CC BY
244
Динабург С.Р. Современные исследования будущего: между утопией и форсайтом // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Культура. История. Философия. Право. - 2016. - № 3. - С. 86-97.
Dinaburg S.R. Modern futures studies: between utopia and foresight. Bulletin of Perm National Research Polytechnic University. Culture. History. Philosophy. Law. 2016. No. 3. Pp. 86-97.
УДК 141
С.Р. Динабург
СОВРЕМЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ БУДУЩЕГО: МЕЖДУ УТОПИЕЙ И ФОРСАЙТОМ
Анализируется проблематика исследований будущего как междисциплинарной области знания в контексте онтологических обоснований статуса будущего, смены методологических подходов, социальной теории и практики. Обосновано, что современные исследования будущего связаны с другими крупными исследовательскими программами: теориями информационного общества, проблемой демаркации научного и вненаучного знания, трансдициплинарными исследованиями. Показано, что ведущими установками в исследованиях будущего сегодня являются альтернативистика (множественность сценариев возможного будущего) и конструктивизм (созидание вместо ожидания), причем особая роль принадлежит поиску и утверждению позитивных образов будущего. Акцентируется значимость надежды как силы, преодолевающей инерцию и статичность мышления и бытия для становления подлинно нового. Особое внимание в статье уделено процессу трансформации уже существующих и появлению новых путей предсказания и прогноза. Таковы изменения статуса утопии, расширение поля ее действия и расцвет ее форм, новации в анализе и воплощении трендов, дальнейшее развитие методологии форсайта и выделения форсо-та как нового типа проектирования, где в фокусе разработки находятся средства достижения желаемого и точно расчитанного будущего. Оправдание утопии, происходившее так или иначе на протяжении всего ХХ века, происходит в сегодняшней реальности на несколько иных основаниях, из определенной онтологической картины мира, общества и человека, поскольку принцип конструктивизма так или иначе пронизывает современные онтологические системы. Имея весьма подвижные границы, утопия сегодня насыщена научным и технологическим содержанием и может использоваться как инструментальное средство, своего рода испытательная среда для проигрывания сценариев альтернативного будущего. Автор приходит к выводу, согласующемуся с позицией ряда исследователей и тенденциями в практике, о значимости коммуникации, конструктивного диалога, совместных проектов для реализации партисипационного будущего.
Ключевые слова: вненаучное знание, информационное общество, надежда, образ будущего, трансдисциплинарность, тренд, утопия, форсайт, футурология.
S.R. Dinaburg
MODERN FUTURES STUDIES: BETWEEN UTOPIA AND FORESIGHT
The article analyzes the problems of the futurology as an interdisciplinary field of knowledge in the context of the ontological status of future, the change of methodological approaches, social theory and practice. It is proved that the modern study of the future connected with other major research programs: the theories of the information society, the problem of demarcation of the scientific and non-scientific knowledge and transdisciplinarity. Shown that the leading research units in the future are alternativism (multiplicity of possible future scenarios) and constructivism (creation instead of waiting),
© Динабург Светлана Роальдовна - старший преподаватель кафедры философии и права, ФГБОУ ВО «Пермский национальный исследовательский политехнический университет», e-mail: solo.alias@list.ru.
and the special role belongs to search for and approval of positive images of the future. It emphasizes the importance of hope as a force for overcoming inertia and static thinking and being for the formation of a truly new. Particular attention is paid to the process of transformation of the existing and creation of new ways of predicting and forecasting. These changes are in utopia status, extension of its actions and the flowering of its forms, innovations in the analysis and trends embodiment, the further development of the methodology of foresight and allocation forethought as a new type of design of the future. Justification utopia happened anyway throughout the XX century, it takes place in today's reality on some other grounds, of a certain ontological picture of the world, society and man, as the principle of constructivism somehow permeates modern ontological system. With highly variable boundaries, utopia today is replete with scientific and technological content and can be used as a tool, a kind of test environment for playing alternative future scenarios. The author comes to a conclusion consistent with the position of a number of research and trends in practice, about the importance of communication, constructive dialogue, joint projects for implementation participatory future.
Keywords: foresight, futurology, hope, information society, image of the future, beyond-scientific knowledge, transdisciplinarity, trend, utopia.
.. .Но надо жить без самозванства, Так жить, чтобы в конце концов Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов.
Б. Пастернак
Существует ли другая область исследований, где современная наука не только заинтересованно, полагая это перспективным, изучает то, что не существует, мысленно погружаясь в Иное1, но и пытается искать сотрудничества с вненаучными формами знания?
Таковы исследования будущего (futures studies), именуемые также «современной футурологией»2, которые представляют собой комплекс принципов, инструментов, практик в области науки, искусства, духовных поисков и обыденной жизни - комплекс, характеризующийся не только широчайшим диапазоном областей и методов, но и взаимным проникновением компонентов.
Безусловно, здесь прослеживается естественное ограничение областей исследовательского интереса, традиционное распределение ролей (например, в разработке стратегических и менее отдаленных прогнозов, социогуманитарных перспектив и технических проектов) и ясное понимание прагматики, ориентированной на конкретный результат. Но все же на уровне тенденции или в явном виде можно различить выход за пределы известных ролей и дисциплинарных границ.
В современном смысле3 предвидение и прогнозирование простирается от пророчеств и прорицаний (профетизма), предчувствий и предвосхищений (социальной апперцепции) до проектирования желаемого будущего (инжиниринга) - причем будущего не в единственном, а во множественном числе, как рассмотрение ряда альтернатив.
1 «... Иное, как мир, принципиально отличный от наличной реальности» [1].
2 Термин «футурология» появился в 1943 году (О. Флехтгейм), подразумевая противопоставление «идеологии», оправдывающей существующий режим, и «утопии», его отвергающей, как что-то объективно научное, от политических пристрастий независимое [2, с.14].
3 Например, World Futures Studies Federation - Всемирная федерация исследований будущего (http://www.wfsf.org) обозначает плюралистический подход в отношении пяти традиций или парадигм в этой области; IFRA - Международная академия исследований будущего (http://www.maib.ru) рассматривает прогнозирование как науку и искусство.
Эффекты, характеризующие «ускользающий мир» (Э. Гидденс), «текучую современность» (З. Бауман), затронули и виды на будущее. Диффузия происходит на разных уровнях: конвергенция науки, технологий и общества; разработка комплексных инструментов; дрейф понятий, смешение жанров, смысловых переплетений и взаимных отражений.
В свою очередь, «исследования будущего» как феномен и мега-проект вызывает интерес и предоставляет обильный материал для других исследовательских мега-программ современности, а именно: сущности и проблемы информационного общества; разграничения и сосуществование форм научного и вненаучного знания; теории и практики мультикультурных и трансдиципли-нарных исследований.
Поиск общих проблем и оснований для указанных исследовательских областей может оказаться продуктивным и для них самих, и для корпуса более универсального знания. На наш взгляд, одним из оснований к общности в нашем случае выступает идея коммуникации, способствующей качественным преобразованиям. Эта идея понимается нами не в узкотехнологическом смысле формальной связи и обмена, а как процесс установления совместности и согласованности, взаимных договоренностей и разделяемого сторонами знания на основе разумной открытости. Таким образом, можно говорить о коммуникации внутри общества, между теориями и концепциями, между культурами, отдельными исследователями или заинтересованными лицами.
Мы видим свою задачу в том, чтобы обозначить неизбежные противоречия, парадоксы, дилеммы в этой коммуникации и возможные пути их разрешения.
Само понятие «будущего» в его социальном значении и культура обращения с будущим имеют свою историю. Не вдаваясь в подробный социально-исторический разбор, можно указать по крайней мере три основные формы существования будущего в современной ментальности.
Первая форма, наименее очевидная, но глубоко укорененная, проходящая повседневным фоном, связана с экзистенциальным восприятием времени и себя во времени, своей временности. «Понимание» времени как структуры бытия формирует различные типы доминирующего отношения к будущему в основных модальностях-настроениях: тревожной неопределенности, надежды и индифферентности. Понимание времени через посредство бытия - с различением в нем признаков стабильности и хаоса, призыва к активности и смирению - не означает непременно осознанности. Однако оно насыщено ценностями, идеалами, эсхатологическими концепциями и развивается в культурно-историческом контексте. Так, обоснованный в экзистенциальной аналитике тезис, что «основным модусом времени для западного мышления является будущее время, для русского мышления - прошлое» [3, с. 30], кажется интуитивно понятным и согласующимся с опытом.
Вторая форма или практика представляет собой будущее как фронтир, границу освоенной территории. Бытие современного человека (а вернее, того,
кто пытается быть современным) постоянно соприкасается с ближайшим будущим в его планах и ожиданиях и тем самым задает тональность всего стиля жизни. Это прирученное, «кухонное» и довольно меркантильное будущее личных событий4. Оперируя не только «завтрашним днем», но и реальностью на месяцы вперед, мы будто бы обладаем гарантированным будущим, располагая им в своих планах. Такая обыденная погруженность в будущее, в границах которого озабоченно снует внимание, кажется превращенной формой заботы о себе. Усвоив, что ко всему значительному нужно серьезно готовиться, быть предусмотрительным, в оперативном планировании легко потерять саму идею будущего.
Наконец, третья форма будущего представлена обозримым горизонтом не столько событий, сколько смыслов - это наилучшее место для размещения проекций, жизненных ориентиров и предельно высоких идеалов. Предельно -всего, что связано с любовью к миру в целом, свободно и бескорыстно: интерес, любопытство, внимание, желание блага... Соответствующее мироощущение витает в воздухе, растворено в обществе и творчески конкретизируется его членами, способными услышать будущего зов.
Парадокс в том, что в столь богатой идеями о будущем западной мен-тальности, в которую мы все отчасти погружены, именно эта форма, требующая способностей и воли, сегодня в дефиците. «Образ будущего - это тот культурный элемент, которого не хватает западной культуре сегодня, тот элемент настоящего, который поддерживает тонус культурной жизни» [1]. Исследователи образа будущего, ставшие современными классиками, констатировали, что нигилистический, конкурирующий с негативными утопиями образ будущего парализует нас, «и мы оказываемся неспособны сформировать более позитивный и конструктивный образ» (Ф. Полак), а «наши позитивные утопии -это в лучшем случае слабо заштрихованные белые пятна» (М. Мид) [5].
Преодолев соблазн увязнуть в ламентациях по поводу состояния западной культуры, пройдем далее вслед за Э. Блохом, автором «Философии надежды», благодаря исследованию С.Е. Вершинина [4].
Блох предпринял глубокий анализ человеческих устремлений, обратив внимание на несоразмерность масштаба вовлеченности культуры в мечтания (да и вообще ценности проблемы) и скромности оставленного следа в истории философии и социальных науках: людская мысль о будущем слишком привязана к прошлому и уже существующему. Мы могли бы понять это вечное ускользание с темы будущего на примере органичного нашей ментальности литературного сюжета «о мертвых душах»: главная тема о несуществующем фактически, становясь для героев предметом аферы, хладнокровной сделки, безудержного фантазирования, азартных игр, недоумения, многоходовых планов и т.д., является только поводом к вращению в настоящем, . а для автора - вопросом о возможном-
4 У Эрнста Блоха неподлинное будущее - это то, что «возникает в цикле повседневного существования ("постель, ждущая нас вечером")» [4. С. 52-53].
невозможном для России такой степени остроты, что следующий том летит в печь. Нос, разгуливающий в мундире, или кузнец верхом на чёрте обладают гораздо большей силой воплощения, чем Иное - здесь русское колесо тоже, увы, далеко не доедет...
Э. Блох разрабатывает концепцию сопротивления Еще-Не-Осознаваемому [4, с. 52]. Первый, и довольно очевидный, барьер здесь - социально-экономические рамки зрения, и даже самый отважный дух не сможет преодолеть их легко, одним прыжком - но все же они преодолеваются смелостью познания (наверное, как мы бы сейчас сказали, - со сменой парадигм). Второе препятствие Блох усматривает в познавательной традиции априорности, идущей от платоновского анамнесиса (припоминания)5. Как подчеркивает С.Е. Вершинин, Э. Блох критикует обусловленное этой традицией отношение к бытию, понимаемому только как давно ставшее, свершившееся и застывшее. Построенное на такой основе будущее не может преодолеть статичность образа мышления и отойти от понятия готового, предопределенного мира. Действительно же Новое, по Э. Блоху, связано с надеждой как Сознаванием - Для Чего? - и потому импульсом к становлению. Так понимаемая надежда выходит за пределы упования и душевного переживания (аффекта ожидания) и соединяется с усилием и намерением. На наш взгляд, она родственна мужеству быть П. Тиллиха6.
Э. Блох не ограничился рамками субъективной философии и предложил онтологическую концепцию Еще-Не-Бытия, или «теорию возможности». Еще-Не - это «универсальная характеристика мира, действующая применительно как к материи, так и к человеку», а процесс развития - «борьба между Ничто и Все, исход которой трудно предсказать». Поэтому мир - всегда тенденция, а не закон, он «всегда утопичен в том смысле, что он является экспериментом ("ЕхрейтепШт тип&"). В нем постоянно присутствуют риск, неизвестность, и любой исторический процесс, любая попытка осуществления тех или иных мечтаний, надежд, утопий ведут или к Ничто, или к Все» [4, с.55].
Идеи Э. Блоха не принесли автору широкой известности и закрепления приоритета высказывания, но витая свободно, проросли многообразием последствий. И одно из них - ренессанс в нашей действительности утопии как формы мысли, жанра, практики и предмета рефлексии - во всем разнообразии возможного. «Конец утопии» (Г. Маркузе) - невозможность Нигдеи в современном мире обернулся множественными Еще-Не и Уже-Тут топосами: техно-, ди- и экоутопиями, практопией (реалистической утопией), политопией (рамкой для утопий). В утопии, в определенном смысле, мы уже живем [6, с. 33],
5 Блох прослеживает линию Платона в европейской философии (Плотин с идеей души как основой памяти, Фома Аквинский с учением об априорном свете разума, Декарт с врожденной идеей бога в виде знания-воспоминания, Лейбниц с защитой априорного познания, Кант с идеей априорного разума) как развитие учения об анамнесисе.
6 «Сопротивление соблазну видимости требует огромного мужества. Сила бытия, явленная в мужестве подобного рода, настолько велика, что боги в страхе трепещут перед ней».
утопия согласуется с синергетическим мировоззрением [7, с. 567], анализ информационного общества закономерно и необходимо ведется в его утопической и дистопической перспективе [8, с.46].
Таким образом, утопия в современном мышлении противостоит не реальности (ибо всему найдется место), а негативной, статичной, безнадежной реальности. Поэтому создание образа живого будущего, его корректировка и конкретизация7 является одной из ключевых идей исследования будущего - от момента рождения до сегодняшнего дня. Будущего настолько живого, чтобы «привлекать сердца», но не идти на непомерные жертвы, через кровь (М. Мид), о котором не должно переставать думать, потому что у цивилизации «нет выбора - или мечтать, или умереть» (Ф. Полак), и тем раскрывать содержащиеся в мире скрытые объективно-реальные возможности - латенции (Э. Блох).
Складывающаяся в 1960-х теория и методология технологического прогнозирования со всей определенностью, свойственной духу того времени, заявила, что «наука о будущем» невозможна - всякая наука и так занимается историей вопроса, анализом и прогнозом в своей области. Но может и должно существовать междисциплинарное направление научной работы - futures studies. Блеск и нищета экстраполяции, опроса экспертов, прогнозных сценариев и других методов выразились тогда в рождении двух направлений - глобалистики, которая анализирует и систематизирует глобальные проблемы современности, и альтернативистики, разрабатывающей пути для множественных сценариев, позволяющих справляться с этими глобальными проблемами.
Как известно, становление теорий информационного общества дали новый импульс стратегическому прогнозированию и футурологии8. Разрабатывать идеи об информационном обществе означало также и предвидеть его перспективы. Более того, казалось, что именно теперь информация и средства работы с ней позволят подкрепить социальные теории многомерными эмпирическими данными и глубоким анализом, покончить с утопическим профетизмом и поднять прогноз на качественно новый уровень. Ожидания оправдались лишь отчасти, поскольку информационно-коммуникативные эффекты в развитии общества имели амбивалентный характер, а в некоторых случаях поляризовали прежние противоречия. С одной стороны, удалось не только существенно повысить качество прогноза, но и выдвинуть инструменты большего контроля над будущим, в определенном смысле - его формирования, например форсайт.
7 Для решения этой задачи М. Мид предлагала немедленно создать во всех университетах кафедры будущего, «где оно должно изучаться так же тщательно, как изучается классицистами Гораций или медиевистами - Аквинат...» [5].
8 Д. Белл, разрабатывая теорию постиндустриального общества, с «удивительным предвидением» (Ф.У.эбстер) в течение десятилетий ожидал глобальных перемен в области информации и коммуникации возглавил футурологическую «Комиссию по 2000 году», учрежденную американским правительством в 1965 году. В тот период перспективы компьютерных технологий и связи в техническом и социальном смысле не казались столь значительными, доминировала идея о космических перелетах (что нашло отражение в произведениях научной фантастики того времени).
С другой стороны, обнаружились - несмотря на «лавину провозглашений информационного общества» [9, с. 118], - серьезные основания для сомнений в его существовании (не в технологическом, а прогрессивно-социальном смысле - как новой форме общественного устройства), вкупе с парадоксами-антиномиями9, вносящими огромную долю искажений и неопределенности в понимание событий и перспектив.
Рамки данной статьи не позволяют дать более полную характеристику теневых процессов в онтологии информационного общества, тем более что так или иначе мы все сталкиваемся с этим явлениями повсеместно. Ограничимся лишь указанием нескольких ключевых, на наш взгляд, проблем в futures studies.
Онтологический аспект. Успешность футурологических проектов в ко -нечном счете будет зависеть от информационной экономики - насколько можно справиться с паразитным пожиранием ресурсов при богатейших возможностях. «Экономика» здесь понимается не в классическом смысле, а в русле экономики знаний и связи всех сфер общества. Так, например, способность специалиста к прогнозированию во многом определяется качеством развития его аналитического мышления. Но негативные тенденции в образовании, обусловленные «информационной перегрузкой», вызывают здесь серьезные опасения - общая динамика может оказаться не слишком прогрессивной.
Эпистемологический аспект. Заметим, что качество научной теории расходится с качеством прогноза - частный характер ценной теоретической модели может сводить на нет ценность предсказания в практическом смысле, или быть недоступным вне оговорок и интерпретаций. Исследовательские программы могут успешно конкурировать друг с другом в поле «прогрессивности», предсказывая новые факты и намечая будущие вспомогательные теории, тем самым отстаивая свою научность. Критерий «прогрессивности», ценный не только в отношении результатов - отдельных фактов, но и с точки зрения процесса - способа совершенствования теорий, может оказаться ограниченным и недостаточным для предвидения будущего10 в его цельности.
Прагматический аспект. Выявлены принципиальные ограничения горизонта прогнозируемых событий, их детализации и интерпретации. Суть проблемы отражает современный мем «прогноз Менделеева»11: якобы основной проблемой середины ХХ века был бы многометровый слой лошадиного навоза на улицах городов.
Поэтому сегодня предметом нашего интереса, если мы хотим точности, будет не будущее вообще, а критические его точки - «области базовых исследований для представления стратегического потенциала» - такова идея форсайта (fore-
9 Например, парадоксы дезинформационного общества (шума), информационной перегрузки, роста функциональной неграмотности, углубления «цифровой пропасти» (информационного неравенства), кризиса экспертной власти, недооценки рисков и др. [10, с. 26-30].
10 Укажем в связи с этим на неправомерность отождествления истинности и научности.
11 Конструкт, близкий к «британские ученые доказали ...». В действительности, в 1906 г. Д.И. Менделеев занимался демографическим прогнозированием.
sight) [11, с. 17]. Эта методология, ориентированная на процесс, на вскрытие механизмов и связей, гораздо более озабочена «созданием четкого понимания возможных тенденций развития и сил, формирующих эти тенденции» [11, с. 17]. Можно пойти дальше и «зафиксировать» будущее, строя обратную дорожную карту на точных расчетах - это форсот (forethought), «новый тип проектирования, когда количественно определена цель, определены условия ее достижения, на основе чего формулируются задачи исследований и разработок, необходимых для реализации этих условий» [11, с. 18]. Таким образом, форсайт и форсот предвидят будущее настолько, насколько они исследуют средства и возможности попасть в желаемое будущее, состоящее из разведанных альтернатив.
Итак, одна из современных фундаментальных методологических позиций в отношении будущего заключается в том, что будущее не предопределено линейно, оно «вариативно и творимо» [12, с. 124], и потому акцент с «видения» и «расчета» переносится в область непосредственной практики: обсуждение будущего, переговоры и договоренности о возможных сценариях. Принцип конструктивизма в исследованиях будущего означает, что появился новый вектор - «созидание, воплощение, конструирование будущего», а не просто его предсказание и пассивное ожидание [13, с. 198].
Так, например, творческий интернет-проект «Машина времени» позволяет, по замыслу авторов, увидеть то будущее, до которого мы доживем (счетчик времени в будущее оптимистично настроен на 200 лет вперед). Суть проекта в том, что каждый желающий может сформировать датируемый прогноз в области науки, культуры, технологий, общества, обыденной жизни и написать соответствующую новость как факт будущего. Все участники, используя техническую интернет-платформу, формируют номер газеты на некоторую дату, соблюдая узнаваемый медийный формат. Здесь мы видим не только визуализацию и стилизацию тенденций развития, а интерактивный проект, где можно оценить также и качество прогноза/новости. Это не только коллективная сеть - база данных с открытым и социально-наполняемым контентом. Но, надо полагать, также и машина самоисполняющихся пророчеств (self-fulfilling prophecy) по принципу «Если человек определяет ситуацию как реальную, она реальна по своим последствиям». Однако, в отличие от фатальных прорицаний, замысел можно отнести к «мягкому прогнозированию» за счет обратной связи (рефлексии): «вдохновившись или испугавшись, мы можем изменить настоящее».
Будущее, которое становится объектом, продуктом, товаром, предметом интереса - с вероятностными, но отчасти предсказуемыми свойствами и ценой -становится культивируемым.
Выявление тенденций развития происходит сегодня в анализе трендов, что может означать простую характеристику динамики явления, оценку направления его развития или закономерность, его устойчивость и долгосроч-
12 http://thetimemachine.ru.
ность. «Изучаются мегатренды, потенциальные тренды, ветвящиеся тренды и жизненные циклы трендов в сложных природных и социальных системах... Оцениваются в том числе и так называемые события wild card - события с низкой вероятностью, но с сильным воздействием на ход событий» [13, с.198]. И самым перспективным трендом является исследование трендов, а самым дорогостоящим и креативным - их совместный анализ.
Нужно понимать, что «выявление тенденций» из общенаучного метода превратилось в индустрию с возникновением новых явлений и профессий. Например, скаутинг трендов (отслеживание, разведка), наряду с технологическим скаутингом в открытых источниках, включая Интернет, становится частью стратегического предвидения. Кулхантинг (cool hunting) - буквально «охота за чем-то крутым, первоклассным» - направлен на выявление ярких, интересных, нестандартных идей и объектов. Оба касаются уже существующих явлений и фактически являются инструментами трендвотчинга (trend watching) - «наблюдения за будущим», или собственно прогнозирования. Трендвотчинг - улавливание тенденций и трансформация найденных идей в понятную форму - это поиск сдвигов, которые овладеют миром в будущем, но пока сравнимы с легким дуновением ветра. «Прогнозирование трендов похоже на археологию, только раскопки ведутся не в прошлом, а в будущем. Но чтобы как следует заточить инструмент и взять правильный ориентир, трендвочингу требуются материалы исследований по глубинным ценностям поколений» [14]. Наконец, трендсеттинг (trend setting) означает утверждение значимости инноваций благодаря трендо-вым лидерам, футурокультуртрегерам (они не только выявляют тренды, но также являются их живым воплощением) и явлению диффузного распространения (diffusion of innovation). «Трендсеттер объединяет в себе такие понятия, как ин-новатор, креативщик, идеолог, законодатель, родоначальник»[14].
Ядро классической технологии прогнозирования (forecast) представляли три взаимосвязанных и взаимообусловленных метода [15, с. 65]: продолжение основных тенденций развития прошлого и настоящего в будущее (экстраполяция); построение моделей будущего в соответствии со сходными явлениями прошлого и настоящего (аналогия) и построение гипотетической модели будущего без прямой и видимой логической процедуры, по «озарению» (интуиция).
Сегодня исследования будущего базируются на принципе сложности: одномерная ориентация только на один подход, критерий, метод - недостаточна, а линейность развития «от утопии к науке» - наивна. При этом невозможно существование «чистых форм», неизбежно появление комбинированных и трансдуктивных методов. Поэтому область исследования будущего одновременно область трансдисциплинарности - переход от параллельного анализа к конструктивному диалогу и осуществлению совместных проектов13. Ценным
13 Так, форсайт «вовлекает всех ключевых участников развития: научно-техническую сферу, бизнес, правительство, общественность», «развивает способность и культуру предвидения в обществе» [11, с. 18].
становится не «правильное» (научно обоснованное или практически полезное), а устойчивое развитие (sustainable development) и устойчивое будущее (sustainable future). А это, в свою очередь, будущее всеобщего участия - пар-тисипационное будущее (participatory futures), создаваемое каждым человеком в сотрудничестве и во взаимодействии с другими людьми в локальном и глобальном масштабах. Что касается потенциала проблемы разграничения научного и вненаучного знания, то для ее развития, на наш взгляд, кроме теоретической рефлексии, необходим анализ трендов во всех областях реальной и возможной совместной практики.
Список литературы
1. Желтикова И.В. Образ будущего в интерпретации Ф. Полака // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). -2013. - №3 (23) [Электронный ресурс]. - URL: http://cyberleninka.ru/article/n/obraz-buduschego-v-interpretatsii-f-polaka (дата обращения: 09.06.2016).
2. Впереди XXI век: перспективы, прогнозы футурологи. Антологии современной классической прогностики. 1952-1999 / под ред. И.В. Бестужева-Лады. - М.: Academia, 2000. - 480 с.
3. Комаров С.В. Время русского бытия // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Культура, история, философия, право. - 2015. - № 4. - С. 30-39.
4. Вершинин С.Е. Эрнст Блох: оправдание утопии // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. - Екатеринбург, 1999. - Вып. 1. -С.48-59.
5. Чаликова В. А. Настоящее и будущее сквозь призму утопии [Электронный ресурс]. - URL: http://chalikova.ru/nastoyashhee-i-budushhee-skvoz-prizmu-utopii.html (дата обращения: 09.06.2016).
6. Шатула Т.Г. Дефрагментация понятия утопии // Идеи и идеалы. -2012. - Т. 2., № 4. - С. 32-41.
7. Шелудченко Д.А. Философское предвидение: конструктивистский подход // Современные проблемы науки и образования. - 2014. - № 4. - С. 562-573.
8. Медведева Т.Б. Технологическая утопия и формы ее репрезентации в современной культуре: техно-прогрессивизм, трансгуманизм и цифровая утопия // Науч. ведомости Белгород. гос. ун-та. Серия: Философия. Социология. Право. - 2011. - № 20. - С. 45-61.
9. Уэбстер Ф. Теории информационного общества. - М.: Аспект Пресс, 2004. - 400 C.
10. Тузовский И.Д. Парадоксы информационного общества // Информационное общество. - 2015. - № 6. - С. 25-34.
11. Самков Л.М. Прогнозное проектирование: форкаст, форсайт, форсот // Путь науки. - 2015. - № 6 (16). - С. 16-20.
12. Филатова О.В. Форсайт: от технологий к человеку // Человек.ЯИ. -2014. - № 9 (9). - С. 120-126.
13. Князева Е.Н. Трансдисциплинарные стратегии исследования // Вестник Том. гос. пед. ун-та. - 2011. - № 10 (112). - С. 193-201.
14. Серганов Н.И. Трендвотчинг (trendwatching): тренд и его метод работы [Электронный ресурс]. - URL: http://dninauki.ucoz.ru/publ/7page2 (дата обращения: 09.06.2016).
15. Файнбург З. И. Предвидение против пророчеств: Современная утопия в облике научной фантастики / Мемориальное издание под общ. ред. проф. Г.З. Файнбурга. - Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. ун-та, 2007. - 280 с.
References
1. Zheltikova I.V. Obraz budushhego v interpretacii F. Polaka [The image of the future in the interpretation of F. Polak]. Sovremennye issledovanija social'nyh problem (jelektronnyj nauchnyj zhurnal), 2013, no. 3 (23), available at: http://cyberle-ninka.ru/article/n/obraz-buduschego-v-interpretatsii-f-polaka (accessed 9 June 2016).
2. Vperedi XXI vek: perspektivy, prognozy futurologi. Antologii sovremennoj klassicheskoj prognostiki. 1952-1999 [Ahead of XXI century: prospects, forecasts futurologists. Anthology of contemporary classical prognostication. 1952-1999. Moscow: Academia, 2000. 480 p.
3. Komarov S.V. Vremia russkogo bytiia [The time of Russian being]. Vestnik Perms kogo nacional'nogo issledovatel'skogo politehnicheskogo universiteta. Kul'tura, istoriia, filosofiia, pravo, 2015, no. 4, pp. 30-39.
4. Vershinin S.E. Ernst Blokh: opravdanie utopia [Ernst Bloch: justification of utopia]. Nauchnyi ezhegodnik Instituta filosofii i prava Ural'skogo otdeleniia RAN. Ekaterinburg, 1999, no. 1, pp. 48-59.
5. Chalikova V.A. Nastoiashchee i budushchee skvoz' prizmu utopii [The present and the future through the prism of utopia], available at: http://chalikova.ru/ nastoyashhee-i-budushhee-skvoz-prizmu-utopii.html (accessed 9 June 2016).
6. Shatula T.G. Defragmentatsiia poniatiia utopii [Defragmenting the concept of utopia]. Idei i ideally, 2012, vol. 2, no. 4, pp. 32-41.
7. Sheludchenko D.A. Filosofskoe predvidenie: konstruktivistskii podkhod [Philosophical foresight: a constructivist approach]. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniia, 2014, no. 4, pp. 562-573.
8. Medvedeva T.B. Tekhnologicheskaia utopiia i formy ee reprezentatsii v sovremennoi kul'ture: tekhno-progressivizm, transgumanizm i tsifrovaia utopiia [Technological utopia and forms of its representation in contemporaryculture: techno-progressivism, transhumanism and digital utopia]. Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Filosofiia. Sotsiologiia. Pravo, 2011, no. 20, pp.45-61.
9. Uebster F. Teorii informatsionnogo obshchestva [Theories of the information society]. Moscow: Aspekt Press, 2004. 400 p.
10. Tuzovskii I.D. Paradoksy informatsionnogo obshchestva [The paradoxes of the information society]. Informatsionnoe obshchestvo, 2015, no. 6, pp. 25-34.
11. Samkov L.M. Prognoznoe proektirovanie: forkast, forsait, forsot [Predictive design: forkast, foresight, foresight]. Put'nauki, 2015, no. 6 (16), pp. 16-20.
12. Filatova O.V. Forsait: ot tekhnologii k cheloveku [Forsyth: from technology to person]. Chelovek.RU, 2014, no. 9 (9), pp. 120-126.
13. Kniazeva E.N. Transdistsiplinarnye strategii issledovaniia [Transdiscipli-nary research strategies]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta, 2011, № 10 (112), pp. 193-201.
14. Serganov N.I. Trendvotching (trendwatching): trend i ego metod raboty [Trendvotching (trendwatching): trend and its method of operation], available at: http://dninauki.ucoz.ru/publ/7page2 (accessed 9 June 2016).
15. Fainburg Z. I. Predvidenie protiv prorochestv: Sovremennaia utopiia v oblike nauchnoi fantastiki [Foresight against prophecies: Modern utopia in the guise of science fiction]. Permskii gosudarstvennyi tekhnicheskii universitet, 2007. 280 p.
Получено 07.06.2016
