ст. 40 проекта УК РФ:
1) «Наказание есть мера принуждения, применяемая от имени государства по приговору суда к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключающаяся в предусмотренных законом лишении и ограничении прав и свобод осужденного»;
2) «Наказание, являясь карой за совершенное преступление, есть мера принуждения...» (далее тот же текст).
Как видно, вновь камнем преткновения вновь встал вопрос о том, считать наказание как кару (элемент кары) или нет. Дискуссии по этому и
другим вопросам проекта будущего уголовного закона проходили на многих конференциях в учебных и научных заведениях, чему способствовало опубликование в средствах массовой информации всех основных проектов.
Данная проблематика находила отражение и в ряде диссертаций, причем тот период был уникальным в том отношении, что диссертанты имели возможность исследовать как нормы еще действующего закона (УК РСФСР 1960 г. с уже многочисленными изменениями), так и проекты нового УК РФ, в частности, в 1992 г. в Рязанской школе МВД России были защищена диссертация К.А. Сыча «Опыт системного исследования уголовного наказания» [4] (в дальнейшем этот автор свои идеи углубил и расширил в докторской диссертации [5] и других работах). Так, этот автор подробно исследует объект уголовного наказания, которым, по его мнению, являются юридические блага лица, признанного судом виновным в совершении преступления. Возмещение причиненного преступлением ущерба в объект уголовного наказания не входит. Под юридическим благом понимаются юридически защищенные интересы лица. Такое определение объекта уголовного наказания укрепляет правовую основу законодательной регламентации объема и круга лишаемых или ущемляемых юридических благ лица, совершившего преступление. Поскольку объектом уголовного наказания являются юридические блага, оно есть не только конфликт преступника и общества, но и противоречие одних социальных отношений, выгодных и угодных обществу, с другими отношениями, тоже ценными для общества, которыми оно на время вынуждено поступиться в целях борьбы с преступностью, в чем как справедливо отмечалось в литературе, состоит глубинная основа принципа строжайшей экономии карательных средств. В работе К.А. Сыча показывается социально-правовое значение выделения в качестве объекта уголовного наказания юридических благ, высказываются предложения по совершенствованию его законодательной регламентации. Автор полагает необходимым, в частности, чтобы в законодательном определении уголовного наказания обязательно содержалось указание и на его объект. Однако советское уголовное законодательство на протяжении всей истории своего существования старательно избегало решения такой важнейшей социально-правовой задачи. В этой связи в работе поддерживается позиция авторов проекта УК РФ, согласно которому наказание заключается в предусмотренных законом лишении или ограничении прав и свобод осужденного. Вместе с тем данное определение объекта наказание нуждается в дополнении указанием на личный характер прав и свобод, которых лишается или ограничивается в обладании субъект преступления. Кроме того, в уголовном законе представляется необходимым закрепить положение о том, что лишение или ограничение осужденного в обладании личными правами и свободами не должно нарушать права, свободы и правомерные интересы лиц, непричастных к совершению преступления. Уголовный закон должен также определить, какие юридические блага лица не могут быть объектом уголовного наказания. К их числу можно отнести здоровье осужденного, его человеческое достоинство,
гражданство, физиологические потребности, обеспечивающие нормальную жизнедеятельность человеческого организма, политические, нравственные и религиозные убеждения, право на труд, образование, пользование средствами массовой информации, семейные, родственные и творческие связи.
В октябре 1992 г. проект нового уголовного закона был представлен Президенту России. Однако этот проект получил негативный отзыв Государственно-правового управления при Президенте РФ (в частности, проект оценивался как устаревший, слишком «советский», и вообще был преждевременным, поскольку ожидалось принятие новой Конституции РФ). Но дело было не столько в сущности проекта, сколько в том, что ГПУ совместно с Комитетом по законодательству Верховного Совета РФ приступило к разработке своего проекта УК РФ. Здесь среди разработчиков были такие известные ученые, как И.М. Гальперин, А.Н. Игнатов, С.Г. Келина, Ю.А. Красиков, Г.М. Миньковский, Э.Ф. Побегайло и др.
Столкнулись, таким образом, две научные школы. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что впервые в истории уголовного права России при разработке проекта нового уголовного закона на ведущих позициях были именно ученые-криминалисты, сошедшие в остром конкурентном противостоянии. Концепция проекта ГПУ отличалась по ряду принципиальных положений от проекта Минюста. В итоге в 1993 г. был разработан еще один проект - "Уголовное уложение России. Общая часть", авторы которого посчитали, что в двух ранее опубликованных проектах УК РФ можно "найти влияние далеко не прогрессивных школ уголовного права, которые оправдывали произвол в тоталитарных государствах", а также, что "пора освободить наказание от ежовых рукавиц, при помощи которых общество держали в страхе" [6]. Было, в частности, предложено ограничить максимальный срок лишения свободы 15 годами, назначать наказание по совокупности преступлений, не выходя за пределы наказания за наиболее тяжкое из них, ввести понятие "уголовный проступок", реанимировать формальное определение преступления, в понятие умысла включить осознание противоправности. Вместе с тем ряд положений этого проекта рассматривался отдельными специалистами как отказ от лучших традиций российского уголовного законодательства^].
Российскими криминалистами после принятия нового уголовного закона активно стал дискутироваться принцип справедливости, учитывая, что законодатель определил восстановление социальной справедливости как одну из целей уголовного наказания. Так, А.Э. Жалинский определяет восстановление справедливости как в объективных (относительно общества), так и субъективных (относительно жертвы) возможных пределах [8]. Горшенков А.Г. и Горшенков Г.Г. полагают, что осознание преступником справедливого к нему отношения со стороны государства в лице управомоченных должностных лиц, несомненно, позитивно влияет на его правовое поведение, и в таком случае есть все основания говорить о
возможности достигать наказанием цель предупреждения нового преступления со стороны лица, отбывшего наказание [9].
Иная точка зрения у С.В. Максимова, полагающего, что цели восстановления социальной справедливости и исправления осужденного не являются целями наказания, поскольку определены методологически неточно и не совсем адекватно отражают возможности уголовного права в целом и наказания в частности [10]. А. Михайлов считает, что восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания означает не только справедливое наказание преступника, но и восстановление нарушенных интересов потерпевшего, общества, государства. Механизм достижения социальной справедливости - возмещение материального и морального вреда, причиненного потерпевшему, обществу, государству. Осужденный должен принять меры для возмещения ущерба, причиненного преступлением, как минимум, погасив иск потерпевшего[11]. И.А. Петин ставит под сомнение вообще правомерность включения восстановления социальной справедливости в качестве цели уголовного наказания, поскольку до настоящего времени нет четких критериев, определяющих эту категорию. В частности, этот автор указывает, что в настоящее время понимание справедливости как назначение наказания, соразмерного характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, принципиально мало чем отличается от принципа талиона, от варварского обычая "око за око, зуб за зуб". Проведенные исследования различных категорий населения показали, что сущность справедливости воспринимают как воплощение принципа "око за око", как правило, от 1/5 до 1/3 респондентов. Вместе с тем при таком понимании и подходе далеко не все может быть восстановлено, что ставит вопросы и требует соответствующего разрешения [12]. Довольно неожиданно ставит вопрос А.В. Арендаренко, который считает включение в УК РФ цели наказания в виде восстановления социальной справедливости должно быть увязано с тем, чтобы при назначении наказания суд учитывал интересы не только преступника, но и потерпевшего [13], то есть этот автор полагает, что законодатель ведет речь в первую очередь о преступнике, а не о потерпевшем; на наш взгляд, законодатель, говоря о справедливости, напротив, «думает» сначала о потерпевшем, а потом о преступнике.
Р.С. Нагорный останавливает свое внимание на некоторых противоречиях смертной казни как наказания с Уголовным кодексом Российской Федерации. Эти противоречия также тесно соприкасаются с проблемой понимания сущности смертной казни. Что касается Уголовного кодекса Российской Федерации, то смертная казнь как наказание не имеет своей целью исправление осужденного, что противоречит ч. 2 ст. 43 УК РФ. Это естественно, поскольку со смертью человека полностью прекращается его существование, а соответственно он не может в дальнейшем исправиться. Также имеется противоречие относительно ст. 7 УК РФ (принцип гуманизма), т.к. причинение смерти в любой форме, любым способом влечет за собой определенные физические страдания. Что касается проблемы
понимания сущности смертной казни, то следует отметить, что исполнение приговора о смертной казни растягивается на долгие годы, причиняя осужденному невыносимые душевные страдания и подрывая его здоровье. Таким образом, создается ситуация, когда осужденный отбывает "двойное наказание" - лишение свободы (а между вступлением приговора в силу и его исполнением проходит очень большой срок) и смертную казнь. В связи с этим в смертной казни можно различить два элемента кары: физический элемент - лишение человека жизни путем насилия над ним и психический элемент - лишение человека надежды, мрачное и безвыходное положение его судьбы, причем нравственная пытка несравнима с самим актом физического насилия, совершаемого ради лишения жизни. Причем при судебной ошибке в делах о преступлениях, за совершение которых законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, душевное здоровье осужденного и его родственников и близких подрывается несоизмеримо больше, чем в делах, за совершение которых законом в качестве меры принуждения установлено иное наказание. И выходит, что смертную казнь с натяжкой можно назвать наказанием - смертная казнь фактически является мерой возмездия для восстановления справедливости (наказание по принципу "око за око", но более жестокое). [14]
Заметим, что такая постановка вопроса (наказание как возмездие) имела место с самого начала теоретического осмысления института уголовного наказания, и, как видно, позиция современного законодателя, исключившего из понятия наказания карательный элемент, для данного автора (и ряда других авторов) оказалась неубедительной. В равной степени можно говорить и том, что многие криминалисты как прошлого, так и настоящего времени отвергают возмездие в уголовном наказании. Так, наш современник З.Р. Абземилова пишет о том, что в случае признания кары целью наказания, трудно говорить о принципе справедливости наказания, который предполагает необходимость применения к лицу, совершившему преступление, справедливого наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного [15].
Заслуживает внимания мысль этого же автора о том, что наказание нельзя рассматривать как панацею, оно не может решить задачу воспитания в полном объеме, так как для создания определенных убеждений, взглядов необходимо длительное и целенаправленное воздействие. Для его эффективности требуется большое количество дополнительных условий и обстоятельств - микросреда, в которой находится преступник, моральные качества людей, которые осуществляют в жизни воспитательную сторону наказания, социально-экономические условия и другие. Наказанием невозможно достичь такого перевоспитания (убеждения) осужденного, чтобы его мотивы стимулировали полезное, а не вредное для общества поведение, а нежелательные стимулы вообще не возникали. Нельзя ожидать от наказания того, что оно дать не может[16]. И далее: «Каждое наказание
воспитывает, однако объем воспитательной функции в одних видах наказания прослеживается более четко, в других воспитательный эффект проявляется отдаленнее и не так ярко. Тем не менее любое наказание -средство воспитания специфической категории людей - преступников - несет в себе значительную долю принуждения наряду с убеждением, значит, им можно воспитывать и само наказание имеет воспитательные цели. Воспитательная сторона наказания неотрывна от его принудительной стороны, поскольку наказание неизбежно связано со страданием, страх перед применением наказания предупреждает преступление. В отношении лиц, совершивших преступление, воспитательная сторона наказания предупреждает рецидив. Таким образом, имеется диалектическая зависимость и взаимообусловленность такого признака наказания, как кара и воспитание» [17].
О такой диалектической зависимости, но в иной плоскости пишет также Ю.М. Ткачевский, полагающий, что из содержания ч. 1 ст. 43 следует, что «суть любого уголовного наказания заключается в покарании
осужденного - в лишении или ограничении его определенных прав и свобод» [18]. Таким образом, этот автор, несмотря на отказ законодателя от характеристики уголовного наказания с использованием термина «кара», считает кару имманентным свойством наказания.
В 2008 г. была издана очередная монография по проблемам уголовного наказания под авторством С.И. Курганова - «Наказание: уголовно-правовой, уголовно-исполнительный и криминологический аспекты» [19]. Этот автор в первой главе своей работы обращается среди прочего к проблеме соотношения сущности и целей уголовного наказания. Он отмечает, в частности, что, признавая кару сущностью наказания, неточно говорить о ней как о цели. Если бы цель применения явления (наказания) совпадала с его сущностью, то вообще не вставала бы проблема эффективности: каждый случай его применения был бы эффективным, цель совпадала бы с результатом, поскольку сущность, будучи неотъемлемым свойством явления, обнаруживает себя во всех случаях (неслучайно сторонники кары как цели наказания никогда не обсуждали проблему эффективности этой цели). Проблема в том и состоит, что цель лежит за пределами явления, но ее можно достичь, только используя сущностные свойства явления, то есть, сущность определяет саму возможность и средства достижения поставленной цели. Отсюда следует, что, во-первых, реальность цели определяется сущностью, во-вторых, даже реальная цель не достигается автоматически. Свойства явления содержат только возможность достижения цели, а действительное ее достижение зависит от умения использовать эти свойства[20]. Такой детальный анализ отдельных признаков уголовного наказания является характерным для многих специальных работ современных российских криминалистов, исследующих институт уголовного наказания. Вместе с тем С.И. Курганов не уклоняется и от своей позиции по вопросу о сущности наказания, но формулирует свою точку зрения предельно кратко. Указывается, в частности, что государство не мстит
преступникам, наказание не преследует цель просто покарать преступника, действие наказания обращено в будущее. Наказание не имеет целью причинение страданий, но оно неизбежно их причиняет. Кара не цель наказания, а его сущность, т.е. неотъемлемое (атрибутивное) свойство всех конкретных наказаний (явлений), характеристика их качественной неопределенности. То, что не обладает свойством кары, что не способно причинять страдания, не может являться наказанием. В данном случае речь идет не об индивидуальном восприятии кары (разные люди могут по-разному переживать лишение одного и того же блага), а об общепринятом представлении о ней[21]. Как видно, эта позиция перекликается с вышеприведенной точкой зрения Ю.М. Ткачевского.
Выделим еще одну мысль из монографии С. И. Курганова. Речь идет о том, что цели наказания, закрепленные в законе, должны быть независимыми и самостоятельными. Это значит, что ни одна из них не является средством достижения другой, и что они могут достигаться независимо одна от другой, т.е. при реальном применении наказания какие-то цели могут быть достигнуты, а какие-то нет. Например, гражданин совершил преступление, но ни во время отбывания наказания, ни после его отбытия он больше преступлений не совершал. Следовательно, одна цель наказания (общее предупреждение) в отношении него не была достигнута, но частнопредупредительная и исправительная цели были достигнуты. Кроме того, цели применения наказания должны быть реальными (практически достижимыми), т.е. достигаться с помощью уголовно-правовых средств и иметь объективные (доступные проверке) показатели эффективности. Под эффективностью понимается способность некоторого средства достигать поставленной цели. Степень совпадения цели и результата является показателем эффективности выбранного средства. Проблема средств достижения целей наказания и их эффективности является весьма сложной и недостаточно разработанной в теории. Для разных целей наказания характерны разные механизмы воздействия: общее предупреждение - это психическое воздействие угрозы наказания; частное предупреждение -физическое и психическое воздействие условий отбывания наказания; исправление - психическое воздействие отбытого наказания. У них разные показатели эффективности: для общего предупреждения - уровень первичной преступности; для частного предупреждения - уровень преступности среди лиц, отбывающих наказание; для исправления - уровень рецидивной преступности [22]. Этот автор отмечает также, что для цели восстановления социальной справедливости в теории пока не разработаны вопросы о механизмах воздействия и показателей эффективности.
Несколько ранее выхода в свет труда С.И. Курганов (2004 г.) была защищена диссертация С.С. Акуленко «Реализация целей наказания при длительных сроках лишения свободы» [23]. Автор отмечает, в частности, что цель восстановления социальной справедливости является определяющей при назначении наказания, т.к. уголовное преступление посягает на волеизъявление государства, общества и отдельной личности, нарушает
социальную справедливость и у государства появляется право наказать лицо, виновное в совершении этого преступления. В основе такого права лежит поведение лица, преступившего уголовный закон, так как оно способно выбирать варианты своего поведения, но выбрало нарушающее предписания этого закона поведение. Суд, назначая наказание, восстанавливает справедливость, ограждает личность, общество и государство от произвола преступности. При этом справедливость как этическая категория характеризуется оценкой членами общества соотношения в нем добра и зла, прав и обязанностей, деяний и воздания за них (поощрения и кары). Преступление ассоциируется у большинства как наиболее грубый случай нарушения справедливости. Кара для виновного и хотя бы частичное возмещение вреда являются в глазах этого большинства восстановлением справедливости.
В том же году (2004 г.) диссертацию на тему «Восстановление справедливости как цель уголовного наказания» защитил С.Б. Карамашев[24]. Автор полагает, что восстановление справедливости как цель уголовного наказания - это нравственно одобряемое состояние общественных отношений, возникших в результате реакции на совершенное преступление и непосредственно связанных с ним, когда реализовано наказание, соответствующее характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, возмещен вред и у виновного сформировалось уважительное отношение к основополагающим нравственным ценностям. Основными критериями достижения цели восстановления справедливости являются уважительное отношение виновного к основополагающим нравственным ценностям, возмещение вреда и реализация справедливого наказания. Однако в некоторых случаях критерии возмещения вреда и реализации справедливого наказания могут замещаться критериями прощения со стороны потерпевшего, раскаяния виновного, компенсации со стороны государства излишней суровости наказания или ужесточения назначенного слишком мягкого наказания. Восстановление справедливости является основной целью уголовного наказания, в которой внутренне присутствуют и взаимно согласуются идеи, выступающие в теории уголовного права в качестве целей наказания: восстановление правового порядка, исправление и перевоспитание виновного, возмещение вреда, общее и специальное предупреждение преступлений. В связи с этим ч. 2 ст. 43 УК РФ предлагается изложить в следующей редакции: «Наказание применяется с целью восстановления справедливости, т.е. для приведения общественных отношений, возникших в результате реакции на совершенное преступление и непосредственно связанных с ним, к нравственно одобряемому состоянию, когда реализовано наказание, соответствующее характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, возмещен вред и у виновного сформировалось уважительное отношение к основополагающим нравственным ценностям» [25].
Как видно, автор абсолютизирует цель наказания в виде восстановления справедливости (причем этот автор считает лишним термин «социальная» применительно к справедливости). Заслуживает внимания также позиция автора о критериях справедливого наказания, которые делятся на три группы: обуславливающие наличие права наказания; характеризующие наказание как меру, применяемую к преступнику; характеризующие наказание как процесс. К первой группе относятся: справедливость установленного уголовно-правового запрета; достоверность и полнота данных, на основе которых принимаются решения по делу; правильное применение уголовного законодательства; нравственно высокий уровень лиц, реализующих наказание; наличие властных отношений между наказывающим и наказываемым. Критериями второй группы, характеризующими наказание как меру, выступают: направленность на личность преступника и соразмерность наказания характеру и степени общественной опасности преступления, личности виновного и обстоятельствам, смягчающим или отягчающим наказание. Критериями третьей группы, характеризующими наказание как процесс, являются: приоритет обеспечения правового смысла мер воздействия, включаемых в систему наказания; направленность системы наказания на восстановление справедливости; избрание одного масштаба оценки мер воздействия, применяемых к осужденному; согласительная процедура принятия решений; возможность изменения меры наказания.
Различные проблемы теоретического осмысления института уголовного наказания были, как отмечалось, предметом специальных диссертационных исследований, проведенных сравнительно недавно. Так, в 2010 г. была защищена докторская диссертация Т.В. Непомнящей «Мера уголовного наказания: проблема теории и практики» [26]. Автор обращается к относительно узкой, но практически на разработанной на теоретическом уровне теме. По мнению этого автора, под мерой уголовного наказания следует понимать определенный размер (срок) вида (видов) наказания (наказаний), избираемый судом по своему усмотрению на основе правил и в пределах, установленных нормами уголовного закона, конкретному лицу, признанному виновным в совершении преступления. . Мера уголовного наказания должна обладать следующими свойствами: целесообразностью, экономичностью, достаточной репрессивностью, обоснованностью, эффективностью. При определении меры уголовного наказания проблема заключается в том, чтобы найти оптимальное соотношение формализации назначения наказания на уровне закона и свободы судейского усмотрения. На современном этапе развития отечественного государства и права наблюдаются противоречивые тенденции, когда на фоне возрастания независимости суда как третьей ветви власти идет активный процесс формализации назначения наказания, связанный с ограничением судейского усмотрения. Решение проблемы соотношения формализации назначения наказания на уровне закона и свободы судейского усмотрения видится в необходимости дальнейшего упорядочения судейского усмотрения за счет
изменения конструкций санкций уголовно-правовых норм, детализации общих начал назначения наказания на законодательном уровне, введения в УК РФ новых правила установления пределов в определении меры наказания. Такие пределы не должны быть одинаковыми в санкциях, предусматривающих наказание за совершение преступлений различных категорий. Чем менее тяжким является преступление, тем меньшим должен быть разрыв между минимальным и максимальным наказанием. И наоборот, чем опаснее преступление, тем большим должен быть такой разрыв, так как это позволит максимально индивидуализировать наказание лицу, совершившему преступление. В санкциях норм, предусматривающих наказания за преступления небольшой тяжести, разрыв между минимальным и максимальным наказанием в виде лишения свободы предлагается установить от 1 года до 2 лет, за преступления средней тяжести - от 3 до 4 лет, за тяжкие преступления - от 5 до 7 лет, за особо тяжкие преступления -от 8 до 10 лет.
М.А. Темирханов в своей работе, защищенной в 2014 г. («Цели уголовного наказания и процесса наказывания»[27]) рассматривает категории кары и цели наказания. Отмечается, в частности, что кару следует рассматривать как лишение и ограничение прав и свобод осужденного, вызывающие у него страдания, как правовые последствия совершенного им преступления. Это не слепая месть преступнику, а неизбежные правовые последствия совершенного осужденным преступления, определяемые рамками уголовно-правовой санкции Особенной части УК РФ. Покарание осужденного как цель наказания на стадии его исполнения есть ограниченный временными рамками процесс наказывания, направленный на лишение определенных в законе прав, свобод, интересов и благ осужденного или ограничение в обладании ими в зависимости от категории совершенного преступления и обстоятельств, отягчающих или смягчающих меру наказания, личности преступника. В этом случае цель выступает не как конечный результат, который необходимо достигнуть в процессе наказывания осужденного, а как состояние этого процесса, способного (или не способного) вызвать страдание и раскаяние у осужденного в содеянном. Все обстоятельства, которые вызывают у осужденных переживания в связи с отбыванием наказания, можно разделить на несколько групп (переживания осужденных, связанные с утратой свободы, условиями отбывания наказания и материально-бытовыми ограничениями) [28]. В целом же, как видно, этот автор некоторым образом дополняет ранее высказанные мысли на этот счет.
Из современных российских криминалистов нельзя не отметить В.Н. Орлова. Этот автор в последние годы издал ряд фундаментальных трудов [29] и в конце 2015 г. защитил докторскую диссертацию «Применение и отбывание уголовного наказания» [30] объемом в 605 страниц, где обобщил свои научные изыскания по заявленной теме, продолжая тем самым позитивные традиции известных российских криминалистов второй половины Х1Х - начала ХХ вв. В своих работах В.Н. Орлов затрагивал также
и вопросы, связанные с теоретическим осмыслением института уголовного наказания.
Так, этот автор определяет, что под уголовным наказанием следует понимать:
- совокупность установленных законом взаимосвязанных и взаимодействующих между собой признаков, характеризующих его объект, объективную сторону, субъект и субъективную сторону;
- правовое последствие преступления, характеризующееся определённым содержанием, сущностью, формой, порядком и условиями применения (назначения и исполнения) и отбывания, порождающее определённые последствия и преследующее социально полезные цели: восстановление криминологической справедливости, исправление осуждённого, предупреждение совершения преступлений, как осуждёнными, так и иными лицами, борьба с преступным поведением, обеспечение криминологической безопасности.
Вводя в оборот понятие «криминологической справедливости», автор указывает, что критериями оценки восстановимости криминологической справедливости могут выступать следующие нравственные и юридические показатели: а) отношение законодателя к совершенному преступному деянию и соответствующему за него уголовному наказанию; б) отношение суда к совершенному преступному деянию и надлежащему за него уголовному наказанию; в) отношение учреждения и/или органа, исполняющего надлежащее уголовное наказание за совершенное осуждённым преступление, к порядку и условиям исполнения наказания; г) отношение потерпевшего к совершенному преступному деянию и надлежащему за него уголовному наказанию; д) отношение осуждённого к совершенному преступному деянию и надлежащему за него уголовному наказанию; е) отношение общественности к совершенному преступному деянию и порядку, условиям применения (назначения и исполнения) соответствующего наказания; ж) отношение мировой общественности к совершенному преступному деянию и порядку, условиям применения (назначения и исполнения) соответствующего наказания.
Касаясь соотношения кары и наказания, В.Н. Орлов отмечает, что кара не может быть конечной целью наказания, поскольку в таком случае наказание применялось бы ради наказания, а это бессмысленно; на определенном этапе применения наказания кара может выступать в качестве промежуточной цели, далее она выступает средством для достижения более высокой цели.
Автором обоснована необходимость устранения противоречия между уголовным (материальным) правом и уголовно-исполнительным (процессуальным) правом путём включения в Уголовный кодекс РФ всех лишений, ограничений, замен и дополнений прав, законных интересов и обязанностей осуждённых. Кроме того, в Уголовный кодекс РФ следует включить и иные лишения, ограничения, замены и дополнения прав, законных интересов и обязанностей осуждённых ко всем видам или к
определённому виду уголовного наказания, содержащиеся в иных нормативно-правовых актах. При этом изменения карательного содержания уголовного наказания в результате возникающих определённых в законе обстоятельств в процессе исполнения и отбывания уголовного наказания прежде всего должны быть отражены в материальном, т. е. уголовном праве, а уже потом в процессуальном - уголовно-исполнительном праве.
В завершающей части настоящей статьи авторы считают нужным высказать некоторые свои суждения по вопросам понятия и целей уголовного наказания. Прежде всего отметим, что понятие наказания как исследовательский вопрос затрагивается как в уголовно-правовой, так и в теоретико-правовой литературе. Наиболее распространенной является позиция, согласно которой наказание рассматривается как мера государственного принуждения, применяемая судом от имени государства к лицам, виновным в совершении преступлений[31]. Шаргородский М.Д. выделяет иные аспекты в понятии наказания. В частности, он писал, что «наказание является лишением преступника каких-либо принадлежащих ему благ и выражает отрицательную оценку преступника и его деятельности государством» [32]. Отличную от других дает трактовку наказания дает С.И. Дементьев, который считает, что наказание «есть преднамеренное причинение виновному установленных законом страданий и лишений, специально рассчитанных на то, что он будет их претерпевать» [33]. Далее он указывает, что нельзя «устанавливать запретов в использовании средств воздействия на осужденных, содержащих в себе элементы страдания и унижения человеческого достоинства» [34].
Институт уголовного наказания находит свою регламентацию прежде всего в уголовном законодательстве. Нормы уголовного права устанавливают рамки ограничений и определяют их общий характер. Если, например, иметь в виду лишение свободы, то уголовное законодательство устанавливает, во-первых, временной период, в течение которого осуществляются эти ограничения, и, во-вторых, режим исправительной колонии, поскольку от сочетания указанных факторов во многом зависят характер и степень ограничений и соответственно объем кары; на данное обстоятельство обращали внимание И.В. Шмаров и М.П. Мелентьев[35].
В литературе высказывались различные точки зрения по поводу того, следует ли в уголовном законодательстве закреплять конкретные положения о характере и степени ограничений, то есть, по сути, о порядке и условиях исполнения наказания. Большинство авторов дает отрицательный ответ. Однако существуют и иные мнения. Так, И.Я. Козаченко и З.А. Николаева, отмечая, что "из норм уголовного права ясно только то, что лишение свободы есть лишение свободы", утверждают: "главный, определяющий элемент лишения свободы как вида наказания должен быть закреплен в уголовном, а не в уголовно-исполнительном законодательстве... в уголовном законе следует закрепить и все другие режимные требования в местах лишения свободы, ограничения в свиданиях, переписке, питании и т.д., поскольку это тоже правоограничения, причем весьма существенные и
болезненные для лица, отбывающего этот вид наказания" [36]. Что же касается уголовно-исполнительного закона, то, по мнению указанных авторов, он должен регулировать лишь порядок, процедуру исполнения уголовных наказаний[37]. По мнению И.С. Ноя, "уголовное законодательство должно предусмотреть исчерпывающий объем кары, которой подвергаются лица, лишенные свободы, включая и соответствующие правоограничения" [38].
Такой подход вряд ли может быть приемлем, равно как нельзя было согласиться и с другой крайностью, когда, например, в УК РСФСР 1960 г. четко не определялось ни понятие наказания как одной из ключевой уголовно-правовой категории, ни понятие лишения свободы. Думается, что в этом вопросе "золотая середина" найдена Н.А.Стручковым, который писал: "Уголовное законодательство определяет содержание наказания как явление и основные признаки конкретных наказаний в тех пределах, в каких это необходимо для решения судом вопроса о назначении наказания или освобождении от него ... а исправительно-трудовое законодательство, развивая дальше содержание конкретных наказаний, регулирует общественные отношения, возникающие в процессе и по поводу исполнения наказания"[39].
Далее рассмотрим вопрос о целях наказания. Прежде всего отметим, что наиболее часто в научных трудах указываются следующие цели уголовного наказания: исправление (моральное и юридическое) преступника; кара; ресоциализация осужденного; предупреждение преступлений (общее и специальное). В последнее время активно обсуждается цель восстановления социальной справедливости, которая, как известно, нашла отражение и в действующем российском уголовном законе. Кроме того, неоднозначно трактуется и содержание указанных целей.
Цель исправления преступника (осужденного) как одна из целей уголовного наказания, казалось бы, не должна вызывать сомнений. Тем не менее некоторые авторы полагают, что такой цели не должно содержаться в уголовном законодательстве [40]. Определенные основания для такой постановки вопроса имеются. Можно говорить, в частности, о том, что отсутствуют научно разработанные критерии, по которым следует судить о достижении данной цели. Кроме того, наука с достоверностью еще не ответила на вопрос о том, возможно ли вообще исправление преступника в принципе. Тем не менее, на наш взгляд, данная цель отвечает потребностям общества и государства. Дело в том, что при всей нечеткости дефиниции исправления не вызывает сомнений то обстоятельство, что оно имеет безусловно полезную направленность, поскольку позволяет сбалансировать интересы общества, государства, семьи осужденного и самого осужденного.
Само понятие исправления сравнительно недавно впервые было закреплено законодательно. В ст. 9 Уголовно-исполнительного кодекса РФ оно выглядит следующим образом: исправление осужденных - это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование
правопослушного поведения. Как нам представляется, данное определение не совсем точно отражает цель наказания. Как отмечается в литературе, оно имеет уголовно-исполнительный характер, а не уголовно-правовой, что не может не накладывать определенного отпечатка на содержание этого понятия[41]. Учитывая изложенное, мы полагаем: 1) исправление осужденного как цель уголовного наказания соответствует общественным потребностям и соответственно ее следует сохранить на законодательном уровне; 2) в Уголовном кодексе России следует раскрыть понятие юридического исправления как цели наказания следующим образом: «Исправление осужденного означает сформирование у него такого правосознания и привычного поведения, которые сдерживают его от совершения новых преступлений. Исправление не распространяется на наказание в виде смертной казни»; 3) из Общей части Уголовно-исполнительного кодекса дефиницию исправления следует исключить, а в разделах, касающихся наказаний, исполнение которых связано с исправительным воздействием на осужденных, добавить положения о моральном исправлении.
В научном плане значительно большую остроту дискуссии вызывает вопрос о том, следует считать кару как цель уголовного наказания. Столкнулись две противоположные позиции: одни ученые считают, что наказание должно иметь и объективно имеет цель кары преступника, другие полагают, что кара, являясь сущностью наказания, не может выступать в качестве цели наказания. Ранее разброс мнений по этому поводу привел к весьма неопределенной формулировке в УК РСФСР 1960 г. («Наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью...») в ст. 20, которая озаглавлена как «Цели наказания». В действующем УК РФ упоминание о каре при формулировании целей наказания опущено вообще (ст. 43), хотя, напомним, при разработке проекта УК РФ длительное время сохранялась альтернативность вариантов по этому вопросу.
На наш взгляд, уголовное наказание по своей сущности в качестве основного компонента представляет собой кару, которая, в свою очередь, предусматривает причинение преступнику определенных страданий и лишений. Без страданий и лишений наказание перестает выполнять все свои функции. Таким образом, причинение осужденному страданий и лишений есть изначальное объективное свойство наказания, без которого оно перестает быть наказанием. Осуждая преступника, государство, образно говоря, осознанно, специально стремится создать ему такие условия, чтобы он прочувствовал достаточно сильный дискомфорт, включая как физические, так и нравственные страдания, а также, при наличии соответствующих условий, взыскивает с него материальный ущерб. Такое стремление государства по отношению к преступнику не может не иметь возмездного характера - на те страдания и лишения, которые причиняет преступник конкретным людям, государству и обществу в целом, государство от имени людей и общества также отвечает причинением страданий и лишений.
Разумеется, здесь не может быть речи о талионе, то есть принцип «око
за око, зуб за зуб» неприемлем, не может быть речи о мести, поскольку объем страданий и лишений определяется не эмоциями и чувствами, а по достаточно сложной и продуманной процедуре, учитывающей множество факторов. В этих страданиях и лишениях, испытываемых преступником, как нам представляется, выражаются общественные ожидания в моральном удовлетворении от того, что причинитель зла, нарушивший общественные устои, не остается правым, ожидания того, что он признается неправым и подлежащим некоторым ущемлениям. Общество, потерявшее определенные социальные и материальные ценности в результате преступления, не может мириться с безвозвратностью этих потерь, и поэтому оно компенсирует их посредством наказания, но уже в иных формах.
Изложенное дает нам основание полагать, что ни кара, ни возмездие не могут считаться целями наказания. Кара не может быть целью наказания, поскольку она является сущностью, содержанием (основным компонентом) наказания (в этом смысле мы не можем согласиться с мнением о том, что кара одновременно является и содержанием и целью наказания); государство причиняет преступнику страдания и лишения не ради страданий и лишений, применяет кару не ради кары, а с иными целями, которые непосредственно связаны с карой, и об одной из которых чуть ниже будет сказано. Возмездие не может быть целью наказания, поскольку государство не может уподобляться преступнику и воздавать по принципу «око за око». Вместе с тем кара и элементы возмездия в совокупности предопределяют цель морального удовлетворения общества в частичной компенсации причиненного преступлением зла. Это удовлетворение реализуется посредством причинения осужденному определенных в законе страданий и лишений, вытекающих из соответствующих правоограничений.
Мы полагаем, что это можно считать второй целью уголовного наказания, которую целесообразно закрепить в уголовном законе. Данная цель наказания корреспондируется с закрепленной в уголовном законе целью восстановления социальной справедливости. Думается, что предложенная нами формулировка более точно отражает общественные ожидания от реакции государства на совершенное преступление. При этом под частичной компенсации мы понимаем не возмещение имущественного ущерба, как это предполагают некоторые авторы, сколько прежде всего причинение осужденному определенных страданий в ответ на те страдания, которые причинил он своим преступлением, то есть речь идет о компенсации прежде всего в эмоциональной, а не в материальной сфере.
Цель предупреждения, как нам представляется, является настолько общепризнанной, что ее постановка не вызывает никаких сомнений. В действующем УК РФ впервые на законодательном уровне была сформулирована цель наказания в виде восстановления социальной справедливости. В юридической литературе эту цель характеризуют исходя из ст. 6 УК РФ, в которой раскрывается справедливость как принцип уголовного права. Здесь указано, что наказание должно быть справедливым, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности
преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Кроме того, эта цель трактуется также как возмещение и восстановление нарушенных преступлением социальных интересов, как восстановление социальной справедливости в отношении потерпевших[42]. Между тем справедливость в Большом энциклопедическом словаре раскрывается как категория морально-правового и социально-политического сознания, понятие о должном, связанное с исторически меняющимися представлениями о неотъемлемых правах человека; содержит требование соответствия между реальной значимостью различных индивидов (социальных групп) и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием и т. п.; несоответствие в этих соотношениях оценивается как несправедливость [43]. Как видно, справедливость имеет много аспектов.
Однако мы не можем согласиться с тем, что «в роли цели наказания она должна характеризоваться юридически (выделено нами. - авт.)»[44]. Вызывает определенные сомнения и положения о том, что «восстановление социальной справедливости означает восстановление нарушенных преступлением интересов личности, общества, государства. Материальный ущерб должен быть возмещен штрафом, конфискацией имущества, вычетами из заработной платы, при исправительных работах . Осуждение от имени государства в обвинительном приговоре суда к наказанию несет сатисфакцию за причиненный морально-психологический вред личности и обществу» [45]. Как нам представляется, справедливость как правовая категория в настоящее время не разработана. В общесоциальном плане она, как видно из указанного выше, весьма неопределенна. К тому же, например, слово «восстановление» означает прежде всего возвращение тех ценностей (морального и материального характера), которые оказались нарушенными преступлением.
Но, например, восстановить жизнь человека невозможно. Трудно представить себе восстановление моральной и телесной травмы при изнасиловании, ущерб, нанесенный актом шпионажа, и т.д. Материальный ущерб, о котором говорилось в цитате, имеет место при многих, очевидно, большинстве преступлений, однако, как известно, закон далеко не всегда предусматривает обязанность возмещать его виновным. Например, при убийстве кормильца семья потерпевшего не досчитается значительных доходов, которые она могла получить при живом кормильце, но этот ущерб возмещению не подлежит. А если преступник приговорен к смертной казни? Тогда речи о возмещении ущерба вообще нет. Нужно также учитывать, что штраф как вид наказания, далеко не всегда применяется для восстановления материального ущерба. Кроме того, непонятно, почему законодатель в одном месте говорит о «социальной справедливости» (ст. 43 УК РФ), а в другом просто о «справедливом наказании» (ч.1 ст. 60 УК РФ). Возникает вопрос о том, может ли справедливость быть не социальной и т.д.
В литературе отмечается, что цель восстановления социальной справедливости в большей мере относится к применению наказания, в стадии
его назначения либо отсрочки, как, например, в отношении беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей (ст. 82 УК РФ). Именно на этих стадиях правоприменительного процесса идет речь о выборе вида наказания, его размере либо применении гуманного акта (как это имеет место при отсрочке), раскрывающих сущность понятия социальной справедливости. На стадии исполнения наказания данная цель подразумевается при реализации в уголовно-исполнительном законодательстве таких его принципов, как гуманизм, равенство осужденных перед законом, рациональное применение мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения. Реализация данной цели связывается также и с эффективностью исполнения уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера[46].
Как видим, понятие справедливости применительно к наказанию оказывается весьма размытым. В этой связи, по нашему мнению, нет возможности, то есть соответствующих критериев для того, чтобы говорить об юридическом характере этой категории. Отсюда мы делаем вывод о том, что включение восстановление социальной справедливости как цели наказания в уголовный закон является поспешным, недостаточно обоснованным. Мы полагаем, что смысл, вкладываемый в восстановление социальной справедливости как цели наказания охватывается рассмотренной нами ранее цели морального удовлетворения общества в частичной компенсации причиненного преступлением зла. Что же касается таких характеристик справедливости, как соответствие наказания характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, то эти положения находят закрепление в ст.6 УК, а также достаточно подробно раскрываются в главе 10 УК РФ («Назначение наказания»).
Упомянем еще высказываемую в литературе ресоциализацию осужденных как цель наказания [47]. По нашему мнению, такая цель должна быть поставлена перед государством. Однако это следует сделать лишь в отношении тех видов наказания, которые связаны с изоляцией осужденных от общества и их ресоциализацией. С учетом изложенного, мы полагаем, что в ст. 43 УК РФ положения, касающиеся целей наказания, необходимо изложить следующим образом: «Наказание имеет своими целями: 1) исправление осужденного, то есть сформирование у него такого правосознания и привычного поведения, которые сдерживают его от совершения новых преступлений; исправление не распространяется на наказание в виде смертной казни 2) моральное удовлетворение общества в частичной компенсации причиненного преступлением зла; 3) предупреждение совершения преступлений как самим осужденным, так и иными лицами». Предлагается также из Общей части Уголовно-исполнительного кодекса РФ дефиницию исправления исключить, а в разделах, касающихся наказаний, исполнение которых связано с исправительным воздействием на осужденных, добавить положения о моральном исправлении.
Литература:
1. Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик (приняты ВС СССР 02.07.1991 N 2281-1) // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991. N30. ст. 862.
2. Уголовное право России. Общая часть / Ппод ред. Ф.Р. Сундурова, И.А. Тарханова. М.: Статут, 2009. С.87.
3. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред.
B.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. М.: Статут, 2012; Кузнецова Н.Ф. К истории проектов Уголовных кодексов Российской Федерации // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1995. N 2. С. 50-61. Информация о проектах УК РФ взята преимущественно из этих источников.
4. Сыч К.А. Опыт системного исследования уголовного наказания. Дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 1992.
5. Сыч К.А. Уголовное наказание и его состав: теоретико-методологическое аспекты исследования. Дис. ... д-ра юрид. наук. Рязань, 2001.
6. Уголовное уложение России: Общая часть // Записки криминалистов: правовой общественно-политический и научно-популярный альманах. М., 1993. Вып. 1. С. 219 - 220.
7. Курс уголовного права / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. Т. 1: Общая часть. М., 2002.
8. Жалинский А.Э. Понятие, виды и цели наказания // Уголовное право России. В 2 т. Т. 1. / Отв. ред. А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков. М., 2000.
C. 376.
9. Горшенков А.Г., Горшенков Г.Г. Наказание как мера защиты антикриминальной безопасности в учении о преступности // Российский следователь. 2005. N 5. С. 17.
10. Максимов С.В. Цель в уголовном праве: методологические аспекты. Ульяновск, 2002. С. 39.
11. Михайлов А. Условно-досрочное освобождение // Законность. 1005. № 10. С. 48.
12. Петин И.А. Системность задач криминализации деяния // Российский судья. 2007. N 3. С. 49.
13. Арендаренко А.В. Принцип социальной справедливости в системе уголовного права Российской Федерации // Адвокат. 2007. N 5. С. 33.
14. Нагорный Р.С. Смертная казнь: вопросы законодательства // Российский судья. 2005. N 8. С. 53.
15. Абземилова З.Р. О целях наказания несовершеннолетних // Вопросы ювенальной юстиции. 2006. N3. С.55.
16. Там же. С. 56.
17. Там же. С. 56-57.
18. Ткачевский Ю.М. Уголовно-исполнительному кодексу РФ (УИК РФ) исполнилось 10 лет // Актуальные вопросы государства и права в Российской Федерации и в Республике Македонии:. Вып. 1. М.: Статут, 2006. С. 478 - 497.
19. Курганов С.И. Наказание: уголовно-правовой, уголовно-исполнительный и криминологический аспекты. М.: Велби, Проспект, 2008.
20. Там же. С. 45-46.
21. Там же. С.47.
22. Там же. С. 48.
23. Акуленко С.С. Реализация целей наказания при длительных сроках лишения свободы. Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.
24. Карамашев С. Б. Восстановление справедливости как цель уголовного наказания : Дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2004.
25. Там же. С. 11.12.
26. Непомнящая Т.В. Мера уголовного наказания: проблема теории и практики. Дис. ... д-ра юрид. наук. екатеринбург, 2010.
27. Темирханов М.А. Цели уголовного наказания и процесса наказывания. Дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2014.
28. Там же. С. 45-46.
29. Орлов В. Н. Наказание: уголовно-правовой и уголовно-исполнительный анализ. М.: МГЮУ, 2014; Орлов В. Н. Уголовное наказание: понятие, цели, система, объекты и субъекты. М.: МГЮА, 2011; Орлов В. Н. Уголовное наказание: понятие, цели, состав исполнения. М.: МГЮУ им. О. Е. Кутафина (МГЮА), ЮСТИЦИЯ, 2013 и др.
30. Орлов В.Н. Применение и отбывание уголовного наказания. Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2015.
31. Беляев Н.А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1986. С.14; Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С.155; Наташев А.Е., Стручков Н.А. Основы теории исправительно-трудового права. М., 1967. С.32 и др.
32. Шаргородский М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С.12.
33. Дементьев С.И. Лишение свободы: уголовно-правовые и исправительно-трудовые аспекты. Ростов, 1981. С.45.
34. Дементьев С.И. Указ. работа. С.45.
35. Шмаров И.В., Мелентьев М.П. Дифференциация исполнения наказания в исправительно-трудовых учреждениях. Пермь, 1971. С.33.
36. Козаченко И.Я., Николаева З.А. Коллизии уголовного и уголовно-исполнительного законодательства //Государство и право. 1993. № 2. С.86.
37. Там же. С.87.
38. Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С.132.
39. Стручков Н.А. Указ. работа. С. 74.
40. См., например: Полубинская С.В. К вопросу о целях наказания // Проблемы совершенствования уголовного закона. М., 1984. С. 102; Усс А.В. Социально-интегративная роль уголовного права. Красноярск, 1993. С. 227.
41. Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. М., 1999. С.21.
42. Курс уголовного права. Общая часть. Т.2. / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 17; Уголовное право. Общая часть. М., 1997. С. 413 и др.
43. Большой энциклопедический словарь. М., 2000. Электронная версия.
44. Курс уголовного права. Общая часть. Т.2. / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 18
45. Курс уголовного права. Общая часть. Т.2. / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 18
46. Уголовно-исполнительное право России /Под ред. А.И. Зубкова. М., 1999. С. 385-386.
47. Канунник А.И. Содержание и соотношение исправления и кары как целей наказания // Цели уголовного наказания. Рязань, 1990. С. 42.
Literature:
1. Bases of the penal legislation of USSR and the republics (VS USSR 02.07.1991 N 2281-1 are accepted)//Sheets of the UMP of the USSR and BC of the USSR. 1991. N30. Art. 862.
2. Criminal law of Russia. A general part / Under the editorship of F. R. Sundurov, I. A. Tarkhanov. M.: Statute, 2009. Page 87.
3. Criminal law of the Russian Federation. A general part / Under the editorship of V. S. Komissarov, N. E. Krylova, I. M. Tyazhkova. M.: Statute, 2012; Kuznetsova N. F. To history of drafts of Criminal Codes of the Russian Federation//the Bulletin of MSU. It is gray. 11. Right. 1995. N 2. Page 50-61. Project information of the Criminal Code of the Russian Federation is taken mainly from these sources.
4. Sich K.A. Experience of a system research of criminal sanction. Dis. ... edging. юрид. sciences. Ryazan, 1992.
5. Sich K.A. Criminal sanction and its structure: teoretiko-methodological aspects of a research. Dis.... Dr.s юрид. sciences. Ryazan, 2001.
6. Criminal code of Russia: General part//Notes of criminalists: legal social and political and popular scientific almanac. M, 1993. Issue 1. Page 219 - 220.
7. A rate of the criminal law / Under the editorship of N. F. Kuznetsova, I. M. Tyazhkova. T. 1: General part. M, 2002.
8. Zhalinsky A. E. Concept, types and purposes of punishment//Criminal law of Russia. In 2 t. T. 1. / Отв. edition A. N. Ignatov, Yu. A. Krasikov. M, 2000. Page 376.
9. Gorshenkov A. G., Gorshenkov G. G. Punishment as a measure of protection of anti-criminal safety in the doctrine about crime//the Russian investigating officer. 2005. N 5. Page 17.
10. Maximov S. V. Purpose in the criminal law: methodological aspects. Ulyanovsk, 2002. Page 39.
11. Mikhaylov A. Parole//Legality. 1005. No. 10. Page 48.
12. Petin I. A. Systemacity of tasks of criminalization of act//Russian judge. 2007. N 3. Page 49.
13. Arendarenko A. V. Principle of social justice in system of the criminal law of the Russian Federation//Advocaat. 2007. N 5. Page 33.
14. Nagorni R. S. Capital punishment: legislation questions//Russian judge. 2005. N 8. Page 53.
15. Abzemilova Z. R. About the purposes of punishment of minors//Questions of juvenile justice. 2006. N 3. Page 55.
16. In the same place. Page 56.
17. In the same place. Page 56-57.
18. Tkachevsky Yu. M. Criminal accurately to the code of the Russian Federation (PEC of the Russian Federation) 10 years//Topical issues of the state and the right in the Russian Federation and in the Republic Makedonii: were performed. Issue 1. M.: Statute, 2006. Page 478 - 497.
19. Kurganov S. I. Punishment: criminal and legal, criminal and executive and criminological aspects. M.: Velb, Prospectus, 2008.
20. In the same place. Page 45-46.
21. In the same place. Page 47.
22. In the same place. Page 48.
23. Akulenko S. S. Implementation is more whole than punishment in case of long terms of deprivation offreedom. Dis. ... edging. юрид. sciences. M, 2004.
24. Karamashev S. B. Justice recovery as purpose of criminal sanction: Dis.... edging. юрид. sciences. Omsk, 2004.
25. In the same place. Page 11.12.
26. Nepomniachaia T. V. Mer of criminal sanction: problem of the theory and practice. Dis. ... Dr.s law sciences. Yekaterinburg, 2010.
27. Temirkhanov M. A. Purposes of criminal sanction and process of a nakazyvaniye. Dis. ... edging. law sciences. Ryazan, 2014.
28. In the same place. Page 45-46.
29. Orlov V. N. Punishment: criminal and legal and criminal and executive analysis. M.: MGYuU, 2014; V. N Orlov. Criminal sanction: concept, purposes, system, objects and subjects. M.: MGYuA, 2011; V. N Orlov. Criminal sanction: concept, purposes, structure of execution. M.: MGYuU of O. E. Kutafin (MGYUA), YUSTITION, 2013, etc.
30. Orlov V. N. Application and serving of criminal sanction. Dis. ... Dr.s law sciences. M, 2015.
31. Belyaev N. A. Criminal policy of law and ways of its implementation. L., 1986. Page 14; Ache I.S. Questions of the theory of punishment in the Soviet criminal law. Saratov, 1962. Page 155; Natashev A. E., Struchkov N. A. Bases of the theory of the corrective-labor right. M, 1967. Page 32, etc.
32. Shargorodsky M. D. Punishment, its purposes and efficiency. L., 1973. Page 12.
33. Dementiev S. I. Imprisonment: criminal and legal and corrective-labor aspects. Rostov, 1981. Page 45.
34. Dementiev S. I. Decree. work. Page 45.
35. Shmarov I. V., Melentyev M. P. Differentiation of execution of the punishment in correctional institutions. Perm, 1971. Page 33.
36. Kozachenko I. Ya., Nikolaeva Z. A. Collisions of the penal and criminal and executive legislation//State and right. 1993. No. 2. Page 86.
37. In the same place. Page 87.
38. Noi I.S. Questions of the theory ofpunishment in the Soviet criminal law. Saratov, 1962. Page 132.
39. Struchkov N. A pods. Decree. work. Page 74.
40. See, for example: Polubinskaya S. V. To a question of the punishment purposes//Problems of enhancement of the penal statute. M, 1984. Page 102; Усс A.V. Social and integrative role of the criminal law. Krasnoyarsk, 1993. Page 227.
41. Rate of the criminal law. A general part / Under the editorship of N. F. Kuznetsova and I. M. Tyazhkova. M, 1999. Page 21.
42. Rate of the criminal law. General part. T.2. / Under the editorship of N. F. Kuznetsova, I. M. Tyazhkova. M, 1999. Page 17; Criminal law. General part. M, 1997. Page 413, etc.
43. Big encyclopedic dictionary. M, 2000. Electronic version.
44. Rate of the criminal law. General part. T.2. / Under the editorship of N. F. Kuznetsova, I. M. Tyazhkova. M, 1999. Page 18
45. Rate of the criminal law. General part. T.2. / Under the editorship of N. F. Kuznetsova, I. M. Tyazhkova. M, 1999. Page 18
46. The criminal and executive right of Russia / Under the editorship of A. I. Zubkova. M, 1999. Page 385-386.
47. Kanunnik A.I. Content and a ratio of correction and a penalty as are more whole than punishment//the Purposes of criminal sanction. Ryazan, 1990. Page 42.
