CC BY
38
проблемы теории права
Научная статья
УДК 340; 34.096
современные отечественные государствоведческие правовые доктрины: необходимость и востребованность юридической практикой
Плетников Виктор Сергеевич
Уральский государственный юридический университет им. В. Ф. Яковлева, Екатеринбург, Россия,
pvs80@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-7038-3209
Аннотация. Государствоведческие правовые доктрины являются слабо изученным правовым феноменом, который в целях обеспечения стабильного развития государства нуждается в познании. В работе проведено отграничение государствоведческой правовой доктрины от смежных понятий, а также, на примере механизма (аппарата) государства, продемонстрирована ее роль в формировании юридической практики государственного строительства.
Ключевые слова: правовая доктрина, политико-правовая доктрина, государственно-правовая доктрина, государствоведческая правовая доктрина, государство, национальная безопасность, механизм (аппарат) государства
Для цитирования: Плетников В.С. Современные отечественные государствоведческие правовые доктрины: необходимость и востребованность юридической практикой // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2023. № 1. С. 119-125.
Original article
Modern domestic state-study legal doctrines: necessity and relevance in legal practice
Pletnikov Victor S.
Ural State Law University named after V. F. Yakovlev, Yekaterinburg, Russia, v.a.rukoleev@bk.ru,
pvs80@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-7038-3209
Abstract. State-study legal doctrines are a poorly studied legal phenomenon that needs to be known in order to ensure the stable development of the state. The work delimits the state-study legal doctrine from related concepts, and also, using the mechanism (apparatus) of the state as an example, demonstrates its role in shaping the legal practice of state building.
Keywords: legal doctrine, political and legal doctrine, state-legal doctrine, state-study legal doctrine, state, national security, mechanism (apparatus) of the state
For citation: Pletnikov V. S. Modern domestic state-study legal doctrines: necessity and relevance in legal practice // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 1. Рр. 119-125.
© Плетников В.С., 2023
Понятие «правовая доктрина» широко используется как в отечественной, так и зарубежной юриспруденции. В отечественной юриспруденции на современном ее этапе развития, в 21 веке, серьезное внимание правовой доктрине было уделено в трудах представителей уральской школы права - А. А. Васильева и В. Д. Перевалова. В отличие от А. А. Васильева, который указывает, что правовая доктрина - это система идей о праве, признаваемых в качестве обязательных официально государством или юридической практикой в силу их авторитета и общепринятости, выражающих определенные социальные интересы и определяющих содержание и функционирование правовой системы и непосредственно воздействующих на волю и сознание субъектов права [1, с. 28], В. Д. Перевалов при определении содержания понятия уделяет внимание и тому факту, что правовая доктрина - это система доктринальных юридических знаний, аккумулированных в определенную теоретическую модель (схему), направленных на развитие и совершенствование реальных государственных и правовых явлений [2, с. 20]. К сожалению, в дальнейшем, в процессе исследования, В. Д. Перевалов обращает лишь косвенное внимание на тот факт, что по своей природе представляет система доктринальных юридических знаний о государстве. Так, описывая, например, коммуникативную концепцию права А. В. Полякова как одну из основных современных правовых доктрин, он указывает, что «с возникновением государства право приобретает цивилизованный характер» [2, с. 107]. При этом никоим образом не следует отказываться от того обстоятельства, что право и государство - это две неразрывно связанные между собой части, которые обеспечивают «нормальное» социальное взаимодействие между людьми - без первого не может быть и второго.
Государствоведческие правовые доктрины в отечественной юриспруденции имеют свое место и роль, они не менее востребованы (хотя и на интуитивном уровне) юридической практикой, чем собственно доктринальные юридические знания о правовых явлениях, но, в отличие от последних, не получили должного исследования со стороны представителей юридической науки. В целях определения границ познания государствоведческих правовых доктрин необходимо продолжить исследование природы правовой доктрины, начатое В. Д. Переваловым, обратив внимание на ту часть понятия, в которой он говорит о доктринальных юридических знаниях о государстве. Сразу наталкиваемся на ряд принципиальных вопросов, требующих внимания исследователя:
1) политико-правовая и государственно-правовая доктрина в их соотношении;
2) политико-правовая, государственно-правовая и государствоведческая правовая доктрина: грани соотношения.
Прежде чем перейти к анализу их соотношения, отметим, что государствоведение, если его рассматривать в широком смысле, есть не что иное, как «си-
стема знаний о государственности в ее различных формах, связях и опосредованиях» [3, с. 8]. Следовательно, знания о государственности научное сообщество получает из всего объема гуманитарных наук, будь то история, политология, правоведение и иные сферы.
Исходя из названия, политико-правовая доктрина формируется в рамках соотношения политики и права, является результатом такого соотношения. И что важно, дает представление о средствах к возможно полному достижению государством своих целей [4, с. 268]. В данном случае государство - один из политических институтов, который обеспечивает движение к заявленной цели, но это не единственный политический институт - есть и иные: политическая элита, политическая власть и другие, в совокупности которых возможен искомый результат.
Государственно-правовая доктрина есть результат принятия конкретным государством отдельных политических идей. Можно говорить о том, что она представляет собой систему официально принятых в государстве взглядов; является основополагающим документом, определяющим государственную политику в той либо иной области (сфере) деятельности государства [5; 6]. В данном случае фактически не произошло отделения политики от права, хотя предпринята соответствующая попытка перевести представления политической элиты в правовое поле, придать политической воле, исходящей от основного субъекта политической системы (государства), правовое содержание.
Политико-правовые доктрины являются широко востребованным продуктом в деятельности государственной власти для обоснования того либо иного политически значимого решения. Государственно-правовые доктрины позволяют легитимировать политическую волю господствующего класса.
Но здесь есть одно «но»...
Например, хорошо известно весьма развитое, до уровня политической теории, учение о политической системе общества, которое в том числе представлено и в государство веден и и (в его завершении). Не принижая вклад Д. Истона в организацию знаний о политической сфере жизнедеятельности общества [7], обратим внимание на тот факт, что, например, представленные им стили управления не позволяют добиться упорядочения общественных отношений (хотя формируют соответствующее представление о векторе их развития). Лишь благодаря тому, что в законе появляется (закрепляется) система прав и обязанностей участников общественных отношений, можно предъявлять определенные требования к такого рода взаимодействию.
Сегодня можно утверждать с полной уверенностью, что существуют еще и государствоведческие правовые доктрины, которые по своей природе имеют несколько отличное содержание от доктрин политического характера, получивших правовое опосредование. Последние, как правило, содержат
значительное число декларативных положений, требующих дополнительной нормативной регламентации, причем данная регламентация должна начинаться не с подготовки правовых норм, а с выработки понятийного и дефинитивного аппарата. Государственно-правовые доктрины не могут быть взяты субъектом права в качестве инструкции к действию, а лишь выступают в качестве целевого ориентира, отступление от которого для субъекта во многом будет равносильно политическому «самоубийству». Государствоведческие правовые доктрины представляют государственно-правовую действительность в виде учений правового характера о государстве, в которых политическая воля опосредована необходимостью системного воздействия на общественные отношения, служат средством формирования предмета правового регулирования действующего законодательства.
Как следствие, формируется узкое понимание государствоведения как части теории государства и права (общей теории государства и права), где госу-дарствоведческие правовые доктрины лежат в основе теории государства.
Необходимо отметить, что сегодня весьма проблематично, даже при современном уровне развития науки и техники, обеспечить полное перечисление и раскрытие всех существующих на данном этапе развития государствоведческих правовых доктрин. Однако классифицировать их, безусловно, можно на доктрины, посвященные:
- возникновению, происхождению и развитию государства,
- государству переходного и современного типов;
- сущности государства,
- форме государства,
- механизму государства,
- функциям государства.
Начиная процесс познания природы государствоведческих правовых доктрин, остановимся на двух моментах.
1. Разработка / познание государствоведческих правовых доктрин для современной отечественной организации общественной жизни, без сомнений, необходимы, поскольку иначе мы рискуем «потерять» собственное государство, которое будет вынуждено приспосабливаться к существующим представлениям о каком-то ином государстве, утрачивая собственную идентичность. Политико-правовые доктрины призваны отражать волю политической элиты, господствующего класса, смена политической элиты приводит к смене доктрины, лежащей в основе организации государства. Государствоведческие правовые доктрины, наоборот, способствуют сохранению стабильности государства. Они являются средством ограничения политических процессов, поскольку вырабатываются возможно и по воле правящей элиты, но посредством единения представителей, обладающих различными политическими взглядами и методологиями.
Государствоведческие правовые доктрины, как уже было отмечено ранее, нацелены на создание системы доктринальных юридических знаний о государстве (государственно организованном обществе), которая бы позволила в рамках выбранной модели организации политической жизни общества соответствующим образом упорядочить общественные отношения в политической сфере жизнедеятельности общества. Наиподробнейшим образом установить сущностную, институциональную, функционально-деятельностную основы в рамках общих нарративов нормативной организации правовой жизни [8]. Таким образом, детальное описание, раскрытие положений политических доктрин, позволяющее субъекту воплотить в повседневной жизни отдельные их положения, - и есть та потребность, ради которой существуют государствоведческие правовые доктрины.
Для всестороннего понимания проблемы остановимся на конкретном вопросе - стратегическом планировании в сфере обеспечения национальной безопасности.
Сегодня указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» [9] определяет, что «стратегия является базовым документом стратегического планирования», т. е. по своей природе является государственно-правовой доктриной. Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» [10] (далее - ФЗ № 172) устанавливает, что документом стратегического планирования является документированная информация... органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления и иных участников стратегического планирования. В тексте ФЗ № 172 определена система стратегического планирования, а также основные виды документов, которые устанавливают границы допустимого участия различных уровней публичной власти в стратегическом планировании. Но количество посланий, стратегий, основ, доктрин и других актов-документов, созданных в сфере обеспечения национальной безопасности России, внушительно. При этом они до недавнего времени не имели даже единой системы создания и реализации. Лишь с подписания Президентом РФ 8 ноября 2021 г. указа № 633 «Об утверждении Основ государственной политики в сфере стратегического планирования в Российской Федерации» [11] - формирования государствовед-ческой правовой доктрины - появляется некоторая системность деятельности публичной власти в исследуемой сфере. Появляется система правовых и организационных механизмов, необходимая для качественного стратегического планирования в сфере обеспечения национальной безопасности, т. е. воплощения государственно-правовой доктрины.
Не будем подробно останавливаться на качестве данной государствоведческой правовой доктрины, ее соответствии содержанию реальных обществен-
ных отношений в сфере обеспечения национальной безопасности, цикличности планирования и другому [12; 13], отметим лишь, что наконец-то появилось понимание необходимости упорядочения стратегического планирования вопросов обеспечения национальной безопасности, возможность создания на основе сформировавшейся государствоведческой правовой доктрины нормативной модели деятельности публичной власти.
2. Важно понимать, что, несмотря на все те возможности, которые предоставляет государствоведческая правовая доктрина, она в современных условиях будет фактически бесполезной, если не будет востребована юридической практикой. Юридическая практика - это единственное, что позволяет проверить их реальность, наделить их «живительной силой» [14, с. 93-109]. При этом надо учитывать, что юридическая практика для удобства восприятия и построения ее некоторой системы может быть представлена через виды юридической деятельности и ее результат: правотворчество, правоприменение, реализация и интерпретация права.
Если останавливаться на итоговом результате, то государствоведческая правовая доктрина может:
- найти воплощение в действующем законодательстве;
- послужить основой (моделью) для формирования отдельных правовых установлений;
- быть не оцененной юридической практикой по достоинству, и лишь отдельные ее положения найдут отражение в законодательстве;
- быть воплощенной в правореализационной и правоприменительной юридической практике;
- использоваться в процессе интерпретационной деятельности для обоснования (аргументации) отдельных положений либо вынесения всего решения;
- найти некоторое воплощение в законодательстве и быть воплощенной в иных видах юридической деятельности;
- найти некоторое воплощение в законодательстве, но не быть воплощенной в иных видах юридической деятельности;
- не найти воплощения ни в законодательстве, ни в других видах юридической деятельности.
Таким образом, только в последнем случае возникают сложности с пониманием природы государство-ведческой правовой доктрины, поскольку теряется базовый критерий, исходя из которого происходит ее отграничение от иных видов правовых доктрин.
Для иллюстрации отдельных положений сказанного обратимся к доктринальным положениям теории механизма государства.
Как известно, основой для формирования современного понимания механизма государства послужили труды Ю. М. Козлова и В. В. Копейчикова.
Ю. М. Козлов в работе «Органы советского государственного управления» первым предпринимает попытку разграничить понятия «механизм государства» и «аппарат государства» и исходит из того, что
общественные организации являются частью государственного механизма [15, с. 5-6]. Государственный аппарат - это та категория, которая включает только государственные институты. Позиция В. В. Копейчикова («Механизм советского государства», 1968 г.) позволила расширить содержание концепции и включить в понятия механизма государства все органы, организации, предприятия и учреждения. Он отметил следующее: «Механизм государства включает в себя всю систему советских государственных организаций - организованных государством коллективов людей, обеспечивающих руководство и непосредственное осуществление функций Советского Социалистического государства. Государственные организации, образующие в своей совокупности механизм государства, в зависимости от существа стоящих перед ними задач (своего основного назначения) и вытекающих отсюда различий в компетенции, порядке образования, внутренней структуре и т. д., делятся на органы государства, государственные предприятия и государственные учреждения» [16, с. 30]. Здесь же В. В. Ко-пейчиков закладывает основы для новой трактовки механизма государства, суть которого - двусторонние связи между его элементами [16, с. 45].
Сегодня все исторические источники, во многом основанные на работах Ю. М. Козлова и В. В. Копейчикова, посвященные исследованию содержания понятия «механизм государства», с долей условности можно разделить на три группы теорий.
Первая группа (например, В. В. Лазарев, С. В. Ли-пень [17, с. 70], М. Н. Марченко [18, с. 114]): понятие «механизм государства» является более широким по сравнению с понятием «государственный аппарат», который выступает частью механизма государства.
Вторая группа (например, К. А. Мокичев [19, с. 87], Р. В. Енгибарян и Ю. И. Краснов [20, с. 98]): понятия «механизм государства» и «аппарат государства» отождествляются.
Третья группа (например, С. С. Алексеев [21, с. 22; 22, с. 35], В. В. Лазарев [23, с. 37-38]): понятия «механизм государства» и «аппарат государства» находятся в разных плоскостях - статики и динамики.
Казалось бы, при чем тут государствоведческие правовые доктрины и общая характеристика содержания теории механизма государства? Но если обратиться к отечественной юридической практике, то можно наглядно проследить заявленный ранее тезис о роли государствоведческой правовой доктрины в юридической практике.
Обратившись к практике организации государственно-правовой жизни в советском государстве, можем заметить, что при значительном числе органов государственной власти (если не при всех) функционировали государственные организации и государственные предприятия, которые фактически обеспечивали эффективное решение ими поставленных перед государством задач. В таком случае, можно смело утверждать, что механизм государства - более емкое понятие, чем аппарат государства. В ряде слу-
чаев руководители государственных предприятий имели возможность прямого участия в принятии государственными органами государственно-властных решений, но сами государственные предприятия никоим образом нельзя относить к аппарату государства, поскольку они не имеют свойственных аппарату возможностей.
Перестройка и первое десятилетие после распада СССР предлагают другую модель соотношения понятий механизма и аппарата государства - их равенство. Фактически на практике происходит отказ государства (государственных органов) от подведомственных организаций и предприятий. Наиболее рентабельные переходят в частные руки, другие, если не успевают приспосабливаться к изменяющимся политическим и экономическим реалиям, разоряются, и лишь немногие, от которых оказалось не так и просто отказаться, сохраняются. Некоторые из них становятся государственными или муниципальными предприятиями, другие - предприятиями (АО) с участием государства. По факту, государство, примеряя роль «ночного сторожа», использует несколько иное содержание данной государствоведческой правовой
доктрины для формирования действующего законодательства. В конечном итоге, юридическая практика демонстрирует пагубность такого отношения к организации государственно организованного общества и необходимость возвращения к системе, которая существовала ранее. Но в связи с произошедшими кардинальными изменениями, в первую очередь, основного закона, да и в целом законодательства, в чистом виде вернуться к ранее существовавшей системе не представляется возможным. Возникает потребность ее форматирования. И на помощь приходят работы, раскрывающие третий аспект данной теории.
В современных условиях механизм государства составляют: органы государственной власти и органы государства - аппарат государства, а также государственные учреждения, государственные организации и государственные предприятия, каждый элемент со своими задачами и функциями, т. е. фактически внимание обращено на организацию должного взаимодействия элементов (представлено ниже) существующей институциональной модели государства [24, с. 271-298].
Таким образом, в нашей исторической практике данная государствоведческая правовая доктрина не только востребована юридической практикой в полном объеме, но и получила возможность быть представленной в действующем законодательстве в различных своих аспектах. Как результат, правореа-лизационная, правоприменительная, интерпретационная практика «испытали» на себе трансформацию содержания государствоведческой правовой доктрины и ее отражения в законодательстве, трансформация соответствующим образом сказалась на жизни российского общества.
Подведем итог. Помимо вывода о существовании государствоведческой правовой доктрины как самостоятельного объекта познания, ее отличия от политико-правовой и государственно-правовой доктрины, следует указать на тот факт, что сохранение современного государства во многом зависит от качества проработки множества государствоведческих правовых доктрин. Фактически напрашивается вывод о том, что с метанарративами в государствове-
дении стоит повременить и обратить внимание на предложения, которые возникают в результате проникновения постмодернистской теории права в государственно-правовую жизнь современной России.
Список источников
1. Васильев А. А. Правовая доктрина как источник права: вопросы теории и истории: монография. М., 2009.
2. Перевалов В. Д. Правовая доктрина: проблемы формирования и реализации: монография. М.: Норма: Инфра-М, 2022. 168 с.
3. Чиркин В. Е. Государствоведение. 2-е изд., испр. и доп. М., 2000.
4. Ренненкампф Н. К. Очерки юридической энциклопедии: в 2 т. 2-е изд., испр. и доп. М., 1880. Т. 2.
5. Морская доктрина Российской Федерации: утв. Президентом РФ 26 июля 2015 г. // КонсультантПлюс: сайт. URL: http://www.consultant.ru
6. Военная доктрина Российской Федерации. URL: http://www.scrf.gov.ru/security/military/document34.
7. Истон Д. Подход к анализу политической системы // Вестник Московского университета. Сер. 12: Политические науки. 2015. № 5. С. 17-37.
8. Плетников В. С. Понятие и виды моделей в современной отечественной юриспруденции: теоретико-правовое исследование // Научный ежегодник института философии и права УрО РАН. 2016. Т. 16. Вып. 2. С. 121-135.
9. Указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2021. № 27 (ч. II). Ст. 5351.
10. Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 26 (ч. I). Ст. 3378.
11. Указ Президента РФ от 8 ноября 2021 г. № 633 «Об утверждении Основ государственной политики в сфере стратегического планирования в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2021. № 46. Ст. 7676.
12. Плетников В. С., Плетникова М. С. Особенности и проблемы нормативно-правового обеспечения экономической безопасности в современной России // Общественная безопасность, законность и правопорядок в III тысячелетии. 2019. № 5-1. С. 130-134.
13. Плетников В. С., Федоров А. Ю., Плетникова М. С. Обеспечение общественной безопасности (теоретико-прикладные аспекты): монография. Екатеринбург: Уральский юридический институт МВД России, 2012. 85 с.
14. Актуальные проблемы теории государства и права: учебник / кол. авт.; отв. ред. В. Д. Перевалов. М.: Юстиция, 2019. 440 с.
15. Козлов Ю. М. Органы советского государственного управления. М., 1960.
16. Копейчиков В. В. Механизм советского государства. М., 1968.
17. Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права. М., 1998.
18. Теория государства и права: курс лекций / под ред. М. Н. Марченко. М., 1996.
19. Теория государства и права / под ред. К. А. Мо-кичева. М., 1970.
20. Енгибарян Р. В., Краснов Ю. И. Теория государства и права: учеб. пособие. М., 1999.
21. Алексеев С. С. Основные понятия теории государства и права: текст лекций. Свердловск, 1986.
22. Алексеев С. С. Государство и право (начальный курс). М., 1993.
23. Общая теория государства и права / под ред. В. В. Лазарева. М., 1994.
24. Плетников В. С. Модель государства в современной отечественной юриспруденции: методология и практика применения: дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2022.
References
1. Vasiliev A. A. Legal doctrine as a source of law: questions of theory and history: monograph. M., 2009.
2. Perevalov VD Legal doctrine: problems of formation and implementation: monograph. M.: Norma: Infra-M, 2022. 168 p.
3. Chirkin V. E. State studies. 2nd ed., rev. and additional M., 2000.
4. Rennenkampf N. K. Essays on a legal encyclopedia: in 2 volumes, 2nd ed., corrected. and additional M., 1880. T. 2.
5. Maritime Doctrine of the Russian Federation: approved. President of the Russian Federation on July 26, 2015 // ConsultantPlus: site. URL: http://www.consultant. ru
6. Military doctrine of the Russian Federation. URL: http://www.scrf.gov.ru/security/military/document34/
7. Easton D. Approach to the analysis of the political system // Bulletin of the Moscow University. Ser. 12: Political sciences. 2015. No. 5. P. 17-37.
8. Pletnikov V. S. The concept and types of models in modern domestic jurisprudence: theoretical and legal research // Scientific Yearbook of the Institute of Philosophy and Law of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences. 2016. Vol. 16. Issue. 2. S. 121-135.
9. Decree of the President of the Russian Federation of July 2, 2021 No. 400 "On the National Security Strategy of the Russian Federation" // Collected Legislation of the Russian Federation. 2021. No. 27 (part II). Art. 5351.
10. Federal Law of June 28, 2014 No. 172-FZ "On Strategic Planning in the Russian Federation" // Collected Legislation of the Russian Federation. 2014. No. 26 (part I). Art. 3378.
11. Decree of the President of the Russian Federation of November 8, 2021 No. 633 "On Approval of the Fundamentals of State Policy in the Sphere of Strategic Planning in the Russian Federation" // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2021. No. 46. Art. 7676.
12. Pletnikov V. S., Pletnikova M. S. Features and problems of regulatory and legal support of economic security in modern Russia // Public security, legality and law and order in the III millennium. 2019. No. 5-1. pp. 130-134.
13. Pletnikov V. S., Fedorov A. Yu., Pletnikova M. S. Ensuring public security (theoretical and applied aspects): monograph. Yekaterinburg: Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2012. 85 p.
14. Actual problems of the theory of state and law: textbook / kol. ed.; resp. ed. V. D. PEREVALOV Moscow: Justice, 2019. 440 p.
15. Kozlov Yu. M. Bodies of the Soviet state administration. M., 1960.
16. Kopeychikov VV The mechanism of the Soviet state. M., 1968.
17. Lazarev V. V., Lipen S. V. Theory of state and law. M., 1998.
18. Theory of state and law: a course of lectures / ed. M. N. Marchenko. M., 1996.
19. Theory of state and law / ed. K. A. Mokicheva. M., 1970.
20. Engibaryan R. V., Krasnov Yu. I. Theory of state and law: textbook. allowance. M., 1999.
21. Alekseev S. S. Basic concepts of the theory of state and law: text of lectures. Sverdlovsk, 1986.
22. Alekseev S. S. State and law (initial course). M., 1993.
23. General theory of state and law / ed. V. V. Lazareva. M., 1994.
24. Pletnikov V. S. Model of the state in modern domestic jurisprudence: methodology and practice of application: dis. ... Dr. jurid. Sciences. Yekaterinburg, 2022.
Информация об авторе
Плетников Виктор Сергеевич - кандидат юридических наук, доцент
Information about the author
Pletnikov Victor S. - Candidate of Law, Associate professor
Статья поступила в редакцию 08.02.2023; одобрена после рецензирования 01.03.2023; принята к публикации 20.03.2023
The article was submitted 08.02.2023; approved after reviewing 01.03.2023; accepted for publication 20.03.2023
