CC BY
18
ты при создании новой лексики и терминологии, отраженных в двуязычных русско-карельском и карельско-русском словарях, учебных пособиях.
В заключение указывается, что актуальность данного исследования обусловлена тем, что развитие карельского языка продолжается на современном этапе, язык не только функционирует в традиционных сферах коммуникации, но и осваивает новые сферы, например Интернет.
Список литературы
Бойко Т.П. Ревитализация карельской письменности // Учен. зап. Петроза-вод. гос. ун-та. - Петрозаводск, 2019. - № 1 (178). - С. 97-101.
Шабаев Ю.П. Уральские народы в этнополитическом ландшафте России: региональный национализм и этнополитика // Этнические и языковые проблемы в современной России: Региональные аспекты. - М., 2018. - С. 209-265.
2020.01.023. Э.Б. ЯКОВЛЕВА. СОВРЕМЕННЫЕ ДАРГИНСКИЙ И КУМЫКСКИЙ ЯЗЫКИ В КОНЦЕПТУАЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ. (Обзор).
Ключевые слова: даргинский язык; кумыкский язык; куба-чинский язык; аштынский говор; кайтагский диалект; русский язык; английский язык; арабский язык; омоформы; сопоставительный анализ; лексико-семантические классы; исконная лексика; фразеологизм; прототипическая ситуация; концептуализация; композиционная семантика; этническое сознание; термины родства; апеллятив.
Проблема сопоставительного изучения типологически раз-носистемных языков вызывает постоянный интерес лингвистов. В данном обзоре представлены нахско-дагестанские языки в сопоставлении друг с другом, а также с английским, арабским и русским языками.
В статье [Никатуева, 2019] З.Ш. Никатуева представила сопоставительный анализ грамматических омонимов даргинского1 и английского языков. Автор отмечает, что в даргинском и англий-
1 Даргинский язык - один из нахско-дагестанских языков. - Прим. наше.
ском языках встречаются различные типы омонимов, в том числе и грамматические омонимы, т.е. омоформы.
В исследуемых языках налицо множество таких форм, которые при совершенно разных значениях совпадают как в звучании, так и на письме во всех или в большинстве своих грамматических форм. Они появляются в языке как результат тождества грамматических форм слов. Это слова разные по своему значению, относящиеся к одной или разным частям речи.
В качестве примеров приводятся следующие пары слов: дарг. мах «тяжесть, ноша» - мах «вязанка сена»; мегь «замок» - мегь «железо»;
лухьес «вариться» - лухьес «красить нитки или ткань» и др. англ. band - band «отряд / группа - завязка»; cue - cue «намек / подсказка - очередь» well - well «хорошо - колодец» [там же, с. 449]. Указывается, что явление омонимии может распространяться не только на лексику. Омонимами в широком смысле являются два или более совпадающих в плане выражения слова, но совершенно разных по содержанию, по значению. В связи с этим различают омонимию фонетическую, или звуковую, грамматическую и словообразовательную. Омоформы могут случайно совпадать и стать тождественными по звучанию и правописанию в своих некоторых грамматических формах:
дарг. аги «мелодия» (сущ.) - аги «не было» (глагол ед. ч., пр. вр.);
бара «чуть» (нареч.) - бара «сделай» (глагол повел. накл.); х1 ябалра «даже могилы» (сущ.) - х1 ябалра «все трое» (числ.);
дуц1 ли «бег» (эргатив., ср. дуц1 «бег» - дуц1 ли «бегом» (нареч.) [там же, с. 449].
В даргинском языке встречается множество омоформ. Со ссылкой на свои более ранние исследования1 автор указывает: «Нами обнаружено в общей сложности 290 пар таких омонимичных единиц. Из них омоформы представлены в 140 примерах, омофония - в 100 примерах, омографы - в 50 примерах» [там же].
1 Никатуева З.Ш. Даргинско-русский словарь омонимов. - Махачкала, 2014. - 294 с.
Автор отмечает, что омоформы в английском языке мало изучены из-за определенных теоретических трудностей, подобных тем, что вызываются лексической омонимией. У данных видов омонимии имеется ряд общих качеств: звуковое совпадение единиц, имеющих разные значения (у грамматических омонимов могут совпадать также почти все семантические компоненты) -a work «дело» - имя существительное и «to work» - «работать» -глагол.
Омонимия в обоих исследуемых языках представлена многочисленными омонимичными рядами, относящимся к различным лексико-грамматическим разрядам слов. Наиболее широко засвидетельствована омонимия именная: дарг. гьалаб «раньше, гьалаб «впереди»; бирцни «стирка», бирцни «продажа»; англ. arm «оружие», arm «рука»; bank «насыпь», bank «банк»; bat «летучая мышь», bat «бита» [там же, с. 449].
Значительно реже, по сравнению с омонимами-существительными, представлены в даргинском языке омонимы-глаголы. Ряды омонимов в даргинском языке могут быть и смешанными, т.е. принадлежать к разным частям речи. Автор отмечает, что явление омоформ в даргинском встречается шире, чем в английском языке.
В заключение делается вывод о том, что в даргинском и английском языках встречаются различные типы омонимов. Они появляются в языке как результат совпадения грамматических форм слов.
Статья Р.Т. Исмаиловой [Исмаилова, 2019] посвящена сопоставительному анализу лексико-семантических классов куба-
1 2 " 3
чинского языка , аштынского говора, кайтагского диалекта и даргинского литературного языка.
Автор отмечает, что основной словарный фонд того или иного языка может дать представление о жизни говорящего на нем народа. К основному словарному фонду относятся большей частью исконные слова, которые обозначают жизненно важные понятия, составляющие неотъемлемую часть мышления любого че-
1 Кубачинский язык - один из даргинских языков. - Прим. наше.
2
Аштынский даргинский - диалект кубачинского языка. - Прим. наше.
3 Кайтагский диалект - один из даргинских диалектов. - Прим. наше.
ловека, говорящего на определенном языке. В исконную лексику входят слова наиболее древнего происхождения, составляющие основу словарного фонда того или иного языка. В словарном фонде кубачинского языка исследователь выделила несколько хронологически различных пластов: слова общедагестанского происхождения, общедаргинские слова и собственно-кубачинские лексемы. Все слова кубачинского языка, входящие в состав исконной лексики, в данной работе автором условно разделены на лексико-семантические классы. Для исследования выбирались слова, обозначающие наиболее важные, жизненно необходимые понятия: наименования растительного и животного мира, наименования пищи и напитков, материалов, тканей, одежды, предметов быта, украшений, строений, посуды.
Указывается, что системное исследование лексико-семанти-ческих классов дает возможность проследить распространение того или иного слова, степень его употребления в языке, семантическое развитие, сужение или расширение значения слова на современном этапе.
Проанализированы наиболее употребительные в кубачин-ском языке слова, которые освещены в сравнении с аштынским говором, кайтагским диалектом даргинского языка и литературным даргинским языком. Автор приводит большое количество примеров из данных языков:
наименования растений и плодов:
«грецкий орех» - куб. кких, аштын. хъихь, кайт. чух, дарг. хив
«кизил» - куб. ччунабе, аштын. ччунабе, кайт. ччимби, дарг. жунаб;
наименования животных:
«бык» - куб. к1 яшше, аштын. к1 ашша, кайт. к1 ашша, дарг.
бугъа
«вол» - куб. ус, аштын. ус, кайт. уц дарг. унц;
наименования птиц и насекомых:
«воробей» - куб. хъалчила, аштын. хъалчин, кайт. чваква, дарг. чяка
«голубь» - куб. нахьва, аштын. нахьва, кайт. лахьва, дарг.
лагьа
«вошь» - куб. нитт, аштын. нид, кайт. нез, дарг. нур;
наименования драгоценных камней и женских украшений:
«рубин» - куб. якьут, аштын. ляг1 лу якьут, кайт. ит1 ин къаркъа, дарг. якьут
«цепь» - куб. яххас, аштын. яххас, кайт. рагьаз, дарг. рахаж; наименования одежды, тканей:
«ткань» - куб. масс, аштын. мас, кайт. ч1 янк1 и, дарг. ч1 янк1 и
«ситец» - куб. хъябяхъ, аштын. кьябякь, кайт. чит., дарг.
чит
«платье» - куб. ава, аштын. ава, кайт. ккуртти, дарг. х1 ева «платок» - куб. ккат1 е, аштын. к1 ат1 и, кайт. к1 ат1 и, дарг. к1 ана;
наименования посуды, предметов домашней утвари:
«веревка» - куб. аргъамчи, аштын. диихан / аргъамчи, кайт. кьвалтик дарг. -
«стул» - куб.-, аштын. кууси, кайт. курси, дарг. ута; наименования пищи:
«бублик» - куб. уригала, аштын. уригар, кайт. бублик, дарг.-«урбеч» - куб. урбиш, аштын. п1 ялц1 ик1 в, кайт. п1 ялц1 ик1, дарг. урбеш;
наименования строений:
«терраса» - куб. т1 ант1 ала, аштын. т1 ант1 и, кайт. сяхъ-яла, дарг. гьаргала
«крыша» - куб. хъалтала, аштын. хъалтала, кайт. хъалжила, дарг. хъалч [там же, с. 431].
В заключение отмечается, что сбор и изучение состава исконной кубачинской лексики дает ценнейший материал для исследования истории и культуры кубачинского этноса. При исследовании лексико-семантических классов кубачинского языка в сравнительном освещении с аштынским говором и кайтагским диалектом даргинского языка выявилось, что часть лексических единиц представляет собой варианты общедагестанских слов, причем, часть из этих лексем подверглась фонетическим изменениям. Но в большинстве случаев сохранились исконные кубачинские слова, в частности среди наименований одежды и тканей, среди наименований посуды и домашней утвари. В этих лексико-семан-тических классах отсутствуют лексемы, материально совпадаю-
щие с даргинским литературным языком. Данные лексемы куба-чинского языка имеют большее материальное сходство с аштын-ским говором и кайтагским диалектом даргинского языка. Исследованные говоры и диалекты показывают большое несходство с даргинским литературным языком. В них трудно найти исконные слова, которые не получили бы фонетическую дифференциацию.
Статья А. А. Омарова [Омаров, 2019] посвящена сопоставительному анализу фразеологической семантики и ее концептуализации в картине мира, кодифицированной соматизмом «грудь» в даргинском и арабском языках. Предметом исследования послужило фразеологическое пространство соматизма «грудь» в сопоставляемых языках. Цель своего исследования автор видит в определении особенностей концептуализации объективной реальности, кодифицированной фразеологизмами с компонентом «грудь» в даргинском и арабском языках. Материалом исследования явились устойчивые сочетания с компонентом «грудь» в даргинском и арабском языках.
Отмечается, что картина мира, номинированная устойчивыми сочетаниями слов с компонентом «грудь» в арабском языке подразделяется на темы. Наибольшее количество фразеологизмов репрезентируют тему, которая в переводном эквиваленте имеет инвариантный смысл «широта души». Виртуальное открытие груди в арабском сознании воспринимается как «открыть свои объятия», букв. «открыть свою грудь для...» [там же, с. 395]. Этот же виртуальный сценарий является признаком свободного без стеснения общения: «не стесняться» букв. «раскрывать грудь».
Равным образом «простор груди» может быть показателем приветливости и великодушия.
В сознании арабов «самая большая грудь» ассоциируется с социальным величием: истор. «великий визирь» букв. «величайшая, самая большая грудь» [там же].
Эта же пространственная характеристика груди транспонируется в широту ментальных сущностей - ума и образованности: «широкий кругозор, широта ума» букв. «широта, обширность груди» [там же].
В этническом сознании арабов радость представляется в образе охлажденной груди: «это нас обрадовало» букв. «это охладило нашу грудь». Подобное восприятие радости, по мнению исследо-
вателя, объясняется климатическими условиями ареала обитания арабов: в условиях жаркого климата определенное охлаждение тела (груди) вызывало у бедуина чувство удовлетворения, радости [Омаров, 2019, с. 395].
В отличие от «широты души», воспринимаемой через метафорическую широту груди, моральная подавленность, угнетенное состояние ассоциируется с образом уменьшающейся в размерах груди: «подавленный, в угнетенном состоянии» букв. «сокращающийся, сжимающийся грудью» [там же, с. 396].
В случае, когда подавленное состояние оказывается перманентным, оно переходит в тяжелый характер в образе «узкой» груди: «с тяжелым характером» букв. «узкий, тесный грудью» [там же].
Виртуальная метафорическая «узость груди» выступает маркером болезни астмы и скуки: 1) мед. «астма»; 2) «скука» букв. «узость, теснота груди» [там же].
Выражение «колоть глаза» в арабском сознании представляется как «вызвать гнев в груди»: «колоть глаза» букв. «вызвать злобу, гнев в груди» [там же].
Ассоциативная ряд «грудь ^ женская грудь ^ новорожденный ^ начало жизни ^ начало» явился, по мнению исследователя, мотивационной базой наименования семемы «начало»: «начальная эпоха ислама» букв. «грудь ислама» [там же].
Попарное сравнение корпуса фразеологизмов даргинского и арабского языков свидетельствует о различном видении мира.
Раскрывающаяся грудь в сознании даргинца представляется в образе человека, испытывающего большое горе: Михъири цар-кбирули саби - букв. «грудь раскрывается», т.е. «о матери в трауре, испытывающей большое горе» [там же].
Чувство беспокойства, тревоги в даргинской этничности воспринимается как грудь, в которой пылает огонь: Михъирлизир ц1а алки сари - букв. «в груди огонь горит», т.е. «очень сильно беспокоится» [там же].
Чувство печали, горести в сознании даргинца представляется в образе разбитой груди: Михъири бячун - букв. «грудь разбилась», т.е. «душа разбилась» [там же].
Прототипическая ситуация пребывания воина на огневой позиции отложилась в сознании даргинцев в образе груди, подстав-
ленной пуле: Михъири х!ярх!ялис бедили - букв. «грудь отдав пуле», т.е. «стоит на огневой позиции», «находится на поле боя» [Омаров, 2019, с. 395].
В заключение автор делает вывод о том, что концептуализация прототипических экстралингвистических ситуаций, вербализованных фразеологизмами с компонентом «грудь» в сопоставляемых языках происходит на основе различных параметров одних и тех же сценариев; композиционная семантика одних и тех же вербализованных экстралингвистических реалий в даргинском и арабском языках различна.
В статье [Алиева, 2019] С.А. Алиевой и Н.Э. Гаджиахмедова анализируются особенности употребления терминов родства в роли обращений к лицу в разносистемных русском и кумыкском языках.
Целью работы авторы указывают выявление общего и национально-специфического в употреблении обращений в данных языках.
Выбор лексико-семантической группы обращений - обозначений семейно-родственных отношений - объясняется ими тем, что именно эта группа слов имеет более четкую структурно-семантическую организацию. К данной лексико-семантической группе относятся такие обращения, как дедушка, бабушка, отец, мать, дядя, тетя, брат, сестра и некоторые другие обозначения родства.
В русском языке родителей называют отец, мать. Наиболее употребительными и нейтральными обращениями к отцу и матери со стороны их детей, как взрослых и невзрослых, являются слова папа и мама. В кумыкском языке родителей называют ата 'отец' и ана 'мать', и наиболее употребительными обращениями к родителям являются обращения ата и ана. Сопоставляя функциональные особенности этих обращений, авторы отмечают, что в русском языке родителей называют одними словами, а обращаются к ним обычно другими. В кумыкском языке для обозначения родителей и для обращения к ним используются одни и те же лексемы. Авторы отмечают, что с середины прошлого столетия лексемы папа и мама как заимствования из русского языка вошли в активный запас слов кумыкского языка. Они же используются в современном ку-
мыкском языке и для называния родителей, и для обращения к ним [Алиева, 2019, с. 361].
В отличие от русского языка, в кумыкском языке для обращения к отцу используется дополнительно и ряд других апелляти-вов: ада, дада, тата, аби, агъа. При обращении к лицу эти апел-лятивы чаще всего употребляются в уменьшительно-ласкательной форме: адай // адаш, дадай // дадам, абий, агъай // агъав, татай. Апеллятив отец в русском языке не имеет уменьшительно-ласкательных форм, а апеллятив мать при обращении употребляется в уменьшительно-ласкательной форме матушка. В кумыкском языке оба термины родства, обозначающие родителей, имеют несколько уменьшительно-ласкательных форм: ана - анай, анав, анашка; ата - атай, атав, аташка [там же].
В русском языке родителей называют словами отец, мать, а обращаются к ним обычно папа (прост. почтит. папаня, разг., прост. папаша, разг. уст. папенька), мама (ласк. мамочка, разг. устар. маменька, разг. ласк. мамуся, прост. почтит. маманя). В русском языке в данном случае в роли обращения выступает особое слово. В этом находит выражение явление расподобления (дивергенции) именования родственника и обращения к нему [там же]. Таким образом, авторы указывают две разные функции этих слов: номинативную и апеллятивную.
Исследователи отмечают, что возможности использования терминов родства, обозначающих родителей и выступающих в роли обращений, этим не ограничиваются. В определенных контекстуально-ситуативных условиях в роли обращений выступают и апеллятивы мать, отец. Речь идет о социально-обусловленных обращениях взрослых детей к родителям в момент серьезного разговора.
В отличие от кумыкского языка, в русском языке обращение мать используется и по отношению к жене. Выбирая подобное обращение, говорящий именует не адресата, а определяет то, кем коммуниканты друг другу приходятся. В русском языке апелляти-вы папа и мама употребляются как обращения обычно пожилых -жены к мужу или мужа к жене, а также как обращения зятя к тестю (теще), невестки к свекру (свекрови). По мнению авторов, в данном случае наблюдается переход апеллятивов в регулятивы, основная функция которых заключается в выражении отношения
между говорящими. Сема родства здесь отступает на задний план. Обращения служат только для констатации половозрастных различий. При этом происходит расподобление данных обращений в социально-регулятивном и номинативном значениях. Аналогичное явление характерно для слов отец, мать (прост. папаша и мамаша) и при их использовании как уважительных обращений-регулятивов по отношению к посторонним пожилым лицам со стороны младших по возрасту людей. Обращение-регулятив отец используется по отношению к лицу, которое отечески заботится о других, к покровителю, благодетелю. В кумыкском языке обращения ана 'мать' и мама по отношению к свекрови также используются, однако нормой считать это нельзя [Алиева, 2019].
Авторы также отмечают, что в русском языке в момент серьезного разговора с детьми мать может, обращаясь к своей дочери, использовать слово мама [там же].
С точки зрения исследователей, варианты обращений маменька // папенька1. с оттенком ласковой почтительности (эмоционально-экспрессивный аспект) используются в русском языке.
Указывается, что в русском языке при фамильярном обращении к пожилой женщине // мужчине также используются обращения мамаша // папаша.
Слово-обращение матушка служит ласково-фамильярным обращением к пожилой женщине. Авторы указывают на расподобление в социально-регулятивном и номинативном значениях. Данное обращение используется женщинами при обращении к женщинам, младшим по возрасту и не имеющим родственных отношений.
Обращение матка, по мнению исследователей, задает совершенно определенный характер отношений говорящего и адресата - муж и жена. В отношении к кормилице, няньке используются обращения мама // мамка.
В лексической системе русских обращений к лицам встречается ласковое фамильярное обращение к собеседнику апеллятивом батюшка2.
1 Данный эмоционально-экспрессивный вариант в современном дискурсе русскоговорящих уже не встречается, только в худ. литературе. - Прим. наше.
2 Данный апеллятив является устаревшим. В современном русском языке может употребляться как ироничная форма. - Прим. наше.
В качестве просторечных обращений к отцу словари отмечают формы батя, батька. Апеллятив отец служит также в качестве официально регламентированной формы обращения-регуля-тива к лицам духовного звания.
Сообщается, что термины родства брат (уменьш.-ласк. братик, уничижит. и ласк. братишка, прост., уничижит. и ласк. браток) и сестра (уменьш.-ласк. сестренка, сестричка, сестрица) редко встречаются в кругу семьи в роли апеллятивов-индексов. У русских братья и сестры обычно обращаются друг к другу по имени. В русском языке в сфере обращения к непосредственным родственникам - брату и сестре, как указывают исследователи, также обнаруживается тенденция расподобления именования родственника и обращения к нему. Слово брат (братец) широко функционирует в русской речи в роли регулятива, расподобляясь в номинативном и социально-регулятивном значении и выражая дружески-фамильярное значение с оттенком угрозы и предостережения. Использование этого обращения основывается обычно на отношениях равенства при дружеском обращении к мужчине, юноше, мальчику. Форма братишка, предназначенная для обозначения младшего брата, в русской речи дагестанцев используется в социально-регулятивном значении при дружеском обращении к юноше, мальчику [там же, с. 362].
В кумыкском языке обращение к младшему и старшему брату дифференцировано: к младшему брату кумыки обращаются апеллятивом ини, а к старшему брату апеллятивом агъа. Такой дифференциации в системе обращений к родственникам в русском языке нет [там же].
В русской речи сестра, сестренка, сестрица, сестричка используются как фамильярно-ласкательные обращения к постороннему лицу женского пола или медицинской сестре. Слово брат является и формой обращения (регулятива) среди монахов, а апел-лятив сестра - среди монахинь, сестер милосердия, медицинских сестер. Апеллятивы сестры и братья с давних пор являются также вежливыми формами обращения духовного лица к верующим. В кумыкском языке в этом контексте используются обращения къардашлар 'братья' и къызардашлар 'сестры. В отличие от русского языка, в кумыкском языке в данной коммуникативной си-
туации возможно использование и формы единственного числа [Алиева, 2019, с. 362].
Слово сын в русском языке также является формой обращения лица мужского пола по отношению к своему духовнику или лицу духовного звания. В кумыкском языке обращение уланым «сын мой» по отношению к духовному лицу не используется.
Слова сын и дочь, а также их уменьшительные формы сынок, дочка как обращения к сыну или дочери со стороны родителей имеют ограниченную сферу употребления. В кумыкском языке обращения уланым 'сын мой' и къызым 'доченька (моя)' используются довольно часто.
Наиболее нейтральными обращениями к сыну или дочери являются в русском языке в настоящее время обращения по имени. Аналогичное явление наблюдается и в кумыкском языке [там же]. Разговорный оттенок имеет обращение сынка.
Авторы сообщают, что в русском языке в сфере функционирования апеллятива дедушка происходит его расподобление с именованием дед, и наоборот, именование и соответствующее обращение к бабушке совпадают. В роли апеллятива лексемы дед, дедушка (разг. ласк. дедуля) и бабушка (разг. ласк. бабуля, бабуся), нередко используются в социально-регулятивном значении: как почтительно вежливые обращения к пожилым людям.
В тюркских языках для обозначения понятий дедушка или бабушка нет обобщенных терминов родства, они передаются описательным способом по модели уллана 'старшая мама', уллата 'старший отец'.
Обращаются кумыки к дедушке и бабушке вокативными терминами родства ада, дада, ата, аби, дата, уллу папа и аба, апай, ажай, ими, папу, анав, ажав, уллуанам, уллу мама [там же].
Обращения дядя и тетя, а также их уменьшительно-ласкательные производные (дяденька и тетенька) обозначают соответственно брата (сестру) отца или матери; мужа тетки; жену дяди. Как отмечают исследователи, тенденция расподобления проявляется и здесь - в том смысле, что к родным дяде и тете обычно обращаются в настоящее время по модели дядя //тетя + имя личное.
В детской речи слова дядя (дяденька), тетя (тетенька) служат также доверительными обращениями-регулятивами к
взрослым лицам мужского и женского пола, расподобляясь в своем значении от их значения в функции обращения-индекса [Алиева, 2019, с. 362].
В заключение указывается, что анализ совокупности обращений к родственникам в сопоставляемых языках выявил их особенности как лексической системы. Ядром системы являются слова, в основном функционирующие в роли обращения, превратившиеся в стандартизованные формулы общения. На периферии системы находятся экспрессивно-оценочные обращения, широко используемые в неофициальной речи.
Слова остальных обращений занимают ряд промежуточных положений между центром и периферией. Степень их экспрессивной оценочности может быть разной.
Лексической особенностью русских обращений, употребляющихся среди родственников, является тенденция к расподоблению общих названий родственников и обращений к ним. Она выражается в том, что основное слово, служащее для именования родственника, часто выступает как обращение-индекс к этому родственнику (для этой цели используется отдельное слово.
В кумыкском языке для обозначения родственников и для обращения к ним используются одни и те же лексемы.
Особенностью русской лексической системы обращений является множество образований с уменьшительно-ласкательными суффиксами, которые используются при обращении к сыну и дочери, дяде и тете. В кумыкском языке уменьшительно-ласкательные формы используются при обращении к отцу и матери, дедушке и бабушке. В обоих языках апеллятивы с уменьшительно-ласкательными суффиксами отражают отношение адресанта к адресату.
Список литературы
Алиева С.А., Гаджиахмедов Н.Э. Особенности обращений к лицу в русском и кумыкском языках: (На материале терминов родства) // Мир науки, культуры, образования. - Горно-Алтайск, 2019. - № 1 (74). - С. 360-363.
Исмаилова Р.Т. Сравнительный анализ лексико-семантических классов кубачинского языка с диалектами и говорами даргинского языка // Мир науки, культуры, образования. - Горно-Алтайск, 2019. - № 1 (74). - С. 430-431.
Никатуева З.Ш. Сопоставительный анализ омоформ даргинского и английского языков // Мир науки, культуры, образования. - Горно-Алтайск, 2019. -№ 1 (74). - С. 448-449.
Омаров А.А. Фразеологическая картина мира соматизма «грудь» в даргинском и арабском языках // Мир науки, культуры, образования. - Горно-Алтайск, 2019. - № 1 (74). - С. 395-396.
