CC BY
15DOI 10.47643/1815-1337_2023_5_89 УДК 340.12
СОВРЕМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ РОССИЙСКОГО ПРАВА (НА ПРИМЕРЕ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ И АКТОВ ТОЛКОВАНИЯ) MODERN SOURCES OF RUSSIAN LAW (BY THE EXAMPLE OF JUDICIAL PRACTICE AND ACTS OF INTERPRETATION)
ХАДЫКИНА Елена Викторовна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры Общих и специальных юридических дисциплин, Тихоокеанский государственный университет. 680042, г. Хабаровск, ул. Тихоокеанская, д. 136. E-mail: 003780@pnu.edu.ru;
Khadykina Elena Viktorovna,
Associate Professor, Candidate of Law, Associate Professor of the Department General and special legal disciplines. Pacific State University, 680042, Khabarovsk, st. Pacific, 136. E-mail: 003780@pnu.edu.ru
Краткая аннотация: в статье на основе комплексного анализа теоретико-правовой литературы сделана попытка сформулировать точку зрения автора на место и роль судебных актов и актов толкования в системе современных источников российского права
Abstract: based on a comprehensive analysis of theoretical and legal literature, the article attempts to formulate the author's point of view on the place and role of judicial acts and acts of interpretation in the system of modern sources of Russian law
Ключевые слова: источник права, форма права, судебные акты, акты толкования, Российская правовая система.
Keywords: source of law, form of law, judicial acts, acts of interpretation, Russian legal system.
Для цитирования: Хадыкина Е.В. Современные источники российского права (на примере судебной практики и актов толкования)// Право и государство: теория и практика. 2023. № 5(221). С. 89-91. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_5_89.
For citation: Khadykina E. V. Modern sources of Russian law (by the example of judicial practice and acts of interpretation) // Law and state: theory and practice. 2023. No. 5(221). pp. 89-91. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_5_89.
Статья поступила в редакцию: 22.04.2023
Будучи понятием интегральным, источники права предполагают множество подходов к своему рассмотрению. В частности, классически рассматривают формальную, идеальную, материальную сущности источника права и источники знаний о праве [14, 9].
Несмотря на множество подходов, каждый из которых является вполне научно-обоснованным все же в настоящее время больший интерес для юридической науки и практики представляет формальная сущность источника права, в связи с чем в юридической литературе преобладает термин «форма права». Несмотря на то, что именно форма права является в современности преобладающим источником права, обладающим такими качествами как формальность, внешняя выраженность, объективированность, некоторые авторы используют только термин «источник права» при рассмотрении данного вопроса и раскрывают при этом виды форм права, а не его источников [2]. Распространено также использование сдвоенной терминологии «источник (форма) права», что в соответствии с правилами русского языка делает их тождественными, приравнивает их между собой [1, 19]. Это необоснованно сужает представление об источниках права, сводит их понимание только к форме права. Правильней при рассмотрении в соответствующих разделах учебников по теории государства и права правильней было бы употреблять термин «источник права в формальном смысле», а не сводить сущность источника права только к его форме.
Споры по этому вопросу не являются новыми и продолжаются значительное время. Так, в советской правовой теории дискуссия о правильности терминов, обозначающих соответствующие понятия - «источник права» и «форма права» занимала значительное место. Одни учёные признавали более правильным употребление термина «форма права» (А. Ф. Шебанов), другие склонялись к термину «юридически формальный источник права» (С. А. Голун-ский, С. Ф. Кечекьян, М. С. Строгович, С. Л. Зивс) [6]. Предлагалось также отличать «источник права в материальном смысле» от источника права в формальном смысле, т.е. от формы объективного выражения и закрепления обязательности правовых норм. В настоящее время эти споры предлагается считать по большому счету преодолёнными, «поскольку термины «форма права» и «источник права» употребляются при освещении данной темы в одном и том же значении внешней формы объективации, выражения права или нормативной государственной воли, а не все возможные значения понятий «форма» и «источник» применительно к праву» [10]. Этим же автором предлагается понимать значение термина «источник права» в юридическом смысле только как специфическую форму выражения правовых норм и придания им обязательности. При этом он ссылается на то, что термин «источник права» специальный и условный, но он является удобным в употреблении и традиционным для мировой юриспруденции, а термин «форма» менее удачен, так как гораздо более многозначен.
И всё же, несмотря на эти вполне обоснованные доводы, не следует безоговорочно соглашаться с такой позицией, и считать применение терминов «источник права» и «форма права» как тождественных единственно верным решением проблемы. К тому же сам А. В. Мицкевич при дальнейшем раскрытии вопроса использует трактовку «юридические источники, или формы» и напоминает о необходимости отличать это понятие от «социальных истоков права».
Итак, форма права - это внешняя форма объективирования того источника, который содержит нормы права, оказывающие воздействие на общественные отношения, складывающиеся в рамках правовой системы конкретного государства. Здесь не случайно указывается на правовую систему конкретного государства, так как форма права для каждой правовой системы индивидуальна. Даже если мы говорим о принадлежности правовой системы к какой-либо правовой семье, нельзя не учитывать специфику источников права в каждом отдельном государстве. В частности, несмотря на отнесение правовой системы США к англо-саксонской правовой семье она достаточно сильно отличается от правовой системы Великобритании. Значительно различаются правовые системы Франции и Японии, относящиеся, тем не менее, к одной правовой семье - романо-германской.
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2023. № 5(221)
Особый интерес с этих позиций представляет собой правовая система России, о принадлежности которой к различным правовым семьям продолжают идти дискуссии. Так, предлагается рассматривать российскую правовую систему как часть романо-германской правовой семьи [4]; как часть социалистической или постсоциалистической правовой семьи [13]; как часть славянской правовой семьи [15, 17]; как самостоятельную правовую семью [16].
Все без исключения точки зрения вызывают интерес и, безусловно, имеют право на существование. Но, в конечном счёте, к какой же правовой семье относится Россия, или можно и нужно говорить о её самостоятельности? Ответ на этот вопрос явился главной целью данного исследования.
Достижение выше обозначенной цели видится через рассмотрение специфических характеристик российской правовой системы. И, хотя в специальной юридической литературе предлагается разделять правовые семьи не только по источникам права, но и по другим признакам (национально-культурным, историческим, религиозным особенностям) [1]), всё же для удобства классификации правовых семей наиболее подходящим критерием представляется именно источник права в формальном смысле. Источник права можно назвать той единицей, первичным признаком, категорией, которая, формируясь в течение длительного времени, вбирает в себя национально-культурные, религиозные особенности, экономические условия развития того или иного государства. Именно по этой причине в источниках права отражается не только внешняя форма его выражения, но и особенности социального регулирования конкретного общества на конкретно-историческом этапе его развития в целом.
Говоря об источниках права в России, можно с уверенностью сказать, что основным является нормативно-правовой акт во всём многообразии его проявления. Однако, наряду с нормативно-правовым актом большое влияние на формирование юридической практики, юридической идеологии и даже системы права оказывают такие специфические источники, как постановления пленумов Верховного суда, акты Конституционного суда РФ, а также акты органов государственного управления, являющиеся результатом толкования (разъяснения, инструкции, информационные письма). Зачастую правоприменительные органы на местах отдают предпочтение именно этим актам. То же можно сказать в целом о правоприменительной практике: адвокатской, следственной, судебной.
Следует при этом отметить, что акты судов высших судебных инстанций имеют различную по своей сути природу:
1. Это, несомненно, акты правоприменительные. Суд решает конкретный спор (о соответствии или несоответствии конкретного нормативного акта Конституции РФ; о признании конкретного акта незаконным и т.д.). Подтверждение этой позиции находим и у В. С. Нерсесянца. Он полагал, что эти акты являются сугубо правоприменительными, поскольку они не отменяют неконституционные или незаконные акты, а лишь признают их не подлежащими применению [12].
2. Их предлагается считать актами правотворческой (нормотворческой) деятельности судов, т.е. судебной практикой как источником права. По данной позиции существует множество мнений, можно назвать ее одной из наиболее дискуссионных в современной отечественной теории государства и права. Так, существует мнение о том, что решения Конституционного суда РФ по поводу толкования конституционных установлений не содержат новых норм права, поэтому не могут считаться источниками права, хотя и обладают их некоторыми свойствами [8]. Одновременно высказываются иные мнения: «общеобязательность такого рода толкования и распространения его не неограниченное число случаев сообщает актам толкования нормативный характер... Сказанное позволяет сделать вывод о том, что решения Конституционного суда РФ, как и его акты толкования конституционных положений, безусловно, можно отнести к источникам права, если их понимать как систему факторов и социальных явлений, выступающих в качестве базы для процесса право-установления» [11]. В поддержку этого мнения приводится высказывание Л. С. Явича: «из того, что суд - единственный государственный орган, отправляющий правосудие, вовсе не следует, что его деятельность ограничивается исключительно правоприменением. При отсутствии соответствующего закона суд может восполнить пробел. Кроме того, судебные органы могут выработать новые общие нормы в результате обобщения судебной практики и вынесения высшими судами указаний, обязательных для нижестоящих инстанций» [19]. Прецедентным правом всю эту судебную практику можно назвать с большой долей условности. Но если рассматривать эту проблему ещё глубже, можно согласиться с мнением Г.Н. Муромцева о том, что «правотворческая роль судебной практики обусловлена здесь не столько характером правовой доктрины, сколько её эволюцией в ходе ХХ столетия» [12]. Противоречивость ситуации, сложившейся с признанием судебной практики в странах романо-германской правовой семьи, отмечают и западно-европейские авторы, признающие фактическое превращение судебной практики в этих странах в источник права. Таким образом, складывается парадоксальная ситуация: с одной стороны, не действует доктрина судебного прецедента, с другой - решения высших судов нередко считаются источником права, равным закону и даже превосходящим его [3].
3. Обобщение судебной практики или признание нормативного акта соответствующим или противоречащим Конституции РФ, несомненно, представляет собой деятельность по истолкованию, а именно толкование - разъяснение. То есть акты пленума высшей судебной инстанции являются актами толкования. И в полной мере этот тезис применим и к актам Конституционного суда РФ о толковании норм Конституции РФ (его постановлениям). Получается так, что правоприменительная деятельность Конституционного суда РФ и Пленума Верховного суда РФ заключается в толковании норм законодательства. Акты правоприменения одновременно представляют собой акты толкования. Это с первого взгляда может показаться не совсем сопоставимым и адекватным, но в более глубоком разрезе этой проблемы замечаем, что правоприменительная деятельность в этих случаях заключается именно в толковании. Можно уверенно сказать, что в этой ситуации толкование является формой, внешним выражением правоприменительной деятельности.
Осуществляя конституционный контроль, Конституционный суд РФ (по представлению государственного органа, названного в ст. 125 Конституции РФ, либо - при определённых там же условиях - по жалобе гражданина), как известно, вправе признать какой-либо закон полностью или частично противоречащим Конституции РФ. Такое решение обязательно не только для правотворческих, но и для правоприменительных органов. Оно влечёт за собой необходимость соответствующей корректировки законодательства и одновременно означает адресованный правоприменительным органам запрет применения признанных неконституционными актов в целом или их частей. По сути своей это своеобразный вид правотворчества, который в юридической литературе нередко называют негативным [7].
Обобщая всё выше сказанное, приходим к выводу о том, что судебная практика в нашей стране не может называться прецедентным правом в том исконно академическом смысле, который существует в англо-саксонской правовой семье, но она, несомненно, представляет источник права, имеющий обязательное значение не только для нижестоящих судов, но и для всех правоприменительных органов, в деятельности которых возникает необходимость обращаться к обобщению практики, актам толкования. А если речь идёт об актах Конституционного суда РФ, то его решения (издаваемые в форме поста-
новлений) обязательны для всех, т.е. по сути, имеют силу юридических актов.
Библиогра фия:
1. Абдуллаев, М. И., Комаров, С. А. Проблемы теории государства и права: учебник. - СПб.: Питер, 2003. - 576 с.
2. Головистикова, А. Н., Дмитриев, Ю. А. Проблемы теории государства и права: учебник. - М.: Эксмо, 2005. - 832 с.
3. Давид, Р. Основные правовые системы современности. - М., 1967. - 496 с.
4. Давид, Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. - М., 2009. - 456 с.
5. Дробышевский, С.А. Формальные источники права: монография / Сибирский федеральный университет. - М.: Норма, 2018. - 160 с.
6. Зивс, С. Л. Источники права. - М., 1981. - 239 с.
7. Источники права: учебное пособие / отв. ред. М. Н. Марченко. - М.: Норма, 2019. - 672 с.
8. Лучин, В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. - 687 с.
9. Малько, А.В. Теория государства и права в вопросах и ответах: учебно-методическое пособие / А. В. Малько. - 5-е изд., испр. и доп. - Москва : Дело,
2019. - 352с.
10. Мицкевич, А. В. Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Т. 2 / под ред. М. Н. Марченко. - М.: Зерцало, 1998. - 640 с.
11. Морозова, Л.А. Ещё раз о судебной практике как источнике права / Л.А. Морозова // Государство и право. - 2004. - № 1. - С.20-26.
12. Проблемы общей теории права и государства: учебник для вузов / под общей ред. В.С. Нерсесянца. - М., 2018. - 816 с.
13. Проблемы теории государства и права: учебное пособие / под ред. М. Н. Марченко. - М.: Юристъ, 2019. - 784 с.
14. Протасов, В.Н. Теория государства и права : учебник для вузов / В. Н. Протасов. - Москва: Юрайт, 2014. - 495с.
15. Российское государство и правовая система. Современное развитие, проблемы, перспективы: коллективная монография / отв. ред. Ю. Н. Старилов. -Воронеж, 1999. - 664 с.
16. Саидов, А. Х. Сравнительное правоведение (основные правовые семьи современности): учебник / под ред. В. А. Туманова. - М.: Норма, 2021. - 320 с.
17. Синюков, В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию: Монография / изд-е 2, доп. - Москва : Норма, 2019. - 672 с.
18. Хропанюк, В.Н. Теория государства и права: Учебник. 11-е изд. - М.: Омега-Л,2019. - 323 с.
19. Явич, Л.С. Сущность права. - Л., 1985. - 208 с.
References:
1. Abdullaev, M. I., Komarov, S. A. Problems of the theory of state and law: textbook. - St. Petersburg: Peter, 2003. - 576 p.
2. Golovistikova, A. N., Dmitriev, Yu. A. Problems of the theory of state and law: textbook. - M.: Eksmo, 2005. - 832 p.
3. David, R. Basic legal systems of the present. - M., 1967. - 496 p.
4. David, R., Joffre-Spinosi K. Basic legal systems of our time. - M., 2009. - 456 p.
5. Drobyshevsky, S.A. Formal sources of law: monograph / Siberian Federal University. - M.: Norma, 2018. - 160 p.
6. Zivs, S. L. Sources of law. - M., 1981. - 239 p.
7. Sources of law: textbook / otv. ed. M. N. Marchenko. - M.: Norma, 2019. - 672 p.
8. Luchin, V.O. Constitution of the Russian Federation. Implementation problems. - M.: UNITI-DANA, 2015. - 687 p.
9. Malko, A.V. Theory of state and law in questions and answers: teaching aid / A. V. Malko. - 5th ed., Rev. and additional - Moscow: Delo, 2019. - 352 p.
10. Mitskevich, A. V. General theory of state and law. Academic course in 2 volumes. Vol. 2 / ed. M. N. Marchenko. - M.: Zertsalo, 1998. - 640 p.
11. Morozova, L.A. Once again about judicial practice as a source of law / L.A. Morozova // State and Law. - 2004. - No. 1. - P.20-26.
12. Problems of the general theory of law and state: a textbook for universities / ed. V.S. Nersesyants. - M., 2018. - 816 p.
13. Problems of the theory of state and law: textbook / ed. M. N. Marchenko. - M.: Jurist, 2019. - 784 p.
14. Protasov, V.N. Theory of state and law: a textbook for universities / V. N. Protasov. - Moscow: Yurayt, 2014. - 495s.
15. Russian state and legal system. Modern development, problems, prospects: collective monograph / ed. ed. Yu. N. Starilov. - Voronezh, 1999. - 664 p.
16. Saidov, A. Kh. Comparative law (the main legal families of our time): textbook / ed. V. A. Tumanova. - M.: Norma, 2021. - 320 p.
17. Sinyukov, V.N. Russian legal system. Introduction to General Theory: Monograph / ed. 2, add. - Moscow: Norma, 2019. - 672 p.
18. Khropanyuk, V.N. Theory of State and Law: Textbook. 11th ed. - M.: Omega-L, 2019. - 323 p.
19. Yavich, L.S. The essence of law. - L., 1985. - 208 p.
