CC BY
54
воспитания (гражданское, патриотическое и др.), называемыми видами воспитания.
1. Липский И. А. Социальная педагогика. Методологический анализ. М. : ТЦ Сфера, 2004. 320 с.
2. Аксютина З. А. Система углубленной профессиональной подготовки студентов вуза к социальному воспитанию. Омск : Изд-во ОмГПУ, 2014. 204 с.
3. Левко А. И. Социальная педагогика : учеб. пособие. Минск : УП ИВЦ Минфина, 2003. 341 с.
4. Ромм Т. А. Социальное воспитание: эволюция теоретических образов. Новосибирск : Наука; Изд-во НГПУ. 2007. 380 с.
5. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 29 мая 2015 г. № 996-р г. Москва «Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года». URL: https://rg.ru/2015/06/08/vospitanie-dok.html (дата обращения: 01.07.2018).
УДК 377+159.98 Науч. спец.: 13.00.01
СОВРЕМЕННЫЕ И ТРАДИЦИОННЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ СИНЕСТЕЗИИ В УЧЕБНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЛИЧНОСТИ
Современное профессиональное образование занято активным поиском методов и подходов к оптимизации образовательной и профессиональной деятельности человека. Одно из направлений этого поиска связано с пересмотром традиционных проблем образования, в том числе феноменов и явлений познавательной сферы человека, их осмысления в контексте проблем индивидуального стиля обучения и стиля учения, метакогнитивных процессов и структур. Один из таких феноменов, не теряющий своей значимости, но, напротив, только начинающий занимать свое истинное место в образовании и деятельности будущих и настоящих специалистов — синестезия. Цель статьи — осмысление подходов к пониманию синестезии в контексте учебно-профессиональной подготовки и деятельности личности. Результаты исследования подтверждают продуктивность дальнейших исследований синестезии в контексте современного образования.
Ключевые слова: синестезия, психофизиологический подход, социокультурный подход, метапознание, образование.
Современное профессиональное образование занято активным поиском методов и подходов к оптимизации образовательной и профессиональной деятельности человека. Одно из направлений этого поиска связано с пересмотром традиционных проблем образования, в том числе феноме-
6. Овчарова Р. В. Справочная книга социального педагога. М. : тЦ Сфера, 2004. 480 с.
7. Мудрик A. В. Социальная педагогика / под ред. В. A. Сластенина. М. : Издательский центр «Академия», 2005. 200 с.
8. Безпалько О. В. Со^альна педагопка: схем^ таблица коментарк навч. поЫб. КиТв : Центр учбовоТ лтератури, 2009. 208 с.
9. Социальная педагогика / под ред. В. А. Никитина. М. : Изд-во ВЛАДОС, 2000. 272 с.
10. Галагузова М. А. Научные и нормативные понятия в педагогических исследованиях // Грани познания. 2016. № 4 (47). С. 67-70.
11. ФЗ от 29 декабря 2012 г. № 273-03 «Об образовании в Российской Федерации». URL: http://zakon-ob-obrazovanii. ru/ (дата обращения: 30.06.2018).
© Аксютина З. А., 2019
MODERN AND TRADITIONAL STUDIES OF SYNESTHESIA IN EDUCATIONAL AND PROFESSIONAL ACTIVITIES OF AN INDIVIDUAL
Modern vocational education is in an active search of the methods and approaches to the optimization of educational and professional activities of a person. One of the areas of the search is related to the reviewof conventional problems of education, including phenomena and events of human cognitive sphere, comprehension of them in the context of problems of the individual learning style and methods of teaching, meta-cognitive processes and structures. One of such phenomena, which does not lose its significance, but, on the contrary, begins to occupy its valid place in education and activities of future and acting specialists is synesthesia. The purpose of the article is the reflection on approaches to understanding synesthesia in the context of educational and vocational training and activities of an individual. The results of the study confirm the productivity of further researches on synesthesia in the context of modern education.
Keywords: synesthesia, psychophysiological approach, sociocultural approach, metacognition, education.
нов и явлений познавательной сферы человека, их осмысления в контексте проблем индивидуального стиля обучения и стиля учения, метакогнитивных процессов и структур, формирующихся, развивающихся и активно используемых учащимися, обучающимися, учителями и преподавате-
М. Р. Арпентьева, Н. Г. Баженова, О. П. Степанова, О. В. Токарь, Е. Ю. Шпаковская M. R. Arpentieva, N. G. Bazhenova, O. P. Stepanova, O. V. Tokar, E. Yu. Shpakovskaya
лями, наставниками и т. д. в процессах (пере)подготовки, повышения квалификации, самообразования и взаимного образования (обучения и воспитания) кадров в образовательных и профессиональных организациях. Один из таких феноменов, не теряющий своей значимости, но, напротив, только начинающий занимать свое истинное место в образовании и деятельности будущих и реально работающих специалистов — синестезия — феномен «гибридизации» разных модальностей как различных способов понимания себя и мира, чаще всего выражающийся в возникновении у человека образов и метафор, сочетающих два и более способов отражения/постижения мира [1; 2; 3; 4; 5]. Синестезия — яркая иллюстрация многотипности, в том числе многоуровневости и многоаспектности понимания человеком себя и окружающего мира, диалогичности этого понимания [6; 7; 8; 9; 10].
Наша цель — осмысление подходов к пониманию синестезии в контексте учебно-профессиональной подготовки и деятельности личности.
Для объяснения сути синестезии в образовании и практике профессиональной деятельности применяют самые разные физиологические генетические, психологические, социологические и кибернетические подходы и теории [11; 12; 13; 14; 15; 16; 17; 18; 19; 20; 21; 22; 23; 24; 25; 26; 27 и др.]. Традиционно превалирует психофизиологический подход. Многие исследователи и до сих пор рассматривают синестезию как физиологический процесс, происходящий на уровне рефлексов (причем, процесс, реально и физически ощущаемый), объясняющийся с анатомо-физиологичес-ких позиций (И. Мюллер, Ч. Белл, Э. Пфлюгер, К. Людвиг, Ж. Шиф, П. П. Лазаре и др.). Синестезия в рамках этого подхода и в настоящее время рассматривается как нейрологи-ческий и (скорее) «атавистический» феномен: раздражение в одной сенсорной или когнитивной системе ведет к автоматическому, непроизвольному отклику в другой системе. Многие из исследований этого типа не фиксируют синестезию как значимый феномен, отмечая, что будучи одним из «рудиментов» развития человека, она может играть какую-то продуктивную роль в процессах обучения творчеству и творческой деятельности, но в целом ее развитие не является необходимостью для сферы образования и сферы профессионального труда человека. Соответственно, считается, что вопрос о синестезии и ее развитии является частным и малозначимым.
В целом у здоровых людей синестезия предполагает «способность человека к метафорическому мышлению посредством разнонаправленных модальностей ощущений», а у больных, поскольку их мыслительная активность может быть менее очевидна, рассматривается как часть «патологического» процесса «соощущения» («совосприятия»). Так, согласно А. Бинэ, ложные вторичные ощущения свойственны людям «ум которых прошел через более или менее утонченную культуру; несомненно, по крайней мере, что только такие лица и будут обращать внимание и анализировать мелкие оттенки и особенности своих ощущений» (см. обзор концепций А. Бинэ [9, с. 100]). Согласно М. Нордау и иным исследователям, синестезия — пример атавизма, активизирующегося в состоянии психосоматического и психического нарушения. Л. А. Шифман, еще один известный исследова-
тель синестезии, обратил внимание на то, что еще в работах Д. Локка и Э. Кондильяка есть предположения о том, что «искусство восприятия приобретается» [23, с. 44], «в связи с бесконечным увеличением жизненно важных сфер» у человека должно «увеличиться разнообразие воспринимающих систем» и должны образоваться новые формы взаимодействия органов чувств [23, с. 46]. Дж. Локк отмечал возможность взаимодействия анализаторов в результате непроизвольной деятельности познавательного аппарата: один и тот же объект может точно отобразиться при посредстве абсолютно различных органов чувств, полнота отображения предмета возможна благодаря наложению друг на друга качественно различных чувственных образов. Таким образом, синестезия — феномен «уточнения и обогащения» чувственных восприятий [23, с. 58].
Однако, не все ученые видели в синестезии обогащение и уточнение, напротив, Э. Блейлер, М. Нордау [15], например, полагали синестезию примером ошибок суждения, в том числе в результате недостаточной диффе-ренцировки органов восприятия, в том числе благодаря эмбриологическим задержкам в развитии. В литературе можно встретить даже, например, сравнение субъектов, воспринимающих цветные звуки с устрицами не способными отличать многообразие явлений по недостатку чувствительных аппаратов, у которых один и тот же хоботок служит на все случаи [8, с. 262]. Например, Р. Цитовик [28] полагает, что синестезии представляют собой общую для всех модальностей матрицу с последующей их эволюционной дифференциацией, при этом синестезия не является символической способностью, это уровень опыта, близкий прототипу животных, хотя и ассоциативно вполне обучаемых, но лишенных способностей к символическим рекомбинациям. Таким образом, люди с синестезичес-кими способностями являются «живыми ископаемыми», т. е. людьми с эволюционными атавизмами. При конструировании и использовании технических устройств и методик обучения и труда, стимулирующих интерференцию ощущений и осмысления мира в целом, например, светомузыкальных синтезаторов, во взаимодействии с ними у человека иногда возникает конфликт между модальностями разных ощущений [11, с. 3].
Представляет интерес модель «беспредметного восприятия». Еще А. Бергсон полагал, что «...нет ни окоченелого, неподвижного субстрата, ни различных состояний, которые бы проходили по нему, как актеры по сцене. Есть просто непрерывная мелодия внутренней жизни, которая тянется, как неделимая, от начала до конца нашего сознательного существования» [4, с. 24]. В искусстве возникла соответствующая указанной модели тенденция беспредметности и дематериализации художественного образа: постижение «чистых смыслов» происходит с помощью «первичной» интуиции, бессознательного, до-логического действия, причем, через такие действия в искусстве пролегает путь к духовности. Любопытны в этом контексте эстетические взгляды Д. Уистлера: «Искусство должно быть независимо от всех трескучих эффектов, должно держаться самостоятельно и воздействовать на художественное чувство ..., не смешивая это с совершенно чуждыми ему эмоциями, такими как благочестие, жалость,
любовь, патриотизм и т. п.» [20, с. 92]. Б. М. Галеев пишет, что, помимо синтетических искусств типа кинематографа, светомузыки и т. д., «синтетическое чувствование» сознательно культивировалось еще романтиками, а символистами «слияние чувств» было возведено в обязательную и чуть ли не главную особенность творчества. В искусстве синестезия используется, согласно Э. А. Кузнецовой, «для расширения конструктивно-звуковой, конкретно-образной, обобщенно-эмоциональной ориентации творческого мышления», применяется «для обогащения сферы художества; для углубления внутритекстового содержания и изменения мироощущения» [11, с. 6-7].
Реализовать потенциал синестезии возможно и необходимо при разработке и модернизации учебников, создании учебных пособий и тренажеров «нового поколения, учитывающих особенности лево- и правополушарных учеников, развивающих выразительность речи (семантико-смыс-ловую композитность предложения), а также вербальные и невербальные "коммуникативные умения" посредством метафорически-синестезических стратегий, способствующих умению размышлять, активизируя все модальности восприятия» [11, с. 6-7]. Полимодальность — центральная особенность синестезии [29; 30; 31; 32; 33; 34; 35; 36; 37; 38], которая может быть рассмотрена как вид полистра-тегичности понимания себя и мира. Полистратегичность связана с опытом и ценностями субъекта, а не процессами мозговой активности. Поэтому неудивительно, что если согласиться с Г. Фехнером, который считал, что раздражение одного из чувств влияет на другие чувства по закону иррадиации, то при анализе психофизиологических аспектов синестезии нужно ожидать, что иррадиация возрастает при возрастании раздражения. Однако, этого не случается. Это говорит о том, что феномен синестезии — не только и не столько психофизиологический, сколько социокультурный [17; 29; 33; 39].
П. П. Соколов одним из первых обосновал психологический подход, в котором уже были заметны представления о метакогнитивном характере синестезии. Психологический подход, опирающийся и на психофизиологические данные и модели, и на психотерапевтические и образовательные данные и модели синестезии как источника метафор, вместе с тем, стал источником социокультурного понимания синестезии. На участие механизма ассоциаций в формировании синестезии указывали многие ученые и педагоги, теоретики и практики: Г. Фехнер, Е. Клапаред, Т. Флюрнуа, Э. Титченер, Т. Рибо, И. Д. Ермаков. Капризен и случаен, по мнению ученых, не сам процесс, а те ассоциативные соотношения, которые устанавливаются в том или ином случае» [8, с. 267-268]. Однако, в целом синестезия, по сути, «сверх-детерминирована», на нее «ложатся и ее усиливают все те явления и аналогичные переживания, которые имеют место после первичного взаимоотношения» [8, с. 267-268]. Такое «первичное отношение», формирование смыслов значимых объектов, процессов и ситуаций регистрирует, например, психосемантический подход. Его создатель, Ч. Осгуд, рассматривал синестезии как «мультимодальные коды» в семантическом дифференциале, различая коннотативное значение (синестезии — коннотативные выражения переживаний) и понятийное, собственное значение [37].
Как и многие иные исследователи синестезии, известный зарубежный психолог Г. Аншюц [25, р. 65] разделял теорию эйдетиков, полагая, что одни лишь физиологические теории не могут объяснить суть синестезии, акцентировал роль субъективности интерпретации мира человеком. Иногда синестезию рассматривают как «сложный условный рефлекс, отличающийся от других рефлекторных процессов только большею сложностью» [2, с. 187]. И. М. Фейгенберг, развивая психофизиологическую теорию Г. Аншюца, полагал, что один и тот же физиологический процесс — усиление взаимодействия анализаторов — может протекать на разных уровнях. «Если он захватывает в основном первую сигнальную систему, возникает обычная синестезия... от преобладания у человека первой или второй сигнальной системы (т. е. от принадлежности его к "художественному или "мыслительному" типу, по И. П. Павлову) зависит, возникает ли в случае усиления анализаторов обычная синестезия или более сложные явления типа визуализации или звучания мыслей» [21, с. 40-42]. В целом синестетики нечасты, обладают высокими когнитивными способностями [12; 21]. Г. Т. Хант и другие ученые рассматривают синестезию как способность к межмодальной трансляции, прибегая к этому понятию для объяснения природы символического мышления (Б. М. Галеев, E. L. Marks, J. Ward, М. Black, И. Д. Ермаков) [5; 22].
Однако позитивное понимание синестезии и ее роли в жизни, образовании и профессиональном, в том числе творческом, труде (в искусстве и т. д.) не было единственным в психологии и психофизиологии. Так, М. Нордау отмечает, ссылаясь на С. де Мендозу, что синестезия «обуславливается иногда ассоциацией идей, установившейся в молодости. Иногда — особою мозговою деятельностью, истинная сущность которой нам неизвестна и которая, быть может, имеет некоторые сходства с обманом чувств или галлюцинацией» [цит. по: 15, с. 104]. При этом «расстройство мозговых центров сопровождается своеобразным мистицизмом.» [15, с. 105]. Конечно, такая негативистская интерпретация весьма закономерна там, где наука ориентирована на императивы объективности и контроля достоверности (которой синестезии обладают лишь в смысле «экспири-ентальном, опытном, но не экспериментальном), и где она рассматривает человека не целостно, где она усматривает в «животной природе» человека исключительно негативные моменты. Однако большинство современных исследований относятся к синестезии более благожелательно [40; 41; 42; 43; 44; 45 и др.].
Н. Аш, изучая инсайты, пришел к выводу о том, что «неосязаемые осознания» есть специфические состояния, которые, по меткому высказыванию Р. Вудрома, «несправедливо называть. бесцветными и невыразительными»: несмотря на свою краткость и слабость, внешнюю незначительность, они кульминационны [24, p. 15]. Это «именно те моменты, когда мысль наиболее определенно предстает тем, чем она является» [45, p. 701-708]. Важно то, что феноменология синестезий гораздо шире, чем межмодальные трансляции, есть, например, «сложные синестезии» [31], к которым относят слияния собственно «сенсорных» паттернов с образами и понятиями «в сопровождении ощущаемого смысла». Они часто возникают при медитаци-
ях, под воздействием психоделических препаратов и т. д. [6; 13; 26; 32; 41]. Такие синестезии объясняются структурой понятийного мышления (вербальной и невербальной), осознаются как парадоксальные и эмерджентные процессы (неожиданно возникающее свойство системы и не выводимое из суммы свойств ее составляющих) [7, с. 295; 9, с. 102; 22, с. 29].
В целом синестезия в более ранних исследованиях описывалась как симультанный, не осмысляемый, а ощущаемый, бессознательный процесс «восприятия», изучалась как до-символический феномен реального ощущения. В современных исследованиях она чаще понимается как развернутый во времени, осмысленный, сознательный процесс метафорического «мышления» (Р. Арнхейм, А. Ф. Лосев, Ч. Пирс, П. В. Яньшин, J. M. Kennedy, M. B. Stevenson, S. L. Friedman, J. Vervaek), как «высокоразвитая» часть познавательной способности — продукт метафорического и символического мышления (Б. М. Галеев, E. L. Marks, J. Ward, М. Black, И. Д. Ермаков). Результатом в обоих случаях является появление синестезических метафор. В итоге активно развивается и социокультурный подход к пониманию синестезии. Многие специалисты, в том числе многие современные теоретики и практики в педагогике, психологии, искусствоведении и культурологии, отмечают психологическую и социокультурную природу феномена синестезии и продуктивность его использования в образовании и профессиональной деятельности. Часто для его объяснения применяются психоаналитические, а не психофизиологические и генетические теории (С. де Мендоза, А. Бони, Г. Фехнер, Е. Клапаред, Т. Флюрнуа, Э. Титченер, Т. Ри-бо, И. Д. Ермаков, М. Нордау, И. М. Фейгенберг, Г. Аншюц, Э. Блейлер, Б. М. Галлеев и др.).
Некоторые современные психологи предлагают понятие идеастезии (ideasthesia, ideaesthesia), соответственно которому активация одних понятий (индукторов) [35; 38] вызывает их восприятие и осмысление, сочетающее ряд переживаний/представлений. Поскольку понятие «синестезия» означает «объединение чувств», «совместное восприятие», то эмпирически сложно исследовать этот феномен, который связан с семантическим уровнем осмысления человеком себя и мира: важны значение и смысл стимула, а не его собственно сенсорные свойства, что подразумевает понятие синестезии. То есть синестезия предполагает, что и триггер (индуктор), и полученный синестетический ответ (одновременный) имеют сенсорную природу, идеастезия же предполагает, что лишь результирующий опыт имеет «сенсорную» природу, а триггер является семантическим. Идеастезия поэтому широко применяется к теории искусства. Исследование идеастезии имеет важное значение для раскрытия тайн человеческого сознательного опыта, который, согласно идеастезии, основан на том, как человек активирует концепции о мире [34, р. 509].
Понимание социального мира и самого себя как крайне сложных реальностей побуждает человека активно размышлять и переживать: переживания и представления должны быть сбалансированы таким образом, чтобы наиболее значимым стимулом или событием выступало то, которое будет вызывать интенсивные переживания и представления. То есть идея понимаемого феномена должна быть
хорошо сбалансирована с его эстетикой. «Эстетическая дистанция» в понимании — один из критериев его истинности. С одной стороны, опыт эстетического, в частности, опыт искусства, может быть только индивидуальным, зависимым от уникальных знаний, опыта и истории человека [30]. Не может существовать никакой общей классификации произведений искусства, удовлетворительно применимых ко всем и каждому человеку. Поэтому мы говорим об авторстве, в том числе авторском творчестве в искусстве. Но, с другой стороны, диалог художника, писателя, музыканта и любого иного человека с миром имеет определенный смысл, связанный с общей идеей произведения или того, что воспринимается как произведение (природы или культуры). В отличие от нейронаучного подхода понятие синестезии в искусстве, в педагогике и т. д. рассматривается как одновременное, симультанное восприятие множественных стимулов в одном целостном гештальт-пережива-нии [43]. Новые направления искусств, такие как «символизм», «абстракционизм», беспредметное искусство и т. д. широко используют результаты экспериментов с синестети-ческими ощущениями. Нейрофизиологическая основа синестезии как идеастезии описана в теории функционирования мозга, известной как практопоэз (practopoiesis) [42]: понятия не являются эмерджентным свойством высокоразвитых специализированных нейронных сетей в мозге, напротив, концепции являются основными средствами адаптации к реальности у мозга и живой системы в целом [34; 42].
Э. А. Кузнецова, один из ведущих современных исследователей синестезии, отмечает, что «синестезии существуют на уровне межмодальных взаимодействий, а на языковом уровне представлены в форме синестезических метафор. Перевод понимания с уровня мышления (и его смыслов) на уровень восприятия (и его ощущений) происходит через метафоры. «Признание факта включения механизмов мышления в понимание метафор открывает возможность изучения межсенсорных метафор в неязыковых формах (изобразительные метафоры с включением телесной моторики, пространства) и синестезия в таком случае является разновидностью перцептивной метафоры» [11, с. 6-7]. Автор описывает ряд условий, более или менее гарантирующих возникновение таких метафор:
1) полифункциональность понятия означает, что включенные в структуру и содержание синестезических метафор термины и концепты с самого начала должны включать несколько смыслов, допуская, что одна и та же смысловая связь может быть полиморфно выражена (данное требование однозначно обращено к социокультурным механизмам синестезии, к пониманию синестезии как метакогнитивного феномена, служащего целям интеграции различных пониманий внутренней и внешней реальности);
2) кросс-модальность ассоциаций как «соединение межчувственных ассоциаций как по закону сходства, так и по закону смежности ("гнездовой" или "рядный")», данное требование обращено к активизации нейрофизиологических механизмов синестезии;
3) очень значима «установка субъекта на восприятие синестезических оборотов» (данное требование, локализуясь в пространстве понятийного мышления, также обращено к активизации социокультурных механизмов синестезии);
4) необходима также связность речевых оборотов, образующих синестезические метафоры (здесь также можно отметить, что работа с синестезией и ее активизацией лежит в плоскости работы с понятиями, социокультурна по своему смыслу, как и все последующие условия);
5) важна и смысловая уникальность метафор, которая рождает возможности «усиления эксплуатации синестези-ческих метафор, переводит их в разряд устойчивых оборотов речи»;
6) «рокировка трафаретных словоблоков (структурная перестановка синестезической метафоры придает ей оригинальное семантическое звучание и требует .усилий для раскодирования нового смысла)»;
7) «бинарность словообразований в синестезической метафоре (...двусоставность структуры синестезических метафор в разговорном языке)» [11, с. 6-7].
Все эти аспекты так или иначе отражены в рамках значимых направлений педагогической психологии: в концепции «стилей» познания/обучения и учения (М. Р. Арпентьева, Е. А. Богданова, Г. Клаус, П. В. Меньшиков, Е. В. Олейникова, Дж. Биггс, Д. Кобб, Н. Этвистл, П. Рамсден, Ф. Мартон, Ф. Тошон, др.), в метакогнитивной психологии и ее приложениях (М. Р. Арпентьева, А. Браун, А. В. Карпов, И. М. Ски-тяева, Н. П. Ничипоренко, М. А. Холодная, Т. Е. Чернокова, Р. Клюве, Д. Ригли, П. Шетц, Р. Гланц и С. Вайнштейн, С. То-биас и Х. Т. Эверсон, Дж. Крюгер, Д. Даннинг, Дж. Флейвел), в психологии творчества и метафорической деятельности (Г. Альтшуллер, Я. А. Пономарев, Ф. В. Шарипов, М. Верт-геймер, З. Фрейд, А. Адлер, Д. Гилфорд, Дж. Келли, А. Мас-лоу, К. Роджерс, Н. Роджерс, Э. Нойманн, К. Юнг) и т. д. Осуществленный нами анализ и работы многочисленных теоретиков и практиков, изучавших синестезию, позволяют заключить, что возникновение/формирование, проявления/ применение и стимулирование/развитие синестезии в образовании — далеко не простой процесс, ведущую роль в котором играет работа учителя, преподавателя, наставника или самих учащихся, или обучающихся, специалистов с понятиями (социокультурными реальностями).
Итак, исследователи отмечают, что феномены синестезии облегчают, ускоряют и уточняют процесс познания [44, р. 728-731]. Вместе с тем, синестезия требует определенных усилий, в том числе, и от педагогов, и от учеников. Она должна быть сформирована и поддержана в диалогическом взаимодействии человека с человеком, человека с миром. Сложность и управляемость процессов возникновения/формирования, проявления/применения и стимулирования/развития синестезии в образовании еще раз акцентирует ее метакогнитивный характер. Поскольку синестезия у большинства людей с возрастом «сворачивается» от полимодального восприятия и исследования реальности к шаблонам, сокращающим время и силы переработки информации, но упрощающим и «модализирующим» осмысление себя и мира, от педагогов, учеников и окружающих их людей требуются сознательные, целенаправленные и грамотные в техническом отношении усилия по формированию, развитию и применению синестезии как важного (со)творческого умения человека. Социокультурный характер синестезии проявляется в ее метакогнитивном характере, а также в том, что метакогнитивная природа синестезии
придает ей диалогичность: понимание себя и мира человеком во многом связано с выбором стратегии осмысления, каждая из которых в различной мере обращена к метафорическим и синестетическим средствам постижения [3; 18; 39]. Синестезия является важным средством взаимопонимания людей. Внешне парадоксально то, что при всей своей «субъективности», случайности, непроизвольности и т. д., синестезия, используемая педагогом, психологом, самими учениками, может стать способом диалогизации не только собственного сознания, внутриличностных отношений, но и межличностных отношений группового сознания («дгоирИпк»). Одна из причин этого — «мультимодаль-ность», мультиязыковой характер синестезии.
1. Алексеева А. В. Синестезия в искусствознании. Специфика интерпретации термина // Актуальные проблемы теории и истории искусства : сб. науч. ст. / под ред. С. В. Мальцевой, Е. Ю. Станюкович-Денисовой. СПб. : НП-Принт, 2013. Вып. 3. С. 363-367.
2. Анисимов В. Н. Зрительная синэстезия как фактор физиологического порядка // Русский офтальмол. журнал. 1930. Т. 11. № 2. С. 179-189.
3. Арпентьева М. Р. Ксенология в исследованиях муль-тикультурного диалога // Слово, высказывание, текст : сб. науч. тр. I Междунар. науч.-практ. конф. 2015. Нижний Новгород : ИП Краснова Н. А., 2015. С. 25-31.
4. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собрание сочинений : в 4 т. / пер. с фр., авт. предисл. И. И. Блауберг. М. : Московский клуб, 1992. Т. 1. 328 с.
5. Галеев Б. М. Человек, искусство, техника (Проблема синестезии в искусстве). Казань : Изд-во Казан, ун-та, 1987. 263 с.
6. Гроф С. За пределами мозга: Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии / пер. с англ. А. Андрианова, Л. Земской, Е. Смирновой; под общ. ред. А. Дегтярева. М. : Изд-во ACT, 2004. 497 с.
7. Дидро Д. Сочинения : в 2 т. / пер. с франц.; сост., ред., вступит. ст. и примеч. В. Н. Кузнецова. М. : Мысль, 1986. Т. 1. 582 с.
8. Ермаков И. Д. Синэстезии // Труды психиатрической клиники Московского государственного ун-та. М., 1914. Т. 2. С. 249-269.
9. Ивановский В. Н. Ложные вторичные ощущения // Вопросы философии и психологии. 1893. № 20 (5). С. 94-108.
10. Кондильяк Э. Сочинения : в 3 т. / пер. с франц.; общ. ред. и примеч. В. Н. Богуславского. М. : Мысль, 1982. Т. 2. Трактат об ощущениях. С. 189-399.
11. Кузнецова Э. А. История изучения феномена синестезии : дис. ... канд. психол. наук, Казань, 2005. 193 с.
12. Лурия А. Р. Маленькая книжка о большой памяти. М. : Изд-во Московского университета, 1968. 88 с.
13. Маркс Дж. ЦРУ и контроль над разумом. Тайная история науки управления поведением человека. В поисках «маньчжурского кандидата» / пер. с англ. В. Ф. Енгалы-чева. М. : Междунар. отношения, 2003. 312 с.
14. Минделл А. Сновидение в бодрствовании. Методы 24-часового осознаваемого сновидения. М. : ACT и др., 2004. 283 с.
15. Нордау М. Вырождение. М. : Республика, 1995. 403 с.
16. Прокофьева Л. П. Синестезия в современной научной парадигме // Известия Саратовского университета. 2010. № 1. С. 3-10.
17. Рамачандран В., Хаббард Э. Звучащие краски и вкусные прикосновения. Синестезия (возникновение ощущений разной природы) проливает свет на организацию и функции головного мозга человека // В мире науки. № 8 (Август).
C. 47-53.
18. Солер К. Клинические уроки перехода // Логос. 1992. № 3. С. 178-189.
19. Томашева А. А. Некоторые принципы синестезии в искусстве рубежа XIX-XX веков // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии : сб. ст. по материалам XVIII Междунар. науч.-практ. конф. Ч. II. Новосибирск : СибАК, 2012. URL: https://sibac.info/conf/ philolog/xviii/30549 (дата обращения: 12.05.2019).
20. Уистлер М. Дж. Н. Изящное искусство создавать себе врагов. М. : Искусство, 1970. 257с.
21. Фейгенберг И. М. О некоторых своеобразных аномалиях восприятия // Вопросы психологии. 1958. № 2. С. 38-47.
22. Хант Г. Т. О природе сознания: С когнитивной, феноменологической и трансперсональной точек зрения / пер. с англ. А. Киселева. М. : Изд-во ACT и др., 2004. 555 с.
23. Шифман Л. А. К вопросу о взаимодействии органов чувств и видов чувствительности // Исследования по психологии восприятия / отв. ред. С. Л. Рубинштейн. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1948. С. 43-93.
24. Ach N. Determining tendencies: Awareness //
D. Rapaport ed., Organization and pathology of thought New York: Columbia University Press, 1951. P. 15-38.
25. Anschutz G. Farb-Ton-Forschungen-Hamburg, 1927. Bd. 1. S. 65.
26. Arnheim R. The Gestalt theory of expression // Psychological Review. 1949. № 56. P. 156-171.
27. Binet А. Le problem de l'audition coloree // Revue des Deux Mondes. 1892. № 9. P. 586-614.
28. Cytowic R. Synesthesia: A union of the senses. New York : Springer Verlag, Springer New York; 2011. 372 p.
29. Hubbard E. M., Ramachandran V. S. Synesthesia, blindsight, crowding andqualia // Society for Neuroscience Abstracts, 2001. Vo. 27. P. 681-711.
30. Johnson A. Hendrickter Brugghen's Musicians and the Engagement of the Viewer. Temple : Temple University, 2017. 280 р.
31. Klüver H. Mescal and mechanisms of hallucination. Chicago: University of Chicago Press, 1966. 320 p.
32. Lakoff G. Women, fire, and dangerous things. What Categories Reveal about the Mind. Chicago : The University of Chicago Press, 1987. 614 p.
33. Maurer D., Maurer Ch. The World of the Newborn. New York, London : Basic Books, 1988. 293 p.
34. Mroczko-W^sowicz A., NikoliC D. Semantic mechanisms may be responsible for developing synesthesia // Frontiers in Human Neuroscience. 2014. Vol. 8. P. 509.
35. Nikolic D. Ideasthesia and art // 2016. Digital Synesthesia. A Model for the Aesthetics of Digital Art / Gsollpointner K., et al. (eds.). Berlin/Boston: De Gruyter, 2016. URL: http://ieet.org/ index.php/IEET/print/11666 (дата обращения: 12.05.2019).
36. Nikolic D. Practopoiesis: Or how life fosters a mind. Journal of Theoretical Biology, 2015. Vol. 373. P. 40-61.
37. Osgood Ch. E., Susi G. J., Tannenbaum P. H. The measurement of meaning. Urbana : University of Illinois Press; 1957. 360 p.
38. Prendergast J. Grinding the moor-ideasthesia and narrative // New Writing, 2008. P. 1-17.
39. Ravindran Sh. A circus of the senses // Aeon. 20 January, 2015. P. 1. URL: https://aeon.co/essays/are-we-all-born-with-a-talent-for-synaesthesia (дата обращения: 12.05.2019).
40. Rothen N., Meier B., Ward J. Enhanced memory ability: Insights from synaesthesia // Neurosci Biobehavioral Review. 2012. Vol. 36(8). P. 1952.
41. Shepard R. N. Externalization of mental images and the act of creation // B. Randhawa, W. Corfman, eds., Visual learning, thinking and communication. New York : Academic Press, 1978. P. 133-189.
42. Van Leeuwen T. M., Singer W., &Nikolic D. The merit of synesthesia for consciousness research. Frontiersinpsychology, 2015. Vol. 6. P., 18-50.
43. Van Campen C. Visual Music and Musical Paintings. The Quest for Synesthesia in the Arts // Art and the Senses / F. Bacci & D. Melcher, Editors. Oxford University Press, London, U.K., 2013. 676 p.
44. Wagner S., Winner E., Cicchetti D., Gardner H. «Metaphorical» mapping in human infants // Child Development. 1981. № 52. P. 728-731.
45. Woodworm R.S. Imageless thought // Journal of Philosophy, Psychology, and Scientific Method. 1906. № 3. P. 701-708.
© Арпентьева М. Р., Баженова Н. Г., Степанова О. П., Токарь О. В., Шпаковская Е. Ю., 2019
