CC BY
253
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА И УПРАВЛЕНИЕ В РОССИИ: ВЗГЛЯД МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
V.S. Tormosheva Contemporary Approaches to Political Space Interpretation
The most notable interpretations of the political space, geographical, sociological and anthropological, are analyzed. The political space is considered as the communication space, which is at its nascent stage due to information and communication processes.
Key words and word-combinations: political space, communication, communication processes.
Анализируются популярные интерпретации политического пространства: географическая, социологическая и антропологическая. Политическое пространство рассматривается автором как пространство коммуникации, находящееся в стадии становления благодаря информационным и коммуникационным процессам.
Ключевые слова и словосочетания: политическое пространство, коммуникация, коммуникационные процессы.
УДК 005.521:32 ББК 66.06
В.С. Тормошева
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА
В
современном мире с его быстро усложняющейся функциональной и социальной структурой различные виды и типы пространств начинают играть все более значимую роль по сравнению с их традиционной территориальной организацией. Устойчивый интерес к изучению проблематики политического пространства наблюдается уже с 1960-х годов. Количественный и качественный анализ публикаций, посвященных пространственным аспектам политики, позволяет выявить наиболее заметные интерпретации политического пространства: географическую, социологическую и антропологическую, а также отметить исследовательский ракурс политического пространства как пространства коммуникации.
Географическое понимание политического пространства связано со значительной ролью территориального фактора в протекании политического процесса и организации
Вестник Поволжского института управления • 2016. № 6 (57)
167
политических взаимодействий. Так, политический ландшафт как категория политического анализа предполагает изучение политического процесса, происходящего на определенной территории, характеризующейся определенными природными условиями [1]. Используемое в политической регионалистике понятие «пространство» рассматривается «в непосредственном географическом смысле, а не в виде метафоры, бытующей в политических исследованиях и
^ а »
означающей, например, расстановку сил, и подразумевает объемную совокупность положений и расстояний» [2, с. 36—37].
Допускается, что топология политического пространства не обязательно должна иметь географическую основу, однако способ представления политики через привязку ее элементов к территории может являться одним из значимых его параметров [3, с. 71—72]. К примеру, политическое пространство представляет собой «пространственную конфигурацию политической жизни», имеющую институциональную (устойчивые отношения между людьми и политическими институтами, индивидуальными и коллективными политическими субъектами и акторами в процессе организации и осуществления власти и управления) и символическую (политические символы, идеологии, политические и / или ценностные предпочтения) опору.
Социологическая интерпретация строится на коренном отличии политического пространства от физического с его трехмерностью широты, длины и высоты. Здесь следует отметить социальную трехмерность пространства: предпосылки политической организации общества, цели политических процессов (геополитика) и среды протекания политических процессов [4, с. 51].
Категория политическое пространство позволяет описывать взаимоположение людей, возникающее в результате их самоопределения в системе властных отношений, принятия ими на себя определенных статусов и ролей, формирования групповых пристрастий и идеологических предпочтений. Эта категория открывает дополнительные возможности описания политического мира, в частности — особенностей политической дифференциации и распределения политических сил в обществе [5, с. 176]. Так, политическое пространство описывается как автономный универсум, логика которого определяется доминирующими и доминируемыми [6, с. 172].
Антропологический ракурс прослеживается в работах о человеческом факторе политического пространства. Назовем кольцевую модель М.В. Ильина, призванную показать значимость конфигураций глобального геополитического пространства для антропо- и политогенеза. Данная аналитическая конструкция основана на идее последовательного волнообразного распространения по поверхности Земли родоплеменных, полисных, цивилизационных и современных способов политической организации пространства [7, с. 132]. Позитивная и негативная модели взаимодействия пространства и опасности / безопасности предложены Д.Н. Замятиным и включают физические (ограждения, охрана, государственная граница, «ядерный щит / зонтик») и метафизические (особые стратегии коммуникации или способы отказа от таковой) средства защиты, необходимые для освоения человеком пространства [8, с. 137].
Несмотря на специфику каждого из подходов, ученые единодушно харак-
168 Bulletin of the Volga Region Institute of Administration • 2016. № 6 (57)
теризуют современное политическое пространство как единое или общее. «Единые / общие пространства» описывают отношения между странами СНГ и сотрудничество стран Евросоюза; Северная Америка и Западная Европа называются «прообразом единого политико-экономического пространства» [9, с. 9, 60, 112]. Исследователи пишут о «взаимосвязанном политико-экономическом и социально-культурном пространстве Европы и Восточной Азии», «конструктивной, прогрессирующей общности» и расширении «единого и взаимосвязанного пространства политики, экономики и безопасности» [10, с. 22]. Рассуждая о «едином» и «общем» пространствах, авторы не акцентируют внимание на факторе объединения пространства. Таким фактором, на наш взгляд, выступает коммуникация.
Политическое пространство как пространство коммуникации — аспект, пока еще недостаточно изученный в политологии. В свою очередь, свидетельством влияния коммуникации на формирование политического пространства и динамики этого процесса является то, что современные общества характеризуют «предельно насыщенные и достигшие наивысшей стадии развития коммуникативные публичные процессы» [11, с. 368]. Рассмотрим коммуникативную и коммуникационную составляющие, позволяющие интерпретировать современное политическое пространство.
В теории коммуникации пространство трактуется довольно широко: как «территория, среда, в пределах которой происходит взаимодействие». Однако коммуникацию в качестве движения информации, распространения убеждений, идей и установок наряду с транспортным сообщением (движением физических объектов военного имущества, личной собственности, коммерческих грузов), финансовой деятельностью (движением денежно-кредитных средств) и перемещением лиц (путешествиями, деловыми поездками) относят к основным видам глобальных интеракций [12, с. 332]. Бесспорно, современное политическое пространство формируется под влиянием активного движения информации, финансов, физических объектов, людей и других материальных и нематериальных единиц через государственные границы. При этом многие виды международной деятельности (торговля, военные действия) включают одновременно все виды глобальных интеракций, требуя координации информационных, финансовых, человеческих потоков и физических ресурсов.
В рамках коммуникативного подхода политическое пространство отождествляется с коммуникативным и выступает той его частью, где осуществляется процесс реализации власти посредством коммуникации. Рассмотрим, как функционируют структурные элементы коммуникативного пространства: коммуникатор, сообщение, канал передачи сообщения и реципиент — в ходе политической коммуникации.
Коммуникатором в политическом пространстве выступает субъект власти, целью деятельности которого является легитимация его властных полномочий путем продвижения идей через воздействие на массовое сознание. Субъект власти либо преподносит обществу определенные идеи (глава государства, политический лидер, политическая партия / движение, политическая элита, террористические и другие организации, занимающие в информационном
Вестник Поволжского института управления • 2016. № 6 (57) 169
пространстве не признанные легально позиции), либо проводит в общество идеи, декларируемые представителями первой группы (службы связей с общественностью государственных органов, информационные отделы партий и общественно-политических движений, консалтинговые и коммуникационные агентства, СМИ в их политическом назначении, спонсоры, медиамагнаты и рекламодатели, различные участники политического дискурса).
Сообщение строится на основе таких механизмов символизации, как миф, религия, идеология, слухи и политическая реклама. Однако гарантировать заданный политический эффект сообщения невозможно, так как при его декодировании массовой аудиторией смысл сообщения может сильно искажаться. Именно поэтому специалисты по коммуникации прилагают значительные усилия по адаптации текста сообщения к потребностям, интересам, жизненным установкам целевой аудитории.
Канал передачи сообщения — структурный элемент, от которого во многом зависит эффективность политической коммуникации. Основную роль в данном случае играют СМИ: они фактически контролируют политическую культуру, пропуская ее через свои «фильтры»; выделяют отдельные элементы из общей массы политических явлений и придают им особый вес; повышают ценность одной идеи и обесценивают другую, таким образом поляризуя все поле политики. То, что не попало в каналы массовой коммуникации, в настоящее время почти не оказывает влияния на развитие общества.
Реципиентом сообщения является массовая аудитория. Ей свойственны эмоциональность, внушаемость, зависимость, импульсивность, неосознанность поведения, неспособность критически оценивать события и идеи, отличать реальное от воображаемого, истинное от ложного. Отсюда следует практически абсолютное доверие массовой аудитории по отношению к власти и готовность к действиям, политически выгодным власти[13, с. 189—192].
Отметим, что современные общественно-политические процессы осуществляются в культурно и лингвистически обусловленном пространстве, которое не может обойтись без языка всемирного общения. Таким lingua franca сегодня выступает глобальный английский. Это справедливо и по отношению к политической сфере, где наблюдается новый тип дискурса, объединяющий национальные политические дискурсы многих стран, — межкультурный политический дискурс, который формируется в условиях глобального коммуникативного пространства и реализуется в международных, транснациональных и межгосударственных объединениях [14, с. 55]; обладает потенциальными возможностями согласования множества политических позиций.
Единое пространство глобального дискурса создается посредством так называемых транснациональных коммуникативных сетей (ТКС) — тематически специфицированных многомерных взаимодействий, которые осуществляются правительственными и независимыми организациями, неформальными группами и индивидами поверх национальных и государственных границ [15, с. 178]. ТКС играют важную роль в формировании идеологического сектора глобального сообщества, тематически структурируя глобальный публичный дискурс, поскольку являются инструментом актуализации локальных
17Q Bulletin of the Volga Region Institute of Administration • 2016. № 6 (57)
В.с. тормошева
проблем и их продвижения на глобальный уровень международного обсуждения. Другими словами, происходит становление повестки дня мировой поли-
^ и У) ^ г-
тики, «находящейся по ту сторону традиционной проблематики межгосударственных взаимодействий и обладающей глобальным по охвату форматом» [16, с. 107].
На первый план политической организации власти могут выдвигаться не только содержательные, но и технические аспекты. Применительно к современному политическому пространству несложно проследить тенденцию возрастания роли технико-информационных средств в организации политической жизни. Это прежде всего касается появления многочисленных форм массовой коммуникации или медиаформ (печать, радио, телевидение, кино, интернет, социальные медиа и т.п.), выступающих как «институционально структурированные модели конструирования смысла, посредством которых выражается та или иная логика глобализации» [17, с. 4]. Для сложной природы медиаформ характерна интертекстуальность, то есть широкий спектр межтекстуальных отношений, в котором каждая медиаформа является составной частью глобального пространства [17, с. 7—10].
Технический уровень информационно-коммуникативной связи показывает информационную деятельность политических субъектов как функционирование специальных организационных структур, кадровых центров, банков данных, сетей и технологий хранения и передачи информации. Значение и роль всех этих технических инструментов коммуникации определяется тем, насколько они способны без каких-либо изменений, своевременно и в нужное место передать то или иное сообщение. Выделение организационно-технологического пласта информационно-коммуникативных процессов помогает устранению различных помех, препятствующих своевременному и бесперебойному поступлению информации в политической системе [18, с. 157].
Появляются дополнительные технические возможности для проведения голосований (в частности, электронные системы интерактивной связи), повышения роли и значения СМИ в политическом процессе, разрушения многих прежних иерархических связей в государственном управлении, усиления автономности низовых структур управления в государстве [18, с. 154].
Отмеченные коммуникационные технологии расширяют технологические возможности не только субъектов власти, но и рядовых граждан. На примере развития глобальных социальных сетей ^асеЬоок, Google+, Instagram, кткесСЫ, Му^расе и др.) можно наблюдать как возможности организации межличностного общения, так и объединение людей в сообщества по политическим интересам. При этом локальные по своей природе интеракции приобретают глобальный характер: местные производства, профсоюзы, фермерские хозяйства, банки, студенческие объединения, СМИ участвуют в межкультурных интеракциях, пребывая в своих естественных локусах [12, с. 335]. Таким образом, можно констатировать совершенствование форм политического участия, в результате чего происходит стирание границ между внутренней и внешней политикой, и локальная проблематика выходит на уровень глобального обсуждения или собственно политической активности.
Вестник Поволжского института управления • 2016. № 6 (57) 171
Итак, понимание современного политического пространства неотделимо от территориального, социального и антропологического факторов его организации. Что касается политического пространства как пространства коммуникации, оно находится в стадии становления, благодаря коммуникативным (информационным) и коммуникационным (технологическим) процессам: динамично распространяются глобальные интеракции; развивается глобальный публичный политический дискурс, выводя локальную проблематику на уровень глобального обсуждения; появляются новые нетрадиционные каналы и инструменты глобальных взаимодействий участников мировой политики; циркулирует глобальный английский язык, объединяющий национальные политические дискурсы. Это свидетельствует не только о правомерности интерпретации современного политического пространства в контексте коммуникации, но и о перспективах развития данного исследовательского подхода.
Библиографический список
1. Туровский Р. Ф. Политический ландшафт как категория политического анализа // Вестник Московского университета. Сер.: Политология. 1995. № 3. С. 33-44.
2. ТуровскийР.Ф. Политическая регионалистика. М., 2006.
3. Прохоренко И.Л. О методологических проблемах анализа современных политических пространств // Полис. 2012. № 6. С. 68-80.
4. Венгеров А.Б. Политическое пространство и политическое время (опыт структурирования понятий) // Общественные науки и современность. 1992. № 6. С. 49-63.
5. Пушкарева Г.В. Политическое пространство: проблемы теоретической концептуализации // Полис. 2012. № 2. С. 166-176.
6. Бурдье П. Социология социального пространства / пер. с фр. М.; СПб., 2007.
7. Ильин М.В. Кольцевая модель глобального геополитического пространства // Полис. 2011. № 2. С. 129-133.
8. Замятин Д.Н. Пространство и (без)опасность: онтологические модели воображения // Полис. 2013. № 3. С. 137-148.
9. Транснациональные политические пространства: явление и практика / Н.А. Косолапов [и др.]; отв. ред. М.С. Стрежнева. М., 2011.
10. Воскресенский А.Д. Социальные порядки и пространство мировой политики (Историческая эволюция мировой системы) // Полис. 2013. № 2. С. 6-23.
11. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / пер. с нем. М., 2003.
12. Keohane R.O., Nye J.S. Transnational Relations and World Politics: An Introduction // International Organization. 1971. № 25 (03). P. 329-349.
13. Дюкина С.В. Структура политического пространства современного общества в рамках информационно-коммуникативной системы // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Сер.: Международные отношения. Политология. Регионоведение. 2004. № 1. С. 189-196.
14. Юзефович Н.Г. Адаптация английского языка в межкультурном политическом дискурсе «Россия - Запад»: дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 2014.
15. Островская Е.А. Транснациональные пространства глобальных межкультурных взаимодействий: методология социологического изучения // Журнал социологии и социальной антропологии. 2013. Т. 16, № 2 (67). С. 168-188.
16. Мельвиль А.Ю. Становление транснациональной политической среды и «волны» демократизации // Современные международные отношения и мировая политика: учебник для вузов / отв. ред. А.В. Торкунов. М., 2004. С. 106-142.
Bulletin of the Volga Region Institute of Administration • 2016. № 6 (57)
17. Kavoori A. The Word and the World: Re-thinking International Communication // Global Media Journal: Mediterranean Edition. 2007. № 2 (2). P. 3-18.
18. Уфаева В.С. Коммуникативный анализ современного политического пространства: подходы, тенденции, уровни // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2012. № 3 (32). С. 153-158.
A.V. Mashentseva Television News Information of a Region as a Tool to Influence the Political Culture of Society
The possible influence of informational TV programs on the political culture of society is analyzed. By the example of a regional communication space certain political effects formed by regional TV news, as well as the factors either enhancing or constraining the influence of newscasts on the public consciousness are revealed.
Key words and word-combinations: TV news, political culture, television, political communication.
Анализируются возможные воздействия телевизионных информационных программ на состояние политической культуры общества. На примере регионального коммуникационного пространства выявляются конкретные политические эффекты, формируемые теленовостями в регионе, а также факторы, усиливающие или сдерживающие воздействие новостных выпусков на сознание аудитории.
Ключевые слова и словосочетания: телевизионные новости, политическая культура, телевидение, политическая коммуникация.
УДК [070:654.197]:[316.75:32] ББК 76.032+66.05
А.В. Машенцева
ТЕЛЕВИЗИОННАЯ НОВОСТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ РЕГИОНА КАК ИНСТРУМЕНТ ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ КУЛЬТУРУ ОБЩЕСТВА
Из
[.зучая структуру понятия «политическая культура», отметим, что помимо ценностей, исторического опыта, личной практики, неотъемлемым компонентом этой структуры является информативность. Ее увеличение или уменьшение напрямую коррелирует с изменениями политической активности общества. Однако способы информирования, содержание информационных потоков могут как мифологизировать политическую культуру и тем самым увеличивать отчуждение общества от реальной политики, так и рационализировать политическую культуру, расширяя интеллектуальную основу для политических действий индивидов.
Один из самых массовых способов политического информирования — телевидение, в частности, телевизионные информационные программы, поскольку они являются самым рейтинговым телевизионным про-
Вестник Поволжского института управления • 2016. № 6 (57)
173
