CC BY-NC-ND
110
А.П. Карабанов
Институт психологии им. Л.С. Выготского, РГГУ
A.P. Karabanov
L.S. Vygotsky Institute for Psychology, Russian State University for the Humanities
Современные направления исследования аффективных механизмов принятия решений
Modern trends in the study of affective mechanisms of decision-making
В статье обсуждается проблема двойственного обусловливания принятия решений эмоциональной и рациональной системами. В частности, рассматриваются концепции, предлагающие альтернативное и смешанное участие двух систем, а также характер их взаимодействия - конфликтный или иерархический. Центральное место в обсуждении занимает роль аффективных факторов принятия решений - «отсроченных» эмоций, связанных с ожидаемыми результатами выбора и независимых от них, связанных с самой ситуацией выбора - «моментальных» эмоций. Акцент делается на объясняющей мощности включения в модель принятия решения перечисленных факторов, участие которых в процессе принятия решений зависит от широкого перечня характеристик ситуации выбора, в том числе ее неопределенности. В контексте данной модели предпринимается попытка объяснить ряд эффектов иррационального выбора, таких как аффективная миопия, пренебрежение вероятностью, аффективный разрыв и т. п. На основе анализа влияния различных параметров ситуации на их эмоциональную оценку выдвигается ряд гипотез относительно влияния на оценку альтернатив оценки реальности наступления исхода, временной локализации события в прошлом или будущем, намерения делегировать решение другому против самостоятельного решения, вынесения экспертных суждений против «решения для себя», а также оценке исходов вследствие собственных решений против оценки исходов, наступающих как результат аналогичных решений других людей. Делается попытка обобщить многочисленные и разрозненные упоминания об аффективных механизмах и факторах принятия решений, а также обозначить перспективу эмпирических исследований в данном направлении.
Ключевые слова: принятие решений, аффективная миопия, аффективные механизмы принятия решений, аффективный разрыв, иррациональный выбор.
© Карабанов А.П., 2017
This article considers an issue of dual conditioning in decision-making which involves affective and deliberative systems. Notably it considers the concepts offering alternative and mixed participation of those two systems as well as the nature of their interaction - conflicting or hierarchical. The consideration main point is the role of affective factors in decision-making -expected emotions, associated with the choices results and regardless of them, depending only on the concrete situation of choice, - immediate emotions. The emphasis is laid on an explanatory power of incorporating these two affective factors into a decision-making model with their participation in the decision-making process depending on a wide range of the choice situation characteristics, including ambiguity. In the context of that model an attempt is made to explain a number of irrational choice effects, such as affective myopia, disregard of probability, affective rupture, etc. According to the analysis of the impact of various situation characteristics on their affective evaluation several hypotheses were proposed. For example those that concern the evaluation of alternatives to the assessment of the reality for occurrence of an outcome, the temporal localization of an event in the past or the future, the intention to delegate to another a decision against an independent decision, the delivering an expert judgment "for the self" as well as an evaluation of outcomes resulting from own decisions against assessing the outcomes that come due to similar decisions by other people. Also throughout the mentioned model an attempt is made either to interpret several phenomena of irrational choice, such as affective myopia, probability neglect, affective gap and etc., or to generalize and interpret the vast but segmental evidence of the affective mechanisms in decision-making in order to designate the scope of further investigations.
Keywords: decision-making, affective myopia, affective mechanisms in decision-making, affective gap, irrational choice.
Влияние эмоциональных факторов на принятие решений является аксиоматичным, но его механизмы раскрыты не в полной мере, что создает необходимость рассмотрения роли аффективных механизмов в принятии решений с учетом новых идей и подходов, а также сформулировать возможные направления исследований в данной области.
В нейробиологических исследованиях эмоции преимущественно рассматриваются как фактор, влияющий на определение субъективной ценности вариантов. Базовым предположением является ориентированность нейронных сетей на сравнивание альтернатив и принятие наиболее оптимального решения из доступных в момент достижения некой пороговой разницы между альтернативами. Механизм оценки альтернатив представляется
трехсоставным и включает: 1) павловский условный рефлекс, ответственный за выполнение автоматических рефлекторных поведенческих актов по типу стимул-реакция; 2) целенаправленное поведение; 3) автоматизм (привычка), приобретающий ценность вне зависимости от результата, не требующий достижения цели и являющийся результатом многократного повторения целенаправленного поведения (Rangeletal., 2008). Эти три системы примерно соответствуют выделенным Д. Канеманом автоматической (условный рефлекс и автоматизм) и произвольной (целенаправленное поведение) системам, и функционируют параллельно, что может приводить к конфликту между наиболее весомыми альтернативами систем автоматизированного и целенаправленного поведения (Ключарев и др., 2011).
В исследованиях А. Сенфи на материале игры «Ультиматум» был продемонстрирован конфликт эмоциональной и рациональной оценок конкурирующих альтернатив - в случае несправедливого предложения негативная эмоциональная реакция оказывалась сильнее рационального стремления к выгоде, что приводило к подавлению второй и отказу от сделки (Sanfey et al., 2003). В дальнейших исследованиях с подавлением участвующих в принятии решения корковых центров подчеркивалась связь эгоцентрического рационального поведения с более низкоуровневой автоматической системой, и роль произвольной системы, заключающаяся в преодолении такого рода утилитарных наклонностей (Knoch et al., 2006), подчеркивалось влияние негативного эмоционального прайминга на большую тенденцию отклонять несправедливые предложения (Safney, Chang, 2008), связь предпочтения сиюминутной выгоды с активацией центров «эмоциональной» автоматической системы при отсутствии связи отсроченного вознаграждения с активацией произвольной системы (McClure et al., 2004), влияние эмоциональной нагруженности ситуации на подавление рационального поведения в ходе решения «персонифицированных моральных дилемм» в сравнении с «неперсонифицированными» (Greene et al., 2001).
Перечисленные свидетельства позволяют сделать вывод относительно функциональной нагрузки «автоматической» и «произвольной» систем. Первая, эволюционно более ранняя, преимущественно связывается с моральными, социальными и экономическими табу, лежащими в основе социальных взаимоотношений; вторая, более поздняя, с когнитивным контролем и утилитарным поведением (Ключарев и др., 2011). На эволюционно более ранний характер аффективной системы регуляции поведения также указывают некоторые исследователи в области нейронаук.
Так, J. LeDoux (1996) в исследованиях реакции страха у крыс обнаружил низкоуровневый (напрямую от сенсорного таламуса к миндалине) и высокоуровневый (опосредованно через неокор-текс) пути передачи сигнала, что говорит о развертывании аффективной реакции на стимул, прежде чем появляется возможность реализовать более взвешенные действия за счет высокоуровневых процессов. Таким образом, низкоуровневая система включает аффективные механизмы регуляции поведения и ориентирована на скорейшее удовлетворении потребности по принципу «хочу», тогда как высокоуровневая направлена на достижение желаемого состояния в будущем по принципу «нравится» (Berridge, 1996). Ориентированность на долгосрочную перспективу напрямую связана с развитием префронтальной коры головного мозга и является сугубо человеческим приобретением (Damasio, 1994; Miller, Cohen, 2001). К примеру, было обнаружено, что ответственные за непосредственную ответную реакцию на болевые стимулы низкоуровневые структуры также активировались в случае ожидания электростимуляции, причем сила активации была обратна ожидаемому времени стимула (Berns et al., 2006). Активация корковых центров в ответ на получение вознаграждения и его ожидание также различна - в то время как структуры низкоуровневой системы активируются непосредственно перед получением вознаграждения, высокоуровневая система не демонстрирует такой временной зависимости (Ichihara-Takeda, Funahashi, 2006). Согласующиеся результаты были получены в когнитивных исследованиях связи невременной удаленности вознаграждения с выбором (Mischeletal., 2003), что позволяет сделать вывод относительно важности оценки близости вознаграждения и аффективной реакции на него.
Наличие двух параллельных систем оценки альтернатив обсуждается в большинстве моделей принятия решений, но механизм их взаимодействия является вопросом для дискуссии. Ряд авторов отмечает его иерархический характер, в соответствии с которым имплицитные механизмы определяют отбор релевантной информации, тем самым обусловливая различную эффективность эксплицитных механизмов (Klauer, 1993), итеративный характер взаимодействия двух систем, позволяющий оптимизировать проблему и прийти к наиболее удовлетворительному результату (Goldsmith, Sahlin, 1983). Но наибольшее развитие получило видение проблемы, утверждающее конфликтный характер взаимодействия обсуждаемых систем.
К примеру, J. Metcalfe and W. Mischel (1999) поднимают вопрос саморегуляции и волевой регуляции принятия решения в контексте
конфликта «горячей» (эмоциональной) и «холодной» (когнитивной) систем, ориентированных на выбор быстрой-простой или долгой-сложной программ. Авторы предлагают ряд дихотомий, подчеркивающих различия между этими системами: «горячая» онтогенетически более ранняя, обусловливает простые быстрые реактивные стимул-зависимые реакции, ее влияние растет в условиях стресса; «холодная» онтогенетически более поздняя, обусловливает сложные медленные рефлексируемые и субъективно контролируемые реакции, ее влияние в условиях стресса падает. Данная модель подчеркивает особенности каждой из систем, однако рассматривает выбор поведенческой программы как результат «победы» одной из конкурирующих систем.
В другой - синтетической - модели поведения обсуждается взаимодействие спонтанной (основанной на предшествующем опыте) и произвольной систем (предполагающей рациональную оценку альтернатив) в ходе выбора поведенческой стратегии. Здесь допускается смешанное обусловливание процесса принятия решения, однако преимущественно рассматривается влияние социальных факторов, таких как чувство ответственности, социальная желательность, расовые предрассудки. Спонтанная система в данной модели предлагает простые привычные программы, тогда как произвольная - ситуативные, основанные на анализе конкретных данных, сопряженные с большей когнитивной нагрузкой и временными затратами. Это, в свою очередь, предполагает значительную мотивированность произвольного поведения, которая может проистекать из множества различных источников (см., например, Fazio et al., 2015).
Схожую дихотомию мы видим и в натуралистической теории принятия решений. В центре внимания данного подхода лежит разделение механизмов принятия решений на аналитические (эксплицитные) и интуитивные (имплицитные) и основанная на нем модель узнавания. Аналитическое познание подразумевает сознательное осмысление, опирающееся на ограниченный ресурс рабочей памяти, оно произвольно, требует усилия, ограничено в возможностях и медленное (Baddeley, 2003). Интуитивное, напротив, подразумевает синтез характеристик ситуации на бессознательном уровне, а потому оно независимо от накладываемых рабочей памятью ограничений, гораздо шире в возможностях и быстрее (Simon 1992, с. 155). В соответствии с этой моделью интуитивное принятие решения включает неосознаваемое сравнение актуальной ситуации с уже имеющимся опытом и способствует принятию похожих решений, если ранее они привели к желаемому
результату (Klein, 2008). Эта модель обусловливает быстрые и правильные решения при условии, что ситуация была правильно отнесена к сфере компетенции индивида и тот обладает необходимым опытом решения идентичных или похожих проблем. При этом, как было показано в исследованиях на шахматистах (Chase, Simon, 1973), пожарных (Klein, 1993) и др., наилучшим оказывалось самое первое предлагаемое ими интуитивное решение, тогда как попытки принять решение на основе аналитических стратегий были куда менее эффективными. Таким образом, обе модели указывают на непродуктивность смешанного процесса взаимодействия эксплицитных и имплицитных механизмов.
Позднее была предложена модель когнитивного континуума и квазирационального принятия решения (Hammond, 2007), в соответствии с которой интуитивное познание участвует в ходе размышлений над проблемой, а характер принимаемых решений и их эффективность обусловлены колебаниями вкладов обеих систем. В качестве факторов, влияющих на соотношение аналитических и интуитивных процессов, были предложены: структура, сложность, степень неопределенности и форма презентации задачи (там же). В свою очередь, участие двух процессов в принятии решения связывается с их гибкостью во взаимодействии с характеристиками самой проблемы и, в более широком плане, характеристиками всей ситуации. При этом выбор системы не всегда бывает однозначно детерминирован, в ряде случаев может потребоваться более холистический подход к ее решению и большая опора на интуитивные механизмы.
В свете рассмотренных подходов следует подчеркнуть важность изучения параметров ситуаций, которым систематически соответствует неоптимальная точка когнитивного континуума, приводящая к систематическим ошибкам в процессе принятия решений. Эффективность аналитической системы зависит от выполнения множества условий и когнитивных ресурсов, тогда как интуитивная вовлечена в значительно больший круг проблем. Это позволяет говорить о последней как о базовом механизме принятия решений, чей вклад пропорционален выраженности ограничений, накладываемых спецификой проблемы на работу аналитической системы (Patterson, Eggleston, 2017). Свидетельства доминирования интуитивных механизмов были получены в исследованиях влияния эвристики репрезентативности и доступности на оценку вероятности событий (Kahneman, 2011), принятия решений профессионалами в их сфере компетентности (Klein, 2008), влияния формы презентации информации на рассуждения, предпочтения и стратегии принятия решений (Betsch, Glokner, 2010) и т. п.
Роль «моментальных» и «ожидаемых» эмоций в принятии решения
Во всех рассмотренных подходах интуитивное принятие решений ассоциируется с эмоциональной сферой. Среди них модель Левенштайна с коллегами (Loewenstein et al., 2015), в которой предпринимается попытка объяснить процесс решения через различные типы аффективного обусловливания, характерные для эмоциональной и рассудительной систем. В основе модели лежит разделение эмоций на моментальные и ожидаемые. Ожидаемые эмоции не переживаются «здесь и сейчас», но предвкушаются как последствия принятого решения, и в этом отношении перекликаются с идеями Дамасио (Damasio, 1994) о том, что руководящим принципом выбора человека является то, как он будет себя чувствовать в конечном итоге. Моментальные эмоции отражают стремление людей максимизировать позитивные и минимизировать негативные последствия решений (Loewenstein et al., 2015), переживаются в момент выбора и не связаны с решением, т. е. являются побочными. В связи с тем, что моментальные эмоции не связаны с результатом выбора, они должны быть иррелевантны и самому процессу принятия решения, что, однако, противоречит результатам многочисленных исследований (см., например, Ariely, Loewenstein, 2006).
Данная модель предусматривает смешанное обусловливание выбора двумя конкурирующими мотивационными функциями, имеющими свой оптимум. Поведение же понимается как результат взвешенной оценки альтернатив на основе суммирования двух мотивационных функций: 1) ориентированной на получение отсроченной выгоды и основанной на ожидаемых эмоциях; 2) реактивной, движимой сиюминутными побуждениями - моментальными эмоциями (Loewentein et al., 2015). Существование двух конкурирующих оптимумов фактически означает, что любой выбор в точном соответствии с одним из них будет сопряжен с «ценой» отказа от второго. Таким образом, выбор происходит «из двух зол» и производится в пользу исхода, минимизирующего потери от несоответствия исхода рассудительному и эмоциональному оптимумам.
В пользу данной модели говорят данные исследований межвременного выбора и быстрых или отсроченных вознаграждений, проблема которых заключается в том, что необходимое для получения вознаграждений время не должно влиять на оценку их полезности. Однако с точки зрения аффективного оптимума это далеко не так, что было показано в сравнении готовности к большему ожиданию подкрепления у крыс в сравнении с голубями (Stevens et al., 2005), у людей в сравнении с обезьянами (Tobin et al., 1996), у детей в срав-
нении со взрослыми (Steinberg et al., 2009). В нейробиологических исследованиях предпочтение краткосрочных выгод связывается с большей активностью ассоциируемых с аффективной системой зон головного мозга (McClure et al., 2004), отмечается прямая связь площади латеральной префронтальной коры (рассудительная система) с обесцениванием времени и готовностью дольше ждать подкрепление (Bjork et al., 2009), влияние экспериментального отключения латеральной префронтальной коры на усиление аффективной миопии (Figner et al., 2010). Таким образом, несмотря на рационально осознаваемую независимость вознаграждения от времени, временная удаленность исхода влияет на его оценку, что позволяет рассматривать аффективную миопию как один из принципов эмоциональной системы принятия решения (Loewentein et al., 2015).
Также была показана связь эмоциональной насыщенности объектов выбора и предпочтений, вследствие которых был выдвинут тезис о влиянии данного параметра на предпочтения в силу их связи с эмоциональной системой принятия решений. При этом для аффективно-насыщенных в сравнении с аффективно-бедными вариантами характерен больший изгиб S-образной кривой функции полезности, что выражается в существенной разнице оценок вероятности данных альтернатив и большем искажении оценок вероятности аффективно-насыщенных альтернатив по сравнению с объективными вероятностями (Rottenstreich, Hsee, 2001). Искажение этих оценок может быть значительным вплоть до полного пренебрежения вероятностью, что было показано в ходе оценки физиологических реакций на стохастический характер электростимуляции, когда испытуемые демонстрировали одинаковое повышение частоты сердечных сокращений в ответ на электрическую стимуляцию вне зависимости от того, произойдет ли она с вероятностью в 50% или 100%. Таким образом, пренебрежение вероятностью также можно рассматривать как принцип работы эмоциональной системы (Loewentein et al., 2015).
На этот счет существует и альтернативное мнение, основанное уже на нормативной теории. По ряду свидетельств, аффективный разрыв приводит к использованию различных стратегий принятия решения - при аффективно-бедном выборе происходит оценка ожидаемой полезности альтернатив, при аффективно-насыщенном применяется минимаксная, либо максимаксная эвристика (при негативной и позитивной эмоциональной окрашенности альтернатив соответственно), что приводит к выбору прямо противоположных альтернатив в 86-90% случаев (Pachur et al., 2013). Таким образом, эмоциональная насыщенность стимулов может пониматься как требующий оптимизации параметр сложности проблемы.
Обсуждение и перспектива дальнейших исследований
Преимущество данной модели состоит в том, что она позволяет объяснить иррациональность в принятии решений даже в тех случаях, когда человек обладает всей необходимой информацией для осуществления рационального выбора, однако поступает иррационально. Она позволяет объяснить кривизну в оценке вероятности рисковых альтернатив посредством влияния их эмоциональной насыщенности, которая вносит корректировки в оценку их ожидаемой полезности. В этом плане она существенно отличается от нормативной модели, где иррациональность трактуется в терминах ошибок и объясняется работой эвристических механизмов, снижающих сложность процесса принятия решения (Simon, 1990) или сложность самой проблемы (Shah, Oppenheimer, 2008).
Представляется интересным соотнесение модели Левенштайна с эффектом владения - склонностью выше оценивать обладаемые объекты, нежели те, которыми можно завладеть в перспективе. Как отмечает B. Knutson с соавторами (2008), данный эффект обусловлен активацией различных нейронных механизмов при покупке и продаже, что приводит к увеличению сравнительной ценности объектов при продаже в сравнении с покупкой за счет неприятия их потери. В более широком смысле он характерен для любого негативного изменения исходного состояния, что создает существенные трудности в определении ценности альтернатив, которые не только формируются из объективных выгод и потерь, но еще и зависят от намерений человека, множества других факторов. Упомянутые «негативные изменения исходного состояния» позволяют выдвинуть гипотезу об их ценности безотносительно оценки ожидаемой полезности альтернатив, их аффективных и вероятностных характеристик. Эта «ценность бездействия», в свою очередь, может быть тесно связана с широким рядом диспозициональных характеристик людей, особенностями их актуального состояния - в современных реалиях наиболее неоднозначного направления изучения процессов принятия решений.
Не менее интересным направлением исследований нам представляется изучение феномена контрфактуального мышления, заключающегося в появлении негативно окрашенных эмоций в ответ на упущенный желательный (или более желательный) исход (Roese, 1997). Частота проявлений контрфактуального мышления и выраженность связанного с ним негативного аффекта были тем больше, чем более ожидаемым или близким во времени
был упущенный желательный исход. В классическом понимании данный феномен связывается с мотивационной составляющей поведения, однако, как отмечают K.D. Markman и M.N. McMullen (2003), активация контрфактуального мышления может происходить непосредственно в процессе выбора, обусловливая симу-ляционную эвристику - генерацию множества гипотетических исходов события и их сравнения между собой в ходе принятия решения. По аналогии с контрфактуальными причинами наиболее желательного (уже упущенного) исхода «если бы я лучше учился» или «если бы мне повезло», сгенерированные в ходе принятия решения альтернативные исходы также могут быть далеки от реальности, но при этом способны оказывать влияние на выбор. К примеру, генерация гипотетических исходов, таких как «а вдруг мне все-таки повезет», при условии их связи с моментальными побочными эмоциями высокой интенсивности, вполне может объяснить пристрастие к лотереям и другим азартным играм, объективная вероятность выигрыша в которых настолько мала, что не должна оцениваться как отличная от нуля.
В контексте генерации дополнительных альтернатив в следствие активации контрфактуального мышления стоит упомянуть так называемый эффект перегруженности выбором. Его суть заключается в чувстве замешательства, появляющегося у людей при необходимости выбора из значительного количества альтернатив. В исследованиях данного эффекта отмечается связь большего удовлетворения от совершенного выбора с меньшим количеством альтернатив (Broniarczyk, 2008), зависимость больших сожалений в отношении выбора от большей разности затраченного и субъективно необходимого на принятие решения времени (Inbar et al., 2011). В качестве одного из объяснений такого эффекта была предложена связь количества доступных вариантов с повышением ожиданий от результата выбора (Diehl, Poynor, 2010), что, с одной стороны, дает человеку свободу выбора и возможность найти лучший исход, однако с другой - повышает сложность выбора и вероятность упустить наилучший исход. Негативное влияние когнитивной нагрузки на соответствие решений рассудительному оптимуму и в модели Левенштайна отмечалось в числе основных эффектов, тогда как появление сожалений можно рассматривать двояко. Оно соответствует как представлениям о контрфактуальном мышлении, так и оценке индивидуумом несоответствия сделанного выбора оптимальному соотношению эмоциональных и рассудительных механизмов (в большей степени импульсивно и необдуманно, чем необходимо для достижения наилучшего исхода).
Также нам представляется интересной гипотеза о влиянии реальности проблемы на выбор в рамках модели, предложенной Левенштайном с коллегами (Loewenstein, 2015). Выбор, лишенный компонента реальности, не должен быть сопряжен с моментальными эмоциями, а потому вероятнее всего будет соответствовать рассудительному оптимуму, т. е. окажется наиболее рациональным. Таким образом, сравнение оценок альтернатив в задачах, сформулированных в прошлом и настоящем времени, может оказаться любопытным инструментом для количественной оценки индивидуальных различий эмоционального оптимума и влияния не связанных с результатом выбора моментальных эмоций. Такого рода эффект, в случае своего обнаружения, будет предсказывать существенные различия оценок альтернатив в зависимости от: 1) их локализации в прошлом, либо настоящем-будущем; 2) намерения реализовать на основе оценки выбор самостоятельно, либо делегировать его другим, при вынесении экспертных суждений; 3) оценки собственных действий против оценки вероятности действий других людей в аналогичных ситуациях, например, в антагонистических играх и аналитике такого рода интеракций.
Подытоживая, следует отметить, что между обсуждавшимися теоретическими подходами и направлениями исследований куда больше общего, чем представляется на первый взгляд. При этом нами был рассмотрен далеко не полный перечень связанных с эмоциями факторов принятия решения, в частности, вне поля зрения остались проблемы морального выбора и выбора в условиях социального взаимодействия, роль метакогниций, индивидуальных особенностей и психических состояний. Таким образом, дальнейшая работа в данном направлении должна быть сосредоточена в том числе на синтезе и структурировании уже полученных исследовательских данных, что представляет особый интерес в плане разработки новых, более совершенных теоретических моделей и планирования эмпирических исследований.
Литература
Ключарев В.А., Шмидс А., Шестакова А.Н. Нейроэкономика: нейробиология принятия решений // Экспериментальная психология. 2011. Т. 4. № 2. С. 14-35. Ariely D., Loewenstein G. The heat of the moment: The effect of sexual arousal on sexual decision making // Journal of Behavioral Decision Making. 2006. V. 19 (2). Р. 87-98.
Baddeley A.D. Working memory: Looking back and looking forward // Nature Reviews Neuroscience. 2003. V. 4 (10). Р. 829-839.
Berns G.S., Chappelow J., Cekic M, Zink C.F., Pagnoni G, Martin-Skurski M.E. Neurobiological substrates of dread // Science. 2006. V. 312 (5774). P. 754-758.
Berridge K.C. Food reward: Brain substrates of wanting and liking // Neuroscience and Biobehavioral Reviews. 1996. V. 20 (1). P. 1-25.
Betsch T, Glockner A. Intuition in judgment and decision making: Extensive thinking without effort // Psychological Inquiry. 2010. V. 21 (4). P. 279-294.
Bjork J.M., Momenan R., Hommer D.W. Delay discounting correlates with proportional lateral frontal cortex volumes // Biological Psychiatry. 2009. V. 65 (8). P. 710-713.
Broniarczyk S.M. Product assortment // Handbook of consumer psychology. N.Y.: Taylor and Francis Group / Lawrence Erlbaum Associates, 2008. P. 755-779.
Chase W.G., Simon H.A. Perception in Chess // Cognitive Psychology. 1973. V. 4. P. 55-81.
Damasio A.R. Descartes' error: emotion, reason, and the human brain. N.Y.: Putnam, 1994.
Diehl K, Poynor C. Great expectations?! Assortment size, expectations and satisfaction // Journal of Marketing Research. 2010. V. 47. P. 312-322.
Epstude K, Roese N.J. The Functional Theory of Counterfactual Thinking // Personality and Social Psychology Review. 2008. V. 12 (2). P. 168-192.
Fazio R.H., Pietri E.S., Rocklage M.D., Shook N.J. Positive versus Negative Valence: Asymmetries in Attitude Formation and Generalization as Fundamental Individual Differences // Advances in Experimental Social Psychology. 2015. V. 51. P. 97-146.
Figner B, Knoch D, Johnson E.J., Krosch A.R., Lisanby S.H., Fehr E, Weber E.U. Lateral prefrontal cortex and self-control in intertemporal choice // Nature Neuroscience. 2010. V. 13 (5). P. 538-539.
Goldsmith R.W., Sahlin N.E. The role of second-order probabilities in decision making // Analysing and aiding decision processes. Amsterdam; Budapest: North-Holland and Akademiai Kiado, 1983. P. 455-467.
Greene J.D., Sommerville R.B., Nystrom L.E., Darley J.M., Cohen J.D. An fMRI investigation of emotional engagement in moral judgment // Science. 2001. V. 293 (5537). P. 2105-2108.
Hammond K.R. Beyond rationality: The search for wisdom in a troubled time. N.Y.: Oxford University Press, 2007.
Hammond K.R., Hamm R.M., Grassia J., Pearson T. Direct comparison of the efficacy of intuitive and analytical cognition in expert judgment // Research on judgment and decision making: Currents, connections and controversies. N.Y.: Cambridge University Press, 1997. P. 144-180.
Ichihara-Takeda S, Funahashi S. Reward-period activity in primate dorsolateral pre-frontal and orbitofrontal neurons is affected by reward schedules // Journal of Cognitive Neuroscience. 2006. V. 18 (2). P. 212-226.
Inbar Y, Botti S, Hanko K. Decision speed and choice regret: When haste feels like waste // Journal of Experimental Social Psychology. 2011. V. 47 (3). P. 533-540.
Kahneman D. Thinking fast and slow. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2011.
Klauer K.C. Charge and discharge in problem solving. A theory of declarative simplification: Belastung und Entlastungbeim Problemlösen // Eine Theorie des deklarativen Vereinfachens. Göttingen: Hogrefe, 1993.
Klein GA. A recognition-primed decision (RPD) Model of rapid Decision making // Decision making in action: Models and methods. Norwood, NJ: Ablex, 1993. P. 138-147.
Klein G. Naturalistic decision making // Human Factors: The Journal of the Human Factors and Ergonomics Society. 2008 V. 50 (3). P. 456-460.
KnochD., Pascual-Leone A., MeyerK., Treyer V., FehrE. Diminishing reciprocal fairness by disrupting the right prefrontal cortex // Science. 2006. V. 314 (5800). P. 829-832.
Knutson B., Elliott Wimmer G., Rick S., Hollon N.G., Prelec D., Loewenstein G. Neural Antecedents of the Endowment Effect // Neuron. 2008. V. 58 (5). P. 814-822.
LeDoux J.E. The emotional brain: The mysterious underpinnings of emotional life. N.Y.: Simon and Schuster, 1996.
Loewenstein G., O'Donoghue T., Sudeep B. Modeling the interplay Between Affect and Deliberation // Decision. 2015. V. 2 (2). P. 55-81.
Markman K.D., McMullen M.N. A reflection and evaluation model of comparative thinking // Personality and Social Psychology Review. 2003. V. 7 (3). P. 244-267.
McClure S.M., Laibson D.I., Loewenstein G., Cohen J.D. Separate neural systems value immediate and delayed monetary rewards // Science. 2004. V. 306 (5695). P. 503-507.
Miller E.K., Cohen J.D. An integrative theory of prefrontal cortex function // Annual Review of Neuroscience. 2001. V. 24 (1). P. 167-202.
Mischel W., Ayduk O, Mendoza-Denton R. Sustaining delay of gratification over time: A hot-cool systems perspective // Time and decision: Economic and psychological perspectives on intertemporal choice. N.Y.: Russell Sage Foundation, 2003. P. 175-200.
Pachur T., Hertwig R., Wolkewitz R. The Affect Gap in Risky Choice: Affect-rich outcomes attenuate attention to probability information // Decision. 2013. V. 1 (1). P. 64-78.
Patterson R.E., Eggleston R.G. Intuitive Cognition // Journal of Cognitive Engineering and Decision Making. 2017. V. 11 (1). P. 5-22.
Rangel A., Camerer C., Montague P.R. A framework for studying the neurobiology of value-based decisionmaking // Nature Reviews Neuroscience. 2008. V. 9 (7). P. 545-556.
Roese N.J. Counterfactual Thinking // Psychological Bulletin. 1997. V. 121 (1). P. 133-148.
Rottenstreich Y., Hsee C.K. Money, kisses, and electric shocks: On the affective psychology of risk // Psychological Science. 2001. V. 12 (3). P. 185-190.
Sanfey A.G., Chang L.J. Multiple systems in decision making // Annals of the New York Academy of Sciences. 2008. V. 1128 (1). P. 53-62.
Sanfey A.G., Rilling J.K., Aronson J.A., Nystrom L.E., Cohen J.D. The neural basis of economic decisionmaking in the Ultimatum Game // Science. 2003. V. 300 (5626). P. 1755-1758.
Shah A.K., Oppenheimer D.M. Heuristics Made Easy: An Effort-Reduction Framework // Psychological Bulletin. 2008. V. 134 (2). P. 207-222.
Simon H.A. Invariants of human behavior // Annual Review of Psychology. 1990. V. 41. P. 1-19.
Simon H.A. What is an explanation of behavior? // Psychological Science. 1992. V. 3 (3). P. 150-161.
Steinberg L, Graham S, O'Brien L, Woolard J., Cauffman E, Banich M. Age differences in future orientation and delay discounting // Child Development. 2009. V. 80 (1). P. 28-44.
Stevens J.R., Hallinan E.V., Hauser M.D. The ecology and evolution of patience in two
New World monkeys // Biology Letters. 2005. V. 1 (2). P. 223-226. Tobin H, Logue A.W., Chelonis J.J., Ackerman K.T., May J.G. Self-control in the monkey Macaca mascicularis // Animal Learning and Behavior. 1996. 24 (2). P. 168-174.
References
Klyucharev V.A., Shmids A., Shestakova A.N. Neiroekonomika: neirobiologiya prinyatiya reshenii // Eksperimental'naya psikhologiya. 2011. V. 4. № 2. P. 14-35.
Ariely D., Loewenstein G. The heat of the moment: The effect of sexual arousal on sexual decision making // Journal of Behavioral Decision Making. 2006. V. 19 (2). Р. 87-98.
Baddeley A.D. Working memory: Looking back and looking forward // Nature Reviews Neuroscience. 2003. V. 4 (10). Р. 829-839.
Berns G.S., Chappelow J., Cekic M., Zink C.F., Pagnoni G., Martin-Skurski M.E. Neurobiological substrates of dread // Science. 2006. V. 312 (5774). P. 754-758.
Berridge K.C. Food reward: Brain substrates of wanting and liking // Neuroscience and Biobehavioral Reviews. 1996. V. 20 (1). P. 1-25.
Betsch T., Glockner A. Intuition in judgment and decision making: Extensive thinking without effort // Psychological Inquiry. 2010. V. 21 (4). P. 279-294.
Bjork J.M., Momenan R., Hommer D.W. Delay discounting correlates with proportional lateral frontal cortex volumes // Biological Psychiatry. 2009. V. 65 (8). P. 710-713.
Broniarczyk S.M. Product assortment // Handbook of consumer psychology. N.Y.: Taylor and Francis Group / Lawrence Erlbaum Associates, 2008. P. 755-779.
Chase W.G., Simon H.A. Perception in Chess // Cognitive Psychology. 1973. V. 4. P. 55-81.
Damasio A.R. Descartes' error: emotion, reason, and the human brain. N.Y.: Putnam, 1994.
Diehl K., Poynor C. Great expectations?! Assortment size, expectations and satisfaction // Journal of Marketing Research. 2010. V. 47. P. 312-322.
Epstude K., Roese N.J. The Functional Theory of Counterfactual Thinking // Personality and Social Psychology Review. 2008. V. 12 (2). P. 168-192.
Fazio R.H., Pietri E.S., Rocklage M.D., Shook N.J. Positive versus Negative Valence: Asymmetries in Attitude Formation and Generalization as Fundamental Individual Differences // Advances in Experimental Social Psychology. 2015. V. 51. P. 97-146.
Figner B., Knoch D., Johnson E.J., Krosch A.R., Lisanby S.H., Fehr E., Weber E.U. Lateral prefrontal cortex and self-control in intertemporal choice // Nature Neuroscience. 2010. V. 13 (5). P. 538-539.
Goldsmith R.W., Sahlin N.E. The role of second-order probabilities in decision making // Analysing and aiding decision processes. Amsterdam; Budapest: North-Holland and Akademiai Kiado, 1983. P. 455-467.
Greene J.D., Sommerville R.B., Nystrom L.E., Darley J.M., Cohen J.D. An fMRI investigation of emotional engagement in moral judgment // Science. 2001. V. 293 (5537). P. 2105-2108.
Hammond K.R. Beyond rationality: The search for wisdom in a troubled time. N.Y.: oxford University Press, 2007.
Hammond K.R., Hamm R.M., Grassia J., Pearson T. Direct comparison of the efficacy of intuitive and analytical cognition in expert judgment // Research on judgment and decision making: Currents, connections and controversies. N.Y.: Cambridge University Press, 1997. Р. 144-180.
Ichihara-Takeda S., Funahashi S. Reward-period activity in primate dorsolateral pre-frontal and orbitofrontal neurons is affected by reward schedules // Journal of Cognitive Neuroscience. 2006. V. 18 (2). Р. 212-226.
Inbar Y., Botti S., Hanko K. Decision speed and choice regret: When haste feels like waste // Journal of Experimental Social Psychology. 2011. V. 47 (3). P. 533-540.
Kahneman D. Thinking fast and slow. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2011.
Klauer K.C. Charge and discharge in problem solving. A theory of declarative simplification: Belastung und Entlastungbeim Problemlösen // Eine Theorie des deklarativen Vereinfachens. Göttingen: Hogrefe, 1993.
Klein GA. A recognition-primed decision (RPD) Model of rapid Decision making // Decision making in action: Models and methods. Norwood, NJ: Ablex, 1993. P. 138-147.
Klein G. Naturalistic decision making // Human Factors: The Journal of the Human Factors and Ergonomics Society. 2008. V. 50 (3). P. 456-460.
KnochD., Pascual-Leone A., MeyerK., Treyer V., FehrE. Diminishing reciprocal fairness by disrupting the right prefrontal cortex // Science. 2006. V. 314 (5800). P. 829-832.
Knutson B., Elliott Wimmer G., Rick S., Hollon N.G., Prelec D., Loewenstein G. Neural Antecedents of the Endowment Effect // Neuron. 2008. V. 58 (5). P. 814-822.
LeDoux J.E. The emotional brain: The mysterious underpinnings of emotional life. N.Y.: Simon and Schuster, 1996.
Loewenstein G., O'Donoghue T., Sudeep B. Modeling the interplay Between Affect and Deliberation // Decision. 2015. V. 2 (2). P. 55-81.
Markman K.D., McMullen M.N. A reflection and evaluation model of comparative thinking // Personality and Social Psychology Review. 2003. V. 7 (3). P. 244-267.
McClure S.M., Laibson D.I., Loewenstein G., CohenJ.D. Separate neural systems value immediate and delayed monetary rewards // Science. 2004. V. 306 (5695). P. 503-507.
Miller E.K., Cohen J.D. An integrative theory of prefrontal cortex function // Annual Review of Neuroscience. 2001. V. 24 (1). P. 167-202.
Mischel W., Ayduk O., Mendoza-Denton R. Sustaining delay of gratification over time: A hot-cool systems perspective // Time and decision: Economic and psychological perspectives on intertemporal choice. N.Y.: Russell Sage Foundation, 2003. P. 175-200.
Pachur T., Hertwig R., Wolkewitz R. The Affect Gap in Risky Choice: Affect-rich outcomes attenuate attention to probability information // Decision. 2013. V. 1 (1). P. 64-78.
Patterson R.E., Eggleston R.G. Intuitive Cognition // Journal of Cognitive Engineering and Decision Making. 2017. V. 11 (1). P. 5-22.
Rangel A., Camerer C., Montague P.R. A framework for studying the neurobiology of value-based decisionmaking // Nature Reviews Neuroscience. 2008. V. 9 (7). P. 545-556.
Roese N.J. Counterfactual Thinking // Psychological Bulletin. 1997. V. 121 (1). P. 133-148.
Rottenstreich Y., Hsee C.K. Money, kisses, and electric shocks: On the affective psychology of risk // Psychological Science. 2001. V. 12 (3). P. 185-190.
Sanfey A.G., Chang L.J. Multiple systems in decision making // Annals of the New York Academy of Sciences. 2008. V. 1128 (1). P. 53-62.
Sanfey A.G., Rilling J.K., Aronson J.A., Nystrom L.E., Cohen J.D. The neural basis of economic decisionmaking in the Ultimatum Game // Science. 2003. V. 300 (5626). P. 1755-1758.
Shah A.K., OppenheimerD.M. Heuristics Made Easy: An Effort-Reduction Framework // Psychological Bulletin. 2008. V. 134 (2). P. 207-222.
Simon H.A. Invariants of human behavior // Annual Review of Psychology. 1990. V. 41. P. 1-19.
Simon H.A. What is an explanation of behavior? // Psychological Science. 1992. V. 3 (3). P. 150-161.
SteinbergL., Graham S., O'Brien L., WoolardJ, Cauffman E., Banich M. Age differences in future orientation and delay discounting // Child Development. 2009. V. 80 (1). P. 28-44.
Stevens J.R., Hallinan E.V., Hauser M.D. The ecology and evolution of patience in two New World monkeys // Biology Letters. 2005. V. 1 (2). P. 223-226.
Tobin H., Logue A.W., Chelonis J.J., Ackerman K.T., May J.G. Self-control in the monkey Macaca mascicularis // Animal Learning and Behavior. 1996. 24 (2). P. 168-174.
Сведения об авторе
Карабанов Артем Петрович - аспирант, преподаватель кафедры дифференциальной психологии и психофизиологии, Институт психологии им. Л.С. Выготского, Российский государственный гуманитарный университет, pacaraban01@gmail.com
About the author
Karabanov Artem P. - postgraduate student, lecturer, Differential Psychology and Psychophysiology Department, L.S. Vygotsky Institute for Psychology, Russian State University for the Humanities, pacaraban01@gmail.com
